Текст книги "Охранительная концепция права в России"

Глава 7
Консервативные политико-правовые учения в конце XIX – начале XX в

7.1. Мистико-поэтическая концепция русского самодержавия Н.И. Черняева

Имя Николая Ивановича Черняева малоизвестно в широких кругах. Более того, даже в правоведении Н.И. Черняев остается полузабытым мыслителем. Между тем именно ему принадлежит одна из первых в России работ, обосновывающая проникновение монархического начала в русское правосознание, что позднее нашло окончательное завершение в идее русского монархического правосознания И.А. Ильина.

Николай Иванович Черняев (1853–1910) родился в старой дворянской семье. После окончания Харьковской гимназии он поступил на юридический факультет Харьковского Императорского университета. В 1875 г. после завершения курса обучения Н.И. Черняев был оставлен на факультете для приготовления к званию профессора в области истории русского права. В эти годы он уже начал писать свои первые работы о русском самодержавии.

Н.И. Черняев любил театр, где познакомился с Ю.Н. Говорухой-Отроком. На процессе 193-х он выступил защитником своего друга. В 1881 г. Николай Иванович покидает университет и переходит к публицистической деятельности в журнале «Южный край». Наряду с публицистикой он работает в присяжной адвокатуре и участвует в ряде политических и литературных процессов. В 1890 г. по предложению Ю.Н. Говорухи-Отрока он начинает печататься в «Русском обозрении» – печатном органе правых сил. В 1895 г. в этом журнале выходит его центральная работа «О русском самодержавии» – первое систематическое произведение о монархии в России, предварившее сочинения Л.A. Тихомирова.

В 1890-е гг. Н.И. Черняев тяжело заболевает – у него наступает паралич тела. Лишь позднее к нему возвращается подвижность рук. В 1901 г. выходит в свет еще одно исследование русской монархии – «Необходимость самодержавия для России. Природа и значение монархических чувств». В 1905 г. он перестает сотрудничать с газетой «Южный край», поскольку ее содержание приобретает социалистические оттенки.

В 1907 г. Н.И. Черняев публикует сборник заметок о русской монархии, разбросанных в разных журналах и газетах и высказанных по различным поводам, – «Из записной книжки русского монархиста». С 1905 г. Николай Иванович стал активным членом харьковского отдела «Русского Собрания» и до последних дней был горячим защитником необходимости самодержавия в России как оплота ее существования наряду с Русской Православной Церковью.

В своей теории русского самодержавия Н.И. Черняев особое внимание обратил на те природные, климатические, национальные и религиозные причины, которые делают необходимой для России монархическую форму правления.

Во-первых, размеры русского государства как самого крупного политического организма с неизбежностью требуют сосредоточения власти в руках одного лица. Только при единстве власти можно обеспечить гибкость, быстроту и сплоченность государственной политики. Власть самодержца способна в отличие от республиканской формы правления удержать все окраины и территории в одном государственном целом. Н.И. Черняев отмечает: «Небольшие здания не нуждаются в крепких связях, но без них нельзя обойтись при сооружении громадных построек. Вот почему колоссальные по размерам державы нуждаются в единоличной власти государей-автократов. Всем понятная, наиболее естественная и простая из форм правления, она представляет вместе с тем все выгоды сочетания силы, быстроты решения и нравственного обаяния»[397]397
  Черняев Н.И. Мистика, идеалы и поэзия русского Самодержавия. – М.: Москва, 1998. С. 85.


[Закрыть].

В-вторых, самодержавие обеспечивает примирение и защиту различных национальных и религиозных интересов. Российская Империя благодаря власти царя смогла не только дать условия для процветания русского народа, но и обеспечить охрану интересов других наций. Справедливо Николай Иванович утверждает, что другие инородческие слои России не терпят какого-либо стеснения, но, напротив, получают всяческую помощь и выгоды от сосуществования с русским народом. По словам Н.И. Черняева, «будучи хранительницей неотъемлемых прав русского народа, трудами и гонениями которого создана Российская империя, царская власть является вместе с тем и защитницей всех справедливых и неотъемлемых прав инородцев»[398]398
  Черняев Н.И. Указ. соч. С. 99–100.


[Закрыть]. Апологет самодержавия указывает на то, что все иные народности в Росси не угнетаются, а, напротив, имеют автономию и духовно-культурную самостоятельность (в виде специальных законов для Польши, Финляндии, остезейских территорий и т. п.).

В-третьих, монархия в России обусловлена исповеданием русским народом православия. На взгляд Н.И. Черняева, из всех ветвей христианства только православие благоприятствует развитию самодержавия. Священное Писание и Священное Предание отцов церкви свидетельствуют, что наиболее предпочтительной для Бога формой правления является царская власть. Публицист пишет: «Почему же Самодержавие может быть только там, где Православие? Потому что ни одна из христианских религий не благоприятствует развитию и укреплению монархических начал в такой степени, как Православие, потому что Цари-помазанники и Цари Божией милостью могут быть, строго говоря, только в православных государствах»[399]399
  Черняев Н.И. Указ. соч. С. 105.


[Закрыть]. Здесь Н.И. Черняев подчеркивает православную скрепу царской власти, без которой последняя бы рухнула и выродилась в деспотическое правление. В признании своего рода сверхъестественной природы монархической власти заключаются ее магнетизм, поэзия и существо. Без мистицизма монархия ровным счетом ничего не значит и воспринимается как правление силы.

В-четвертых, славянские народы изначально предрасположены к автократической власти и не способны управляться парламентскими учреждениями. По мнению Н.И. Черняева, выбор в пользу республики всегда приводил для славян к краху государственности и политическим катаклизмам. Так, в конце XIX в. только монархические Россия и Черногория были стабильными и независимыми государствами, тогда как в Болгарии и Сербии постоянно происходили политические смуты.

В-пятых, экономические условия России таковы, что незначительная часть подданных имеет капиталы и может участвовать в политике, тогда как остальная занята пропитанием и неустанной и тяжелой трудовой деятельностью. При установлении республики в России сфера политики стала доступна только этой немногочисленной группе людей. Только самодержавие может оградить низшие слои от угнетения и своеволия богатого сословия. Николай Иванович пророчески заметил: «Очевидно, что 130-миллионое население России, принужденное считаться с суровыми условиями русской природы-мачехи, не может заниматься политикой и не будет заниматься ею не только теперь, но и в будущем. Ввести в Россию представительные учреждения значило бы отдать весь народ в кабалу ничтожному по численности богатому меньшинству, которое может посвятить себя политическому карьеризму»[400]400
  Черняев Н.И. Указ. соч. С. 128.


[Закрыть].

Наконец, в-шестых, постоянные на протяжении всей русской истории угрозы внешнего военного вторжения требовали самодержавного правления, единственно возможного во время военных событий. Поскольку угроза войны никогда не ослабевала, постольку и монархия – неизбежный спутник русской истории.

Резюмируя причины, приведшие Россию к самодержавной форме правления, Н.И. Черняев приходит к выводу, что для России самодержавие единственный вариант ее самосохранения. Самодержавие – фактор охраны и защиты русской территории, культуры, обычаев, веры и народа. Без самодержавия Россия обречена на раздел, военный захват и уничтожение народа, его культуры и веры.

Н.И. Черняев первый в истории русской политико-правовой мысли вскрыл мистическое, духовно-нравственное единство русского народа и царской власти. Если у предшественников, в особенности славянофилов, только проступали едва различимые идеи о единстве монарха и народа, то у Н.И. Черняева концепция мистической природы русского самодержавия была сведена в целостную теорию.

Мистицизм русского самодержавия Николай Иванович видел в двух началах:

1) божественность происхождения и предназначения царской власти, что неоспоримо вытекает из учения православной церкви;

2) глубокое и сильное убеждение, чувство монархизма, заложенное в сознании русского народа. По своей психологии русский народ-монархист и никакой другой формы правления не приемлет.

Свою мистическую концепцию русской монархии Н.И. Черняев подкрепляет Священным Писанием, работами отцов церкви, литературными произведениями, а также русскими пословицами и народными песнями, отражающими в форме фольклора любовь русского народа к царю. Поэтому теорию самодержавия Н.И. Черняева можно назвать мистико-поэтической или мистико-психологической, поскольку выбор русского народа в пользу монархии он стал искать не только во внешних условиях, но и в национальной психологии, духе народа. О бессознательном влечении русских к автократической власти он писал так: «Мистика русского самодержавия всецело вытекает из учения Православной Церкви о власти и народных воззрений на Царя как на «Божьего пристава». Русский монархизм, как народное чувство и народный инстинкт, коренится в той глубокой и таинственной области бессознательного, которое дает начало и опору всем великим проявлениям человеческого духа»[401]401
  Черняев Н.И. Указ. соч. С. 19.


[Закрыть].

Говоря о монархической привязанности русского народа, Н.И. Черняев отрицает идею обожествления самого царя. Языческая, прежде всего римская концепция обожествления императора в России не прижилась. То, что нередко в народе и церкви царя называли земным богом или Христом, показывает лишь его первенство в земной жизни, но не равенство Небесному Царю-Богу. Мистическая искра заложена Богом в самой природе царской власти, носитель которой может исказить суть монархии под влиянием собственных человеческих слабостей. Здесь Н.И. Черняев выражает общую для консерватизма мысль о двоякой сущности царской власти – божественной по происхождению и предназначению, но человеческую и греховную вследствие слабостей ее носителя.

Н.И. Черняев писал: «Земной Бог – такое же метафорическое выражение, как Царь Небесный или Царица Небесная. Употребляя его, старинные русские люди были далеки от мысли придавать ему буквальный смысл и творить себе из смертного кумира. Любя и почитая своих Царей, русский народ смотрит на них с строго христианской точки зрения и не приписывает им никаких сверхчеловеческих свойств. Целый ряд народных пословиц напоминает носителям верховной власти о недостатках и немощах человеческой природы и о том, что миром управляют не Цари, а Бог. «Сегодня в порфире, завтра в могиле». «Царь и народ – все в землю пойдут»[402]402
  Черняев Н.И. Указ. соч. С. 133.


[Закрыть].

Николай Иванович был убежден в том, что каждый русский человек по своей природе монархист. Только заблуждение, зашоренность сознания русской интеллигенции мешает разглядеть очевидное сродство русского менталитета с самодержавной формой правления. Н.И. Черняев убедительно доказывает, что самые лучшие представители русской культуры были апологетами самодержавия: А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.И. Гоголь, Н.М. Карамзин, B.C. Соловьев, С.М. Соловьев и др. Даже революционеры и либералы, прошедшие долгий путь внутреннего перерождения, признавали ценность самодержавие (Станкевич, Герцен, Тургенев и др.).

Н.И. Черняев в своих трудах показал целый ряд достоинств самодержавного правления в сравнении с республиками и деспотиями:

– стабильность и прочность власти, не обремененной выборами и борьбой социальных сил за власть;

– преемственность власти и забота о сохранении государственности, обусловленная тем, что царь заботится о том, что достанется в наследство его преемнику, тогда как выборные власти зависят от коньюктуры и заботятся о сиюминутных выгодах и интересах;

– тесная связь царя и народа рождает доверие и нравственную поддержку правительственному курсу;

– царская власть способна отрешиться от классовых и частных интересов, быть арбитром в социальных конфликтах;

– самодержавие эффективно в условиях военного времени;

– самодержавие гарантирует защиту национальной культуры и веры;

– многие духовные и материальные успехи обязаны самодержавной власти;

– царь способен встать над мертвой буквой закона и править по зову совести, помочь обиженному и обделенному;

– самодержавная власть способна обеспечить порядок в условиях социальных волнений, катаклизмов и реформ, водворение устойчивости и безопасности в критических, чрезвычайных ситуациях.

В мистической концепции русского самодержавия Н.И. Черняев на основе христианского вероучения, пронизывающего жизнь и мировоззрение русского народа, на царя возлагает высоконравственные задачи:

1) защищать русскую веру – православие;

2) оберегать русский народ, его территорию и единство – сохранять русскую народность;

3) водворять правду, вести праведный и совестливый суд;

4) бороться со злом, давать защиту слабым, угнетенным и обездоленным;

5) уклоняться от греха и вести благочестивый образ жизни, чтить веру и церковь.

Интересно, что Н.И. Черняев придерживается традиционной точки зрения на необходимость подчинения царю независимо от характера правления. Бог дает царя по заслугам народа. Но и царь за свои слабости навлекает на народ гнев Божий. Мыслитель указывает: «Царь, по воззрениям народа, должен уклоняться от греховной жизни не только из страха Божия, но и из сострадания к земле. В добром и благочестивом Государе благословляется вся страна; пороки царя навлекают на нее гнев Божий»[403]403
  Черняев Н.И. Указ. соч. С. 133.


[Закрыть].

Н.И. Черняеву принадлежит целый ряд блестящих афоризмов, выражающих существо русского самодержавия. Вот некоторые из них: «Русское самодержавие есть последствие безмолвного и подразумеваемого согласия, готовности, умения, способности и потребности многомиллионного русского народа и вообще всего населения Империи, состоящего из людей, имеющих различные характеры, взгляды, привычки и нужды, жить заодно, всем жертвуя ради сохранения порядка, единства, целости, независимости и могущества государства. Русское самодержавие есть наилучший для нашей родины способ приведения к одному знаменателю 140 ООО ООО умов и воль, из которых слагаются воля и разум нации тех народов и общественных слоев, из которых она состоит. Русское самодержавие есть тот аппарат, при помощи которого легко может быть приводим в действие сложный, громадный государственный организм Империи, имеющий дело не только с центростремительными, но и с центробежными силами, – аппарат, благодаря которому Россия в любую минуту, и притом в самых трудных случаях своей жизни, может превратиться как бы в один вооруженный стан, одухотворенный одной мыслью и способный как к несокрушимому отпору, так и грозному натиску»[404]404
  Черняев Н.И. Указ. соч. С. 208.


[Закрыть].

Подытоживая, хотелось бы отметить, что Н.И. Черняев до последних дней верил в несокрушимость самодержавия в России, в неиссякаемую любовь народа к царю. По мысли публициста, самодержавие в России – условие существования в России непоколебимой веры, единства и неприкосновенности страны. При ослаблении самодержавия рухнет вся Россия, но она всякий раз возрождалась и восстанавливалась после крушения и смут. Возможно, пророчества Н.И. Черняева сбудутся, поскольку без самодержавия в России нет ни православной веры, ни русского народа.

7.2. Учение Л.А. Тихомирова о монархической государственности

Лев Александрович Тихомиров (1852–1923) прошел нелегкий путь внутреннего духовного перерождения от революционера до апологета русского самодержавия. В 1870 г. после поступления в Московский университет он увлекается революционными идеями и вступает в народовольческое движение. Вскоре его арестовывают и осуждают на 4 года заточения. В 18 7 8 г. после выхода на свободу он вступает в террористическую организацию «Земля и воля», целью которой становится свержение монарха и убийство царя. Личные качества Л.А. Тихомирова приводят к тому, что он становится членом исполкома «Земли и воли» и редактором антимонархической газеты «Народная воля». Первоначально, в 1879 г., он выступает за организацию покушения на царя, однако в 1880 г. не участвует в голосовании народовольцев по вопросу о покушении на Александра II.

После убийства Александра II он убеждает народовольцев отказаться от покушения на Александра III. В 1883 г., опасаясь государственного возмездия и преследования, Л.А. Тихомиров уезжает во Францию, где смог более близко взглянуть на республиканский строй и демократические институты. Здесь с ним происходит внутренний переворот, как и с многими другими консерваторами, увлекавшимися социалистическими учениями (Ф.М. Достоевский, Н.Я. Данилевский, Н.Н. Страховидр.). Л.А. Тихомиров возвращается в лоно православной церкви и просит у царя помилования и возвращения на родину. В 1889 г. он возвращается в Россию и приступает к активной публицистической деятельности, в которой показывает себя в качестве сторонника самодержавного начала.

С 1890 г. бывший революционер работает в газете «Московские ведомости», а также выпускает ряд книг, посвященных разоблачению социалистических идеалов: «Начала и концы. Либералы и террористы», Социальные миражи современности», «Борьба века». В 1897 г. выходит его книга «Единоличная власть как принцип государственного строения, а в 1905 г. – работа «Монархическая государственность», в которых он рассматривает сущность, историческое развитие и достоинства монархического правления.

В начале XX в. Л.А. Тихомиров активно выступает за созыв Церковного собора для обсуждения вопроса о восстановлении патриаршества, а также введения Земского Собора как формы общения царя с народом. Известно, что его работы читал Николай II и они хранились в его библиотеке. Вероятно, в немалой степени созыв Предсоборного присутствия царем был обусловлен влиянием Л.А. Тихомирова. В эти же годы он совместно с К.Н. Леонтьевым обращается к идее народной монархии, в которой должно найтись место и рабочему классу Видные монархисты предчувствовали грядущую катастрофу и видели выход в том, что царь, минуя бюрократию, восстановит живую связь с народом и заручится поддержкой бунтарского класса – рабочих. Надо сказать, что эта идея (своего рода монархического социализма) стала воплощаться в жизнь русскими царями. Еще при Александре III появились законы, защищающие интересы рабочего класса.

В 1910-х гг. Л.A. Тихомиров постепенно отходит от активно публицистической и политической деятельности, скорее всего, ощущая, безысходность русской истории и возможные потрясения. В эти годы он пишет свой религиозно-исторический труд «Религиозно-философские основы истории», в котором обосновывает православную трактовку исторического процесса.

По существу монархическое учение Л.A. Тихомирова стало первой теоретической работой в России о самодержавном принципе правления. Вместе с тем монархические взгляды Льва Александровича отражали многовековые достижения русской мысли. Очевидно, что на учении идеолога монархизма отразилось творчество славянофилов по вопросам о духовной связи царя и народа, земском самоуправлении и возрождении Земских соборов как органов сословие-корпоративного представительства голоса народа перед царем. Несомненно, влияние М.Н. Каткова и К.П. Победоносцева на мировоззрение Л.А. Тихомирова в аспекте оценки монархической власти как палладиума России, без которого она не устоит и рухнет. Вместе с тем он стал своего рода переходным мостиком к концепциям народной монархии И.Л. Солоневича и И.А. Ильина периода русской эмиграции.

Учитывая то, что Л.А. Тихомиров был монархистом, нельзя забывать о том, что для него как христианского мыслителя превыше власти находилось соборное единство людей в церкви. По этой причине идеолог монархизма высшую ступень в жизни социума связывает с прямым правлением Господа. Он справедливо отвергает мысль, что теократия – это правление царя-полубога, объединяющего земное и божественное. По его мысли теократия – это нахождение людей под прямым Божественным правлением. Но такое правление возможно при условии религиозно-нравственного совершенства людей. А поскольку люди несут на себе печать греха, потому теократия сменяется властью государства, допущенной и созданной по промыслу Бога. В таком идеалом строе жил еврейский народ в эпоху судей. В то время он не нуждался ни в царе, ни в принудительных законах. Однако неспособность людей жить по заветам Бога привели к тому, что Бог дал им власть и законы как средства удержания от греха.

Сам Л.А. Тихомиров так трактует эволюцию общины евреев от теократии к царской власти: «Действительно люди, достойные Бога, должны без принуждения власти уметь жить так, как угодно Богу, и когда они этого достигают, то находятся под непосредственным управлением Бога, не нуждаясь в принудительной власти. Но по своей «жестоковыйности» в грехе, в порывах страсти и эгоизма, люди даже и к этому не способны. Для нравственной выработки людям прежде всего необходимо понять эту страшную степень своей нравственной бедности, ибо иначе мы не способны отрешиться от горделивого воображения своей высоты. И вот собственно для этого был Израилю дан момент непосредственной теократии»[405]405
  ТихомировЛ.А. Монархическая государственность. – М.: Изд-во «Библиотека Сербского Креста», 2004. С. 97.


[Закрыть].

На основе христианского учения Лев Александрович показывает двоякую природу человеческой власти. С одной стороны, власть создана по воле Бога для исполнения нравственного закона принудительными средствами. С другой стороны, существование власти – следствие греховности людей, не готовых жить под непосредственным руководством Бога. Создание власти Богом – дань людской слабости, их выбора того строя, в котором возможны эгоистические порывы, удерживаемые не только совестью, но и силой государственного закона. Л.А. Тихомиров отмечает: «В идеале наше состояние тем выше, чем более мы живем под непосредственной властью Божией. Все наши подпорки своей немощи суть результат греховности. В этом смысле учреждение государственности есть «великий грех», все равно какой бы формы власть мы ни создали. Но лучше сознание греха и искание опоры, нежели неосновательное самомнение. И в этом смысле требование государственности составило заслугу Израилю и было оправдано. Переход от судей к царю был переход от нравственной власти к государственной – принудительной. Судьи были не демократической и не аристократической властью, а властью нравственной, внегосударственной. Судей воздвигал Господь, а не избирал никто»[406]406
  Тихомиров Л.А. Указ. соч. С. 100.


[Закрыть].

Таким образом, Л.А. Тихомиров не идеализирует монархию, тем более другие формы правления. Но во власти, в отличие от анархистов и социалистов, он видит неизбежный выход общества в борьбе со своей слабостью. Без государства все попытки идеального социального строя обречены на неудачу. Только тогда общество будет готово к нравственной и свободной жизни без власти и закона, когда каждый человек внутренне преобразится и поборет грех в своей душе. Но такой исход возможен только в небесном граде, а не в земной жизни. Значит, власть государства неизбежна и необходима для удержания людей от зла. Все попытки сломить власть приведут лишь к разгулу человеческих грехов, но не к тем утопиям, которые рисовали анархисты и социалисты.

Учение о монархическом начале Л.А. Тихомиров основывает на двух непреложных постулатах:

а) психологическом тяготении людей к необходимости власти, что его сближает с теорией Л.И. Петражицкого о ведущей роли эмоций в области права и концепцией И.А. Ильина о ментальных основах власти;

б) религиозно-нравственной идее, которая дает опору для царской власти (идеократический принцип).

Так, в «Монархической государственности» он утверждает: «Я полагаю совершенно очевидным, что формы Верховной власти обусловливаются нравственно-психологическим состояниями нации… В той или иной форме Верховной власти выражается дух народа, его верования и идеалы, то, что внутренне сознается как высший принцип, достойный подчинения ему всей национальной жизни. Как наивысший, этот принцип становится неограниченным, самодержавным. Верховная власть, им создаваемая, ограничивается лишь содержанием своего собственного идеала»[407]407
  ТихомировЛ.А. Монархическая государственность. – М.: Изд-во «Библиотека Сербского Креста», 2004. С. 53–54.


[Закрыть].

Л.А. Тихомиров весьма критически относился к русской школе государственного права, считая ее недозрелой и находящейся под очарованием западноевропейской правовой науки. Так, он прежде всего отвергал учение о разделении властей и так называемой «сочетанной верховной власти». Верховная власть потому едина, что она представлена одним нравственным принципом и не разделена на элементы и силы. Разделение власти на такие составные части приводило бы к распаду верховной власти и борьбе различных социальных сил и властей. Л.А. Тихомиров замечает: «Без такой владычествующей силы частные силы по самой противоположности своей идеи обречены на борьбу. Смысл Верховной власти состоит в общем обязательном примирении»[408]408
  Тихомиров Л.А. Указ. соч. С. 38.


[Закрыть]. На его взгляд, верховная власть всегда едина и нераздельна и может быть представлена в 3-х вариантах:

– монархия;

– аристократия;

– демократия.

Разделение же функций вполне естественно, но не для верховной власти, а для управительной власти. Л.А. Тихомиров видит разумные основания для разделения управления на законодательную, исполнительную и судебную сферы, но при безусловном подчинении и руководстве верховной власти. Причем он различает два способа формирования управительной системы: служилый и представительный. По возможности верховная власть должна иметь прямое действие, но все-таки при помощи бюрократии и освобождении от мелких дел. От злоупотреблений в таких случаях может гарантировать наличие множества контролирующих учреждений (право апелляции к царю, гласность, обсуждение политики в печати, контролирующий орган).

К представительному принципу осуществления управления Л.А. Тихомиров относился негативно, считая, что передача воли народа невозможна через представителей. Представительные учреждения в конце концов приводят к власти политиканов и бюрократии. Так, поясняя свою идею, он пишет: «Чужую волю нельзя представить, потому что она даже неизвестна заранее. Никто не может и сам знать заранее, какова будет его воля. Тем более не может этого знать “представитель". И далее: «Демократическое представительство создает господство парламентарных политиканов. В монархиях идея представительства создает или сатрапии, или так называемый бюрократизм»[409]409
  Тихомиров Л.А. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть]. Выход Л.А. Тихомиров видит в противостоянии бюрократизации путем расширения местного самоуправления и контроля царя за чиновничеством.

В работах Л.А. Тихомирова проступают контуры идеального монархического строя на фоне анализа ложных вариантов самодержавного правления – деспотии и абсолютной монархии.

Во-первых, самодержавие представляет собой верховенство религиозно-нравственного идеала общества. В нравственном идеале народ видит свой смысл существования, растворяет себя и служит ему. При таком строе народ и царь находятся в духовном единстве и не разделяют друг друга. Без народа нет царя, и без царя нет народа. Самодержавие – своего рода мистический организм, в котором сливается народ с царем в поисках правды и Бога как нравственного идеала жизни. В деспотическом же правлении такой идеал размывается и на первый план выходит власть силы. Естественно, что и связь народа и деспота немыслима. Народ подчинен деспоту только лишь из-за страха, а не по зову собственной совести. Л.А. Тихомиров по этому поводу указывает: «Монархия деспотическая, или Самовластие, отличается от истинной монархии тем, что в ней воля монарха не имеет объективного руководства. В монархии истинной воля монарха подчинена Богу. Она имеет своим руководством Божественное учение, нравственный идеал, ясный долг»[410]410
  Тихомиров Л.А. Указ. соч. С. 76.


[Закрыть].

Во-вторых, самодержавное правление хотя и не имеет юридических ограничений, тем не менее подотчетно Богу, тогда как абсолютная монархия не имеет подобных границ. Истинный царь несет прямую ответственность за судьбы вверенного народа прямо перед Богом. Л.А. Тихомиров подчеркивает это различие таким образом: «Монархия истинная, то есть представляющая Верховную власть нравственного идеала, неограниченна, но не абсолютна. Она имеет свои обязательные для нее начала нравственно-религиозного характера, во имя которых только и получает свою законно-ограниченную власть»[411]411
  ⁴" Тихомиров Л.А. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть].

В-третьих, истинная монархия определяется национальным мировоззрением и зависит от религиозных, социальных и культурных факторов. Поэтому каждый народ имеет свое устройство верховной власти.

Так, ментальность и условия обеспечили верховенство монархии в Византии и России. Однако социальные и духовные условия могут подточить монархический принцип и он может выродиться в ложные формы или даже уступить место аристократии или демократии.

На взгляд Л.А. Тихомирова, историческое развитие монархического начала в Византии прервалось по трем основным причинам:

1) отсутствие общего национального организма в Византии;

2) безудержное развитие бюрократизма;

3) постепенное ослабление христианского идеала.

В случае с Россией Лев Александрович отмечал высокую устойчивость монархического принципа как по религиозным (высокий уровень приверженности православию), так и по социальным, национальным (национальное единство) и политическим причинам (монархия как оплот независимости и безопасности). Вместе с тем Л.А. Тихомиров подмечал те язвы, которые на протяжении веков ослабляли монархическое чувство в российской народе:

– умственная и политическая незрелость в сочетании с умственным игом по отношению к Европе (так он объяснял церковную реформу Петра I как от недопонимания русской самобытности);

– развитие бюрократии после Петра и вплоть до Николая II, которая стала преградой на пути живого общения царя и народа;

– ослабление христианской веры в верхах общества, распространение атеизма и социализма в интеллигенции и молодежи.

Примечательно, что Л.А. Тихомиров приводит не только недостатки русского государственного строя, но и формирует целый ряд мер по восстановлению образа самодержавия в русском народе. Причем он опирается на наличные исторические условия и вовсе не призывает вернуться к Московской Руси. Так, интересно его замечание по рабочему вопросу, когда положение рабочих толкает их на путь революционеров: «Это огромное население фабрично-заводских рабочих при разумной устроительной миссии могло бы стать в высшей степени полезной связью между верхним культурным слоем и деревенским. Но, к сожалению, оно развивалось вне всяких рамок какого бы то ни было социального строя. Наших рабочих воспитывала деревня, поскольку они с ней не порывали связи. Но сама фабрика для них не давала в социальном отношении ничего, кроме деморализации»[412]412
  Тихомиров Л.А. Указ. соч. С. 284.


[Закрыть].

В качестве мер по выходу Российской Империи из духовного и государственного тупика Л.А. Тихомиров предлагает: