Текст книги "Завет стали. Орудие предзнаменования. Книга первая"

Глава 37

Прямо впереди виднелся пятачок. Он казался пустым, и сердце Синдера пропустило удар. Где команда Лоиала? Она должна была быть прямо здесь.

Едва он додумал эту беспокойную мысль, воины Лоиала внезапно появились в поле его зрения. Они объединили свое Слияние с первокурсниками, и часть их, сгрудившись тесной кучкой, наложила стрелы на луки.

Большинство первокурсников разделилось на две группы. Они встали по обе стороны от лучников. Некоторые продолжили нестись вперед.

– Огонь по готовности! – раздался крик от команды Лоиала.

Стрелы полетели неуловимо быстро, посвистывая не больше чем в полутора метрах над головой Синдера. Паукины закричали от боли.

Воины Лоиала снова выпустили стрелы, и их луки зазвенели, словно какие-то великолепные музыкальные инструменты.

Синдер посмел надеяться.

Паукины все больше кричали от боли, смешанной с яростью. Но стук их покрытых хитином лап говорил Синдеру о том, что они все еще наступали.

Ряд лучников изогнулся, формируя проход, в который нырнули некоторые первокурсники, включая Синдера.

Пройдя сквозь рейнджеров, он развернулся. Дышал он тяжело, но ему хватало дыхания, чтобы выкрикивать приказы.

– Первокурсники! Кругом. Луки наизготовку. Огонь по готовности! – Люди отреагировали тут же, гномы тоже, хоть и пользовались арбалетами. Эльфы сначала замешкались, но подчинились приказу.

Синдер увидел, что Аня и Лисандр бросили на него одинаковые удивленно-раздраженные взгляды. Он знал почему. Это они были предводителями первокурсников. Они должны были отдавать команды. Но он отмахнулся от их раздражения. Он будет держать язык за зубами, но сейчас шла битва. Отчитать его смогут и позже.

Первокурсники выпустили град стрел.

Шевеление веток и облако пыли возвещали о наступлении паукинов. Они были уже менее чем в сотне метров. Лейтенант Коулвин встал в арьергарде своей колонны воинов и крикнул в Анину сторону:

– Готовьте своих людей. Мечи и щиты! Заткнете дыры, в которые пролезут эти чертовы насекомые.

Еще один член команды Лоиала, крепкий и стойкий сержант, стоя рядом с лейтенантом, крикнул своим воинам:

– Стройсь! Мечи и щиты наизготовку!

Воины Лоиала отложили луки, вынули мечи и установили щиты. Синдер тоже достал свой клинок и взял щит. Он пожалел, что не тренировался с ним в Директорате чаще.

Когда паукины оказались не более чем в пятнадцати метрах от них, команда Лоиала метнула в них горящие мечи. Дюжина паукинов тут же сгорела. Существа взревели от ярости, но даже не замедлились.

Паукины врезались в линию команды Лоиала, сминая мечи и щиты бронированным хитином и ногами с шипами. Рейнджеры завопили от боли. Паукины тоже. Началась полная неразбериха. Громкое клацанье. Эльфы закричали. Они снова использовали горящие мечи.

Паукины пытались задавить их массой и количеством. Команда Лоиала держалась. Один из эльфов пал, заколотый и раздавленный лапами паукинов. Как и еще двое по соседству с ним.

Дыра.

– Закройте брешь! – закричала Аня.

Синдер уже был там. Он использовал весь опыт, полученный в Вороге. Пятеро паукинов попыталось пролезть в дыру. Он ударил одного щитом в морду, парировал колющий удар, нанесенный лапой существа, и отрубил ее. Поднырнул под удар, который должен был его обезглавить, и прикончил тварь, вогнав меч прямо ей в шею. Существо повалилось на землю.

До него добрались другие первокурсники. Четверо оставшихся паукинов замешкались, тот, которому Синдер отрубил ногу, обильно истекал ихором.

– Отступаем, – скомандовала Аня.

Синдер смотрел вперед, на врагов, не сводя с них глаз. Он на бегу схватил под мышки раненного эльфа. Тот стонал от боли, сжимая ногу, которая казалась сломанной. Кровь пропитала штаны эльфа. Синдер оттащил его в тыл линии команды Лоиала. Там им занялся целитель, а Синдер вернулся в строй первокурсников.

Он оглядел поле боя. Команда Лоиала держалась. Они потеряли многих бойцов, но паукины потеряли гораздо больше.

Появилась еще одна дыра в защите.

Синдер отбросил данное самому себе обещание позволить Ане и Лисандру раздавать приказы.

– Брешь! – закричал он. – За мной!

И повел первокурсников к дыре, которая на этот раз оказалась шире. Против них вышло десять паукинов. Синдер убил одного, раскроив его голову напополам. Он блокировал и парировал удары. Остальные первокурсники боролись бок о бок с ним, и постепенно им удалось переломить ситуацию. Внезапно раздался резкий вскрик. У Синдера не было времени посмотреть, но голос походил на голос Джории. Дыра была закрыта, и они отступили.

Шриови тащил кого-то. Джория. Синдер бросил на него всего один взгляд, и тошнота подкатила к горлу, вместе со смесью печали и ярости. Джория уже не поднимется. Он невидящим взглядом смотрел в небо.

Синдер отодвинул скорбь в сторону. Несмотря на то, что он не знал Джорию так близко, как других, он всегда считал этого парня своим братом. Сейчас, однако, необходимо было биться. Оплакивать его они будут позже.

Бой продолжался. Линия фронта превратилась во вспученную массу крутящихся и посылающих колющие удары паукинов и эльфов, пытающихся отбиться от них. Время от времени возникали все новые и новые дыры. Аня и Лисандр отправляли первокурсников вперед, когда это было необходимо. Время замедлилось. Колющие удары клинков, мучительные крики и плач, грязная смесь земли и крови… ничто из этого не трогало Синдера. Он отмечал происходящее и отмахивался от этого. Он сражался, когда это было необходимо, периодически приказывая своим людям убивать паукинов.

Время тянулось бесконечно.

– Вернуться в строй!

Синдеру понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл приказа. Он исходил от лейтенанта Коулвина. Паукины отступали. Они оставляли искалеченные останки дюжин своих товарищей, некоторые из которых все еще дергались и ковыляли, спотыкаясь, получив ужасные ранения.

Синдер судорожно выдохнул. Все было кончено.

– Первокурсники! Ко мне! – скомандовала Аня. – Перекличка.

Синдер рванулся к принцессе, радуясь тому, что все остальные тоже подошли. Они потеряли только Джорию.

Потери среди команды Лоиала были более серьезными. Твари убили целую дюжину солдат. Еще пятеро были смертельно ранены и не переживут этот день. Семеро были ранены, но благодаря времени и отдыху могли поправиться.

Однако у них не было ни того, ни другого.

Нужно было отправить весточку в форт Беншир. Паукины вернутся. Синдер знал это. Через пару часов наступит ночь. Обычно именно в это время они охотились и убивали. Он был рад, что двое эльфов бросились прочь, поговорив с лейтенантом Коулвином.

– Они доложат в форт Беншир? – спросил он Аню.

– Вероятно.

– Не то чтобы это сильно нам помогло, – пробормотал Эстин. – Туда два дня пути, даже если бежать на всей скорости.

– Они отправят армию не ради нашего спасения, – процедил Лисандр. – А чтобы защитить деревни.

– И что дальше? – спросил Боунс.

– Мы отступим в одну из деревень, – ответил Синдер. – Если повезет, там будет стена.

Единственный разумный вариант. Они не могли здесь оставаться. На поле негде организовать оборону. Это была открытая местность, а учитывая каменистую почву, пришлось бы слишком долго копать траншеи и устанавливать заграждения.

Синдер даже не потрудился добавить, что отступление станет ночным маршем. Что их замедлят раненые, и что на всем пути им придется отражать атаки. Первокурсникам сейчас не хватало только новых плохих новостей. Пусть насладятся спасением, оплачут Джорию и лишь после этого услышат жестокую правду о сегодняшней битве.

– Они вернутся, – сказал лейтенант Коулвин, подходя к ним. – Я отправил двух гонцов в форт Беншир. Они пришлют армию, чтобы очистить наш лес от этих ублюдков. – Он обратился к Ане: – Организуйте ваших людей. Мы сожжем павших и через пятнадцать минут двинемся в сторону Феллима. В этой деревне есть деревянная ограда.

И он пронесся мимо них, раздавая новые приказы.

Вскоре над тем местом, где эльфы осторожно сложили своих павших на общий погребальный костер, поднялся столб дыма. Один из целителей вознес молитву Девешу, прежде чем поджечь дерево.

Синдер наблюдал за тем, как поднимается дым, и ему показалось, что он уже видел нечто подобное, много раз в прошлом. Он ощутил тяжесть на своих плечах, груз многих виденных смертей. Странное чувство, учитывая, что это была его первая битва, и он не понимал, что бы это могло значить. Может, это просто шок оттого, что он впервые столкнулся с насильственной смертью?

Вскоре после этого они подняли раненых, сели на конец и покинули луг.

– Сохрани нас Девеш, – проговорил Боунс, скача рядом с Синдером и вторгаясь в его мысли. – Мы уже потеряли Джорию. Первичное Испытание не должно быть столь опасным. Как думаешь, мы когда-нибудь увидим Быстромечие снова?

Синдер выдавил улыбку.

– Обещаю, что увидим, – произнес он абсолютно уверенным голосом. В глубине души же он не был так уверен.

* * *

На склоны Кинжальных гор быстро опустилась ночь. Колонна, состоявшая из первокурсников и воинов команды Лоиала, продвигалась вперед, идя проторенной тропой, достаточно широкой, чтобы по ней бок о бок могло ехать несколько человек.

Они двигались вперед, и факелы диптха освещали путь. Над отрядом витала напряженная тишина. Все понимали, в какой ситуации оказались. До Феллима было несколько часов пути, и хотя паукины пока не напали снова, они это сделают. Это могло произойти в любой момент.

Синдер слышал клацанье и движение среди деревьев. Звуки доносились в дюжине метров за спиной, но не прекращались. И не отставали.

– Лучше бы они уже покончили с этим, – сказал Ишмай, ехавший справа от Синдера. Он огляделся с беспокойным выражением лица. – Ожидание действует мне на нервы.

Синдеру были понятны чувства Ишмая. Он их разделял. Паукины тенью следовали за колонной. Они готовились к следующему нападению, наверняка ожидая, когда внимание рейнджеров ослабнет от напряжения и переживаний. Тогда-то твари и нападут.

– Оставайся начеку, – сказал Синдер. – Они нападут, когда мы будем меньше всего к этому готовы.

– Но кто знает, когда это будет? – спросил Шриови. Гном ехал на крепком пони, своем любимом скакуне.

У Синдера не было точного ответа на вопрос, но были мысли на этот счет. Колонна входила в самую густую часть леса, где свет был приглушен, а зрение и слух притуплялись. Там лес обеспечит паукинов идеальным камуфляжем, и их темные панцири и конечности невозможно будет отличить от веток и стволов деревьев. Именно там твари и нападут.

Он глянул на пространство впереди. Через сотню метров или около того, намного дальше, чем достигал свет их факелов диптха, лес, похоже, сгущался. Лунный свет с трудом проникал свозь густой кустарник и ветви деревьев, нависавших над тропой, затеняя ее. По колонне пробежал шепоток. Спереди назад передавали предупреждение о том, что нужно быть начеку, когда колонна достигнет более густой растительности.

Очевидно, Синдер был не единственным, кто ожидал нападения в более густой части леса. Колонна сомкнула ряды, все держали руки на мечах. Взгляд Синдера блуждал вокруг в поисках какого-либо движения. Всю дорогу он не терял бдительности, жалея о том, что эльфы не слишком следили за состоянием тропы. Колючки цеплялись за одежду, седло и уздечку, но он продирался сквозь них. Он позволил себе немного расслабиться, лишь когда вышел из более густых зарослей.

Впереди и слева, в дюжине метров от тропы, Синдер заметил поваленный клен, истинного лесного гиганта. Его падение создало небольшой пятачок, который был освещен лунами. Голые ветви дерева сломанными пальцами тянулись в небо. И они… шевелились.

Синдер предупреждающе вскрикнул. Мозг, увидев эту сцену, почуял опасность, прежде чем он успел полностью ее осознать.

– Слева. Пятачок! – Паукины неслись по упавшему клену. – Они наступают.

Пятачок взорвался звуками и движением. Клацая и шурша шипастыми лапами, двадцать паукинов ринулись в сторону колонны. Но предупреждение Синдера дошло до всех, и колонна обнажила мечи. По клинкам заструился огонь.

Синдер развернулся. Он понял, что должно произойти. Монстры, атакующие с пятачка, хотели отвлечь рейнджеров. Он окликнул первокурсников и всех, кто мог его слышать:

– Это засада! Они наступают сзади!

Аня удивленно глянула на него, после чего, очевидно, осознала то же самое. Принцесса стряхнула удивление и начала раздавать приказы, заставляя колонну развернуться в нужном направлении. Лейтенант Коулвин и его жесткий сержант приказали лоиалам взять луки наизготовку.

Паукины роем вылетели из леса. Они толпами выскакивали со всех сторон. Факелы диптха были сброшены наземь, разгораясь сильнее. Из-за их света монстры и ветви деревьев отбрасывали странные тени. Паукины пробивались сквозь дождь стрел и огненных копий. Еще больше их спрыгивало с окружающих деревьев.

Началось настоящее столпотворение. Хаос.

Лошади крутились на месте и ржали от страха и гнева. Воины кричали, ругались и выкрикивали предостережения. Темные фигуры надвигались. Синдер держал меч и щит наготове. Кто-то вскрикнул от боли.

Рориан.

– Черт! – прокричал Рориан и снова вскрикнул.

Синдер спешился и поспешил на крик, чтобы найти горного ракешца извивающимся от боли. Кровь фонтаном хлыстала из его бедра. Его окружало трое паукинов.

– Рориан! – прокричал Синдер.

Паукин пробил ногой грудь Рориана.

Синдер обезумел от ярости. Он напал на паукина и обезглавил существо. Выпотрошил другое и отрубил третьему три лапы. Тварь заверещала от боли и отступила. Синдер опустился на колени возле друга, взяв руку Рориана в свою.

Рориан еще был жив, но ненадолго. Изо рта шла красная пена.

– Вот бы мне не нужно было умирать… – Его слова повисли в воздухе, и рука и черты лица Рориана расслабились.

– Мне бы тоже этого хотелось, – прошептал Синдер. Глаза его наполнились слезами, он цеплялся за руку и взгляд Рориана, глядя на то, как гаснет свет в глазах друга.

Прошли считаные секунды, и Синдер собрался, отбросив скорбь. Он будет оплакивать умерших позже. Сейчас же нужно убивать врагов. Он снова поднялся на ноги и…

Что-то врезалось в него. Он увидел покрытые хитином и шипами лапы и нанес рубящий удар. Лапы паукина подогнулись. Синдер поднялся. Он сбился с пути и попытался вернуться к братьям, но пятеро паукинов отрезали ему путь. Он отступил. Еще двое спрыгнули с деревьев. Твари окружили его плотным полукольцом.

– Синдер! – прокричал Натаз. Ему, Крэйлу и еще одному гному, похоже, Дорсеру, тоже отрезали путь. – Нужно убираться на хрен отсюда!

– Ко мне! – скомандовал Синдер, отходя от паукинов, которые по какой-то причине не нападали, а просто медленно теснили его. Он не знал почему, и ему было все равно.

Натаз и остальные подбежали к нему. Основная битва шла всего в нескольких десятках метров, но с таким же успехом могла быть и за морем. Не было никакой возможности вернуться в относительную безопасность, под крыло команды Лоиала и остальных первокурсников.

Крэйл метнул огненное копье. Оно обожгло одного из паукинов, и существо завопило от боли. Его крик словно послужил командой к нападению. Паукины взревели. Синдер отбросил одну из тварей в сторону и ударил сплеча за спину, пронзив челюсть другого. Дорсер размахивал молотом. Натаз делал то же самое, цветисто ругаясь. Крэйл перемещался по периметру, парируя удары паукинов и посылая в их сторону огонь. Сгорело еще несколько.

Но и прибыло несколько. Их окружила уже дюжина тварей.

– Отступаем, – сказал Синдер. Нужно было отойти на достаточное расстояние, перегруппироваться и придумать план, как вернуться к команде Лоиала и первокурсникам. – Отступаем!

Натаз отступал, глядя вперед, а вот Крэйл – нет. Эльф повернулся и побежал в сторону основной битвы. Паукин прикончил его в считаные секунды.

Дорсер попытался добраться до них, но получил ранение в бедро и упал на колени. Второй паукин сделал выпад. Гном отбился, но на него напал третий паукин и укусил в плечо. Дорсер завопил и коротким ударом молота размозжил существу голову. Первый паукин ударом сплеча глубоко ранил Дорсера в грудь. Гном упал навзничь. Синдер сделал необдуманный шаг в сторону Дорсера, но куча паукинов уже набросилась на еду.

Он отступил, и его чуть не вырвало от отвращения и гнева. Он бросил последний взгляд на Дорсера, после чего они с Натазом воспользовались тем, что паукины отвлеклись, и бросились прочь с поля боя. У них не было факелов диптха, а белый свет Сапиента был слишком тусклым. Оба то и дело спотыкались.

Натаз жестко упал.

– Гребаный корень! – прорычал он.

Синдер поднял гнома на ноги, и они двинулись дальше. Деревья, ветки и кусты цеплялись за их одежду. Синдер слышал клацанье настигавших их паукинов. Он пыхтел, жадно наполняя легкие воздухом, сердце бешено стучало. Он сжал меч, выискивая брешь для побега.

Тропа неожиданно вывела их на склон, и они споткнулись. Синдер упал, стараясь не покатиться кубарем вниз. На этот раз Натаз помог ему подняться. Синдер встал на ноги, снова поскользнулся, но устоял на ногах и неуклюже зашагал за гномом. Клацанье не прекращалось.

Они продолжили двигаться вперед по неровной местности, убегая, словно в кошмаре, уворачиваясь от нависающих деревьев. Острые шипы разорвали одежду Синдера и оцарапали кожу. Он поспешно освободился от колючек и опять споткнулся на неровном месте. Долбаная фигня! Снова вскочил на ноги, игнорируя пульсирующую боль в лодыжке, и бросился вперед.

Звуки битвы почти стихли, но паукины продолжали преследование. Синдер и Натаз выскочили из леса. Они добежали до небольшого каменистого пятачка, где бухта врезалась в узкое ущелье, и незамедлительно перемахнули через провал. Синдер приземлился, кляня свою ушибленную лодыжку, но повращал ей и тут же снова пришел в готовность.

Он уже держал лук наизготовку, когда шестеро паукинов выскочили на пятачок. Благодаря свету Сапиента он мог видеть и выстрелил паукину в морду. Тварь повалилась наземь, зацепив другого паукина.

Они выиграли больше времени.

Еще четверо паукинов перепрыгнуло через ущелье. Синдер отбросил лук и вынул меч. Вдалеке он заметил еще троих паукинов. Вот дерьмо.

Натаз напал на паукинов с их стороны ущелья. Гном нанес крученый удар, угодивший в голову предводителю существ. На эту сторону перебралось еще четверо паукинов: трое вновь прибывших и тот, что сначала упал.

Семеро… Беспокойство сковало льдом позвоночник Синдера. Он понимал, что из этой ситуации был лишь один выход, и обратился внутрь себя. Он обязан был прорваться сквозь страх к надежде. Как и раньше, ему мешала сверкающая сине-зеленая стена. Даже краткое прикосновение к ней вызывало агонию боли. Синдер сделал мысленный вдох и нырнул сквозь сине-зеленую стену.

Он тут же закричал, но не сдался. Он пробивался сквозь стену, прилагая все свои усилия и волю. Паукины обступили Натаза, а Синдер удивительно легко проскочил сквозь барьер. От отсутствия боли он испытал радостное головокружение и истерично засмеялся от облегчения.

Прямо перед ним лежал сверкающий, идеально зеркальный пруд с серебристой водой. Синдер потянулся к нему и пропустил лоретасру через себя.

– Идите сюда, говнюки уродливые! – прокричал Натаз.

В Синдера хлынула сладкая сила. Мышцы задергались от жажды скорости. Тускло освещенный мир стал ярче. Все ощущения обострились, и он почувствовал запах мускуса паукинов, запах своего собственного пота. Он слышал отрывистое дыхание Натаза и кваканье лягушки вдалеке.

Потом он почувствовал порыв ветра и кувыркнулся, нырнув под выброшенную вперед лапу, которая могла бы разрубить его пополам. И тут же забыл об этом. Натаза теснили шестеро паукинов.

Синдер облегчил задачу гному и атаковал, прыгнув на одного из них. Он побалансировал на подушечке стопы, задержавшись ровно на столько, чтобы проткнуть голову существа. Потом оттолкнулся и приземлился на другого паукина. Ушибленная лодыжка запротестовала, но достаточно держала его вес, чтобы он успел надвое разрубить морду врага. Синдер осторожно соскочил, стараясь не слишком переносить вес на раненую лодыжку.

Еще один порыв ветра.

Он парировал не глядя, позволив интуиции направлять свой меч. Просто крутанулся и отрубил пару шипастых лап. Пытавшаяся напасть сзади тварь повалилась наземь, ревя от боли.

Синдер чуть не рассмеялся оттого, с какой легкостью побеждал паукинов. И тут же получил урок. Самоуверенность сослужила ему плохую службу, и последовал поцелуй от кармы. Паукин сбил Синдера с ног и швырнул своему сородичу, который сильно укусил его в плечо.

В их жвалах яд.

Закричав, Синдер отпихнул от себя тварь. Он бешено закрутился вокруг своей оси. К счастью, ему удалось задеть паукина: меч пробил тому грудь. Потроха, или что там у них было вместо кишок, вывалились наружу.

К этому моменту сохранил полную подвижность лишь один паукин, и Синдер отступал от него. Плечо онемело, сила быстро покидала руку. Он ощерился, глядя на тварь.

Давай, долбозвон.

Он не сдастся. Не так. Паукин щелкал жвалами, и это была самка. Зарычав, она бросилась на него. Синдер не обратил внимания на ее угрожающую позу.

Осталось убить еще одну, и они с Натазом спасены.

Он бросился вперед, слишком быстро, чтобы паукин успел контратаковать. Колющий удар пронзил горло твари. Синдер отступил, и паукин с громким стуком упал наземь.

Синдер огляделся. Последний паукин, тот, у которого не хватало пары лап, попытался, ковыляя, убраться прочь. Синдер настиг его и избавил от мучений.

Он поискал глазами Натаза, желая разделить с гномом триумф. Но Натаз лежал на спине, держась за живот. Сломанная шипастая фаланга проткнула его, и между пальцев струилась кровь.

Связь Синдера с лоретасрой лопнула как мыльный пузырь, и он бросился к Натазу и упал на колени. Из глаз брызнули слезы.

Только не Натаз. Только не еще один друг, умирающий у него на руках.

Синдер взял гнома за руку, собирая всю свою храбрость и самообладание. Не время предаваться унынию, несмотря на пронесшиеся в памяти воспоминания. Он вспомнил, как в первый раз увидел Натаза. Его шутки. Его непристойное чувство юмора. Его щедрость, покровительство, дружбу… И Натаз, его брат, умирал.

Гном выдавил улыбку.

– Похоже, я не смогу показать тебе свой дом, как обещал.

Скорбь свежей волной захлестнула Синдера, чуть не прорвавшись рыданиями, но он сумел их подавить. Он должен быть сильным ради Натаза. Брат нуждался в нем, и Синдер не позволит ему уйти в эту долгую ночь одному. Мгновение спустя его глаза зажглись неожиданной надеждой. Может, рана Натаза не так серьезна, как считал гном?

– Дай посмотрю. Может…

Натаз покачал головой.

– Для меня уже слишком поздно. Лапа твари застряла в моих внутренностях. Думаю, эта ракшасова задница пробила мне артерию. – Натаз не сводил глаз с темного неба. – Я был бы не прочь умереть, если бы это не было так охренительно больно, – сказал он почти по-философски.

– Натаз, – прошептал Синдер, убитый горем и беспомощностью. Он не мог ничего поделать и не находил слов, чтобы выразить горе и скорбь. – Прости меня.

Пара слезинок упала из его глаз, скатившись по щеке. Он больше не позволит им течь. Если позволит, то разрыдается и станет совершенно бесполезен.

Натаз выдавил еще улыбку.

– За что ты просишь прощения? Не ты ведь меня убил. – Его голос звучал слабо.

Синдер удерживал взгляд гнома.

– Ты не один, – сказал он, желая, чтобы друг понял, что он имел в виду, во всех смыслах.

– Я знаю, – прошептал Натаз. – И ты тоже.

И перестал дышать.

– Натаз? – Синдер начал трясти гнома. Он проверил пульс у него на шее. С другой стороны. Ничего.

Натаза больше не было. Гном больше никогда не увидит свой дом, не прогуляется с родными, не засмеется так, как умел смеяться лишь он.

Синдер сделал для своего друга все, что мог. Он скрестил руки Натаза у него на груди и вложил в одну из них топор.

Смерть воина.

И лишь после этого дал волю слезам. А потом навалилась и боль от собственных ран. Ноющая лодыжка. Слабость в плече и руке.

Яд паукина. Ракшас.

Голова налилась тяжестью. Перед глазами поплыло. Он чувствовал, что его шатает, но не мог предотвратить падение. Звуки затихли. Мир померк.

* * *

Синдер шел по тихой улочке, мощенной длинным красным кирпичом, уложенным «елочкой». Вечнозеленые дубы, задрапированные тонкими как дым прядями серого мха, выстроились по обе стороны дороги, в то время как средняя ее часть изобиловала жасмином в цвету. Он вдохнул его аромат.

Бок о бок с ним шагала трехцветная кошка. Правая сторона ее морды заросла черным мехом, и она была на тридцать сантиметров выше него. По меньшей мере шести метров в длину от кончика носа до кончика хвоста. Сильное животное, но он ее не боялся.

Образ кошки растворился, словно туман, прожигаемый лучами солнца, и Синдер пошел один.

Он оказался в районе больших домов, стоящих на длинных узких участках, прятавшихся за большими стенами. Все они были многоэтажными, построенными из бетонных блоков и оштукатуренными. Они были выкрашены в яркие оттенки голубого, красного, желтого и зеленого и имели острые крыши, покрытые сланцевой или терракотовой черепицей. Он повернул голову и увидел море и небольшую гору или высокий холм, вздымавшийся неподалеку.

Это Ревелан?

– Он умирает, – прозвучал голос, словно издалека.

– Мы еще можем его спасти, – парировал другой голос.

Синдер подошел к защитной стене с зубцами, вздымающейся на пятнадцать метров в высоту. Он миновал карау из пяти мужчин. Все они были похожи внешне: высокие, подтянутые и темнокожие. В голову пришла праздная мысль: цвет чая с капелькой молока. Когда-то именно так кто-то описал оттенок их кожи.

Он кивнул воинам и оказался в прохладной тени ворот толщиной в двенадцать метров и достаточно широких, чтобы в них могли разъехаться две повозки, да еще осталось бы место. Он ступил под опускную решетку из железного дерева, нависавшую над ним, словно топор палача.

Синдер вышел на поля. Цепь покатых холмов была разлинована рядами посевов: пшеницей и соей, первыми злаками сезона. Весна. Воздух был наполнен едким запахом вспаханной земли, навоза и сена. Вдалеке он заметил еще одну стену, более массивную, чем та, через которую он только что прошел.

Он шел все вперед и вперед по дороге, усыпанной гравием, и время от времени пересекал деревянные мосты, перекинутые через выложенные камнем, прямые как стрелы ручьи.

– Ты вливаешь в него слишком много себя, – предостерег первый голос, который он слышал ранее.

– Я знаю свои пределы, – огрызнулась женщина.

Синдер открыл глаза и уставился на яркое солнце. Где он? Он не мог припомнить и не помнил себя. Как его звали? В пустом мозгу возникли смутные ощущения. Журчание залива. Чьи-то руки давили ему на грудь. Над ним нависло чье-то лицо. Он знал эту женщину. На ее лице было написано сильное беспокойство.

Он знал, что в ее руках он в безопасности, и закрыл глаза.

Синдер пересек еще один мост и почувствовал воодушевление. Это место было ему знакомо. Он узнал эти здания. Они были построены из темного цемента и дерева, а крыши покрывала солома или желтая черепица. Дорога стала лучше, шире и была теперь вымощена крошеным камнем, смешанным с цементом.

Он дошел до извилистой улочки, усаженной цветущими вишнями. Последний поворот на его пути, и наконец место назначения: небольшой, обшитый белыми досками, жилой дом. Звенела музыка ветра, и девушка сидела на опоясывавшей дом террасе, тихонько качаясь на качелях. Она наклонила голову, и он не видел ее лица. Волосы скрывали черты, развеваясь золотым флагом.

Она подняла голову и улыбнулась.

Синдер открыл глаза, не видя ничего вокруг. Его внутренний взор все еще был сосредоточен на сне… Спал ли он? Кто была эта женщина? Уже и образ ее пропал из виду, и мысль, и воспоминания о ней. Сам сон, его события, разлетелись, словно пушинки одуванчика, поднимающиеся в небо. Это было удивительно…

Его охватило недоумение. Где он находился? Он помнил бой. Паукинов… Натаз. Натаз мертв. Как и Джория. И Рориан. Глаза его застилали слезы.

– Оставайся с нами, – велел ему голос.

Синдер сморгнул слезы, осознав, что со скорбью придется подождать. Прямо сейчас нужно было сосредоточиться на происходящем. Он сфокусировался на той, чей обеспокоенный взгляд появился в поле его зрения. Аня.

– Как себя чувствуешь? – спросила принцесса.

Она стояла на коленях рядом с ним. Его голова покоилась на ее коленях, и ему хотелось уснуть. Глаза стали закрываться.

– Не засыпай, – пожурила она, тихонько расталкивая его.

Синдер резко открыл глаза.

– Как себя чувствуешь? – снова повторила она.

Синдер заметил стоящего у нее за плечом эльфа. Лисандр. Что он здесь делает?

Он мысленно мотнул головой, избавляясь от блуждающих мыслей. Это неважно. Аня задала ему вопрос, и Синдер мысленно оценил свое состояние. Плечо болело. Его укусил и отравил паукин. Лодыжка пульсировала болью. То же касалось лица и рук. Он оцарапал их, пока несся по лесу…

Когда это было? Он все еще лежит у ручья, где они с Натазом стояли насмерть?

Синдер отмахнулся от разрозненных мыслей. Аня задала ему вопрос.

– Я… – В глотке пересохло, будто он наелся песка. Он смочил рот слюной. – Я… Довольно неплохо.

На смену беспокойству на Анином лице пришло облегчение.

– Может, тогда сможешь подняться на ноги? Полагаю, ты достаточно отдохнул.

– После смерти отдохну, – сказал Синдер.

На Анином лице как будто промелькнуло удивление, но если это и было так, она тут же его скрыла.