Текст книги "Доктор Жизнь. Психологические эссе о жизни"

Отчество – это патроним

Отчество нас связывает с родом отца и даёт силу этого рода. Право на отчество не все имели, а только заслуженные люди; отчеством гордились, как и отцом. Но не всегда с отцом и его родом все гладко. Всякое бывает; и папы бывают не очень… И для этих случаев на Руси было матчество. Был даже князь Олег Настасьич. Так что, кроме отчества, есть и матчество – оно нас защитит и поддержит. И тоже сделает уважаемым членом общества. В старину скандинавских королей тоже величали по матери; добавляя к имени матери «сон» – «сын». И ничего, успешно царствовали. И большинство еврейских фамилий тоже произошли от маминого имени; сила рода матери защищала ребёнка. Так что я – «Еленовна» по матчеству. Но лучше по отчеству: «Валентиновна». А ещё лучше – знать и отчество, и матчество. И черпать силу и поддержку из двух светлых источников…

Душевная боль —

точно такая же, как физическая. Те же участки мозга активизируются, которые отвечают за ощущение боли. Человек, счастливо любящий и любимый, даже физическую боль меньше чувствует. Головную боль или боль от ожога ощущает в меньшей степени. А тот, кто страдает от неразделенной любви и поведения любимого человека, чувствует боль очень сильно. Душа у него болит – на самом деле болит. Хотя никто не знает, где находится душа. И один профессор в отчаянии, чтобы приглушить страдания пациентов, стал им давать анальгетики. И это немного помогло! – потому что боль настоящая. Это не слова и не романтические выдумки. Лимеренция – болезнь любви. И раньше полагали, что года за три она сама проходит. Но есть люди, которые шестьдесят лет любят – и им шестьдесят лет больно. И не проходит эта боль… Так что это не фантазии и не преувеличение, когда душа болит и тоскует. И человек принимается пить, чтобы эту боль заглушить. Или в депрессию впадает… И доброе участие, понимание, поддержка и беседы могут облегчить состояние. Как анальгетики. И, самое интересное, деньги могут смягчить страдание, хотя это не романтично как-то. Так что способы есть: иметь поддержку и понимание близких или специалиста. И работать, зарабатывать. И будет полегче; боль утихнет. И, возможно, придёт более счастливое чувство…

Как мы опишем внешность человека —

так и он нашу опишет. Проверено. Одна дама знакомилась по интернету и ездила на свидания. А потом рассказывала о потенциальных женихах. И в лицах показывала: вот жиробас идет, переваливаясь. Вот карла скачет на кривых ногах. А вот другие утырки; я тогда это слово и услышала. И от одного мужчины, который с ней на свидание попал, тоже услышала забавное: «зубастая жаба». В адрес этой дамы. Случайно так вышло. И дама эта до сих пор одна. Может, ей одной и лучше, она так и говорит. Только непонятно, зачем на свидания ходит. А другая рассказывала, что мужчины все симпатичные. Интеллигент в очках, высокий, хорошо сложенный. Плотный синеглазый спортсмен. Дородный, солидный руководитель с седыми висками. Просто ей пока не подошел никто, а так – все симпатичные. Приятные люди. И эта дама, понятное дело, вышла замуж потом и хорошо живет с мужем. Она хотела замуж выйти – и вышла по любви. Потому что в ней эта любовь и была. И добрыми глазами с симпатией она смотрела на мир и на других людей. И все казались ей приятными внешне людьми, у всех были свои достоинства, которые она сразу видела. Так что все зависит от того, какими глазами мы на людей смотрим. И как их описываем. Точно так же они описывают нас. И такими же нас видят. Так уж устроен человек; «зеркалит», отражает отношение других к себе. И встречает тех, кого достоин – не всегда, конечно, но часто очень. И симпатия – это самое главное для отношений. Надо стараться с симпатией относиться к внешности других. И вообще – к другим. А если без симпатии, то, действительно, утырков много. И мы можем оказаться не исключением…

Токсичные люди —

большие затейники. И у них в арсенале есть такой способ. То, что на вас клевещут – полбеды. Пользуются вами, пьют кровь, на голову садятся, выдвигают требования и оскорбляют – это обычное дело. Обесценивают вашу работу, нарушают границы, изводят… Это подготовка к коронному номеру: токсичный вампир подходит к вам с улыбкой при всех; именно – при других людях. И говорит тонким жалостным голоском, как в сказке «Морозко»: «Как я рад встрече! Вы такой милый! Чего в гости не заходите? Расскажите, как у вас дела? Что-то вы не в духе? Вы не рады мне?». И человек, остолбенев от негодования и наглости, хватает ртом воздух. И пытается напомнить, как третьего дня этот милый персонаж на него бросался или грязью поливал. Или отшатывается – это тоже грубо выглядит. А токсическое существо жалобно плачет и оглядывается: видите? Бедную овечку опять обидели! За что? И все на стороне «овечки» – ведь предысторию никто не знает. А вы – хам и грубиян. И вампира все утешают и поддерживают. А вас презирают и укоряют за жестокость. «Посмотрите, что он мне причиняет!», – так называется эта игра. И не спешите вставать на сторону «овечки»; все не так, как кажется. И слащавые речи жертвы, и растерянная улыбка, и слезки – сплошное притворство. Часть хитрого плана. Бедные овечки очень хитры.

История из детства —

она главная. Только по ней можно человека понять; неважно, какой он сейчас, что с ним происходит, – история все объяснит в человеке. Какой он. Родственники в одной семье купили машину. «Запорожец». Это круто было – иметь машину. И эти дядя и тетя поехали на машине в кино. Они машину купили и поехали в кино – чтобы увеличить удовольствие. И мальчик шести лет тоже в кино попросился. А дядя ему сказал, что машина маленькая. Мальчик не влезет в нее. И билета только два. Ничего не получится. И мальчик, улыбаясь, сказал, что это ничего. Пустяки это. Просто машина очень, очень хорошая, очень красная, колеса такие, фары! И кино про индейцев. Он один раз уже видел это кино. И, если дядя не против, и тетя, он побежит за машиной до кинотеатра. Это будет считаться, что он почти прокатился, да ведь? И почти сходил в кино! Мальчик быстренько надел чешки и бежал за машиной. Кинотеатр был недалеко, мальчик быстро-быстро бежал, стер все подошвы у чешек. И был очень счастлив. Это был в его жизни замечательный день. Можно сказать, прокатился и в кино сходил. Можно ведь так сказать? Можно. Я послушала, вышла замуж за этого мальчика, а дядю ни разу не пригласила в гости. Он же может под окнами постоять – это почти как в гости сходить. Не так ли? И не пожалела ни разу ни о том, ни о другом. Хотя всякое бывало, как в любой семье. А одной девочке сшили кружевной белый фартук. Исключительно красивый. Был праздник – окончание первого класса. И эта девочка пошла на праздник в этом роскошном фартуке. В белых колготках и белых туфельках. Одна пошла. Тогда это было нормально. И увидела, как в Исети, в грязной нашей реке, тонет котенок. Он завяз в иле. Она полезла его доставать. И достала. Хотя с нее лились потоки грязи, жирной и густой. От фартука, колготок и туфель ничего не осталось. И в таком виде она пришла в школу – ее выгнали и наругали, конечно. И дома наругали. Тогда мало было хороших вещей. Но котенка разрешили оставить. Через много лет эта девочка-тетенька рассказала мне эту историю, смеясь. И я стала с ней дружить. И по сей день дружу. И ни разу не пожалела. Потому что то, что человек рассказывает о детстве – это и есть правда. Это и есть – его душа. И писатель один сказал: все, что связано с детством, не может быть ложью. Истинная душа – в детстве. А потом мы закрываемся, усваиваем общие правила, приобретаем недостатки, умнеем, – да мало ли перемен происходит. Но душа не меняется. И в детских фотографиях наших больше правды, чем в наилучших взрослых. Поэтому иногда мы с такой тоской и умилением смотрим на них…

Есть люди-кошки

Есть люди-собаки. Хотя я лично одинаково люблю и собак, и кошек. Деление условно, но смысл такой: человек-кошка будет с вами, пока у вас все хорошо. Пока с вами интересно. Пока есть о чем поговорить, сходить вместе куда-нибудь, отдохнуть на море или в кафе посидеть. И болтать о том, о сем. Очень приятные люди. Но, когда наступят трудные времена и вы будете нуждаться в помощи, люди-кошки потянутся и уйдут. Не злобно, а тихо и мирно. Перестанут звонить и писать, чтобы не знать о ваших проблемах и не напрягаться. И не тратиться морально и материально. Исчезнут они, уйдут на мягких лапках. И, если вам повезет и вы спасетесь, они вернутся снова. И уютно устроятся напротив. И замурлыкают. Цветаева их называла «лизатели сливок». Нет сливок – нет и кошек… Люди-собаки другие. Может, с ними не так уютно. И особо не разнежишься с ними. И в тонких материях они хуже разбираются, и не такие ласковые. И могут нелепо прыгнуть на грудь с разбегу, испачкать грязными лапами… Немножко они неуклюжи. Немножко грубоваты в привычках и речах. Но они вас не бросят. И пойдут за вами куда угодно. И не оставят вас ни в бедности, ни в бесчестии, а если найдут еду – вам принесут. Или деньги вот. И будут готовы защищать вас от врагов – а как иначе? Им в голову не придет поступить иначе. И им неважен ваш статус и успех – им вы важны. Чтобы вы жили и были здоровы. И все. Люди-собаки преданные и верные. Их легко узнать – они сразу помогают. И рычат на врагов; ваши враги – это их враги. А кошечки и к врагам на колени ложатся, если их гладят и угощают… И никаких претензий к ним нет, конечно: сливки кончились, кошки ушли. А собаки остались. Они всегда остаются – до последнего часа. Своего или нашего. И не на кого обижаться, некого восхвалять. Разные все. Но люди-собаки лучше всех.

«Я не буду это делать!»,

«я никогда так не сделаю!», «больше я так не поступлю!». Обязательно сделаете и поступите. Съедите лишнее, закурите, выпьете, опоздаете и позволите себя втянуть в глупую авантюру, которую только что высмеивали. И совершите именно те ошибки, которые горячо осуждали, приговаривая: «я так не сделаю!». Дело в том, что подсознание не распознает частицу «не». Это давно известно всем, кто работает с техниками внушения и гипноза. Действие распознает, а частицу отрицательную – не распознает. Это слишком сложно. И мозг, грубо говоря, загружает программу, которую вы проговорили или написали. Но без ключевой частицы «не». «Я не буду курить». «Я не буду переедать». «Завтра я не опоздаю на работу». «Меня не обманешь!», «Уж так-то я никогда не поступлю!». Готово дело. Мозг получил указания и начал их выполнять. И приходится прилагать громадные усилия, чтобы он этот план выполнять перестал. Поэтому лучше так говорить: " я свободен от курения», «я перестал переедать», «на душе спокойно и хорошо», " я выздоравливаю». Это хорошие и понятные для подсознания команды. И подальше надо держаться от дурного примера; от тех, кто ведет себя неправильно. Мы еще и подражаем подсознательно тем, кто нас окружает. Даже если горячо осуждаем плохое поведение… Психиатры часто сходят с ума, а психологи болеют депрессией. А наркологи пьют и курят – и это неудивительно. Поэтому счастье – не отсутствие несчастья, хотя так говорил древний философ. А просто – счастье. И здоровье – это не когда «не болеешь», а просто – здоров. И богатый – это не «небедный», а просто богатый. И желать надо так: «будьте здоровы!», – а не «не болейте!». Загадочная частица «не»… Но вот лучше обойтись без нее, если хочется добиться успеха.

Одна женщина рассталась с мужем

Из-за ерунды. Он ее не встретил в аэропорту. Что она, маленькая, что ли? Можно там заказать такси и прекрасно доехать до дому. Деньги есть. Какой смысл переться так далеко, тратить деньги и время, если удобнее взять такси и доехать? Эта дама так и сделала. Зашла в квартиру, муж за компьютером; обернулся и сказал: «Ты приехала? Привет!», – и снова уткнулся в экран. То ли играл он, то ли работал, трудно сказать, он всегда был за компьютером. Или на диване с планшетом. Или на работе. И все шло нормально, даже хорошо, и ипотеку выплачивали, и иногда ходили в кино. Все было нормально! Но она ушла. И никто не мог понять, в чем дело. Она и объяснить толком не могла. Но это так важно, когда нас встречают. И поезд, наконец, подъезжает к перрону, медленно-медленно. И все глядят в мутные окна, отодвинув шторки – где мои? Где встречающие? Так боязно не увидеть своих в толпе – а на перроне толпа, некоторые с цветами даже. И все идут-бегут за медленным поездом, тоже глядят в окна – чтобы увидеть своих. И радостно встретить. Потом, может, опять перебранки начнутся или обиды мелкие, вопросы, разговоры ни о чем; но момент встречи – он самый счастливый. Это момент любви, когда видишь дорогое лицо. И хочется громко сказать попутчикам – а меня встречают, видите? Муж, или мама, или папа, или дедушка с бабушкой! Или друзья вот. Глядите! Вот они! И с самолета идешь, и по привычке смотришь на толпу встречающих – ищешь своих. Хотя сам же им велел не встречать – к чему хлопоты? Возьму такси и приеду. Что я, маленький, что ли? Это маленьких встречают. Как родимся – так и встречают. Нелепым букетом, радостными лицами, новой коляской… Стоят, ждут, с ноги на ногу переминаются – встречают, значит. Это любовь. Когда нас встречают – это любовь, чистая и бескорыстная. Такая редкая. И эта женщина поняла, что ее не любят. Не любят как следует. Всей душой и всем сердцем. А просто живут рядом… И ушла. И вышла замуж за другого человека, который встречает. И она его встречает, хотя хлопотно это и неразумно…

Я думаю, и там, в другом мире, нас тоже встретят. Как на перроне, наши дорогие и любимые. И мы их сразу узнаем – в толпе, среди незнакомых людей. И потянемся к ним, и обнимем, и пойдем куда-то домой, болтая и рассказывая новости. Это любовь. 12/04

У одной женщины умер папа

Это очень тяжело было, хотя он был совсем старенький – девяносто лет. И мама осталась, довольно ядовитая старушка, похожая на капризную девочку. Даже с бантиком. Женщина очень горевала и заботилась о маме. А про папу рассказала вот что: они, знаете, случайно познакомились. Хотя это очень странно. Тоже вот была весна. Может, и Пасха приближалась – тогда об этом никто не знал. В детском доме другие праздники праздновали с флажками и стихами о Ленине. Но появились первые желтые цветочки мать-и-мачехи в прошлогодней траве. И все вышли гулять со сварливой воспитательницей. Эта девочка подошла к забору из прутьев и увидела тетеньку и дяденьку. Они шли на электричку, там неподалеку были сады. Дяденька такой полный, со щечками, которые немножко дрожали при ходьбе, одышливый, и в очках. В шляпе и с портфелем. И тетенька на тонких ножках, на каблучках рядом семенит. Но дело не в тетеньке. Девочка схватилась за прутья, стала просовывать голову и кричать: «папа! папа!». Она ужасно боялась, что папа ее не услышит и не заметит. И она громко кричала, звала, хотя нельзя было кричать. Запрещено. Но она же узнала своего папу! Мужчина услышал, заоглядывался; понял, что это его зовут. И они с тетенькой подошли к забору. А девочка тянула руки и говорила: «Папа! Мой папа!». Душераздирающая сцена, наверное. И тетенька на каблучках изумилась и пыталась пищать, что девочка ошиблась. Но девочка твердо уверяла, что это – ее папа. К тому же, она застряла в заборе, и пришлось звать воспитательницу и всем вместе вытаскивать голову девочки. А этот мужчина, полный и рыхлый, девочку забрал себе – тогда это проще было. Хотя тетенька сопротивлялась и капризничала; но ничего, тоже потом согласилась. И стала девочке приделывать бантики и кружевные воротнички. И на рояле учить играть. Хотя и истерично. А торопились эти супруги к врачу – у мужчины было больное сердце, и ему хотели делать операцию. Он мог умереть от болезни – но вот, не умер. А наоборот, выздоровел. Он тоже узнал девочку и даже имя узнал: Элеонора. Хотя три года девочку звали Света. А стала Элеонора Яковлевна, по имени папы. Вот так девочка нашла своего папу. А папа – Элеонору. В день, когда расцвели желтенькие цветочки. И эта женщина горячо любила своих родителей; и жили они очень счастливо. А папа и мама любили Элеонору, ее детей и ее внуков. И она тоскует по папе, но знает, что есть счастливые встречи. Есть Промысел. Иногда надо просто энергично кричать, увидев своих, и лезть сквозь забор. Даже если застрянешь – это пустяки, вытащат. Главное – узнать и позвать. И непременно свои отзовутся…

Один богатый человек

ездил в путешествия. Он почти весь мир объездил и прекрасно отдыхал. То есть, отдыхал-то он прекрасно: всякие изысканные кушанья, олл-инклюзив, бассейны с лазурной водой и океаны. Шезлонги с махровыми простынями. Экскурсии. Но приезжал совершенно не отдохнувшим. И мне жаловался: вот, опять ездил на Карибы. Или – на Мальдивы. И нисколько сил не прибавилось. Приехал такой же апатичный и утомленный, как и уехал. Не помогают мне путешествия и хваленый географический метод! И этот человек показывал мне фотографии с отдыха – просто чудесные. И немного оживлялся, когда мы любовались фотографиями. Немного появлялась энергия – но и только. И я ему сказала вот что. Скучно вам, – говорю. – Тоска зеленая, по-моему, так отдыхать. Вы везде один. За столиком один. В шезлонге один. На пляже, у бассейна и на парашюте – всюду один. Я бы с ума сошла в чужой стране в одиночестве, если честно. Этот богатый человек призадумался и признался: действительно, ужасно скучно отдыхать было. Сидишь и считаешь время до обеда. Потом – до ужина. И на экскурсию едешь один, хотя и с другими туристами… А с кем ехать-то? Друзья-партнеры по бизнесу здесь надоели. Родители старенькие и никуда не хотят. С женой развелся, детей нет. И пока еще ни с кем не познакомился с интересным. Тем более, вот, депрессия и тоска. И пусто в душе даже после отдыха хорошего. Это был человек добрый и неглупый. Он подумал и пригласил с собой своего племянника двоюродного. Сына двоюродной сестры, мальчика десяти лет. Бедного родственника, как раньше говорили. Из деревни. Вот решил сделать такой подарок; все же не чужие люди. И поехал с племянником к морю. И чудесно, преотлично провел время, замечательно! Он мальчику все показывал и рассказывал. Угощал вкусным. Ездил с ним на экскурсии. Катался на яхте и рыбу ловил. Плавал в море и показывал, как правильно нырять. И вернулся счастливым и веселым. И мальчик Сенечка вернулся счастливым, загорелым и веселым. И от депрессии следа не осталось. Потому что счастьем и едой надо делиться. Поделишься – и умножишь счастье и радость в сто раз. Когда рядом кто-то с аппетитом ест, плавает радостно, смеется от счастья – это лечит. Это помогает. Это всему придает вкус и смысл. Надо угощать и делиться, это проверенный способ. И скоро дядя с Сенечкой снова поедут отдыхать и посетят Диснейленд. Там еще веселее, чем на море – если ты не один. И кого-то можешь сделать счастливым; иногда это просто…

«Как он мне надоел!»,

«Как она мне мешает!"… – это бывает, такое чувство. И в близком человеке проступают самые неприятные черты. Храпит, несёт чушь, критикует, лезет с непрошеными советами, разбрасывает вещи и мешает жить. Если бы не было этого ярма, этой обузы, все было бы иначе. Свобода, общение с интересными людьми, достижения всякие. И расходов меньше. И трудно справляться с раздражением; и не думать: «лучше бы тебя не было!». Приходят такие мысли к добрым людям иногда. Но добрые люди знают: потом раздражение пройдёт, а любовь останется. Утомление пройдёт, а привязанность и нежность – останутся. Не надо ничего решать в раздражении и усталости; и злые советы слушать не надо. Лорд Байрон устал от своей дочери Аллегры. Она ему мешала в его замке. Может, кричала громко, может, вещи разбрасывала. «Она упряма как осел и прожорлива как стервятник», – так сказал лорд о плохой дочери и отдал ее в монастырь – надоела! «Стервятнику» три года было. И девочка умоляла ее навестить; ждала и плакала. А потом умерла в семь лет среди чужих людей… И Байрон очень раскаивался и страдал, да уже поздно было. Ребёнка не вернёшь. И уже никто не мешает, не кричит, не храпит, все лежит на месте и чистенько вокруг… А жить не хочется. И лучше не стало. Потому что причина проблем не всегда в другом человеке. И не всегда помогает, если от кого-то избавишься, от близкого. От старой собаки, ребёнка или супруга… И потом поздно каяться и сожалеть о содеянном. Так что пусть мешают. Потерпим. Страшно жить в опустевшем замке и в холодном доме, где мы совсем одни. И никто не мешает…