Текст книги "Похождения полковника Скрыбочкина"

***

Вынырнув из царства теней, он обнаружил себя на полу в просторном гостиничном люксе.

– Обратно я через какую-нито колдобу переткнулся… – со вздохом протянул Скрыбочкин, различив бледно маячившие перед ним человеческие очертания и одновременно с тревогой прислушиваясь к своему нутру, переполненному горением и неотложной жаждой. – Игде я взнахожусь-то?

– В надёжном месте, – успокоил сидевший в кресле напротив него Шпукеншмуклер.

– А ты хто такой? Предъяви документы!

– Зачем вам мои документы? – с преувеличенным удивлением рассогласовал брови его визави. И расплылся в приветливой улыбке:

– Я и без документов представлюсь: Мордехай Шпукеншмуклер, полковник израильской разведки.

– А-а-а, теперь ясно. Обратно до меня явреи дотягнулись своими загребущими руками… «Моссад», значит?

– «Моссад».

– И што от меня станешь требовать?

– Сотрудничества. Отвезём вас в пустыню Негев, там у нас ядерный центр. Будете продолжать свои изыскания, профессор, но уже на благо израильской науки. Гонораром не обидим.

– Приятно слышать челувеческий разговор касаемо гонорара, – встрепенулся Скрыбочкин, догадавшись, что его приняли за радиобиолога Зиновия Чмонова. – Ладно, я не против, поеду с тобой. Только алкоголем запасись порядошным, штоб мы не издохли в отой пустыне. Я ж тебе не хверблюд, которому допустительно всё время одним каберне пробавляться.

Всё складывалось замечательно. Полковник Скрыбочкин знал: у Израиля много ядерных достижений, которые можно похитить для Управления безопасности. Воровать чужие секреты он, как любой русский человек, умел с детства. А что его приняли за профессора – так с этой ролью он справится. В армии сумел же выучить наизусть устав караульной службы, а после, на заочном юрфаке, – уголовный кодекс. Уж это вещи куда как серьёзнее, чем ядерная физика и радиобиология…

***

Битых три часа торговался Скрыбочкин с израильским резидентом о размерах своего будущего гонорара. Оба взмокли, яростно сражаясь за каждый шекель, пока не сошлись на взаимоудовлетворительной цифре.

Впрочем, отправиться в пустыню Негев незамедлительным образом Скрыбочкину не удалось. Ибо, вознамерившись начать высокооплачиваемую жизнь под личиной радиобиолога Зиновия Чмонова, он объявил свои документы утерянными, а на изготовление нового паспорта для него требовалась неделя. Только после этого можно было приобрести билет для авиаперелёта в Израиль.

– Што ж поделаешь, – сделал безотказные глаза Скрыбочкин. – Контракт я с тобой подписал, друже, а всё остальное – твоя забота. Поживу покамест в гостинице, ежли «Моссад» вот этот люкс для меня оплатит на неделю вперёд или сколь там потребуется. Но возникает вопрос: на какие шиши я стану тут столоваться? У меня командировошные деньги как раз дойшли до нулевой точки. Ни единой купюры в карманах не завалялось – веришь, нет?

– О деньгах можете не беспокоиться, – заверил его Шпукеншмуклер. – Я буду оплачивать все ваши счета, пока вы находитесь в Стокгольме.

– Оно-то, конешно, звучит заманчиво. От такого ни один здравоумственный учёный не отказался бы. Но в чём же тогда состоят подвох?

– Нет никакого подвоха.

– Хм-м-м… По правде сказать, опасаюсь обнадёжиться. Потому для порядку не могу не поинтересуваться: те средства, которые я тут проем-пропью – они потом вычтутся из жалованья, полагающегося мне по контракту? Или как?

– Нет-нет, считайте себя моим гостем, профессор, и ни в чём себе не отказывайте, – опрометчиво объявил полковник Шпукеншмуклер. – Ваши гонорары останутся в неприкосновенности. Я отнесу все траты на представительские расходы нашей резидентуры.

– Душевно согласный! – быстро выразил понимание Скрыбочкин, позволив себе, наконец, дать волю радостному чувству. – Тем более што у меня как раз в животе хучь шаром прокатись, да и горло промочить не помешало бы… Где тут вблизях имеется ресторан или какая-никакая харчевня поприличественней?

***

Полковник Шпукеншмуклер привёл его на площадь Сторторйет, в ресторан «Стурторйшелларен», где подавали блюда национальной кухни, приготовленные по старинным рецептам. Однако гастрономические изыски интересовали Скрыбочкина недолго: после нескольких перемен блюд он откинулся на спинку стула, похлопал себя ладонями по животу со словами: «Ох, да! Наконец-то нормальная жисть почалась. Вона какая цивилизация кругом!» – и приступил к скрупулёзной дегустации местных напитков…

Затем они переместились в ресторан «Вестерлонгсгатан» на центральной улице Старого города. После него посетили ресторан «Царский сад» в Старом городе, кафе «Милано» на площади Кунгстрэгорден, ресторан «Принсен» на улице Мэстер Самуэльсонгатан…

Скрыбочкин час от часу делался всё веселее, а резидент «Моссада», наоборот, погружался в уныние.

Возлияния продолжались без передышки и скидок на здоровье три или четыре дня – а может быть, целую неделю. Коротко передремав за очередным ресторанным столиком, Скрыбочкин поднимал голову из тарелки с закусками и принимался вновь заказывать напитки. Поначалу полковник Шпукеншмуклер отказывался составлять компанию своему подопечному, дабы не утратить бдительность. Но в конце концов ему стало скучно, и он позволил себе пропустить несколько рюмочек. А потом ещё несколько… И сам не заметил, как втянулся в свирепый марафонский запой, коих никогда прежде не случалось в его биографии.

Всюду, где они появлялись, не обходилось без шумных последствий, однако Скрыбочкин и Шпукеншмуклер не обращали внимания на мелкозначимые всплески среди разухабистого круговращения плодов нескучной жизни.

Неизвестно чем закончилась бы эта эпопея, ибо у израильского резидента на кредитной карточке было вполне достаточно средств для сколь угодно продолжительного времяпрепровождения в подобном духе. Однако вмешался случай. Который выразился в смутном посетителе какого-то слабоотчётливого ресторана и внезапном возгласе, полном невыразимого изумления:

– Тю! Кум, неужто это ты собственной персоной? Вот же ж кандибобер! Или это неправда, и я гляжу на тебя во сне? А ну, предъявись-ка своей внешностью поближе и в полный оборот, шоб я окончательно убедился и понял!

– А?! – Скрыбочкин от громкого звука выронил бокал с шампанским и, опрокинув стул, вскочил на ноги. – Ты хто такой? Предъяви документы!

Он успел разбить бутылку об угол стола и, приняв оборонительную позицию, выставить перед собой «розочку», прежде чем узнал в новом человеке своего старого друга.

Это был прапорщик Парахин.

Через несколько минут оба уже сидели за столом, хлопали друг друга по плечам, произносили тост за тостом и делились впечатлениями.

– Фу-у-ух, напугал ты меня, – смеялся Скрыбочкин.

– А шо во мне такого страшного? – смеялся Парахин.

– Та нет, ты недопонял: я же за тебя спугался, – пуще прежнего смеялся Скрыбочкин. – Нельзя вот так, без предупреждения наскакивать: я ведь мог тебя с перепугу и кончить, не разобрамшись!

– А это ишшо большой вопрос, хто кого первее кончил бы! – ответно реготал Парахин, мотыля головой и утирая со щёк радостные слёзы. – Как-никак, я тоже не лыком шитый и в разных местах проштопанный!

– А давай тогда поборемся, друже! – внёс предложение Скрыбочкин с дотошным задором в глазах. – Заради интересу проставим все точки над «i» по этому вопросу!

– А давай! – поддержал его сердечный порыв Парахин. – Шоб окончательно выяснить и убедиться! Ты каким способом хочешь со мною схватиться – рестлингом иль сразу вольною борьбой?

– Да хучь кулачным образом! Мне одинаково!

– И мне одинаково! Потому шо все преимущества на моей стороне!

– Какие ж это преимущества?

– Сила! Умственный багаж! И опытность!

– Ну ладно, счас поглядим, чей багаж тяжельше окажется. Давай тогда сначала рестлингом, а потом вольною борьбою – для полной картины и удостоверного обопч… обобщённой удостоверительности!

И они принялись бороться. Сначала на руках. Потом – раздвинув соседние столы – вольным способом, с применением ударов ногами, стульями и прочими подручными предметами. Посетители с восторгом наблюдали за их молодецким состязанием, подбадривая противников выкриками и горячими аплодисментами.

Когда полковник и прапорщик наконец утомились и вернулись к столу, вышколенные официанты принялись собирать битую посуду и поломанную мебель, скользя вдоль стен опасливыми крысоподобными тенями. А Скрыбочкин растолкал спавшего под столом Шпукеншмуклера, дабы тот покрыл текущие убытки. Тот, не открывая глаз, вытащил из кармана карточку «Visa» и протянул её полковнику. После чего вновь уронил голову на пол, вышёптывая в бреду шифрованные послания воображаемому секретному адресату.

– А это хто такой? – поинтересовался Парахин, разливая по бокалам креплёное красное вино.

– Он мне навроде спонсора теперь будет, – пояснил Скрыбочкин. – По должности яврейский резидент. Завербовал меня, понимаешь, на выгодную работу. Правда, насчёт выпивки слабоват. Как говорится, огурец не нашей закваски… А ты за какими делами здесь обрисувался?

– Я выигрыш приехал получать. Машину «Вольво» выиграл в лотерею.

– Ну надо же, как повезло тебе, поздравляю. А я думал, што такие выигрыши промежду собою делят те, хто устраивают эти лотереи.

– Недалёкое от правды твоё мнение.

– В чём же недалёкое? Ну-ка, обскажи подробнее.

– Хоть я и обещал никому не рассказывать подробностей, та ладно, тебе могу по секрету. Помнишь моего троюродного брата Миколая? Который бизнесом занимался по части стройматериалов?

– Нет, не помню.

– Чёрт с тобой, шо не помнишь, не важно. Вот, значит, я ему по депутатской линии допомог оформить разрешение на лотерейную деятельность. А он мне оказал ответную любезность: выигрыш «Вольво» наипоследней модели, с получением из автосалона в Стокх-х-х… В столице тутошней.

– А не надурил он тебя? Ты билет-то уже предъявлял где следует?

– Предъявлял. Или думаешь, шо я в деловых вопросах совсем ничего не петрю? Ха-ха-ха! Та я по соображательной части любому сто очков вперёд задам, без ложной скромности!

– Невжели ты уже и ахтомобиль успел получить, друже?

– Успел получить, а как ты думал, кум. Вон, можешь в окно поглядеть: стоит «Вольво», красуня моя, без никакого пробегу! Давай обмоем, кстати.

– Давай, раз так…

***

Они пили ещё два дня, отмечая выигрыш прапорщика Парахина и обоюдную приятность от встречи в холодном скандинавском краю; а когда пробуждался полковник Шпукеншмуклер, то провозглашали тосты втроём за знакомство и братское взаимопонимание между народами планеты. Правда, большую часть времени израильский резидент из-за непривычки к алкоголю валялся под столом без памяти, негромко сопя и подрагивая щеками, как это делают люди, находясь под впечатлением от богатых сновидений.

– Ништо, пусть поспит сколь ему требуется, раз ощущает слабину в сознании, – благожелательно определил его состояние Скрыбочкин. – Мы ведь не можем заглянуть к нему внутрь и определить, што там и как. А природа – она регулирует челувеческий организм самостоятельным образом, надобно только ей не препятствовать.

Правда, иногда Шпукеншмуклера накрывали приступы бредовой действительности, среди которой он открывал глаза и принимался рассказывать о неожиданных опасностях слабоправдоподобного происхождения:

– Хищники повсюду вокруг нас, хищники во множестве. Рыщут, понимаете? Мы для них значим не больше, чем кончик ослиного хвоста, но от этого не легче! Потому что опасность нешуточная! Морды у них длинные и красные, клыки огромные. И крылья! И хвосты, хвосты! Это драконы – они, оказывается, существуют! Я боюсь, что чудовища начнут изрыгать огонь, это же чревато пожаром, а у нас недостаточно жидкостей, чтобы его потушить! Страшно мне, сделайте что-нибудь или хотя бы вызовите полицию! Или нет, лучше немедленно позвоните в пожарную службу! Где мой телефон, я сейчас сам позвоню! Впрочем, я понимаю: уже слишком поздно, драконы давно среди нас и контролируют ситуацию. Но если ничего не делать, то как быть? Разве только сложить руки и покорно склонить головы… Да-да, пожалуй, больше ничего не остаётся – только смиренно ожидать своей незавидной участи, ужасного конца, страшной катастрофы…

Или:

– Я чувствую их, они здесь уже давно появились, задолго до всех нас, но я только теперь почувствовал. Возможно, это древняя цивилизация, и наша планета – их творение. Сколько же их? О, я этого не знаю, но уж наверняка достаточно, чтобы наблюдать за сообществом людей в течение тысячелетий, постепенно выращивая в человеке сознание божественного существа. Всё в истории происходило согласно их плану: наука и прогресс, распри и войны, преступления и подвиги, всё согласно их плану! Они хотели создать людей с высшим разумом, способных отправиться в космическое пространство, на поиск новых миров. Их план развития человечества на Земле давным-давно вступил в действие, однако не увенчался успехом, поэтому скоро мы будем уничтожены. Это будет похоже на вторжение и войну миров – а точнее, на конец света: он приближается и вот-вот наступит, я уже вижу его!

И далее в подобном духе.

Поначалу Скрыбочкин и Парахин с интересом прислушивались к речам Шпукеншмуклера. Однако вскоре это наскучило обоим, и они перестали вникать в новости из-под стола. У них и без того хватало тем для бесед и взаимных фантазий, не говоря уже о застольных тостах.

Затем у всей троицы одновременно случилось продолжительное выпадение памяти. После коего израильский резидент остался витать в тошнотворных грёзах параллельной реальности, а Скрыбочкин и Парахин обнаружили себя в новом ресторане с неинтересным названием, где по залу были разбросаны осколки битой посуды и остатки пищи между поломанных столов и стульев. Полковник Шпукеншмуклер, правда, никуда от них не делся: он, как и прежде, спал на полу, пуская слюну и бормоча нечто неопределённое.

– Што-то многовато поломанной мебели, – проговорил Скрыбочкин, окинув взглядом картину окружающего разгрома. – Наверное, мы тут снова физхультурой занимались для потехи публики.

– Наверное, – раздумчиво покрутил головой Парахин. – Или, может, какие-нибудь местные злодеи захотели нас обидеть, а мы от них оборонились не без успешного результата.

– А другого результата и быть не могло, кроме успешного, ведь коллективное осознание здесь у всех слабее коллективного бессознания, – благодушно осклабился Скрыбочкин, откинувшись на спинку стула. – Куда им супротив нас? Нет, ну ты поглянь и сделай вывод, насколько квёлая это народность, насколько слабоактивная духом! Как будто невсамделишная или не на все винтики докрученная. Кровь цветёт у неё от застойности несмотря на любую температуру – хучь зимой, хучь летом. Я считаю, для ободрения тутошним людям недостаёт крепкого катаклизма, надобно им што-нибудь наподобие войны устроить. Или хотя бы перетрус в экономическом образе. Не то не получится у них полного счастья, жидкая часть у всех вовнутрях загустеет и протухнет без достатошного круговороту, а в мозговом веществе… Хотя откудова у местного населения взяться мозговому веществу: давно у них в головных коробках одни калькуляторы, эхма…

– Всё, шо ты говоришь, недалеко от истинного порядка вещей, – присоединился к его мнению прапорщик Парахин. – Калькуляторы – штука нужная, но не для каждого случая, а только по служебным необходимостям, когда требуется счетоводство без запуток. В свободное время они нам без надобности, пусть не мешают отдыхать. А коль удумают мешать – мы отобьёмся. Как говорится, от бесов – крестом, от свиней – пестом.

После этих слов ему вдруг захотелось домой.

– Всё, надоело по чужбине тыняться, в мои планы не входит пускать здесь долговременные корни, – решительно заявил Парахин. – Повеселились от души, но надо же когда-нибудь и закруглиться с этим делом. Так шо баста, буду развёртываться оглоблями в родимую сторону.

– Погодь, мы ж ещё не всё допили, – выразил протест Скрыбочкин, указав на уставленный бутылками стол.

– А шо не допили, то можно и с собою в дорогу прихватить… Слышь, кум, на кой тебе сдалась пустыня в Израиле? Не манись за птицею счастья, как дитё малое. Ить это обыкновенное дело: то, шо вдалеке от тебя находится, – оно кажется намного завлекательнее того, шо уже имеешь в руках. А потом – опана! – прихватишь пальцами желаемое новшество, обглядишь его внимательно – и убеждаешься в напрасности своего хотения. У меня такое бывало много раз.

– И у меня, ежли по правде, нередко случалось подобное. С одной стороны, чем дальше отъезжаешь от России, тем больше благостей цивилизации наблюдаешь. Но с другой – скушновато. И подвоха ожидаешь или ещё какой-нито заколупины. Не здря же говорят: за морем телушка – полушка, да рубль перевоз.

– Вот-вот, так оно и есть, безвозмездный сыр только в мышеловке остаётся открытый глазу, – обрадовался взаимному пониманию Парахин. – А кому интересно на такое поддаваться? Никому не интересно. И вообще, мы должны жить духовно, а не как попало. Не знаю, как тебе, кум, но лично мне на чужбине жить духовным образом было бы трудновато.

– Не гибкий ты челувек, друже.

– И правильно, шо не гибкий, а то в последнее время чересчур многовато гибких личностей развелось среди нашей многострадальной народности! Нет уж, не таковскому меня и тебя учили сызмальства. Не прогибанию, а наоборот – стойкости и мужественности, каких бы там невзгод нам ни подсудобилось огрести из любых неблагоприятных рук! Вот чему нас учили! Шобы достойно сполнять свой священный долг и все соответствующие почётные обязанности, правильно я говорю?

– Што ж, с такою постановкой ндравственной планки я готовый охотно согласиться.

– Потому отбрось сомнения и поехали со мною! Родина заждалась, это же надо понимать, в конце концов.

– Нет, нельзя, я подписал контракт, – отрицательно раздвинул брови Скрыбочкин. – Разве возможно мне нарушить свою честную охфицерскую подпись?

– Да тьфу на твой контракт вместе с подписью! – энергично вытянул губы Парахин. – Ты давай факты не перемешивай, а раскладывай их по ранжиру и ощущай сердечным нервом! Бумажка важнее или человек, сам посуди? Нет, ну даже сомневаться в таком умонепредставимо для располагающей собою личности с активной позицией! Гляди, кум, не пропуделяй нормальную домашнюю жизню, погнавшись за синей птицей удачи. Ить невозможно биться сразу на всех фронтах, невероятно такое для однократной персоны. А значит, надо при любых веяниях и соблазнительностях определиться и выбрать главное направление для успешной оконцовки своих усилий… Или ты домой не хочешь?

– Хочу, как не хотеть.

Сказав это, Скрыбочкин допил из бокала, с размаху хлопнул его об пол и встряхнул головой:

– Эх, уговорил ты меня, друже!

– Вот и правильно, – Парахин, отодвинув стул, поднялся со своего места. – А по дороге обкатаем мою машину. Домчимся с ветерком!

В это время полковник Шпукеншмуклер открыл глаза. С трудом оторвав голову от пола, он всхлипнул и попросил жалобным голосом:

– Пи-и-ить…

Скрыбочкин протянул ему початую бутылку полусухого вина «Грюнер Вельтлинер». Резидент «Моссада» благодарно скривил лицо и – как был в лежачем положении – сделал десяток жадных глотков. После, шумно срыгнув, снова уронил голову на пол и погрузился в галлюцинации, состоявшие из упоительного лесистого ландшафта и обнажённых женщин с волосатыми ртами, поджидавших за каждым деревом и наперебой желавших его поцеловать.

– Вон как человека разобрало, – с завистью прокомментировал его состояние Парахин. – Наслаждается!

– Кстати, возьмём с собою этого Шпукера… Шмуклера… Шлемазла, в общем, – сказал Скрыбочкин и, подняв полковника, взвалил его себе на плечо. – Резидент всё-таки.

– Рассчитываешь, шо от него будет польза?

– Не то слово как рассчитываю. Мне за этого Мордехая вдома наверняка без поощрения по службе не обойтись.

– Так, может, давай устроим ему широкое сотрясение всего организма – шоб он не успел прочухаться по ходу движения?

– Нет, он мне потребен в здравом рассудке. А штобы его похищение не проявилось по дороге, надобно не давать ему обтрезвляться – потому станем поить яврея от души.

– Та мы и себя не обделим, не только Мордехая твоего, можешь не беспокоиться, – облегчённым голосом рассмеялся прапорщик Парахин, собирая со стола бутылки. – Ещё и по дороге прикупим алкогольной продукции, не сомневайся!

И они поехали.

…Как выяснилось впоследствии, мысли полковника Скрыбочкина насчёт поощрения по службе оказались близкими к истине. Генеральского звания ему, правда, не присвоили: мало ли кто привозит похищенных резидентов из-за рубежа, на всех отличившихся не напасёшься генеральских погон. А вот орденом его наградить не замедлили, и на том спасибо.