Текст книги "Культура и пространство. Моделирование географических образов"

Рис. 39. Содержательная развертка географического образа Украины по роману «Московиада»

К ГО мезоуровня относятся ГО регионов и стран (государств). Рассмотрим в обобщенном виде особенности их формирования.

ГО регионов. Конструирование, реконструкция и распознавание географических образов регионов – это ядро концепции географических образов, которая предполагает развитие целенаправленной деятельности по когнитивному оформлению наиболее устойчивых и продуктивных геопространственных представлений общества. В рамках концепции географических образов можно дать следующее специфическое определение понятию географического образа региона: это достаточно устойчивые, стратифицированные и динамичные геопространственные представления, которые соотносятся с какими-либо крупными внутристрановыми политико-, историко– или культурно-географически выделенными территориями. Наличие географического образа фактически «маркирует» регион, его отсутствие или слабая выраженность «сигнализирует» о слабой «проработанности» региона или его неустойчивости. Развитие регионального самосознания есть, очевидно, необходимое условие создания эффективного географического образа региона; однако оно не является достаточным из-за важности внешних геопространственных представлений для формирования самого образа. По сути дела, продуктивный и устойчивый географический образ региона может сформироваться в результате взаимодействия эндогенных и экзогенных факторов, в условиях постоянного роста регионального самосознания, которое активно воспринимает внешние импульсы, реагирует на инородные ему геопространственные представления о регионе и своевременно модифицирует или переструктурирует собственные представления[563]563
  Крылов М. Структурный анализ российского пространства: культурные регионы и местное самосознание // Культурная география / Науч. ред. Ю. А. Веденин, Р. Ф. Туровский. М.: Институт наследия, 2001. С. 143–171; Он же. Пространственная дифференциация региональной идентичности в Европейской России // Города и городские агломерации в региональном развитии / Под ред. Ю. Г. Липеца. М.: ИГ РАН, 2003. С. 103–112.


[Закрыть]. Географический образ региона в этом случае может вполне адекватно восприниматься как наиболее объективные и сбалансированные представления о регионе.

Моделирование ГО страны – это одно из наиболее интересных и перспективных направлений развития как географической науки в целом, так и отдельных ее областей – политической, культурной, социально-экономической, исторической географии. Концепция географических образов, в рамках которой возможно эффективное рассмотрение выделенного направления, относит ГО страны к категории фундаментальных, или концептуальных географических образов.

ГО страны в методологическом плане можно определить как устойчивый и диверсифицированный географический образ, основной чертой или особенностью которого является стремление к усложнению структуры и усилению степеней взаимосвязанности его основных элементов. Географическое пространство в образе стране предстает как максимально структурированное и осмысленное в рамках определенной исторической эпохи. Культурно-историческая и природная когнитивная насыщенность образа страны позволяют отнести его к географическим образам особой сложности – прежде всего в рамках позиционной классификации ГО.

Структура ГО страны представляет собой своеобразную «матрешку»: стержневой образ как бы спрятан внутри нескольких «упаковок», которые обеспечивают его элиминирование и, в известном смысле, репрезентацию. Так, в качестве стержневого образа для Германии можно рассматривать немецкую философию, германский милитаризм, культурно-историческую обособленность немецких земель, центральное географическое положение в Европе. Всякий раз, однако, как только выбран стержневой образ, он предполагает свое определенное «ветвление» и продуцирование вторичных и «поддерживающих» образов. Следовательно, эффективное моделирование ГО страны связано с разработкой альтернативных вариантов, сравнение которых и конечная оценка их рациональности должны проводиться с точки зрения конкретной цели исследования (фундаментально-научной, прикладной научной, практической).

Методы исследования образа страны можно разделить на две группы. В первую группу входят традиционные научные методы, которые связаны с параметризацией и измерением изучаемого явления: статистические методы, методы математического и компьютерного моделирования, различные методы картографирования. Вторая группа методов включает специфические приемы и способы, которые используются для «сгущения» стержневого образа и дальнейшего его «ветвления». Здесь можно выделить методы наращивания образно-географического поля, оконтуривания «ядерных» образов, зонирования и районирования образно-географического поля. Например, первичное исследование образа Франции связано, в первую очередь, с оконтуриванием таких «ядерных» образов, как Париж, революция, мода, литература, Средиземноморье. В целом, географическое моделирование образа страны предполагает известное балансирование, уравновешенность традиционных и нетрадиционных методов исследования.

Методика исследования образа страны тесно связана с его динамикой. Наиболее компактные и насыщенные, «плотные» страновые образы, как правило, отличаются наибольшей динамичностью. Карты подобных страновых образов удобнее представлять как n-мерные структуры, в которых увеличение количества координат есть не что иное, как непосредственное повышение качественной сложности образа. Истинность какого-либо образа страны, тем самым, напрямую зависит от степени и качества учета его динамических свойств. Рассмотрим в качестве примера образы Украины.

Образы Украины. Что такое Украина? Понимание Украины связано прежде всего с ее образами. Эти образы должны рассматриваться как географические, ибо именно географические образы разрешают задачу широкого концептуального контекста, в котором исследуются ключевые образы любой страны. Географические образы страны активно взаимодействуют друг с другом, создавая периодически, в зависимости от определенной точки зрения, своего рода образные «бриколажи» по Леви-Стросу. Такие «бриколажи» – это моментальные фотографические «снимки» географического образного пространства, которое формируется ключевыми образами, или концептами страны.

Какие образы определяют параметры, масштаб самой Украины? К ключевым масштабным географическим образам Украины, несомненно, относятся образы Восточной Европы, Византии, Европы в целом, а также образы России, Турции, Польши и даже Швеции. Взаимодействие этих образов, которое можно представить как волновое взаимодействие, ведет в результате к решающим трансформациям географического образного пространства Украины, по крайней мере, в течение последнего тысячелетия. Интерференция масштабных образов ведет также к созданию метаобразов, которые наиболее экономно представляют Украину в течение длительных исторических периодов. Таким метаобразом можно считать образ Большой границы Украины, или образ фронтира Восточной Европы.

Кроме масштабных образов Украины, выделим образы, или символы, задающие внутренние параметры страны, как бы определяющие ее идентичность. Среди них есть как собственно географические образы – такие, как Днепр, Киев, Львов, степи, Северное Причерноморье, так и негеографические образы, характеризующие историю и культуру страны – например, образы Богдана Хмельницкого, Григория Сковороды, Гоголя, литературного героя Тараса Бульбы, бытовых, фольклорных и традиционных культурных символов – гопака, горилки, украинской мовы и т. д. Складывается гетерогенное образное пространство, которое видоизменяется как под воздействием внешних образов, так и в результате собственного расширения.

Образы Украины могут постоянно транслироваться вовне – например, в сторону образов России или Европы, изменяться под их воздействием и возвращаться обратно, меняя при этом конфигурации образного пространства Украины. Образные траектории, имитируя «полет бумеранга», формируют закономерные пульсации образов, калейдоскоп, своего рода «украинские картинки».

Геокультурные образы страны – это основа, самая важная часть ее географического образного пространства. Они тесно связаны и интенсивно взаимодействуют с геополитическими образами страны, а иногда даже переплетаются с ними: один и тот же образ, в зависимости от интерпретации может трактоваться и как геокультурный, и как геополитический. Геокультурные образы страны создают определенные ориентиры, векторы образного развития, с их помощью возможно также конструирование специфических геокультурных и/или геополитических стратегий.

Геокультурный образ страны, по всей видимости, представляет собой наиболее тонко структурированный и динамический географический образ. Формирование геокультурного образа страны – это достаточно сложный процесс, так как его единство обеспечивается «спеканием» и формовкой очень разнородных по генезису и структуре географических и парагеографических представлений, а макропространственный уровень самой работы задает его сравнительно объемные параметры[564]564
  Cм.: Лавренова О. А. Географическое пространство в русской поэзии XVIII – начала XX вв. (Геокультурный аспект) / Под ред. Ю. А. Веденина. М.: Институт наследия, 1998. С. 12–14.


[Закрыть]. Исследование геокультурного пространства русской поэзии XVIII – начала XX вв. показывает, что первичное «уплотнение» геокультурного образа страны связано с его размещением в пространстве наиболее общих культурных символов и образов. Так в русской поэзии XVIII в. образ Индии в большей степени ассоциировался с экзотикой и богатством, нежели с какой-либо реальной территорией; сами геокультурные образы стран сравнительно мало политизированы (образ Турции)[565]565
  Там же. С. 42.


[Закрыть]. Эмоциональная, топофобная или топофильная, «окраска» отдельных геокультурных образов, по-видимому, способствует формированию целостной системы страновых образов, в которой по-разному эмоционально окрашенные образы могут создавать определенные оппозиции и более сложные конфигурации. Так, в русской поэзии XIX в. образ Италии обладал максимально позитивной эмоциональной оценкой, тогда как образ Англии явно носил топофобные черты[566]566
  Там же. С. 43.


[Закрыть]. При этом формирующаяся образно-географическая карта практически сразу же дистанцируется от традиционной географической карты – ряд геокультурных образов приобретает в сравнении с традиционными географическими координатами экстерриториальные характеристики. Таков в русской поэзии XIX в. образ Ватикана, который существует как бы отдельно от образа Италии, будучи никак не связан с ним и имея негативную эмоциональную нагрузку[567]567
  Там же.


[Закрыть].

Уплотнение и содержательное насыщение геокультурных образов страны может происходить в первую очередь за счет ключевых символов историко-мифологического пространства, локализуемых в соответствующем страновом ареале. Это относится к территории Ближнего Востока: образы Египта, Израиля и Палестины были содержательно насыщены в русской поэзии конца XIX – начала XX вв. библейской мифологией и знаковыми символами исторического пространства Древнего Египта[568]568
  Там же. С. 54.


[Закрыть]. Наиболее значимые в образно-символическом смысле природные или культурные ареалы какой-либо страны могут иногда выступать и в качестве образа всей страны, акцентируя внимание на наиболее ярких и существенных чертах ее образа. Так, в русской поэзии Урал часто рассматривался как символ мощи Российской державы, а Сибирь – как символ неосвоенности и дикости России (причем наиболее широко он применялся при взгляде на нашу страну извне)[569]569
  Там же. С. 58.


[Закрыть]. Систематизация основных элементов геокультурного пространства русской поэзии показала, что образ страны включает в себя, как правило достаточно разнородные символы, стереотипы и наиболее общие представления об историко-культурных и природных условиях страны, причем по сложности своей структуры он явно превосходит такие геокультурные пространства русской поэзии, как материк и историко-культурный регион[570]570
  Там же. С. 59.


[Закрыть].

Известная структурная сложность образа страны связана не в последнюю очередь и с тем, что географические и этнические образы часто формируют устойчивые образно-географические системы или комплексы – своеобразные «стереоскопические пары», позволяющие представить страну и олицетворяющий ее народ наиболее емко и объемно. Это объясняется тем, что, как правило, этнический образ несет в себе в скрытом или явном виде черты и этнической территории, а персонифицированные этнические образы – например, Джон Буль или Дядя Сэм – наиболее полно воплощают представления о конкретной территории и эпохе[571]571
  См.: Чеснов Я. В. Лекции по исторической этнологии: Учебное пособие. М.: Гардарика, 1998. С. 119–120.


[Закрыть]. В определенном смысле этнический образ предполагает содержательную нерасчлененность образов народа и страны, что очень характерно для ранних этапов развития общества[572]572
  Там же. С. 120–121.


[Закрыть]. На более поздних этапах его развития образы народа и страны, вполне очевидно, начинают постепенно рассматриваться отдельно, однако устойчивая связка «страны и народы» продолжает оказывать положительное воздействие на качество этих образов. Вместе с тем образ страны, возможно, носит более синтетический, по сравнению с этническим образом, характер, ибо четкое деление этнических образов на интра– и экстраобразы предполагает их очевидную унификацию и известное упрощение, сводящиеся зачастую к выделению определенных этнических поведенческих стереотипов[573]573
  См.: там же. С. 119–122.


[Закрыть] – тогда как емкий и содержательно насыщенный образ страны, наряду с выделением основных образных «стержней», важных для понимания страны, предполагает целенаправленное наращивание новых содержательных слоев, способствующих его более компактной «упаковке». Процессу содержательного насыщения образа страны может способствовать и то, что на первичных этапах освоения новых территорий в древности и в средневековье местное население, аборигены рассматривались не столько как этнические образы, сколько как символы своей территории – маркируемые чаще всего как люди-монстры, описываемые со всевозможными фантастическими подробностями[574]574
  Cм.: там же. С. 136–137. См. также: Плигузов А. И. Текст-кентавр о сибирских самоедах. М.; Ньютонвиль: Археографический центр, 1993; Мельникова Е. А. Образ мира: Географические представления в средневековой Европе. М.: Янус-К, 1998.


[Закрыть]. Этапы последовательного освоения какой-либо новой территории, классифицируемой постепенно как страна, могут, вероятно, быть представлены, прежде всего, как достаточно сложный и неоднозначный процесс коэволюции этнических и географических образов. Рассмотрим в качестве общего примера, иллюстрирующего высказанные выше положения, геокультурные образы Украины.

Геокультурные образы Украины. Какие геокультурные образы Украины можно считать наиболее важными? Здесь следует учесть, что ее территория – это ключевой ареал многих историко-культурных явлений Восточной Европы. Среди таких наиболее важных образов – православие, Украина как культурный посредник между Речью Посполитой и Московским государством, барочная культура, украинская ученость, запорожское казачество, Дикое Поле, кочевые культуры Северного Причерноморья, переплетение кочевых и земледельческих культур, первичный ареал расселения индоевропейцев, естественный «коридор» между Азией и Европой, главное звено геокультурной оси Балтика – Черное море. Взаимодействие и переплетение этих образов создает единую геокультурную образную панораму, в которую вмещается даже визит крымского хана ко двору шведского короля.

Совокупность ключевых, наиболее интенсивных геокультурных образов Украины путем их концептуального уплотнения, сжатия должна сформировать образное ядро страны. Состав этого ядра периодически может меняться, но так или иначе оно диктует определенные контуры, рельеф образного пространства страны в целом. Здесь надо говорить о геокультурных образных циклах, которые возникают и развиваются при периодических концептуальных изменениях образного ядра, ведущих к постепенным изменениям образного рельефа страны. Содержание такого цикла – в отдалении, дистанцировании вновь вошедших в ядро образов, и их освоение, усвоение, «доместикация». Пик каждого подобного цикла – в формировании оптимального на данный период геокультурного образного рельефа страны в результате «одомашнивания» очередного масштабного ядерного образа.

К ГО макроуровня относятся ГО континентальных и межконтинентальных регионов (например, цивилизационных или политико-географических), а также ГО мира, или мирового развития в целом. Разберем здесь в качестве примера особенности формирования ГО мирового развития.

ГО мирового развития. Географическое разнообразие отдельных регионов, стран и континентов делает практически невозможным представление о некоем едином, магистральном образе мирового развития, будь то его цивилизационные, социальные, политические или экономические контексты. Образ (образы) мирового развития – это системы скоординированных «цепочек», или кластеров целенаправленных, специфических географических мегаобразов, включающих в себя устойчивые представления о динамике геопространственного развития тех или иных страт человеческих сообществ[575]575
  Замятин Д. Н. Географические образы мирового развития // Общественные науки и современность. 2001. № 1. С. 125–138.


[Закрыть]. Сложность исследования подобных географических образов состоит в необходимости согласования различных представлений о внутренней и внешней динамике отдельных мегаобразов: например, изучение географического образа арабского мира неизбежно связано с созданием адекватных процедур соотнесения представлений «изнутри» арабского мира с представлениями «извне» его – вполне возможно, с нескольких точек зрения (европейской, российской, американской и т. д.)[576]576
  Ср. также у И. Валлерстайна: «A perceptive visitor traveling from one region to another could have described how the cultures of different regions varied. This same traveler no doubt might have noticed as well boundary uncertain-ties, where one culture's reach blurred into that of neighburing culture. The more foreign the visitor the larger the arena he may have considered to constitute the boundaries of a single culture.» (Wallerstein I. The National and the Universal: Can There Be Such a Thing as World Culture? // Culture, Globalization and the World-System. Contemporary Conditions for the Representation of Identity / Ed. by A. D. King. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1997. P. 95).


[Закрыть].

Парадокс образной геоглобалистики заключается в невозможности достаточно корректного формирования единого географического образа мирового развития. Более того, по-видимому, невозможно – по крайней мере, в первом приближении – создание сетевой системы плотно увязанных между собой географических образов мирового развития различного масштаба, в виде специфических образных «матрешек»: например, образы развития стран Юго-Восточной Азии укладываются в образные представления о развитии Азии в целом и далее в глобальную образную «матрешку». Подобные образно-географические конструкции невозможны в силу динамичности самих образно-географических конфигураций, захватывающих часто фрагменты первоначально чужих образно-географических полей, или, наоборот, уступающих части своего образно-географического «домена». Так, географические образы развития Японии частично входят в евро-американский образно-географический домен (преимущественно, образно-геоэкономический и частично образно-геокультурный); в то же время можно проследить образно-географическую экспансию Японии в этот же домен, а также в общеазиатское образно-географическое поле (частично, образно-геоэкономическая экспансия – в сфере организации производства, менеджмента, деловой культуры, а также образно-геокультурная экспансия – «экспорт» автохтонных экзотических образных представлений об Японии).

Современная образно-географическая картина мирового развития представляет собой продукт взаимодействия нескольких мощных образно-географических мегатрендов, формирующих ее доминирующие формы «рельефа». Под образно-географическим мегатрендом понимается магистральная траектория развития какого-либо географического образа, сопровождающаяся его качественными трансформациями; при этом сам образ должен «захватывать» в реальном пространстве часть света, континент (или его часть) или крупный геополитический, геоэкономический, геокультурный регион мира. «Рельеф» образно-географической картины мирового развития создается путем дистанцирования от каких-либо политических, экономических, культурных событий мирового значения; фиксации ментальных «расстояний» с помощью адекватных географических образов и затем параметризации самих образов с помощью специфических географических (геоморфологических) понятий. Важные моменты в формировании подобного «рельефа» – это желательная визуализация представлений о нем, а в методологическом плане – осознание опосредованности этих представлений по отношению к реальному географическому пространству. Так, целенаправленными геоцивилизационными «конусами выноса»[577]577
  Конус выноса – «…форма рельефа, образованная скоплением рыхлого обломочного материала, отложенного постоянным или временным водотоком у нижнего конца оврага, балки или долины, где происходит резкое уменьшение живой силы потока. Имеет вид плоского полуконуса, обращенного вершиной против течения водотока. Особенно большие К. в. образуются при выходе горных рек на прилегающую равнину» (Четырехъязычный энциклопедический словарь терминов по физической географии. М.: Советская энциклопедия, 1979. С. 204).


[Закрыть]евроамериканской цивилизации можно назвать Латинскую Америку, часть Юго-Восточной Азии и Ближнего и Среднего Востока. С глобальной образно-географической точки зрения происходит процесс евроамериканской геоэкономической и, частично, геокультурной «пенепленизации» Евразии и Южной Америки. Но, наряду с этим, можно говорить о начальных стадиях образно-географического цикла (по аналогии с классической геоморфологической теорией Дэвиса) Восточной Европы, Центральной Азии и, возможно, Южной Азии. Это означает постепенные экспансию и «возвышение» указанных географических образов и их естественную глобализацию, когда артикуляция и манипулирование этими образами будут занимать значительную часть мирового образно-географического пространства. Естественная глобализация географических образов трактуется здесь как включение господствующих представлений об оптимуме мирового развития (в определенную эпоху) в конкретные географические образы и дальнейшая их локализация в рамках традиционных географических представлений. Благодаря этому процессу традиционное географическое пространство, чей глобальный образ зародился в эпоху Великих географических открытий, становится как бы более домашним, более «размещенным».

Технологии формирования географических образов мирового развития и идентификации их мегатрендов «завязаны», в первую очередь, на структурирование метауровня осмысления глобального образно-географического пространства. Здесь необходимо выделение и оконтуривание основных узлов образно-географического целеполагания, что ведет к конструированию в общих чертах образно-географического метапространства. В узлах образно-географического целеполагания происходит оценка перспективности, спецификация, «выжимка» событий мирового развития с точки зрения их географической образности; при этом формирование эффективных географических образов мирового развития надо рассматривать и как цель самого мирового развития.

Образно-географическое метапространство конструируется как структура, ориентированная на создание метагеографических образов, хорошо «уплотняющих» содержание первичных географических образов. Тогда мировое развитие может быть представлено как сеть специфицированных географических образов, постоянно порождающих «цепочки» последовательных метагеографических образов, каждый из которых есть глобальный образ мирового развития, «мировое развитие, как оно есть». В этом смысле мировое развитие предстает как метагеографический образ Запада, как метагеографический образ США и т. д. В отличие от образно-географического пространства, образно-географическое метапростран-ство структурировано иначе: оно действует путем «схлопывания», как бы выдавая в определенный момент (возможно, метаисторический) образ, захватывающий все потенциально возможные ментальные репрезентации/интерпретации географического пространства. Следовательно, в содержательном плане, разработка глобальных образно-географических технологий заключается в выявлении механизмов сочетания, сосуществования и взаимодействия географических образов мирового развития и метагеографических образов глобального целеполагания. Это означает, что структурирование последних должно опережать аналогичные процедуры по отношению к географическим образам мирового развития (наиболее близкий образ соотношения здесь – двери и комната). Метагеографические образы понимаются как целевые образы, формирующие свое автономное пространство. Здесь возможны образно-географические стратегии, трактующие глобализацию как интерпретацию геопространственных форм.

Закономерности формирования и развития структур и систем прикладных географических образов в геополитических исследованиях макроуровня (ГПО мирового развития, геополитическая ситуация). Для современных геополитических исследований макроуровня требуется разработка особых методологических и теоретических подходов. Образные геополитические структуры и системы такого уровня имеют, как правило, большой запас (резерв) инерционного развития. В то же время эпоха глобализации создала и создает множество дополнительных контекстов (культурных, политических, экономических), в рамках которых необходимы быстрые и целенаправленные изменения подобных структур и систем. Поэтому в данном параграфе мы подробно разберем особенности и закономерности современного мирового развития в связи с поставленной здесь задачей. Наряду с этим, мы постараемся показать, как современные методологические и теоретические подходы используются в ретроспективных образных геополитических исследованиях макроуровня (изучение геополитической ситуации на примере Средней Азии во второй половине XIX в.). Такие ретроспективные исследования имеют серьезное значение и для совершенствования самих методологических и теоретических подходов, и для улучшения качества прикладных прогнозов в сфере геополитики и международных отношений.

Современный мир, как он представляется сквозь призму процессов глобализации, есть мир дистанции, максимально осмысленной и измеренной: все решения, влияющие на судьбы политического и экономического развития огромных территорий, принимаются вдали от этих территорий. Любая реальность в этом случае становится даже не абстракцией, но фактически целенаправленным образом. Международные организации – такие, как МВФ, Всемирный банк, ВТО – с одной стороны, а, с другой – сеть международных террористических организаций – работают в виртуальном пространстве, виртуализуя Реальное. Современная война против терроризма также лишена территориальной базы: враг невидим, он везде, он а-территориален[578]578
  Жижек С. Добро пожаловать в пустыню Реального / Пер. с англ. Артема Смирного. М.: Фонд «Прагматика культуры», 2002. С. 43, 45.


[Закрыть]. Явный политический враг оказывается без политического пространства[579]579
  Там же. С. 105, 124.


[Закрыть], выталкивается из него, что автоматически ведет к возникновению образного пространства, не лишенного, тем не менее, географических черт определенных стран и регионов.

Ключевая проблема возникающего на наших глазах виртуального, или образного пространства – это позиционирование, размещение в нем мировой сверхдержавы – США. Как ни странно, Америка, всячески способствуя порождению этого нового пространства, в то же время способствует созданию образов, крайне ограниченных американскими реалиями, зацикленными на расширение, теми или иными способами, демократического пространства. Здесь очевидно расхождение Америки с Европой, осознавшей необходимость завершения демократического проекта в определенных географических рамках (образ самой демократии явно локален)[580]580
  Там же. С. 113.


[Закрыть]. Политическое и экономическое доминирование Америки в настоящее время ведет к образному отождествлению Американской сферы с миром в целом, к непониманию американскими лидерами и значительной частью американской интеллектуальной элиты расхождений между образом мира и образом США как части мира[581]581
  Там же. С. 56–58.


[Закрыть]. Чтобы осознать свою славу и мощь, американцы должны выйти за пределы замкнутого на себя образа, создать образ, поглощающий и трансформирующий собственно американское Реальное.

Всякие геополитические представления в эпоху глобализации сводятся здесь к осуществлению простых операций экономического редукционизма, и именно экономика определяет образное позиционирование таких консервативных арабских монархий, как Саудовская Аравия и Кувейт, как некоего «третьего элемента», опосредующего (пост)политические отношения между США и странами, поддерживающими международный терроризм[582]582
  Там же. С. 50.


[Закрыть]. Иными словами, выстраивание виртуального пространства под американский дискурс означает появление оперативных страновых образов, оппонирующих США в заранее проигранных позициях (пример с американской оккупацией Ирака в 2003 г. здесь весьма характерен). Так был, совершенно очевидно, разработан образ Афганистана в период проведения там американской военной операции: одна из беднейших стран мира была представлена как главный мировой враг, с которым, однако, американцы должны быстро расправиться[583]583
  Там же. С. 42.


[Закрыть]. По мнению С. Жижека, сравнительно легко конструировать такие образы на основе национальных стереотипов – по отношению к малым странам (Афганистан, Бельгия, Босния), выступающим зачастую геополитическими буферами и являющими продуктами геополитических компромиссов[584]584
  Там же. С. 26, 64–65.


[Закрыть].

Образное пространство, успешно перерабатывающее любое Реальное, основано на нескольких архетипах. Самый важный из них – это архетип Другого места. Другое место есть как бы запасное виртуальное пространство, обязательно локализованное географически (хотя бы и приблизительно), в котором сосредотачиваются все невозможные в данном месте события и образы[585]585
  См. также: Дубин Б. Запад, граница, особый путь: символика «другого» в политической мифологии России // Неприкосновенный запас. 2001. № 3 (17). С. 77–89.


[Закрыть]. Классической страной, моделировавшей свое Другое место (естественно, на Западе) была Чехословакия 1970—1980-х гг.[586]586
  Жижек С. Указ. соч. С. 69.


[Закрыть]. Однако Другое место не обязательно должно быть идиллией материального благополучия, оно может представлять и квинтэссенцию каких-либо притягательных духовных, ментальных символов. Так, образ Европы практически всегда нуждался в образе России, не совсем европейской, полуазиатской страны, обладавшей своими загадочными, иногда отталкивающими, но в то же время заманчивыми словами-символами, не переводившимися практически на европейские языки: svoboda, volja, derzhava, intelligentsia[587]587
  Там же. С. 91–92.


[Закрыть]. В сущности, Другое место не должно означать разрыв образного пространства, оно должно, наоборот, создавать уверенность в максимально протяженном характере некоей общей экзистенции, онтологически задающей и все различия в образах. Так, наряд нового прозападного руководителя Афганистана Карзая (выполненный, очевидно, ведущими западными модельерами) ясно символизировал вхождение Афганистана в мировое (американско-европейское) пространство, давая знать, в то же время, и о об особенностях традиционного пуштунского одеяния[588]588
  Там же. С. 130.


[Закрыть]. Другое место есть образ, подчеркивающий постоянный дуализм географического пространства, в котором любые производные пространства (политические, культурные, экономические) обречены на оппозициональные (бинарные) структурирования, кристаллизацию образов Друга-Врага-Посредника.

В рамках новой гуманитарной парадигмы очень важно исследовать современные глобальные проблемы в образном геоэкономическом контексте. Рассмотрим в качестве примера проблему разрыва между богатством и бедностью.

Разрыв между богатством и бедностью как глобальный геоэкономический образ. Прежде, чем рассмотреть проблематику разрыва богатства и бедности в геоэкономическом контексте, необходимо дать определение глобального геоэкономического образа (далее – ГГЭО).

Под ГГЭО здесь понимается система наиболее мощных, масштабных и эффективных знаков, символов и стереотипов, характеризующих особенности современного мирового экономического развития. Например, США в настоящее время могут рассматриваться как ГГЭО, характеризующий быстрое развитие новой информационной экономики, высоких технологий и коммуникаций, эффективное и масштабное производство (индустрию) знаний[589]589
  См. также: Иноземцев В. Л. Расколотая цивилизация. М.: Academia; Наука, 1999; Мегатренды мирового развития / Под ред. М. В. Ильина, B. Л. Иноземцева. М.: Экономика, 2001.


[Закрыть].

Переведем проблематику разрыва богатства и бедности в геоэкономический контекст. Для этого необходимо эффективно интерпретировать сам смысл разрыва между богатством и бедностью. Здесь следует, по возможности, избежать прямых определений самих богатства и бедности, используя их простейшие коннотации, и обратить внимание на проблему разрыва между ними. Таким образом, речь следует вести о косвенном определении.