Текст книги "Доктор Жизнь. Психологические эссе о жизни"

Выйти из отношений

некоторым людям очень трудно. Хотя в душе они прекрасно понимают – они не нужны больше. С ними обходятся дурно. Разговаривают сквозь зубы, нос воротят, шарахаются от прикосновений – да, и такое бывает. Не звонят, не пишут и отвечают, едва скрывая раздражение. Их не любят, вот и все. В тягость они стали, хотя ничего дурного не сделали… И наступает период самообмана; кажется, что можно все поправить. Как-то доказать, что ты нужен. Что тебя неправильно, несправедливо разлюбили и раздружились с тобой! И человек становится робким и нелепым – он сам себе не мил. И какая-то сила заставляет писать, звонить, приходить к тому, кому он не нужен. И с каждой попыткой общения самооценка падает все ниже и ниже, как цена на ярлычке у вещи, которую никто не покупает. Ненужная, нелепая, некрасивая вещь! Мозолит глаза и место занимает… Надо набраться сил и прекратить попытки общения. Это очень трудно, очень – ведь так ведут себя зависимые, привязчивые, любящие люди, им трудно прекратить – вдруг есть еще шанс? Вдруг еще можно поговорить и выяснить причину охлаждения? Лучше не надо. Нужно набраться решимости, встать, попрощаться и уйти. И не писать, и не звонить – завершить это неумолимое скольжение вниз, это скатывание в пропасть. Будет больно и тоскливо – но, если продолжить общение, потом будет еще больнее и тоскливее. Можно самому себя отравить и довести до депрессии; как с алкоголем – чем больше выпьешь, тем хуже будет потом. Лучше уйти и удержаться от звонков и писем. И от просматривания страницы. И от попыток узнать что-то у общих знакомых. Пока цена не ушла в «минус», пока вы окончательно не предали себя. И только в этом случае есть шансы, что человек, которому мы не нужны, одумается и соскучится. И заметит, что нас нет рядом. И сам предпримет попытки общения – и уже мы будем решать, стоит ли общаться с тем, кто причинил нам так много боли… Может быть, не специально, но причинил. И, главное, мы сохраним себя и свою самооценку, чувство собственного достоинства, без которого нас просто нет. Хотя это трудно и больно, но иногда нет другого выхода – просто тихо уйти. Иногда это тоже – подвиг.

«Закон Мерфи» такой

если что-то плохое может случиться – оно случается. Если что-то может сломаться – оно непременно сломается. И бутерброд упадет маслом вниз на новые брюки начальника… Не думаю, что это правильный закон. Я все больше сталкиваюсь со случаями счастливого избавления и спасения. С историями, когда что-то ломалось – но именно в момент, когда никто не мог пострадать. Когда долетали до аэродрома «на честном слове и на одном крыле». И избегали опасности в самых безнадежных обстоятельствах. И пуля свистела у виска – и пролетала мимо. В крайнем случае, в ногу ранило. Если бы случалось все плохое, что может случиться, мы бы моментально умерли – от микробов или еще от чего. Чаем бы захлебнулись или поскользнулись бы в ванной. Но такое, к счастью, редко случается, и про это в газетах пишут – потому что редко бывает такое. И мы это называем: нелепая случайность. Какие то силы ежесекундно нас спасают, а мы и внимания не обращаем. И знать не знаем, что мимо пролетел громадный и опасный астероид или еще что-нибудь ужасное. А иммунитет победил смертоносного микроба, пока мы размышляли, как трудно жить! Как страшно! Добрые силы работают и защищают, поэтому плохое и не случается. И самое плохое – это тревожные и страшные раздумья о том, что может случиться. Они отнимают силы и делают нас слабыми и маленькими. Я сколько раз в жизни роняла бутерброды – они, знаете, по-разному падают. И никогда на чьи-то брюки я их не роняла. Вот вспомните – сколько раз у вас падал бутерброд на брюки начальника? Или ломалось то, что могло сломаться? Это редкие случаи. И не стоит на них фиксироваться, чтобы не впасть в тревожную депрессию. Наоборот, нам помогают и спасают. И мы даже не замечаем, как и когда именно. И, скорее всего, ничего плохого не случится. Чаще всего не случается, к счастью. А если что-то и происходит, так ведь должно иногда что-то происходить, как говорил Швейк. Добра больше. Счастливых избавлений и выздоровлений больше. И не стоит рвать себе душу тревогой и настраиваться на «законы Мерфи». Все образуется – ведь чаще всего так и бывает…

Вспомнилась мне история

про чашку кофе. Меня пригласили в Останкино на съемки передачи. Мне написала редактор на электронную почту и пригласила. Это давно было, тогда соцсетей не было почти. А почта – была. И мы долго переписывались, выбирали удобное время. И обговаривали разнообразные вопросы: кто билеты оплатит? На поезде мне ехать или лететь на самолете? Где я буду жить, или в тот же вечер уеду? Как я буду питаться и отдыхать? И не хочу ли я на экскурсию быстренько съездить. Или на одного актера-мушкетера поглядеть, он там в Останкино часто бывает. И нужно ли меня встретить на машине? Много ведь вопросов и трудностей. Мы договорились в итоге, и я прилетела. И съемки прошли прекрасно. И дама мне очень понравилась – такая строгая дама в стиле тридцатых, похожая на кинозвезду. В строгом костюме и «лодочках» лаковых. И в жабо. Волосы белокурые уложены в «башню», чеканный профиль, синие глаза. Очень воспитанная дама. Я целый день провела с ней и под ее покровительством. Она меня водила везде за руку и все рассказывала. Мы очень подружились, и вот уже пора улетать домой – ночь настала. И она поехала меня провожать в аэропорт – вот какая ответственная женщина. И уже в аэропорту, перед посадкой, она спросила деликатно: может ли она задать мне важный для нее вопрос? Конечно! И эта дама, стесняясь, сказала, что один сотрудник пригласил ее две недели назад на чашечку кофе в кафе. Так и сказал: давайте, мол, как-нибудь выпьем чашечку кофе вот в этом кафе. И этот сотрудник ей нравится. Но она очень переживала из-за этого приглашения. Не спала почти и не ела. Все думала: что означает это приглашение и какие будут последствия? Размышляла. А потом ей общие знакомые рассказали обо мне случайно. И она кое-что почитала – в интернете были мои книжки и статьи. Посмотрела передачи. Придумала тему передачи, написала сценарий, согласовала с начальством, договорилась со студией, – масса дел и хлопот. А потом написала мне, и мы вот долго переписывались. И я прилетела. И она спросила. И, получив ответ – мое личное мнение – последовала совету. И в свои сорок два счастливо вышла замуж за коллегу. Вот так устроены некоторые женщины – они могут приложить громадные усилия. Они могут добиться всего. Они умны и предприимчивы. Они занимают высокое положение и многого достигли. Но в делах любви им так нужна поддержка и совет! Они уязвимые. Трогательно-тревожные и мнительные. И им проще вот таким кружным путем идти к цели… А всего-то и надо, чтобы кто-то на бегу помахал рукой, улыбаясь, и сказал: «Конечно, надо согласиться! Чашечка кофе – это хорошо! Это симпатия!"… И дама тоже заулыбается и помашет рукой. И это счастливая история про усилия и симпатию. И про очень красивую даму, которая нашла свое счастье.

На съемках двум актрисам выдали халатики

Это в советские годы было. И зачем-то эти халатики были нужны – для роли. Очень красивые, миленькие, польские или венгерские, в общем, дефицит и прелесть. А после съемок разрешили халатики взять себе. И прошло много лет – целая жизнь. И обе актрисы стали знаменитыми. Успешными. Известными. Одна замуж вышла, родила детей, развелась, потом снова вышла замуж, внуки появились, много друзей у нее было, да и врагов немало. То в богатстве она жила, то в бедности, то в грусти, то в радости – всякое бывало. А вторая прожила жизнь одна. Совсем одна, хотя и окруженная поклонниками. И с родственниками она не общалась, и близких друзей не было. Но вот она в гости пригласила общительную и семейную актрису – в память о прошлом. И они болтали, вспоминали прошлое, и одинокая актриса открыла шкаф и показала тот самый розовый халатик – он аккуратно висел на плечиках, в полиэтиленовом чехле. Совершенно новенький, словно и не прошло тридцати с лишним лет! И вторая актриса изумилась и сказала: ой, а я свой подарила кому-то в тот же день, как съемки кончились! Я все раздариваю! Одинокая актриса важно и нравоучительно сказала: «Вот, все раздашь – а с чем сама останешься? Об этом надо думать!». И щедрая расточительная актриса пошла домой, раздумывая, что действительно. Вот как надо. Халатик на плечики и в шкаф! А она все раздавала, дура такая… Но дома ее встретил муж, дети, внуки, две собаки и кошки. И обычный шурум-бурум. И она надела свой старенький халат и принялась ужин готовить. А бережливая актриса звонила по телефону и узнавала цену на проживание в пансионате для пожилых людей. В хорошем пансионате. Деньги были у нее. Она же откладывала и не тратила… И халатик пригодится там. Розовый с кружевами халатик.

«Что я получил?», —

об этом стоит подумать. Вот одна красивая женщина мне говорила: «Что я получила от бабушки? Она ненавидела мою маму и всю жизнь ее терзала. И со своим сыном, моим папой, ссорилась. Родственников унижала, всех разогнала прочь. Управляла крупной фабрикой, жила богато и ни с кем не делилась, никому не помогала. Ко мне всегда холодно относилась, никуда не водила, пирожков не пекла, на день рождения редко дарила подарки. Один раз. Пианино подарила. И то потом чуть со свету не сжила за этот подарок. И вот умерла в девяносто лет – и все оставила своему более молодому мужу. Я от нее получила только зло и обиды!». Нет. Это не так. От бабушки вы получили вот что: длинные ноги и тонкую талию. Вот эти прекрасные серые глаза и брови вразлет. Отличные гены вы получили – вам пятьдесят лет, а выглядите вы на тридцать. И ни разу ничем не болели! И можно рассчитывать, что тоже за девяносто проживете. И еще получили музыкальное образование – пианино же надо было как-то использовать. Стали известным музыкантом. И получили еще сильный и независимый характер, – как у бабушки. Отличное наследство, право! И еще важное получили и ценное: вы знаете, как не надо поступать и как не надо себя вести. И к своим сыновьям и их женам вы относитесь совсем иначе, чем ваша бабушка. Отрицательный пример умного человека многому учит. Поэтому не спешите осуждать и думать: какой дурной человек мой родственник! Как мало он мне дал и как много горя причинил! Не всегда что-то дают или причиняют боль умышленно. Иногда само собой это получается, по законам природы. Крепкое здоровье, выносливость, упорство, сила духа, долгая жизнь и таланты – это тоже наследство. И жизненные уроки – тоже наследство. Так я сказала. И дама посмотрела на фотографию бабушки и задумалась. И смягчилась. И вспомнила, что бабушка старалась иногда быть другой – но она была сирота и в детдоме жила. И, может, некому было помочь ей смягчиться… А смягчиться надо. Ведь на самом деле, мы немало получили в наследство. Надо подумать об этом и быть благодарными…

Нас держат на Земле

близкие люди. Это – самое важное и главное в жизни. Вот вегетативное состояние у человека возникало вследствие болезни или травмы; попросту говоря, он превращался в «овоща», хотя это грубо звучит. Впадал в кому. Ни дышать самостоятельно, ни питаться не мог человек. И ни на что не реагировал. И фотографии близких показывали ему – хотя он не видел. Не видел в общепринятом смысле слова. А мозг реагировал. Реагировали те участки, которые отвечают за эмоции. Те участки, где наша любовь, нежность, счастье и радость. Прекрасно человек в вегетативном состоянии узнавал своих близких. А как узнавал – загадка. Я думаю, душой узнавал. Сердцем. И реагировал, хотя не мог ни говорить, ни глазами моргать, ни пальцем пошевелить. Вот такое влияние имеют на нас близкие люди, хотя мы забываем об этом. И больше внимания уделяем чужим, посторонним: что они подумают, что скажут, одобрят нас или критиковать будут… На самом деле, это не очень важно. А важны отношения с самыми дорогими и близкими. Хотя эти отношения иногда напоминают боксерский ринг – кто кого больнее ударит. И еще важное – люди, которым показывали фотографии близких, потом пришли в себя и выздоровели. Хотя ничего не помнили о своем состоянии. Но им захотелось вернуться к дорогим и любимым, с которыми мы связаны невидимыми и прочными узами. Они нас здесь и держат, ради них и живем – хотя иногда забываем об этом…

Эмоциональное насилие —

отличная вещь. Доказать его трудно, следов на теле нет, а на все робкие жалобы можно отвечать так: «я добра тебе желаю и забочусь о тебе!». Жалобы со временем прекратятся – я же говорю, отличная это вещь. Потому что тот, кто подвергается насилию, убеждается бесповоротно – ему желают добра. Его любят. О нем заботятся. Сам он ни на что уже не годится. Достаточно сказать жене: «Ты так опустилась! Ты ужасно выглядишь в этом халате. Ты совсем не ухаживаешь за собой!», – и повторять это систематически, чтобы через короткое время превратить бывшую веселую и успешную женщину в пациентку психиатра. Если психика крепкая, то в пациентку терапевта или хирурга – разовьются психосоматические болезни. А, если оденется красиво, надо систематически говорить: «Куда это ты так вырядилась? Ты похожа на женщину легкого поведения. В твоем возрасте это дико!». Эмоциональный насильник не бьет кулаками по лицу. Он душу целенаправленно и систематически топчет. Занижает самооценку. Делает замечания, желательно при всех. Ядовито шутит, и все смеются – даже жертва. А потом плачет, потому что она ненормальная истеричка, как всем давно известно – насильник с родственниками установил контакт и всем намекнул, как ему трудно жить с таким персонажем. Но он любит и заботится. И вымещает свое настроение, конечно. Он никогда не расскажет, что у него проблемы на работе. Начальник на него наорал или он проворовался. Он придет домой и расскажет, как красиво другие одеты. Как они образованы и умны. Как повезло другим с женами и детьми. Или – с мужьями. Насильником в семье может быть и муж, и жена. И мать, и отец. И на работе – кто угодно может быть насильником. И самое плохое, что через некоторое время жертва будет гордиться своим палачом и испытывать безмерную благодарность, что с ней вообще живут и общаются, вместо того, чтобы сдать в сумасшедший дом. Или в приют… Эмоциональное насилие еще в 1984 году признали психологической пыткой. Длительной, систематической, не оставляющей следов… Пытки запрещены. Но все равно, к несчастью, применяются. И жертву эмоционального насилия Чехов хорошо описал. К забитому мужу жена обращалась криком: «А ну-ка, поди сюда, Досифей, и мух от меня отгоняй!». И все перешептывались: а ведь был инженером когда-то! Паровую молотилку изобретал! Эмоциональный палач потом будет горько плакать и волосы на себе рвать – на похоронах. Ему одиноко будет очень. Некого пытать. Но, к несчастью, жертвы находятся легко – достаточно сказать: «Я забочусь о тебе. И отныне я всегда буду о тебе заботиться!»…

Как-то у моей собачки

старенькой ножки отнялись задние. Заболел маленький песик. Дело было в Башкирии, в деревне. И я вынесла его на травку, на солнышко; и, конечно, было мне очень грустно. Расплакаться впору, если честно – до того было печальное зрелище, как песик хотел встать, да не мог. И поскуливал. И шла мимо старуха. Сказала грубо: надо усыпить песика. Вот он какой больной и старый. Я промолчала, сидела рядом с собачкой и гладила по головке – что еще сделаешь? И прошла добрая старушка с круглым лицом и в платочке зеленом с люрексом. В жилетике и калошках. Остановилась и сказала: «у меня тоже ножки отнимались. Я одна ползала по дому. А потом Бог помог – я выздоровела. И твоя собачка выздоровеет! Это пройдет! Ножки снова будут ходить и еще можно жить. Солнышко вот и травка. Можно жить! Не плачь!». И дальше пошла, специально бодро перебирая калошками – дескать, видишь, выздоровели ножки! Ну вот, и собачка моя выздоровела. И сейчас стала еще старше, совсем дряхленькая. Но все равно живет и радуется. И добрая старушка в калошках и платочке пусть живет и радуется. Я по сей день ее вспоминаю добром. И мы всегда друг другу машем рукой и улыбаемся. И собачка улыбается беззубым ротиком. И старушка… Надо хорошее говорить и приводить положительные примеры из личного опыта. Что я и делаю. И пусть все у вас будет хорошо. Скоро солнышко, травка и весеннее голубое небо, под которым живут добрые люди и все остальные – может быть, благодаря им и живут…

Денег иногда нет

Бывает такое. И наступает отчаяние и депрессия. И страшно за будущее. Вот у моего друга Ивана Михайловича, полковника в отставке, не было денег – это все в девяностые было. Тогда у многих не было денег. Пенсионеры даже собирали бутылки. Иван Михайлович никогда бы не стал, лучше бы умер, – он был гордый старичок, с военной выправкой. Но плоховато было, да. А на улице продавали страшную такую рыбу, синеватую, с зубами, с раздувшимся брюхом – замороженную. Дешево. И Иван Михайлович купил три страшных больших рыбы. Он хотел сварить уху, потушить в духовке кусочки и про запас еще заморозить. Он был практичный и щедрый, гостеприимный человек. И на обед хотел пригласить меня и мою маленькую дочку. В четверг, потому что четверг – рыбный день, так положено. Он принес рыбу домой, стал чистить – а в рыбе полно икры! Вот просто чрезвычайно много! В каждой рыбе – огромное количество икры. И Иван Михайлович засмеялся от удовольствия и насолил большую банку икры. И нам сделал бутерброды с маргарином и с икрой. И настроение у него было чудесное и радостное, словно он клад нашел – но ведь так все и было. Хотя это пустяк, мелочь, но Иван Михайлович мне сказал, чокаясь ужасным чаем: «Никогда не надо отчаиваться, Анна Валентиновна и девочка Сонечка! Даже в плохой рыбе может быть много вкусной и полезной икры! Кушайте на здоровье!». И мы ели и благодарили, и тоже радовались его удаче. И уху он сварил, и потушил кусочки – очень вкусно. И это был хороший и положительный во всех смыслах вечер девяносто третьего года. С настоящей чудесной икрой, которую я терпеть не могу, если честно. Но с тех пор радуюсь, когда вижу. Вспоминаю энергичного Ивана Михайловича и его счастливый случай. А потом все стало хорошо, нормально, благополучно. Тяжелые времена прошли, а нашего Ивана Михайловича призвали туда, куда призывают смелых военных старичков. А счастливая память осталась. И надежда на лучшее.

Обида на жизнь —

самое опасное состояние. «Почему именно со мной так случилось?», «почему у других все хорошо, а у меня плохо?», «почему я не получаю того, что заслуживаю?"… Или вот как Марина Цветаева: «почему я должна мыть посуду, если рождена писать стихи?"… Обида на жизнь – деструктивное чувство, которое моментально приведет к неудачам и бедности. Человек фиксируется на проблемах, искренне считает, что он – особенный, и ему все должны давать даром и пропускать всюду без очереди. И место уступать. А случаться все может с другими, но не с ним. И обида на жизнь вызывает депрессию; как любая обида. Тем более, предъявить претензии вроде и некому, остается отыгрываться на других людях. Или – на себе. Окружающие не больно-то разрешают на себе отыгрываться. Поэтому человек начинает невольно причинять боль себе и доказывать себе и другим – его жизнь очень плоха! Есть на что обижаться, как видите. Вот, еще одна неудача случилась… И Мопассан в конце грустного романа «Жизнь» написал простые человеческие слова, которые служанка говорила отчаявшейся, разорившейся, обманутой мужем госпоже Жанне: «жизнь не так хороша, но и не так уж плоха, как о ней думают». И это были здравые и правдивые слова. И ехали две эти много пережившие женщины за младенчиком – у беспутного сына родился ребенок. И это было чудесно и восхитительно – появился младенчик. И жизнь продолжается. И снова надо о ком-то заботиться и кого-то снова любить, а не лить слезы о прошлых разочарованиях и обидах. Такова жизнь, в ней все перемешано. Они не так хороша, как о ней говорят. Но и не так плоха, как о ней иногда думают. Просто – жизнь, которую следует принимать такой, какая она есть. И делать то, что необходимо делать, не слишком раздражаясь…

«Блудный сын» —

очень печальная картина. Это – мечта некоторых родителей, от которых отдалился взрослый ребенок. Шизофреногенная мать и деспотичный отец в этой картине видят свои мечты и фантазии. Втайне они мечтают, чтобы беглец вернулся. Деньги чтобы промотал, впал в бедность, заболел и подвергся преследованиям. И приполз на коленях в одном ботинке… На Руси так говорили о таких родителях: они заедают чужой век. И не дают жить взрослым детям. Вызывают чувство вины, плачут, угрожают, звонят, пишут, твердят: «Ты еще пожалеешь! У тебя дети вырастут, ты наплачешься! Все тебя бросят! Некому будет стакан воды подать!». И, если ребенок все же осмеливается годам к тридцати создать семью и уйти из дома, преследование будет продолжаться всю жизнь. И недобрые мечты – тоже. О том, как приползут на коленях и будут просить прощения за побег… И поэтому мы так бережно и осторожно относимся к взрослым детям. Храним дистанцию и не лезем с советами и поучениями. Не хотим заедать век, ни в коем случае! А вот по-другому очень часто бывает – но люди стыдятся рассказывать, как их терроризируют собственные родители и желают плохого. Плохого – ради хорошего. Чтобы ребенок раскаялся и вернулся в рабство. Это сложная тема, но родители иногда очень вредят детям. И «особо любящие» мечтают, чтобы приполз. В одном башмаке. На коленях. И молил о прощении… И эти злые мечты сбываются, к сожалению, нередко – люди-то родные и близкие. И непросто хранить дистанцию и одновременно сохранять любовь и уважение, несмотря ни на что. Но только такой подход может помочь.