Текст книги "Завет стали. Орудие предзнаменования. Книга первая"

Если выражаться правильно, Шадион был лазутчиком, но он предпочитал думать о том, что предоставляет знание, как ученый в университете. Сейчас его задачей было выяснить прошлое одного парня, выходца из ракешской глуши. Его звали Синдер Шейд, а его родная деревня носила имя Ласточка.

Если верить картам, Шадион приближался к пункту назначения, и дружелюбный народ в большом городе в полудюжине километров к югу это подтвердил.

Он поднялся на пригорок и остановился.

Шадион обошел все Кинжальные горы, посетил множество деревень, но почти не видел столь же скромных, как та, что гнездилась в этой долине. Ласточка. Пятьдесят, может, шестьдесят домов сгрудились в низине. Тонкие струйки дыма поднимались из труб, разносясь по окрестным полям, где фермеры пахали каменистую почву, бредя следом за мычащими волами.

Шадион взял Красотку под уздцы, и они направились вниз по земляной тропе, ведущей в деревню. По покрытым травой холмикам скакали дети с лицами, вымазанными в грязи. Они гоготали и бахвалились, но бросили свою игру, заметив Шадиона и Красотку. Затем остановились, откровенно уставившись на пришельцев.

Шадион кивнул паре тощих парней с темными волосами и миндалевидными глазами. Полы их одежды были обтрепаны. Все дети были одеты одинаково, в вещи с чужого плеча. Скромно и под стать самой деревне.

Дети продолжали молчать. Шадион обнаружил, что на него направлена дюжина ледяных взглядов, напряженных и недружелюбных. Он поморщился. Зачастую жители таких отдаленных деревушек были узколобы и относились к чужакам, как львиный прайд к забредшей гиене. Взрослые его пока не заметили, но если они выкажут ту же неприязнь, что и дети, придется действовать осмотрительнее.

Гном не спешил убирать рук с оружия.

К нему подошел тощий мужчина в лонджи и белой рубашке, и Шадион заставил Красотку остановиться.

– Гномы к нам почти не захаживают, – сказал мужчина. – Я Дипак Морал, деревенский священник. Я могу вам чем-то помочь?

На лице у него было выражение вежливого любопытства, а тон оказался дружелюбным.

Беспокойство немного отпустило Шадиона.

– Надеюсь на это. Меня зовут Шадион Сурент. Я купец из Сурент-креш. Я привез гномьи товары, если вы захотите что-либо купить. – Он огляделся так, словно только теперь увидел деревню. – Кстати, как называется ваша милая деревушка?

– Ласточка, – ответил Дипак. – И мне жаль вас расстраивать, но это бедная деревня. У нас нет денег на покупку того, что вы привезли. В пяти километрах на север есть другая деревня. Возможно, у них есть деньги, которые они смогут потратить на ваши товары.

– В восьми километрах? О нет, – печально покачал головой Шадион. – Это далековато, и на своих коротких ногах я не успею добраться туда засветло. Если не возражаете, я встану лагерем на ближайшем поле и, может, кое-кто из жителей посмотрит, что я продаю. Как знать? Возможно, мы сумеем договориться.

– Нет нужды разбивать лагерь на поле, – сказал Дипак. – В моем доме есть комната. Вы можете остаться у меня.

Шадион улыбнулся. Это было даже больше, чем он рассчитывал.

– Очень щедро с вашей стороны, – сказал он, растягивая слова, как было типично для этих регионов. Он заметил, что люди расслабляются, если говорить на их наречии.

Дипак проводил гнома в однокомнатное жилище, грубо сбитую бревенчатую избенку, ничем не отличавшуюся от окружающих домов. Шадион разложил вещи, а потом поднялся на травянистый холм в сердце деревни, чтобы познакомиться с жителями Ласточки. В отличие от детей, те встретили его охотно. Скорее всего, чужаки в Ласточке появлялись редко, и людям наверняка хотелось узнать, что происходит в мире.

Шадион рассказал им, что знал, о событиях, происходящих в Гандхарве, Якша и его собственном креше. Чем больше он говорил, тем больше жители деревни подавались вперед с неослабевающим интересом.

Шадион рассказал и о Генке Девестхе, князе из княжеств Закатного Солнца.

– Говорят, он гений, – сказал гном. – Некоторые даже провозглашают его переродившимся Меде, как написано в «Видениях Меде».

Крупный житель деревни по имени Питч Шейд фыркнул.

– Перерождение – это сказки.

Именно этой возможности Шадион и ждал. Питч был братом Синдера, и гном на самом деле приехал в Ласточку, только чтобы пообщаться с ним. Однако требовалось действовать осмотрительно. Если отец Дериуса и сам Дериус правы по поводу Синдера, будет нехорошо, если кто-то узнает, что Шадион что-то здесь вынюхивает. Узнав о его роли лазутчика, некоторые могут подумать что-нибудь не то.

Шадион все еще раздумывал, что сказать Питчу, как вдруг такая необходимость отпала.

– А как же Синдер? – спросил Питча другой житель деревни. – Он умер в колодце и вернулся к жизни.

Шадион подавил возрастающее волнение. Он приехал в Ласточку, чтобы узнать именно об этом событии.

– Синдер не умер, Симиал, – сказал Питч.

– Ну, ты сказал, что он не дышал, когда ты нашел его в колодце, – парировал другой мужчина. – И когда он вернулся к жизни…

– Он не умер.

– Когда он вернулся к жизни, – настаивал Симиал, – он не знал, кто он такой. Дипак отвел его в Быстромечие и говорил, что всю дорогу парень вел себя как совершенно другой человек.

– Это потому, что он потерял память, – терпеливо сказал Питч, словно говорил с идиотом.

– А ты что думаешь? – спросил Симиал Дипака, стоявшего неподалеку.

Дипак ответил не сразу.

– Я знал Синдера Шейда всю его жизнь. Присутствовал, когда он издал свой первый крик, родившись на свет, и парень, которого я отвел в Быстромечие, не был им – потерял он память или нет. Он стал жестче, целеустремленнее, энергичнее. Я даже получил письмо от мастера Чоффа из приюта, куда отвел парня. Мастер Чофф сказал, что Синдер поступил в «Адептов Украшенных Сталью», военную школу.

– В военную школу? – голос Питча прозвучал шокированно. – Ты об этом не упоминал.

– И какая же это военная школа принимает слабаков с изуродованными стопами и чахлыми ногами? – спросил Симиал.

Дипак замешкался.

– Я не знаю.

Чего-то старый священник не договаривал, и у Шадиона были мысли на этот счет. У Синдера Шейда больше не было изуродованной стопы и чахлой ноги, и Дипак знал об этом.

Это был тот самый Синдер Шейд, о котором Дериус написал отцу – не другой крестьянин с таким же именем. Истории совпадали. Деревня Ласточка. Все совпадало вплоть до колодца, в котором очнулся Синдер. Все, кроме одного факта. Синдер Шейд, которого знали здесь, в Ласточке, имел изуродованную стопу и чахлую ногу, но где-то между спасением из колодца и поступлением в школу Адептов Украшенных Сталью он избавился и от того, и от другого.

Единственным объяснением было то, что его изуродованная стопа и чахлая нога исцелились, а это невозможно, если только…

Шадион припомнил знамения, о которых узнал. Его глаза сузились, когда он вспомнил об уроках из детства. Из «Креш Прани».

К нему пришло осознание. Неудивительно, что отец Дериуса отправил его сюда. Сердце лазутчика забилось в такт страху, и понадобилась вся его подготовка, чтобы не охнуть от ужаса.

* * *

Синдер выпрямился на стуле, внимательно записывая задания во время урока тактики и стратегии. После прозрения, случившегося с ним несколько недель назад, после переосмысления того, что означает быть воином, он перечитал материалы курса за весь год. На этот раз он сделал все возможное, чтобы полностью все понять, посвятив занятиям все свое внимание и приложив все свои усилия.

Кадеты хоть сидели вместе, но до сих пор оставались сильно разобщенными. Люди и гномы развалились на стульях, чувствуя себя свободно в обществе друг друга, в то время как эльфы были скованны, официальны и явно недовольны. Однако сидели они, высоко задрав носы, словно в комнате воняло. По крайней мере, большинство из них. Некоторые, как, например, Мохал, сидевший рядом с Синдером, тоже развалились на своих стульях, чувствуя себя расслабленно и комфортно.

Мастер Налин стоял за кафедрой и старательно перекрикивал гул ветра. От порывов стрехи скрипели, а ветви и листья деревьев шелестели, и окна пришлось закрыть. Поздняя прохлада лишила их весеннего тепла, и небо затянуло одеяло туч. Время от времени моросило.

– Эльфы в высшей степени одарены в том, что касается талантов ведения боя, – сказал мастер Налин. – Никто не способен одолеть нас в схватке один на один.

Вышеупомянутые чопорные эльфы обменялись победными улыбками. Некоторые, включая Эстина и Рийна, глянули в сторону Синдера, вызывающе улыбаясь.

Синдер не оставил их невысказанные насмешки без ответа.

– Никто, кроме хранителей и ракишей, – сказал он, встречаясь с Рийном глазами и не сводя с него взгляда.

Было непросто учиться в том же классе, что и Рийн и Эстином. Каждый раз, когда Синдер их видел, ему хотелось стереть с их лиц эти высокомерные улыбочки. Удар коленом, кулаком, локтем, рукояткой шока: все что угодно, лишь бы отплатить им за то, что они с ним сделали. Это произойдет. На дуэли. Они не смогут прятаться от него вечно.

Пока же Рийн просто закатил глаза, глядя на Синдера, а ухмылочка осталась.

– Разумеется, – сказал мастер Налин Синдеру. – Но они недостаточно многочисленны, чтобы сформировать армию, а я говорил о войне. Однако мое утверждение поднимает вопрос: как может эльфийская армия проиграть человеческой? Такое случалось, и причина в том, что из-за наших навыков мы слепы перед истиной. Мы упускаем из виду наиболее важный аспект войны.

Победные улыбки эльфов угасли, а мастер оглядел безмолвный класс.

– Кто-нибудь знает, какой именно? Тогда подсказка. Меде как-то сказал, что перевороты совершаются брюхом.

Синдер поднял руку.

– Потому что голодная армия – мертвая армия. Армия нуждается в огромном количестве еды на пути к полю боя.

– Это имеет значение лишь для людей, – сказал Рийн. – Эльфы и гномы могут ежедневно проходить на много километров больше. Мы можем добраться до поля боя, не таща за собой столько еды, пока вы, люди будете все еще плестись в хвосте. – Он повернулся к Синдеру. – Мы будем сидеть, отдыхать и есть то, что имеем, пока вы стираете пятки в кровь.

Синдер не позволил себе принять близко к сердцу слова эльфа.

– Ну конечно, – ответил он на заявление Рийна, зевая и преувеличенно потягиваясь. – Ведь именно так обычно происходят битвы.

Эльы поджал губы, но ничего не ответил. Мастер Налин вышел из-за кафедры, обращаясь к Рийну.

– Если вы правы, тогда зачем эльфы используют кавалерию?

– Потому что так можно увезти больше припасов, – ответил Рийн.

– Но вы только что сказали, что эльфы могут принести всю необходимую еду на поле боя, пока люди стирают пятки в кровь.

– И? – сказал Рийн, упрямо сжав зубы.

– И ты неправ, – сказал Боунс. – Смирись с этим и двигайся дальше. Лошади позволяют вам везти раненых, припасы, и не только еду, но и наконечники стрел, мечи, копья, оружие. Побеждает обычно тот, кто лучше снарядился и отдохнул.

– Не говоря уже о том, что тяжелая кавалерия может уничтожить пехоту, – добавил Рориан.

– Боунс и Рориан правы, – сказал мастер Налин. – Это сыграло огромную роль в том, что Меде сокрушил каждую армию, посланную против него.

– Меде. Меде. Меде, – пожаловался Эстин. – Мы только о нем и слышим. Он не Девеш. Мы можем многому научиться и у других командующих.

– Да, но не один из них не был эльфом, – сказал Синдер. – Все лучшие командующие были людьми.

Эстин напрягся.

– Совершенно верно, – согласился мастер Налин, и Синдер засомневался, к кому он обращался. К нему или к Эстину? – Меде был всего лишь человеком, – продолжил мастер Налин, – но он сам ставил условия боя. Он был мастером ложных маневров и контратак. Он решал, где состоится битва, и всегда обеспечивал солдат достаточным количеством еды и экипировкой, чтобы добраться до места назначения нетронутыми.

– Но… – начал Эстин.

– Ваши возражения не имеют значения, – отрезал мастер Налин. – Учитесь у Меде. Он боролся с армиями эльфов, превосходящими его в подготовке и способностях. Все было так, как и сказал Рийн: они могли добраться до предполагаемого поля боя быстрее, чем силы Меде. Они считали, что Меде вступит в бой в месте, которое выбрали они, но он этого не делал. Не знаю, о чем думали эльфийские генералы, но Меде позволял им расквартироваться, но так и не вступал в бой. Он прибегал к обманным маневрам, эльфы начинали преследовать его, и у них кончалась еда. – Мастер Налин не сводил глаз с Рийна. – Они ели все, что могли поймать, а когда ничего не оставалось, чуть не умирали с голоду. После чего Меде атаковал и разбивал их.

– Разумеется, но подобное не может произойти сегодня, – беззаботно отмахнулся Эстин. – Теперь мы умнее.

– Это вы так считаете, – ответил мастер Налин. – Но вспомните, что роль сыграли и другие факторы. Меде также взял с собой всех ремесленников, которые были ему нужны, чтобы создавать вооружение, необходимое для армии. И большинство его солдат могли делать то же самое. Многие ли из вас умеют вырезать стрелы, оперять их, чинить луки или выпрямлять погнувшиеся мечи?

Мастер Налин обвел взглядом класс, полный воинов, сложивших руки на коленях. Никто не умел того, о чем спросил мастер.

– Армии Меде включали в себя офицеров и вышеупомянутых мастеров, которые могли это делать. Армия Якша-сит, к сожалению, проигрывает в этом отношении. Именно поэтому Гандхарва потребовала и сохранила за собой долину Шриавиал, а Ракеш контролирует долину Шалла.

Рийн фыркнул.

– Скорее, нам просто не нужно ничего в этой глуши. Нам там нечего взять.

– Деревья ашока, – сказал Синдер Рийну.

Мастер Налин одобрительно кивнул.

– Именно. Деревья ашока растут только в Ракеше, в долине Шалла. Семена этого дерева очищают и усиливают лоретасру больше, чем что-либо, что мы можем создать. А Гандхарва поставляет черенковую серу для наших мечей инсуфи. И то и другое очень ценно. – Мастер Налин не сводил глаз с Рийна, который заерзал на стуле не в состоянии выдержать его взгляд.

Синдер повернулся к Рийну. Он понимал, что подначивает эльфа, но ему было все равно.

– В следующий раз сделай одолжение и держи рот на замке. Избавь нас от своей глупости.

Рийн заиграл желваками, но прежде чем он успел ответить, заговорил Мохал.

– Так почему бы не присоединить к себе эти части?

– Потому что цена слишком высока, – сказал Рориан. – Если Якша нападет на Ракеш, Гандхарва тоже выступит против эльфов. Аналогично, если Якша нападет на Гандхарву, Ракеш вступит в войну. Якша-сит наверняка победит, но слишком высокой ценой. После этого она, скорее всего, будет вынуждена уступить территории Апсара-сит и Сурент-срешу.

– Именно, – сказал мастер Налин. – Якша победит, но слишком дорогой ценой. А все потому, что наша армия застряла в премедейском образе мышления. Мы ценим воинов превыше солдат, но в бою побеждают не лучшие воины, а лучший отряд солдат. Мужчины, которые могут сражаться как единое целое. Бороться как часть коллектива – это другой навык. Это то, что нам, эльфам, ценящим доблесть каждого отдельного воина, трудно принять.

Эстин презрительно фыркнул.

«Ну что за идиот», – подумал Синдер.

Мастер Налин поднял брови, непонимающе глядя на Эстина.

– Вы мне не верите? Что ж, тогда посмотрим, как будут развиваться события во время Первичного Испытания. Оно начнется через месяц. Посмотрим, не убьют ли люди и гномы больше паукинов, чем эльфы.

Глава 31

Весна набирала силу, и изменения погоды подчеркивали хлопающие крыльями вернувшиеся малиновки и кардиналы, а также их певчие кузены: зяблики, дрозды и ласточки. День за днем солнце светило все ярче, сочнее посреди глубокого синего неба, и посылало вниз благословенные лучи тепла и жизни. Оно избавило от задержавшихся облаков, напоминавших об угнетающих невзгодах зимы. Цветущие кустарники сгрудились в роскошных лучах солнца, и им не терпелось продемонстрировать многочисленное разнообразие бутонов. Плац был пропитан приятными ароматами. Синдер знал, что никогда не устанет от их запахов.

Но прямо сейчас у него на уме было другое. Он стоял в «Котле», солнце уже давным-давно село, и компанию ему составлял только мастер Абсин. Все остальные, кто тренировался здесь вечером, уже вернулись в Кратх-хаус и свои комнаты. Площадки для тренировок освещали лампы диптха, а луны висели низко над горизонтом на противоположных концах небосвода: белый Дормант полумесяцем, а золотой Фулсом – тонким серпом. Приятный день, однако, закончился неуютным вечером. Воздух застыл неподвижно, неприятная сырость сжала мир своей жестокой хваткой. Ни одно дуновение ветерка не облегчало влажность.

Пропитанная потом рубашка Синдера липла к спине и груди, но его дыхание было размеренным и незатрудненным. После недавнего выздоровления он быстро восстановил форму и сегодня сражался с эльфийским мастером Абсином, как и всегда теперь: по несколько часов перед рассветом и несколько часов после заката. Вдобавок, во время перерывов между тренировками он наблюдал за тем, как тренировались в «Котле» другие. Сосредотачивался на положении тел и движениях, используя первое, чтобы предугадать второе.

Его талант в этом отношении продолжал развиваться.

– Думаю, ты достаточно потренировался, Синдер, – сказал мастер Абсин. – Я иду внутрь. Я устал и вспотел. И мне нужно принять ванну.

Может, эльфийский мастер и выглядел старым, вспотевшим и нуждался в ванне, но что касалось усталости, то Синдер не видел никаких ее признаков. Мастер Абсин все еще легко и без усилий дышал, и казалось, что он может продолжать еще целый час.

– Еще разок? – попросил Синдер. Он еще не был готов возвращаться внутрь. Он уже закончил читать в библиотеке и выполнил домашнее задание по тактике и стратегии. И по истории тоже. Хотелось потренироваться. Он мог бы пойти в Ворог и поработать самостоятельно, но не видел причин для этого. Не сейчас. До дуэли оставалась всего неделя, а чтобы победить эльфа, необходимо тренироваться с эльфом – не с паукином.

Мастер Абсин со вздохом поднял шок.

– Ладно. Давай. Но в последний раз.

Синдер расправил плечи, расслабляя их, так как они напряглись во время перерыва на отдых, и взял шок наизготовку.

Мастер Абсин нанес пробный колющий удар. Синдер отбил его и тут же вернул меч на центральную линию. Мастер вновь попытался пробить его защиту, на этот раз нанеся горизонтальный удар лишь вполсилы. Он явно пытался заставить Синдера броситься вперед. Эльф часто предпочитал контратаковать, нежели нападать. Это не значило, что он не мог сокрушить Синдера. Наверняка мог. Синдер видел, как мастер сражался с Лисандром, братом Рийна, одаренным воином, считавшимся лучшим выпускником Директората за много десятилетий, кроме, быть может, Ани. Во время тех схваток мастер Абсин двигался куда быстрее, чем сейчас. Однако невозможно чему-либо научиться, если тебя разоружают в три приема. Чтобы извлечь урок, необходимы долгие тренировочные поединки.

В результате, сражаясь с Синдером, мастер Абсин работал медленнее. Сейчас, однако, даже слишком медленно. Он больше старался, даже когда боролся против других первокурсников человеческой расы.

Словно услышав мысли Синдера, мастер Абсин ускорился.

Клац-клац.

Эльф нанес рубящий удар, после чего сделал выпад. Синдер парировал оба. Далее последовала комбинация из трех ударов. И вновь Синдер сумел защититься.

Мастер Абсин продолжил наносить удары, наращивая скорость. Синдер не отставал. Темп все ускорялся и ускорялся. Теперь мастер Абсин бился с учеником быстрее, чем когда-либо. Мышечная память подсказала Синдеру, что делать, а между ударами, когда они расходились, он планировал, пытаясь догадаться, что будет дальше.

Эльф атаковал быстрее, чем когда-либо. Синдер парировал, контратаковал, отступил, обошел по кругу и снова контратаковал. Все это произошло за несколько секунд, несколько ударов сердца.

В глубине души Синдер осознал, что не обращает внимания на удары, которые наносит мастер Абсин. Его шоком управляла уже не мышечная память. Это была интуиция.

Мастер Абсин сделал выпад. Синдер ушел в сторону. Вертикальный удар. Двойной выпад, переходящий в короткий горизонтальный рубящий удар.

Синдер не думал. Он доверился инстинктам. Удары поступали слишком быстро, чтобы мозг успевал их обдумать.

Вертикальный удар сплеча. Колющий удар. Интуиция подсказывала, что делать. Она направляла шок, прикладывала нужное количество силы, необходимое, чтобы парировать удар, контратаковала, подсказывала его телу, когда и где увернуться или отступить.

Мастер Абсин теснил его.

Синдер отступил, контратаковал, вступая в ритм сражения.

Очередная короткая пауза.

Мгновение спустя мастер Абсин снова бросился на кадета. Они пронеслись через весь тренировочный ринг. Эльф еще больше ускорил темп. Еще несколько секунд Синдер поспевал за ним, но к этому времени пот уже начал капать с его бровей, сердце бешено стучало, и он запыхался. Руки налились тяжестью и отказывались слушаться. Интуиция все еще подсказывала, как выбраться из ситуаций, в которые ставил его мастер Абсин, но тело уже не могло воспользоваться ее советами. Он начал ошибаться и был слишком медленным и слабым, чтобы выдержать такой шторм. Физическая подготовка его подвела.

Мастер Абсин остановился.

– Стоп.

Эльфийский мастер тяжело дышал, хотя и не хватал ртом воздух, как Синдер, который наверняка был похож на рыбу, выброшенную из воды и отчаянно желающую вздохнуть.

– Ты молодец, – сказал мечник удивленным и довольным тоном.

– Насколько быстр я был? – спросил Синдер. Единственное, что имело значение.

– Достаточно быстр, чтобы не проиграть.

Но недостаточно быстр, чтобы победить.

Синдер поморщился. Не проиграть было недостаточно.

– Еще раз? – спросил Синдер.

– Нет, – сказал мастер Абсин. – Нельзя просто стараться усерднее и думать, что это поможет тебе стать эффективнее. Перегруз тела и ума не пойдет тебе на пользу. Нужно отдохнуть и восстановиться, позволить росту проявиться. Иногда меньше – значит больше.

Тот же совет мастер дал ему много месяцев назад. Как и раньше, Синдер понимал, что эльф прав, но не хотел этого слышать. Он хотел продолжать, продолжать тренироваться, пока не сможет с легкостью победить Эстина и Рийна. Хотел показать всем в Третьем Директорате, что люди так же смертоносны, как и эльфы. Может быть, тогда он и все остальные из Ракеша и Гандхарвы получат уважение, которого заслуживают.

Это были благородные причины таких изнуряющих тренировок, но страх и отвращение двигали Синдером не меньше. Эстин и Рийн избили его, а он ничего не смог сделать. Если бы не Шриови и другие гномы, как знать, как сильно эльфы смогли бы ему навредить? Синдер больше никогда не хотел чувствовать себя столь же беспомощным.

– Возвращайся в Кратх-хаус, – скомандовал мастер Абсин. – Прими душ. Проведи время с друзьями. Завтра наступит новый день для самосовершенствования.

Синдер поклонился, сдаваясь неизбежности и тому, что было правильно.

– Да, мастер.

* * *

Дериус сидел в своей комнате в Кратх-хаусе, не сводя глаз с письма у него в руках. Окна были открыты нараспашку, позволяя вечернему бризу охладить комнату. Заходящее солнце отполировало небо, и по нему метались летучие мыши. Жужжание беседы разносилось из общей гостиной по всему коридору. Раскатистый смех Шриови, шумное хвастовство Ишмая и спокойная уверенность Боунса. Другие тоже разговаривали, но правили комнатой эти трое. Они были предводителями первокурсников.

Помимо Синдера. Остальные первокурсники равнялись также на тихого, полного энтузиазма человека, но он часто отсутствовал, отчего его было сложнее узнать лучше. Даже сейчас Синдер либо учился в библиотеке, либо тренировался с мастером Абсином или кем-то другим, кто согласился выйти против него. Ему необходимо было работать. Через несколько дней у Синдера должна была состояться дуэль с Эстином и Рийном.

Человек попал в ту еще передрягу, и Дериус пожелал ему удачи. Ему не нравилось то, какие шансы были у Синдера против Эстина и Рийна, и он почти не надеялся на его победу. Но почти не надеяться – не значит совсем потерять надежду. Синдер все же мог победить, что стало бы необычным и ужасающим открытием. До поступления в Третий Директорат Дериус отнесся бы к боевому состязанию между человеком и эльфом как к неудачной шутке.

Но теперь это было не так. С тех пор как Шриови рассказал ему, что Синдер побил его в рукопашном бою. В то время Дериус хотел списать проигрыш на обычное невезение своего кузена, но больше не испытывал оптимизма по этому поводу.

Когда Синдер попал в Третий Директорат, он был умелым, но довольно непримечательным воином человеческой расы. Мелкий, тощий, посредственный в физическом отношении, но храбрый – таким было первое впечатление Дериуса об этом парне, и сперва Синдер не делал ничего, что могло бы изменить это впечатление. Он был лучше некоторых, лучше других и достаточно хорош, чтобы учиться в Третьем Директорате. Бился отчаянно, тренировался еще усерднее, но в конечном итоге не казался особенным в академии для особенных воинов.

Время шло, и усердная работа Синдера окупилась. Парень как одержимый всегда рвал жилы в «Котле», в библиотеке, в Вороге. Он стабильно рос, обошел нескольких людей в классе, но Дериус считал, что прогресс Синдера рано или поздно замедлится. Труд может помочь продвинуться лишь до определенных пор. Нужен еще талант и физическая подготовка, и теперь Дериус понял, что и то и другое золотыми источниками билось в Синдере.

С тех пор как парень поступил в Директорат, он вырос, и теперь был так же высок как Боунс и не менее силен и быстр. Его способности тоже улучшились в разы, что просто ошеломляло. Сперва он потеснил Ишмая, а вскоре и Боунса – а Боунс действительно был особенным.

С тех пор Дериус стал приглядывать за Синдером. Парень продолжил совершенствоваться как воин, оставив такую огромную пропасть между собой и остальными людьми в Директорате, что теперь с ним могли бороться и бросать ему вызов лишь гномы. А после того как эти трусы – Эстин и Рийн – устроили ему засаду, Синдер отдался тренировкам с новой силой.

Дериус покачал головой, отказываясь верить. Где он находил время? И как ему удавалось раз за разом становиться лучше? Он не знал, но что бы это ни значило, Синдер продолжал совершенствоваться. В последние несколько недель даже гномам стало тяжело его побеждать. Это приводило людей-первокурсников в благоговение, а гномов – в состояние шока и потрясения.

Синдер был чем-то непостижимым, чем-то невозможным.

Теперь Дериус знал почему. Держал ответ в руках. Сегодня с почтой ему пришло три письма. В этом не было ничего необычного. Письма из дома приходили раз несколько недель или месяцев. Мама постоянно писала Дериусу, обычно давая советы о том, как важно быть в тепле, хорошо питаться и отдыхать. Отцовские письма, как правило, рассказывали о креше и о том, как поживала семья, так же как и письма сестры Дериуса и ее детей. Иногда ему писали и дядя с тетей.

Однако в этой пачке было два послания от отца. Оба казались безобидными, но в том из них, где он размышлял о посевах и погоде, был скрыт шифр. Переведя скрытое значение букв, Дериус тяжело опустился на кровать, заново перечитывая и переводя письмо.

Отец получил весточку от Шадиона Карренда. Странствующий гном посетил Ласточку, родную деревню Синдера, и подтвердил историю прошлого этого человека. Синдер умер и вернулся к жизни.

Дериус скомкал бумагу и выглянул в окно, устремив взгляд в черноту ночи. Синдер Шейд. Подходящее имя[14]14
  СиндерШейд (англ. CinderShade) – дословно означает «пепел тень» или «пепел дух», отсылка к тому, что Синдер является воплощением духа другого человека, возродившегося, словно феникс из пепла.


[Закрыть].

Почему на мою долю выпало жить в такие времена?

* * *

Утро встретило прохладой, оставшейся после вчерашнего ледяного дождя. Весной время от времени случалась такая погода, остатки последнего выдоха зимы. Птицы расселись на деревьях, молча прижавшись друг к другу и не желая бросать вызов холоду. В небе не было ни облачка, и солнце ярко светило, обещая в конечном итоге покончить с плохой погодой.

Дыхание Синдера замерзало на воздухе, а под ногами у него хрустело, когда он шагал по покрытой инеем траве. Остальные первокурсники шли бок о бок с ним, никто не произносил ни слова, и он был благодарен им за молчание.

Сегодня настал тот самый день, утро, когда должна была состояться дуэль, и это занимало все его внимание. Возможно, его разногласия с эльфами никогда не закончатся, но, вероятно, сегодня ему удастся покончить хотя бы с одним из аспектов этих разногласий. Сперва необходимо было побить Рийна, а после этого Эстин, может, и не захочет с ним драться. Остальные эльфы, глядевшие на него свысока, возможно, тоже оставят его в покое. Он на это надеялся.

Дойдя до «Котла», он обнаружил, что эльфы уже прибыли. Взгляд Синдера обратился к Рийну, стоявшему среди приятелей, уверенно улыбавшемуся с высоко поднятой головой, словно исход сегодняшней дуэли был делом решенным.

Синдер равнодушно оглядел Рийна. Он все еще был зол на эльфа, но со временем гнев подостыл, превратившись в нечто сродни презрению. С эльфа необходимо было сбить незаслуженную спесь, но в этом смысле Синдер считал это такой же работой, как чистка нужников.

Присутствовали и другие, включая мастера Абсина, который выступит судьей. Пожилой мастер ждал в центре тренировочного ринга. Также присутствовали генерал Арван, мастер Налин, мастер Капшин и кто-то в камзоле целителя. И администрация, и инструкторы академии стояли в стороне небольшой группкой. Принцесса Аня тоже была тут – Синдер почувствовал на себе ее изучающий взгляд. Лицо принцессы было непроницаемым. Она наклонилась к генералу Арвану, шепнув что-то ему на ухо, и он резко кивнул в ответ.

– Ты с ним справишься, – сказал Боунс. – Все будет хорошо.

Синдер согласно кивнул, не сводя глаз с Рийна. Он победит, чего бы это ему ни стоило.

– Надери ему задницу! – наставлял его Натаз.

В Синдере начали разгораться искорки гнева. Похоже, его ярость остыла не до конца.

– Пусть подавится своим высокомерием, – сказал Ишмай. – Запихни его ему в глотку.

Губы Синдера злобно изогнулись. Он выбьет чертово дерьмо из эльфа.

– Он даже не успеет понять, что случилось, – пообещал он.

Его дыхание стало глубже, и его окутал пар, выходящий у него изо рта.

Мастер Абсин подал знак, и Синдер и Шриови – его секундант – подошли к тренировочному рингу одновременно с Рийном и Эстином.

Синдер даже не потрудился обменяться репликами с двумя эльфами. Ему нечего было им сказать. Просто смотрел на них равнодушно и неумолимо.

Генерал Арван и Аня проводили мастера Абсина до ринга и встали в стороне, молча наблюдая за происходящим. Принцесса вопросительно подняла бровь, глядя на брата, и тот опустил глаза.

Мастер Абсин обратился к Синдеру и Рийну.

– Нет смысла вспоминать события, приведшие к этому. Честь требует того, чтобы этот бой состоялся. – Затем он обратился к Шриови и Эстину: – Выступите ли вы их секундантами, если они окажутся не в состоянии биться сегодня?