Текст книги "Люди земли Русской. Статьи о русской истории"

И. Албов [242]242
  Псевдоним нами не раскрыт.


[Закрыть]

Башилов, Кремнев, Месняев, Норд, Потоцкий, Ржевский, Рудинский, полк. С. Спасовский, Ширяев и т. д. и т. д.!

Приятно читать печатный орган, в котором сотрудничают такие корифеи русской журналистики, такие высокоинтеллигентные творцы современной русской культуры.

Это вам не вишняки, кусковы, вейнбаумы, болдыревы, байдалаковы, абрамовичи и прочие социалисты, марксисты, НТС-цы, троцкисты и просто перебежчики из одного лагеря в другой – куда ветер дует, и где пахнет долларами.

Приятно даже читать их полемику: если культурные люди имеют разные взгляды на один и тот же вопрос, то дружественный обмен мнений (а иного среди народных монархистов и быть не может) сможет лишь уточнить или выяснить правильную точку зрения.

Такая именно полемика возникла на страницах «Нашей страны». Начавшись с оценки литературной деятельности Бунина, полемика перешла к принципиальному вопросу о том, что собою представляет русская интеллигенция. В. Башилов озаглавил свою статью: «Творцы русской культуры – не интеллигенты, а интеллигенты – не творцы русской культуры».

Б. Ширяев причисляет к русским интеллигентам и Владимира Святого и св. Сергия Радонежского. Другие оппоненты Б. Башилова причисляют к русским интеллигентам и самих себя.

Кто прав и кто не прав?

Б. Башилов пишет, что слово интеллигент появилось лишь в XIX столетии. Он совершенно прав. Могу даже уточнить и сказать, что это слово появилось в конце XIX столетия: ни в академическом словаре, ни даже у Даля[243]243
  Слово «интеллигенция» присутствует во 2-м издании словаря Даля, 1881 г.: «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» (т. 2, с. 46).


[Закрыть] этого слова нет. Следует ли отсюда, что до нашей эры в Росси не было интеллигенции? Отнюдь нет. Каждый язык – в том числе и русский – видоизменяется, обогащается, прогрессирует. Слова и выражения, которые были бы непонятны два, три или четыре века тому назад вполне понятны и общеупотребительны теперь. А что сказал бы г. Башилов о человеке «зело в науках умудренном»? Я бы назвал его ученым, хотя это слово не существовало в русском лексиконе XVII и XVIII вв. Что сказал бы г. Башилов о Епифании Славинецком[244]244
  Епифаний Славинецкий (ок. 1600–1675) – иеромонах, русский богослов, философ и переводчик.


[Закрыть], если бы прочел в его жизнеописании, что он «в философии и богословии изящный дидаскал, искусснейший в эллино-греческом и славянском диалектах»?

Думается, что он вместе со мной сказал бы, что это ученый богослов, философ, эллинист и знаток славянских языков. А, может быть, рискнул бы сказать: «высокоинтеллигентный богослов, философ, эллинист и славист». Таких примеров можно, конечно, привести тысячи, но это не входит в задачи настоящей статьи.

В статье «Кто же он русский интеллигент?» проф. Ширяев пишет, что считает дискуссию по этому вопросу «полезной, актуальной и вполне своевременной», а в заключение выражает пожелание расширения таковой. Эта заключительная фраза послужила толчком для написании настоящей статьи.

Не желая заниматься этимологией слов «интеллигент» и «интеллигенция», ибо, по справедливому замечанию г. Рудинского, слова меняют значение в процессе их жизни, – я перешел непосредственно к семантике.

Только в двух словарях я нашел толкование этих слов. У Чудинова (1901 г.) сказано: интеллигентный – развитой в умственном отношении; интеллигенция – класс людей умственно развитых. У Ушакова (1935 г.) определение – несколько иное, а именно: интеллигентный – образованный, культурный, присущий интеллигенции; интеллигенция – общественный слой работников умственного труда, образованных людей.

Таким образом, оба определения считают главным признаком интеллигенции умственное развитие, широкий умственный кругозор. Правда, Ушаков прибавляет и второй признак – образование. Б. Башилов считает образование главным признаком, и в этом его коренная ошибка. Конечно, не только образованные люди творили русскую культуру.

Если судить об интеллигенции по образовательному цензу, то, пожалуй, самым интеллигентным человеком нашего времени был П. Н. Милюков, который, по меткому выражению Ивана Лукьяновича, «знал все от истории Мидян до теории контрапункта», включительно.

И. П. Демидов, редактировавший юбилейный номер «Последних новостей» (по случаю восьмидесятилетия Милюкова), сказал этому «интеллигенту» следующее: «Хочу писать о Радищеве, Новикове и всей плеяде, последний представитель которой – вы». От себя могу лишь добавить: дай Бог, чтобы Милюков был последним. «Почтенный» юбиляр в это время подбирал материалы для книги «Строители русской культуры», к которым, по-видимому, причислял и себя.

В 1896 г. Милюков написал «Очерки по истории русской культуры» (ч. I), а в 1937 г. он нашел нужным подвергнуть первую часть «коренной переработке». Короче говоря, у него никогда не было определенного мнения по этому вопросу, а «Очерки» и «переработка» не шли дальше узкопартийных шор кадетской и республиканско-демократической партии.

Если включать в одну и ту же «плеяду» русских интеллигентов Радищева, Новикова и Милюкова, почему не включить в эту плеяду Пестеля, Рылеева, Белинского, Желябова, Савинкова, Ленина и сотни других «интеллигентов», поровших солдат до смерти, чтобы вызывать ненависть к самодержавию, подготовлявших убийства из-за угла императоров, министров, губернаторов и полицейских, или говоривших: «пусть погибнет 90 % населения», лишь бы оставшиеся 10 % восприняли теорию Карла Маркса?

Если г. Башилов считает эту «плеяду» русской интеллигенцией – он по-своему прав. Она не была и не будет строительницей русской культуры: она была ее разрушительницей. Вот почему в начале этого столетия появилось ходкое выражение «гнилая русская интеллигенция» – ее то, по-видимому, и разумел г. Башилов.

На отрицании, уничтожении, разрушении ничего строить нельзя. Если разрушаются трущобы, со делается это, вероятно, с целью выстроить на их месте хорошие современные дома: если уничтожается лес, по-видимому, более целесообразно засеять на его месте луг или обратить его площадь в пашню; уничтожение государственного строя тоже должно иметь в виду что-то лучшее, созидательное. Гнилая интеллигенция ничего созидательного в виду не имела. Декабристы не имели одинакового мнения по вопросу о будущем устройстве государства: одни стояли за конституционную монархию, другие – за республику, одни желали отмены крепостного права, другие – его сохранения. Их объединял лишь лозунг «долой самодержавие». Этот лозунг стал чем-то вроде символа веры всей плеяды гнилых интеллигентов, которые в течение почти ста лет вносили свой тлетворный разрушительный дух в сердце русского народа, подобно крыловской свинье, грызущей корни дуба, плодами которого она питалась.

В 1917 г. мечта осуществилась. Результаты налицо: цветущая и благоденствующая страна, житница Европы, стала раздетой, нищей, голодной, без какой-либо надежды на более светлое будущее. Управляют ею те же гнилые интеллигенты, боящиеся пуще огня восстановления созидательной царской власти.

Наряду с интеллигенцией гнилой существовала и настоящая интеллигенция. Многие из ее представителей не знали о существовании Мидян, многие не были знакомы с теорией контрапункта и, тем не менее, они были интеллигентами. Это были русские патриоты, гордящиеся тем, что они – сыны своей великой страны. Каждый из них по своим способностям и возможностям вносил что-то в русскую культурную сокровищницу. Были среди них великие полководцы, писатели, поэты, художники, государственные деятели, композиторы, артисты, а были и скромные земские деятели, народные учителя, землепроходцы. Суворов и Евпатий Коловрат, Пржевальский и Ермак Тимофеевич, Беринг, Крузенштерн и братья Лаптевы, Кузьма Минин и князь Пожарский – все они интеллигенты, творцы русской культуры. Одни поднимали для пользы родины русский национальный дух и воинскую доблесть, другие сеяли русскую культуру среди диких инородцев, третьи изучали неведомые моря и земли, четвертые подавали пример жертвенного подвига. А какой вклад в мировую культуру внесли русские ученые, художники, писатели, музыканты! И, наконец, какой бесценный вклад внесли святые угодники Божьи, начиная с Владимира Святого и кончая св. Серафимом Саровским и о. Иоанном Кронштадским. Ведь это они просветили светом Православия почти всю русскую землю от финских хладных скал до пламенной

Колхиды, и от Балтийского моря до Тихого океана. Это действительно такая плеяда, пред которой бледнеет все остальное! Это не гнилая, а подлинная истинная интеллигенция.

* * *

В то время как русская интеллигенция творила великое дело созидания Святой Руси, гнилая интеллигенция прилагала все усилия для разрушения таковой. Одного из этих разрушителей (проф. Петражицкого[245]245
  Лев Иосифович Петражицкий (1867–1931) – правовед, социолог, философ, депутат первой Государственной думы; после революции уехал в Польшу.


[Закрыть]) В. В. Розанов метко прозвал «ученой павой». Вот эти то ученые павы и мнили себя солью земли русской. Они воображали, что никто кроме них Россией править не может. История показала, на чьей стороне была правда. Ученые и неученые павы ничего создать не сумели. Они разрушали, разрушают и будут разрушать. Они давно разрушила бы дотла всю нашу родину, если бы там не осталось представителей истинной интеллигенции. Удастся ли им уничтожить всю интеллигенцию, покажет будущее, но, верится, что этому не бывать.

Нельзя не согласиться с Иваном Лукьяновичем, что в царской России было много дефектов и недочетов. Скрывать таковые было бы и нечестно, и вредно. Интеллигенция их и не скрывала, а, наоборот, обнаружив таковые, стремилась их уничтожить или сгладить. Гнилая интеллигенция этого не делала, а лишь кричала – «долой самодержавие». Как это ни странно – обе интеллигенции существуют и поныне, как в СССР, так и заграницей. Во всех неудачах СССР до сих пор виноват царский режим. Это через 36 лет после его падения! После стольких пятилеток просто, пятилеток в четыре года, пятилеток сталинских, пятилеток послевоенных ит. д., ит. д., хвастливые заявления о необычайных достижениях сменяются заметками об отсутствии обуви и одежды, о недостатке продуктов питания, о понижении урожайности и даже о голоде. Это все наследие царского режима!

Заграничная гнилая интеллигенция рассуждает иначе. Царский режим, к счастью, уничтожен, но, к сожалению, на смену ему пришли не мы, эс-эры, эс-деки, НТС-цы и т. д., т. е. настоящие социалисты, а ленинцы, сталинцы, маленковцы, т. е. социалисты ненастоящие. Дайте нам только шанс! Отсыпьте сто миллионов долларов и мы сделаем переворот в СССР. Ненастоящий социализм превратится в наш, настоящий. Этому балагану и этой хлестаковщине пора положить конец. Это задача русской интеллигенции. Это по мере возможности и делают народные монархисты.

На русском народе лежит величайший грех: убийство самого интеллигентного и самого культурного в стране человека – Помазанника Божьего Государя Императора Николая II, Его Августейшей Семьи и Их слуг. И в этом грехе виноват весь русский народ. Даже те, которые не сочувствовали революции, тоже виноваты, хотя бы потому, что не сумели предотвратить это гнусное злодеяние. Мы должны каяться, каяться и каяться. Только тогда мы можем надеяться, что Господь Бог услышит наши молитвы и восстановит Святую Русь. В противоположность гнилой интеллигенции и ученым павам народные монархисты не клянчат чужие миллионы и не обещают создать настоящий социализм, не занимаются очковтирательством и хлестаковщиной. Они желают восстановить в России законную монархию, упразднив в ней все бывшие до революции недочеты и введя в нее все то новое и хорошее, чему научила их жизнь и что подсказал им широкий умственный кругозор. Помогать им в этой великой задаче – долг каждого интеллигента, к каковым дерзаю причислить себя и я и, к которым (хочет ли он это или не хочет) я причисляю и г. Башилова.

«Наша страна»,

Буэнос-Айрес, 14 октября 1954 г.,

№ 248, с. 7–8.

Михаил Лавда

Комментарии – вещь полезная, но тошнотворная, когда комментируется то, что в комментариях не нуждается.

Передо мною советское издание сочинений Салтыкова-Щедрина. Том: «Помпадуры и помпадурши». Комментариям посвящено восемь страниц, за подписью некоего Б. Горева[246]246
  Борис Исаакович Горев (наст фам. Гольдман, также Горев-Гольдман, Гольдман-Горев;
  1874–1937[8?]) – революционер, публицист, литературный критик, репрессирован. Речь
  идет об издании книги Н. Щедрина [sic] «Помпадуры и помпадурши» 1935 г., под ред.
  Б. И. Горева.


[Закрыть].

У Салтыкова: «Timeo Danaos»[247]247
  Timeo Danaos [et dona ferentes] {лат.) – «Боюсь данайцев [и дары приносящих]», латинский афоризм, впервые встречающийся в поэме Вергилия «Энеида».


[Закрыть]… Горев по этому случаю рассказывает историю деревянного коня и взятия Трои обманом. Следуют комментарии, объясняющие, что такое «земские учреждения», «мировые посредники», что за «Тильзитское свидание», кто такие Генрих IV, Меттерних, Диоклетиан, «король-солнце», Луи-Филипп, Гизо, Новосильцев, Чарторыйский, Строганов и Сперанский. Объясняется выражение: «фотиевско-аракчеевский тон»…

«Фотий, – объясняет Б. Горев, – архимандрит, ярый мракобес, попавший в милость к Александру I. Вместе с солдафоном Аракчеевым они характеризуют последние годы этого царствования, когда елейная церковность соединялась с самой беспощадной и мрачной реакцией во всех областях жизни». Комментарии о Генрихе IV ограничиваются курицей в супе по воскресеньям.

О чем ином свидетельствует надобность в таких комментарии, как не о низком образовательном уровне советской читающей публики? Впрочем, оно и не удивительно там, где Сталин – «корифей науки». Комментатор предполагает, что читатель Салтыкова не знает латинского шрифта и объясняет «Therese, Ardalion – Терез, Ардальон». Другая особенность советских изданий – страх, Боже упаси, написать слово «бог» с большой буквы.

«Верочка! Ведь ты любишь бога?»

«Русская мысль»,

Париж, 21 сентября 1951 г., № 382,с. 3

Алексей Алымов (Б. Н. Ширяев)

Уважаемый г. Лавда в своей заметке в № 382 «Русской мысли» совершенно правильно сообщает о множестве комментариев, которыми снабжено советское издание Салтыкова-Щедрина. Подобными пояснениями снабжен не только этот автор, но и подавляющее большинство всех массовых, многотиражных и дешевых советских изданий.

Но далее г. Лавда делает неправильный вывод о низком культурном уровне советского читателя, иначе говоря, утверждает культурную отсталость современной российской молодежи (основной читательской массы) по сравнению с Западом и с молодежью дореволюционной России, возможно и с читателем из среды «старой» эмиграции. Этот упрек не нов. Он повторяется часто, и на него надо ответить.

Читательская масса в разных странах и в разные времена не однородна по своему составу. В каждом обществе она имеет свою ведущую элиту, своего «середняка» и свои «низы». Круг понятий читательской массы изменяется и во времени. Изменяется и состав языка. Отсюда ясно, что шедринский эпитет «помпадур» нуждается в разъяснении для подсоветского читателя, так же, как термины «активист», «выдвиженец», «летун» требуют расшифровки для западного читателя и «старой» эмиграции. Но это еще не говорит о разнице культурных уровней одних и других.

Теперь сопоставим и сравним численно читательскую массу дореволюционной и современной России на примере хотя бы того же Салтыкова-Щедрина. До революции в России было менее ста высших учебных заведений. Теперь их около тысячи, а число средних школ возросло еще более. Все их студенты и ученики старших классов читают теперь Щедрина, т. к. он введен в программу средних школ. Большинство их – колхозники, не получившие вне школы, в семье, достаточной читательской подготовки, и приведенные г. Лавдой примеры комментариев им нужны так же, как нужны пояснения терминов их быта и их понятий читателю Запада и «старой» эмиграции.

Что же произошло за 35 лет с читательской массой России? Она неимоверно количественно возросла. Будет ошибкой отнести этот рост за счет пресловутых «достижений». Он обусловлен иным: неудержимым культурным развитием российского народа – даже в оковах ждановщины и политграмоты. Это развитие протекает главным образом за счет читательских «низов», иначе говоря, не читавшая ранее деревня подтягивается к среднему уровню, и ясно, что пояснения фразы о Троянском коне и данайцах ей нужны. Греха в этом нет.

Но спустился ли культурный уровень читательской элиты и даже середняка? «Новые» авторы «Посева», «Граней» и «Нашей страны», с их «новым» читателем, дают нам ответ «здесь». Вряд ли их можно упрекнуть в пониженном культурном уровне.

Огромные исследовательские работы по геологии, археологии, литературоведению и в других областях культуры, 30.000 зарегистрированных советских «поэтов» (т. е. авторов, пишущих технически грамотные стихи), технические качества режиссера и актера советской кинематографии и ряд других показателей уровня средней интеллигенции, средних слоев читателя и его элиты не говорят нам о снижении культурного уровня и численности этих групп «там», и крайне ошибочно с учить о них на основе показателей «низов», что делает М. Лавда.

К сожалению, метод, принятый г. Лавдой, очень распространен в среде «старой» эмиграции и вредит, прежде всего, ей самой, ее познанию современного российского народа, его интеллигенции, его молодежи. Мне приходилось слышать много анекдотических фактов, – и характерных, и правдивых для ее культурных «низов», но ошибочных и порочных в применении к целому, середняку и тем более к ее элите.

Поэтому я позволю себе рассказать два таких же правдивых анекдота, того же порядка, но обратной направленности.

В 1947 г., в Риме, в Русском Собрании, один молодой человек хотел сказать комплимент одной очень изящной и хорошенькой девице, русской «старой» эмигрантке из Белграда, снимавшейся тогда в значительной роли в боевике «Калиостро».

– Вы сегодня точно сошли с картины Боттичелли… – сказал он.

– Какой? – спросила она кокетливо.

– «Весна», – ответил он.

– А в каком кино идет эта картина?[248]248
  Эпизод присутствует также в книге Ширяева «Ди-Пи в Италии», в главе «Легенды русского Рима» (изд. 2007 г., с. 70). «Молодой человек» – секретарь Русского Собрания в Риме Александр Николаевич Саков (1915–1974); «изящная и хорошенькая девица» – Ирина Павловна Богаевская (1920–1993), впоследствии вышедшая замуж за Сакова; «боевик “Калиостро”» – итало-французский фильм (режиссер Григорий Ратов, 1949 г.), с Орсоном Уэллесом в главной роли, где снимался ряд русских актеров, в т. ч. Татьяна Павлова.


[Закрыть]

Второй анекдот можно прочесть в «Новом русском слове», № от 19 августа с.г. Там, под заголовком «Проверьте свои знания», помещен вопрос: «Кто является основателем геометрии?». Тут же дан ответ: «немецкий доктор Ганеман»… Эвклид и Пифагор, с его общедоступными «штанами», при данном культурном уровне, очевидно, в счет не идут.

Не комментируя этих фактов, отметим все же, что они даны не колхозными читательскими «низами», но артисткой кино и сотрудником очень ходкой газеты.

«Русская мысль»,

Париж, 12 окт. 1951 г., № 388, с. 6

Михаил Лавда

В весьма интересном и обстоятельном письме в редакцию г. Алымов утверждает, что снижения культурного уровня в России нет. Позволю себе продолжать думать, что снижение это существует. Разве недостаточно такого «корифея науки», как Сосо Джугашвили? Такого корифея Россия до сих пор не знала.

Нам говорят, что за это время проделано много по геологии, археологи и другим наукам. Русская земля не оскудела, но что такое высшая школа в советских условиях? «Известия» от 7 октября посвятили ей передовицу, в которой говорится: «Высшая школа – гордость советского народа. Огромна ее роль в подготовке кадров строителей коммунизма».

Любопытное признание. В Средние века философия была служанкой богословия; в наши дни она служанка ленино-марксизма-сталинизма. И еще пишут «Известия»: «марксистско-ленинская наука о развитии природы и общества должна преподаваться в вузах ясно и доступно (любопытная рекомендация применительно к развитию студентов), в тесной связи с задачами и практикой коммунистического строительства». Итак, наука в коммунистических тисках, и это одно достаточно характеризует уровень науки в советских условиях.

В «Материалах конференции научных работников» (эмигрантов), состоявшейся в Мюнхене в январе с.г., читаем: «За сто лет до советской науки в России, в период реакции, существовала такая же точно наука, как и советская наука. Разница лишь в том, что тогда (это был период мракобесия Магницкого, знаменитого попечителя Казанского учебного округа) требовалось, христианское благочестие (своеобразно понимаемое), а в советской науке требуется марксистское благочестие».

Проф. Филиппов, который делал доклад, говорит еще «очень часто приходилось слышать от научных работников, имевших несчастье жить при советской власти, что советская наука это – настоящая средневековая наука. И, действительно, между советской наукой и средневековой наукой имеется много сходного. Подобно тому, как средневековая наука считает, что Священное Писание дало уже истину, и задача науки состоит лишь в развитии и обосновании этой материальной истины, так и советская наука считает, что марксизм дал уже истину, и что задача науки состоит лишь в развитии и обосновании этой истины».

Надо при этом отметить, что средневековая философия обнаруживала большую тонкость мысли и весьма большое разнообразие в даваемых ответах. Советская же наука никакой точностью мысли и разнообразием в даваемых ответах не отличается, рабски воспроизводя положения Маркса, Энгельса и гордясь именно тем, что она ни в чем не отходит от их положений, ничего не добавляет своего.

Советскую науку можно сблизить с наукой талмудической, которая представляет собой весьма мелочное развитие данных ей истин (Священное Писание Ветхого Завета). Для советской науки Талмуд – это учение Маркса. Как пример крохоборства Талмуда, можно привести длинное рассуждение о том, при каких условиях можно читать молитву «Жема» («Слушай, Израиль»), В советской науке такое же неумолимое крохоборство, например, при разборе взглядов Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина относительно построения социализма в одной стране.

Но в Талмуде крохоборство зачастую прерывается выражением сильного чувства и возвышенной мысли. Так Бен-Аззан говаривал: «жертвовать плотью для науки – похвально, жертвовать наукой для плоти – непохвально». Симон, сын Гамалиила, сказал: «На трех вещах покоится свет: на праве, истине и мире».

Ни таких мыслей, ни таких возвышенных чувств, казенная советская наука не знает. Нам преподносят такие прелести: «Марксизм и хирургия», «Вопросы венерологии и дерматологии под углом зрения диалектического материализма», «За партийность в математике», «Марксистско-ленинская теория в кузнечном деле».

Г. Алымов дает любопытную справку о советской поэзии. Оказывается, что в Советском Союзе зарегистрировано 30.000 поэтов. Если считать советских поэтов нолями, то пальма первенства, несомненно, принадлежит им…

«Русская мысль»,

Париж, 19 окт. 1951 г.,

№ 390, с. 3