Текст книги "Завет стали. Орудие предзнаменования. Книга первая"

– Бой!

Рийн встал по центру ринга для поединков в ожидании Синдера. Он зачерпнул лоретасру и отделил от нее толстую нить земли, своего самого сильного элемента. Потом соединил ее с соответствующей линией эфира. То, что он собирался сделать, было незаконно, но разве у него был выбор?

Синдер приближался настороженно. Рийн вступил в схватку, нанеся колющий удар. Синдер парировал. Рийн выпустил плетение. Земля под ногами Синдера задрожала, заставив его потерять равновесие.

Глаза Синдера автоматически опустились.

В тот самый момент, когда он отвлекся, Рийн атаковал. У Синдера не было шанса прийти в себя. Удар Рийна пришелся человеку в бедро. Синдер вскрикнул, падая на землю.

Рийн на этом не остановился. Он последовал за ним и начал изо всех сил локтями лупить человека по лицу. Хруст и струя крови сообщили о том, что он сломал ему нос. Еще два удара, и его отшвырнуло от Синдера.

Рийн пролетел по воздуху и тяжело приземлился. Потом сел, обнаружив, что над Синдером в защитной позе застыл мастер Абсин, злобно глядевший в его сторону.

Генерал Арван, Лисандр и Аня тоже ступили на ринг. Все они бросали на него взгляды неодобрения.

– Ты дисквалифицирован, – безжалостно произнес генерал Арван. – Возвращайся в свою комнату в Кратх-хаусе.

Рийн тяжело сглотнул, понимая, что совершил огромную ошибку.

* * *

Только не снова.

Синдер не мог поверить в то, что произошло всего несколько минут назад. Он ждал, в одиночестве сидя на госпитальной койке и вдыхая антисептические аромамасла, и его единственным спутником была тишина. Все остальные были на Великом Столпотворении.

Это он должен был находиться на Великом Столпотворении, готовясь к финалу. Вместо этого он торчал здесь с больным лицом и сломанным носом. Боль, однако, не могла сравниться с унижением. Рийн Кушинр снова его избил.

От злости и досады Синдер хлопнул по больничной койке. Он пообещал себе, что этого больше никогда не случится, и все же это произошло. И ответ на вопрос «почему» был прост: лоретасра. Рийн создал плетение из земли, чтобы вызвать подземный толчок и на миг отвлечь Синдера.

Это сработало, и эльфу удалось нанести Синдеру удар по ноге, после чего без какой-либо необходимости он отмутузил его по лицу. Это было бесчестно, и Рийна дисквалифицировали, отняв у него очки за состязания на мечах. Он окажется внизу рейтинга, но для Синдера это было слабым утешением.

Он снова оказался здесь, в госпитале, в ожидании доктора, который мог исцелить его раны. Будучи воином, Синдер понимал, какие риски сопряжены с этой профессией. Вероятнее всего, он не в последний раз нуждался в услугах врача, но он поклялся, что это последний раз, когда он делает это из-за того, что какой-то эльф посчитал его легкой добычей.

Что касалось Рийна и Эстина, то Синдер знал, что это принц подговорил аристократа совершить это позорное действо. Пока он ничего с ними не сделает. Но будет приглядывать за этой парочкой, чтобы убедиться, что ни один из них не получит и шанса так жестоко обойтись с кем-то снова.

* * *

После дисквалификации Рийна можно было не сомневаться в победе Эстина в турнире на мечах. Он с легкостью победил в полуфинале против Кэриата Гелиндума. Вдобавок, учитывая неспособность Синдера участвовать в финале, Эстин был объявлен чемпионом.

Он купался в лучах своего триумфа, широко улыбаясь. Принимал крепкие рукопожатия и улыбки от администрации, дружеские объятия и поздравления от приятелей-первокурсников и ловил на себе полные обожания взгляды множества присутствовавших здесь миловидных женщин. Эстин раздувался от гордости, наслаждаясь похвалой, словно заслуженным десертом.

Тем не менее он не удивился, когда увидел, что Аня шагает к нему с равнодушным выражением лица вместо поздравительной улыбки. Она маршировала в его сторону: и именно что маршировала. Все движения его сестры выдавали в ней военного человека. Он любил ее, уважал ее способности как воительницы, но втайне насмехался над тем, какую жизнь она выбрала. Принцесса сит, ведущая жизнь рейнджера? Смешно. Пусть ее навыки и не имели себе равных, можно было найти куда лучшее применение ее талантам.

Их старшая сестра, Энма, к примеру, подавала намного лучший пример того, как должна вести себя эльфийка. Красивая, умная и знающая правила приличия.

– Поздравляю, – сказала Аня с непроницаемым выражением лица. – Ты хорошо справился. Последние подсчеты очков Великого Столпотворения завершены. Ты третий. Мать будет гордиться.

Эстин расправил плечи, с улыбкой представив реакцию матери. Она действительно будет гордиться им. Как и отец. Весь Ревелан узнает о его достижении. Может, тогда Аня наконец выкажет ему уважение, которого он заслуживал.

– Кэриат Гелундум – второй. Ты не смог обойти его успех на предыдущих этапах.

Эстин понимающе кивнул.

– Кэриат сильный и хитрый воин, – сказал он.

Занять место ниже него было бы не стыдно. Улыбка его стала печальной, а затем превратилась в гримасу, когда он сделал быстрые подсчеты. Если Кэриат стал вторым, тогда кто занял первое место? Рийн не мог этого сделать. После дисквалификации он должен был занять место ниже Эстина. Тогда кто…

Он взглянул на Аню с зарождающимся беспокойством.

– Синдер занял первое место, – сказала сестра, подтверждая худшие страхи Эстина.

Синдер? Нет. Эстина переполнил ужас. Этого не может быть. Человек? Победитель Великого Столпотворения?

Гнев, стыд и отчаяние отняли у принца последнюю радость.

– Мать не будет рада, что человек выиграл в турнире, – сказала Аня. – Этого не должно было случиться. И не случилось бы, если бы ты набрался храбрости и сам встретился с человеком лицом к лицу.

– Я не боюсь ни одного человека, – огрызнулся Эстин. – Я бы уничтожил его, если бы Рийн не сделал этого первым.

– Ты правда в это веришь? – фыркнула Аня.

Эстин усилием воли заставил себя не согнуться под гнетом ее неодобрения.

– Конечно, я в это верю.

– Тогда зачем ты заставил Рийна нанести ему увечья? Я знаю, что это был твой план.

– Рийн действовал по своему усмотрению.

– Ты лжешь. Думаешь, мать будет гордиться тем, как ты поступил сегодня? Ты обесчестил Рийна. Ты обесчестил себя и обесчестил свое имя.

– Ничего я не обесчестил, – дерзко ответил Эстин, но не смог не задаться вопросом, не посмотрит ли на все мать под тем же углом, что и Аня. Такая вероятность его беспокоила. – Рийн поступил так, как хотел. К тому же, какая разница? Он всего лишь причинил боль представителю человеческой расы. Даже если у тебя есть чувства к нему! – Последняя реплика была ошибкой, и он понял это, как только она сорвалась с его губ.

Черты лица Ани, однако, не дрогнули, она сохранила равнодушие.

– Мои чувства к Синдеру Шейду не имеют значения. Гораздо важнее то, как ты поступил с Рийном. Генерал Арван нашел его действия столь предосудительными, что он заслужил еще одну отрицательную отметку. Теперь у Рийна их две. Ты понимаешь, что это значит для него?

Глаза Эстина расширились от осознания. Две отрицательные отметки… Но тогда он…

– Это значит, что он никогда не заслужит клинок инсуфи, не говоря уже о звании сая. Учитывая, из какой он семьи, понимаешь, во что теперь превратится его жизнь?

– Нет, – прошептал Эстин в ужасе.

– Своим высокомерием и страхом ты украл у Рийна будущее. Надеюсь, твоя так называемая месть и трусливая победа того стоили.

Глаза Эстина забегали, когда на него снизошло осознание того, о чем говорила Аня.

Сестра подняла руку и дала ему пощечину, от которой его голова мотнулась в сторону. У Эстина заболела челюсть, и он был уверен, что от этого удара останется синяк.

– И запомни одно, – сказала Аня. – Я принцесса сит. Я наследница престола. Ты всего лишь принц, и ты будешь меня уважать. Ты больше никогда не повторишь свои грязные инсинуации относительно того, кто мне нравится или не нравится, особенно относительно представителей человеческой расы. Я ясно выразилась?

Эстин молча кивнул, злясь на нее, но не в состоянии ничего сказать или сделать. Аня права. Она была наследницей престола, а он, будучи всего лишь принцем, не был. Ее положение намного выше его собственного.

Он мельком заметил любопытные взгляды тех, кто остался в «Котле». Они видели, как Аня дала ему пощечину, и будут болтать об этом.

От свежей порции унижения плечи Эстина опустились, но он не обратил внимания на шепот толпы. Голова была занята другими проблемами. Как он посмотрит в глаза другим первокурсникам, когда до них дойдут слухи о том, что он сделал? Их довольные улыбки превратятся в упреки, как только они поймут, что он попросил Рийна сделать для него.

Мысли крутились по кругу, переходя от одной потенциальной проблемы к другой. В этом году все пошло не так, и виноват в этом был лишь один человек.

Принц сжал зубы.

Синдер Шейд.

Во всем виноват он. Все это его вина. Если бы не он, этих катастроф не случилось бы. Гхрин.

Эстин поклялся, что так или иначе заставит человечишку поплатиться.

Глава 35

– Как себя чувствуешь? – спросил кто-то.

Синдер сел, чтобы ответить, но голову пронзило словно стрелой, а от тошноты все поплыло перед глазами. Он со стоном откинулся на подушки, положив руку на лоб и стараясь утихомирить боль. Адреналиновая вспышка гнева после травм уже давно прошла.

– Уже лучше, – сказал он, поняв, что у его постели стоят Боунс и Шриови.

Он снова был в госпитале, в прямоугольной комнате с койками, составленными в два ряда. Кровати стояли лицом друг к другу. Занавески, свисавшие с реек, прикрученных к потолку, создавали подобие личного пространства. Лампы диптха обеспечивали спокойное освещение, а узкие окна тянулись на всю длину комнаты, впуская внутрь лучи вечернего солнца и легкий ветерок. До больничной палаты доносился аромат жасмина и журчание ручья.

– Мы хотели первыми тебя поздравить, – сказал Шриови, его обычно громкий голос впервые звучал тихо.

– Поздравить с чем? – спросил Синдер, все еще тихонько потирая лоб. Свет причинял боль, и он закрыл глаза. Болело все, начиная от шеи и выше. Болел нос. Болела челюсть. Болело лицо: скорее всего, под обоими глазами были фингалы. Он был похож на ракшасова енота. В ушах звенело, и он был уверен, что некоторые зубы шатались.

– Поздравить тебя с победой в Великом Столпотворении, – сказал Боунс.

Понадобилось несколько секунд, чтобы эти слова пробились сквозь пульсирующую головную боль и дошли до Синдера. Он верно понял Боунса?

Он открыл глаза и несколько раз моргнул, глядя в ту сторону, где стояли его друзья.

– Я победил в Великом Столпотворении?

– Победил, – подтвердил Боунс. – Генерал Арван объявил результаты сразу после состязания на мечах.

Синдер и сам не понимал, в каком напряжении находился до сих пор, но после тяжелого выдоха оно его отпустило.

Я победил.

Бурлящее облегчение поднялось от желудка к глотке и сорвалось с губ тихой усмешкой. Его переполняла тихая гордость и чувство удовлетворения. Он победил. Ему удалось сделать то, на что он рассчитывал.

– Ты не выиграл ни в одном состязании, – сказал Шриови, – но выступил достаточно хорошо во всех, чтобы заслужить окончательную победу.

Боунс подпрыгивал с восторженной широкой улыбкой на лице.

– Ты хоть понимаешь, что еще ни один представитель человеческой расы не побеждал в Великом Столпотворении? Ни разу за все время существования Третьего Директората! Ты первый за больше чем две с половиной тысячи лет. Мы с парнями позже отправимся в Веру, чтобы отпраздновать. Поднимем за тебя бокал.

– Надеюсь, вы поднимете больше, чем один бокал, – сказал Синдер, тихо посмеиваясь.

– Мы осушим всю выпивку в твою честь, – сказал Шриови, тоже улыбаясь. – Но сомневаюсь, что эльфы-первокурсники будут праздновать вместе с нами. Они не очень хорошо восприняли проигрыш. Большинство из них ноет и ворчит по этому поводу, но пусть идут к черту после того, что выкинул Рийн.

Это немного притупило радость победы Синдера. Рийн.

– С меня должок за то, что он со мной сделал, – сказал он бесцветным голосом, пытаясь подавить гнев. Если он даст ему волю, то наверняка устроит сцену, как сумасшедший.

Боунс раздобыл пару стульев. Один предложил Шриови, а второй взял сам. Он усмехнулся Синдеру.

– Похоже, Рийн не один из тех братьев-воинов, о которых ты все время рассказываешь.

– Посмотри на меня, – сказал Синдер, поворачиваясь к нему. – Брат бы со мной такое сделал?

Боунс пожал плечами.

– Не знаю. Мы с братьями порой сильно ссорились. Не могу сказать, сколько раз мы разбивали друг другу губы.

– Ну, Рийн мне не брат, – сказал Синдер, зло хмурясь.

– Похоже, что нет, – сказал Боунс. Он посерьезнел. – Ты сможешь отправиться с нами в Кинжальные горы?

Это был первый вопрос, который Синдер задал целителям, когда они приступили к его лечению. Самым большим страхом было то, что ранения привяжут его к Директорату и он останется тут, пока остальные будут рисковать жизнью, встречаясь с неизведанным.

– Говорят, что я должен поправиться через несколько дней. Все зависит от того, как быстро я восстановлюсь. – Он помолился про себя, радуясь, что не был контужен, и надеясь на то, что остальные ранения не задержат его надолго.

– Тогда быстрее выздоравливай, – сказал Боунс, шлепая себя по бедру и поднимаясь на ноги. – Ты нам нужен. Отдыхай. Рийн тебе, может, и не брат, зато мы братья.

– Кстати, о братьях, – сказал Шриови, тоже вставая. – Аня накинулась на своего после состязания на мечах. Они тихо переговорили, и беседа его, похоже, не обрадовала. А потом Аня так вмазала ему, что я удивлен, что голова все еще у него на плечах.

– Из-за чего они ругались? – полюбопытствовал Синдер.

– Джозеп стоял ближе всех и кое-что подслушал, – сказал Боунс. – Аня считает, что это Эстин подговорил Рийна смухлевать и избить тебя. Ей не понравилось то, что он сделал. Поэтому она дала ему пощечину.

Синдер уже рассматривал такую возможность, и подтверждение Боунса нисколько его не удивило. А еще он понимал, что Эстин и Рийн снова придут за ним.

Но в следующий раз он не станет такой легкой добычей.

* * *

Дремота навеяла странные сны, в которых он узнал себя. Его звали Рукх, но в другом мире он был известен как Шокан.

Титаны попытались прикрыть отступление Шета, но Шокан не дал им возможности сбежать. От его правосудия им не уйти. Не сегодня. Его меч раскалился добела, отражая его ярость. Аи и Шана больше не было. Сира была мертва, и он сожжет их убийц дотла.

Шокан загнал их сюда, в Мировую Паутину, и уже разделался с четырьмя титанами: Томагом Юри, Ренс Дарим, Гарадом Лаллом и Драком Рентером. Он разбил их тела, сбросив осколки кучкой с анкерной линии. То же самое он сделал с Сапиентом Дормантом и Грейвом Инвидиосом, омертвелыми, которые первыми напали на него и Сиру. Ему было все равно, где и когда они выплывут. Единственное, что имело значение, – это месть убийцам Сиры.

Шокан встретился лицом к лицу со своими последними врагами. Страх исказил высокомерный взгляд Шета, и он облизнул губы.

– Ты не сможешь победить, – сказал он. – Твое настоящее тело погибло в реальном мире.

Божок был прав. От кожи Шокана исходило серебристое свечение. Это раскрывало ужасную правду. Он не был готов, когда ступил на анкерную линию, и его тело погибло в пределах физического мира. Неважно. Девеш даст, он исполнит свою месть, и даже если после этого его постигнет окончательная смерть, так тому и быть.

Шокан мимолетным взглядом окинул место, где его долгая жизнь и бесконечные битвы наконец прекратятся. Мировая Паутина. Над ним раскинулось бесконечное черное небо, отражавшее свет, словно выдувное стекло. Огоньки текли по небосводу, будто падающие звезды. Под ногами тянулся радужный мост – анкерная линия. Она была бесплотной, как водяная пленка, но достаточно крепкой, чтобы выдержать марширующую армию. Внутри моста постоянно мелькали сменяющие друг друга картинки. Из них возникали обрывочные очертания, в том числе и его родины, места, которому принадлежало его сердце, Аризы. Неподалеку он увидел конец анкерной линии, выход в мир Семинала.

Шокан мысленно пожал плечами. Неважно, пусть его мышцы болят, конечности налились усталостью, а в его колодце почти не осталось живатмы. Не обращал он внимания и на сломанные ребра, отчего было тяжело дышать, вывихнутую лодыжку, ограничивавшую его подвижность, и разбитую глазницу, ухудшающую зрение. Из многочисленных ран – поперек живота, на груди, глубокой раны на левом бедре – тек серебристый свет, они тоже были нематериальны.

Шокан устал от своей долгой жизни. Он был готов с ней расстаться, особенно учитывая, что иначе ему придется доживать свой век без Сиры. Он не мог себе представить, как прожить без нее хотя бы день. Сейчас он столкнется с титанами и их божком, и, каким бы ни был исход, сможет наконец избавиться от бремени существования.

Мимолетное воспоминание о битве с Шетом в другом времени, в будущем, промелькнуло в его голове, но он отбросил его. В том видении Сира была жива, и Шокан не верил в то, что это когда-либо свершится. В конце концов, нельзя навязать будущее. Скорее всего, сегодня он переживал последние моменты своей жизни.

Он на это надеялся.

В голове Шокана вспыхнуло еще одно воспоминание. Их дети. Эти мысли вдохновили его на молитву. Быть может, умерев, он все еще будет достоин поющего света. Быть может, он снова увидит своих детей. Быть может, он увидит Сиру.

Дыхание Шокана выровнялось. Последние несколько секунд он вглядывался в своих оставшихся соперников, изучая их так, как давным-давно его научили в доме Огня и Зеркал.

И вот они стояли перед ним – последние титаны. Их командир, Стур Маэль, смертоносная Лилин Солт и мощный Тормак Юри. Шокан наблюдал за тем, с каким беспокойством они осознавали, что это конец. Хорошо. Тем временем Шет, великий трус, прятался за их щитами и мечами.

Стур Маэль прервал временное затишье. Он бросился вперед, один и без поддержки. Шокан даже не стал применять меч. Вместо этого он принял удар Стура на свой щит, повернув его так, чтобы из-за удара сдвинулась потрескивавшая зеленая сеть, окружавшая и защищавшая его. Быстрый пинок в колено поверг титана, и Стур повалился наземь.

Шокан продвигался вперед.

Лилин Солт вступила в схватку одновременно со Стуром. Перед ее руками материализовались раскаленные добела стальные пули, несущиеся быстрее и разрывавшиеся мощнее усиленных стрел.

Шокан принял ее атаку на щит. Сверкнула молния. Его щит начал гнуться, и он быстро перестроился, ускользнул от атаки Лилин и бросился к ней. Ее глаза испуганно расширились. Удар сплеча по руке застал ее врасплох. Прежде чем она успела спохватиться, он пнул ее в лицо и свернул ей нос. Портя ее красоту, из него потекла кровь, и Лилин упала с радужной анкерной линии. Она кричала, падая в огромное, темное, неизведанное пространство между мирами.

Ползучие лианы с шипами выстрелили из топора Тормака Юри. Шокан не отступил. Вместо этого он стал продвигаться вперед, обрубая лозы взмахами меча. Он добрался до Тормака, который взмахнул поднятым топором. Слишком медленно. Рукоятка его меча врезалась в лицо титана, ломая ему скулу. Еще один удар рукояткой меча, и Тормак отправился вслед за Лилин.

Шокан с хищным выражением лица повернулся к двум последним своим врагам: Стуру и Шету.

Командир поднялся на ноги и встал перед своим хозяином, запыхавшись и растеряв всю живатму. Его меч был опущен. Шокан скоро разберется с ним. Но сперва Шет. Самопровозглашенный бог пыхтел, хватая ртом воздух, и был так же обессилен, как и его титан. Кровь тонкой струйкой текла из раны на голове, превращая лицо в красную маску.

– Мир, – умолял Шет. – Мы можем это обсудить.

Шокан даже не потрудился ответить. Он направился к Стуру. Последний титан приготовился, смирившись со смертью, и потупил взор. Шет отступил еще дальше. Божок двигался в сторону выхода с анкерной линии, туда, где манила безопасность Семинала.

Шокан неуловимо быстро бросился вперед: скорость была отличительной чертой Касты, в которой он был рожден. Стур собрался, взяв меч наизготовку. Шокан перескочил через него, избегая безумного колющего удара. В его свободной руке возник раздувающийся огненный шар, и он запустил им в Шета с расстояния всего в три метра. Свистя, шар понесся в сторону божка, поднявшего руку в попытке блокировать. Это удалось лишь частично. Огненный шар врезался в поспешно поднятый щит, пробился сквозь него и обжег лицо Шета с правой стороны.

Божок вскричал.

Шокан почувствовал приближающуюся атаку Стура. Титан хотел нанести ему вертикальный удар мечом. Предсказуемо. Шокан блокировал, мгновение спустя удивившись тому, что его меч не встретил сопротивления. Он с опозданием понял свою ошибку. Не удар мечом, а огненная плеть. Она оплела его запястья, и они оказались охвачены огнем и болью. Шокан сдержал крик, меч выпал из его хватки.

Его запястья и руки горели. Нет. Шокан заскрежетал зубами. Это не конец. Он продолжил сражаться, не обращая внимания на обжигающую боль, охватившую запястья. Из последних сил он рванул плеть на себя, подтягивая Стура ближе, и с разворота локтем ударил титана в челюсть. Плеть растворилась в воздухе, и Шокан облегченно вздохнул, наклонившись, чтобы поднять меч.

Пошатываясь, Стур отошел в сторону, возвращаясь к хозяину.

Шету удалось потушить свое горящее лицо, но правая сторона все равно пошла пузырями, обвиснув, словно расплавленный свечной воск.

– Это еще не конец, – пообещал божок. Он крепко схватился за Стура и спрыгнул с анкерной линии вслед за остальными титанами. – Мой последний подарок! – прокричал он. Из его руки вырвалась белая полоса. Она ударилась в сверкающую анкерную линию, расколов ее, словно стекло.

Шокан не был готов к этому, и обнаружил, что потерял связь с гравитацией, которая в Мировой Паутине всегда работала иначе. Он падал навстречу смерти.

Ему было бы все равно, но в последний момент в расколотой анкерной линии он увидел изображение, заставившее его цепляться за жизнь. Увидел живую и здоровую Сиру на Семинале. Она не умерла. Он все еще мог надеяться на будущее с ней.

В Шокане расцвела надежда, и он отчаянно искал выход из Мировой Паутины, тот, что вел к Сире, на Семинал. Несколько безумных секунд он не мог найти ничего, но продолжал вертеть головой в поисках.

Вот!

Лазейка. Он бросился к ней, используя последние остатки живатмы, зная, что это лишит его разум даже собственного «я». Но шанс снова увидеть Сиру стоил того. Шокан вспомнил, как танцевал со своей женой, еще когда он был Рукхом из Ашоки, а она – Джессирой из Бастиона.

Он бросился к порталу, потянулся к нему изо всех сил. А потом переступил его границу и больше уже ничего не помнил.

* * *

Травмы Синдера оказалось легко исцелить, и за это он был благодарен. Эльфийской магии понадобилось всего несколько дней, чтобы вылечить его нос и самые тяжелые раны. Он вышел из госпиталя лишь с парой фингалов в качестве напоминания об уроне, который ему нанесли. Из-за этого он походил на енота, но это не помешает участвовать в Первичном Испытании.

Вскоре после того как Синдера выписали из госпиталя, пришло время отправляться в Ревелан, где они сядут на корабль до Быстромечия, а оттуда направятся на север, в Кинжальные горы.

Он, Боунс, Натаз и Рориан ехали вместе в карете, которая довезла их от Третьего Директората до эльфийской столицы, и путешествие прошло быстро. Синдер был рад, что смог отправиться в путь, а во время поездки исцелились и его оставшиеся раны.

Они достигли Ревелана на третий день после того, как тронулись в путь, и пронеслись по столице, нигде не останавливаясь и на довольно высокой скорости. Синдеру удалось оценить некоторые здания и районы, но это было не то же самое, что ходить по улицам, останавливаясь и изучая новые аллеи и различные места города. Он почти не видел эльфийскую столицу в первый раз, и сейчас намеревался исправить это упущение.

Карета остановилась перед большими воротами из кованой стали. Синдер вышел и потянулся, избавляясь от спазмов и напряжения. Затем он выпрямился и поправил значок академии Третьего Директората, приколотый к груди слева. Бронзовый орел, который вручался ученикам, все еще оставался бронзовым, но у орла Синдера были рубиновые глаза. Это отличие указывало на его положение первого ученика в классе.

Он отметил окружающее. Они стояли на спокойной дороге, выложенной кирпичом, высоко в холмах, окружавших Ревелан. С затененных тропинок доносилось пение птиц. Ничто не нарушало покоя этого явно богатого района. По одну сторону улицы протянулся ряд элегантных домов. Все они были большими и занимали щедрые участки земли, огороженные высокими, увитыми плющом стенами. Над оградами виднелись пальмы, покачивавшиеся от дуновения крепкого ветра. Синдер почему-то был уверен, что особняки окружали роскошные сады.

Один из таких домов стоял перед ним, выглядывая из-за филигранно выполненных кованых ворот. Особняк был построен из прямоугольных каменных блоков, выкрашенных в теплый желтый цвет. Основная часть дома возвышалась над оградой того же оттенка, что и стены. Синдер отметил, что через нее нелегко перелезть без сподручных средств.

Запах соли заставил его обратить взор на запад, и он резко вздохнул.

Море. Вечернее солнце светило над водами глубокой гавани, отчего она поблескивала, словно подмигивая. Гладкие эльфийские корабли, узкие и быстрые, стояли на якоре вдоль многочисленных верфей, но внимание Синдера привлекли те, что находились дальше. Там, подняв паруса, сине-голубые воды испещрило множество лодок.

– Это прекрасно, – приглушенно сказал Боунс, будто глядел на какую-то святыню.

– Это больше чем прекрасно, – произнес Натаз, и в его голосе послышались схожие нотки. – Это одновременно смиряет и вдохновляет.

Синдер удивленно взглянул на него. Он впервые слышал, как гном говорит о чем-то, не сыпля ругательствами.

К их карете подъехала еще парочка, и из них вышли остальные первокурсники человеческой и гномьей расы. До завтрашнего дня им предстояло остаться здесь в качестве гостей императрицы, а потом сесть на корабль до Быстромечия. Эльфы же должны были остановиться в королевском дворце.

Из последней кареты вышел Руом Шейл, рыжеволосый эльф, который изначально провожал их из Ревелана в Третий Директорат. За все время, проведенное в академии, Синдер ни разу его не видел, и не был до конца уверен в том, какое положение он там занимает. Наверное, какой-нибудь помощник.

Эльф разгладил одежду, на которой, на удивление, не было ни одной складки. Очевидно, он был все таким же дотошным и педантичным, как помнил Синдер. Руом прочистил горло, привлекая их внимание, а его первые слова настолько разочаровали первокурсников, что они застонали.

– Я знаю, вы хотите побродить по городу, но вы не сможете этого сделать. Это запрещено. Тем, кто не является гражданином Якша-сит, необходим смотритель, чтобы увидеть Ревелан. У нас не так много людей, чтобы приглядеть за всеми вами. Боюсь, вам придется остаться в особняке.

Первокурсники обменялись взглядами, полными отвращения и раздражения. Им, как и Синдеру, не терпелось увидеть город, пусть и всего лишь на пару часов. Ревелан походил на драгоценный камень: здания были сконструированы так искусно, чтобы подчеркнуть природные красоты города. Синдер читал о том, какой философии придерживались эльфы в отношении строительства домов, районов и городов. Ревелан стал квинтэссенцией их образа мыслей.

А еще история. Ревелан был одним из старейших городов в мире. Здесь произошло столько значительных событий… Синдер понимал, что мог бы прожить в Ревелане целый месяц и только начал бы скрести по поверхности новых знаний.

– Идемте, – сказал Руом, жизнерадостно улыбнувшись и хлопнув в ладоши. – Давайте разместим вас.

Синдер вслед за Руомом и остальными вошел на территорию особняка, но остановился в воротах, в последний раз с тоской взглянув на море и город.

* * *

Пройдя через ворота, первокурсники зашагали по подъездной дорожке, усыпанной мелкой галькой. Под ногами у них хрустело, когда они шли следом за Руомом. Сад тянулся по всей территории особняка. Узкие дорожки из гравия виляли между цветочными клумбами и кустарниками, а огромные деревья верховодили своим царством, простирая повсюду ветви, чтобы обеспечить тень. С территории особняка окружающая стена была практически не видна: она терялась на фоне растений и плюща. Все вместе создавало впечатление необузданности дикой природы, и Синдер решил, что в этом дворе, должно быть, нашла свое воплощение философия эльфов в отношении садоводства.

Первокурсники вошли в особняк через трехметровые латунные двери, бесшумно повернувшиеся на больших деревянных петлях. Внутри они обнаружили открытое фойе, взмывавшее к потолку верхнего этажа. В его центре, высоко над головой Синдера, висела хрустальная люстра, достигавшая нескольких метров в диаметре, огромная и поблескивавшая, словно бриллианты.

Руом устроил первокурсникам краткую экскурсию по дому.

– Этот особняк принадлежит императорской семье и используется для размещения почетных гостей, – объяснил он. – Располагайтесь. Дом достаточно большой, чтобы у каждого была своя собственная спальня. Выберите себе по одной, а затем спускайтесь вниз. Да побыстрее. Скоро подадут ужин.

Синдер выбрал спальню наугад. Он закинул вещи в угол, не потрудившись разложить их и лишь достав свежий комплект одежды. Нужды распаковываться не было. Они планировали отплыть с первым лучом солнца. Он подошел к окнам спальни, которые оказались дверьми с окнами, и, открыв их, вышел на балкон.

И снова у него захватило дух от красоты Ревелана.

Изрезанные холмы, увенчанные густым кустарником и деревьями, кольцом охватывали город. Гранитные выступы выглядывали из склонов, стоя ровно, словно стражи. Как и в прошлый визит в Ревелан, ему понадобилось время, чтобы увидеть город, гнездящийся посреди зелени. Здания были высечены в холмах, повторяли их изгибы и прятались среди кущ деревьев. Крыши с высокими пиками, покрытые переливающейся черепицей, говорили, что это действительно город, а не просто природное убежище.

Когда Синдер глядел вокруг, в его голове вспыхивали воспоминания, то есть видения, в которых был иной город у моря, сверкавший, словно драгоценный камень, вставленный в оправу девяти холмов. Синдер задавался вопросом, откуда ему было известно то место. Какая книга или история вдохновили его представить нечто подобное?

Он покачал головой, сомневаясь, что когда-либо это поймет, и отбросил переживания. Он потратил достаточно времени на попытки разгадать загадки, которые подкидывал ему разум, но несмотря на все усилия, первые шестнадцать лет жизни оставались чистым листом, и к этому моменту он уже понял, что так будет всегда.

Синдер отвернулся от города и вышел из спальни. В коридоре он столкнулся с Боунсом и Ишмаем, которые также вышли из своих комнат.