Текст книги "Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков"

Очень интересны следующие два сюжета: об инокине Марфе, матери Дмитрия, и известной Марине Мнишек, жене «Лже»-Дмитрия, которые мы обнаружили у Геродота. Подчеркнем, что сейчас речь пойдет о событиях начала XVII века. Следовательно, известный нам сегодня текст «античнейшего» Геродота был завершен или отредактирован НЕ РАНЕЕ 1610 года. То есть довольно поздно, поскольку вобрал в себя крупные события русской истории конца XVI – начала XVII века.

После смерти Камбиса в Персии начинается смута. Одни считают Лжесмердиса подлинным Смердисом, то есть Дмитрием, другие сомневаются. Много неразберихи внес персидский придворный Прексасп, который после смерти царя Камбиса решил не рисковать и вроде бы признал Лжесмердиса за настоящего Смердиса. Процитируем Геродота.

«Итак, они (персы – Авт.) поверили, что Смердис, сын Кира, действительно вступил на престол. Ведь Прексасп решительно отрицал теперь, что умертвил Смердиса: после смерти Камбиса ему было опасно сознаться, что он своей рукой убил Кирова сына. А маг (Лжесмердис – Авт.) после кончины Камбиса, обманом присвоив себе имя Смердиса… спокойно процарствовал семь месяцев, недостававших Камбису до полных восьми лет царствования. За это время маг успел даровать всем своим подвластным великие милости, так что после смерти мага все азиатские народы, КРОМЕ САМИХ ПЕРСОВ, горько оплакивали его. Ведь он разослал вестников ко всем подвластным народам, ОБЪЯВЛЯЯ ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ПОДАТЕЙ И ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ на три года.

Объявил же маг об этих милостях тотчас по вступлении на престол. А на восьмой месяц ОБМАН ОТКРЫЛСЯ ВОТ КАКИМ ОБРАЗОМ. Отан, сын Фарнаспа, по роду и богатству был одним из самых выдающихся людей в Персии. Этот Отан первым ЗАПОДОЗРИЛ МАГА (Лжесмердиса – Авт.), что тот вовсе не Киров сын Смердис. Об этом Отан заключил из того, что маг никогда не выходил из царского дворца и не призывал пред свои очи никого из знатных персов. А заподозрив мага, Отан поступил вот как. Дочь его, по имени Федима, была супругой Камбиса, и теперь, как и все остальные жены Камбиса, стала супругой Смердиса. Так вот, Отан послал к этой своей дочери спросить, кто теперь ее супруг, с которым она делит ложе, Киров ли сын Смердис или кто другой. Дочь велела передать в ответ, что не знает: она ведь никогда раньше не видела Кирова сына Смердиса и ей неизвестно, кто ее теперешний супруг.

Тогда Отан вторично послал к ней со словами: «… спроси Атоссу, кто ее и твой муж. Ведь она-то уж непременно должна знать своего собственного брата». На это дочь велела передать вот что: «Я не могу спросить Атоссу и вообще не вижу ни одной из других царских жен. Ведь этот человек… отделил нас одну от другой».

Когда Отан услыхал этот ответ, его подозрения стали все более усиливаться. Он послал тогда дочери третье поручение, гласившее вот что: «Дочь моя! Ты – благородного происхождения и должна решиться поэтому на опасное дело… Ведь если это не Смердис, сын Кира, а тот, кем я его считаю, то он дорого заплатит за то, что делит с тобой ложе и властвует над персами. Он не должен остаться безнаказанным. Поэтому сделай так. Когда он взойдет к тебе на ложе и ты заметишь, что он уже уснул, то ОЩУПАЙ ЕГО УШИ. Если у него окажутся уши, считай, что делишь ложе со Смердисом, сыном Кира; если же нет, то – с магом Смердисом»…

Она обещала отцу выполнить это поручение. А этому магу Смердису царь Камбис, сын Кира, велел отрезать уши за какую-то немалую вину… Федима, дочь Отана, исполнила все, как обещала отцу. Когда наступил ее черед идти к магу… Федима пришла, чтобы разделить с ним ложе. А когда маг погрузился в глубокий сон, она ОЩУПАЛА ЕГО УШИ. Тогда Федима легко убедилась, что у мужа нет ушей, и лишь только наступил день, она послала к отцу сообщить об этом.

Отан же пригласил к себе Аспафина и Гобрия, знатных персов, самых преданных своих друзей, и поведал им все. А те сами уже подозревали, что это так, но теперь, после сообщения Отана, всецело убедились» [16], с. 160–161.

Придя к власти, «Лже»-Дмитрий, – повторим, что, согласно нашей реконструкции, это был подлинный Дмитрий Иванович, – начал серьезные преобразования в государстве. Однако, согласно романовской версии, среди некоторой части знати и народа нарастало подозрение, что страной правит самозванец. Потребовалось его признание со стороны бывшей царицы Марии Нагой, жены Ивана Грозного, матери Дмитрия Ивановича.

Карамзин говорит: «Войско, Синклит, все Чины государственные признали обманщика Димитрием, все, кроме матери, КОТОРОЙ СВИДЕТЕЛЬСТВО БЫЛО ВАЖНО И ЕСТЕСТВЕННО, что народ, без сомнения ожидал его с нетерпением. Уже Самозванец около месяца властвовал в Москве, а народ еще не видел Царицы-Инокини, хотя она жила только в пяти стах верстах оттуда: ибо Лжедмитрий не мог быть уверен в ее согласии на обман…

Вдовствующая супруга Иоаннова (Грозного – Авт.), еще не старая летами, помнила удовольствия света, Двора и пышности…

Лжедмитрий уже гласно послал к ней в Выксинскую пустыню Великого Мечника, Князя Михайла Васильевича Скопина-Шуйскаго, и других людей знатных с убедительным челобитьем нежнаго сына благословить его на Царство – и сам, 18 Июля, выехал встретить ее в селе Тайнинском. – Двор и народ были свидетелями любопытнаго зрелища, в коем лицемерное искусство имело вид искренности и природы. Близ дороги РАЗСТАВИЛИ БОГАТЫЙ ШАТЕР, КУДА ВВЕЛИ ЦАРИЦУ, И ГДЕ ЛЖЕДМИТРИЙ ГОВОРИЛ С НЕЮ НАЕДИНЕ – не знали о чем; но увидели следствие: мнимые сын и мать вышли из шатра, ИЗЪЯВЛЯЯ РАДОСТЬ И ЛЮБОВЬ; НЕЖНО ОБНИМАЛИ ДРУГ ДРУГА, И ПРОИЗВЕЛИ В СЕРДЦАХ МНОГИХ ЗРИТЕЛЕЙ ВОСТОРГ УМИЛЕНИЯ» [39], т. И, гл. 4, столбцы 127–128.

«От Тайнинского до Москвы царь почтительно шел все время пешком рядом с материнской каретой. В Москве инокиня Марфа поместилась в Вознесенском монастыре, где Лжедмитрий ежедневно ее посещал…

Вслед за приездом мнимой матери РАССТРИГА венчался на царство» [53], кн. 2, с. 763.

Встреча «Лже»-Дмитрия с инокиней Марфой считалась очень важной. Ее изображали даже на поздних картинах, см., например, рис. 6.5.

Рис. 6.5. «Свидание Дмитрия-самозванца с царицей инокиней Марфой, матерью царевича Димитрия». Работа К. Лебедева. Взято из [53], кн. 2, с. 760, илл. 302.

Романовские историки подчеркивают, что удостоверение «подлинности Дмитрия», данное инокиней Марфой, было все-таки не совсем полным и не очень четким. Во-первых, в момент первой их публичной встречи оба они стояли вдали от толпы и лишь демонстрировали на публику «нежные чувства». О чем они говорили в шатре – неизвестно. Во-вторых, уже после падения «Лже»-Дмитрия, Марфа якобы созналась, что он был вором и расстригой, и что она пошла против совести «из-за страха». Писали, в частности, следующее: «Впоследствии, перед мощами царевича Димитрия, она сознавалась, что „долго терпела тому вору и расстриге…, а делалось то от бедности; потому что с того времени, как убили сына ея повелением Борисовым, а меня держали в великой нуже, и весь мой род по дальним городам порассылан был… А коли он со мной говорил, И ОН ЗАКЛЯЛ И ПОД СМЕРТИЮ ПРИКАЗАЛ, чтобы никому того не сказывала“» [53], кн. 2, с. 763.

Кстати, во многих романовских текстах «Лже»-Дмитрия постоянно именуют РАССТРИГОЙ. Напомним, что РАССТРИЖЕНИЕ – это способ снятия или лишения духовного сана. Посредством расстрижения извергались из духовного сана лица, виновные в преступлениях. Сущность расстрижения состояла в том, что по прочтении виновному указа о лишении его духовного сана, с него снимают рясу, подрясник, клобук, ОСТРИГАЮТ У НЕГО ВОЛОСЫ НА ГОЛОВЕ И БОРОДУ, облачают в простое мирское платье. Людей, подвергшихся расстрижению, именовали расстригами. Романовская версия настаивала, что «Лже»-Дмитрий был именно расстригой.

Наряду с инокиней Марфой на сцене здесь появляется и вторая женщина, напрямую связанная с «Лже»-Дмитрием – это известная Марина Мнишек, его жена, см. рис. 6.6, 6.7. Вскоре, 1 мая 1606 года, полячка Марина Мнишек, как невеста «Лже»-Дмитрия, прибывает в Москву, см. рис. 6.8. Ей была оказана торжественная встреча. «Невеста должна была жить в помещении ИНОКИНИ МАРФЫ, мнимой матери царя, в кремлевском Вознесенском монастыре» [53], кн. 2, с. 780. Обручение ранее произошло в Кракове, см. рис. 6.9, а свадьба состоялась 8 мая 1606 года. На рис. 6.10 показана коронация Марины Мнишек.

Романовские историки с удивлением отмечают следующее: «Состоялось беспримерное деяние: Марина была венчана патриархом на царство, чего не удостаивалась ни одна из наших благочестивых цариц» [53], кн. 2, с. 786.

После трагической гибели «Лже»-Дмитрия в 1606 году, – о чем мы будем говорить ниже, – Марина Мнишек по-прежнему остается в центре внимания. Дело в том, что через короткое время, а именно уже в 1607 году появился «второй Лжедмитрий», которого романовские историки именуют ТУШИНСКИМ ВОРОМ, см. рис. 6.11.

Рис. 6.6. Старинное изображение Марины Мнишек. Взято из [53], кн. 2, с. 731, илл. 287.

Рис. 6.7. Старинное изображение Марины Мнишек. Гравюра из книги С. Гроховского «Праздничная песнь», 1606 год. Взято из [73], вклейка между с. 224–225.

Рис. 6.8. «Торжественный въезд Марины Мнишек в Кремль. С картины, написанной по приказанию Лжедмитрия» [53], кн. 2, с. 779, илл. 312.

Рис. 6.9. Обручение Марины Мнишек в Кракове. Взято из [53], кн. 2, с. 775, илл. 311.

Рис. 6.10. Коронование Марины Мнишек. Взято из [53], кн. 2, с. 785, илл. 315.

При этом старались замазать его грязью даже активнее, чем «Лже»-Дмитрия I. Писали, например, так: «А между тем в пределах Московского государства в это время уже находился новый названный царь Димитрий, появления которого так страстно ждали многие.

Он объявился в августе 1607 года, в тюрьме небольшого северного городка, носившего незавидное название Пропойска» [53], кн. 2, с. 818. Отрабатывая заказ Романовых, историки здесь постарались наславу. Вот вам, дескать, вся правдивейшая правда о Лжедмитрии II. Выходец из тюрьмы. Да еще из городка, где было, по-видимому, очень много пьяниц. Недаром же назвали Пропойском. Наверное, мол, и Лжедмитрий II был запойным алкоголиком, см. ниже. Писали еще и так: «Считая свое дело погибшим, самозванец с отчаяния выпил огромнейшее количество водки и чуть было не умер, но затем он отошел» [53], кн. 2, с. 821–822. А кроме того, был груб и развратен [89], «Лжедмитрий II».

Рис. 6.11. «Тушинский Вор» или «Лже»-Дмитрий II. Старинный рисунок конца XVII века, а именно, 1698 года. Взято из [53], кн. 2, с. 819, илл. 331. Некоторые историки объявляют этот портрет фальшивым [75], вклейка между с. 256–257.

Кстати, и по поводу «Лже»-Дмитрия I романовские историки тоже внушают нам, что тот был ужасно развратен. Карамзин витийствует, например, так: «Действуя вопреки нашим обычаям и благоразумию, Лжедимитрий презирал и святейшие законы нравственности: не хотел обуздывать вожделений грубых, и пылая сластолюбием, явно нарушал уставы целомудрия и пристойности… безчестил жен и девиц, Двор, семейства и святыя Обители дерзостию разврата, и не устыдился дела гнуснейшаго из всех его преступлений: убив мать и брата Ксении (дочери Годунова – Авт.), взял ее себе в наложницы» [39], т. 11, гл. 4, столбец 131.

Относиться ко всем этим обвинениям нужно осторожно. Скорее всего, это – напористая романовская пропаганда, направленная на доверчивых слушателей. Согласно же нашей реконструкции, «Лже»-Дмитрий II – это тот же самый «Лже»-Дмитрий I, то есть настоящий ордынский царь-хан Дмитрий Иванович, сын Грозного. Он «раздвоился» на бумаге, под пером романовских редакторов на «двух Лжедмитриев». См. детали в книге «Новая хронология Руси». В то же время, даже в отредактированных Романовыми документах сохранилось достаточно следов того, что очень многие современники считали «Лже»-Дмитрия II настоящим сыном Ивана Грозного, подлинным Дмитрием Ивановичем [53], кн. 2, с. 819–820. Но сейчас нас интересуют не столько романовские искажения в жизнеописании «Лже»-Дмитрия II, сколько судьба Марины Мнишек. Оказывается, ОНА ПРИЗНАЕТ В «ЛЖЕ»-ДМИТРИИ II СВОЕГО ПЕРВОГО МУЖА И СТАНОВИТСЯ ЕГО ЖЕНОЙ. Вот что сообщается.

В 1608 году «Лже»-Дмитрий II создал свою ставку в селе ТУШИНЕ в 13 верстах к северо-востоку от Москвы.

В «1608 г… Марина Мнишек, уговоренная Рожинским и Сапегою, признала Лжедмитрия II своим мужем и для заглушения укоров совести была с ним тайно обвенчана» [89], «Лжедмитрий II».

Пишут еще и так: «16 сентября состоялась в присутствии всего ВОРОВСКОГО войска (видно, что терминологию романовские историки тоже старались подбирать весьма грамотно – Авт.) НЕЖНАЯ ВСТРЕЧА МНИМЫХ СУПРУГОВ – Марины и Вора, а через четыре дня ксендз-иезуит тайно обвенчал их…

Брак Марины с новым царем окрылил также надежды высшего католического духовенства о введении унии в Московском государстве…

ТУШИНО стало быстро обстраиваться… Вору и Марине были выстроены большие хоромы посреди стана» [53], кн. 2, с. 827, 829. Показывали даже дом в Калуге, где некоторое время будто бы жили «Лже»-Дмитрий Второй и Марина Мнишек, см. рис. 6.12.

Многие люди стекались к «Лже»-Дмитрию Второму, в том числе и представители высшей знати. Ему удавалось несколько раз побеждать войска Василия Шуйского.

«Сапега и Лисовский присоединились к Лжедмитрию II; КАЗАКИ ВСЕ ЕЩЕ СТЕКАЛИСЬ К НЕМУ МАССАМИ, так что у него было до 100000 человек войска; в столице и окрестных городах влияние его все росло» [89], «Лжедмитрий II».

Борьба длилась долго. «Он погиб вследствие мести крещенного татарина Урусова, которого подверг телесному наказанию. 11 дек. 1610 г., когда Лжедмитрий II ПОЛУПЬЯНЫЙ, под конвоем толпы татар выехал на охоту, Урусов рассек ему саблей плечо, а младший брат Урусова отрубил ему голову» [89], «Лжедмитрий II».

Рис. 6.12. «Дом, где жил Вор с Мариной Мнишек в городе Калуге» [53], кн. 2, с. 873, илл. 352.

Итак, оба «Лже»-Дмитрия были убиты. Марина Мнишек была женой обоих, причем выходя замуж за «Лже»-Дмитрия Второго она, тем самым, публично объявила, что признает в нем своего первого мужа – «Лже»-Дмитрия Первого.

В 1611–1612 годах появился еще «Лже»-Дмитрий III, но о нем романовские источники сообщают очень мало и глухо [89].

На рис. 6.13 приведена якобы подпись «Лже»-Дмитрия по-латински. Обратите внимание, что вместо «Imperator» написано «In Perator». Мы уже неоднократно отмечали, что раньше латинские буквы N и М могли подменять друг друга.

Рис. 6.13. Якобы это подпись «Лже»-Дмитрия на латинском языке. Было бы интересно выяснить, на каком документе она поставлена. Подлинный ли он? Кстати, видно, что буквы N и M могли путаться: вместо «император» написано «ин ператор». Взято из [53], кн. 2, с. 763, илл. 304.

На рис. 6.14 показана еще одна подпись «Лже»-Дмитрия на грамоте 1604 года. Эти подписи явно различны. Почему? Не исключено, что оба документа – поздние подлоги Романовых.

Рис. 6.14. Грамота «Лже»-Дмитрия от 1 августа 1604 года. АГАД. Между прочим, никакой тугры – сложного защитного узора – здесь нет. Как мы говорили в книге «Новая хронология Руси», гл. 14:42, для настоящих официальных документов тугра раньше была абсолютно обязательна. А вот романовские копии-подделки туграми уже не снабжали, поскольку рисовать их было долго и сложно. Фальсификаторы полагали, что «сойдет и так». Благодаря такой их небрежности сегодня мы получаем иногда возможность отличать оригиналы от подделок. Взято из [35], т. 1, с. 200.

Предъявим теперь соответствие между геродотовским рассказом и русской историей начала XVII века.

• ПОЯВЛЕНИЕ СЛУХОВ, БУДТО НОВЫЙ ЦАРЬ – САМОЗВАНЕЦ.

Согласно Геродоту после смерти Камбиса и прихода к власти Лжесмердиса, в Персии начинают роиться слухи, будто новый царь – самозванец. Надо полагать, обращались с вопросами к Прексаспу, убийце Смердиса. Но тот, опасаясь за свою жизнь, теперь уверял, что он Смердиса не убивал, а, следовательно, Лжесмердис – самый настоящий Смердис, то есть законный царь.

Перед нами – картина начала XVII века, когда на Руси распространяется смута. Множество слухов по поводу гибели царевича Дмитрия. Появление «Лже»-Дмитрия I. Русское общество раскалывается на его сторонников и его противников. Враги активно распространяют версию, что новый царь – самозванец. Идет тяжелая борьба.

• ДВА ГЛАВНЫХ МАГА У ГЕРОДОТА И ДВА ГЛАВНЫХ ПРАВИТЕЛЯ РУСИ ТОГО ВРЕМЕНИ.

Согласно Геродоту, фактически Персией правят в это время двое: маг Патизиф и его брат, маг Лжесмердис. Причем Лжесмердис занимает царский престол, а маг Патизиф состоит при нем в качестве главного советника.

Полностью аналогичную схему мы видим и в русской истории XVII века. На престоле оказывается «Лже»-Дмитрий, а при нем находится главный советник и ближайшее доверенное лицо Петр Басманов.

• ВСЕ НАРОДЫ ИМПЕРИИ, КРОМЕ ПЕРСОВ = РУССКИХ, БУДТО БЫ ВЕСЬМА ДОВОЛЬНЫ ПРАВЛЕНИЕМ САМОЗВАНЦА И ВЕЛИКОЙ СМУТОЙ.

Геродот сообщает, что Лжесмердис даровал всем подвластным народам многие милости. В результате после его гибели все азиатские народы, КРОМЕ САМИХ ПЕРСОВ, горько оплакивали самозванца. Выходит, что персы его не любили.

Перед нами – романовская версия событий начала XVII века. «Лже»-Дмитрия поддерживает Запад, особенно Польша и Литва, а на Руси многие, дескать, считают его самозванцем и ненавидят. По-видимому, в обстановке тяжелой смуты людям разобраться было непросто. Романовы, рвавшиеся к власти, внушали всем, что «Лже»-Дмитрий – Вор. Его сторонники утверждали обратное и обвиняли Романовых в дворцовом перевороте. В итоге на страницах романовской истории сложилась картина, очень похожая на геродотовскую. Персы = русские недовольны смутой и самим «Лже»-Дмитрием, а многие остальные народы Империи, в первую очередь, западноевропейские, напротив, считают правление «Лже»-Дмитрия благом. Для себя, конечно. Между прочим, так считали далеко не все западноевропейцы, см. книги «Империя» и «Библейская Русь», но сейчас мы не будем на этом задерживаться.

Примечательно замечание Геродота, что Лжесмердис ОСВОБОДИЛ ОТ ПОДАТЕЙ И ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ НАРОДЫ, ПОДВЛАСТНЫЕ ПЕРСАМ. Конечно, это вызвало взрыв радости у всех, кроме самих персов.

Скорее всего, здесь отразилась уже чуть более поздняя политика Романовых, пришедших к власти в результате Великой Смуты. Будучи западными ставленниками, они первым делом отменили подати и обязательный набор на воинскую службу для всех провинций Великой = «Монгольской» Империи. Собственно, этого и добивались мятежники-реформаторы. Начиная с этого момента, денег на Западе стало оставаться больше, и страны Западной Европы стали постепенно богатеть. Такой поступок узурпаторов ордынского престола вызвал, естественно, взрыв радости у некоторых западноевропейцев. На Руси = Персии, то есть в бывшей имперской метрополии, реакция населения была противоположной. Русь была оккупирована западными войсками. Новые хозяева ввели крепостничество, то есть фактическое рабство для большинства населения страны. По Руси прокатился романовский погром.

• СЛУХИ О САМОЗВАНСТВЕ УСИЛИВАЮТСЯ И ОТ ЖЕНЩИНЫ-РОДСТВЕННИЦЫ – МАТЕРИ ИЛИ ЖЕНЫ – ТРЕБУЮТ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ НОВОГО ЦАРЯ И ЕГО ЗАКОННЫХ ПРАВ НА ПРЕСТОЛ.

Геродот сообщает, что среди высшей персидской знати подозрения усиливаются. Отан, один из выдающихся людей Персии, предпринимает попытку установить истину. Он обращается к своей дочери Федиме, чтобы та проверила – является ли ее муж настоящим Смердисом, или же он – самозванец. Таким образом, на сцене появляется ближайшая родственница Лжесмердиса – его ЖЕНА, от которой многие ждут подтверждения прав ее мужа на персидский престол. Федима соглашается проверить «подлинность своего супруга».

Полностью аналогичная ситуация наблюдается и в романовской версии русской истории. В обстановке смуты и слухов многие хотели бы получить весомое удостоверение подлинности личности «Лже»-Дмитрия. Приходят к мнению, что самое убедительное свидетельство можно получить от матери Дмитрия, царицы Марии Нагой, теперь инокини Марфы. Она дает согласие на такое удостоверение.

Более того, аналогичное удостоверение от ЖЕНЩИНЫ потребовалось и в повторном романовском рассказе о судьбе «Лже»-Дмитрия

II. Здесь тоже люди хотели увериться, что «Лже»-Дмитрий II – это на самом деле счастливо спасшийся «Лже»-Дмитрий I. Обратились к Марине Мнишек, жене «Лже»-Дмитрия Первого.

Итак, в «древне»-греческой и русской версиях судьба нового царя зависит теперь от того, что скажет ЖЕНЩИНА – мать или жена. Ее слова будут восприняты всеми как неоспоримое свидетельство. Кому, как не ей, лучше всех знать – кто именно выступает в качестве нового правителя.

Геродот говорит здесь об одной женщине – Федиме, жене Лжесмердиса. Романовские же летописи – о двух женщинах: Марфе, матери Дмитрия и Марине Мнишек, жене «Лже»-Дмитрия Первого. В обеих версиях присутствует ЖЕНА в качестве главного лица. От нее напряженно ждут подтверждения или опровержения.

• ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЕ ЦАРЯ ПРОИСХОДИТ НАЕДИНЕ: ПРИСУТСТВУЮТ ТОЛЬКО ОН И ЖЕНЩИНА.

По Геродоту, жена Лжесмердиса ночью на ложе ощупывает голову уснувшего мужа и убеждается, что у того нет ушей. Никого, кроме них двоих, в спальне при этом нет.

В романовской версии решающая встреча «Лже»-Дмитрия и Марии Нагой происходит тоже наедине, внутри шатра. Никого рядом нет. Мужчина с женщиной уединяются вдали от глаз окружающих.

• В ВЕРСИИ РОМАНОВЫХ И ГЕРОДОТА РЕЗУЛЬТАТ «ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЯ ЦАРЯ ЖЕНЩИНОЙ» – ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.

Согласно Геродоту Федима, жена Лжесмердиса лично удостоверяется, что на самом деле он самозванец. О чем тут же сообщает своему отцу а тот – остальным заговорщикам-персам. Таким образом, результат «освидетельствования» – отрицательный для Лжесмердиса. Истина наконец всплывает на поверхность.

В романовской версии картина практически та же самая. Хотя инокиня Марфа вроде бы признает «Лже»-Дмитрия своим сыном, однако вскоре сознается в обмане и кается. «Мать царевича, инокиня Марфа, В ОСОБОЙ ГРАМОТЕ каялась, что она из страха признала самозванца за сына» [89], «Василий Иоаннович Шуйский».

Так что результат «освидетельствования» царя здесь тоже отрицательный. Во всяком случае, на этом настаивали романовские летописцы Великой Смуты.

«Освидетельствование» Марины Мнишек, напротив, считается положительным для «Лже»-Дмитрия II. Марина признала в нем своего первого мужа.

По-видимому, сообщая об «освидетельствовании правителя», Геродот больше внимания уделил свидетельству матери царя, инокини Марфы. Мы видим, что Геродот близок именно к романовской трактовке главных событий Великой Смуты. Вероятно, потому, что жил в Западной Европе и симпатизировал про-западным Романовым.

На самом же деле, повторим, скорее всего, и Марфа, и Марина, подтвердили, что «Лже»-Дмитрий – это настоящий Дмитрий Иванович, сын Грозного. И следы такого «положительного освидетельствования» уцелели даже на страницах отредактированных романовских летописей. Но Романовым такая правда была, безусловно, невыгодна и они, как и послушно внимавший им «античный» Геродот, переделали «плюс на минус». Романовы-ЗАХАРЬИНЫ, то есть, попросту, еретики СХАРИЕВЦЫ, узурпировали русский престол и потому настойчиво объявляли подлинного ордынского царя Дмитрия Ивановича вором и самозванцем. А также грубияном, алкоголиком и развратником.

• САМОЗВАНЕЦ УБИТ.

По Геродоту, Лжесмердис был убит в результате заговора.

В романовской интерпретации, оба «Лже»-Дмитрия были убиты. Причем оба – в результате заговора.

Итак, в обеих версиях самозванец убит вследствие заговора.