Текст книги "Разум, религия, демократия"

В Европе XIX в. движение за всеобщее государственное образование возглавляли либералы, пропитанные идеями Просвещения. Кроме того, они выступали за отделение церкви от государства. Католические и протестантские лидеры, естественно, боролись с этими покушениями на церковную монополию в сфере образования. В большинстве европейских стран противники пришли к своего рода компромиссу или перемирию: многие государственные школы давали религиозное образование, а церковные школы получали субсидии от государства. Государственное религиозное образование можно было бы оправдать, если бы оно готовило более продуктивных работников или более достойных граждан. Думаю, трудно будет доказать, что ученики, не посещающие религиозных занятий, становятся менее достойными гражданами. Более того, если для исправного функционирования демократии нужны граждане, способные критиковать своих лидеров и требовать у них объяснений, то религиозное обучение скорее пойдет во вред демократии, поскольку создаст наивный электорат, принимающий на веру заявления политиков-популистов. Уго Чавес, став президентом, стремился превратить Венесуэлу в авторитарное социалистическое государство и с этой целью неутомимо разрушал демократические институты страны. При этом он неизменно пользовался высокой популярностью, поскольку, обладая качествами талантливого демагога и телепроповедника, заключил «религиозный и эмоциональный союз» со своими приверженцами[575]575
  Интересная биография Уго Чавеса – Marcano and Tyszka (2007).


[Закрыть]. Государственное религиозное обучение может плохо сказаться на гражданах и в том случае, если заменит собой знакомство с наукой, историей, общественным устройством и прочими предметами, которые имеют более практическое значение или внушают ученику чувство гражданского долга. Следовательно, в либеральной плюралистической демократии, по определению не имеющей государственной религии, не может быть никаких формальных оправданий для государственного религиозного обучения или для финансирования такого обучения государством.

В США многие частные школы принадлежат религиозным сектам; в Европе тоже есть религиозные школы, но они, как правило, частично финансируются государством. Трудно понять, что получает сообщество от подобного обучения. Можно привести много исторических примеров негативных последствий религиозного воспитания, но беда в том, что его влияние дает о себе знать до сих пор. Человек нетрадиционной ориентации испытает неизбежные неудобства, если его соседи внушают своим детям, что гомосексуализм – грех или что гомосексуальное сожительство противоестественно, а потому противозаконно. Если бедной девушке нужен аборт, много она получит от того, что местная религиозная община настояла на закрытии последней доступной клиники? И что получит от бесконечного чтения Корана мусульманка, осмелившаяся возразить мужу?

Можно, конечно, усмотреть полезность религиозного обучения для общества в том, что оно побуждает человека вести себя более нравственно (т. е. создает положительный внешний эффект). В главе 13 мы показываем безосновательность этого предположения. Действительно ли сначала нужно уверовать в высшее существо, сотворившее мир, и только потом можно понять, что воровство антиобщественно и безнравственно? Нужно ли страшить людей вечными муками, чтобы удержать их от воровства?

Если ответ на оба вопроса отрицательный, тогда каковы бы ни были блага религиозного обучения, они остаются исключительно частными. Повышение вероятности попадания человека в рай, если он молится, – исключительно частное благо. Общество в целом никак не заинтересовано в том, чтобы один из его членов попал на небеса. Отсюда следует, что частные школы, занимающиеся религиозным обучением, не могут отвечать требованиям, которые государство предъявляет ко всеобщему начальному образованию. То же самое, естественно, относится к домашнему обучению. Изъятие религиозных предметов из программ не означает, что дети вообще не могут получить религиозное образование. Родители имеют столь же полную свободу водить своих детей в воскресные школы или иные места религиозного обучения, как и обучать детей игре на фортепиано, игре в теннис и прочим умениям, имеющим исключительно частный характер и не включенным в общие программы. Конституционное право исповедовать религию по своему выбору обязывает государство защищать это право, но не обязывает его обеспечивать религиозное обучение.

Итак, если мы исходим из того, что любая религия доставляет исключительно частные блага, то исчезает всякое оправдание государственной поддержки не только религиозных школ, но и религии вообще. Голливуд продает захватывающие истории и мечты: истории ужасные, истории любовные и приключенческие; мечты о прекрасном принце, о чудесной победе на соревнованиях или над пятью злодеями. Религия тоже продает истории и мечты: истории всевозможные, а мечты о рае небесном. Голливудские продюсеры обязаны платить налоги; церковь тоже должна бы их платить. Спонсорские субсидии голливудским студиям не подразумевают налоговых вычетов. Непонятно, по какой причине пожертвования на нужды церкви должны быть исключением. Если отменить все налоговые льготы для церквей и централизованно направить сэкономленные деньги на нужды образования, полиции и прочие статьи государственных расходов, которые полезны всем гражданам, общественное благосостояние, несомненно, вырастет.

А. США

Конфликт между религией и либеральной демократией наглядным и тревожным образом высветился в решении Верховного суда США по делу «Висконсин против Йодера» (1972). Согласно закону штата Висконсин, дети должны учиться в школе до 16-летнего возраста. Община амишей считала, что обучение в старших классах подорвет религиозные убеждения их детей, и не позволила детям посещать школу после 8-го класса. Штат подал иск на амишей. Верховный суд вынес решение в пользу амишей: «Имеющиеся факты свидетельствуют, что амиши постоянно предоставляют своим детям неформальное профессиональное образование, призванное подготовить их к жизни в сельской общине амишей. Обстоятельства дела показывают, что ответчики искренне считали посещение средней школы несовместимым с религией и образом жизни амишей и были убеждены, что соблюдение закона будет угрожать их собственному спасению и спасению их детей»[576]576
  См.: <http://caselaw.lp.findlaw.com/cgi-bin/getcase.pl?court=US&vol=40 6&invol=205>.


[Закрыть]. Суд признал правомерной заинтересованность штата в образовании своих граждан, но отметил, что «лишь соображения высшего порядка могут, если их нельзя осуществить иначе, перевесить законное право на свободное исповедание религии», гарантированное Первой поправкой. По мнению Верховного суда, интересы штата не перевесили этого права.

Решение по делу «Висконсин против Йодера» поднимает два важных вопроса, связанные с либеральной демократией. Верховный суд признал, что штат правомерно заинтересован в том, чтобы дети получали хорошее образование, помогающее им, помимо прочего, стать достойными гражданами. Вместе с тем он пришел к выводу, что потребность амишей не пускать детей в школу перевешивает интересы штата. Но в таком случае имеет ли штат право отказать недоученным амишам в праве на голосование? Если амиши имеют право защищать свой религиозный образ жизни от пороков государственного образования, почему остальные жители штата лишены права защищать свой демократический образ жизни от неосведомленных и необразованных избирателей, не способных ответственно выполнять гражданские обязанности? И если людям предстоит голосовать, будет ли знание премудрости Божьей адекватной заменой знания биологии, химии, физики, экономики и внешней политики?

Амиши представляют собой во многом исключительное явление, поскольку устранились не только от государственных школ, но и от общества в целом. Они не ходят на выборы и не участвуют ни в каких общественных делах за пределами своей общины. Поэтому низкое образование их детей не приводит к политическим издержкам для остального сообщества. Последствия того, что дети амишей мало знают, сказываются в основном на самих детях. Но другие религиозные группы, например евангелисты, активно участвуют в политике. А поскольку они уделяют основное внимание религиозному воспитанию в ущерб научным и прочим дисциплинам стандартных школьных программ, это чревато сложностями для сообщества.

Недавние решения Верховного суда по правам, предусмотренным Первой поправкой, трактуют эти права как гарантию свободы отдельно взятого человека на свободный выбор религии[577]577
  Обзор вопроса и примеры см. в: Sandel (1996, ch. 4).


[Закрыть]. Но как этот отдельно взятый человек может свободно выбрать религию, если он воспитывался в одной-единственной религии? Запретив детям посещать старшие классы, амиши фактически лишили их возможности поступить в высшие учебные заведения. Тем самым они заранее лишили их знания (доступного в высшей школе) о других религиях и жизненных ценностях, знания, которое могло бы помочь им свободно и рассудительно выбрать религию и образ жизни. В отношении амишей-родителей Верховный суд истолковал Первую поправку как разрешение лишать детей высшего образования. Но тем самым суд существенно ограничил права амишей-детей, положенные им по той же Первой поправке, ибо фактически лишил их возможности выбирать религию самостоятельно и сознательно. Кроме того, как отметил судья Уильям Дуглас в своем особом мнении, Верховный суд, наделив родителей правом запрещать детям посещение школы, отнял у детей право посещать школу, если они того хотят[578]578
  См.: <http://caselaw.lp.findlaw.com/cgi-bin/getcase.pl?court=US& vol=406&invol=205>.


[Закрыть].

Б. ИСПАНИЯ

Похожие вопросы вставали и в Европе. В 2007 г. правительство Испании предложило для 11-летних детей учебный курс под названием «Подготовка к гражданским обязанностям». Ученикам предстояло «получить комплексные знания по основам этики, прав и обязанностей граждан и прав человека. Учебный курс, основанный на ценностях, закрепленных в Конституции Испании 1978 г., должен затрагивать самые разные вопросы – от домашнего насилия до опасного вождения». Очевидным образом задуманный для воспитания достойных граждан, «курс дополнительно включал темы отношений между полами и семейных отношений». Это вызвало жесткую реакцию Католической церкви. Кардинал Мария Руоко Варела заявил, что курс «противоречит фундаментальным принципам Конституции и правам родителей выбирать нравственное воспитание для своих детей». Директор католической школы Альфонсо Акуило предостерегал, что «личная нравственность заменяется светской догмой». В Испании в сфере начального и среднего образования Католическая церковь по-прежнему обладает большим влиянием. Примерно четверть всех детей учится в католических школах, которые получают половину финансирования от государства. Кроме того, церковь назначает и увольняет преподавателей религии в государственных школах. Поэтому она просто не может смириться с тем, что в испанских школах «светская догма» будет соперничать с католической[579]579
  См.: Burnett (2007).


[Закрыть].

В. ЮАР

Как и во многих других частях Африки, в Южной Африке еще сильны местные религии. В жизни людей большую роль играют предки, злые духи и колдуны. С отменой апартеида доходы и статус многих чернокожих южноафриканцев стали быстро повышаться. Однако темпы роста численности населения оставались высокими, препятствуя снижению уровня безработицы и бедности. Неспособность властей справиться с распространением СПИДа привела к тому, что этим вирусом заражены как минимум 20 % жителей страны.

Как мы отметили выше в нашем анализе психологии и религии, люди не выносят причинного вакуума. Чем бедный безработный южноафриканец может объяснить свое невезение на фоне преуспевающих соседей? Чем провинилась беременная женщина, зараженная СПИДом? Многие южноафриканцы верят, что их несчастья вызваны злыми колдунами и колдуньями[580]580
  В данном вопросе я опираюсь на: Ashforth (2005).


[Закрыть]. После отмены апартеида озабоченность колдовством достигла таких масштабов, что последовали обращения к государству. Государство откровенно не оправдало ожиданий, поскольку не смогло оперативно выловить и наказать колдунов. Тогда некоторые граждане взяли на себя функции недееспособного государства и стали применять против колдунов старое испытанное средство – сожжение. Перед южноафриканскими властями встала дилемма: либо защищать обвиняемых в колдовстве и тем самым вызвать недовольство значительной части населения, требующей защиты от колдовства, либо подвергать аресту обвиняемых в колдовстве и проводить расследования.

Перспективным решением проблемы могло бы, пожалуй, стать разъяснение гражданам того обстоятельства, что существование ведьм наукой не подтверждено. Однако подобная образовательная программа вошла бы в прямое противоречие с верованиями многих южноафриканцев. Разве их право исповедовать религию не подразумевает права почитать предков и опасаться злых чар? Вероятно, именно по причине головоломности ситуации «никто [в южноафриканском правительстве] не предлагает сделать целью образовательной политики устранение веры в колдовство и прочих суеверий»[581]581
  Ashforth (2005, p. 307).


[Закрыть].

Если решение проблемы колдовства в Южной Африке состоит в искоренении суеверий, то как должна строиться образовательная политика в богатых развитых странах? В главе 11 я привел случай девочки из Лаоса, которая страдала эпилепсией и умерла, потому что родители отказались лечить ее современными методами; а отказались они потому, что считали ее одержимой добрым духом. Но, наверное, не меньше распространено убеждение, что эпилептики одержимы злым духом. Нужно ли в государственных школах объяснять природу и причины эпилепсии, чтобы эту болезнь больше не связывали с разными духами? Если ответить на это вопрос утвердительно, встает другой вопрос: нужно ли в государственных школах объяснять, что никаких доказательств существования ангелов и демонов в общем-то нет? А если ангелов нет, как должен пытливый подросток относиться к тому, что архангел Гавриил возвестил Деве Марии будущее рождение ребенка или явился Мухаммеду, который медитировал в пещере? Дилемма, вставшая перед южноафриканским правительством, не сильно отличается от дилемм, стоящих перед правительствами развитых западных стран, где столь же типична ситуация, когда «никто не предлагает сделать целью образовательной политики устранение… суеверий».

D. ВЫВОДЫ

Дело «Висконсин против Йодера» и конфликт в Испании по поводу учебного курса «Подготовка к гражданским обязанностям» поднимают самый главный вопрос: кто должен решать, чему обучать детей, – родители или государство? Религиозные круги считают, что родители. На мероприятии «День христианской семьи», организованном Католической церковью Испании, один оратор заявил: «Не отдавайте сердца и умы ваших детей в чужие руки, особенно в руки государства»[582]582
  Economist, January 12, 2008.


[Закрыть]. И во всех демократических странах решение в общем и целом было сочтено прерогативой родителей. Они решают, как кормить своих детей, как их одевать, когда вести к врачу, и принимают множество других решений, от которых зависит благополучие детей. Почему же они не могут решать, чему и как учить детей?

Однако в некоторых случаях государство утверждает свое первенство над родителями в вопросах благополучия детей. В деле «Принс против Массачусетса» (1944) Верховный суд поддержал вердикт против женщины, принадлежавшей к Свидетелям Иеговы: она заставляла свою девятилетнюю дочь продавать религиозные книги и тем нарушила законы о детском труде. Изъятие детей из родительской опеки сейчас практикуется довольно часто, если доказано отсутствие заботы или ненадлежащее обращение. Учет внешних эффектов объясняет, почему государство – т. е. граждане либеральной демократии – заинтересовано в образовании детей сообщества. Эта заинтересованность может оправдать изъятие образования детей из рук родителей.

Против одобренных сообществом программ обучения обычно выступают родители (как в деле «Висконсин против Йодера»), опасающиеся вредного влияния светского образования на верования детей. Религиозные убеждения, указывают они, – важный элемент самосознания детей, который заслуживает защиты согласно Первой поправке. Если обучать ребенка естественным и социальным наукам, гражданским правам и обязанностям, истории и т. д., его вера поколеблется, и он утратит важную часть своей идентичности[583]583
  См. разбор дела «Мозерт против Хокинса» (1987) в: Spinner-Halev (2000), Callan (2000).


[Закрыть]. Первая поправка защищает от требований светского большинства право религиозных меньшинств отстаивать свою религиозную идентичность.

Но даже если согласиться с тем, что государственное обучение разрушает религиозную идентичность, отсюда не следует, что ребенок остается вообще без всякой идентичности. Образовавшийся пробел заполнят другие источники идентичности – этнические, географические, социальные. Самое же главное – и это основной довод в пользу обязательного образования – идентичность ребенка будет включать либерально-демократические ценности. Имеют ли право религиозные группы пренебрегать государственными учебными программами – это, следовательно, не вопрос защиты детского самосознания. Суть в другом: будет ли идентичность, сформированная изолированным от светского влияния религиозным воспитанием, лучше идентичности, сформированной светским обучением? В этой связи сразу же встает следующий вопрос: лучше для кого?

Решение по делу «Висконсин против Йодера» подразумевает, что лучше для родителей, но не для детей и не для сообщества. Решение суда защитило права амишей формировать сознание детей, но тем самым ограничило свободу детей самостоятельно выбирать идентичность и возможности сообщества влиять на их выбор. Обоснование конституционного права на свободу вероисповедания состоит в том, что выгоды гражданина от осуществления этого права очень велики сравнительно с любыми издержками остального сообщества. Однако если религию детей выбирают родители, они фактически отнимают свободу выбора у детей. Подавляющее большинство мексиканцев считают себя римокатоликами, а подавляющее большинство ливийцев – мусульманами. Мексиканцы не выбирали себе религию путем тщательного изучения остальных религий и атеизма; то же самое относится к ливийцам. Граждане обеих стран приобщались к религии еще в детском возрасте и (за единичными исключениями) никогда не подвергали сомнению ее авторитет и учение. Фактически за них все выбирали родители. Но если считается, что граждане располагают свободой использовать свое конституционное право выбора религии именно как сознательные и образованные субъекты, тогда их нужно готовить к этому выбору. Гражданин не получит реальной возможности использовать в сознательном возрасте право на свободу совести, если оставить обучение детей на усмотрение родителей, желающих лишить их этой свободы.

Если государство действительно заинтересовано в том, чтобы все граждане могли реально пользоваться правом выбора религии, оно должно оградить детей от всякого религиозного обучения вплоть до того возраста, когда они смогут сознательно судить об этом предмете, – вероятно, как минимум, до 16 лет. В этом возрасте их уже можно знакомить с основными мировыми религиями и доводами атеистов. Обладая такими знаниями, будущие взрослые граждане действительно получат как право, так и возможность выбирать религию. Подобный подход к религиозному обучению в принципе осуществим в либеральной демократии, провозгласившей отделение церкви от государства. Разумеется, он встретит резкое неприятие со стороны всех религиозных организаций; пример тому – уже упомянутая реакция испанского духовенства на школьный курс. К сожалению, что прискорбно и менее понятно, это, скорее всего, вызовет недовольство многих родителей, которые, подобно амишам, на самом деле не хотят готовить своих детей к очень важным решениям в отношении религии[584]584
  Поэтому я категорически не согласен с компромиссным предложением Кэллана (Callan, 2000) примирить интересы религиозных меньшинств с интересами демократического сообщества. Кэллан выступает за смешанное религиозно-светское обучение, в котором религиозная составляющая должна постепенно отходить на задний план. Такой компромисс ставит интересы родителей выше интересов детей. Если государство участвует в планировании обучения, оно должно ставить на первое место интересы детей как будущих сознательных граждан.


[Закрыть].

Следует также отметить, что логика решения по делу «Висконсин против Йодера» ставит под вопрос саму необходимость государственных школ, поскольку фактически объявляет образование частным благом родителей. Если с образованием не связаны никакие внешние эффекты, тогда его можно оставить на полное усмотрение родителей. Если же эти эффекты весомы, тогда государству следует взять на себя главную роль в составлении учебных программ, и интересы государства могут обладать преимуществом над выбором родителей в тех случаях, когда этот выбор влечет за собой существенные негативные последствия для сообщества.

Всякий, кто рождается в Соединенных Штатах, получает гражданство автоматически, даже если родители проводили там небольшой отпуск. В большинстве других стран ребенок получает гражданство автоматически, если оба родителя (а во многих случаях даже один) являются гражданами страны. Гражданство, как правило, предоставляет его обладателю возможность голосовать по достижении определенного возраста. Таким образом, текущее поколение граждан практически не контролирует состав общества в том отношении, в каком он зависит от постоянного внутреннего обновления населения. Если группа, чьи культурные ценности входят в противоречие с демократическими институтами страны, растет быстрее, чем прочее население, демократическим институтам будет грозить опасность, и остальные граждане вряд ли смогут ее устранить[585]585
  Во всем мире религиозные экстремисты, безотносительно к их религии, имеют гораздо более обширные семьи, чем умеренные верующие или просто неверующие (Economist, November 3, 2007, р. 9).


[Закрыть].

Если же речь идет об иммигрантах, дело обстоит совершенно иначе: можно контролировать и их приток, и сроки получения гражданства. Поэтому иммиграционная политика оказывает существенное влияние на состав общества и тем самым на работу его демократических институтов. Иммиграция может приносить как выгоды, так и издержки. Сначала мы рассмотрим выгоды, а затем обратимся к издержкам.

А. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗЕМЛИ И ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ

Страна с недостаточным населением может выиграть от иммиграции, получив возможность лучше использовать свои земли и природные ресурсы. Страны Нового Света в Северной и Южной Америке, Австралия и Новая Зеландия развивались быстрее благодаря вкладу иммигрантов (главным образом европейцев) в сельское хозяйство, горнодобычу и фабричное производство.

Б. ПРИОБРЕТЕНИЕ КВАЛИФИЦИРОВАННЫХ РАБОЧИХ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ

Даже вполне населенные страны могут получить пользу от иммигрантов, обладающих квалификацией и предпринимательскими способностями. США сильно обогатились за счет иммигрантов: ради американской мечты те были готовы упорно трудиться, открывать новый бизнес и рисковать. Среди иммигрантов непропорционально высок процент Нобелевских лауреатов и лауреатов премии «Оскар»; как правило, иммигранты отличаются более творческим складом ума, чем местные уроженцы[586]586
  См.: Putnam (2007, p. 140) и приведенную литературу.


[Закрыть]. Иммигранты принесли пользу не только Соединенным Штатам. Другие страны Нового Света, а также Швейцария и Великобритания тоже выиграли от наплыва предприимчивых людей[587]587
  См., например, материалы в: Porter (1990, p. 114).


[Закрыть]. В 1930-е годы многим странам принес пользу приток высокообразованных евреев, бежавших от преследований в Европе.

В. ВКУС ЖИЗНИ В РАЗНООБРАЗИИ

Страна может выиграть от иммиграции в том отношении, что становится более разнообразной. Торонто, Нью-Йорк, Лондон – города, которые никого не оставят равнодушным и в которых интересно жить, поскольку местное население состоит из многочисленных этнических групп. Посещение ресторанов, магазинов, театров – все это доставляет более яркие впечатления в этнически разнообразном сообществе.

Г. ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

Если бы каким-то образом можно было подсчитать благосостояние людей, переехавших в США за последние пять столетий, а также их потомков и сравнить его с тем, которым они обладали бы, если бы не переехали, вывод, скорее всего, был бы таков: либеральная иммиграционная политика Соединенных Штатов на протяжении почти всего этого периода была исключительно успешной. Подсчеты по Канаде, Австралии и многим другим странам Нового Света принесли бы похожий результат. Но если, с другой стороны, подсчитать благосостояние коренных народов и сравнить его с тем, которое они имели бы без иммиграции, получится совсем иная картина. Для коренного населения Северной Америки наплыв европейских переселенцев стал настоящим бедствием. Несчетные тысячи либо были убиты, либо погибли от болезней, завезенных европейцами. Культура коренных американцев была полностью разрушена. Те немногие из них, которые еще сохранились, живут главным образом в резервациях, где процветают нищета, безработица и алкоголизм. Та же история в разных вариантах повторяется в Южной Америке и других странах Нового Света.

Иммиграционный опыт стран Нового Света – яркий пример связанных с этим процессом потенциальных приобретений и потерь. Последующие поколения иммигрантов из Европы, а впоследствии из других частей мира смогли достаточно легко слиться с потомками первых иммигрантов. Из плавильного котла интеграции, вместившего разнообразные этнические элементы, в США вышел более или менее однородный сплав. Сейчас практически все потомки более ранних волн иммигрантов считают себя прежде всего американцами. В результате процесса иммиграции выиграли все поколения. Главным проигравшим оказалось первоначальное коренное население. Лишь очень немногие его представители вкусили американскую мечту, а сохранившиеся остатки живут в изоляции и отчуждении от основного общества. Если бы коренные американцы могли защитить свои земли и не допустить прихода европейцев, сделать это было бы, несомненно, в их интересах.