Текст книги "Завет стали. Орудие предзнаменования. Книга первая"

– Видеть то, что мы обладаем превосходством?

– Сказки о том, что вы обладаете превосходством, – поправил ее Синдер. – Это легенда, которую ваш народ любит рассказывать самим себе.

Аня опустила последнее заявление. Он ошибался. Эльфы действительно обладали превосходством, но Аню больше впечатлило то, что Синдер понял цель Великого Столпотворения. Этого она не ожидала.

– А что насчет Первичного Испытания?

Синдер усмехнулся.

– Я знаю, что ты делаешь. Мой отец делал то же самое.

– О? И что же, по-твоему, я делаю?

– Ты задаешь мне ряд вопросов. Я отвечаю на них, пока не приду к выводу, которого ты ждала от меня все это время.

Аня моргнула, не ожидая подобной проницательности. Он был прав. Именно это она и пыталась сделать. Человек тут же поднялся в ее глазах. Он был умелым воином, предводителем и, очевидно, довольно догадливым.

Она вернется к этому, но прямо сейчас ее внимание зацепилось за другую фразу, которую он произнес.

– Я думала, ты не помнишь своего прошлого.

Улыбка спала с лица Синдера. На его место пришла растерянность и разочарование.

– Я и не помню, – сказал он, помолчав несколько секунд. – Я… – Он замешкался, глядя в стол и ковыряя его. Потом нахмурился, сильнее сдвинув брови, перестал ковырять стол и встретился с ней глазами. – Иногда я вспоминаю моменты из жизни. То, что я сказал, казалось мне правдой, но я не знаю наверняка.

Аню переполняло сочувствие и понимание. Ужасно не помнить своего прошлого. Ей это было слишком хорошо знакомо: вечно находясь в поиске скрытых истин, она чувствовала себя как наполовину нерешенная загадка, в которой не хватало кусочков, загадка, вечно желающая обрести целостность. Принцесса все еще не могла припомнить многое из своей прошлой жизни. Как выглядел ее муж?

– Давай сделаем вид, что я об этом не спрашивала, – сказала она.

Синдер непринужденно улыбнулся в ответ.

Аня недоверчиво покачала головой. Как он сумел выдавить улыбку столь легко? Провалы в памяти наполняли ее бессилием, и она не могла так просто отмахнуться от своего гнева.

– Отвечая на вторую часть твоего вопроса, – сказал Синдер. – Первичное Испытание нужно для того, чтобы научить эльфов смирению. Из людей получаются лучшие командиры. Сколько бы раз ваш род ни повторял этот факт, юные эльфы не понимают этого, пока не ощутят на себе трудности, панику и хаос настоящей битвы.

И снова Аня подивилась его проницательности. Парень глядел глубже, чем должны были позволить восемнадцать лет его жизни. Она поймала себя на том, что раздумывает над тем, кто он такой на самом деле. Откуда этот сирота мог знать столь многое? Говорить с такой уверенностью?

Она решила еще испытать его.

– И как это связано с тем, что ты сказал ранее? Насчет того, что я задаю тебе ряд вопросов, чтобы ты пришел к определенному выводу?

– Не уверен, – сказал Синдер. – Ты хочешь, чтобы я стал рейнджером, но…

– Но ты не понимаешь, как мои вопросы могут убедить тебя пойти этой дорогой.

Синдер кивнул.

– Если ты покажешь себя достаточно хорошо на Великом Столпотворении, ты поймешь, что сможешь выжить, будучи рейнджером. Если покажешь себя еще лучше на Первичном Испытании, то убедишься, что, став рейнджером, сможешь лучшим образом применить свои таланты в армии.

– Разве рейнджерам не нужен покровитель?

Аня кивнула.

– Я стану твоей покровительницей.

Она не стала добавлять, какой скандал это произведет в семье и большей части эльфийского общества. Мерзкое слово «гхрина» может стать самым мягким оскорблением, которое ей придется выслушать.

Аня готова была выдержать позор, если ее народ поймет и задумается над уроком, который она пыталась ему преподать. Если эльфы все осознают и начнут бороться с опасностью, которую представляет апатия и лень.

Принцесса ждала решения Синдера, смущенная тем, что он не сразу ответил «да». Вместо этого он так уставился в свою чашку, будто пытался отыскать ответ в ее содержимом.

– Я подумаю об этом, – наконец допустил он.

* * *

Синдер провел следующие несколько дней, раздумывая над Аниным предложением. Оно было щедрым, но он не мог ничего с собой поделать и думал о том, какой вред нанесет ей решение покровительствовать человеку, вознамерившемуся стать рейнджером. Именно поэтому он не стал соглашаться сразу. Не хотел ее унижения в глазах других.

Он раздумывал о том, каково это – стать первым рейнджером человеческой расы, пощипывая струны мандолины в общей гостиной, которая сейчас была переполнена. После ужина все решили собраться здесь.

Дериус, Шриови, Боунс и Варк играли в юкер[16]16
  Юкер – карточная игра для четверых человек, в которую играют парами. Задача команды – набрать десять очков.


[Закрыть]. Натаз, Рориан, Дорсер и Дептх – в дартс. Остальные расселись вокруг незажженного камина, развалившись на диване и других предметах мебели, и обсуждали события прошедшего дня.

Синдер выглянул в окно, на небо, прорезанное фиолетовыми и красными полосами. Сумерки. Его любимое время дня. Солнце зависло прямо над горизонтом. Еще несколько минут, и оно скроется за краем мира, а звезды и луны примут на себя командование небесами. Легкий бриз ворвался в окно, принеся дурманящие ароматы сада во дворе внизу и ероша его волосы.

Он наклонился вперед, выглядывая в сад. Женщина полола цветочные клумбы. Аня. Он был в этом уверен. Не из-за светло-медовых волос, а из-за осанки, четких движений, идеальной грации. Он бы узнал ее где угодно. Он задержал дыхание, когда она выпрямилась и потянулась.

Принцесса грациозно изогнулась и обратила лицо к темнеющему небу. В ней было что-то, что завораживало Синдера. Дело не в ее внешности, физических данных или чем-то таком, что он мог бы облечь в слова. Это было нечто загадочное, как улыбка, которой она порой его одаривала.

Синдер не понимал, почему принцесса так завораживала его. Он знал, что так нельзя, и совесть постоянно напоминала ему о Корал. Он ведь пообещал вернуться к ней.

Тем не менее Синдер обнаружил, что Аня манила его, как цветок – пчелу. Или, скорее, как огонь – бабочку, ведь она была принцессой, да еще и эльфийкой. На два ранга выше, чем его скромное положение всего лишь человека.

Он вздохнул и отвернулся, прежде чем Аня смогла заметить его взгляд. Она словно обладала странной способностью чувствовать, когда он смотрит на нее. Ловила его на этом слишком часто, и ему приходилось искать какую-нибудь отговорку, почему он смотрел в ее сторону.

К счастью, принцесса принимала его объяснения без вопросов, хотя кривоватая улыбка и указывала на то, что она не верила в его слова.

Синдер снова стал щипать мандолину. Его пальцы нащупали мелодию, веселый ритм, вероятно, песни из его прошлого. Глаза закрылись, а улыбка озарила лицо. Это был тяжелый день, полный тренировок (на самом деле – тяжелая неделя), а завтрашним утром начиналось Великое Столпотворение.

Синдер был счастлив. Сегодня он обошел Натаза, что означало, что теперь он стал третьим в классе. Только Дериус и Шриови имели более высокий рейтинг, и он наверняка превзойдет и их тоже, хотя не то чтобы это было важно.

Причиной его радости было то, как справлялись другие первокурсники – все они. Люди, гномы и эльфы. Сегодня они хорошо показали себя в битве, борясь единым отрядом. Даже Эстин и Рийн. Эльфы наконец поняли, что их выдающиеся способности не помогут преодолеть недостаток тактического мышления, и выразили людям то уважение, которого они заслуживали, мотая на ус их советы и предложения.

Слава Девешу.

Понимание границ эльфами-первокурсниками было важно для всех них. Первичное Испытание не прощало ошибок. Паукинам и другим злобным существам все равно, чью кровь они проливают. Кинжальные горы. Реальные битвы. Борьба за выживание. Красная кровь. Неизбежная смерть для неосмотрительных и глупых.

Синдер неосознанно заиграл меланхоличную мелодию.

– Опять Горячая Голова играет свое унылое дерьмо, – пожаловался Натаз, вырывая его из забытья.

Синдер открыл глаза и обнаружил, что гном смотрит на него с досадой и отвращением. Натазу нравились только походные песни и песни о безрассудной храбрости. Это надоедало, особенно учитывая, что в жизни было столько всего, помимо боев. Синдеру больше нравились песни о любви, дружбе или тихих минутах самокопания.

– Научись играть на инструменте, – предложил он Натазу. – Тогда сможешь играть что захочешь.

Дериус разразился смехом, как будто предложение Синдера было глупейшим из всего, что он когда-либо слышал.

– Слушать музыку в исполнении Натаза было бы все равно, что добровольно есть стряпню его матери!

– Скорее, твоей сестры, – ответил Натаз.

– Сестер не трогать! – добавил Боунс.

– Ой, да катитесь вы со своими сестрами, – сказал Шриови.

– Думаю, с его сестрами постоянно кто-то катается, – сказал Дептх. – Может, поэтому Боунс так чувствителен по этому поводу?

Синдер рассмеялся, и Боунс взглянул на него, как на предателя.

– Я думал, тебе не нравятся жесткие шутки.

Синдер улыбнулся Боунсу, нисколько не раскаиваясь.

– Обычно нет, но это было смешно.

Джозеп хлопнулся на ближайший стул с таблой в руке.

– Что хочешь сыграть?

Синдер взглянул на Натаза и повысил голос, чтобы гном услышал:

– Что-нибудь неунылое. Не хочу оскорбить чувствительные ушки.

– У меня не чувствительные ушки! – пожаловался Натаз.

Джозеп забарабанил пальцами по табле.

– Как насчет «Леди Ястреб»? У нее оживленный темп. Плюс, ее весело играть.

Синдер никогда не слышал эту песню.

– О чем она?

– Она об одной проклятой паре в городе невиданной красоты. Днем женщина превращается в ястреба, а ночью – мужчина в волка. Они никогда не смогут быть вместе.

– Она в оживленном темпе, но о невозможной любви? – спросил Синдер с сомнением в голосе. Как песня на подобную тему могла быть веселой?

– Тебе понравится, – пообещал Джозеп. – Поверь. Это прекрасная история. В конце они снимают проклятие.

– В ней есть слова?

Джозеп кивнул.

– Я спою.

Синдер пожал плечами.

– Покажи аккорды.

Шриови глянул в их сторону.

– Может, вы двое наконец прекратите бездельничать и что-нибудь сыграете?

Синдер показал ему грубый жест, отчего в его сторону посыпались смешки.

– И что сегодня нашло на Горячую Голову? – сказал Ишмай с дивана. – Сперва смеется над шуткой про сестер, а потом еще и посылает Шриови в лес.

– В задницу, – поправил Натаз. – Терпеть не могу эти выдуманные ругательства.

Синдер улыбнулся, но по большей части его внимание было сосредоточено на структуре аккордов, которые ему показывал Джозеп. Он кивнул гному:

– Кажется, понял.

Джозеп задал темп, и Синдер включился, как только поймал ритм. Его пальцы нащупали аккорды, и несколько секунд спустя Джозеп запел сильным тенором. Синдер растворился в мелодии песни. «Леди Ястреб». Она была красивой и трогательной, как и обещал Джозеп.

Следом за ней они сыграли всего несколько песен. Вскоре первокурсники устали и разбрелись по комнатам, чтобы отдохнуть перед завтрашними экзаменами.

Синдер разделся, забрался в постель и уже через несколько минут уснул. Ему приснился великолепный город, возможно, тот, о котором пелось в «Леди Ястреб»…

Он стоял на крыльце прекрасного особняка. Перед ним возвышались украшенные здания, на их архитравах и колоннах были вырезаны фантастические фигуры. В закрытых двориках и частных садах собрались семьи и пары, чтобы поесть или прогуляться. Красивые дома лососево-розового, лавандового, небесно-голубого и солнечно-желтого цвета взгромоздились на крутые зеленые холмы, спускавшиеся к широкой полосе голубых вод залива. Еще дальше в сторону моря зеленые скалистые камни выпирали вверх, словно шишковатые костяшки пальцев. Широкие улицы, мощенные кирпичом и брусчаткой и разделенные пальмами, выходили на широкие проспекты с фонтанами, разбрызгивающими воду. Вдалеке маячила гигантская арена. К югу большую часть долины там, где сходилось несколько холмов, занимал парк, открытый и просторный, где было полно деревьев, травянистых лужаек, полян и даже несколько небольших прудов.

Он повернулся к дому, где его ждали любящие родители, брат и сестра.

Глава 34

Утром в день Великого Столпотворения Синдер проснулся свежим и готовым. Он удивился тому, что ни тревоги, ни волнения не прервали его сон. Страх провала не заставил его ворочаться в постели. Он спал от души, крепко и спокойно, будто утро турнира ничем не отличалось от любого другого утра.

Это было странно, особенно учитывая, как спалось остальным первокурсникам. Как только они поднялись, то стали тут же жаловаться на беспокойный сон. Тревога и предвкушение, очевидно, вырвали их из забытья, и они повыходили из комнат, ворча и на нервах. В результате за завтраком все были немногословны.

Их мысли были заняты первым событием, которое должно было состояться сегодня. Гонкой. Хотя она составляла всего пятнадцать процентов от итогового счета Столпотворения, всем хотелось выступить хорошо. Гномов ждал забег на длинную дистанцию (на лошадях они ездили как мешки со свеклой), что же касалось людей и эльфов, то они участвовали в скачках. Оба события должны были состояться рано утром, едва на небе покажется солнце. Роса все еще блестела на полях, а воздух был кристально чист и свеж.

Вскоре Синдер потерял гномов из виду, вместе с другими людьми и эльфами направившись в сторону конюшен. Им нужно было подготовить скакунов, и Вихрь впервые не стал доставлять Синдеру проблем. Конь не играл в свои игры, как обычно, и вокруг него витала аура серьезности. Оставалось надеяться, что белый жеребец понимает всю важность сегодняшнего дня.

Синдер быстро накормил и напоил Вихря, оседлал его, но, несмотря на всю поспешность, добравшись до ипподрома, обнаружил, что тот уже занят сотнями рукоплескавших эльфов. Жителями Веры и слугами из Третьего Директората. Синдер знал, что Великое Столпотворение пользовалось популярностью, но не ожидал столь огромной аудитории. Мастера тоже присутствовали. Они обеспечат справедливость состязания, обещавшего быть жестким и беспорядочным.

Наездники должны направить скакунов на километровый открытый луг, после чего им предстоит столкнуться с несколькими препятствиями. Нужно преодолеть ряд барьеров из бочек и заборов, проехать по опасной дороге вдоль склона крутого холма, выпустить стрелы в ряд мишеней и закончить скачки безумным броском к финишной черте.

Синдер уже ездил этим маршрутом, и большую часть гонки лошади будут скакать близко друг к другу, врезаясь и сталкиваясь. Они будут бороться за место впереди, а их наездники – изрыгать витиеватые ругательства.

Синдер и Вихрь стояли бок о бок с другими на вершине покатого холма, стартовая позиция была обозначена обычной меловой линией. Перед ними простиралась длинная, широкая полоса травы, ограниченная с двух сторон прерывистыми густыми зарослями сосен и кедров. Вдобавок вдоль лужайки на уровне пояса были протянуты канаты, привязанные к вбитым в землю деревянным колышкам и служащие для сдерживания толпы.

Мастер Халин, эльф, отвечавший за скачку в целом, проехал на серой кобыле вдоль изрезанной линии первокурсников, проводя последнюю проверку. Он остановил свою лошадь и громогласным голосом, заставившим толпу умолкнуть, а Синдера вздрогнуть от неожиданности, объявил:

– Добро пожаловать на Великое Столпотворение!

Потом мастер перешел к истории Великого Столпотворения, которая восходила к временам императрицы Свон, основательницы Третьего Директората.

– Это первое мероприятие, – продолжил он. – Лошадиные скачки. Это самое суровое испытание для коня и всадника, в котором вы, вероятно, когда-либо примете участие. Но и наиболее захватывающее из тех, свидетелем которого вы когда-либо станете. Правила просты. Не толкаться. Не пихать соперников и их скакунов. Не направлять оружие ни на кого и ни на что, кроме мишеней. Для некоторых испытаний каждый из вас получит отдельную полосу для скачки и задание для исполнения. Когда задание считается выполненным – решает судья. Лишь после этого вы сможете вернуться на общий скаковой круг. Первый, кто вернется сюда по завершении круга, побеждает. Вопросы?

У Синдера не было вопросов. Их проинструктировали относительно правил за много недель до Великого Столпотворения, и все молчали.

Мастер Халин отрывисто кивнул.

– Прекрасно. Тогда садитесь на лошадей и занимайте места. Начинаем по звуку рога.

Синдер сел в седло. Он наклонился вперед и прошептал Вихрю на ухо: – Мы должны скакать во весь опор. Не волнуйся ни о ком другом. У нас собственные скачки, и мы хорошо себя покажем. – Он постарался придать уверенности своему голосу в надежде, что она передастся и жеребцу.

Толпа зашумела как никогда громко, все больше и больше воодушевляясь. Именно ради этого они сегодня пришли в Третий Директорат. Ради Великого Столпотворения и острых ощущений, которые приносила чужая победа.

Синдер потрепал Вихря по загривку.

– Погнали, парень!

Жеребец фыркнул и помотал головой, прежде чем прийти в состояние напряженной готовности. Некоторым всадникам пришлось словами успокаивать своих разгоряченных скакунов, которые ржали, кто-то громко, кто-то тихо, и вставали на дыбы. Один из них врезался в Вихря. Белый конь обнажил зубы и толкнул коня и всадника: Эстина и его нервного жеребца. Эльфийский принц бросил злобный взгляд, но больше ничего не успел сделать, так как изо всех сил пытался взять под контроль своего скакуна.

Синдер не обратил на них ни малейшего внимания. Он был полностью сосредоточен на скачках и планировал свои действия. Через восемьсот метров после начала гонки по длинной полосе травы (круг) был резкий поворот направо. Они с Вихрем были на внешней полосе, и требовалось добраться до поворота первыми, чтобы сократить дистанцию. Последние несколько дней он провел в раздумьях, как это сделать. На старте Вихрь был медленнее по сравнению с другими лошадьми, но, нащупав копытами землю, несся как ураган. Придется положиться на его скорость.

Времени больше не было. Прозвучал рог к началу гонки.

Вихрь сорвался с места. Синдер наклонился пониже и доверился коню. Они молнией слетели с холма, окружающий мир потонул в криках, призывах и стуке копыт. Вихрь, как обычно, стартовал медленно, но разогнавшись, превратился в снежную лавину. Ветер проносился мимо них. Синдер прищурился, его зрение затуманилось в поиске остальных лошадей. Почти в ста метрах впереди они заметили более медленных скакунов. В ста пятидесяти был лидер. Одна длина. Синдер направил Вихря, обогнав Эстина. Две длины. Синдер продолжил уводить коня вправо.

Достигнув резкого поворота направо, они оказались в двух лошадях от внешнего круга. Короче путь был только у Рийна и у Ишмая. Вихрь вошел в поворот, зарываясь копытами глубоко в землю, вспахивая ипподром и сохраняя скорость. Синдер наклонился вместе с лошадью и издал ликующий возглас, наслаждаясь захватывающей молниеносной скоростью своего жеребца. Они нагнали Рийна и Ишмая, маня их за собой.

Они вышли из поворота, и Вихрь пронесся мимо двух других лошадей. Они проскакали две длины. Три. Пять. Десять.

Из-за густого подлеска по обе стороны круг сузился. С яркого солнца они нырнули в тень тоннеля, ширина которого позволяла лишь пяти лошадям скакать бок о бок. Дорога сузилась еще сильнее. Теперь на ней могли разъехаться лишь две лошади.

Вихрь полетел во весь опор, оставляя других далеко позади.

Они вырвались из тьмы на свет. Их появление было встречено овациями. Даже здесь, вдалеке от круга, собралась большая толпа. Народ стоял на множестве скамеек и платформ, расположенных ярусами, которые окружали первый ряд препятствий, и приветствовал овациями остальных появившихся лошадей.

Синдер даже не потрудился оглянуться, чтобы посмотреть, насколько отстали остальные. У них с Вихрем была своя гонка. Он осадил жеребца, заставив его в итоге перейти на шаг. Белому коню все равно требовалось отдышаться.

– Полегче, парень, – сказал Синдер, потрепав Вихря по загривку. – Впереди нас ждет еще скачка.

Вихрь глубоко дышал, его бока раздувались и сжимались.

Они добрались до первых препятствий. Это было широкое ровное поле с рядом бочек и невысоких заборчиков. Нужно было завершить три круга, и это будет нелегко. Непростой проход змейкой вокруг бочек – узкие обходы справа и слева от препятствия, – после которого необходимо перепрыгнуть через несколько барьеров.

Синдер не был доволен своими шансами на успех в этом состязании. Все здесь словно было призвано для того, чтобы показать его слабым наездником. Он довольно легко удерживался в седле на ровной дороге с плавными поворотами, но проход змейки и прыжки с препятствиями требовали большего: конь и всадник должны были стать единым целым.

Придется идеально подстраиваться под движения скакуна перед, во время и после поворотов и прыжков. Но ему не хватало навыка делать это на скорости. Надо быть более осторожным, чем другие наездники, которые за счет этого смогут наверстать потерянное время.

Синдер подвел своего белого жеребца к стартовой черте: еще одной меловой линии, у которой их ждал седовласый эльф. Это был тренер, работавший с мастером Халином, и сегодня он выступал судьей на этом отрезке состязания.

Синдер остановил Вихря. Каждый должен был встать у стартовой черты, выждать паузу в три секунды, после чего старый эльф позволял им зайти на круг.

Губы эльфа беззвучно двигались, словно он считал. Наконец он выкрикнул:

– Пошел!

Синдер пришпорил Вихря. Они быстро подскакали к первой бочке, и ему удалось остаться в седле во время крутого поворота налево. Синдер снова пришпорил Вихря, и они подлетели к следующей бочке. На этот раз поворот направо. Синдер понимал, что недостаточно быстро подстраивается под коня. Его техника хромала, и недостаток навыка отражался в медленной скорости, с которой они шли.

Рийн со своей кобылкой обошли их на третьей бочке. Еще две лошади обогнали Вихря на пятой. По мере прохождения кругов наездники толкались и пихались, и к тому времени как они покинули поле, они уже опустились на девятое место.

Еще четыреста метров скачки на короткую дистанцию помогли Синдеру наверстать две потерянные позиции, но теперь пришло время двигаться по изрезанной и извилистой тропе. По ней надо было идти осторожно, кое-где еще и спешившись. Здесь не было возможности сократить разрыв.

Наконец, все еще седьмыми, они достигли подножия каменистого холма, и Синдер направил Вихря к следующей порции препятствий на скачках. Это был ряд мишеней, и каждому наезднику отводилась своя собственная секция. Задача была проста: заставить коня опуститься наземь и, встав за ним, используя конный лук, пустить пять стрел в круглую мишень, установленную на расстоянии шестидесяти четырех метров. Здесь тоже присутствовала большая толпа наблюдателей.

Вихрь всегда боролся с Синдером относительно этого аспекта тренировок. Словно понимал, что, когда он лежал на животе, его использовали в качестве живого щита. Синдеру каждый раз приходилось тратить несколько минут, пытаясь криками и толчками заставить упрямого жеребца сделать, как требовалось. Он не ожидал, что на этот раз что-то изменится.

Как только они добрались до своего места на круге, Синдер спешился и мысленно приготовился к обычной потасовке с жеребцом. Вихрь, однако, его удивил и без каких-либо указаний тут же шлепнулся на живот. Очевидно, он действительно осознавал важность сегодняшней скачки.

– Хороший мальчик, – сказал Синдер, поглаживая жеребца.

Он вынул лук из прикрепленного к седлу футляра и быстро натянул тетиву. Когда-то стрельба из лука была его бичом, но сейчас Синдер обрел уверенность в своих навыках обращения с этим оружием. Внешний мир померк, и его взгляд сосредоточился исключительно на мишени вдали. Он опустился на колено позади Вихря, глубоко дыша, освобождаясь от напряжения и расслабляясь. Наложил первую стрелу, прицелился и выстрелил.

В пяти сантиметрах от центра.

Следом он выпустил еще четыре стрелы, и все они плотно обступили центр мишени.

Синдер быстро убрал лук и колчан стрел, и ответственный за состязание эльф позволил им вернуться на круг.

Синдер был рад обнаружить, что они поднялись еще на одну позицию и теперь были на шестом месте. Следующие восемьсот метров по прямой вниз по ряду невысоких холмов позволили им обойти еще одного коня и наездника.

Они достигли последнего препятствия, потенциально легкого пробега, состоявшего из прямой линии из четырех мишеней: ряда чучел в форме человека, прицепленных к тюкам сена. Наездник мог преодолеть эту часть с той скоростью, с которой хотел. Единственное требование – попасть в каждую мишень.

Синдер заставил Вихря перейти на шаг и потянулся к своей лоретасре. Похоже, это повышало его сосредоточенность, даже когда ему не удавалось пропустить ее через себя. Серебряный пруд заблестел вне досягаемости, окруженный, как обычно, сине-зелеными молниями. Синдер не переставал думать о лоретасре, но не тянулся к ней, пока вынимал лук и накладывал стрелу.

Стали ли его органы чувств – зрение, слух и обоняние – более тонкими, он сказать не мог, но, по крайней мере, усилившееся из-за адреналина сердцебиение замедлилось. Его взгляд обратился к мишени, фокус внимания сосредоточился на цели. Синдер пришпорил коня, переведя его в чуть более быстрый шаг, удерживая равновесие и направляя коленями.

Он выпустил первую стрелу, и она попала в цель.

Хорошо, но нам необходимо двигаться быстрее.

Он цокнул языком, и жеребец перешел на трот[17]17
  Трот – замедленная и укороченная рысь.


[Закрыть]. Синдер выпустил еще одну стрелу, и она попала куда нужно: прямо в грудь мишени. Он еще раз цокнул, и жеребец перешел на кентер[18]18
  Кентер – легкий галоп.


[Закрыть]. Концентрация и равновесие не подвели Синдера. Следующая стрела угодила в голову. Он цокнул снова, и Вихрь перешел на галоп. Последняя стрела также попала в голову.

Синдер убрал лук в футляр, и вскоре они с Вихрем молнией неслись по последнему отрезку гоночной дистанции. Он начался с восьмисотметровой беспорядочной скачки вверх и вниз по невысоким холмам, затем последовал резкий поворот налево и четырехсотметровый бросок к финишной черте.

Ишмай и его кобыла были прямо перед ними. Вихрь нагнал их и обошел рывком. Они оторвались на девять метров, но перед левым поворотом им пришлось замедлиться чуть ли не до шага. Там кобыла Ишмая нагнала их и обошла Вихря, заняв лидирующую позицию.

Однако яваниец снова доказал свою готовность решить непростую задачу и догнал ее. Они молнией пронеслись мимо Ишмая и его кобылы. В десяти метрах впереди кучкой скакали лидеры гонки: Рийн, Кэриат и Эстин. До финишной черты оставалось всего четыреста метров. Синдер доверился Вихрю. Ему не нужно было говорить жеребцу, что делать.

Вихрь понесся за последними тремя. У него на губах выступила пена, которую на бегу уносил ветер. Копыта жеребца стучали, заглушая крики толпы. Воздух из его легких вырывался с ревом, великолепный конь выкладывался на полную. Синдер закричал, подгоняя жеребца. Они смогут догнать остальных. Они приближались к ним с каждым шагом. Вихрь подминал под себя землю, неумолимый, как волна.

Сперва они нагнали Эстина и его яванийца. Вихрь поравнялся с крестцом коня, рванул к его загривку, проскакал мимо головы. Осталось еще двое. Синдер снова подбадривающе закричал.

Мгновение спустя он выругался, когда скакун Эстина обнажил зубы и бросился на Вихря. Синдер уже собирался уйти с их дороги, но его конь был крупнее, толще и совсем не боялся второго скакуна. Вихрь наклонил плечо и отпихнул жеребца Эстина в сторону.

Однако из-за этого они достаточно сильно замедлились, отчего стало невозможно догнать Рийна и Кэриата, которые пересекли финишную черту первым и вторым. Синдер и Вихрь финишировали третьими. Несмотря на то, что они могли бы выступить лучше, если бы не нервный скакун Эстина, Синдер не позволил разочарованию омрачить переполнявшее его чувство гордости.

Вихрь сделал все, что от него требовалось. Этот великолепный конь выложился на полную. Синдер с любовью потрепал жеребца, а потом наклонился вперед и заговорил с ним:

– Ты бы великолепен, парень.

Белый конь согласно заржал.

* * *

После окончания скачек состоялась церемония награждения победителя. Она проходила у стартовой черты скачек, у травянистого холма. Рийн и его кобылка были окружены сотнями поклонников, все они рукоплескали и аплодировали. Овации достигли кульминации, когда мастер Халин вручил гордо улыбавшемуся Рийну попону из роз и сумку из золотой парчи.

Синдер посмотрел на эльфа, у него засосало под ложечкой от зависти.

Долбаный Рийн.

Он был недоволен тем, что проиграл эльфу, и чтобы и дальше не наблюдать за триумфом Рийна, решил отвести Вихря обратно в стойло.

– Пошли отсюда, – сказал он жеребцу. – Я угощу тебя свежими яблоками, когда вернемся в конюшню.

Яваниец навострил уши.

* * *

Синдер стоял в стойле Вихря, расчесывая жеребцу шерсть и избавляясь от грязи и колючек. В конюшне было оживленно, как в улье. Все вернулись со скачек и тоже ухаживали за своими лошадьми, но в процессе работы эльфы выкрикивали друг другу поздравления, явно ликуя. Они смеялись, наслаждаясь тем фактом, что заняли два из трех первых мест в скачках.

Синдер некоторое время наблюдал за ними, а потом с отвращением покачал головой. Разве обязательно подчеркивать свою победу?

– В следующем году выступим лучше, – пообещал Синдер Вихрю. Он дал коню яблоко, и жеребец слопал его в один присест.

Вихрь ткнулся носом Синдеру в карман в поисках угощений. Ничего не обнаружив, он так печально посмотрел на Синдера, будто тот его предал.

Синдер рассмеялся:

– Лгунишка. Я знаю, что ты не расстроился.

Жеребец весело заржал, когда его поймали на лжи.

Несколько минут спустя Синдер закончил расчесывать Вихря и задал жеребцу воды и еды.

– Я забегу к тебе вечером, – пообещал он коню. – Отдохни. Ты был великолепен.

Вихрь заржал в ответ, наклонив голову и ткнувшись губами в еду.

Синдер в последний раз потрепал жеребца по загривку и вышел из стойла. Он забрал из каптерки свой лук и колчан со стрелами, которые бросил там перед скачками.

Он присоединился к другим первокурсникам. Направляясь на стрельбище, они как обычно разделились на две группы по расовому признаку: люди и эльфы. Там должно было состояться следующее состязание, которое составит двадцать процентов от итогового счета.

Кадеты шагали в сторону стрельбища, обходя кучки зрителей, и ликование эльфов постепенно поутихло. Вскоре беседы сократились до односложных ответов или шепота. Все сосредоточились на предстоящем соревновании.

Как и Синдер. Он шагал за остальными, думая о предстоящем событии. Стрельба из лука… Он далеко продвинулся в этом и возлагал большие надежды на свое выступление. Когда они добрались до стрельбища, он на миг задержался.

Поле было окружено кольцом зрителей, исчислявшихся сотнями. Впереди сидели дети, а для тех, кто стоял, были сооружены длинные ряды деревянных трибун. Они скрипели под весом зрителей, и все места были заняты. Присутствующих переполняло праздничное настроение, они улыбались, смеялись и выкрикивали что-то друг другу. Вокруг витали запахи засахаренной кукурузы и жареного мяса. Несколько торговцев привезли тележки с едой и рашперы.