Текст книги "Охранительная концепция права в России"

2.4. Концепция общественного права в отечественной охранительной правовой доктрине

Традиционное для европейской правовой науки деление системы права на право частное и право публичное было скептически воспринято представителями российского консерватизма. Ими утверждалось, что для российского права такая дифференциация является неадекватной по историческим, ментальным и культурным обстоятельствам. Противопоставление публичного права и частного права возможно при наличии частной собственности и конкуренции государственных и индивидуальных интересов. Европейское право в своей романо-германской ветви базируется на принципе господства и неприкосновенности частной собственности как сферы автономного бытия человека. Частное право с точки зрения европейской истории – есть юридическая форма обеспечения индивидуализма, средство защиты от притязаний государственной власти.

В России же исторически частная собственность, особенно на землю и природные ресурсы, отсутствовала вплоть до 1990-х гг. – периода перехода к рыночной экономике и формированию класса частных собственников. До конца XX в. в России доминировали общественная (общинная) и государственная собственность. Потому и надобность в выделении и обосновании отечественной правовой наукой частного права отсутствовала. Однако, это не означает, что Россия были и остается государством, в котором господствует публичное право, а субъекты права лишены автономии и самостоятельности.

На основе достижений отечественных консерваторов, можно утверждать, что деление системы права на публичное право и частное право и определение ведущей роли одной из этих подсистем создают неразрешимые теоретические и практические проблемы, в том числе разрушительного характера для российского общества.

Во-первых, противопоставление публичного права и частного права создает борьбу, конфликт, конфронтацию между индивидуальными, частными интересами и интересами государства, которые, с точки зрения данной концепции не имеют мирного разрешения. В таком столкновении неизбежно один из интересов будет нарушен. В либеральной трактовке перевес окажется за частным правом ценой отказа от публичного интереса. В социалистической версии публичное право неизбежно приводит к попранию частных интересов.

Во-вторых, до сих пор не выработан четкий критерий для разграничения публичного и частного права[185]185
  Черепахин Б.Б. О публичном и частном праве // Избранные труды.


[Закрыть]. Ни одна из теорий, за исключением, пожалуй, теории метода правового регулирования (Л.И. Петражицкого, И.А. Покровского) не выдерживает серьезной научной критики[186]186
  См.: ПетражицкийЛ.И. Теория государства и права в связи с теорией нравственности. – СПб.: Лань, 1998; Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. – М.: Статут, 1999.


[Закрыть]. Да и в последнем случае, деление права на публичное и частное в зависимости от метода правового регулирования (централизованного или децентрализованного) является субъективным и определяется усмотрением законодателя, который нередко произвольно выбирает совокупность способов регулирования тех или иных общественных отношений.

Наконец, даже выверенное деление права на сферы публичного и частного права с точки зрения метода правового регулирования страдает тем недостатком, что диспозитивные нормы частного права не менее императивны, чем положения публичного права. В том случае, если стороны не выбрали вариант поведения, иной, нежели предусмотрен диспозитивной нормой права, то диспозитивная норма права становится императивной и обязательной для исполнения. На взгляд, автора более уместно частное право видеть в той сфере, где закон допускает саморегулирование, там, где субъекты права могут устанавливать по своему усмотрению взаимные правила поведения. А частное право (диспозитивные нормы) – сфера общественного, публичного права, вбирающего накопленный опыт взаимодействия субъектов права.

Взамен и в определенной степени в дополнение деления права на публичное и частное право, отечественные консерваторы предложили теорию общественного права, базирующуюся на историческом опыте русской крестьянской общины и христианской философии. О роли христианского мировоззрения в вопросе преодоления недостатков абсолютизации частного или публичного права Е.В. Спекторский писал: «Только христианская философия права вполне свободна как от частноправового идолопоклонства перед «единственным и его собственностью» Макса Штирнера, т. е. перед отдельным лицом и отдельной вещью, так и от публично-правового идолопоклонства перед государством и теми, кто от его имени приказывают, запрещают и разрешают».[187]187
  Спекторский Е.В.


[Закрыть]

Безусловным родоначальником концепции общественного права следует считать малоизвестного, даже среди специалистов, российского правоведа, славянофила и полицеиста В.Н. Пешкова, который в 1850-е гг. обосновал необходимость выделения и изучения общественного права (социального права), несовпадающего с публичным правом[188]188
  О биографии и юридических взглядах В.Н. Пешкова см.: Вельский К.С. Выдающийся русский ученый-полицеист В.Н. Пешков // Государство и право. 1996. № 11. С. 127; Емельянова И.А. «Общественное право» В.Н. Пешкова // Правоведение. 1987. № 6.


[Закрыть]. Только позднее аналогичные идеи стали высказываться в европейской правовой науке такими мыслителями как Л. Дюги, М. Ориу, Ж. Гурвичем и другими.

Среди единомышленников В.Н. Пешкова в России можно назвать Е.В. Спекторского, Н.Н. Алексеева. Природа общественного права отечественными традиционалистами раскрывалась через следующие признаки общественного права:

1. Субъектами общественного права выступают не индивиды или государство, а социальные общности (семья, община, народ).

2. Общественное право служит согласованию индивидуальных и публичных интересов, является средством гармонизации отношений между личностью и государством.

3. Общественное право имеет своей целью духовное и материальное сбережение народа, развитие личности и общества с помощью самоуправления и деятельности общин.

4. Предметом общественного права выступает обеспечение народного благосостояния – здоровья, духовности, веры, образования людей, материальной основы бытия человека, общих нужд и защиты человека от природных и человеческих угроз.

Относительно роли общественного права в гармонизации личного начала и публичного порядка В.Н. Пешков замечал: «Восхождение частного до общественного и общественного до признания со стороны государства, и до его обращения в общественное право должно считать необходимым и разумным. Тем более, что только таким восхождением порешается естественный и вечный антагонизм, существующий между общим, вырождающимся в коммунизм, и частным, превращающимся в индивидуализм»[189]189
  Пешков В.Н. Русский народи государство: История русского общественного права до XVII в. – СПб.: «Юридический центр Пресс», 2004. С. 48.


[Закрыть].

Идея общественного права по мысли российских охранителей должна была придать существующим институтам права функцию социального служения в духе христианского братства – соборности. По сути дела, общественное право – блеклое и смутное отражение идеала соборности, присущего русской национальной психологии и православной мысли. Общественное право призвано обеспечить солидарность, социальную коммуникацию и совместное выживание русского народа. О роли социального начала в отношении России И.А. Ильин записал в виде одной из статей своего проекта Основных законов будущей России: «Российское государство связывает всех своих граждан общей патриотической солидарностью: общим отечеством, общей целью, общей властью, общим правопорядком.

Общее выше частного. Частные интересы должны уступать, подчиняться, служить средством для вышей цели. Русский гражданин повинен своему отечеству служением и жертвенностью; он повинен своим согражданам уважением, миролюбием и сотрудничеством»[190]190
  Ильин И.А. Наши задачи. – М.: МП «Рарог», 1992. С. 74.


[Закрыть].

Общественное право в отличие от частного права отрицает индивидуализм в смысле автономного человеческого эгоизма. Так, частная собственность допустима в социальном плане только как результат труда, используемый для социального служения. В отношении же земли консервативная правовая доктрины России и вовсе не предполагала права частной собственности. Земля могла быть только на праве владения, но не собственности. Богатство человека в охранительной правовой доктрине рассматривается не как привилегия, а скорее как порок, недостаток. Состоятельный человек может компенсировать свою немощь только с помощью благотворительности, несения социального долга в пользу других людей. Е.В. Спекторский с позиции христианского социального права писал: «Собственность обязывает социально. Она обязывает воздерживаться от всего, что ведет к ее приумножению с ущербом для других. И она обязывает помогать нуждающимся, делая это не по принуждению, а по требованию «доброй совести» и даже для собственного удовольствия: «блаженнее давать, нежели принимать».

Идее общественного права абсолютно чужды патернализм, опека над человеком. Общественное право не закрепощает человека, лишая его самостоятельности, а, напротив, дает человеку в соборном общении достичь развития духовного и материального.

В концепции общественного права кроется очень зрелая и перспективная мысль о том, что общественное право является формой самоорганизации, самоуправления общества без обращения к государству. Действительно, общественное право как форма социального служения, обеспечения общей, соборной жизни, предохраняет общество от излишнего и бюрократического внимания государственной власти. В.Н. Пешков по этому поводу писал: «Только такое участие закона и государства, в деле замирения частного и общего, теряет свое значение опеки и патронатства и принимает характер управления, производящего гармоническое слияние частного с общим, в государстве»[191]191
  Пешков В.Н. Указ. Соч. с. 49.


[Закрыть].

Общественное право избегает трактовки государства как фетиша, единственной формы совершенной жизни человеческого общества. Для общественного права идеал развития не в улучшении государственного быта, а в достижении действительного братства – соборности, где государство становится на роль охранителя, а не вездесущего регулятора. Государство при общественном праве выступает социальным слугой, а не господином, хозяином. Оно необходимо только в той мере, в какой община не может разрешить вопросы своего бытия.

Справедливо И.И. Мушкет пишет о пророческих мыслях В.Н. Пешкова: «Остается лишь поразиться парадоксальности ситуации: В.Н. Пешков, этот ревнитель «устаревшей» исторической школы права, славянофил, обращенный в прошлое, в своих научных построениях в конечном счете оказался гораздо более прозорлив в сравнении с многими российскими прогрессистами, увлеченность которых, во многом поверхностная, новыми западными теориями, явилась одним из факторов, приведших, в конечном счете, к невиданному «патронатству» социалистического тоталитарного государства над всеми сферами жизни общества»[192]192
  Мушкет И.И. Вступительная статья//Лешков В.Н. Русский народ и государство: История общественного права до XVII в. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2004, С. 29.


[Закрыть].

Ошибочно общественное право сводить к праву социального обеспечения и концепции социального государства. Признавая влияние общественного права на право социального обеспечения, нельзя не видеть глубокого между ними различия. Право социального обеспечения имеет своим предметом узкую сферу общественного права – заботу о нуждающихся в материальной и иных формах социальной заботы. Общественное право охватывает вопросы народонаселения, здоровья, образовании, культуры, путей сообщения, охраны общественных интересов, развития промышленности и хозяйства и т. д. Кроме того, общественное право несовместимо с социальным паразитизмом, ростом числа социальных тунеядцев как следствия заботы государства о нуждающихся в помощи. Напротив, общественное право связывает право на социальную заботу исключительно с членством человека в социальной общности, его вкладом в общественное дело. Так, вряд ли можно признать обоснованным с точки зрения общественного права возможность назначения пенсии гражданину по российскому пенсионному законодательству независимо от наличия трудового (страхового) стажа, т. н. социальной пенсии. Однако, в данном случае в столкновении принципа трудового вклада как части общественного права и начала милосердия русское национальное правосознание приоритет отдает состраданию.

Кроме того, государственные механизмы социальной заботы, хотя и выполняют функцию материального обеспечения, тем не менее, лишены одного главного качества – милосердия, жалости. Идея социального обеспечения держится на жалости, акте духовного сопереживания бедам и горю человека. Право социального обеспечения априори неспособно нести жалость по отношению к нуждающимся, поскольку такое «жалостливое» отношение к человеку будет искусственным, вынужденным, формальным. В этом смысле трудно согласиться с идеей B.C. Соловьева о государстве – организованной жалости. Механизмы, которыми пользуется государственная власть (бюрократические административные процедуры, принуждений, документооборот), изначально не связаны с жалостью. Идее жалости более соответствуют принципы и институты общественного права и так называемая система общественного призрения, когда нуждающийся помимо материального обеспечения действительно может ощутить чувства сострадания и жалости от членов соответствующих общественных союзов (общин, цехов, кооперативов и т. п.). Так, до XVII в. заботу об инвалидах, сиротах, вдовах на себя брала крестьянская община, по обычаям которой, наряду с материальной помощью, такие люди продолжали оставаться членами общины и не исключались из общественной жизни.

Концепция общественного права сторонится узкой и прагматичной цели государства всеобщего благоденствия – материального достатка и массового потребления. Задачи общественного права выходят далеко за пределы материального благосостояния и касаются нравственного, религиозного, физического развития и сохранения человека.

Так, одним из стержневых постулатов общественного права выступает задача сбережения и воспроизводства народонаселения. Большинство из отечественных консерваторов выступали за сохранение русского народа – М.В. Ломоносов, Д.И. Менделеев, А.И. Солженицын и др. Ситуация в современной России, при которой ежегодно страна теряет около миллиона человек, становится угрожающей. За последние 20 лет Россия потеряла 25 млн. человек, что угрожает самому существованию русского народа. Очевидно, что в таком случае рождение детей уже перестает быть частным делом. Естественно, не имеет перспективы возложение обязанности на россиян обеспечивать воспроизводство населения, как это было в Риме при введении обязанности вступать в браки иметь детей. Однако, косвенные меры вполне допустимы. Так, необходимо более жестко определить порядок производства абортов и пресекать незаконные аборты. По данным учреждений здравоохранения ежегодно около 5 млн. абортов совершается в России. Несомненно, важен и аспект сохранения здоровья как детей, так и будущих родителей, забота о стариках и нетрудоспособных. Демографическая проблема может быть решена только с помощью комплексных мер, а не одними формами материальной поддержки (пресловутый материнский капитал). Так, очень странным выглядит положение закона о том, что уход за ребенком после 1,5 лет до 3 лет не оплачивается и не учитывается в трудовом стаже. Вопрос о воспитании детей зависит и от обеспеченности детскими садами, которых катастрофически не хватает. Конечно, основная причина в изменении ментальности российского народа. Еще полвека назад в российских семьях было в среднем 5–7 детей, несмотря на материальную нужду и бытовую неустроенность.

В не меньшей степени вызывают озабоченность и другие сферы общественного права, выпавшие из сферы покровительства – культура, образование, здравоохранение и наука. Внедрение в данные сферы частных элементов, хозрасчета в последние 20 лет привело к разрушительным переменам. Известно, что культура не может себя сама обеспечивать и нуждается во внешней подпитке. Платность в образовании и здравоохранении серьезно бьет по качеству образования и лечения. Это не означает, что государство должно подчинить себе эти сферы. Напротив, необходимо поощрение и поддержка общественных инициатив, благотворительности культуры, образования, науки и здравоохранения и впоследствии и полный переход этих сфер в общественное попечение. История русского права наглядно демонстрирует, что значительный сектор общественных (земских) дел, ныне находящихся в ведении государства, весьма эффективно обеспечивался до XVII в. мерами самоорганизации и общественного права: дороги, хозяйственные нужды, строительство учреждений, попечение о детях, стариках, малоимущих, образование, здравоохранение и т. д.

Общественное право в концепции В.Н. Пешкова родственно с полицейским правом, благочинием и благоустройством. Правовед даже считал, что общественное право и полиция практически совпадают. В то же время, общественное право в постановке В.Н. Пешкова отличается от доминирующих в полицейском (административном) праве взглядов. Традиционно полицейское право связывалось с деятельность государства по благоустройству жизни общества. Государство рассматривалось как центральный субъект полицейского права. В.Н. Пешков, напротив, основным субъектом полицейского права считал социальные (корпоративные) объединения граждан, обеспечивающие удовлетворение общественных нужд путем самоуправления и самоорганизации. По существу и творцом общественного права должно выступать не государство, а община (народ) в форме обычного права. Отсюда можно сделать вывод, что полиция как орган власти должна была быть общественной, земской, местной и не отрываться от народа и его нужд.

Таким образом, теория общественного права предполагает в будущем государственно-правовом развитии России:

– развитие самоорганизации, самодеятельности общества путем восстановления общинных форм быта и создания организационных и финансовых основ для независимости и самостоятельности местного самоуправления;

– отказ от политики патернализма и формирования социального паразитизма путем передачи функций социального служения общественных организациям;

– развитие сферы саморегулирования в системе правового регулирования;

– придание собственности, договорам, рыночным институтам социального звучания через налоговую систему, ограничения на распоряжение землей и природными ресурсами, поощрение благотворительности и меценатства;

– сужение сферы централизованного правового регулирования, уменьшение бюрократического аппарата для роста общественной самоорганизации и саморегулирование через систему общественных институтов;

– выполнение государством и законом исключительно охранительной функции;

– приоритетное и комплексное решение демографической проблемы, сохранения культуры, образования, науки и здравоохранения;

– разработка и принятие социального кодекса, охватывающего не только право социального обеспечения, но и всю сферу общественного права – деятельность органических человеческих союзов в сфере материальной и духовной жизни.

Глава 3
Традиционалистские политико-правовые взгляды Руси в VII–XIII вв

3.1. Дохристианские политико-правовые взгляды восточных славян («Книга Велеса»)

Становление древнерусской государственности в V–VII вв. было вызвано особыми природно-климатическими условиями жизни восточных славян (не позволявшими рассчитывать на обильный и достаточный урожай каждому человеку), постоянными набегами воинствующих племен и государств, так как восточные славяне не имели естественных границ в виде гор, рек или морей, сильным инстинктом самосохранения (выживания) в постоянной борьбе с силами природы и чужеземными захватчиками, верой в силу единства природы, человека и общества. Можем предположить вслед за другими исследователями, что названные причины привели к возникновению русского государства в виде сильного и скрепленного общим духовным началом государства, построенного на идеях взаимопомощи, самопожертвования, защиты слабых и обиженных в целях выживания русского рода, борьбы за правду для будущих поколений[193]193
  Солоневич И.Л. Народная монархия /И.Л. Солоневич. – М., 2005.360–364; См. также: Иванов А.В, ФотиеваИ.В., Шишин М.Ю. Духовно-экологическая цивилизация: устои и перспективы / А.В. Иванов И.В. Фотиева, М.Ю. Шишин. – Барнаул: Алт. гос. ун-т, 2001. 240 с.; Сорокин В.В. Правовая система переходного периода. М., 2003. С. 8


[Закрыть]. И.Л. Солоневич на сей счет указывает: «Православная терпимость, как и русская терпимость, происходит, может быть, просто-напросто вследствие великого оптимизма: правда все равно возьмет – и зачем торопить ее неправдой? Будущее всё равно принадлежит дружбе и любви – зачем торопить их злобой и ненавистью? Мы все равно сильнее других – зачем культивировать чувство зависти? Ведь наша сила – это сила отца, творящая и хранящая, а не сила разбойника, грабящего и насилующего…»[194]194
  Солоневич И.Л. Указ. соч. С. 362.


[Закрыть].

По мнению историков, процесс возникновения единого государства завершился в IX–XI вв., ознаменовавшись Крещением Руси (988 г.), а также принятием первого писаного в русской истории юридического акта – Русской Правды, воплощавших духовный и исторический опыт борьбы за нравственное стремление к идеалу в Боге и правде.[195]195
  Юшков С.В. Указ. соч. С. 341–342. Серафим Владимирович полагает, что первые попытки унификации норм права предпринимались князем Владимиром, а первым письменным юридическим документов Киевской Руси следует считать Русскую Правду князя Ярослава (включавшую нормы обычного права и княжеские решения по конкретным делам); Русская Правда (Пространная редакция). Текст по Троицкому списку// Ю.П. Титов. Хрестоматия по истории государства и права России. – М., 1999. С. 9–27.


[Закрыть]

В то же время ряд историков доказывают существование русского права до Договора с Византией 911 г. и Русской Правды, ссылаясь на указания в договорах с греками и Русской Правды на применение Закона Русского в жизни восточных славян. К примеру, историк М.Б. Свердлов утверждает: «Совпадение правовых норм русско-византийских договоров с содержанием статей Краткой Правды подтверждает мнение о том, что в их основе находился один источник – древнерусское право. Договоры сообщают его название – Закон Русский»[196]196
  Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде / М.Б. Свердлов. – М., 1988. С. 40.


[Закрыть]. По мысли исследователя, Закон Русский представлял собой обычное право, передавашееся в устной форме жрецами, законоговорителями[197]197
  Свердлов М.Б. Указ. соч. С. 71.


[Закрыть].

Более того, исторические открытия XX в. – находка «Слова о полку Игореве»[198]198
  ¹⁹⁹ Слово о полку Игореве. К вопросу о написании «Слова». – M-Л., 1966. 620 с.


[Закрыть], «Боянова гимна», «Книги Велеса», других письменных источников народного творчества позволяют утверждать, что, несмотря на отсутствие прямых доказательств письменности русского народа, тем не менее, в устной традиции – предании передавались образы и основы русской культуры, в том числе государства и права. Возможно, в будущем исследователям по истории Древней Руси до IX в. удастся доказать наличие у русского народа и письменной юридической традиции в противовес критике русского права и государства западными учеными и отечественными исследователями[199]199
  Греков Б.Д., Рыбаков Б.А., В.О. Ключевский и плеяда талантливых отечественных историков, напротив приводят убедительные доказательства существования письменности на Руси ранее IX в. – известная легенда о Кирилле и Мефодии как основателях старославянской письменности подтверждается авторитетными доказательствами – летописями из Византии, германских княжеств и королевств, археологическими и другими подтверждениями – См.: ГоековД.Б. Указ. соч. С. 390.


[Закрыть].

Возрождение самобытной российской государственности, права, скрытых в них сил возможны путём обращения к истории – исследованию загадочной, скрываемой в глубине веков правде. Истоки русского права следует искать и в других памятниках древнерусского государства. К таким вызывающим спор в науке произведениям относится «Книга Велеса», имеющая как сторонников, так и противников среди историков, лингвистов и юристов. Не будем вдаваться в дискуссию о подлинности «Книги Велеса», времени ее составления, языке[200]200
  См.: Свято-русские Веды. Книга Велеса/ Перевод, пояснения А.И. Асова. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2005. С. 377–401. В литературе приводится несколько вариантов «Книги Велеса», которые включают в себя разные эпические сказания – «Книгу Велеса», «Боянов Гимн», «Крыницу», «Покажчик имен Богив та религийных понять Велесовой книги» и др.; См. также: Велесова Книга: Боги и Предки. – М.: Москва-Град, 2006. 256 с.


[Закрыть]. На наш взгляд исторические данные, филологический анализ текста «Книги Велеса» свидетельствуют о её подлинности как источнике древнеславянской культуры.

По мнению сторонников подлинности «Книги Велеса», она не представляла собой привычного нам письменного текста, а являла скреплённые между собой буковые дощечки. На буковых дощечках были выдолблены на старославянском языке сказания, легенды о жизни и Богах древних славян. Автором «Книги Велеса» считается волхв (кудесник) Ягайло Ганн, живший в Новгороде в IX в. Книга названа по имени одного из древнеславянских Богов – Велеса – Бога скота, богатства, денег, что вызывает среди учёных подозрения в подлинности данного текста в связи с его языческим характером, а также преклонением перед одним из грехов в православной религии – зависти, жажды денег. В структуре книги можно обнаружить логику: Прославление Триглава, главы – Родовичи, Трояновы века, Бусово Время, Лютые годы и Крыницу. На наш взгляд Прославление Триглава может быть истолковано как пророчество, которое хранилось древними славянами – волхвами. В так называемом эпиграфе к «Книге Велеса» встречаются слова: «И тогда наши жрецы о Ведах заботились. Они говорили, что их никто у нас не украсть не должен, если мы имеем берендеев наших и Бояна (Бус I. 2:2). Велеса книгу сию посвящаем Богу нашему, который есть прибежище и сила… И мы пошли к Богу нашему и стали Ему возносить хвалу: «Будь благословен всегда, и ныне, и присно, и от века до века». Изречено это кудесниками. Они ушли и назад возвратились. (Род IV, 1:1)[201]201
  Свято-русские Веды. Книга Велеса / Перевод, пояснения А.И. Асова. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2005. С. 4.


[Закрыть]. Прославление Триглава может восприниматься не только как пророчество, но и молитва. Характер обряда молитвы – хвалы Богов и приношения жертв за совершенные поступки, носит Крыница (приблизительный перевод – здание, храм для оправления молитв). Главы «Родовичи», «Трояновы Века», «Бусово Время», «Лютые годы» повествуют об истории славянского народа, предположительно XX вв. до нашей эры и прародине на полуострове Индостан – ариях как предков русского народа и переселении славян за 1500 лет к местам своего обитания на востоке и севере Европы. В этих главах описываются беды, войны, катастрофы, с которыми столкнулись древние славяне на своем пути к обретению отечества.

Интерес для юриста-историка представляет понятие права по «Книге Велеса», а также ценности и идеалы жизни древних славян. В этом смысле примечательны строки из докона в «Прославления Триглава»: «И вот начните, во-первых, главу перед Триглавом склоните!» – так мы начинали, великую славу Ему воспевали, Сварога – Деда Богов восхваляли, что ожидает нас. Сварог – старший Бог Рода Божьего и Роду всему – вечно бьющий источник, что течёт летом из крыни, зимою не замерзает, живит той водой пьющих! Живились и мы, срок пока не истёк, пока не отправились сами к Нему, ко райским блаженным лугам! И Громовержцу – Богу Перуну, Богу битв и борьбы говорили: «Ты, оживляющий явленное не прекращай Колёса вращать! Ты, кто вёл нас Стезёю Прави к битве и тризне великой» О те, что пали в бою, те, которые шли вечно живите вы в войске Перуновом! И Святовиту мы славу рекли. Он есть и Прави, и Яви Бог! Песни поём мы Ему, ведь Святовит – это Свет. Видели мы чрез Него Белый Свет. Вы посмотрите: Явь воздымает, нас Он от Нави уберегает! Мы восхваляем Его! Мы плясали – Его воспевали, к нашему Богу взывали мы, ибо тот Бог Землею с Солнцем носил и звёзды держал, и Свет крепил. Славьте Велико Святовита: «Слава Богу нашему!» И восскорбите же сердцем своим, дабы вы могли отречься ото злого деяния нашего, и так притекли к добру. Пусть обнимаются Божии дети! И говорите: «Всё сотворённое не может войти в расторгнутый ум!» Чувствуйте это, ибо лишь это умеете, ибо тайна та велика есть: как Сварог и Перун – есть в то же время и Святовит. Эти двое охватывают небо, сражаются тут Чернобог с Белогбогом и Сваргу поддерживают, чтобы не был повержен сей Божий Свет.»[202]202
  Свято-русские Веды. Книга Велеса/ Перевод, пояснения А.И. Асова. М., 2005. С. 7–8.


[Закрыть]

Смысл приведенной части «Прославления Триглава» описывает мир древних славян и Богов, которые в нем обитают. По сути мир древних славян представлял собой единство природы, Богов и человеческого рода. Начало и конец мира – Сварга (Бог Рода Старшего) как источника всего живого и неживого обеспечивает гармонию противоположных начал или стихий. Мир же человеческий, протекающий в природе представлен тремя сторонами – Правью, Явью и Навью. Правь или стезя прави – некий всеобщий, постоянно повторяющийся закон природы («коловорот»), которому должен следовать в своей жизни человек. Путь Прави раскрывается в «Книге Велеса» через различные добрые дела людей и их злые поступки. Так, пути Прави соответствует совершение добрых дел – труд в поле, сбор урожая, защита отчизны, своих родственников, стариков и женщин, детей, самопожертвование, уважение предков и преклонение перед умершими. Кроме того, в Прославлении Триглава к абсолютным ценностям относятся – уважение Матери – Славы, Перуна (бога войны и громовержца), оберегающего воинов и вершившего над ними честный и праведный суд[203]203
  Там же. С. 19, 23–25.


[Закрыть]. Другими словами, путь Прави – идеальное мерило поведения человека в его земной жизни. Тот человек, который стремится идти стезей Прави, того ждет, как указывается в «Книге Велеса» вечная жизнь со своим родом на своей земле.

Явь – мир действительный, в котором живет человек (явленное – существующее). Предписаниям Прави в мире Яви древние славяне должны были следовать, чтобы избежать за свои злые дела – Нави (ночи, ответственности – темной стороны жизни, когда умершее тело человека не воскресает и жизнь души обрывается. Так, в Главе «Бусово Время» указывается: «Напрасно забываем доблесть прошедших времён и идём неведомо куда. И так мы смотрим назад и говорим, будто бы стыдимся познавать Навь, Правь и Явь, и стыдимся обе стороны Бытия своего ведать и понимать (борьба древних славян с римлянами и германскими племенами)… Пренебрегали мы сим и глумились над истиной… И мы не достойны быть Дажьбоговыми внуками. Ибо лишь моля Богов да имея чистые души и тела наши, будем иметь жизнь с праотцами нашими, с Богами слившись в единую Правду… (курсивом выделено мной. – А.А.) Прозри, русич, ОУМ!.. Бренная наша есть наша жизнь, и мы сами – так же. И словно коням нашим нам придётся работать, живя на земле с тельцами и овцами, скотом нашим, и убегая от врагов на север[204]204
  Свято-русские Веды. Книга Велеса/ Перевод, пояснения А.И. Асова. М., 2005. С. 159–161.


[Закрыть]. Вероятно в последней строчке главы имелось в виду то, что русичи отвернулись от своих Богов, проиграли сражения за свои земли, поддались искушениям Велеса – Бога материального благополучия. Вместе с потерей пути права была утеряна Правда – память предков, история, законы мироздания, а значит и души русичей, которые несут в себе эту память.

«Книга Велеса» преисполнена духа любви к Родине, матери-земле. В повествовании войн славян с готами можно вскрыть смысл слова государства для того времени. В главе «Лютые годы» автор рассказывает: «И вот был Воронежец местом, где готы усилились. А Русь там билась, и в том граде нас было мало. И так после битвы мы сожгли его. И прах, и пепел развеяны во все стороны по полям. И место сиё было оставлено. Но, то Земля Русская! Не отрекайтесь от нее, и не забывайте её! Там же лилась кровь отцов наших. И так мы следовали Прави.»[205]205
  Свято-русские Веды. Книга Велеса / Перевод, пояснения А.И. Асова. – М., 2005. С. 247


[Закрыть]. По смыслу данных слов земля русская – земля отцов, которые ёё защищали и проливали за нее кровь – отечество.

Таким образом, «Книга Велеса» характеризует порядок мира – вселенной и место человека в окружающем его космосе. Правь, Явь, Навь – регуляторы духовной жизни человека, его совесть, которая переживает каждый поступок с позиций исходящих от Бога идеальных, вечных правил (Правь), отношения сородичей (Явь) и кары, наказания, которые могут последовать за злые дела в мире людей и мире умерших (Навь). Толкование смысла «Книги Велеса» приводит к мысли, что слова правь, право, правда, правильный, православный выражают единую суть – соответствие духовности в человеке его материальному существованию[206]206
  Фасмер Т. Этимологический словарь русского языка. В 4-х т. Т.№. / Т. Фасмер. – М., 2004. С. 352. По словарю Т. Фасмера все эти слова близки по значению: правда, право, праведник, правильный, православный, правый, прямой, невиновный.


[Закрыть]. Следует согласиться с профессором В.В. Сорокиным в том, что «Путь «Прави» позволял нашим далёким пращурам жить в гармонии с природой, не противопоставлять себя объективным законам мироздания, осуществлять вечевое самоуправление, жить по совести и, пользуясь самобытной духовной силой, побеждать бесчисленных врагов-завоевателей… С точки зрения генезиса этих явлений, правда, право, православие представляют собой единую духовно-регулятивную общность. Разъятие этой обшности, а тем более противопоставление морали праву, а им православной религии приводит к ослаблению регулятивных возможностей всей системы регулирования и каждого элемента в отдельности»[207]207
  Сорокин В.В. Право как явление русской национальной культуры / В.В. Сорокин // Неверовские чтения: материалы Первой региональной конференции, посвященной памяти профессора В.И. Неверова, Барнаул: Алт. гос. ун-т 2005. С. 17–18.


[Закрыть].