Текст книги "Христианство. Три тысячи лет"
Автор книги: Диармайд Маккалох
Жанр: Религиоведение, Религия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 126 страниц) [доступный отрывок для чтения: 41 страниц]
Через все Второзаконие проходит акцент на поклонение Яхве и одному только Яхве; его преданные поклонники должны быть безжалостны ко всем, кто уклоняется от правильного богопочитания – будь то ближайшие друзья или родственники, даже жена или сын: «Твоя рука прежде всех должна быть на нем, чтоб убить его, а потом руки всего народа».[72]72
Втор 13:9.
[Закрыть] Кроме того, подчеркивается идея «завета» или договора: Яхве заключил со своим народом завет – и теперь народ обязан выполнять его условия. Развитие этой мысли мы встречаем в более поздних текстах, вошедших в книгу Бытие: там рассказывается, что первым завет с Богом заключил Авраам, получив повеление в знак верности этому завету обрезывать все свое потомство мужского пола; однако Второзаконие сосредоточено на завете, заключенном с Моисеем на горе Хорив (Синай), где он получил Десять заповедей, стоящих в центре сложной системы законодательства.[73]73
См., например, Быт 17:11–14, 24; 21:4.
[Закрыть] После царствования Иосии к законодательству прибавлялись новые законы, но и их также относили к временам Моисея. В царствование же Иосии второзаконническая реформа прошла успешно – без сомнения потому, что введение новых законов совпало с ослаблением Ассирии, что рассматривалось как знак божественного благоволения.[74]74
J.Barton and J.Muddiman (eds.), The Oxford Bible Commentary (Oxford, 2001), 136.
[Закрыть]
Жесткая программа партии Второзакония не ограничивалась новым законодательством – «законники» постарались полностью переписать иудейскую историю. Огромная исследовательская и литературная работа, по всей видимости потребовавшая труда множества ученых на протяжении нескольких десятилетий, завершилась тем, что древние документы были отредактированы и разбиты на несколько книг (книги Иисуса Навина, Судей, Царств, Иеремии): в этих новых редакциях победы и падения Израиля прочно и однозначно увязывались с его верностью или неверностью Яхве. О том, что все эти книги составляли одни и те же люди в одно и то же время, свидетельствует не только эта их главная идея, но и общие языковые идиомы.
На практике реформа выразилась в торжественном уничтожении иудейских культовых объектов и священных мест, способных соперничать с Иерусалимским храмом. Однако помимо цензуры иудейского религиозного ландшафта реформа привнесла в религию и кое-что непривычное для того времени. В те же годы, когда для всех греков начал приобретать особое значение гомеровский эпос, иудеи также положили в основу своей религиозной идентичности Книгу. Вначале это, по-видимому, была одна лишь книга Второзаконие – ее список читали публично, к нему обращались за консультациями; но постепенно вокруг него складывалось собрание книг, приобретавших сакральное значение. Этот фактор оказался чрезвычайно важен, когда на иудеев обрушилась новая катастрофа.
Южное царство сумело выстоять под ударами ассирийцев. Наш современник, быть может, увидит в этом счастливую случайность, но не так смотрели на дело историки традиции Второзакония: они видели в этом результат повиновения заповедям Яхве. В конце VII века до н. э. Ассирия погибла, но ее место заняла новая ближневосточная держава со столицей в Вавилоне, гордая древней славой этого города. В 612 году вавилоняне в союзе с другими государствами захватили столицу Ассирии Ниневию. Вскоре иудеи обнаружили, что их страна со всех сторон окружена вавилонскими владениями; и около 586 года после того как последний иудейский царь не пожелал мириться с положением вассала, вавилоняне захватили и без того разрушенный войнами Иерусалим, снесли с лица земли Храм и переселили множество иудеев «в изгнание» – в Вавилон. Туда, по всей видимости, отправились лидеры иудейских общин, так что оставшиеся не смогли ни восстановить страну, ни организовать сопротивление. Изгнанникам не разрешалось возвращаться вплоть до 539 года, когда сам Вавилон был завоеван персидским царем Киром. Однако и после этого не все иудеи вернулись домой: некоторые остались и создали вавилонскую общину, на протяжении многих столетий остававшуюся одним из важнейших центров иудейской диаспоры.
В изгнании и после возвращенияЭта новая катастрофа стала ключевым событием в истории народа Израиля. Если бы вавилонское изгнание продлилось больше полувека, быть может, страстное желание восстановить и сохранить иудейскую идентичность среди изгнанников было бы утрачено. Но вышло иначе: вернувшись, изгнанники первым делом восстановили Иерусалимский храм, заново освященный в 516 году до н. э. О суверенной и независимой монархии речь теперь не шла: возможность заново отстроить Храм представилась благодаря великодушию нового завоевателя, Кира, и его преемников. Так Храм вместе со своим священством, оставшись единственным значительным учреждением в Иерусалиме, стал абсолютным центром иудейской идентичности – и оставался таковым на протяжении следующих пятисот лет. Восстанавливать Храм помогали изгнанники, оставшиеся в Вавилоне. Однако важно отметить характерную деталь: иудеи отказывались от помощи местных жителей, остававшихся в Израиле, – среди которых, возможно, были и представители иных народов, переселенные вавилонскими завоевателями из каких-нибудь других мест. Изгнанники, а затем и их потомки испытывали презрение и неприязнь к тем, кого изгнание не коснулось – к «народу земли», не разделившему страдания богоизбранного народа, не сидевшему на реках Вавилонских, не плакавшему при воспоминании о Сионе.[75]75
Пс 136. Рассказ об этом с точки зрения изгнанников можно найти в Езд 4.
[Закрыть] Некоторые из этих презираемых израильтян возвели собственный храм, в соперничество Иерусалимскому, на горе Геризим в центральной части Палестины, в Самарии, и отсюда получили имя самарян, или самаритян (для иудея слово ругательное); крохотный остаток их и сейчас живет вокруг своей священной горы. Много лет спустя Иисус расскажет шокирующую притчу о самарянине, оказавшемся добрее и великодушнее представителей респектабельного иудейского общества; один из евангелистов также рассказывает нам о том, как, познакомившись и поговорив с самарянской женщиной, Иисус был глубоко впечатлен ее искренностью и верой.[76]76
Лк 10:29–37; Ин 4:1–45.
[Закрыть]
Голос бывших изгнанников, а также иудеев, оставшихся в Вавилоне – общины, считающей себя теперь выразителями мейнстримового иудаизма, – слышен в увеличившемся числе священных писаний эпохи Второго храма. Их стремления, заботы, пережитый ими опыт навеки окрасили собой иудейскую религию. Например: вполне возможно, именно жизнь в Вавилоне, на реке Евфрат, навела их на мысль, что патриарх Аврам пришел в Землю Обетованную из Ура, древнего города недалеко от устьев Тигра и Евфрата. В Вавилоне они познакомились с древними легендами – например с распространенным по всему Ближнему Востоку сказанием о великом потопе, – и включили их в собственные повествования о седой древности. В Вавилоне иудеи заинтересовались древней вавилонской традицией наблюдения за звездами и планетами и размышления о них, и обогатили эту традицию собственными идеями. Еще более важно: после изгнания евреи задумались о том, как мог любящий Бог допустить разрушение собственного храма и – казалось бы – уничтожение всего, что Он обещал своему народу. Одно из возможных объяснений заключалось в том, что существует некое злобное существо, тратящее все силы на разрушение Божьих планов: этот противник (Ха-Сатан), в Еврейской Библии занимающий очень незначительное место, приобретает все более важную роль в позднейшей иудейской литературе, особенно у авторов, испытавших влияние других религиозных культур, где действуют мощные демонические силы. Ха-Сатан захватил воображение секты христиан: ко времени написания книги Откровение он, под именем сатаны, превратился в могущественного космического врага, который в конце времен сойдется с Богом в последней схватке.[77]77
T.J.Wray and G.Mobley, The Birth of Satan: Tracing the Devil’s Biblical Roots (Basingstoke, 2005), особенно 51–52, 66–68, 75–148.
[Закрыть]
Однако иудаизм опасался придавать противнику Яхве слишком большую значимость в космологии, понимая, что это противоречит идее уникального и единственного Бога. Некоторые иудеи считали, что задаваться вопросами о смысле происшедшей с ними трагедии – пустая трата времени, что это даже неблагочестиво. Таков смысл Книги Иова – классической повести о жестокости и несправедливости мира, где раздается крик боли и гнева против незаслуженных страданий, где сатана впервые выходит на литературную сцену как самостоятельный персонаж. Страдания Иова – не наказание за дурные дела; он – один из вернейших слуг Божьих. Он страдает по бессердечному капризу высших сил – из-за того, что Бог и сатана заключили между собой пари о его верности. Страдания прекращаются, когда Иов полностью покоряется таинственной воле Бога. Позднейший автор, называвший себя Кохелет, т. е. «проповедник» или «учитель» (греки попытались перевести его прозвище как «Экклезиаст»), подошел к той же проблеме по-иному. Отказавшись облекать свою мысль в художественные образы, он делится с нами наблюдениями – неожиданными, одними из величайших в религиозной литературе размышлениями о тщете человеческого бытия:
Все вещи – в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.
Скорбная усмешка Кохелета над человеческой глупостью печальнее, чем насмешки греческих стоиков и циников; она переходит в описание неизбежной старости, дряхлости, угасания на пути к могиле. Яхве не дает утешения: «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его. Суета сует, сказал Екклесиаст, все – суета!»[78]78
Еккл 1:8–9, 18; 12:7–8.
[Закрыть]
Однако в иудейской литературе этого периода звучат и иные ноты. Порой она, прямо противореча и Иову, и Кохелету, призывает к активной позиции и морально праведной жизни. Такова Книга Притчей: ее чеканным афоризмам, утверждающим ценность повседневных добродетелей, суждена была долгая жизнь и в иудейском, и в христианском обществах. Авторы, мечтающие восстановить Израиль, давали на великий вопрос, мучивший иудеев с 586 года, четкие и недвусмысленные ответы. Они создавали новые своды законов, тщательно восстанавливали и расширяли былую практику храмовых богослужений, стараясь изображать все это в виде возвращения к древним заветам Господним, данным еще до Изгнания. Еще более сурово настаивали они на отделении от окрестных народов – главной идее второзаконнических реформ; что, как не вавилонское пленение, подтверждало, что Яхве ждет от своего народа повиновения Его законам и сурово наказывает за ослушание? Израиль не должен повторить эту ошибку!
На этом принципе отныне основывался и развивался иудаизм. Как и его дочерняя религия – христианство, иудаизм часто тешился представлением о себе как о единственной истинной религии, имеющей эксклюзивный доступ к божеству. Но теперь эта претензия на эксклюзивность дополнилась новой чертой – или, быть может, возвращением к корням, к тем временам, когда среди хабиру, народа-изгнанника, складывалась религия Яхве. Начиная со времени персидского владычества растет и крепнет убеждение, что для принятия иудейской веры не обязательно родиться иудеем – надо лишь полностью принять все иудейские обычаи, включая и ритуал обрезания гениталий, совершавшийся над всеми иудеями мужского пола. Такой человек может быть принят как новообращенный («прозелит» – греческое слово, означающее «странник» или «иностранец»). Таким образом, иудаизм мог, по крайней мере теоретически, стать мировой религией. Однако по большей части иудеи на этот логический шаг не решались. Универсализм как центральную тему они оставили сначала христианству, а затем – исламу.[79]79
Goodman, 168–171.
[Закрыть]
В течение столетий после возвращения из Вавилона иудеи в Палестине вновь и вновь сталкивались с одной и той же угрозой: иные, более сильные цивилизации стремились завоевать их и подчинить себе. Больше всего бед принесли им эллинистические царства, сложившиеся в Средиземноморье в результате завоеваний Александра Великого в 330-е годы до н. э. (см. с. 60–62). Вначале Палестиной правили Птолемеи, фараоны Египта, затем (с 198 года до н. э.) – сирийские Селевкиды. Противостояние между еврейским народом и окружающим греческим миром перешло в открытое насилие, когда второй селевкидский правитель, царь Антиох IV (присвоивший себе хвастливый титул «Епифан», т. е. «Явление»), попытался навязать иудеям греческие обычаи и начал притеснять их религиозную жизнь, сосредоточенную вокруг Иерусалима и Храма. В 167 году иудеи восстали, первым предводителем их стал Иуда Маккавей. Если не считать одного восстания против власти вавилонян еще до Изгнания (пример, не суливший ничего хорошего – восстание окончилось поражением), это был первый случай, когда иудеи подняли оружие против иноземных правителей. Борьба была долгой и тяжелой, сторонники Маккавеев терпели жестокий урон – но, в конце концов, завоевали себе независимость и возвели на престол Иудеи династию суверенных правителей, называемых по имени их родоначальника Хасмонеями. Эти потомки героев войны за независимость положили начало династии первосвященников в Иерусалимском храме.
В этот период Иудея вновь стала на Ближнем Востоке значительной силой, возможно, сравнимой лишь с эпохой Соломонова царства (если только сила и влияние Соломона не были преувеличены позднейшими историками). Казалось, Бог наконец-то доволен своим народом: впоследствии иудеи не забыли о том, что дорогая цена, заплаченная ими за любовь к свободе, окупилась сполна – и это воспоминание сыграло с ними злую шутку в эпоху мятежей против Рима (см. с. 128–132). Христиане-протестанты, как правило, незнакомы с книгами Маккавеев, поскольку во время Реформации XVI века эти книги оказались в числе так называемых «апокрифов», исключенных из христианской Библии (см. с. 90). Иудеи смотрят на них иначе: для них это одна из важнейших глав иудейской истории, которой посвящен, например, знаменитый праздник Ханука. Вполне возможно, что два гимна, дошедшие до нас через Новый Завет и широко используемые в христианском богослужении – «Богородичная песнь» («Величит душа моя Господа…») и благодарение Захарии, отца Иоанна Крестителя («Благословен Господь Бог Израилев…»), изначально представляли собой победные песни времен Маккавейских войн.[80]80
Лк 1:46–55, 68–79; см. также G.Vermes, The Nativity: History and Legend (London, 2006), 148.
[Закрыть]
В этот период мы впервые встречаем в греческой литературе упоминание об иудеях (Ioudaios), под коими понимаются все евреи, в своей религиозной жизни ориентированные на Иерусалимский храм, независимо от того, живут они в Иудее или нет.[81]81
S.Freyne, “Galilee and Judaea in the First Century”, in Mitchell and Young (eds.), 37–51, at 39.
[Закрыть] Долгая история военных неудач Иудеи, вкупе с энергией и предприимчивостью ее народа, привела к тому, что иудеи рассеялись далеко за пределы как Палестины, так и еврейской общины, оставшейся в Вавилоне. Во всех морских портах Средиземноморья сложились общины иудеев, почитавшие Иерусалим и, при возможности, совершавшие паломничества в Храм; вообще посещение Храма стало одной из важнейших целей религиозного паломничества Древнего мира. В повседневной жизни иудеи сохраняли свою идентичность и поддерживали сознание и ощущение общей судьбы, регулярно собираясь в особых домах; характерно, что эти дома собраний получили уже греческое название – «синагоги».
Синагоги – необычный институт, практически не имеющий параллелей в Древнем мире. Это были не храмы – Иерусалимский храм, после победы над несколькими незначительными «соперниками», стал единственным местом, где иудеи приносили жертвы; однако религиозное назначение их было очевидно с самого начала. Первое свидетельство о синагогах мы встречаем в грекоязычных иудейских надписях в Египте, где с самого начала и вплоть до IV века вместо нейтрального названия «синагога» – «собрание» они носили имя proseuche – «дом молитвы».[82]82
W.Horbury and D.Noy (eds.), Jewish Inscriptions ofGraeco-Roman Egypt, with an Index of the Jewish Inscriptions of Egypt and Cyrenaica (Cambridge, 1992), например, 13–14, 47–49, а также список примеров на с. 276.
[Закрыть] В синагогах собирались для молитвы и чтения Священного Писания; но кроме того, вокруг них сосредотачивалась вся деятельность общины, в особенности учебная. Образование в синагогах получала не только элита, как в греческом обществе, но и все члены иудейской общины; в отличие от исключительного внимания к культовой практике, свойственного многим средиземноморским религиям, религиозное образование у иудеев носило, в первую очередь, этический характер. Иудаизм – что необычно для религии древности – предлагал не только набор рассказов о божестве и обрядах, соблюдение которых позволяет приблизиться к божеству, но и философию жизни. Жизнь синагоги и складывающаяся вокруг нее община – упорядоченное сообщество образованных и благочестивых людей – представляла собой привлекательную модель, которой стремились подражать христиане, когда, отделившись от иудеев, образовали собственные институты.[83]83
Doig, 2; Goodman, 283–285. См. также Barrett (ed.), 55–57.
[Закрыть]
Поскольку богослужение в синагоге основывалось на чтении слова Божьего, сохраненного в письменных текстах, иудейскому сообществу всего Средиземноморья необходимы были четкие представления о том, что читать и что не читать. Долгий процесс создания, переписывания и редактирования текстов, кажется, подошел к своему завершению: появляются двадцать четыре книги, чей особый статус признан повсеместно. Трудно сказать, когда именно это произошло: иудейская традиция приписывает данное решение Великому собору, состоявшемуся в 450 году до н. э. – но это, скорее всего, типичное для народной исторической мысли приписывание «одномоментности» длительному и постепенному процессу. По-видимому, утверждение канона завершилось гораздо позже – особенно учитывая, что некоторые его книги, например пророчества Даниила, никак не могут восходить к V веку до н. э., что бы ни твердила об их великой древности суеверная молва. Иудейский историк Иосиф Флавий, писавший вскоре после смерти Иисуса Христа, впервые называет определенное число священных книг – у него их двадцать две; но первое упоминание о двадцати четырех священных книгах мы встречаем в труде, именуемом Четвертой книгой Ездры (для вящей путаницы эта книга включена в состав более обширного произведения, известного как Вторая книга Ездры). Судя по ее содержанию, Четвертая книга Ездры относится к временам римского императора Домициана, конец I века н. э., чуть позже Иосифа. Из этой ссылки ясно также, что множество других книг (названо число 70) отныне рассматривались как стоящие ниже двадцати четырех Священных Писаний.[84]84
2 Езд 14:45–46. R.A.Kraft, “Scripture and Canon in Jewish Apocrypha and Pseudepigrapha”, and S.Mason with R.A.Kraft, “Josephus on Canon and Scriptures”, in M.Saebo (ed.), Hebrew Bible/Old Testament: The History of Its Interpretation (3 vols., Gottingen, 1996), I, Pt I, 199–235, esp. 220–221, 228–231.
[Закрыть]
Все собрание авторизованных и «привилегированных» текстов получило еврейское название «ТаНаХ». Это акроним, созданный из начальных букв трех категорий книг в списке: Закон, Пророки и Писания. «Писания» – расплывчатый термин, охватывающий исторические сочинения, псалмы, сборники мудрых изречений – словом, «все остальное». Надо сказать, что эти категории вообще не слишком ясны и не очень помогают при классификации: исторические книги встречаются как среди Пророков, так и среди Писаний, Иов и Кохелет отнесены к Писаниям, хотя несут в себе безжалостный, поистине пророческий вызов обыденной мудрости – той, которая тоже обильно дошла до нас в разделе Писаний, например, в Книге Притчей.
ТаНаХ известен всем христианам как Ветхий Завет, хотя в христианском Ветхом Завете книги идут в другом порядке. Кроме того, есть несколько книг (по-видимому, из числа семидесяти отверженных), которые, хотя ни иудеи, ни христиане не придавали им священного статуса, оказали сильное влияние на обе религиозные традиции. Некоторые из этих книг добавили к ТаНаХу грекоязычные иудеи Александрии и других крупных грекоязычных центров (см. с. 88), а затем ранние христиане, также грекоязычные, приняли их как полноценное слово Божье. В IV веке н. э. некоторые христианские комментаторы начали выражать сомнения по поводу этих книг и присвоили им название «апокрифы» («скрытые тексты»). В XVI веке, во время Реформации, протестанты решительно исключили апокрифические книги из «канона», т. е. признанного Священного Писания.[85]85
О каноне см. с. 138–140.
[Закрыть] Это помогло протестантам исключить из своей религиозной практики те учения, разделявшиеся сторонниками папы, библейское подтверждение которым можно было найти исключительно в апокрифах. Мартин Лютер в своей Немецкой Библии 1534 года изъял эти книги из общего собрания, но опубликовал в приложении; в Англиканской церкви дозволяется читать некоторые из них на богослужениях; другие протестанты отказались от них вовсе.
Еще дальше от «библейской респектабельности» отстоит большое количество текстов, созданных в период II века до н. э. – I века н. э. Христианские ученые дали им общее название «межзаветной литературы», т. е. созданной в промежутке между появлением Ветхого и Нового Заветов; для иудейской традиции такое название, очевидно, не имеет смысла. Эти сочинения посвящены преимущественно концу света, когда откроются цели Божьи, и за все свои нынешние страдания и жалкое положение Израиль получит славную награду. В ТаНаХе мы находим лишь один образчик этого жанра, называемого «апокалиптическим» (греческое слово, означающее «откровение»), – несколько разделов Книги пророка Даниила.[86]86
Подробнее об этом см. в: Barrett (ed.), 316–349.
[Закрыть] Многие из этих книг, как и Книга пророка Даниила, претендуют на респектабельную древность – авторство их приписывается персонажам из ТаНаХа: так, многие из них якобы восходят к временам до патриархов; их предполагаемый автор – Енох, отец Мафусаила. Одна из этих книг сумела убедить в своей древности христиан: Первую книгу Еноха открыто цитирует загадочный автор по имени Иуда, чье послание как-то ухитрилось пробраться в новозаветный канон, кроме того, она почитается как боговдохновенное писание в Эфиопской церкви.[87]87
См. цитату из 1 Енох в Иуд 14; об Эфиопской церкви см. с. 291–292.
[Закрыть] Этот набор книг породил пестрое разнообразие христианских верований и традиций; в современном христианстве они по большей части давно забыты, но во времена Иисуса и его учеников существовали и были очень влиятельны.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?