Текст книги "Небесная музыка. Луна"

После года совместной жизни Елена поняла, что, видимо, фригидна. Она ничего не чувствовала, кроме желания поскорее завершить все это и отвернуться на бок. А что чувствовал Аарон – не знала. Они вообще редко виделись и мало разговаривали. Хотя, надо отдать должное, Аарон никогда не повышал на Елену голос, ни в чем не упрекал и, конечно же, не поднимал руку. Он ее попросту не замечал.

Уже несколько лет Елена и Аарон Мунлайт считались образцовой парой. Он – деловой человек, бизнесмен, но при этом – любящий и заботливый муж. Она – аристократка и светская дама, но при этом – любящая и заботливая жена. О них снимали репортажи, о них писали, на них равнялись. Но их отношения были лишь красивой картинкой.

Такой же безжизненной, как на обложке журнала «Фэшн контрол».

– Госпожа, ванная готова, – слышит Елена за своей спиной голос горничной.

– Спасибо, – отвечает она.

Не закрывая окна, за которым солнце золотит зеленый сад, Елена идет в ванную комнату. Уже совсем скоро начнется благотворительный бал, и ей нужно успеть привести себя в порядок – через час прибудут ее визажист и парикмахер.

Елену ждет встроенная в подиум овальная ванная с горячей прозрачной водой, в которой плавают лепестки – ей не нравится пена, она предпочитает принимать ванны с солью, травами и эфирными маслами. На ступенях лежат живые, недавно срезанные цветы, стоят золотистая аромолампа в египетском стиле и фарфоровый заварочный чайничек. Елена сама тушит верхний свет, зажигает маленькие круглые свечи, наливает в маленькую чашечку травяной напиток, делает несколько глотков. А потом сбрасывает с себя серебряный атласный халат – он скользит по ее гладкой коже и падает к ногам. Елена осторожно поднимается по ступеням и опускается в горячую воду. Пахнет смесью лаванды, апельсина, чайного дерева и вербены – они помогают взбодриться и повысить тонус, а Елене предстоит сегодня не спать всю ночь.

Она лежит, погрузившись в воду по подбородок и закрыв глаза, – медитирует, настраивая себя на нужный лад, хотя мысли почему-то все время бегут в другом направлении – вспоминается приятный сон, в котором ее целовал незнакомый мужчина. И вздрагивает всем телом, когда дверь в ванную вдруг распахивается. На пороге появляется Аарон – он, как и всегда, в брюках и рубашке, разве что сегодня на нем нет галстука, а рукава закатаны до локтей.

– О, прости, не думал, что ты здесь, – говорит он Елене, скользя по ней равнодушным взглядом, хотя вода ничего не скрывает.

«Подойди ко мне, обними, поцелуй!» – отчаянно требует что-то внутри нее, однако вместо этого Аарон просто уходит. О том, какая у него красивая жена, говорят тысячи людей, а ему все равно. Он не видит в ней женщину.

Елена не понимает, почему ей обидно за себя, ведь Аарон ни в чем не виноват, ни в чем не провинился перед ней. Но чувства так захлестывают ее внутри, что она погружается под воду с головой и выныривает только тогда, когда в легких появляется резь.

Почему-то она уверена, что у Аарона есть другая женщина или женщины. Иначе почему он так холоден с ней? Это ведь… ненормально? Но о том, что между ними ничего нет, никто не знает. Даже самые близкие люди Елены – сестры. Аарон – идеальный муж в глазах всех, кроме Елены. Когда он последний раз обращал на нее внимание как на женщину?

Елена вдруг понимает, что это было месяцев пять назад. Но она пыталась сделать шаг навстречу, пыталась быть нежной, пыталась играть роль хорошей и любящей жены. Даже пошла почти на отчаянный, с ее точки зрения, шаг: надев красивую полупрозрачную одежду, попробовала пусть и неумело, но соблазнить мужа. Однако Аарон устало отстранил ее и, холодно улыбнувшись, мягко сказал:

«Извини, дорогая, не сейчас. Я сильно устал».

Елена усмехается. Люди вокруг дежурно шутят о том, что она – Елена Прекрасная. Но насколько она прекрасна, если собственный муж не желает ее? Что с ней не так? Что не так с ним? Что не так с этим миром, где продают людей?

Ее снова настигают обрывки сна с незнакомым мужчиной. Почему-то мужчина во сне целует ее куда горячее, чем собственный муж. Нормально ли это – думать о поцелуях с другим?

Елена закусывает губу. Чувство ночного поцелуя не отпускает ее.

Из ванной она выходит через час – свежая, отдохнувшая, приятно пахнущая маслами. С ней по очереди работают визажист и парикмахер – ее личные, которых она привезла с собой. А затем она надевает платье: черное, в пол, со спущенными плечами. Наряд подчеркивает женственность и изящность фигуры Елены, а обнаженные выпирающие ключицы придают ее образу утонченность. Из украшений на ней только кольцо и бриллиантовые пусеты, скрытые под воздушными, красиво уложенными локонами. На ногах черные туфли из чьей-то очередной последней коллекции – Елена и не помнит толком.

Вместе с Аароном, который тоже полностью готов и в своем черном смокинге и уложенными набок волосами смотрится безупречно, они идут вниз и встречают гостей. Это утомительное и глупое занятие – приветствовать каждого и улыбаться как кукла. Однако это их с Аароном и его братом Джеком обязанность – лично встречать гостей Николас и его третья жена Эмма не станут. Джек украдкой шутит, что сейчас завидует отлученному от семьи Виктору и находящемуся в армии Уилсону. Елена с трудом скрывает улыбку, появившуюся на губах, а Аарон советует брату быть осторожнее.

Гостей – целое море. Они все идут, и идут, и идут: красиво одетые, сверкающие улыбками и драгоценными камнями, надменные. И Елена ловит себя на мысли, что знает почти всех, хотя в первые годы замужества совершенно терялась в высшем свете. Это теперь она знает, что и кому сказать, кто и какой улыбки достоин, а кого не следует приглашать вовсе. Все это Елене не слишком приятно – она предпочла бы закрыться в шикарной библиотеке Мунлайтов, а не стоять как ручная обезьянка у входа. Но ее замужество – ее работа. Работа, которая кормит сдавшего за последнее время отца и сестер. Правда, Елена пытается накопить денег, чтобы не быть полностью зависимой от воли мужа и его родителей, продает кое-какие драгоценности – за ней и ее расходами никто не следит, но уйти все-таки не может. Ведь Елена Мунлайт – это бренд.

Фактически вся семья Мунлайтов сегодня в сборе. А это значит, что будет жарко. Елена с особой теплотой приветствует мать мужа, обменивается с ней поцелуями в щеку – между ними неплохие отношения, хотя Елена остерегается Валери. Слишком та расчетлива и умна – Аарон полностью пошел в нее. Не менее осторожно она приветствует Милдред – вторую жену Николаса, неуравновешенную и капризную особу, бывшую актрису. У Милдред и Валери, при всей их ненависти друг к другу, особая нелюбовь к Эмме – нынешней супруге Николаса. У них что-то вроде союза в борьбе против Эммы, в который одно время они пытались втянуть и Елену – она с трудом сохранила нейтралитет. Эмма хоть и не особо нравилась Елене, но все же она считала ее куда более приятной, нежели Валери и Милдред, хотя и особой дружбы между ними никогда не было.

Зато у Елены были неплохие отношения с Дианой, сестрой Аарона. Возможно, Елена по привычке видела в Диане младших сестер, и ей нравилась ее начитанность и рассудительность. Кроме того, Диана училась на факультете искусств в Бейли – альма-матер Елены, и с ней было о чем поговорить. Хотя, если честно, Елена ужасно была удивлена, когда узнала, что Диана в тайне ото всех играла в рок-группе, даже видела снимки. Поведение сестры мужа ее почему-то даже развеселило – это был смелый поступок. А еще Елена знала, кто следил за Дианой, вернее, отправил своих людей. Валери или Милдред. Больше некому.

Этот благотворительный бал похож на все остальные светские приемы, в которых приходилось участвовать Елене. Он претенциозный, торжественный и крайне скучный. Ей, как биоаксессуару, не положено веселиться, танцевать и пить шампанское – разве что пригубить. Она постоянно должна находиться около мужа и всем своим видом создавать иллюзию счастья. Единственное, что ее развлекает, – живая музыка. Камерный духовой оркестр играет прилично, Елене хочется застыть посреди зала и слушать только прекрасную музыку, а не голоса, смех, стук каблуков, шуршание платьев и звон бокалов. Правда, некоторое недоумение у нее вызывает всеобщий восторг по поводу музыкальных сочинений «наследника отелей» Алекса Уивер-Кобба. Нет, музыканты – гитарный квартет – играют замечательно. Но сама музыка… В ней нет ничего особенного. Хотя сам Алекс Уивер-Кобб так не думает. Он улыбается и принимает комплименты с таким видом, будто написал что-то вроде знаменитой фортепианной пьесы «К Элизе».

Вечер продолжается, и Елене кажется, что ей все больше и больше перекрывают воздух. Диана так и не появляется, а Эмма посреди бала куда-то исчезает. Елена видит, как к ней подскакивает помощница и что-то шепчет на ухо, после чего Эмма фактически сбегает.

Еще Елена становится свидетелем некрасивой сцены в Малом зале, примыкающем к Бальному. В нем царит почти интимная полутьма, которую с трудом прогоняют электрические свечи, высятся пирамиды из бокалов с шампанским, и из панорамных окон видно море, на которое Елена сморит с тщательно скрываемым детским восторгом. Здесь же в тесном кругу ссорятся двое мужчин примерно одного возраста: оба плотные, круглолицые, в одинаковых смокингах и до блеска начищенных ботинках, только один с усами, а другой – без. Владельцы двух крупнейших агентств талантов, извечные соперники. Они обвиняют друг друга в том, что один у другого увел популярную актрису, ругаются, пускают в ход оскорбления. Гости вокруг не вмешиваются, смотрят на них: кто – с ехидной улыбкой, кто – с брезгливым недоумением. Один из гостей пытается вмешаться – спешащая к месту конфликта Елена, которую ненадолго покинул муж, узнает в этом госте известного актера. Только имени его припомнить не может.

– Успокойтесь. Прекратите этот цирк, – говорит актер усатому мужчине, когда тот начинает переходить границы дозволенного. – Кэтрин ушла от вас, потому что в нашем агентстве были предоставлены более выгодные условия. А те условия, которые предоставляли вы, Брюс, – настоящее грабительство! И об этом все прекрасно знают, включая всех присутствующих.

– А ты-то что лезешь, Лестерс? – презрительно отвечает усатый. – Кто ты вообще такой, а? Жалкий актеришко? Давно ли выбился в люди? Я прекрасно помню, как ты обивал порог моего агентства.

– Прекрасно, что не обил. Не хотелось бы начинать свою карьеру в качестве раба.

Лицо усатого перекашивается от злости.

– Успокойся, Брюс, – кладет ему на плечо руку кто-то из приятелей. – Лестерс все еще не вышел из своей роли. Ты же знаешь, актеры постоянно забывают свое место. Эй, Лестерс, – обращается он к актеру, в глазах которого пылают факелы ярости, – запомни свое место – ты здесь, чтобы развлекать нас. А не чтобы поучать и пытаться читать мораль. Ты – шут. Удочка для денег.

– Пожалуйста, перестаньте, – говорит Елена – при виде нее все затихают. Как-никак одна из Мунлайтов. И ее опасаются.

Актер, ни слова не говоря, срывается с места и уходит. Кое-кто насмешливо смотрит ему вслед.

Перед началом аукциона у Елены появляется шанс ускользнуть и немного отдышаться. Пока муж и другие гости участвуют в аукционе, не снимая масок, чтобы доказать друг другу свою добродетель и желание помочь ближнему, Елена убегает в опустевший сад, прихватив бокал белого вина и крохотное, но невероятно вкусное канапе.

Из сада она попадает в примыкающий к нему парк, решая немного погулять в одиночестве, потому что после завершения аукциона пытка продолжится, а ей нужно восстановиться. И Елена сама не понимает, как доходит до пруда – он идеально круглый, гладкий и темный, окруженный деревьями, декоративными кустарниками и камнями. Посреди пруда – небольшой остров, на котором высится белокаменная беседка-ротонда – к ней ведет небольшой мостик с коваными витиеватыми перилами.

Елена не любит стоячую воду – куда больше ее манит волнующее кровь море, но в сторону моря она пока что пойти не может – ее могут заметить. У моря она будет утром. А еще попросит у Аарона разрешения остаться в поместье на несколько дней – хочет насладиться прибоем и соленым воздухом. Однако сейчас у нее нет выбора, и она идет по мостику на середину пруда, наслаждаясь вечерней прохладой и тишиной.

Но ротонда уже занята – Елена не заметила в темноте, что на скамье в ней сидит парень: темноволосый и кареглазый. На вид ему от двадцати двух до двадцати пяти, он высок, загорел, отлично сложен (этого не скрывает черный костюм) и дьявольски красив. Почему ей приходит на ум слово «дьявольски», Елена не понимает сразу и только потом осознает, почему – потому что он словно искушение. Ее личное искушение.

– Добрый вечер, – говорит парень весело. Голос у него глубокий и очень приятный. Елена чувствует, что по рукам ее отчего-то бегут мурашки.

– Прошу прощения, не заметила вас, – отвечает Елена, не понимая, кто это такой. Кто-то из гостей? Она не помнит его… Хотя сегодня перед ее глазами промелькнуло так много лиц – она могла и забыть. Но одет не как гость, да и маски нет. Наверное, кто-то из обслуживающего персонала. Впрочем, не ее дело.

Елена разворачивается, чтобы идти обратно, делает шаг и… Будто назло, ее нога подворачивается. Елена, не в силах сохранить равновесие, падает, хватая руками воздух. От столкновения с мутной водой пруда ее спасает все тот же дьявольски красивый незнакомец. Он успевает подхватить ее и берет на руки.

Их взгляды встречаются.

Внутри что-то взрывается, и по телу разливается стремительная теплота.

Елене кажется, что ее сердце пропустило удар.

Боже, что с ней?

– Вы с ума сошли, отпустите, – слабым голосом говорит Елена вместо того, чтобы поблагодарить спасителя.

– Нет, – отвечает вдруг парень и вместо того, чтобы поставить ее на ноги, крепче прижимает к себе. Кажется, держать ее ему совершенно нетрудно.

– В смысле – нет? – удивленно переспрашивает Елена.

– Не хочу, – слышит она в ответ. Парень – он без преувеличения, красив! – внимательно смотрит на нее, чуть склонив голову набок.

– Отпустите, – требует она, не делая никаких попыток вырваться. И уже только потом она начинает осознавать, что ей это нравится. Нравится быть на руках у совершенно незнакомого человека, которого она видит впервые в жизни. Это приводит ее в легкую панику.

Елена начинает брыкаться. И спаситель, смеясь, аккуратно ставит ее на место.

– Я Чет. А вы? – спрашивает он. Его глаза блестят.

– Елена, – зачем-то отвечает она.

– Так это вы та самая Елена Прекрасная? Тогда я понимаю Париса, – улыбается он. – Из-за таких, как вы, начинаются войны.

Возможно, этому Чету кажется, что он оригинален, но Елена много раз слушала подобные шутки и сравнения – ничего нового.

Только раньше у нее не бежали по рукам мурашки и не замирало сердце. Никогда.

– Из-за таких… каких? – уточняет Елена – она, как и всегда, отлично держит себя в руках.

– Красивых, – слышит она честный ответ.

– Я не люблю слово «война», – спокойно отвечает Елена. – Если бы из-за таких, как я – как вы выразились, «красивых», – заключался мир, в этом бы был какой-то смысл. В войнах я смысла не вижу.

– А вы с характером, – замечает Чет, пристально глядя на нее.

– У всех есть характер, – пожимает она плечами.

– Я знаю еще одну Елену, – говорит Чет. – Из комедии Шекспира. Не помню, как называется.

– «Сон в летнюю ночь», – тотчас отвечает Елена. Обычно никто не вспоминает эту пьесу. Если ее и сравнивают с кем-то, то с Еленой Прекрасной, что уже набило оскомину.

«Сон в летнюю ночь» – ее любимая вещь у Шекспира. Ей вообще нравится ранний период его творчества, когда были написаны «Двенадцатая ночь», «Много шуму из ничего», «Как вам это понравится». Трагедии, созданные в более поздний период, тяготят Елену, хотя она считает их прекрасными произведениями искусства.

– Точно! – весело говорит Чет. Он явно хочет продолжить разговор, но Елена не дает этого сделать.

– Спасибо, что не дали мне намочить платье и испортить прическу, – с достоинством говорит она – ей некомфортно от его изучающего взгляда. А еще более некомфортно от того, что ей тоже хочется осмотреть его всего. Но этого делать нельзя – что он о ней подумает? Лучше спастись бегством и забыть об этом недоразумении.

– И не дал вам утонуть, – добавляет Чет. Он совершенно не хочет отпускать прекрасную Елену.

– Бросьте, – говорит она. – Здесь глубина не больше пяти футов.

– Больше, – спорит он зачем-то. Наверное, чтобы потянуть время.

– Не думаю.

– Проверим? – вдруг предлагает он и стремительно снимает пиджак. На нем – простая белая рубашка, и из-под ее ворота и рукавов виднеются татуировки – видимо, руки и плечи Чета забиты цветными рисунками.

Ей никогда не была понятна логика людей, которые делают тату – в таком количестве. Но такому, как Чет, это неожиданно идет. Подчеркивает его бунтарскую натуру.

– Вы что, – сердито говорит Елена. – Не сходите с ума.

– А я уже сошел, – вдруг говорит Чет и странно улыбается.

– Что вы имеете в виду? – сдвигает брови она.

Чет не отвечает, продолжает улыбаться. Словно Чеширский кот, которому дали кошачью мяту. Но в этой улыбке нет никакой опасности.

– Побудьте немного со мной, – вдруг просит Чет, берет ее за руку – у нее все замирает внутри – и отводит обратно в ротонду. Там кладет на скамью свой пиджак и предлагает Елене сесть на него.

– Чтобы вы не запачкали платье, – поясняет он.

– Но мне пора, – нерешительно отвечает она, не понимая, почему вообще пошла следом за Четом. Что на нее нашло?

– Всего лишь пять минут, прошу, – Чет снова тянет ее за руку, и она все-таки опускается на скамью, а он – рядом с ней. Их колени соприкасаются, и Елена чувствует, как по ее телу идет слабый ток – разряды по сердцу, разряды по венам, и даже по душе – разряды. А еще она чувствует странное притяжение к этому темноволосому незнакомцу с татуировками. И из-за этого боится смотреть ему в глаза – ее взгляд устремлен на неподвижную темную воду.

– У вас глаза странные, – хрипло говорит Чет.

– Что? – удивляется Елена.

– Опасные.

– В них можно утонуть? – со здоровым скепсисом спрашивает она, а Чет задорно смеется.

– У вас не только глаза опасные – вы сама опасная. Как догадались?

– Я еще и умная, – холодно отвечает Елена.

– Сочетание красоты и ума? Это возможно? – дурачась, спрашивает Чет. – Или вы – идеал?

Она пожимает плечами и снова порывается уйти, но Чет удерживает ее – не отпускает ее руку. И Елене почему-то совсем не страшно, скорее, она в растерянности от его поведения. И от своего – тоже.

– Расскажите, что вы любите, – спрашивает Чет.

– Я люблю жизнь, – пожимает она плечами.

– А кто же ее не любит? – удивляется он.

– Думаю, есть и такие люди, – безмятежно отвечает она.

– О’кей, – тянет он. – Что вы любите еще, кроме жизни, Елена Прекрасная? Чем увлекаетесь?

И неожиданно Елена начинает ему рассказывать, чем: лингвистикой, языками, балетом, классической европейской литературой, историей, театром. Сначала она говорит скупыми общими фразами, но Чет вытягивает из нее подробности, умело раскручивает на разговор, а после задает вполне логичные и интересные вопросы, заставляя Елену говорить и говорить. При этом в его глазах столько восхищения и любопытства, что Елена оживляется все больше и больше.

– Офигеть! – узнав о том, где она училась, восклицает Чет – он довольно непосредственен, и это забавляет Елену. – Ты такая умная! Серьезно, я никогда не видел, чтобы такие красивые девушки, как ты, были такими умными.

– Хватит называть меня красивой, – мягко просит Елена. Куда больше ей нравится, когда ее называют умной.

– Я называю факты своими именами, – пожимает он широкими плечами. – Что в этом плохого, Елена Прекрасная?

– О, не стоит меня так называть.

– Прекрасная – это смесь красивой и умной, – ухмыляется Чет. – Ты же хотела, чтобы тебя называли умной. А я хочу называть тебя красивой. Прекрасная – это компромисс.

– Расскажи лучше, чем ты занимаешься, – говорит Елена. Ей тоже интересно, чем живет такой человек, как Чет.

– Я музыкант, – отвечает он. – Учусь в Хартли. Класс гитары. Играю в своей группе на басу.

Теперь наступает ее черед внимательно слушать Чета. И чем больше он рассказывает про себя, тем больше Елене кажется, что он – из другой вселенной. Не такой, как все остальные. Творческая личность. Музыкант. И безумно – дьявольски – красив и притягателен.

Они разговаривают обо всем на свете и ни о чем одновременно. И Елена ловит себя на мысли, что с Четом ей легко и свободно. Он говорит то, что думает, не боясь показаться глупым. Он делает то, что хочет, не боясь чужой критики. И Елене кажется, что Чет – сама искренность. Это как глоток свежего воздуха в душном пыльном помещении.

И они оба не замечают времени.

А потом он все-таки ловит ее взгляд. И Елена понимает, что пропала. Она смотрит в его загорелое лицо с классическими чертами, веселыми карими глазами и рассеченной бровью и осознает ясно и четко, что ее к нему влечет с непонятной силой. И когда Чет, вдруг замолчав на полуслове, тянется к ней, Елена не отталкивает его. Чет касается ее лба своим и замирает. А у Елены в очередной раз замирает сердце. Она с трудом подавляет желание закусить губу. Одна его ладонь лежит у нее на плече. Вторая сжимает ее руку.

– Я не знаю, что со мной, – шепчет он хрипло. Медленно дотрагивается горячими губами до ее скул, мягко проводит ими вниз – до уголка ее рта и в это же время чертит линию на ее шее кончиками пальцев – до самых ключиц. А затем неспешно, как-то совсем несмело и мягко целует Елену – она не противится и отвечает на поцелуй.

Ее словно насквозь пронзает хрустальной молнией – такого странного пугающего, но дико приятного сплава нежности и страсти она никогда не испытывала. А тут всего лишь от короткого поцелуя с незнакомцем внутри нее все тает – как пломбир вблизи огня.

Елена отстраняется и изумленно смотрит на Чета. Господи, что она сейчас делает? Зачем? Что это вообще значит?

Внутри Елены идет настоящая гражданская война. Часть ее кричит: «Ты что, с ума сошла?! У тебя муж!» А вторая часть жаждет продолжения этого поцелуя.

– Не стоит, – говорит Елена больным голосом и поднимает руку вверх, демонстрируя кольцо. Пусть знает, что она замужем.

– Я видел, – отмахивается Чет.

– Что? И все равно…

– Менелая нет в Спарте, – шепчет, улыбаясь, Чет.

– Что?.. – вздрагивает Елена. Обычно мало кто из ее собеседников знаком с мифами Древней Эллады.

– Я не такой придурок, каким кажусь, – говорит Чет, гладя ее по волосам. – Елена Прекрасная – дочь Зевса и царицы Леды, а спартанский царь Менелай – ее муж. Когда он свалил из Спарты, ее похитил Парис. И это стало началом Троянской войны.

– Все верно, – улыбается Елена, не в силах оторвать от Чета взгляда. – Но мы не можем…

– Я могу быть отличным Парисом, – перебивает ее Чет уверенно.

– Подожди, я…

Она вновь не успевает договорить.

– Если это все, что тебя смущает, продолжим, – перебивает ее Чет и обнимает одной рукой – крепче и настойчивее, чем прежде. А вторую запускает ей в волосы, не боясь разрушить прическу. Теперь он целует ее умело и настойчиво – так, что у Елены кружится голова, и с каждой минутой она все больше и больше распаляется. К Чету тянет сверх всякой разумной меры.

Никогда ничего подобного в ее жизни не было. Она никогда так долго не целовалась – Аарон предпочитал не делать этого. А у Чета какой-то прирожденный талант к поцелуям – не иначе.

В себя Елена приходит тогда, когда ее спина касается скамьи. Она отталкивает Чета и вскакивает на ноги, поправляя платье и понимая, что ее кожа – в тех местах, где ее касался Чет – горит. А хуже всего то, что ей хочется продолжения. Прямо здесь и сейчас.

– Мне пора, – скороговоркой говорит Елена, пытаясь восстановить дыхание. – Аукцион скоро закончится. Муж будет волноваться.

– Эй, не убегай, Елена Прекрасная, – улыбается Чет счастливо и пьяно. Кажется, ему тоже не совсем понятно, что с ним происходит. – Черт, мне же пора! Позвони мне! Хорошо?

– Нет.

– Обещаешь? Я буду ждать.

Он спешно вытаскивает из ее сумочки телефон, набирает свой и отдает обратно окаменевшей от всего происходящего Елене.

– Если что, я сам тебе позвоню, – обещает он, улыбаясь все так же пьяно.

А после звонко целует ее в нос.

– Ты невероятная, – говорит он, гладя ее по щеке. – Ты просто чудо какое-то, девочка.

– Я не девочка, я старше тебя, – шепчет Елена, мертвея об одной только мысли об их поцелуе. А если кто-то это видел? А если муж узнает? А если…

– Позвони мне, – вновь говорит Чет, в последний раз гладит ее по волосам и с сожалением в глазах убегает, оставив потрясенную Елену в одиночестве, один на один с чувствами.

Чет бежит обратно – он слишком поздно вспомнил о том, что им предстоит еще раз выступить. Но совершенно ни о чем не жалеет.

В парке он оказался случайно – Санни же просила за Сью, а эта Сью сама стала вешаться ему на шею, стоило им выйти из дома. Чтобы избежать искушения, Чет просто убежал, решив немного прогуляться по парку. А потом его нашла эта волшебная Елена.

Чет никогда не верил в любовь.

Чет ухмылялся, видя, как его друзья начинают встречаться с девчонками и женятся на них.

Чет точно был уверен, что ни одна женщина не заставит его произнести слова проклятья, звучащее как: «Я тебя люблю».

Ведь это бред. Бред, выдумка, дурь.

Сумасшедший ублюдок!

Но сейчас Чет хотел смеяться от восторга, обуявшего его после встречи с Еленой Прекрасной. Из его памяти не уходили ее мягкие податливые губы, нежные руки и прохладный запах дорогих духов с нотками зеленого чая и бергамота. Она была очень красива – так, что сначала он засмотрелся на незнакомку, появившуюся в ротонде. Но кроме красоты было в Елене и нечто такое, что буквально заставляло Чета сходить с ума. Что – он не знал. Но это пьянило его, лишало воли, заставляло чувствовать себя безумным.

Разве он никогда не целовал девушек? Почему ни к одной из них не притягивало так сильно?

Может быть, это… любовь?

Любовь с первого взгляда? Шутка что ли?

И Чет смеется на бегу, потому что не в силах поверить в это.

А перед тем как встретиться с Санни, Чет вдруг вспоминает, что однажды видел Елену – в тот день, когда они участвовали в конкурсе.

И он точно знает, что они еще встретятся.

Елена чувствует то же самое – уверена, что это только начало чего-то большого и важного, хотя признаваться в этом самой себе ей ужасно страшно. А еще страшнее думать о том, что этого больше никогда не повторится.

Она спешно идет по парку к особняку и возвращается ровно в тот момент, когда ее муж вместе с другими гостями выходит в сад. Елена видит Аарона издалека и быстро идет к нему, всею душой надеясь на то, что никто не видел ее поцелуя с мальчишкой. Это должно остаться ее самой большой тайной.

– Где ты была? – тихо спрашивает ее Аарон, обнимая за талию и чуть привлекая к себе, – в их счастье должны быть уверены все вокруг.

Елена кладет ему на плечо голову, видя перед собой образ Чета, и отвечает:

– Мне стало нехорошо. Я гуляла в саду.

– Сейчас все в порядке? – задает второй вопрос Аарон.

Елена кивает.

– Вот и славно.

Он гладит ее по волосам точно так же, как совсем недавно Чет. Но Елена не испытывает при этом никаких чувств. Кто-то смотрит на нее в толпе гостей так неистово и зло, что она оборачивается. Но чей это был взгляд, не может определить.

 
Давай ты станешь моей невестой?
Невинной куклой в стальных объятиях.
Но не игрушкой – ты так прелестна…
Давай ты станешь моим проклятьем?..