Текст книги "Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции"

Положительная наука о нравственности и Положительная наука о политике остаются, значит, пока открытыми областями, нуждающимися в хороших работниках. После долгих, настолько долгих изысканий, что мы не можем теперь ни предвидеть их конца, ни тем более достаточно верно предугадать их результаты, будущим исследователям удастся, быть может, сделать полезные для обществ открытия. Нужны были века, чтобы естественные науки стали науками положительными. Сколько же времени потребуется, чтобы столь сложные моральные и социальные науки также стали положительными и как таковые достигли полного развития? Во всяком случае, пока современная социология является лишь скороспелым, преждевременным и неполным выражением мысли, еще идущей ощупью и неуверенной в себе самой, она не может с высоты своих неизбежно неустановившихся принципов предписывать нам что-либо в области политики и морали.

Не поступает ли она иначе вследствие свойственной человеческому уму непоследовательности? Рекомендуемые нам ею политика и мораль являются как бы результатом более или менее открыто совершаемого социологом под влиянием чувства или разума, выбора из числа одинаково произвольных формул, оспаривающих друг у друга власть над умами. Но раз существует выбор, выводы теряют свою авторитетность. Такие выводы занимают место в ряду субъективных истолкований природы и жизни, столь порицаемых теми, кто примыкает к ним помимо своего ведома, – в ряду истолкований, среди которых политическая философия Спенсера фигурирует на равных правах с политической философией Руссо.

Глава третья
НАУЧНЫЙ СОЦИАЛИЗМ

Научный социализм не нашел еще во Франции своего полного теоретического выражения[1696]1696
  Только сочинение Бенуа Малона можно было бы рассматривать как теоретическую работу, но оно проникнуто насквозь, как я это покажу ниже (Кн. V. Гл. I), элементами, чуждыми научному социализму в том виде, как его понимал Карл Маркс.


[Закрыть]. Но он связан слишком тесно с движением идей, которое мы здесь изучаем, и потому не может быть опущен в этой книге. За отсутствием французских теоретиков – большая часть сочинений, написанных по-французски, имеет характер памфлетов, в которых полемика поглощает доктрину[1697]1697
  Я укажу, например, на небольшие сочинения Поля Лафарга, брошюры Жюля Геда и Бриссона, статьи Руане и других сотрудников Revue socialiste или Aperçu sur le socialisme scientifique Девилля, о которых, впрочем, не раз еще будет идти речь при случае. Когда наша работа уже была опубликована, Жорес напечатал в Revue socialiste (1897) ряд статей о коллективистической организации, а Ж. Ренар — книгу под заглавием Le régime socialiste (Paris, 1898).


[Закрыть] – мы будем изучать научный социализм по сочинениям Карла Маркса и Энгельса, которые лучше своих французских учеников умели разграничивать революционную деятельность, даже когда сами принимали в ней участие, с теоретическими взглядами.

Энгельс написал несколько страниц, которые были предложены французской публике под заглавием Социализм утопический и социализм научный[1698]1698
  Эти страницы были извлечены из более крупного сочинения Энгельса, но, прибавляет переводчик, они были для данного случая просмотрены автором, который сделал различные добавления, имея в виду интересы французской публики. (. Предисловие переводчика. С. 5). Die Entwicklung des Sozialismus von der Utopie zur Wissenschaft. Цитир. изд. Vorwärts. Берлин, 1907.


[Закрыть]. Это заглавие указывает и противополагает те два периода, которые социализм прошел в течение XIX столетия.

Прежний социализм, тот, который мы изучали выше, проникнут метафизикой, моралью и религией. Он мечтает о возрождении человечества через любовь, о пробуждении веры в душах. Экономические реформы должны были произойти только после реформы сердец и умов. Впрочем, эти реформы не получают у их приверженцев ни достаточно определенной формы (идея организации труда только намечается у Луи Блана), ни достаточно практического характера (припомните коммунистические мечтания). Подкупая своим благородством, социализм Сен-Симона и Пьера Леру, социализм Сисмонди и Луи Блана не был, очевидно, создан для удовлетворения умов, стремящихся к точности[1699]1699
  Энгельс смеется над энтузиазмом французских социалистов (loc. cit. С. 9). Прокламации временного правительства 1848 года также вызвали сарказмы Карла Маркса, который высмеивал эти прокламации с 1850 года в Nouvelle Gazette du Rhin. См. по этому поводу Bourdeau. Le Socialisme allemand contemporain (C. 20).


[Закрыть]. Прибавьте, что, исключая французских предшественников коллективизма, как-то: Пеккера, Видаля и др., этот социализм совмещается с абсолютным пренебрежением к свободе и необыкновенным преклонением перед авторитетом.

Напротив того, новый социализм ставит себе в заслугу то, что, невзирая на приписываемые ему ходячей и пристрастной полемикой стремления, он сохраняет за индивидуумом известную долю свободы. Мы увидим далее, удается ли ему это, но справедливость требует признать за ним такое намерение. Другое, не менее важное отличие: новый социализм решительно материалистичен. Это выражается не только в том, что он опирается на данные материалистической науки, но в особенности в том, что, по его учению, социальная революция должна произойти прежде всего, если не исключительно, во имя материальных интересов пролетариата. Наконец, новый социализм оправдывает еще тем свой эпитет, что не ограничивается одной критикой существующего порядка; осуждая последний, он в то же время объясняет его. Сен-Симон и Пьер Леру, Сисмонди и Луи Блан порицают промышленную конкуренцию. Карл Маркс и Энгельс показывают, почему при данных условиях она обязательно должна была возникнуть. Первые социалисты предлагают известные средства для излечения общественного зла, но эти средства выбраны ими произвольно. Маркс и Энгельс пытаются доказать, что их социализм и не мог облечься в иную форму, чем существующая. По их словам, он является необходимым продуктом необходимого развития мысли, все лучше и лучше объясняющей столь же необходимые факты и извлекающей из этих фактов не менее необходимые последствия[1700]1700
  Engels. Die Entwicklung des Sozialismus, II.


[Закрыть].

Таким образом, они пытаются захватить умы сетью аргументов и доказательств, узкие петли которой делают невозможным всякое сопротивление, всякую попытку бегства. На этот пункт и следует обратить особенное внимание. Мы устраним или, лучше сказать, оставим в стороне все возражения, не связанные с системой по существу, например, те полные или частичные опровержения коллективизма, которые делали экономисты, отправляясь от чуждых ему принципов[1701]1701
  Подобного рода опровержение можно найти в книге Leroy Beaulieu. Le Collectivisme.


[Закрыть]. Мы займемся только вопросом, имеет ли научный социализм, если даже признать его отправной пункт, ту логическую стойкость и, следовательно, очевидность, на которую он претендует.

Но прежде, чем приступить к этому исследованию, мы должны, оставаясь верными своему методу, показать, каким образом сложилась теория коллективизма и каким образом она разрешает проблему об отношении между личностью и государством. Нужно ли предупреждать, что научный социализм, отстраненный от всякого соприкосновения с революционной политикой, не составляющей его необходимой части, рассматривается нами на последующих страницах как доктрина, имеющая такое же право на беспристрастие, как и всякая другая?

Роль Карла Маркса[1702]1702
  Misère de la philosophie (1847)» по-французски; Das Kapital, 1-й т. – 1867; s-й, посмертный – в 1885, 3-й том (в двух частях) появился в 1895 году. Остаются материалы для четвертого.


[Закрыть] в создании научного социализма двоякая. Он писал книги, одна из которых, Капитал, оказала, как справедливо замечает Бурдо[1703]1703
  Bourdeau. Le socialisme allemand (C. 201).


[Закрыть], на большинство умов нашего времени такое же влияние, как Общественный договор на современников революции; с другой стороны, он способствовал основанию Международной ассоциации рабочих, которой обязана своим пробуждением социалистическая деятельность, заглохшая во Франции со времени подавления народных движений в июне 1848 года. Маркс создал Интернационал как воинствующий революционер; но его книга, пожалуй, является еще более революционною, чем эта ассоциация. Во всяком случае, последняя умерла, а первая живет.

Философия Гегеля, по крайней мере, в том виде, как ее понимали левые гегельянцы, служит для Маркса точкой отправления. Правда, он скоро становится самостоятельным и отдаляется от нее, но в то же время сохраняет от раннего увлечения ею вместе со страстью к диалектике твердо укоренившееся в его уме понятие эволюции явлений, в Entwicklung. Это понятие поистине служит «ключом к системе» Маркса. Не обратив на это понятие надлежащего внимания, рискуем не понять системы Маркса и ее значения.

Экономисты хотят видеть в социальном строе, покоящемся на конкуренции, абсолютный порядок вещей, который уже не может подвергнуться никакому заметному изменению без вреда для человечества. Без сомнения, этот строй образовался исторически, но с того момента, как были открыты управляющие им естественные законы, человек стал обладателем окончательной истины. Эти законы, подобно законам физики, уже были истинны и тогда, когда их еще не знали; они имеют значение как для прошедшего, так и для будущего. Невозможно предположить, чтобы они могли измениться, невозможно представить себе иные законы, которые бы им противоречили.

Подобной концепции Маркс и Энгельс – а еще ранее их Лассаль – противопоставляют идею естественной и необходимой эволюции экономических отношений, причем они с самого начала ясно сознают поставленную цель. «Способ производства, – пишет Карл Маркс в 1847 году, – отношения, в которых развиваются производительные силы, совсем не вечные законы, а соответствуют определенной стадии развития, и проч.»[1704]1704
  Misère de la philosophie (С. 115).


[Закрыть]. Равным образом Лассаль установляет, что человеческие представления о семье, наследовании и проч. связаны с историей[1705]1705
  Das System der erworbenen Rechte (Leipzig, 1861. T. 1. Предисловие. C. XVI и указанные там самим Лассалем места).


[Закрыть]. Впоследствии он решительно говорит: «Ошибка, общая всем буржуазным экономистам, состоит в том, что они рассматривают капитал и другие экономические категории как вечные логические категории. Между тем экономические категории представляют собою не логические категории, а исторические»[1706]1706
  Kapital und Arbeit (C. 203). Cp. Ibid (C. 163).


[Закрыть]. Одна эта фраза говорит все. Общественный строй, установившийся при одних условиях, может измениться или даже совершенно исчезнуть при других. Относительная точка зрения заменяет абсолютную и в области экономических отношений, как она уже заменила ее во всех других областях мысли.

Признавая относительный характер данных экономической науки, Карл Маркс, Лассаль и Энгельс тем самым во многом идут далее общей концепции социалистов первой трети XIX века. Первые социалисты рассматривали социальный строй своего времени как совершенно случайный, созданный и поддерживаемый жадностью буржуазии. Его должен уничтожить общий взрыв великодушия и заменить другим. Для достижения этого результата достаточно заменить в душах эгоизм альтруизмом. Вот почему все они приходили к тому выводу, что реформа воспитания является самой полезной и необходимой. Концепция Маркса совсем иная. Капиталистический строй появился в определенный момент под влиянием определенных причин. Он не мог не появиться; но, являясь плодом прошедшего, он таит в себе зародыш будущего. Таким образом, Марксу уже нельзя ставить в упрек, что он питается мечтами и химерами, допуская, что существующего могло бы и не быть. Тем более нельзя укорять Маркса в произвольном изображении будущего, так как он хочет читать будущее и заставить читать его других в правильно понятом настоящем. Несомненно, существуют иные возражения, и мы их сейчас укажем, но тем, которое мы устраняем, сейчас нельзя пользоваться без того, чтобы не заслужить упрека в искажении системы.

Условия производства — таковы причины, которые на различных стадиях цивилизации определяют экономическое и социальное состояние. Овладевая новыми производительными силами, люди меняют способы производства, а через это изменяются и все социальные отношения. «Ручная мельница дает общество с сюзереном, паровая мельница – общество с капиталистом-промышленником»[1707]1707
  Karl Marx. Misère de la philosophie. C. 100.


[Закрыть].

Здесь следует различать два момента: один, который уже был признан и отмечен социалистами предшествующего периода, – именно, что экономические отношения первенствуют над всеми другими и порождают их[1708]1708
  Но Маркс понимает это лучше своих предшественников. Между тем как Сен-Симон, например, говорит просто, что «экономические отношения важнее политических форм», Маркс анализирует. Он делает это уже в Misère de la philosophie (C. 17). «Нужда в нотариусах не предполагает разве определенного гражданского строя, который является лишь выражением определенного развития собственности, т. е. производства?» Ср. Das Kapital (изд. 1903 г. T. I. Кн. I. Гл. 2-я. С. 51): «Юридическое отношение в форме договора, законно или незаконно выраженного, есть не что иное, как волеотношение, в котором отражается экономическое отношение. Содержание этого право– или волеотношения дано самим экономическим отношением».


[Закрыть], другой – новый, что сами экономические отношения зависят от условий производства, которые меняются помимо нашей воли, часто даже без нашего ведома. Когда в определенный момент умы волнуются, когда начинают понимать, что существующий социальный строй несовершенен и должен быть изменен, это не внезапное откровение, своего рода озарение ума и сердца. Это доказывает, что «медленно, незаметно видоизменились способы производства и формы обмена и с ними уже не мирится социальный строй, приспособленный к устарелым экономическим условиям»[1709]1709
  Engeis. Die Entwicklung des Sozialismus (C. 35).


[Закрыть].

Цель научного социализма – доказать, что мир достиг одного из таких периодов, когда замечается глубокое несогласие между существующим экономическим строем и состоянием средств производства.

Капиталистический, или буржуазный, строй характеризуется крупной промышленностью, пользующейся безграничным разделением труда, свободой договора, конкуренцией, обменом, в особенности обменом[1710]1710
  Ibid (C. 37 и сл.).


[Закрыть]. Этот строй сменил иной экономический строй, опиравшийся на мелкое производство. В средние века было естественно, что незначительные по своим размерам орудия труда были собственностью отдельного лица[1711]1711
  Ibid (C. 36).


[Закрыть]. Но крупное производство, заменившее благодаря применению пара и изобретению новых машин мелкое, требует стечения громадного числа рабочих на одной огромной фабрике, изготовляющей один какой-либо предмет. Другими словами, производство трансформировалось и «из индивидуального стало социальным»[1712]1712
  Engels. Die Entwicklung des Sozialismus (C. 37).


[Закрыть]. Самые продукты труда, бывшие прежде индивидуальными, стали теперь социальными. Между тем собственность на продукты вместо того, чтобы сделаться в свою очередь социальной, остается индивидуальной. Продукт принадлежит капиталисту, а не массе рабочих, которые его произвели. Невозможное противоречие: собственность остается в том же виде, как она была, «когда каждый приносил на рынок стол или башмак собственного производства»[1713]1713
  Ibid (C. 37).


[Закрыть]. Это, говорят социалисты, основная антиномия; она – «источник всех коллизий, среди которых вращается современное общество»[1714]1714
  Ibid (C. 38).


[Закрыть].

Для большей ясности я пользовался синтетическим изложением Энгельса; но я мог бы найти столь же легко и в Капитале элементы изложенного объяснения. Целый четвертый отдел первого тома[1715]1715
  Das Kapital, 1-й том, главы от XII до XV включительно.


[Закрыть] Капитала посвящен изложению процесса развития средств производства и выяснению противоречия, которое мало-помалу установилось между его современным состоянием и капиталистическим способом присвоения. Впрочем, обращаюсь к Марксу, чтобы бегло показать – это наиболее известный пункт его теории и, следовательно, требующий меньшего выяснения, – основания, осуждающие капиталистический строй собственности.

Маркс исходит из закона заработной платы, как его формулировал Рикардо. Предприниматель платит рабочему ровно столько, сколько последнему нужно, чтобы не умереть с голоду. Таким образом, труд рабочего является товаром, покупаемым по его меновой ценности. Но труд имеет также потребительную ценность, которая измеряется количеством продуктов. Рабочий, отдающий день своего труда за определенную плату, вырабатывает эквивалент своей заработной платы еще задолго до окончания дня. Предположим, например, что первая половина его дня ушла на покрытие заработной платы. В течение второй половины он работает уже на своего хозяина. Он производит то, что Карл Маркс называет прибавочною ценностью. Таким образом, хозяин получает чистую прибыль, которая, по Марксу, и является единственным источником капитала. В самом деле, он не допускает, чтобы обмен или сбережение могли создать капитал. Всегда и везде капитал создается на счет труда рабочего – он не что иное, как сама прибавочная ценность.

Это не все. Прибавочная ценность постоянно увеличивается: 1) по мере увеличения числа рабочих, занятых в одной мастерской; 2) по мере удлинения рабочего дня; 3) по мере усовершенствования орудий производства, благодаря чему рабочий производит большее количество продуктов в один и тот же промежуток времени. В настоящее время все эти три условия действуют совместно. Употребление машин ускоряет работу и увеличивает ее производительную силу, рабочий день стремится к удлинению, число рабочих на больших фабриках и заводах все растет. Между тем как капиталист обогащается, пролетарий остается в бедственном положении, которое еще более бросается в глаза вследствие контраста между его положением и положением человека, который его эксплуатирует.

Дойдя до этого пункта в своем анализе, Маркс неожиданно олицетворяет капитал. Эта сущность, созданная его диалектикой, становится реальным существом[1716]1716
  «Капиталист (как таковой) не что иное, как олицетворенный капитал; его душа и душа капитала составляют одно целое». Das Kapital (3 отд. Гл. VIII. С. 194).


[Закрыть]. Он приписывает этому существу «склонности и побуждения», склонность к беспрерывному и беспредельному увеличению. Капитал, говорит он, – «мертвый труд, который, подобно вампиру, оживает, только высасывая живой труд; его жизнь тем полнее, чем больше он высасывает из живого труда»[1717]1717
  Ibid (3 отд. Гл. VIII. С. 194).


[Закрыть]. Эти метафоры перешли в повседневный язык революционной полемики, причем весьма часто без тех тонких и остроумных рассуждений, вывод из которых они представляют.

С того дня, когда рабочий поймет, что его эксплуатируют, что хозяин уплачивает ему только меновую ценность его труда, извлекая из него для себя гораздо большую потребительную ценность, с этого дня между ними рождается непримиримая борьба[1718]1718
  Ibid (С. 194); предложение труда капиталу: «товар, который я тебе продал, etc…»


[Закрыть]. Целью этой борьбы служит установление «нормального рабочего дня», который позволил бы рабочему зарабатывать свой хлеб без переутомления. Закон, определяющий продолжительность рабочего дня – вот «настоящая хартия нового времени», и эта хартия с успехом заменит «высокопарное перечисление прав человека»[1719]1719
  Das Kapital (3 отд. Гл. VIII. С. 266).


[Закрыть].

Оружие борьбы – сила[1720]1720
  Ibid (С. 196). Ср. Engels. Die Entwicklung des Sozialismus (C. 36, 39).


[Закрыть]. В самом деле, Маркс утверждает – это также новшество научного социализма, – что сила всегда разрешала крупные экономические затруднения, или, лучше сказать, что вся история не что иное, как долгая борьба классов между собой из-за экономического первенства.

Эта идея, долженствовавшая занять столь важное место в последующем развитии социализма и стать лозунгом революционной агитации, появляется у Карла Маркса очень рано. Он излагает ее в Нищете философии[1721]1721
  См. (C. 131, 177). Сочинение довольно неожиданно оканчивается цитатой из Жорж-Занда: «Битва или смерть, кровавая борьба или ничего – таково неизбежное положение вещей».


[Закрыть]; она господствует в Коммунистическом манифесте[1722]1722
  Манифест (1847) – 5-е немецкое издание было в 1891 г. – резюмирован у Bourdeau. Le socialisme allemand et le Nihilisme russe (C. 216–221).


[Закрыть] и вновь встречается во Вступительном манифесте Интернационала[1723]1723
  См. текст y Benoit Malon’a. Socialisme intégral (T. I. C. 183 и сл.).


[Закрыть]. Немецкая социалистическая и французская рабочая партии положили ее в основу своей политической и социальной программы[1724]1724
  По истории немецкой социалистической партии см. цитиров. сочинение Bourdeau, а также Dawson: German Socialismus and Lassalle (1891). История французской рабочей партии дана у Benoit Malon’a. Le nouveau parti (Paris, Derveaux, 1881).


[Закрыть]. Заметим, однако, что, по мнению Маркса, последняя борьба классов должна иметь окончательным результатом не новое господство какого-либо класса, а «уничтожение всех классов»[1725]1725
  «…Трудящийся класс создаст взамен прежнего гражданского общества ассоциацию, которая устранит классы с их антагонизмом». Misère de la philosophie (C. 177).


[Закрыть]. Заметим также, что под борьбой, о которой говорит Маркс, не следует обязательно понимать войну с оружием в руках между пролетарием и буржуа. Под «борьбой классов» он понимает главным образом общее и совместное усилие пролетариата избавиться от эксплуатации капиталистов. Мирная стачка также является одним из средств борьбы, которые он имеет в виду. Но нельзя утверждать, что Маркс осуждал насилие для защиты прав четвертого сословия.

Допустим теперь, что революция закончилась, и спросим себя, как же должно организоваться в экономическом отношении общество, вышедшее из этой революции. Выставляя основным противоречием современного социального строя социальный характер производства и индивидуальный характер собственности, Карл Маркс тем самым позволяет предчувствовать решение, к которому он склонится. Кроме того, это решение намечается уже самыми тенденциями современного экономического строя, «который породил материальные факторы своего разложения»[1726]1726
  Das Kapital (Гл. XXIV. C. 727).


[Закрыть]. Как капиталист недавно лишил непосредственного производителя собственности, основанной на личном труде, так пролетарии лишают теперь собственности капиталиста[1727]1727
  «Экспроприаторы в свою очередь подвергнутся экспроприации». Ibid (С. 728).


[Закрыть].

Уже вследствие «внутренних законов» капиталистического производства орудия труда концентрируются все более и более. Для выгодной эксплуатации земли нужно организовать плодопеременное хозяйство. Для изготовления предметов потребления необходимы сложные дорогие машины. Результатом должно быть и будет «обобществление труда и земли». Раз продукты их будут общими, они сами также будут общими. «Капиталистическое производство приводит к своему собственному отрицанию с фатальной необходимостью, присущей метаморфозам природы»[1728]1728
  Ibid (С. 728). Маркс – говорит Ibid (это также метафора, которую часто употребляли его ученики): «Обобществление труда и централизация его материальных средств достигают момента, когда они не могут более быть в капиталистической оболочке – эта оболочка рвется на мелкие части».


[Закрыть]. Эта трансформация, которая положит конец всем нашим бедствиям, произойдет, по мнению Маркса, гораздо скорее, гораздо легче, чем предшествующая революция, в результате которой «капиталистическая собственность» заменила мелкую собственность, соответствовавшую индивидуальному производству

Обобществление земли, обобществление орудий труда – в результате длинного ряда собственных дедукций Маркса мы приходим к решению, провозглашенному в тех же выражениях первыми французскими коллективистами. За ними остается несомненное право первых изобретателей, и историк социализма Бенуа Малон вполне справедливо признает это право[1729]1729
  См. Введение, которое он предпослал переводу книги Лассаля: Труд и капитал.


[Закрыть].

Таково взаимное отношение различных частей системы Карла Маркса. Критика и доктрина, практика и теория у него тесно связаны и дополняют друг друга. Правда, в предшествующем изложении я упростил идеи Маркса, но, думается мне, не умалил и не исказил их. Так как он поставил историческую точку зрения на место догматической, его нельзя считать революционером чистой воды. Конечно, обличая недостатки современного экономического строя, он является революционером; но не был ли таким же революционером и Адам Смит, когда он провозглашал необходимым разрушить социальный строй, вредящий развитию крупной промышленности, и создать новый, благоприятствующий ее развитию?

Эту именно сторону научного социализма Марксу и желательно выдвинуть на первый план. «Поскольку экономисты являются представителями буржуазного класса, постольку же социалисты и коммунисты-теоретики класса пролетариев»[1730]1730
  Misère de la philosophie (C. 118).


[Закрыть]. Присутствие в этой фразе слова «коммунист» объясняется временем написания сочинения, из которого она взята. Выбросьте это слово, как это сделал бы впоследствии и сам Карл Маркс, когда вполне выяснил себе разницу между коммунизмом и коллективизмом, тогда научный социализм, являющийся на смену политической экономии, будет выражением нового порядка, долженствующего в скором времени заменить тот, формулу которого дал автор Богатства народов.

По Марксу, социализм не противополагает себя доктринам экономистов, а заменяет их.