Текст книги "Мистерия убийства"

Перед моим мысленным взором возник доктор Менгеле, а в памяти вспыхнули слова: биопсия мышечной ткани, развитие дыхательного аппарата, кардиологические исследования.

– Он проводил какие-нибудь проверки? На машинах или аппаратах?

– Не-е...

– Но зато он иногда устраивал соревнования, – вставил Кай. – Больше побеждал я.

– Но не каждый же раз! – возмутился Брэндон.

– Мы еще занимались гимнастикой, – сказал Кай. – Мертвые сальто и все такое. Ну, вы, наверное, знаете...

– Задние сальто тоже, – вмешался Брэндон. – Хотите посмотреть?

– У Алекса нет на это времени, – остановила их Эмма и добавила: – Похоже, они занимались этими делами по нескольку часов каждый день. Гимнастическое бревно, опорные прыжки. Я даже подумала, не является ли док бывшим спортивным тренером, у которого поехала крыша?

– Мы и по веревкам лазали, – радостно произнес Кай. – До самого потолка. Мы очень много этим занимались. Трудное дело. Лазанье делает вас сильным.

– По каким веревкам?

Кай и Брэндон посмотрели друг на друга, пожали плечами, и Кай пояснил:

– Веревки как веревки. Только очень толстые. Они свешивались с крюков на потолке.

– С узлами лазать легче.

– Да. По простым вначале было очень трудно залезать. Помнишь, Брэн, мы с трудом карабкались лишь на пару футов?

– Да нет. Повыше.

– А... где это происходило? В спортивном зале? В большом доме?

– В подвале большого дома. В здоровенной комнате.

В подтверждение этих слов оба кивнули с весьма серьезным видом.

– Какой длины были эти веревки?

– Очень длинные. – Они снова посмотрели друг на друга.

– Думаю, что до этого потолка или...

Потолки в комнате Эммы имели в высоту примерно два с половиной метра.

– Нет, – запротестовал Брэндон, – гораздо длиннее... Веревки были жутко длинными.

– Хм... Делал ли... этот человек... что-нибудь с вами?

– Что, например?

Я не знал, как это лучше выразить, но в разговор вступила Эмма:

– Нет. Ничего подобного.

– Чего подобного? – заинтересовался Кай.

Теперь Эмма не знала, что ответить. После небольшой паузы она сказала:

– Вы мне говорили, что он вас не обижал.

– Нет, он нас совсем не обижал, – покачал головой Кай. – Он нас любил.

– Он вас любил. Означает ли это... что он вел себя, как ваш друг?

Эмма стрельнула в меня взглядом, но оставила вопрос в силе. Мальчишки отрицательно закрутили головами. Они уже устали и с трудом сидели на месте.

– Не-а, – сказал Кай. – Он был... он был... – мальчик вопросительно посмотрел на брата, но тот лишь пожал плечами, – он был... правильный парень. По большей части док оставлял нас одних. С нами он был только во время тренировок.

– В таком случае почему вы перестали ему верить? – спросил я у Кая. – В торговом центре, например, когда вы хотели позвонить маминому другу.

– Не знаю, – нахмурился мальчик. – Он просто... Нет, не знаю.

– У Кая отличная интуиция, и он ко многому относится с подозрением, – улыбнулась Эмма. – Что касается Брэндона, то он по натуре больше оптимист.

– Что это значит, мамочка? – спросил Брэндон.

– Это значит, что ты всегда надеешься на лучшее, детка, – ответила Эмма.

– А... туиция – это хорошо? – поинтересовался Кай.

– Интуиция. Это означает, что у тебя есть голова на плечах и ты веришь не тому, что говорят люди, а тому, что чувствуешь.

– Им часто приходилось жить в чужих семьях, а в системе патронажа довольно много прорех. Не все так гладко. Брэндон в этом отношении – исключение.

– О-о-о, – протянул Брэндон, – мамочка сказала «прорех».

Узнав, что похититель не мучил мальчиков, я испытал огромное облегчение. Однако меня смущало, что я не мог определить цели похищения. Зачем ему понадобились близнецы? Может, он зациклился на создании семьи? Или ему хотелось иметь сыновей? Какого рода отношения существовали между близнецами и похитителями?

– Этот парень... я хочу сказать док, питался вместе с вами?

– Не-а... На завтрак мы получали кукурузные хлопья и все такое прочее, на ленч сами делали себе сандвичи, а ужин готовил он. Это была всякая еда в пластиковых коробках. Док разогревал их в микроволновой печи.

– Еда была хорошей, – сказал Кай. – Только здоровая пища. Никаких вредных продуктов.

– И кроме дока, вы так никого и не видели?

– Никого, – кивнул Брэндон.

Я думал, о чем бы еще спросить, но Кай по собственной инициативе выступил с новой информацией:

– А иногда он показывал нам фокусы. Помнишь, Брэн? Вначале.

– Фокусы? – удивилась Эмма. Для нее это, видимо, тоже оказалось новостью. – Какие еще фокусы?

– С картами и другими вещами. Ну, ты же знаешь: это называется магия.

– И с монетами.

Монеты.

– Он что... выстраивал монеты в ряд? – спросила Эмма.

– Нет, – скривил рожицу Брэндон. – Он доставал их из воздуха, а потом они исчезали.

– Вот так, – хлопнул в ладоши Кай.

Эмма постучала пальцем по циферблату своих часов, и это заставило меня задать вопрос, который я бы никогда не задал, будучи репортером. В ответ на подобные, очень общие вопросы обычно пожимают плечами.

– Может, вы вспомните еще что-нибудь... о доме... о доке или... не знаю... о чем-нибудь, что произошло, пока вы там находились?

– Мы обо всем рассказали в полиции, – ответил Брэндон, которому мои вопросы явно надоели. – Мы повторяли одно и то же снова и снова.

– Да, но если вы знаете что-то такое, что поможет мне найти этого человека, то не могли бы поделиться со мной?

– Он врал, – сказал Кай. – Мамочка никогда не просила нас увезти. Она просто стояла в очереди.

– И это я знаю. Но если вы все же...

– О'кей, – вздохнул Кай. – Концентрируемся, Брэн.

Мальчишки зажмурили глаза и скорчили серьезные рожицы, что должно было означать высшую степень концентрации.

Кай первым открыл глаза и пожал плечами:

– Думаю, что этого достаточно.

Брэндон тоже открыл глаза и спросил у брата:

– А мы говорили кому-нибудь о собаках?

Кай в ответ снова пожал плечами.

– Собаках? – переспросил я.

– Очень тощих, – пояснил Брэндон. – Таких тощих, что можно видеть ребра. Но собаки не были голодными. Док сказал, что им положено быть такими.

Уходя, я так тепло поблагодарил Эмму, что та засмущалась.

– Честно говоря, не знаю, чем это может вам помочь, – сказала она, прикусив нижнюю губу. – Но надеюсь, что поможет. Верю, что вы их найдете.

Из комнаты до меня долетали ребячьи голоса, и мной снова овладело чувство потери. Я не мог заставить себя двинуться, и в прихожей повисло неловкое молчание. Эмма негромко откашлялась. Ей явно не хотелось прогонять меня из дома, но у нее была куча дел и, кроме того, следовало уложить мальчишек в постель.

– Что ж, – решилась она, – желаю удачи.

– Им повезло с такой мамой, – произнес я наконец.

Она поскребла мизинцем бровь и бросила на меня не очень веселый взгляд.

– Благодарю вас, но они родились, когда я пристрастилась к наркоте, так что мне надо очень постараться, чтобы загладить свою вину.

– Готов держать пари, что вам это удастся.

Эти банальные слова, как мне показалось, только усилили ее смущение. Ей явно хотелось, чтобы я ушел. Но сама мысль о возвращении в «Якорь» вгоняла меня в уныние.

– Итак... – сказала Эмма.

Мое бессмысленное топтание у ее порога, видимо, придало ей решительности.

Собрав силы, я махнул на прощание рукой и двинулся прочь. Мое предположение, что близнецов Сандлинг и моих сыновей похитил один и тот же человек, подтвердилось как нельзя лучше. Но что это мне дает? Я ни на йоту не приблизился к тому, чтобы их найти.

Глава 19

Вернувшись в родной округ Колумбия, я перечитал свои записи и с головой ушел в проработку новых «сведений».

Во-первых, монеты. Если подруга Эммы Амалия была права и монеты связаны с вуду, я знал, с чего следует начать. Скотт, один из продюсеров нашей студии, сделал в прошлом году интересный материал об этом культе. Он готовил его в тех местах Флориды, где обитает большое число выходцев с Гаити.

– Привет, Алекс! Нам тебя очень не хватает. Как дела?

– Более или менее.

– Если я могу тебе чем-то помочь...

– Именно поэтому я и звоню. Помнишь тот материал о вуду? У меня есть вопросы, и я думаю, ты сможешь подсказать, к кому с ними обратиться.

– Вопрос о вуду? Выкладывай. Если я не смогу ответить, то рекомендую людей, которые тебе точно помогут.

– Человек, похитивший ребят, оставил в моем доме кое-какие сувениры.

– Постой-постой! Разве их не увели от тебя на какой-то ярмарке?

– Похититель привез детей домой и оставил там некоторые предметы.

– Имеющие отношение к вуду?

– Пожалуй, да. Во всяком случае, я так думаю.

– Боже! Неужели куклы?

– Нет. Монеты. Ряд монет и сосуд с водой, который он поставил очень высоко.

– Знаешь, это мне напоминает события в доме престарелых в Какао-Бич. Власти хотели помочь управлению приютами в этом районе, и в одном из них администрация ответила на заботу тем, что разбросала по всему зданию разные предметы... Или, если хочешь, символы вуду. Обслуживающий персонал дома – уборщицы и все прочие – в основном состоял из гаитян. Эти сигналы или предупреждения – называй их как хочешь – являли собой фигуры из монет или сосуды с водой, размещенные в самых неожиданных местах. Дело кончилось тем, что администрацию обвинили в незаконном давлении на персонал! В сознательном запугивании рабочей силы. Потому что монеты – знак проклятия. А сосуды с водой предназначались для утоления жажды злых духов, что подразумевало присутствие в доме этих исчадий тьмы. Страдающих от жажды, естественно.

– Шутишь?

– В твоем доме были десятицентовые монеты?

– Да.

– Так называемая «Крылатая Свобода»? Голова Свободы, снабженная крыльями?

– Точно. Откуда ты знаешь?

– Эти монеты являются знаком Царства вуду. Это все захватывающе интересно, и очень жаль, что кусок с монетами я не смог втиснуть в программу. Из-за этих маленьких крыльев большинство людей называют их «Меркуриями», и нельзя исключать, что все эти предрассудки базируются на простом недоразумении. Голова на десятицентовике официально принадлежит «Леди Свобода». Меркурий же, как тебе известно, был у древних римлян богом торговли и обмана, посланником богов, покровителем азартных игр и всего связанного с ловкостью рук. Меркурий покровительствовал магам и магии. А гаитяне верят, что некоторые из хунганов вуду обладают сверхъестественным могуществом или, говоря иными словами, являются колдунами и магами.

– Кто такие хунганы?

– Это жрецы. Жрецы вуду. Если вернуться к нашим монетам, то у вуду имеется аналог Меркурию, и называется он Легба.

– Аналог Меркурию? Неужели у них есть аналоги римским богам?

– Буду являет собой синкретический религиозный культ, сочетающий в себе множество понятий, почерпнутых из других верований. Именно поэтому, во всяком случае, так мне кажется, он продолжает процветать. Этого Легбу соотносят и со святым Петром – стражем райских врат. Одним словом, три фигуры – Меркурий, Легба и святой Петр – ассоциируются с пропуском куда-либо и с преодолением препятствий.

– А как же эти монеты стали знаком проклятия?

– Этого я не знаю. Но мне известно, что служащие дома престарелых были так напуганы, что отказывались входить в некоторые комнаты.

– Хм...

– Однако часть людей считает, что «меркурии» способны приносить удачу. Некоторые жители Флориды и Луизианы носят их как медальон на цепочках на шее и верят, что монеты обладают свойством притягивать к себе деньги.

– Интересно.

– Кроме того, «меркурии» используют в так называемых мешочках мохо.

– Мешочках чего?!

– Только не смейся. Когда я готовил свой материал, мне сделали такой мешочек. Возможно, это простое совпадение, но спустя какое-то время в моей жизни начали происходить неожиданные события. Итак, для «мешочка мохо» нужен один «меркурий» и пара корней. От каких именно растений, решает хунган. В моем мешочке использовали корень какого-то «святого Иоанна Завоевателя». Я это помню, поскольку мне понравилось название.

– Забавно.

– Как бы то ни было, но хунганам известно, какого рода корневища тебе нужны. Итак, берется «меркурий», корни и немного сахара. Все это заворачивается в двухдолларовую банкноту и помещается в мешочек из красной фланели. Затем мешочек туго перевязывается бечевкой. Чтобы привести мешочек в рабочее состояние, его следует окропить менструальной кровью или мочой любимой женщины. Должен признаться, что мне с трудом удалось убедить Кристину пойти мне навстречу в этой последней фазе операции.

– Еще бы.

Мы потолковали еще немного, затем я его поблагодарил, а он назвал мне имя профессора университета штата Флорида на тот случай, если возникнет потребность в дополнительной информации о вуду.

* * *

Я составил перечень всех связанных со средневековьем празднеств и ярмарок. По прежнему опыту я знал, что подобных событий в стране случается гораздо больше, чем можно предположить.

Мне повезло, и на первый же свой запрос я получил «Указатель ярмарок», оказавшийся для меня весьма полезным. Щелкнув мышью, я получил доступ к весьма впечатляющему списку ярмарок, фестивалей, игрищ, празднеств, карнавалов, турниров и так далее и тому подобное. Перечисленные в хронологическом порядке, они оказались подлинным кладезем информации. При описании каждой ярмарки или празднества указывался год их учреждения (1567, 1601 и т.д.) и детально рассказывалось о происходивших в те времена событиях. Здесь же сообщалось о количестве сцен, арен, павильонов и ларьков, времени открытия и закрытия, давался прогноз погоды и цены на входные билеты приводились контактные телефоны и фамилии администраторов. Присутствовал и такой пункт, как «Правило ношения оружия», в котором говорилось, должно ли оружие находиться в «мирном варианте» или нет (что это означает, не уточнялось).

Кроме двухсот девяти «важнейших событий», указатель приводил имена участвующих в представлении актеров и названия трупп. Этот совершенно умопомрачительный каталог включал в себя все номера представлений, начиная от «показа хищных птиц» и кончая пожирателями огня.

Ремесленники и торговцы имели собственную «страницу», и среди них я обнаружил поставщиков «кожаных питьевых сосудов», кольчуг и булав для жонглирования.

Используя указатель в качестве руководства, я ежедневно по нескольку часов беседовал по телефону с заправлявшими этими мероприятиями людьми. Многих из них мне приходилось долго просить поделиться информацией. Я понимал, почему они не желают со мной разговаривать. Один из них, доведенный до отчаяния моими вопросами, высказал предположение, что похититель детей существует лишь в моем больном воображении.

Однако в большинстве случаев мне удавалось их убедить, и многие даже соглашались разместить плакаты о поиске преступника в местах, где их мог видеть персонал ярмарки.

Плакат я заказал у Кинко. На нем под классическим заголовком «РАЗЫСКИВАЕТСЯ!» размещался набор фотороботов Дудочника, включая и тот, который хранился в полиции в связи с делом Сандлингов. Далее шла краткая история похищения моих парней, дата и обстоятельства преступления. Здесь же приводилось описание Дудочника и его собаки. Завершали все это контактный телефон, адрес электронной почты и обещание награды.

Каждый день я отсылал несколько пакетов, содержащих пачку плакатов и сопроводительное письмо. Чтобы подчеркнуть значение послания, я пользовался услугами «Федерал экспресс», несмотря на их дороговизну. Ранняя утренняя доставка должна была произвести впечатление на адресата. Все данные об отсылке я вносил в свой компьютер, создав отдельный файл на каждого получателя пакета. Таким образом, я имел возможность отслеживать телефонные звонки, сообщения по e-mail, реакцию адресатов и предпринятые ими действия. Связав файлы со своим органайзером, я стал получать напоминания об очередности просмотра блоков информации.

Покончив с указателем ярмарок и празднеств, я перешел к списку поставщиков и актеров. Время от времени я для разнообразия покидал мир Средневековья, чтобы организовать проведение такой же кампании в собачьем царстве.

Нельзя было исключать возможности выйти на Дудочника через его пса. Я испытал потрясение, получив на первый запрос о породе уиппет более тридцати семи тысяч ответов. Там было множество повторений, но тем не менее заводчиков, клубов и просто любителей породы уиппетов оказалось значительно больше, чем хотелось.

– О да! – восхищенно произнесла дама из журнала «Мир уиппета». – Это замечательные существа! Энергичные, но послушные... и на них просто приятно смотреть... Вы не находите? Я могу помочь вам подыскать щенка. Ведь вы же за этим звоните?

Мое объяснение, что я хочу найти одного из владельцев собак этой породы, ее не только смутило, но и встревожило.

– Вам известно об этом человеке лишь то, что у него есть собака? – спросила она. – Неужели собачка на вас напала?

Я назвал себя и объяснил, кого пытаюсь найти через его уиппета.

– О... – протянула она довольно сухо, и ее энтузиазм мгновенно испарился. – Даже не знаю, что вам сказать. Если этот человек не участвует в конкурсах, найти его будет чрезвычайно сложно. Если он хотя бы раз выступал, у вас, возможно, появятся шансы. Но если кто-то покупает щенка на распродаже или у заводчика либо берет в приюте... Не знаю...

– Соревнование? Конкурс? Вы говорите о выставке собак?

– Да. Это может вам помочь... Уиппеты сейчас в моде. В этом году, между прочим, мы возлагаем большие надежды на одного из этих пареньков на выставке в Вестминстере.

– Сколько в год проводится выставок?

– Вы даже не представляете сколько. Но мне кажется, вы только зря потратите время. Не думаю, что этот тип, если верить вашим словам, станет привлекать к себе внимание, участвуя в выставках. И особенно учитывая то, что он использовал свою собаку – мне больно об этом говорить – в качестве своего рода приманки.

– И что же вы предлагаете?

– Возможно, вам стоит обратиться к тому виду состязаний, который почти не привлекает внимания прессы. Ведь многие владельцы уиппетов соревнуются лишь для того, чтобы насладиться бегом. И если ваш парень входит в их число, то кто-то, возможно, сможет его узнать. Ведь вы говорите, у вас есть портрет?

– Да.

– Вы могли бы распространить изображение среди этих людей.

– Вы имеете в виду бега на стадионе?

– Увы, – рассмеялась она, – в наши дни о таких бегах почти забыли. Я хочу сказать, что гонки на старомодных овальных дорожках сейчас не очень популярны. Если постараться, их можно найти. Однако в наше время самым популярным видом собачьих бегов стала так называемая охота за зайцами, когда собаки мчатся за какой-нибудь приманкой. Такие бега проходят по извилистой дорожке с разного рода препятствиями. В качестве приманки используются белые пластиковые мешки – «убого, но зато гуманно», говорим мы. Уиппеты отлично ловят мячи, не говоря о...

Я дал ей возможность выговориться, и в конечном итоге она обещала поместить на своем сайте мой плакат, а также выслать список клубов любителей уиппетов и заводчиков.

Обещанный материал я получил через два дня по экстренной почте. Вскрыв пакет, я обнаружил список из четырехсот тридцати четырех групп любителей уиппетов и адреса более чем двухсот сайтов, к которым я мог бы обратиться.

«Здесь наверняка будут повторения, – писала она. – Хозяева уиппетов настоящие коллективисты!»

За все это время мне удалось одолеть лишь список из сорока двух средневековых мероприятий, и разработка собачьей версии, судя по всему, требовала новых грандиозных усилий. Я ощущал свою беспомощность. Я был подавлен, и мной завладело уныние. Это была весьма трудоемкая работа, которой, по моему мнению, следовало бы заняться полиции.

* * *

Еще один путь для исследований открывал аксессуар елизаветинских времен, известный под названием «плоеный воротник», или жабо. Из списка поставщиков я выделил тех, кто занимался шитьем и продажей костюмов эпохи Ренессанса – жабо, дублетов, женских нарядов с фижмами. Перечень подобных мастеров расширялся после каждого разговора с одним из них. Рынок плоеных воротников, выходя за рамки ярмарок, охватывал театральные труппы, менестрелей, трубадуров, жонглеров, певческие капеллы и цирки. Оказалось, что воротники шили на дому и число умельцев не уступало количеству любителей уиппетов или увеселений в духе Ренессанса. Жабо можно было купить по Интернету или на самих ярмарках и фестивалях.

– Прошу прощения, но мы торгуем своими изделиями в основном за наличные, – сообщила мне женщина из компании «Лови момент».

Я делал несколько звонков в день, и то, что поначалу казалось мне узкой и в силу этого перспективной сферой расследования, грозило отнять несколько месяцев.

Проснувшись как-то ночью, я подумал: «Спортивное оборудование!» Интересно, сколько людей привязывают канаты к потолкам своих жилищ?

Сколько бы таких чудаков ни было, но уже на следующий день я знал, что канат, по которому лазают для развития плечевого пояса, можно приобрести где угодно. Оказалось, что точно такие канаты используются при швартовке судов, они смягчают удар о пирс, служат поручнями для трапов и украшают рестораны с морским антуражем. Их можно купить в лавках судовых принадлежностей, приобрести по Интернету или заказать по почте. Обычный канат можно легко трансформировать в гимнастический снаряд, закрепив на нем карабин, который цепляется за крюк в потолке. Старые канаты для лазанья редко умирают, навсегда уходя в небытие. Они, как правило, мигрируют из первоклассных фитнес-клубов, богатых средних школ и гимнастических академий в спонсируемые церковью спортивные залы или местные общественные центры. Оттуда канаты могут отправиться в любой «дворец», где собираются зациклившиеся на своем физическом развитии недотепы.

* * *

Эмма наконец дала о себе знать. Полиция Корвалиса прислала файлы по делу Сандлингов, включая копии материалов из Юрики. Просидев над ними много часов, я получил кое-какие полезные сведения. В частности, узнал имена соседей Эммы, дружков Далта Трублада и родителей приятеля Коннора и Чандлера, обитавших в том парке, где жили в палатке она и ее мальчики. Я связался с этими людьми, но ничего нового не узнал. Неужели, говоря словами Шоффлера, я гоняюсь за призраками?

* * *

Я часами пережевывал свои записи, сидел на телефоне и готовил к отправке объемистые пакеты. По крайней мере четыре часа в день я торчал за компьютером, проверяя почту.

Все это изнашивало нервную систему и лишало сил. Новые надежды вспыхивали лишь для того, чтобы снова оказаться очередным, как говаривал Шоффлер, «явлением Элвиса народу». Я словно ходил по канату, пытаясь удержать равновесие между трезвым суждением и необоснованной надеждой. Бесконечные разочарования выводили меня из себя.

Электронная почта недели три давала мне мощный заряд позитивной энергии. Осознание того, что так много людей пытаются найти моих парней, придавало сил. Неравнодушные люди стремились помочь словами поддержки, а от некоторых я даже получал потенциально полезную информацию.

Каждый день я получал добрые пожелания, а иногда меня даже спрашивали, по какому адресу можно отправить деньги. За моих мальчиков возносили молитвы тысячи людей. Я ежедневно получал послания от нескольких дам, имевших довольно странное хобби. Эти почтенные женщины регулярно выходили на сайты всех пропавших детей, уверовав в то, что их обращение в Интернет обеспечит чудесное воссоединение семей. Однако сайт привлек и разного рода не совсем нормальных типов, среди которых преобладали парапсихологи, как профессионалы, так и любители. Иногда попадались и эксцентричные ясновидцы. Все эти люди предлагали мне свои услуги, кто за вознаграждение, а кто и бесплатно. Обращались ко мне сочинители, желавшие написать о моих мальчиках книгу, и толкователи снов. Адепты разнообразных сект и религиозных направлений обещали обеспечить мне и Лиз духовный покой и душевное равновесие.

Среди электронных посланий были и те, которые Лиз называла «токсическими конвульсиями». Эти написанные с грамматическими и синтаксическими ошибками письма содержали грязные намеки и безумные инсинуации или, что было гораздо хуже, фантасмагории больного ума, где наши мальчики представали персонажами отвратительного бреда.

Кто-то угрожал нас убить, иные цинично предлагали продать имеющие отношение к близнецам предметы – рисунки, одежду, молочные зубы. Содержащие прямые угрозы послания мы с Лиз с самого начала переправляли в ФБР, и я продолжал эту практику, но ежедневное ознакомление с подобной грязью вгоняло меня в депрессию.

* * *

Бывали дни, когда я вообще не выходил из дома, проводя четырнадцать, а то и все шестнадцать часов за изучением своих списков, заклеивая конверты или погружаясь в виртуальный мир. Вопреки первоначальному намерению вести здоровый образ жизни и содержать дом в полном порядке я существовал на пицце и пиве. Мое жилище пребывало в полном запустении, одежда висела мешком, а лицо стало серым и ужасным. Я много дней не брился и не стриг волос. Мои десны кровоточили, а правую руку, которой я работал с мышью, постоянно сводило судорогой. Как правило, я трудился с безумным упорством, но время от времени на меня накатывали приступы тоски. В эти моменты я начинал понимать, что мои усилия тщетны и ни на шаг не приближают меня к Кевину и Шону. И вот настал день, когда я позволил себе подумать, что, собственно, ничего не случится, если я... брошу поиски. Мне казалось, будто я копаюсь в пустой породе, но еще хуже было чувство опустошенности. Утешением служило лишь сознание, что я хоть что-то делал. И я продолжал отчаянно трудиться, напоминая готовящегося к выпускным экзаменам нерадивого студента.

Я не мог избавиться от мысли, что у меня остается все меньше и меньше времени.