Текст книги "Охранительная концепция права в России"

«Книга Велеса» хронологически обрывается на крещении Руси (по книге в 876 г. при Аскольде): «И крещена Русь сегодня. Наши праотцы идут по высохшей земле… И так мы не имеем края того и земли нашей. И крещена Русь сегодня»[208]208
  Свято-русские Веды. Книга Велеса / Перевод, пояснения А.И. Асова. – М., 2005. С. 297.


[Закрыть]. Представляется, что такое окончание «Книги Велеса» было связано с тем, что представители новой для русичей веры – византийского христианства (греческой церкви) стали бороться с Богами древних славян и волхвами – носителями тайных знаний, памяти о Богах.

Вместе с тем нельзя признать крещение Руси падением одного государства и возникновением другого, тем более что духовный мир русичей оставался прежним, а апостольское христианство несло в себе истины близкие религии древних славян. Так, И.Л. Солоневич замечает: «Православие светло и приветливо – нет в нем ничего угрюмого и страшного. Оно полно уверенности и оптимизма – любовь и правда все равно свое возьмут. Русский язык, кажется, единственный язык в мире, который в слово «правда» вложил два по существу противоположных смысла: правда – это то, что есть, действительность, факт. И правда – то, чего нет, чего еще нет, но что должно быть. Правда свидетельского показания о настоящем и правда Божьего обещания о будущем сливаются в одном слове и почти в одно понятие. И русский православный народ веками работает для этого слияния: для превращения Божьей правды в правду действительности»[209]209
  СолоневичИ.Л. Народная монархия. – М., 2005. С. 364.


[Закрыть].

Таким образом, «Книга Велеса», сказания о правде, былины, народный эпос выражают существование в русском национальном сознании VI–XI вв. образа правды, который имеет ряд ипостасей:

– «Прави» как вечного, непреложного начала, пронизывающего возникновение и «коловращение» жизни русского народа (нравственного идеального порядка) – Божественного пути русских в истории, покоящегося на вере в добро, уважении памяти предков, единстве русского народа как единственной форме его выживания в суровых природно-климатических и агрессивных условиях внешней политической среды, любви и почтении к родной земле-матери.

– Правды как истины соответствия поступков человека духовным идеалам святости, любви к отечеству и творению добра ради всего общества.

– Правды как мистической силы, движущей поведением человека и в этом смысле включающей религиозные, нравственные и традиционные принципы, упорядочивающие общественную жизнь.

– Правды как противоположности кривды, неправильному пути жизни, склоняющемуся не к вечным и нетленным духовным идеалам чести, добра и любви между людьми, а к бесчестию, материальной и бренной выгоде, пороку и бездуховности, неверию.

Относительно роли правды в русской культуре В.В. Кулыгин пишет: «Нетрудно заметить, но нельзя не изумиться, как глубинный первоначальный смысл древнего мифа, выкристаллизовавшегося из ещё более древнего архетипа, сохранился, спустя многие тысячелетия в современном русском языке: слова «правда», «правое дело», «справедливость», «правосудие», помимо конкретного значения имеют интенсивную положительную эмоциональную окраску… В каких бы знаковых формах и образах ни проявлялась изначальные правовые архетипы в мифологическом творчестве наших предков, очевидно, что у восточных славян, как и других народов, мифология выполняла регулятивную функцию и, следовательно, имела значение правообразующего фактора»[210]210
  Кулыгин В.В. О пути Прави к Русской Правде / В.В. Кулыгин // Правоведение 1999. № 4. С. 15.


[Закрыть].

Значение архетипа правды в русской правовой культуры выражается в том, что правда сохраняет регулятивный потенциал в течение двух тысяч лет, выступая источником государственного права (Русской Правды, других памятников права России), мерилом справедливости законодательства и идеалом развития права для русского народа. При этом русский человек способен отвергнуть формальный юридический закон и жить по праву и совести при этом, не ниспадая до саморазрушения и хаоса. Правовая культура России основана на нравственной, духовной добродетели, выражаемой знаменитым определением права B.C. Соловьёва о том, что «право – это принудительно гарантируемый минимум нравственности, не позволяющий обществу превратиться в ад»[211]211
  Соловьёв B.C. Право и нравственность / B.C. Соловьёв. – М., 2001; Мн.-М.С.ЗЗ.


[Закрыть]. Иными словами, назначение внешнего права для архетипического сознания древних славян заключалось в осуществлении нравственного идеала в жизни русского общества, торжестве Правды.

3.2. Политико-правовая концепция митрополита Илариона в «Слове о Законе и Благодати»

О первом русском митрополите, мыслителе Иларионе известно немного. В сказании Нестора «Что ради прозвася Печерьский монастырь» из «Повести временных лет» отмечалось, что среди священников церкви Святых Апостолов в Берестово был Иларион, благочестивый муж, знавший Божественное писание. Иларион из Берестово ушел на Днепр и основал монастырь Печерский, где усердно молился в уединении Богу. Киевский князь Ярослав Мудрый в 1051 г. на собрании епископов поставил Илариона киевским митрополитом[212]212
  Повесть временных лет // Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005.
  С. 231.


[Закрыть]. Причем в истории русской православной церкви Иларион стал первым русским митрополитом, поскольку ранее эту церковную должность занимали греческие священнослужители, присылаемые патриархом из Константинополя (всего из 23 митрополитов только 3 были по происхождению русскими людьми, остальные были родом из Греции). Причем Ярослав Мудрый Илариона определи митрополитом, несмотря на волю константинопольского патриарха. В «Повести временных лет» отмечается, что Иларион был человек книжный, целомудренный и свято чтил церковный устав. В летописях имя Илариона упоминается при принятии Ярославом Мудрым устава о церкви. Вполне вероятно, что киевский митрополит принимал участие в разработке текста Русской Правды, поскольку в летописных сводах указывается на то, что князь советовался с епископами.

Иларионом было создано три произведения, дошедшие до наших дней – «Слово о Законе и Благодати», «Молитва» и «Исповедание веры». Сочинения Илариона первые дошедшие до нашего времени письменные памятники религиозной, политико-правовой мысли и художественного творчества.

Для истории правовой мысли представляет особый интерес «Слово о Законе и Благодати», написанное в период между 1037–1050 гг. Слово своего рода повесть, сказание о возникновении христианства, месте русского народа в мировой истории, сущности власти русских князей и соотношении закона и благодати (правды). Характерной чертой политико-правовых и религиозно-философских сочинений Киевской Руси было то, что они представляли собой не ученые трактаты, а повести, сказания, легенды, обращенные к народу и нацеленные на воспитание православных ценностей.

Как справедливо, подчеркивается среди специалистов, произведение Илариона имело помимо нравоучительного, религиозно-философского содержания, еще и политическое значение. Слово Илариона выполняло двуединую задачу. С одной стороны, Иларион обличал недостатки иудаизма. Дело в том, что в соседнем с Киевской Русью Хазарском каганате высшие слои общества приняли иудаизм, что стало угрожать неприкосновенности православия на Руси. В связи с чем, Иларион попытался доказать преимущества христианства по отношению к иудаизму, в котором основной священной книгой является Ветхий Завет как часть Пятикнижия (Торы). Иудаизм не признает Иисуса Христа как богочеловека и пророка и не считает книги Нового Завета каноническими. Поэтому, по сути дела, Иларион вступил в богословский спор с иудаизмом, показывая, что русский народ был избран Богом для принятия христианства, а израильтяне до сих пор терпят гнев Божий за исповедание иудаизма в виде рассеяния по всему свету. Обещанного Богом израильского государства евреи так и не получили, поскольку не приняли Благодати и служат закону – лишь первой ступеньке в восхождении к Богу. Причем беды, сопровождающие евреев, по мысли Илариона, напрямую были связаны с тем, что израильтяне остались рабами закона – скрижалей завета, полученных Моисеем на горе Синай. Русскому же народу, как и всему человечеству открылся свет истины – Евангелие через пришествие и искупительную жертву Христа, которого отвергли евреи.

С другой стороны, митрополит Иларион вел борьбу с языческими культами русского народа, доказывая, что служа идолам, люди подобны животным, рабам и покоряются не истинному Богу, а бесам. Принятие христианства Владимиром Святым означало изгнание бесов, представленных древнеславянскими богами. Иларион писал: «Тогда начал мрак идольский от нас отходить, и зори благоверия явились. Тогда тьма бесослужения погибла, и Слово евангельское землю нашу осияло. Капища разрушились, а церкви воздвиглись; идолы сокрушались, а иконы святых являлись; бесы убегали – крест грады освятил»[213]213
  Иларион. Слово о Законе и Благодати // Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005. С. 34.


[Закрыть].

Центральная идея в сочинении Илариона – противопоставление Закона (Пятикнижия иудаистов) Благодати (Новому Завету христиан). Закон был дан Моисею как представителю богоизбранного народа – древних евреев. Благодать же открылась Иисусом Христом всему человечеству, всем народам. Иларион первым среди русских мыслителей подчеркнул универсализм, всечеловеческий характер христианства в противоположность иудаизму – национальной религии евреев. При этом Иларион подчеркивает, что христиане признают Ветхий Завет: «Христос пришел не нарушить закон, а исполнить его», но не в смысле соблюдения исключительно его буквы, но духа, внутреннего смысла, заложенного Богом. Закон необходим для приготовления к принятию истины – Божественной Благодати.

В соотношении Закона и Благодати проявляется традиционное для русского мировоззрения противопоставление закона и справедливости, правды. Закон обеспечивает принудительное подчинение религиозно-нравственным императивам, а Благодать воспринимается свободной совестью человека добровольно. Однако, закон ценен для нравственно слабых людей, которые удерживаются от зла. Иларион подчеркивает традиционный смысл закона как религиозного, писаного канона, который принуждает человека к соблюдению веры страхом перед возможным наказанием. По словам Иллариона, «Бог положил Закон на предуготовление истине и Благодати; да обвыкнет в нем человеческое естество, от многобожия идольского уклоняясь, в единого Бога веровать. Как сосуд скверный, омовенный водой, да приимет человечество Законом и обрезанием млеко Благодати и крещения; ибо Закон предтечей стал и слугой Благодати и Истине, истина же и Благодать – слуга веку будущему, жизни нетленной. Как Закон приводил подзаконных к благодетельному крещению, так крещение сынов своих впускает в вечную жизнь. Ведь Моисей и пророки поведали о Христовом пришествии, поведали, а Христос и апостолы его – о воскресении и о будущем веке»[214]214
  Иларион. Слово о Законе и Благодати // Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005. С. 5.


[Закрыть].

Для облегчения восприятия своего произведения Иларион воспользовался известным библейским сюжетом о том, как Авраам по просьбе Саары зачал ребенка с их рабыней Агарью. По выражению Иллариона, закон – Агарь – лишь тень, луна, которая уступает место Благодати – Сааре, солнцу. От Агари рождается Измаил, а от Саары – Исаак. В этом сюжете Иларион пытается истолковать смысл других событий из библейской истории евреев. Измаил как сын рабыни, это сами евреи, живущие под игом закона. Исаак – сын Авраама и Сарры – Благодать, которая Христом распространяется на весь мир. В том, что Авраам лишает наследства Измаила Иларион видит отрицание Христом формального подчинения закону Моисея и откровение Благодати через рождение Исаака.

В интерпретации Илариона события из жизни Авраама и Саары следует понимать как иносказание всемирно-исторического развития христианства. Первоначально люди поклонялись идолам – языческим богам, и были подобны зверям, неспособным усмирять свою животную агрессию. Бог открыл истину через Закон, данный Моисею и всем евреям. Евреи же должны были по обетованию Бога открыть свет истины другим народам и, усмирив свою плоть, подготовиться к свободному принятию божественной истины. Но, иудеи не вышли за пределы рабского подчинения закону. Хотя и усмирили свою плоть и сдержали грех, но не были готовы свободно любить и жертвовать собой. Древние евреи, оставшиеся рабами закона, в назидание были Богом рассеяны по всему свету. А тем людям, пусть и иной национальности, которые уверовали в Богочеловека, тем открылись Благодать и вечная небесная жизнь. С тех пор нет ни эллина, ни иудея. Для всех открыто Евангелие. Не взирая на национальность и социальный статус. Иларион по этому поводу говорит: «И изгнаны были иудеи, и рассеяны по странам, а чада благодетельные христиане стали наследниками Богу и Отцу Как отошел свет луны, когда солнце воссияло, так и Закон – пред Благодатью явившейся. И стужа ночная побеждена, солнечная теплота землю согрела. И уже не теснится человечество в Законе, а в Благодати свободно ходит. Ибо иудеи при свече Закона себя утверждали, христиане же при благодетельном солнце свое спасение зиждут; ибо иудеи тенью и Законом утверждали себя, а не спасались, христиане же истиной и Благодатью не утверждают себя, а спасаются. Ибо среди иудеев – самоутверждением, а у христиан – спасение. Как самоутверждение в этом мире, спасение – в будущем веке. Ибо иудеи о земном радели, а христиане же – о небесном»[215]215
  Иларион. Слово о Законе и Благодати // Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005. С. 11.


[Закрыть].

В трактовке Илариона закон был необходим для того, чтобы люди, отвергнув языческих Богов, постепенно путем внешнего исполнения заветов Священного Писания усмирили свой дух для принятия высшей истины – Благодати. Закон (Ветхий Завет) требовал формального следования божественной истины, за что и влек внешние наказания. Но, высшее состояние общества и духа по Илариону – это свободное принятие христианских начал любви, свободы, сострадания и жертвенности. Иларион первым в отечественной политико-правовой мысли заложил основы концепции соборности, нашедшей окончательное оформление в учении славянофила А.С. Хомякова. Следуя исключительно закону, человек подобен рабу, скованному и ограниченному чуждому его совести требованиями. Сбросив с себя ярмо закона и душой приняв благодать, человек становится свободным и вступает в соборное общение с другими верующими. В мировоззрении Илариона намечается универсальное для русской правовой ментальности свойство – отрицание абсолютной ценности за формальными нормами, не соответствующим нравственным абсолютам. Христианское сознание готово отвергнуть закон, который не учитывает духа благодати.

Следование закону не может быть идеалом общественного устройства в православном учении митрополита Илариона. Жить по одному закону значило быть рабом, постоянно усмиряя свою плоть и дух. Поэтому человек на пути к церковному единству должен преодолеть закон, превозмочь свою грешную натуру и принять Правду – Благодать. Так, Иларион отмечает: «Не вливают ведь, по слову Господню, вина нового учения благодетельного в мехи ветхие, обветшавшие в иудействе. Ежели просядутся мехи, то вино прольется. Ведь не смогла Закона тень удержать. Но многажды идолам поклоняясь, как истинной Благодати удержать учение? Но новое учение – новые мехи, новые языки, и соблюдены будут – оно и они».

В понимании Илариона именно русский народ – тот новый язык, который был готов, чтобы принять вино учения Христова. Здесь чувствуется связь взгляда Илариона с ветхозаветным учением о странствующем царстве из сна Давида, который позднее воплотился в концепции старца Филофея «Москва – Третий Рим». Русский народ стал восприемником истинной веры, как и у Филофея Москва стала единственной хранительницей неискаженного православия после падения Византийской империи. Иларион говорил: «Ибо вера благодатная по всей земле простерлась и до нашего народа русского дошла. И Закона озеро пересохло, евангельский же источник наводнился и, всю землю покрыв, до нас разлился… Прежде были мы как звери и скоты, не разумели десницу и шуйцу и лишь к земному прилежали, и даже мало о небесном пеклись. Но послал Господь к нам заповеди, ведущие в жизнь вечную, по пророчеству Осии»[216]216
  Иларион. Слово о Законе и Благодати // Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005. С. 23, 26.


[Закрыть].

Автор «Слова о Законе и Благодати» обосновал превосходство Правды, Благодати, православных ценностей по отношению к формальному закону, тексту, который хотя и необходим для удержания зла в людях, но не является высшим принципом, самодовлеющим началом. Закон служит нравственности, правде, подготавливает нравственно несовершенных людей к жизни по христианским заповедям не в силу страха перед наказанием, а вследствие свободного духовного принятия Божественной Истины. И.А. Есаулов очень точно замечает: «Безблагодатное («механическое») следование закону трактуется в традиции православного христианства как рабство и несвободное подчинение необходимости; как заповеди, идущие не от Бога, но «придуманные» человеком (например, «римское право» и вообще идея «правового пространства»); как формальные рамки абстрактной «нормы», не могущие предусмотреть многообразия конкретных жизненных коллизий; как «мертвая буква», убивающая жизнь и препятствующая духовному спасению; как нечто противоположное Царству Божию»[217]217
  Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. – Петрозаводск: Изд-во Петр-го ун-та, 1995. С. 90.


[Закрыть].

Кроме того, в «Слове о Законе и Благодати» Иларионом обосновывается божественное происхождение княжеской власти и обосновывается идеальный облик правителя – справедливого, милосердного и грозного для врагов князя, коим для него был князь Владимир. В сочинении митрополита отчетливо выражена убежденность автора в богоустановленности монархической формы правления. Иларион стал первым идеологом самодержавия и сильной, централизованной власти киевского князя. Так, говоря о князе Владимире Святом Иларион указывает на необходимость самодержавия: «И единодержцем будучи земли своей, покорил под себе окрестные страны – те миром, а непокорные – мечом». Заметно, что по мысли Илариона, самодержавие князя в большей степени соответствует цели обороны русских границ.

О богоучрежденности княжеской власти митрополит Иларион говорит путем уподобления князя Иисусу Христу. По существу в крещении Владмира Иларион вскрывает общую в христианстве мысль о том, что царь преображается после миропомазания, в него вкладываетя Богом новое сердце. Вот что пишет Иларион: «И совлек с себя каган наш, вместе с ризами, ветхого человека сложил тленное, стряхнул прах неверия. И влез в святую купель, и породился от Духа и воды, в Христа крестившись, в Христа облачился; и вышел из купели, обеленный, сыном став нетления, сыном воскрешения, имя приняв навечно именитое из рода в род – Василий»[218]218
  Иларион. Слово о Законе и Благодати // Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005. С. 32.


[Закрыть]. Примечательно, что назван Владимир каганом – царем в Хазарии. Тем самым Иларион показывает высокий статус князя Владимира, не уступающий соседней Хазарии. Титул каган сродни слову царь, но с учетом исторического контекста Иларион пытался обосновать привилегированное положение русского князя – самодержца.

Одним из первых Иларион наметил значение преемственности власти, происхождение русских князей и передачу царства как средство обеспечения порядка и устойчивости во властных отношениях. Автор «Слова» отмечает родовитость Владимира и Ярослава Мудрого, показывая славные дела их предков – Игоря и Святослава: «Сей славный – от славных родился, благородный – от благородных, каган наш Владимир»[219]219
  Там же. С. 31.


[Закрыть]. Позднее вопрос о преемственности и потомственности власти русских царей был поднят в «Степенной книге» и царем Иваном Грозным, доказывавшим свои права на царство происхождением от самого императора Августа.

Особо отмечает Иларион, что власть должна подчиняться закону, князь должен править праведно и милостиво. Характерно то, что слово правда воспринимается Иларионом неоднозначно. Правда – и закон, и правосудие, и истина, Благодать. Причем по мысли Иллариона, тот князь достоин Божьей милости, который воплощает в своей жизни правду. Правда не просто исполнение закона, но и нравственное служение своему народу. На князя через идеальный образ Владимира Святого возлагает высокие нравственные обязанности. Иларион писал о Владимире: «Ты, о пречестный, не словами подтвердил сказанное, но дела совершил, просящим подавая, нагих одевая, жаждущих и алчущих насыщая, болящим всякое утешение посылая, должников выкупая, рабам свободу даруя»[220]220
  Иларион. Слово о Законе и Благодати // Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005. С. 39.


[Закрыть].

В отношении функций князя Иларион выразил единую для отечественной политико-правовой мысли идею о том, что князь должен быть «грозой» для врагов, охраняя Русь от набегов и осуществляя суд. В то же время, Иларион в обуздании зла главное видит не в жесткости наказания, а в милосердии, дающем возможность перевоспитания и преображения души человека. Иларион по этому поводу отмечал: «Милость превозносится над судом, и Милостыня мужа, как печать Бога». Вернее же самого Господа слово: «Блаженны милостивые, ибо помилованы будут». Иларион озвучивает идею, которая впоследствии ляжет в основу концепций самодержавной власти Ивана Грозного – милостыня помогает смыть грехи, показывает раскаяние человека и его открытость Богу. В связи с чем Иларион ссылается на Священное Писание: «Отвративший грешника от заблуждения на пути Его, спасет душу от смерти и покроет множество грехов»[221]221
  Там же. С. 40.


[Закрыть].

В произведение Илариона закладываются основы русской концепции князя – не только борца с внешними угрозами и судей, но и духовного просветителя, хранителя веры, нравственности, пекущегося не о формальном соблюдении закона, но о воплощении божественной правды. Здесь Иларион намечает будущее восприятие русской мыслью идеи симфонии церкви и государства, предполагающей осуществление князем (царем) функций по нравственному воспитанию общества, охранению и защите православия.

Наконец, в «Слове о Законе и Благодати» автор подчеркивает ценность охранительной политики русских князей. По мнению Илариона, главное не новые победы, приобретение земель и имущества, но сохранение тех достижений, которые были сделаны предшествующими князьями. Эту мысль Иларион высказывает в оценке тех культурных и политических результатов, которые были достигнуты в правление Ярослава Мудрого, сына Владимира Святого: «…Доброе весьма и верное свидетельство – сын твой Георгий. Его ведь сотворил Господь наместником тебе, твоему владычеству, не рушащим твоих уставов, но утверждающим, не умаляющим твоего благоверия сокровищ, но более их умножающим, не говорящим, но свершающим, что недокончено тобой, кончающим»[222]222
  Иларион. Слово о Законе и Благодати //Первые книги Святой Руси. – М.: Даръ, 2005. С. 43.


[Закрыть].

Таким образом, митрополит Иларион выразил целый ряд отправных начал русской политико-правовой мысли и правосознания российского общества.

Во-первых, Иларион выступил за идеал соборного общества, живущего не под игом закона, а на основе свободного принятия совестью догматов веры.

Во-вторых, Иларион предпочтение отдавал правде, истине, благодати по отношению к закону, формальному правилу, предназначенному для борьбы с внешними формами человеческого зла и греха.

В-третьих, Иларион обосновывает христианские основы самодержавной власти как нравственного служения, дела Христова.

В-четвертых, автор «Слова о Законе и Благодати» указывает на высокое значение преемственности и потомственности власти русских князей как фактор стабильности, постепенности и единства во внутренней и внешней политики русского общества.