Текст книги "Собрание сочинений в 20 т. Том 14. Тайна трёх"
Автор книги: Дмитрий Мережковский
Жанр: Русская классика, Классика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 27 (всего у книги 59 страниц)
Эта, уже наша, новая, европейская динамика противоположна всей древней, восточной статике – вавилонской тяжести и египетской недвижности. Воля Египта – остановить вечность в мгновении; воля Крито-Эгеи, будущей Европы, а может быть, и бывшей Атлантиды, – окрылить мгновение в вечности.
XXX
Hannebu, «Морские племена», так называют крито-эгеян очень ранние, 1-й династии, египетские памятники[565]565
Dussaud, 40.
[Закрыть]. Лучшего названья не придумаешь. Все древние всемирно-исторические народы – Египет, Вавилон, Элам, Хеттея – земляные, сухопутные; крито-эгеяне – первое племя морское, мореходное; с ним вступает в историю водная стихия – воля к движению, свободе, простору, безбрежности – окрыленности, такой же на воде, как в воздухе: парус тоже крыло. С Критом Атлантида входит в Европу.
Кто это опять говорит, феакийцы, критяне, или атланты?
XXXI
Морем еще не запуганы, как ацтеки, тольтеки и гуанчи, может быть, потому, что раньше тех спаслись от общей гибели и самого страшного не видели. Древняя Мать Вода им все еще роднее новой Матери Земли.
XXXII
Критские изваяния морских животных так совершенны, что Эванс, найдя глиняного краба, подумал, что это естественная окаменелость[567]567
Evans, 67.
[Закрыть]. Лепят из фарфоровой или фаянсовой глины ветки кораллов, чтобы вешать на них самые прекрасные, и потому священные, раковины. Это, кажется, больше, чем простое украшение комнат, как у нас цветы в горшках; это маленькие, домашние, морские боги-пенаты, такие же, как у кроманьонов, тоже «Морского племени», первых, может быть, из Атлантиды выходцев[568]568
Mosso, Escursioni, 205.
[Закрыть].
Пол в кносских дворцовых часовнях иногда усеян густо, как морской берег, множеством раковин, а на дворцовых помостах длинные волнообразные, ультрамаринового цвета спирали, кольца и полосы изображают морские волны, зыби и омуты, чтобы и земля напоминала море[569]569
Evans, 372.
[Закрыть].
Падающий сверху, сквозь люки в потолках, вместо окон, из узких «светлых колодцев» – внутренних двориков – волшебно-таинственный, как бы лунный или подводный, свет освещает, в росписях на стенах дворцовых палат, морское дно – леса кораллов и водорослей, с плавающими рыбами и морскими чудами.
Люди живут в домах, как в подводном царстве.
XXXIII
В росписи одной амфоры изображена сетка для ловли пурпуроносных раковин; видно, как выползают из них желтовато-слизистые, скользкие тела животных, запутавшихся в петлях сетки[571]571
Drerup, 79.
[Закрыть]; а на других росписях – летучие рыбы, розово-золотистые дорады, зелено-лазурные дельфины, медузы, чудная раковина, «аргонавт» – колыбель Афродиты Пенорожденной и чудовищный спрут-восьминог с вьющимися кольцами щупалец, усеянных множеством жадных присосков-пупырышков[572]572
Dussaud, 73.
[Закрыть].
Глядя на эти росписи, кажется, дышишь запахом «трав морских, напитавшихся горечью влаги соленой», запахом «чуд морских, населяющих хладную зыбь Амфитриды», и самого чудесного из них – Атлантиды.
Соль человеческой крови, может быть, родственна соли того Океана первичного, из которого вышло все живое. Ею насыщена вся Крито-Эгея. Вкус ее последний, уже замирающий, – в «Одиссее» Гомера; новый вкус – в Одиссее ап. Павла, утопавшего в тех же безднах морских, где утопал и древний Улисс.
XXXIV
Очень вероятно, что теперь еще для нас немые знаки критских письмен, когда заговорят, скажут то же, что три главных здешних символа: Лабиринт, Бык и двуострая Секира.
Что такое Лабиринт? Символ «дурной бесконечности», безысходности, вечного, все на одном и том же месте, движения, тщетного бегства от неизбежного и всепожирающего Зверя, Минотавра, живущего в сердце Лабиринта и, увы, в нашем собственном сердце, лабиринте безысходнейшем. Так, для нас; может быть, и для древних так же, но это в конце, а в начале, Лабиринт – круговорот небесных светил – звездная механика-магия.
В северо-восточной России, в Лапландии, в Исландии, Финляндии, Великобритании, Скандинавии встречаются ряды стоячих каменных глыб, расположенных, подобно мегалитным памятникам – кромлекам, менгирам, дольменам, – в виде концентрических кругов – лабиринтов. Это, вероятно, оркестры для круговых, звездных и солнечных плясок, таких же как занесенный с Крита хоровод делосских девушек, Ариаднина пляска, geranos, вихревая, круговая, лабиринтная, во славу умершего и воскресшего бога Солнца[573]573
Cook, 489. – Mosso, 256.
[Закрыть].
Критский ли лабиринт произошел от северных, или те – от него, или, наконец, у тех и других – один общий источник, мы не знаем, но, кажется, Лабиринт – один из древнейших и распространеннейших символов, как бы навязчивая бредовая мысль всего европейского человечества.
XXXV
Вспомним начертанные ангелом Баракиилом на песке пустыни или на снегу Ермона, под внимательным взором ученицы его, ханаанской пастушки Адды, дочери Ламеха, лабиринтные круги светил; вспомним такие же круги каналов и стен Атлантского Акрополя, в мифе Платона, и острова Ацтлана, в древнемексиканском рисунке-иероглифе; вспомним лабиринтные кружки в татуировке на лбу древних уфийских, нынешних гвинейских негров; вспомним неистово крутящиеся в безднах Океана, крутым кипятком кипящие водовороты-воронки от рушащихся, раскаленных докрасна, целых кусков материка; вспомним все это, и мы, может быть, поймем, зачем и каким огнем выжжено это роковое клеймо Атлантиды, первого человечества, и на челе второго.
XXXVI
Истинный Лабиринт – не внешний (такого на Крите не было), а внутренний, в сердце человека. Но исполинский дворец Кносса – целый город с такою сложностью бесчисленных палат, ходов, переходов, тупиков, закоулков, дворцов, лестниц и ярусов, что можно в них и сейчас заблудиться, – настоящий «лабиринт», хотя и нечаянный, такой же как европейские столицы наших дней или те лабиринты подземных пещер, где жил Ледниковый человек.
Крылья из воску вылепил себе и сыну своему Икару, Дедал, daidalos, «Искусник», «Механик», чтобы вылететь из им же построенной темницы-Лабиринта. Слишком знакома и нам эта мечта улететь в простоту неба из лабиринтной, нами же построенной, сложности, призрачно-каменной путаницы Города-тюрьмы; но тают и наши стальные крылья, как те восковые, от лютого солнца Войны, и падает в кровавое море новый Икар.
XXXVII
В Нижнем Египте, на озере Файуме (Fayum, нынешняя Hawara), построен, думали греки, тем же Дедалом, Искусником, Фараону Аменхотепу III, огромный, из белого камня, лабиринт с пирамидой, чьи развалины сохранились до римской империи[574]574
Diod., I, 61. – H. R. Hall, 320, 352.
[Закрыть]. В иероглифно-упрощенной схеме Лабиринт – сплетение концентрических кругов – каналов и стен, озеро Файум – Океан, а пирамида – острая гора Ацтлана в ацтекском рисунке.
Так, от Юкатана до Файума, от Файума до Лапландии, по всему земному шару, во всех веках-вечностях, начертан исполинский иероглиф Лабиринта, и мы читаем его с такою же радостною точностью, с какою читал Шампольон только что разгаданные им письмена иероглифов.
XXXVIII
Лабиринт – стойло бога Быка, Минотавра. Лютым пожирателем человеческих жертв он будет потом, а в начале, сам – жертва, небесный Телец, закланный от создания мира, – второй божественный символ Крита.
На одной здешней монете-статире изображен, с одной стороны, плясун в бычьей маске – жрец или сам бог Минотавр, а с другой – Лабиринт из переплетенных угольчатых крестиков-свастик[575]575
Cook, 492. – Dussaud, 384.
[Закрыть]. Здесь уже все три символа вместе: Бык, Лабиринт, Крест.
XXXIX
Бог есть жертва, Небесный Телец. Вот почему на всех святых местах Крита – в заповедных оградах, на кровлях часовен, на жертвенниках – глиняные, каменные или настоящие бычьи рога, kerata, «святые роги», «роги посвящения», cornua consecrationis. Все, на чем они вырастают или к чему только прикасаются, посвящено богу[576]576
Lagrange, 82.
[Закрыть]. Корень греческого слова kerata, «рога», очень древний, может быть, критский; если и не тот же, что в первом имени Кносса, Kairatos, Kaeratos[577]577
Seunig, 17.
[Закрыть], и самого острова, Krêtes, и критских поселенцев в Ханаане, Kheretim, «людей рогатого бога Быка», и столицы атлантов, по Диодору, Кегnа[578]578
Berlioux, Les Atlantes, 73.
[Закрыть], то, может быть, все-таки недаром созвучный им всем.
Критские «роги посвящения» соответствуют бронзовым и каменным «лункам» – тоже рогам Небесного Тельца, двурогого месяца, – найденным в свайных постройках Швейцарии, Савойи, Нижней Австрии, Венгрии, Италии от конца Бронзового и начала Железного века[579]579
Cook, 507.
[Закрыть].
Божественные роги Агнца помнит еще Апокалипсис: «Посреди престола… стоял Агнец, как бы закланный, имеющий семь рогов»[580]580
Откр. 5, 6.
[Закрыть]; потом они забыты и, наконец, украдены, как все, что в христианстве плохо лежит, довольно глупым чертом Средних веков. Только теперь мы начинаем узнавать, что святые роги Тельца или Агнца – незапамятно древний, всеевропейский, а может быть, и атлантический символ.
XL
Вспомним литого из железа, меди или золота, Тельца-Иагве, – того самого Бога, которому и мы поклоняемся, – в древнейших израильских святилищах Дана и Вефиля[581]581
J. Soury, Etudes historiques sur la religion, les arts, la civilisation de l’Asie antérieure et de la Grèce, 1877, p. 26.
[Закрыть]; вспомним сынов Израилевых, пляшущих в Синайской пустыне, перед таким же литым Тельцом-Иагве: «Вот Бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской»[582]582
Исх. 32, 4–5; 19.
[Закрыть]; вспомним на ослепительно сияющем лице Моисея, когда он сходит к народу с Синая, мнимое «покрывало», действительную «личину», «маску»: «лицо его было рогато», maswa… karan or panaw, в еврейском подлиннике, и в латинской Вульгате: facies cornuta, «рогатое лицо»; эта «бычья маска» (как у плясуна Минотавра на критском «лабиринтном» стати-ре), должно быть, с двумя лучами-рогами на лбу, как у «Моисея» Микеланджело, – вероятное подобье виденного им только что на Синае лица Божьего[583]583
Исх. 34, 29–34. – D. Nielsen, Der dreieinige Gott, 1922, p. 106. – H. Gressmann, Mose und seine Zeit, 246–247, 249.
[Закрыть]; вспомним ассиро-вавилонских крылатых быков-херувимов и египетскую, от V тысячелетия, кварцевую дощечку с быком, бодающим воина, двойником Критских быков[584]584
Lagrange, 137.
[Закрыть]; вспомним юкатано-паленкский крест на голове быка, «Минотавра», и маленьких глиняных идолов Ледникового бога-быка, Бизона, в Тюк-д’Одубертской пещере, и критскую ловлю, «без железа, с одними сетями и кольями», дикого, «первозданного» быка, bos primigenius, на золотых тисненых кубках из Vaphio на Крите[585]585
Mosso, 189. – Dussaud, 71.
[Закрыть], и точно такую же, в мифе Платона, ловлю жертвенного быка десятью царями Атлантиды; вспомним все это и мы, может быть, прочтем опять с Шампольоновой точностью второй исполинский, на всем земном шаре, во всех веках-эонах, начертанный символ – иероглиф Бога-Жертвы.
XLI
В четвертой гробничной шахте Микенского Акрополя найдена великолепная серебряная, с золотыми рогами, золотою на лбу, лучистою бляхою – солнцем, и двуострою секирою на темени, бычья голова[586]586
G. Karo, Altkretische kultstätten, 124. – Cook, 523.
[Закрыть]. Эта секира, labrys, – молнийный топор, убивающий Бога-Жертву, – есть третий божественный символ Крита.
Между рогами быка помещается иногда, вместо секиры, другое столь же незапамятно древнее и вездесущее, обе гемисферы соединяющее знаменье – свастика, угольчатый крест[587]587
Lagrange, 86.
[Закрыть].
Нет, мы не ошиблись, мы прочли все три символа с математическою точностью: все три, повторяясь и друг другу отвечая, подтверждают друг друга; во всех трех – один исполинский, надо всем земным глобусом, как над царскою державою, вознесенный Крест.
Вот что значит найденный в Кносском дворце, восьмиконечный, как бы настоящий христианский, крест. Может быть, не совсем ошибся и христианский священник, поклонившийся этому вечному Кресту.
XLII
Краткое перед долгою скорбью веселье белое, с желтыми сердцами, маргаритки по черному лаку камаресских амфор, с глиною тонкою, как скорлупка яйца: вся Крито-Эгея – такая амфора, слишком хрупкая.
Тело медузы – обнаженно-прозрачное сердце волны, подводное чудо-цветок, выброшенный на берег, превращается в слизь: вся Крито-Эгея – такая медуза, слишком для земли чудесная.
XLIII
Может быть, критские надписи, когда будут прочитаны, скажут нам, как и отчего погиб Крит. Но и сейчас мы могли бы это понять, если бы поняли, отчего и как погибла Атлантида.
«Минос был древнейший царь кораблестроитель; он овладел большею частью моря, ныне называемого Эллинским»[588]588
Thucydid., I, 4.
[Закрыть]. В этой сухой и краткой заметке Фукидида – единственной исторической памяти греков о великой миносской древности, праматери древности эллинской, – кое-что все-таки сказано. Талассократия, «власть над морем» – власть над миром – соблазн Атлантиды, Крита и наш.
Критяне, так же как атланты, начали миром, кончили войной, но, может быть, эти менее виновны, чем те: нехотя вовлечены в войну нашествием варваров или целым рядом нашествий, завершившихся последним – Ахео-Дорийским. Как бы то ни было, война началась, и кроткий Телец-Жертва сделался лютым быком Минотавром, пожирателем человеческих жертв.
XLIV
Бык – одно из явлений эллинского Посейдона, Водяного, – критского Вельхана, Velchan, Огненного[589]589
Preller, Theogonie und Götterlehre, 1904, p. 136.
[Закрыть], бога подводных, морских, и подземных, вулканических глубин. Действие этого бога – соединение огня с водою, пожара с потопом, вовсесокрушающий взрыв Конца. Бычий рев бога – рев Океана и землетрясения.
…Некогда бог Посейдон… великой горою
Град наш задвинет,
это пророчество помнят у Гомера феакийцы-критяне[590]590
Odys., VIII, v. 569, XIII, v. 152, 158, 176.
[Закрыть]. Но, кажется, сам Гомер уже забыл, что оно значит: стих выглажен, выхолощен так, что звучит, как почти деревянно-игрушечный. Но можно сказать с уверенностью, что забвение Гомера – обморок древнего ужаса. Некогда от этой «великой горы» пахло вулканическою серою и потопною тиною. Страшное нужно землетрясение, чтобы целый город «задвинуть великой горой»: мы знаем, что такое землетрясение, действительно, было на Крите, около 1400 года, опустошило весь остров и разрушило дотла обе столицы, Фест и Кносс.
XLV
«Ты находился в Эдеме, саду Божием… Ты был херувимом помазанным… Внутреннее твое исполнилось неправды, и ты согрешил… За то Я повергну тебя на землю… извлеку изнутри тебя огонь и превращу тебя в пепел. Ты сделаешься ужасом и не будет тебя во веки». Это пророчество исполнилось и над Критом, когда мир сделался войною, и Бог-Жертва сделался богом человеческих жертв.
XLVI
Критяне менее виновны, чем атланты, и менее наказаны: только часть их погибла, а другая часть бежала в Ханаан, и Крит уцелел, чтобы передать грядущим векам таинственное, тогда еще и теперь уже непонятное знаменье – Крест.
XLVII
Потерял их Гомер – нашел Виргилий:
В самый канун Вифлеема вспомнил Виргилий колыбель Бога Младенца, довифлеемскую:
Матери древней ищите… и ваши надежды познайте.
Так в «Энеиде», а в IV «Эклоге»:
4 Крещеные боги
Матерь начни узнавать с первой улыбкой,
Младенец.
Incipe, parve puer, risu cognoscere matrem.
I
Два креста: западный, паленкский, в царстве Майя, сложный, пышный, махровый, как здешних лихорадочно-знойных болот орхидея, оскверненный, поруганный, как бы насквозь прокуренный всеми ладанами черных мэсс; и восточный, критский, в царстве Миноса, еще простой или снова упрощенный, чистый или снова очищенный, как бы всеми водами потопа омытый, до того по виду «христианский», что, будь он в нашем храме, мы на него молились бы, не замечая, что он не наш. Между этими двумя крестами такая пропасть, что понятно, как целый материк, Атлантида, мог в нее провалиться.
II
Атлантида погибла, но боги ее спаслись. Семеро их: Адонис-Адонай критский, Озирис египетский, Таммуз вавилонский, Аттис хеттейский, Митра иранский, Дионис эллинский и Кветцалькоатль древнемексиканский. Все на одно лицо, как братья-близнецы. Свастика, угольчатый крестик, у всех на челе: можно сказать, что это боги «крещеные».
Семеро их, как семь цветов радуги послепотопной: «Я полагаю радугу мою в облаке, чтоб она была знаменьем вечного завета между Мною и между землею»[593]593
Быт. 9, 13.
[Закрыть].
Больше чем близнецы, – двойники друг другу, так что можно по каждому из них судить обо всех; смешиваются, переливаются друг в друга, как цвета радуги, а солнце за нею одно.
III
«В богосмешении таинственном, kata tên mystikên theokrasien, александрийцы почитают Озириса и Адониса за одного и того же бога», – сообщает Дамасций[594]594
F. E. Movers, Die Phönizier, 1841, p. 235.
[Закрыть]. И бл. Иероним: «Тот, кого мы называем Адонисом, слывет у евреев и сирийцев Таммузом»[595]595
St. Hieronym., comment. in Ezech. – Ch. Vellay, Le culte et les fêtes dAdonis-Thammouz, 1904, p. 76.
[Закрыть].
Бог Иао (Иагве), Единый, Всевышний, открывается во всех богах мистерий, учат поздние орфики, ссылаясь на прорицание Аполлона Кларийского:
Бог Элиун почитался в Библосе, у подножья Ливана, в Адонисовом святилище, сообщает Филон Библосский[597]597
Baudissin, 299.
[Закрыть]. Бог Элиун, Элогим, – наш иудео-христианский Бог Отец.
Сын – под всеми тремя именами Отца: Элогим, Иагве, Адонай. Это значит: Отец скрывается в Сыне многоименном – безыменном, потому что имени Его еще никто не знает.
IV
Русские люди прорубают во льду замерзших рек и озер крещенскую прорубь-иордань. Семь богов Атлантиды прорубают в ледяной коре мифологии такую же прорубь в глубокие, с теплыми, бьющими на дне ключами, незамерзающие воды мистерии. Все они не только «крещеные», но и «крестители»; все говорят: «Идущий за мною стал впереди меня; я недостоин развязать ремень у обуви Его».
V
Боги мистерий не похожи на богов мифологии: эти блаженствуют на небе, те страдают на земле; эти требуют жертв себе, те собою жертвуют; эти воинственны, мирны те; эти горды, те смиренны; но вот, эти умерли, а те бессмертны.
Корень «Атлантиды», «Атласа», tlaô, «страдаю», – и этих семерых божественных растений, водорослей, корень. Светом Конца, как бы подводным, «Атлантидным», все они освещаются. Так смиренны, что не брезгают являться людям в жалком виде погорельцев и утопленников; носят на божественном теле своем знак Атлантиды – вулканического пламени обжог и потопной тины празелень.
VI
Память о начале второго мира, конца – первого, сохранилась в двух главных Адонисовых святилищах, в Иераполе и в Библосе[598]598
Io. 1, 27.
[Закрыть].
Богом Эль, Еl, основан Библосский храм Адониса, «в начале творения», сообщает финикийский жрец III–II веков до P. X., Санхуниатон[599]599
Perrot et Chipiez, Histoire de lArt dans l’Antiquité. – Phénicie-Cypre, 1885, p. 18.
[Закрыть]. Эль, тот же Элогим, – опять-таки наш иудео-христианский Бог Отец. Храм Сына основан Отцом, в начале первого мира, и соединяет его со вторым.
Псевдо-Лукиан, неизвестный греческий путешественник III века по P. X., записал, может быть, очень древнее сказание, слышанное им в Иерапольском святилище Адониса, у подножья Ливана, по соседству с Библосом: «Это святилище основано Девкалионом, тем самым, в чьи дни был великий потоп… Огромная щель зазияла будто бы у них в земле и поглотила всю воду потопа, сказывают иеропольские жители. Девкалион же поставил над тою расселиной жертвенник и воздвиг святилище Гере» (Кибеле, Матери-Земле, супруге бога Сына). «Я собственными глазами видел эту щель под храмом: она очень мала», – вспоминает не без такой же лукавой, уже вольтерианской, усмешки мнимый Лукиан, с какой мог бы это сделать и настоящий. «Дважды в год доставляется в святилище морская вода… ее вливают… и она стекает в расселину… Сам Девкалион будто бы установил этот обряд в память о потопе»[600]600
Lucian., de Syria dea.
[Закрыть]. Воду льют в щель – не близкую, дождевую, речную или колодезную, пресную, а далекую морскую, соленую, – средиземно-атлантическую «воду потопа».
Девкалион – греческий Ной. Если потоп – «конец Атлантиды», то память о ней сохранилась в обоих Адонисовых святилищах, в Иераполе и в Библосе; и если бог Атлантиды – Атлас, то очень похоже на то, что и бог, чтимый в этих современных потопу святилищах, есть Адонис-Атлас.
VII
«Я увидел… посреди семи светильников, подобного Сыну человеческому. Глава Его и волосы белы, как белое руно, как снег»[601]601
Откр. 1, 12–14.
[Закрыть]. В этом видении Апокалипсиса Сын является в лоне Отца, Ветхого деньми.
Очень древний этруро-пелазгийский бог Тагэс, Tages, – новорожденный, седовласый Младенец[602]602
Ed. Gerhard, Akad. Abhandl., 1, 1866, p. 299.
[Закрыть], а на бронзовых этрусских зеркалах бог Адонис-Таммуз изображается крылатым Эросом[603]603
J. Soury, 234. – Gerhard, 298.
[Закрыть]. Это орфический Эрос-Архей, тоже «Ветхий деньми», Тот, о Ком будет сказано: «Бог есть любовь». А в росписи на стенах «брачной горницы», pastas, Флийского святилища (Phlya, в Македонии), где совершались таинства, будто бы более древние, чем в Елевзисе, изображен был тот же Эрос, Ветхий деньми, в виде «седовласого и крылатого Старца», и рядом с ним «бегущая жена, синеликая» – «Бездна вод», довременных или потопных, по толкованию сэтиангностиков[604]604
Hippol., Refutat. omn. haeres., V, 20, 4. – J. El. Harrison, Prolegomena to the Study of Greek Religion, 1922, p. 640, 644.
[Закрыть]. «Господь восседал над потопом». – «Видели Тебя, Боже, воды… и убоялись, и вострепетали бездны». – «Море увидело и побежало» – как будто и Псалмы толкуют флийскую роспись[605]605
Пс. 28, 10; 76, 17; 113, 8.
[Закрыть]. Если «Жена синеликая» есть Бездна вод потопных – Атлантики, сказали бы мы, – то значит, и здесь во Флийском святилище сохранилась память об Атлантиде; и здесь Эрос-Адонис – Атлас.
VIII
«Он – Младенец в ковчеге тонущем», – поется в древнейшей, довавилонской, шумеро-аккадской песни о Таммузе[606]606
H. Zimmern, Sumerisch-babylonische Tammuzlieder, 1906, p. 208.
[Закрыть]. Первого человечества «остаток», по слову Еноха, начаток второго – в ковчеге Ноевом, есть то же «Младенец в ковчеге».
Полное имя Таммуза: Dumu-zi-absu, «Истинный Сын Бездны»[607]607
Frazer, Adonis, Osiris, Attis, 1906, p. 6.
[Закрыть].
Нисхожу я путем сокровенным,
Стезей без возврата,
В бездны подземные, —
говорит сам Таммуз[608]608
Jeremias, Holle und Paradies. – «Der Alte Orient», I, p. 10.
[Закрыть]: «бездны подземные» – подводные, – может быть, те самые, где погребена Атлантида.
Очень древний отрывок шумеро-аккадского гимна Таммузу сохранился на одной глиняной дощечке Британского музея:
Что это за холм, объясняет, на другом конце мира, ацтекский рисунок Ацтлана-Атласа, чья острая вершина или холм сначала высится над бездной Океана, а потом, судя по древнемексиканским кодексам, где говорится о потопе, – погружается в бездну.
IX
Если Таммуз-Адонис – «истинный Сын Бездны», то понятно, почему, в последний день «страстной седьмицы» – Адоний, глиняные чаши или просто черепки битой посуды, ostraka, chytra, наполненные садовой землей с проросшими и быстро на солнце увядшими, хлебными злаками, – «сады Адониса», – кидаются в море, колодцы или источники: вышел из бездны – в бездну ушел[610]610
Lagrange, Etudes sur les religions sémitiques, 1905, p. 244.
[Закрыть]. – «Жены, по утренней росе, отнесут его к морю», – поет Феокрит, уже не понимая, что это значит[611]611
Theocrit., Idyl., XV.
[Закрыть].
Каждая глиняная чаша или просто черепок таких «Адонисовых садиков» с весенними злаками – как бы маленький рай, «Островок Блаженных», – брошенный в море, тонет, погружается в бездну, как Атлантида.
X
Гроб-ковчег Озириса, опущенный братоубийцею, Сэтом, в устье Нила, принесен морскими волнами к берегу Финикии[612]612
Plutarch, de Iside et Osiride, с. XV.
[Закрыть]. С вечного Запада, Amenti, из древней баснословной «Красной Земли» – Erytheia, по мифу Геракла, – прибыл Озирис в Египет, а отсюда – в новую «Красную Землю», уже историческую Финикию, совершив весь Средиземно-Атлантический путь.
«Сказывают же некоторые жители Библоса, будто бы у них погребен Озирис египетский, и таинства и плачи совершаются не Адонису, а Озирису. Каждый год из Египта в Библос приплывает по морю папирусная голова этого бога, направляемая ветрами, в чудесном семидневном плавании, прямо в Библос», или вместо головы тщательно закупоренный глиняный сосуд, «ковчег», с письмом о воскресении бога, сообщает Псевдо-Лукиан[613]613
Lucian., de Syria dea, с. VII.
[Закрыть].
Кажется, лучше нельзя сказать, чем говорят все эти мифы-мистерии, что Озирис, Адонис, Таммуз, так же как древнемексиканский Тлалок, африканский Олокун и греческий Посейдон-Атлас, – водяные или, вернее, земноводные боги.
XI
В тонущем ковчеге Младенец – образ не только самого бога, но и богоподобных людей.
Тайно родила меня матерь моя,
в тростниковый ковчег положила,
горной смолой осмолила дверцу его
и пустила ковчег вниз по реке, —
сказано в надписи вавилонского царя Саргона Древнего, Charrukinu, около 2800 г.[614]614
F. Hommel, Geschichte Babyloniens und Assyriens, 1885, p. 302. – H. Gressman, Mose, 8–9.
[Закрыть] То же сделала мать Моисея[615]615
Исх. 2, 1, 3.
[Закрыть]. Оба ковчега, Саргонов и Моисеев, осмолены тою же «горною смолою», как Ноев[616]616
Быт. 6, 14.
[Закрыть].
Память о потопе, может быть, сохранилась и в этих мифах: каждый приходящий в мир, великий человек, так же как все второе человечество, – «Младенец в ковчеге».
XII
Кто Моисей, только ли баснословное или отчасти историческое лицо, мы не знаем; во всяком случае, лицо для нас безыменное, потому что «Моисей» не еврейское имя собственное, а египетское слово, только входящее в состав имен: mosou, значит «младенец», «сын»: Thut-mosou, «сын бога Тота»; Ra-mosou, «сын бога Ра»[617]617
A. Mallon, Les Hébreux en Egypte, 1921, p. 133.
[Закрыть].
Что собственно сделал этот безымянный «Младенец», мы тоже не знаем. Пятикнижие Моисеево, составленное после Вавилонского плена, т. е. на шесть, на семь веков позже династии Аменофисов или Рамзесов, возможного для Моисея времени, – памятник слишком исторически сомнительный, а других у нас нет, потому что в египетских памятниках ни о Моисее, ни об Исходе не упоминается вовсе, – умолчание едва ли возможное, если разгром не только царского войска, но и всего Египта «девятью казнями» был хотя бы отчасти историческим событием. Может быть, Моисей – такой же баснословный герой-эпоним, собирательное лицо племени, как пелазгийский Геракл, вавилонский Гильгамеш и древнемексиканский Кветцалькоатль.
Вышел из воды Младенец, Mosou, и сквозь воды прошел, победил «великие воды», подобно двойнику своему Саргону Древнему, завоевавшему «Моря Заходящего Солнца»[618]618
Bossert, Altkreta, 1921, p. 133.
[Закрыть].
Кого, атлантов? Нет, египтян. Чтобы «земля пожрала» целое войско, нужно великое землетрясение, такое же, как то, в мифе Платона, когда земля, разверзшаяся под обоими войсками, атлантов и афинян, поглотила их. Как же об этом ничего в «Исходе» не сказано? Сказано зато об огненно-дымном облаке-столбе как бы от вулканического пламени. Кажется, Бог Исхода, Иагве, – такой же водяной или земноводный, огненно-водный бог, как Посейдон-Вельхан-Вулкан, а может быть, и сам древний бог Атлантиды, Атлас.
И что это за «Красное» море? Новое ли, восточное, историческое, или древнее, западное, баснословное, Эрифейское, на «Закате всех солнц»?
XIII
«Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились… в облаке и в море», – сказано об Исходе, и можно бы сказать о потопе.
Что такое крещение? Греческое слово baptismos значит «погружение», «потопление». Ветхий человек, первый Адам, как бы утопает в воде, умирает, и выходит из нее, рождается, новый человек, второй Адам.
«И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды; и се, отверзлись Ему небеса». – «И был голос с небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный: Я днесь родил Тебя»[620]620
Матф. 3, 16. – Лк. 3, 21–22.
[Закрыть]. Новый Человек, Иисус, рождается из вод потопа. В этом смысле крещение, «погружение» в воду, есть древнейшее, потопное, Атлантидное таинство.
«Сей есть Иисус Христос, пришедший водою и кровью и Духом»[621]621
Ио. 5, 6.
[Закрыть]. В первом человечестве – водою, во втором – кровью, в третьем – Духом-Огнем.
Вот почему и боги Атлантиды, «крещеные», прорубают во льду мифологии к незамерзающим водам мистерии крещальную прорубь-иордань.
XIV
Очень понятно, что эти боги, водяные, земноводные, пройдя сквозь воды потопа, переселились с погибшего материка на уцелевшие. Кажется, главный путь переселения из Атлантиды в Европу шел через Крит. Самый остров, узко и длинно протянутый, – как бы гроб – колыбель – ковчег, приплывший откуда-то с далекого Запада и остановившийся между тремя материками, – Европой, Африкой, Азией, – в виду Ханаана, будущей Св. Земли.
XV
Вечер Атлантиды гаснет кровавым пожаром на западе, а на востоке чуть пахнет дымком туманно-свежее утро Эгеи. Там – «блудница на звере багряном», а здесь – «девочка, полуребенок», обвеянная ветром голубиных крыл.
XVI
Если «креститься», значит «омыться», «очиститься», то мир из потопной купели вышел чистым, как никогда. Утреннею свежестью только что омытых детских щек здесь на Крите дышит все. «Быть чистым» – главная заповедь.
Входите в храм Великой Матери,
только святые, чистые сердцем,
да дело Божье узрите, чудо бессмертия.
Надпись эта, найденная в развалинах Феста, кажется, орфическая, от II–III века по P. X., вероятно, повторяет, бесконечно-древнейший подлинник[622]622
О. Kern, Die Orphiker auf Kreta. – «Hermes», Bnd. 51, 1916, p. 537
[Закрыть]. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», к этому далекому «блаженству» путь уже начат здесь, на Крите.
Пестуны здешнего бога Младенца, Куреты, в уцелевшем хоре Еврипидовых «Критян», поют:
Эти «белые ризы» напоминают такие же белые, только с тонким узором-каймою из красных крестиков, ризы Кветцалькоатля, а невкушение «пищи животной» напоминает его же запрет кровавых жертв[624]624
См. выше: Атлантида, XII. Крест в Атлантиде, гл. III.
[Закрыть]. Вот почему и жертву-быка ловят критяне без железа, нечистого: кровь липнет к нему, и от него – война.
Люди почти забудут потом, откуда эта чистота, белизна, но и смутной памяти о них будет достаточно, чтобы родить божественную прелесть Софокловых хоров и Парфенонских мраморов.
XVII
Если феакийцы Гомера, люди Золотого века, – критяне, и те стихи Еврипида об орфической святости навеяны Критом, то, может быть, и эти, тоже орфические, воистину, золотые, о Золотом веке, стихи Эмпедокла – оттуда же, с Крита:
Бога войны и убийства первые люди не знали, —
Знали только богиню любви, Афродиту святую;
И приносились невинные жертвы – чистейшая мирра,
Благоуханный дым фимиама и медь златоструйный;
Жертв заколаемых кровью святых алтарей не сквернили…
Все на земле было кротко; и птицы, и звери, ласкаясь,
К людям доверчиво льнули, и пламя любви в них горело[625]625
Empedocl., fragm. 128–130.
[Закрыть].
Этого нигде никогда не было и не будет до «новой земли» и «нового неба», но, может быть, недаром этот золотой сон приснился людям так, как никогда и нигде, именно здесь, на Крите, в земле крестного знаменья и «крещеного» бога Адониса-Атласа.
XVIII
«Царство – детям, paidos hê basileia», – учит Гераклит[626]626
Heraclit., fragm. 128–130.
[Закрыть], как будто уже предчувствуя, что будет сказано: «Кто не примет царства Божия, как дитя, тот не войдет в него. – И, обняв детей, возложил руки на них и благословил их»[627]627
Мрк. 10, 15–16.
[Закрыть]. Кажется, это благословение Господне – и на древних детях, критянах.
Дети, в Елевзинских и Самофракийских таинствах, допускались к посвящению легче взрослых и даже совершали над ними, у алтаря со священным огнем, обряд очищения.
Ныне ты счастлив в полях Елисейских,
за то, что исполнил
Древнюю заповедь Бога с легкою жить
простотою.
Olim jussa deo simplicitas facilis,
эта надгробная, о языческом отроке, надпись от времен римской империи сохранилась на мраморной плите помоста, в нынешней христианской церкви около Филипп, в Македонии, где не тщетно проповедовал ап. Павел[628]628
L. Heuzey, Mission archéologique en Macédoine, 1876, v. I, 123.
[Закрыть].
Души простейшие,
Animae simplicissimae, —
сказано в другой, тоже языческой, надгробной надписи[629]629
Heuzey, 132.
[Закрыть]. Лучше нельзя сказать и о критянах.
XIX
Богу открыты только «простейшие души».
…Всегда нам открыто являются боги…
С нами они без чинов за трапезу садятся…
Всех нас считают родными, —
говорят у Гомера феакийцы-критяне[630]630
Odis., VII, v. 201–205.
[Закрыть].
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
