Текст книги "Люди земли Русской. Статьи о русской истории"

Ветер из глубин

Большинство средней интеллигенции всех времен и всех народов склонно мыслить готовыми формулами, штампами, этикетками на аптекарских пузырьках. Интеллигенция античных Афин оперировала репликами Перикла или Фемистокла, интеллигенция современного Лондона – рецептурой «Таймса»…

Так было, так есть, так будет, и в периоды спокойного, эволюционного развития общественной жизни такой метод вполне нормален и прогрессивен. Но он непригоден в острые динамические моменты истории. Тогда среднему интеллигенту приходится срывать привычные этикетки с пузырьков своей мозговой аптеки, наново анализировать их содержимое – «переоценивать ценности». К сожалению, именно в такое время живем мы, и нам, средним русским интеллигентам по «эту» и по «ту» сторону приходится выполнять тяжелую работу пересмотра, «чистки»… прежде всего «чистки» самих себя, своего прошлого и настоящего.

Яркий представитель такого фармацевтически-рецептуарного мышления г. Вишняк[216]216
  Марк Вениаминович Вишняк (1883–1976) – юрист, публицист. Эмигрировал в 1919 г.; в 1946–1958 гг. редактор русского отдела американского еженедельника «Time».


[Закрыть], как то безапелляционно заявил, что в российском прошлом до появления Радищева вообще не было интеллигенции. Иначе говоря, огромный национальный организм России тысячу лет жил и стремительно развивался, не имея своего мыслительного аппарата, так сказать, «плыви, мой челн, по воле волн». Эта этикетка из мозговой аптеки г. Вишняка не нова. Ею пользовалась в течение полутораста лет и пользуется до сих пор антинациональная часть средней и низовой русской интеллигенции, именно она подлежит пересмотру в первую очередь. Есть ли на самом деле свое национальное прошлое у нее, у средней русской интеллигенции?

Для познания «верхов» прошлого нашей национальной мысли мы имеем много литературных документов: трактат о государстве – «Завещание Владимира Мономаха», призыв к национальному единству в «Слове о полку Игореве», послания Сергия Радонежского, острую полемику публицистов Грозного и Курбского, иосифлян и заволжских старцев и т. д.

Но это – «верхи» и «имена», а о прослойке между ними и народными массами повествуют ныне документы: переписи, окладные листы, сметы, росписи, челобитные и т. д. Они малоизвестны современному среднему интеллигенту, и рецептурщики типа Вишняка обычно их игнорируют.

Повествуют об этой прослойке и вещественные доказательства, например, камни. К ним я и обращаюсь теперь с вопросом.

* * *

– Кто построил Кремль и его главнейшие соборы?

– Аристотель Фиораванти, флорентиец[217]217
  Фиораванти был родом из Болоньи.


[Закрыть], вызванный в отсталую, некультурную Москву Иоанном Третьим, – бойко ответит русский интеллигент-рецептурщик и вполне удовлетворится этим ответом. Ведь для него на Московской Руси и интеллигенции не было, а вот приехал этакий флорентийский мэтр, и разом камни кремлевских стен запрыгали на свои места. Подобный фармацевт мысли не дает себе труда задуматься над тем, что Аристотель Фиораванти был единственным иностранцем на грандиозном по тому времени строительстве, которое, несомненно, требовало мощного кадра работников-интеллектуалов, т. е. средней технической интеллигенции.

Кто руководил обжогом этого замечательного по прочности кирпича?

Кто составлял расчет его потребности, вычерчивая планы, промеряя котловины, разрабатывая детали строительства и т. д.? Мог ли выполнить все это один иностранный архитектор, к тому же не знавший русского языка? Но ведь кроме Московского Кремля и его соборов, меньшие кремли и соборы были выстроены во Пскове, Новгороде, Рязани, Туле и т. д. Их-то строили уже без участия иностранцев. Кто?

Имена их строителей до нас в большинстве случаев не дошли. Но мы можем назвать общее имя этих людей: русские технические интеллигенты Московской Руси.

* * *

Заскорузлые реакционные «прогрессисты» типа г. Лавды («Русская мысль») глубоко убеждены в том, что с их отъездом из России интеллектуальная жизнь там окончилась, что «культурный уровень низок», «молодежь малограмотна» и т. д. В качестве главного доказательства этих «истин», они приводят провозглашение Сталина корифеем науки языкознания. Но ведь и Нерон был провозглашен некогда «Гомером», однако, это не помешало быть в то же время, в том же Риме, Сенеке, Лукану, Петронию, Витрувию…

Мог ли народ в двести миллионов утратить способность и стремление мыслить?

Передо мной сейчас пачка случайно полученных книг московских изданий 1945–1949 гг. Это мелкие выпуски ОГИЗ, массовой библиотеки «Искусства», «Московского рабочего», «Москва в ее прошлом и настоящем», «Советская музыка» и т. д. «Имен» среди их авторов нет. Они написаны средними русскими подсоветскими интеллигентами, какими-то Снегиревыми, Субботиными, Леоновыми, Роммами; написаны без претензий, просто, дельно, грамотно, на основе огромной работы, сбора чернового материала по прошлому России, проделанной тем же средним русским интеллигентом – рядовым научным работником, историографом, археологом социологом, инженером… Они рассчитаны на такого же середняка-читателя.

По темам они различны, но все объединены одним общим стремлением: найти свои корни в своем национальном прошлом, установить прямое родство между строителями древнего русского Кремля и потенциальными защитниками Кремля современного.

Несомненно, что это направление мысли сейчас протежируется сверху. Но столь же несомненно, что оно встречает широкий отклик снизу, ибо сам их автор, средний современный русский интеллигент – функция этого «низа», его производное, тесно с ним связанное.

Этот русский подсоветский интеллигент-середняк страстно ищет сейчас своего национального предка, срывает сигнатурки[218]218
  Рецепт, прикрепленный к лекарству.


[Закрыть], навязанные ему минувшим «прогрессивным» веком, находит его… даже имена, затертые и затерянные вишняками минувшего «прогрессизма».

* * *

Вот одна из этих книг: «Село Коломенское» А. Субботина[219]219
  Московский Рабочий, 1947, Москва. – Прим. автора.


[Закрыть].

С ее страниц смотрит на читателя дворец царя Алексея Михайловича с 270 комнатами и 3.000 окон. Его архитектура ярка, гармонична и самобытна. Он поражает своей красотой.

 
«Семь дивных вещей древний мир читаше,
Осьмой див – сей дом – время имать наше…»
 

– пишет о нем современный ему поэт Симеон Полоцкий.

Эта «новостройка» исконной Московской Руси выполнена за один строительный сезон Плотничьим старостой Сенькой Петровым и стрелецким плотником Ивашкой Михайловым.

Читающие о них Петровы и Михайловы, современные подсоветские русские профтехнические средние интеллигенты, воздвигающие теперь корпуса в 270 зал с 3.000 окон, не почувствуют ли они своей кровной связи с этими предтечами, всей силы неистребимой в сердцах людей национальной традиции?

Далее, современные токари и фрезеровщики, Павлов, Иванов, Николаев, а также и руководящий ими инженер Окулов прочтут в этой книжке, что поразившая иностранца Рейтенфельса искуснейшая резьба этого дворца была выполнена в 1667 г. «резчиками Давидом Павловым, Андреем Ивановым, Федором Николаевым, под руководством Герасима Окулова».

Не был ли этот Герасим культурно национальным предком современного инженера Окулова, таким же, как он, средним интеллигентом своего времени? Не вспыхнет ли в сердце подсоветского инженера чувство гордости этим своим русским предком?

Читаем дальше: «Художественную роспись в этом дворце выполняли царские иконописцы Симон Ушаков со товарищи Федором Евстигнеевым и Иваном Филатовым». Размах был не шуточный. На одну позолоту пошло 20.200 листов «немецкого золота»… Что почувствуют современные русские художники, прочтя это?

Еще дальше: «Оружейной Палаты мастер Петр Высотский поставил у трона фигуры движущихся и рыкающих львов», о которых Симеон Полоцкий писал:

 
«Яко живии, львы глас испущают,
Очеса движут, устами зияют».
 

Современный русский подсоветский интеллигент, комбинатор и конструктор, вряд ли согласится с фармацевтами вишняками, наклеивающими национальную Русь этикетку: «до прибытия из Германии Радищева, интеллигенции в России не было». Он, этот современный русский интеллигент знает, какое количество интеллектуальной энергии, творческого ресурса потребует конструкция таких механизмов.

Цитировать дальше эту книгу не стоит. Отметим лишь, что в ней ни разу не упомянуто имени Сталина и ВКП(б), как и в ряде однотипных изданий того же периода.

И еще одна деталь: в той же книге дан снимок Царских Врат из церкви села Монастырщины, Тульской области. Они стоят сейчас в одном из музеев Москвы, как образец высокой индустриально-художественной работы (резьбы по металлу) XVI в. Я вырос в 15 верстах от Монастырщины, часто бывал там, видел эти Врата, и никто не мог тогда сказать мне о их происхождении.

Современный средний интеллигент разыскал эти Врата, распознал и утвердил в качестве аргумента своей почвенности, своей культурной и национальной традиции, сорвав этим пошлую этикетку «прогрессистов» о «бескультурье» русского прошлого.

* * *

Но кто же готовил этих средних интеллигентов Московской Руси? Ведь принято думать, что школа в России началась лишь с Петра, с его Навигацкого училища, точнее, со Славяно-Греко-Латинской Академии, основанной в 1687 г. под влиянием «западных» веяний. Статьи выпусков «Москва в ее прошлом и настоящем» рисует иную картину.

Они рассказывают, документально подтверждая, о многих других школах, открытых ранее в Москве и других городах. Цитируется челобитная 1667 г. об открытии в Китай-городе приходского училища с преподованием греческого, латинского языков и прочих «свободных» учений, приводятся документы о специальной школе подьячих Посольского Приказа при Заиконоспасском монастыре, школе переводчиков и грамматиков при Печатном дворе, школе древних языков, истории и философии боярина Ртищева (1649 г.), и ряде приходских «школьных домов». «В XVI веке школа на Руси не была редким явлением и весьма ошибочно думать, что до-Петровская Русь была неграмотной страной»… Рукописные буквари и учебники существовали уже в XVI в. (даны иллюстративные документы), а в XVII – появились «массовые» издания букварей печатных: только за четыре года (1647–1651) их было выпущено в Москве 9.600 экземпляров, не считая «Книжиц малых, иже в научении бывают детям».

М. В. Довнар-Запольский в монографии «Торговля и промышленность Москвы»[220]220
  Полное название монографии: «Торговля и промышленность Москвы в XVI–XVII вв.» (М., 1910).


[Закрыть] рисует яркую картину профессионального образования в допетровской Руси. Он свидетельствует о наличии в ней частных технических школ (вернее групп), давших таких розмыслов-инженеров, как Антип Константинов, строитель замечательных Патриарших палат, Алексей Корольков, строитель огромного Хамовного двора в 1658–1661 гг., т. е. мануфактурной фабрики, опередившей по времени знаменитые «мануфактуры» Кольбера во Франции… «Можно с достоверностью утверждать, пишет он, – что некоторые виды мастерства были обусловлены особою записью, особым испытанием», т. е. экзаменом, дипломом. В числе таких профессий он насчитывает только по обработке металла более тридцати.

Не забыто и искусство, монастырские и придворные живописные школы, давшие таких мастеров, как, А. Рублев и С. Ушаков. Засвидетельствована даже Школа нотного пения, графическое изображение занятий в которой найдено в рукописном Житии св. Сергия Радонежского…

Какие же эмоции владеют сейчас авторами и читателями этих массовых изданий – профессорами и студентами, учителями и школьниками, т. е. средним русским современным интеллигентом? Я акцептирую эту статью на него, т. к. он представляет сейчас в СССР фактически ведущую и наиболее значительную силу, даже при террористическом нажиме аппарата торжествующего социализма. Не забудем того, что большинство призывного возраста состоит из окончивших семилетку, и культурный уровень современного рядового инженера и квалифицированного рабочего, колхозного агронома и комбайнера, лейтенанта и сержанта, – в основном одинаков.

Исследовательской и популяризационной работой охвачены решительно все секторы российского национального прошлого, все направления и ответвления национальной традиции. Из мрака забвения ярко выступают образы даже малоизвестных национальных героев генералов и адмиралов (Сенявин, Ушаков, Хрулев, Давыдов…), писателей и мыслителей (Лесков, Стасов…), художников, скульпторов, музыкантов (Суриков, Нестеров, Мартос, Баженов, Верстовский). На осмеяние или поношение прошлого нации нет и намека. Даже монархия в историческом ее плане рисуется, как прогрессивный и положительный фактор: мудрым и прозорливым мужиком-скопидомом, «хозяином», выступает из глуби веков Иван Калита, вождем народного движения проходит Александр Первый. Даже такая сомнительная фигура, как светлейший князь Тавриды, очищается от грязи скабрезного анекдота и вырастает в широкого и гуманного устроителя дикого и некультурного края. Награды ему и другим, пожалованные милостью монархов, подчеркнуты, как заслуженные, вплоть до наименования орденов.

* * *

Недооценка врага – скверная вещь, говорили в разной форме и Суворов, и Бисмарк, и Ленин. Мы должны признать, как аксиому, что советская пропаганда в наши дни – лучшая. Секрет ее силы не в количестве и даже не в качестве материала, но в его направленности. Она умеет распознавать направление ветра эмоций народных масс, и лавирует, пользуясь этим ветром, и тем заставляя его служить своим целям.

Ветер, дующий теперь в народных массах СССР, есть дыхание возрождающейся, выздоравливающей после тяжкой и долгой болезни российской всеобъемлющей народно-государственной надплеменной национальной традиции. Ее стержень – российское государственное и культурное единство. Этот стержень пронизывает одиннадцать веков ее истории и, держась именно за него, устояло Российское Государство при катастрофическом превращении России в СССР. Судорожно вцепляются в него сознающие свое внутреннее одряхление социал-коммунисты, видя в нем, и только в нем свою опору в предстоящей смертельной схватке. Они умеют видеть настоящее и рассчитывать будущее. Именно поэтому они торопливо очищают национальное самосознание племен и народов СССР – российского народа – от налипшей на него в минувшем веке «прогрессивной» антинациональной шелухи. Лавировать при этом ветре из глубин им очень трудно, но другого пути нет.

Бурбоны, как известно, не забывают отжившего и не способны понять настоящее, насущное. Бурбоны неистребимы, многообразны, вездесущи. Их специальность – реставрация материалов со свалки исторического мусора. После французской революции они пытались реставрировать осколки сословной монархии: готовясь к окончанию русской революции – пытаются подновить и пустить в оборот гнилушки растоптанной ею (русской революцией) керенской демократии.

Консервативной, рецептурной формой мышления одержимы не только мелкотравчатые вишняки из наших эмигрантских щелей. Ей подвержены и многие великие мира сего. Подчиненный ей, этой консервативной рецептуре, г. Трумэн оскорбил русский народ, искренно стремясь к сближению с ним. Исходя из того же, и стремясь также найти контакт с русским сфинксом, Дон Левин и субсидирующие его капиталисты начинают свою дружественную акцию именно с того, против чего направлена политическая эмоция современного российского народа, против его ясно выраженного стремления сохранить свое надплеменное национальное российское единство и укрепить его связью с историческими корнями российской государственной культуры.

Организованный господами Лайонсом и Дон Левиным СОНР[221]221
  Союз освобождения народов России.


[Закрыть] пока (когда пишется эта статья) еще не опубликовал полностью, и, вероятно, даже не выработал своей программы. Но два ее тезиса уже ясны. Это: 1) самоопределение «наций» вплоть до отделения; 2) нерушимость «демократических свобод» в той их форме, какую установил минувший XIX век, т. е. республика и партийное представительство.

Оба эти тезиса отвергнуты и растоптаны всем ходом развития российской (октябрьской) революции. Ее первым актом был разгром керенской демократии и разгон безупречно демократического с точки зрения XIX века Учредительного Собрания. В ходе Гражданской войны были опрокинуты все «самоопределения». Российский народ молчаливо поддержал первый акт и активно содействовал второму.

Прогрессивна или реакционна насильственная реставрация этих отвергнутых народами российской нации доктрин? Сохранили ли до сих пор племена российского народа этот протест против чуждых, навязанных им извне, политических доктрин?

По словам г. Токаева, основывающегося на утверждении маршала Жукова, в Сталинградской битве участвовало 50 % нерусских солдат, а в штурме Берлина – 70 %. Эти нерусские российские солдаты защищали и защитили российское национальное единство от посягательства на нее Гитлера и Розенберга. Таков их ответ на первый тезис программы СОНРа.

По словам того же г. Токаева, на тайном совещании генералов-антисталинцев было решено поддержать диктатора Сталина в борьбе за Россию, т. е. укрепить твердую власть. Это решение действенно осуществлено всей армией. В нем ключ к ответу на второй тезис СОНРа.

Отсутствует ли у российского народа стремление к свободе и народоправию? Конечно, нет. Стремление к свободе заложено во всем живущем. Но российский народ глубинно, почвенно сознает, что осуществление его державства и свободы неразрывно связано с организацией твердой власти и для реализации этого процесса устарелые (и не оправдавшие себя) рецепты XIX века не пригодны. Он ищет своего пути к свободе и народоправию и находит его в одиннадцативековой традиции русской государственности, гармонично сочетавшей в себе самобытные демократические формы с самобытной же организацией твердой власти – Российской Монархией.

Пытавшиеся расчленить Россию путем «самоопределения наций» немецкие оккупанты Гитлер и Розенберг были осведомлены И. Л. Солоневичем об этой русской национальной традиции. Восточное Министерство и ОКВ производили в 1943–1944 гг. аналогичные опросы среди интеллигенции оккупированных областей, и получили аналогичные данному И. Л. Солоневичем ответы, но не хотели услышать и понять этих слов, произнесенных людьми.

Им пришлось их услышать и понять, когда те же ответы подтвердили пушки. Стоит ли снова повторять трагический опыт Гитлера и его предшественников?

«Наша страна»,

Буэнос-Айрес, 29 декабря 1951 г.,

№ 102, с. 3–6.

Без воды и без ступы

Дискуссия о «советском человеке», к счастью закончилась. К счастью, потому что толочь воду в ступе – бесполезно, а плевать в воду, и в добавок к тому и друг в друга, и в русскую душу – подло.

Единого и сколь либо целостного типа нации в 200 миллионов, состоящей из 150 различных племен, дифференцированных по социальным, культурным, этническим, экономическим и проч. признакам, быть не может. Добавим, что эти люди живут в различных географических условиях (от полярного круга до субтропиков) в различных бытовых формах (от Кремля до концлагеря) и к тому же беспрерывно в них перемещаются.

Невозможно установить даже и нескольких основных, наиболее характерных психологических формаций подсоветских людей, ибо подлинные их психологические черты скрыты под густым и прочным защитным слоем. Специалисты определения психического склада человека – следователи НКВД – «анализировали» автора этих строк в общей сложности не менее 300 часов, но все же не докопались в нем до его истинной сущности «врага народа», за которую он был бы, безусловно, расстрелян.

Вопрос о современном человеке СССР может быть поставлен только в одной форме: сохранил ли современный подсоветский тип (разновидность) основные черты своего русского, российского прототипа той же разновидности, или они у него полностью вытравлены?

Ответ на такой вопрос могут дать факты массовых явлений, только они, но не слова и поведение отдельных людей, что всегда будет субъективным.

Такие массовые факты мы имеем и приведем их, сколь позволят размеры статьи.

1. Вопрос: сохранилась ли в подсоветской душе русская тяга к Богу, религиозность?

Ответ: по всей зоне германской оккупации в кратчайшее время было создано церквей вдвое больше, чем позволяло наличие уцелевших священников. Эти церкви создавались стихийно, «снизу», самим населением, без чьей-либо помощи, и бывали полны молящихся. Крещение комсомольцев и комсомолок – повсеместное, массовое явление[222]222
  То же самое можно сказать и о мечетях в Крыму и на Кавказе. – Прим. автора.


[Закрыть].

2. Вопрос: сохранили ли русские женщины и девушки основные черты своих специфических женских качеств?

Ответ: немецкие контрольные врачи поражались необычайно высокому, невероятному даже для Германии, проценту девственниц. Перед приходом немцев, женщины, по предложению советских властей, тотчас же разбирали привезенных из эвакуированных городов сирот, не допуская их до детдомов. Это делали голодные, но сохранившие чувство материнства российские «бабы». Случайные связи (иногда и крепкие) с солдатами-постояльцами были, но не было ничего похожего на ту массовую проституцию, которую мы все наблюдали в оккупированных зонах Франции, Италии, а позже, при англо-американцах, и в самой Германии.

3. Вопрос: сохранил ли советский солдат боевые качества русского солдата?

Ответ: Сталинград, боевой путь от Волги до Эльбы, вовсе не похожий на военную прогулку солдат Эйзенхауэра в Германии (после Рейна).

4. Вопрос: сохранился ли русский (не советский) патриотизм?

Ответ: 2,5 миллиона записавшихся в РОА; 1,5 миллиона «хиви»; возникновение «самочинных» отрядов; казачье движение. Есть и еще парадоксальный, но естественный в наше сумасшедшее время добавок к этим цифрам: сопротивление советской армии немцам началось лишь после того, как перед ней были поставлены национальные цели, были брошены российские, а не советские лозунги. Следовательно, и РОА, и ее противники сражались друг против друга, но… каждый за Россию.

5. Вопрос: сохранил ли русский крестьянин свою любовь к земле, свою исключительную трудоспособность?

Ответ: площадь колхозов все же обрабатывается, несмотря на исключительные технические трудности при перманентной недостаче рабсилы и к тому же на голодное брюхо.

6. Вопрос: сохранил ли русский народ свою талантливость, свою ломоносовско-шаляпинскую искру?

Ответ: доказательства в протоколах международных конкурсов, в конструкциях самолетов, на страницах книг и т. д., и т. д.

Перехожу к выводам и заключению.

Уважаемые участники дискуссии в «Новом русском слове»! Заплевали вы друг друга, поразбивали морды кое-кому, и все зря. Все ваши доводы, вроде – «Мурочка Н. шесть абортов сделала», «Нет, только пять, да и то с галопа» – все они суть только прыготня блох по телу великана. Почешется, встряхнется он, скинет провшивевшую вонючую рубаху, надетую на него не только большевиками, но вашими же отцами-интеллигентиками, о которых г. Сергеев стыдливо умалчивает в своей, в общем справедливой, статье, – и после всех этих манипуляций всю коросту, как рукой снимет. Не пора ли российской интеллигенции кончать свое полуторастолетнее «от Радищева» словоблудие? Не пора ли становиться самим русскими и субъективно принять мужицкую формулу: «хороша ли, плоха ли жена, да моя; а ты себе свою поищи», – а объективно, осмотревшись вокруг себя, и у нас в Европе, и у вас в США, признать на основе точного сравнения:

– Двухсотмиллионная масса российского народа, несмотря на систематическое полуторастолетнее отравления ее души определенными группами псевдо-российской псевдо-интеллигенции и ужасающий режим последних 34-х лет, все же стоит морально выше той среды торговцев с людоедами, которую мы имеем возможность наблюдать в целом мире и в этой плоскости строить свои сравнения и делать выводы. Это будет полезнее и для российского народа и для всех прочих. А так же и для нас самих, ибо мы тоже часть российского народа.

[Алексей Алымов]

«Знамя России», 20 декабря 1951 г.,

№ 53, с. 8–10