Текст книги "Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков"

В заключение отметим любопытный штрих. Известный английский автор Джильс Флетчер, побывав на Руси, издал якобы в 1591 году свою книгу «О Русском Государстве». Впрочем, сочинение это было, скорее всего, написано или отредактировано не ранее XVII–XVIII веков, о чем мы расскажем в наших дальнейших публикациях. Флетчер не мог пройти мимо рассказов о знаменитой сибирской Золотой Бабе. Относится он к сведениям о ней скептически. Пишет следующее: «Я говорил с некоторыми из них (с сибиряками – Авт.) и узнал, что они признают единого Бога, олицетворяя его, однако, предметами, особенно для них нужными или полезными… Но что касается до рассказа о золотой или ЯГЕ-БАБЕ (о которой случалось мне читать в некоторых описаниях этой страны, что она есть кумир в виде старухи), дающей, на вопросы жреца, прорицательные ответы об успехе предприятий и о будущем, то я убедился, что это пустая басня. Только в области Обдорской со стороны моря, близ устья большой реки Оби, есть скала, которая от природы (впрочем, отчасти с помощью воображения) имеет вид женщины в лохмотьях с ребенком на руках» [85], с. 113.

Что касается мнения Флетчера, – будто рассказ о Золотой Бабе есть басня по той причине, что он, дескать, лично ее не нашел, а увиденная им однажды прибрежная скала мало походит на женщину с ребенком, – то здесь все ясно. Поздний автор или редактор XVII–XVIII веков жил уже в эпоху, когда подлинная история Руси-Орды и похода Ермака-Кортеса стала погружаться в туман. Поэтому и история Золотой Бабы, то есть Девы Марии с младенцем Христом на руках, начала восприниматься как «местная басня». Романовские историки стали лукаво поговаривать, что Золотая Баба – это, дескать, некая скала, похожая на женщину. Скал в просторной Сибири много. Стали, причем с умным видом, искать подходящую. Кое-кто, наиболее беззастенчивый, «находил». То тут, то там. Показывали заезжим иностранцам. Те скептически ухмылялись. Как, впрочем, и коренные местные жители, еще помнившие, хотя уже очень смутно, что Золотая Баба – это вовсе не груда камней, а Дева Мария.

Здесь нам важно другое. Флетчер упомянул еще одно имя, которым, оказывается, называли Золотую Бабу. А именно, БАБА-ЯГА или Яга-Баба. Но ведь этот персонаж нам прекрасно известен из старинного русского фольклора и сказок. Причем нас приучили воспринимать Бабу-Ягу как нечто страшное, злобное, коварное. Живет в темной и непроходимой чаще лесов, в доме на куриных ногах, летает в ступе на метле, пожирает путников и особенно любит полакомиться детьми. И тому подобные страшилки.

По-видимому, дело в следующем. После победы апостольского христианства в конце XIV века, прежнее царское христианство, – в котором, естественно, тоже присутствовал культ Девы Марии, – объявили «плохим язычеством». Применительно к сибирско-американскому ответвлению старинного христианского культа это означало, что образ Золотой Бабы = Девы Марии некоторые оппоненты постарались исказить и не только объявить «языческим», но и снабдить его резко отрицательными чертами. Превратили – на бумаге – Богоматерь в злобное «языческое» существо, которое «любит детей», но, мол, на свой манер. Любит их есть, то есть убивать. Людей, поклонявшихся Деве Марии в образе Золотой Бабы, стали клеймить как «плохих идолопоклонников». Дескать, вы поклоняетесь злобной Бабе-Яге. Так легче было с ними бороться. Кстати, может быть, имя ЯГА происходит от ИЕГОВА. Могут быть и другие объяснения.

Потом, когда в XVIII–XIX веках стали записывать народные сказания, романовские авторы снабдили Бабу-Ягу массой особо неприятных черт. Так протекала нешуточная борьба между различными направлениями старинного христианства, выросшими из одной и той же истории Андроника-Христа конца XII века. Потом суть борьбы забылась, ушла в прошлое, а на страницах книг и летописей остались образы, смысл которых стал не очень понятным. Своими «самостоятельными жизнями» начали жить рассказы о Золотой Бабе, о Бабе Яге и Деве Марии. Прежнее их родство, или даже тождество, было прочно забыто. Каждый из этих образов приобрел свою эмоциональную окраску, сильно отличную от других.

Кстати, зададимся вопросом, не имеющим прямого отношения к сути обнаруженного нами соответствия, но все же достаточно интересным. Почему в русских сказаниях о Бабе Яге говорится, будто она сидит в какой-то ступе или чаше? Причем эта ступа иногда летит при помощи огненной метлы? По-видимому, ответ нам дает Кунгурская летопись. Мы уже цитировали ее сообщение, что Остяки-Ацтеки молятся РУССКОМУ БОГУ, КОТОРЫЙ ОТЛИТ ИЗ ЗОЛОТА И СИДИТ В ЧАШЕ. В нее наливают воду и пьют. Бог этот не кто иной как Христос, и его образ в чаше был привезен к Остякам-Ацтекам после Владимирова крещения. Далее сказано, что верующие садятся вокруг образа Христа, находящегося в чаше, зажигают жир и курят серой, «как в ковше» [67], с. 94.

На старинном рисунке, приведенном нами выше, показан описанный сибирско-американский обряд, см. рис. 8.198. На столе действительно стоит большая чаша с образом Христа. Вокруг чаши горят несколько сосудов с жиром и, вероятно, с серой. Здесь мы сталкиваемся, по-видимому, со следами старинных христианских обычаев. Как мы уже говорили в книге «Царь Славян», в древности крестили не только водой, но и огнем. Христа именовали также Солнцем. В причастную чашу наливали воду а вокруг нее, как нам сообщает Летопись, возжигали огонь. Либо же чаша с образом Христа символизировала сосуд, куда Ангелы собрали его кровь во время распятия на кресте. Во время христианского причастия в церковную чашу наливают вино и пьют из нее. Но ведь, согласно Евангелиям, вино символизировало кровь Христа. Как мы покажем в дальнейших публикациях, «Чаша с юным Христом», это – известная Золотая колыбель, куда положили Младенца Христа. Вероятно, все эти христианские символы причудливо переплелись в Остякском-Ацтекском обряде. В итоге некоторые люди стали поклоняться чаше Христа, окруженной огнем. Но поскольку те же Остяки-Ацтеки соединили этот обряд с поклонением образу Марии Богородице = Золотой Бабе, то могло случиться так, что отсюда возник образ Золотой Бабы, сидящей в чаше, окруженной причастным огнем. Отсюда всего лишь один шаг до тенденциозно искаженного образа Бабы-Яги, сидящей в ступе, вокруг которой иногда возникает пламя – «огненная метла».

Во время покорения Центральной Америки Кортес направлял посольства к императору Карлу V с письменным отчетом о походе. «Между 1519 и 1526 гг. Кортес написал и отправил испанскому королю Карлу V шесть длинных писем, в которых подробно рассказал о своих открытиях и завоеваниях в Мексике. Первое и пятое письма утрачены, и содержание их остается неизвестным. Поэтому издатели «Писем» конкистадора вынуждены были заменить первое его послание другим весьма интересным документом примерно того же времени (1519) – письмом об основании города Веракруса. По той же причине шестое письмо заняло место отсутствующего пятого. Из сохранившихся ЧЕТЫРЕХ ПОСЛАНИЙ Кортеса второе было закончено 30 октября 1520 г., третье – 15 мая 1522 г., четвертое – 15 октября 1524 г. и шестое – 3 сентября 1526 г.

Первые три были опубликованы отдельно (вскоре после их получения) в Испании. Полное издание впервые было предпринято в Мадриде ЛИШЬ в 1852 г. в серии «"Biblioteca de Autores Espanoles" (t.22). Несмотря на литературные достоинства и обилие исторических фактов, "Письма" Кортеса – источник весьма сложный» [24], с. 148–149.

Пересказ первого письма Кортеса-Ермака есть у Гомары в «Истории завоевания Мешико». Считается, что два из четырех писем были опубликованы в Испании, в Севилье, якобы в 1522 году, а затем якобы в 1524 году в переводе на латинский в Нюрнберге [10], с. 340.

В книге «Библейская Русь» мы уже отмечали, что это посольство, Кортеса, как и соответствующее посольство Колумба, вероятно, отразились в известной индейской книге «Пополь Вух» в виде сообщения о посольстве, направленном индейцами Майя к заморскому царю Кецалькоатлю. Напомним, что, согласно нашим результатам, образ Кецалькоатля впитал в себя также данные о царе-хане Иване IV Грозном. Отразившемся в западных хрониках под именем Карла V.

Поэтому интересно посмотреть – сообщают ли русские источники о посольстве, направленном атаманом Ермаком к Ивану IV Грозному? Да, говорят, и этот сюжет хорошо известен.

Вот что рассказывает Карамзин в разделе «Посольство в Москву».

«По сказанию Летописца, сей витязь счастливый (Ермак – Авт.) дал знать Строгановым, что Бог помог ему одолеть Салтана, взять его столицу, землю и Царевича, а с народом присягу в верности; НАПИСАЛ И К ИОАННУ, что его бедные, опальные Козаки, угрызаемые совестию, исполненные раскаяния, шли на смерть и присоединили знаменитую Державу к России… НА ВЕКИ ВЕКОВ… что они ждут указа и Воевод его: сдадут им Царство Сибирское…

С сею грамотою поехал в Москву вторый Атаман, первый сподвижник Ермака Тимофеева… Иван Кольцо, не боясь своего торжественнаго осуждения на лютую казнь преступника…

Столь поздно известив Строгановых о своем успехе, не думал ли Ермак, обольщенный легким завоеванием Сибири… властвовать там независимо? не для того ли наконец обратился к Иоанну, что увидел необходимость требовать его вспоможения, ежедневно слабея в силах, хотя и побеждая? Но мог ли умный Атаман с самого начала не предвидеть, что горсть смельчаков, оставленных Россиею, года в два или в три исчезла бы в битвах или от болезней суроваго климата, среди пустынь и лесов, служащих вместо крепостей для диких свирепых жителей, которые платили дань пришельцам единственно под угрозою меча или выстрела?…

Восхищенные вестию Атаманов, Строгановы спешили в Москву, донесли Государю о всех подробностях и молили его утвердить Сибирь за Россиею: ибо они, как частные люди, не имели способов удержать столь обширное завоевание. ЯВИЛИСЬ И ПОСЛЫ ЕРМАКОВЫ, Атаман Кольцо с товарищами, бить челом Иоанну Царством Сибирским, драгоценными соболями, черными лисицами и бобрами.

Давно, как пишут, не бывало такого веселия в Москве унылой: Государь и народ воспрянули духом. Слова: «новое Царство послал Бог России!» с живейшею радостию повторялись во дворце и на Красной площади. Звонили в колокола, пели молебны благодарственные, как в счастливые времена Иоанновой юности, завоеваний Казанскаго и Астраханскаго. Молва увеличивала славу подвига: говорили о бесчисленных воинствах, разбитых Козаками; о множестве народов, ими покоренных; о несметном богатстве, ими найденном. Казалось, что Сибирь (на самом деле еще и Америка – Авт.) упала тогда с неба для Россиян: ЗАБЫЛИ ЕЯ ДАВНИШНЮЮ ИЗВЕСТНОСТЬ И САМОЕ ПОДДАНСТВО, чтобы тем более славить Ермака. Опала сделалась честию: оглашенный преступник, Иван Кольцо, смиренно наклоняя повинную свою голову пред Царем и Боярами, слышал милость, хвалу, имя добраго витязя, и с слезами лобызал руку Иоаннову.

Рис. 8.201. Ермак, атаманы и казаки радуются подаркам, полученным от царя Ивана Грозного. Рисунок из Кунгурской Летописи. Взято из [67], с. 106.

Государь пожаловал его и других Сибирских Послов деньгами, сукнами, камнями; немедленно отрядил Воеводу, Князя Семена Дмитриевича Болховскаго, чиновника Ивана Глухова и 50 °Cтрельцов к Ермаку; дозволил Ивану Кольцу на возвратном пути ИСКАТЬ ОХОТНИКОВ ДЛЯ ПЕРЕСЕЛЕНИЯ В НОВЫЙ КРАЙ ТОБОЛЬСКИЙ (в том числе и в заокеанскую Америку – Авт.) и велел Епископу Вологодскому отправить туда десять Священников с их семействами для Христианскаго богослужения» [39], т. 9, гл. 6, столбцы 234–235.

Кунгурская Летопись добавляет: «Верный же человек царев, аки слуга христов и пернат прелетев к Ермаку того же 90 году, марта в 1 день, принесе от государя радосные и похвалные грамоты Ермаку и атаманом 5 человеком и протчей дружине. Ермак же прият царское жалованье, 2 пансыря, кубок, шубу и сукно, прославив Бога и велми возвеселился, такожь атаманы и казаки сукна и денги, радовашеся, ликующе похвално» [67], с. 104. См. рис. 8.201.

Происходило все это в 1582 году.

Как мы уже говорили, Кортес = Ермак передал Карлу V = Ивану Грозному планы завоеванных им американских городов. В частности, план Теночтитлана = Мешико, приведенный нами выше. Из испанских = османских хроник мы узнаем также, что Ивану Грозному было послано и ацтекское золото. Впрочем, оно дошло не полностью. Часть сокровищ, направленная для хана через Атлантику в Западную Европу, была перехвачена по дороге «французским королем» Франциском I. Как мы уже понимаем, это была эпоха Ливонской войны, неудачной для Руси-Орды. Некоторые мятежные западноевропейские наместники Ивана Грозного начинали исподтишка, а потом все более явно, откалывать свои территории от русско-ордынской метрополии. На этом бурлящем фоне и начался беззастенчивый грабеж имперских сокровищ. В том числе и прибывавших на ордынских-османских кораблях из Центральной Америки.

Как отмечают комментаторы, книга Берналя Диаса «Правдивая история завоевания Новой Испании» – наиболее достоверная и самая яркая из хроник конкисты, ценнейший материал по истории завоеваний в Америке» [10], с. 320.

Берналь Диас дель Кастильо родился якобы около 1492 года в Испании в городе Медина дель Кампо (Medina del Campo), умер около 1582 года В ГЛУБОКОЙ СТАРОСТИ в Гватемале. ОН – УЧАСТНИК ЗАВОЕВАТЕЛЬНЫХ ПОХОДОВ КОРТЕСА, ЕГО СОРАТНИК И НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ ЗАВОЕВАНИЯ МЕКСИКИ. Как мы уже говорили, его хроника была издана лишь в 1632 году. Вероятно, Берналя Диаса даже изображали на старинных рисунках в виде испанца-конкистадора, пишущего историю похода. См., например, рис. 8.171, где показан конкистадор, что-то записывающий в тетрадь, см. справа. Из наших результатов следует, что время жизни Берналя Диаса следует сдвинуть вверх на несколько десятилетий. Вероятно, умер он в первой половине XVII века.

В имени Берналя Диаса присутствует слово КАСТИЛЬО. Скорее всего, оно указывает на его происхождение из КАСТИЛИИ. Но мы уже понимаем, что он был казаком, пришедшим в Америку с реки ВОЛГИ. Здесь нужно пояснить, что в книге «Библейская Русь», гл. 14:31, мы показали, что средневековое название КАСТИЛИЯ означало ранее вовсе не часть современной Испании, как считается сегодня, а всю Русь-Орду. Не исключено, что само слово КАС-ТИ-ЛИЯ – это слегка искаженное сочетание КАЗЫ-ИТИЛ, то есть КАЗАКИ С ВОЛГИ. Напомним, что Волгу в средние века называли ИТИЛЬ. Другими словами, КАС-ТИЛИЯ или КАЗАКИ С ВОЛГИ могло быть одним из старых названий РУСИ-ОРДЫ или ВОЛЖСКИХ КАЗАКОВ. Напомним: казаки – скок – скакать. Так что слово КАСТИЛЕЦ в имени Берналя Диаса вполне оправдано.

Отношение к нему, как к летописцу, потом сильно и неоднократно менялось. Например, «живший позднее него официальный историк Антонио де Солис-и-Рибаденейра (1610 г. – 1686 г.), хотя весьма часто использовал его труд при написании своей «Истории завоевания Мешико», постоянно делал в ней «критические» выпады в его адрес. Например:… Из многих мест его [(Берналя Диаса)] сочинения ясно видно его немалое честолюбие и негодование… Нередко возводит он незаслуженные и горькие жалобы на Эрнана Кортеса – величайшую личность в истории… Бесспорно Берналь Диас был храбрым солдатом и владел лучше мечом, нежели пером». Сам же Берналь Диас говорит, что рассказывает лишь то, что сам видел и точно знает» [10], с. 320.

Любопытно название дошедшего до нас труда Берналя Диаса: «ПРАВДИВАЯ история завоевания Новой Испании». Зачем вставлено прилагательное ПРАВДИВАЯ? Чтобы отличить книгу Берналя Диаса от других каких-то свидетельств, которые теперь, получается, объявлены НЕПРАВДИВЫМИ? Скорее всего, дело было так. Очевидец Берналь Диас написал свою хронику, говорящую о завоевании Центральной Америки казаком-атаманом Ермаком-Кортесом. Хроника стала известна как важное свидетельство очевидца и соратника великого атамана-конкистадора. Однако вскоре началась эпоха Реформации. Новым «прогрессивным историкам» потребовалось изменить взгляд на историю ранее XVII века. Книга Берналя Диаса явно мешала. Как, впрочем, и все остальные ПОДЛИННЫЕ летописи Великой = «Монгольской Империи. Хронику Берналя Диаса, в числе прочих, тенденциозно отредактировали в нужном ключе. Затем приделали к ее названию напористое слово ПРАВДИВАЯ. Дескать, ранее она была не очень правдивой: ведь ее автор – всего лишь вояка-рубака. Писал плохо и коряво, слог имел не изящный, солдатский, часто ошибался. Зато теперь его книга, заботливо изданная нами, стала ужасно ПРАВДИВОЙ. Заодно и стиль заблистал новыми красками, стал гладким и сочным. Читайте и наслаждайтесь.

В итоге суть дела хотя и сохранилась, но была запачкана позднейшими реформаторскими искажениями.

Обратимся теперь к русским источникам. Сообщают ли они что-либо о КАЗАКЕ-ЛЕТОПИСЦЕ, СОРАТНИКЕ, УЧАСТНИКЕ И ОЧЕВИДЦЕ великого похода атамана Ермака? Да, сообщают.

Рассказывая об архиепископе Киприане, Фишер сообщает: «Он оказал так же и ученому свету не малыя услуги в разсуждении Сибирской истории. По пребывании своем в Тобольске, приказал он быть к себе оставшимся еще товарищам Ермака Тимофеева, и спрашивал их о всех обстоятельствах Ермакова похода. Сии сообщили ему письменное известие о всем, что знали, или по крайней мере думали, что знают; и Киприан велел имена убитых на сражениях, вписать в Синодик соборной в Тобольске церкви… Помянутое письменное известие, сообщенное козаками Архиепископу, должно почитать за основание, на котором утверждались сочинители Сибирских летописей, коих есть еще много рукописных. В главном деле все они между собою согласны, но в описании особенных обстоятельств весьма разнствуют. Самая полная Сибирская летопись написана САВОЮ ЕФИМОВЫМ, который окончил книгу свою 1 Сентября 7145 (1636) года. Помянутый Ефимов именно в оной объявляет, что ОН ИЗ ЧИСЛА ЕРМАКОВЫХ ТОВАРИЩЕЙ, И ЧТО ПРИ ВСЕМ ТОМ, ЧТО ИМ ОПИСАНО, БЫЛ ОН САМ ОЧЕВИДНЫМ СВИДЕТЕЛЕМ» [83], с. 306–307.

Вот и всплывает перед нами имя казака, участника экспедиции Ермака, оставившего после себя целую книгу с описанием похода. Она легла в основу известных нам сегодня летописей. И, как мы только что показали, свидетельства Савы Ефимова действительно в основном правдивы и прекрасно согласуются с другой отредактированной версией его же труда, известного сегодня как книга «Берналя Диаса дель Кастильо». По-видимому, в XVII веке был сделано несколько редакций книги казака Савы Ефимова = Берналя Диаса. Ее переписывали как на Руси, в Сибири, так и в Западной Европе, в Испании. Кое-что меняли, в частности, имена действующих лиц, однако суть дела в общем сохранялась. Именно поэтому нам и удалось сегодня восстановить истину, обнаружив яркое соответствие между Сибирскими Летописями и испанской = османской книгой Берналя Диаса. В основе обеих групп этих текстов лежали подлинные свидетельства очевидца-летописца похода Ермака-Кортеса. Тот факт, что основных версий сохранилось именно две, нам уже понятен. Ведь завоевание Мексики осуществили Русь-Орда и Османия-Атамания. Поэтому в истории Руси-Орды остался вариант, названный потом «книгой Савы Ефимова», а в истории Османии-Атамании – другой ее вариант под названием «книга Берналя Диаса».

Интересно, что хроника Берналя Диаса считается опубликованной в 1632 году а летопись Савы Ефимова была завершена в 1636 году Эти две даты очень близки. Как мы теперь понимаем, не случайно. Речь идет об одном и том же замечательном труде.

Надо сказать, что немецкому и романовскому историку Фишеру сведения о летописце Саве Ефимове не нравятся. Он говорит следующее: «Ермак с товарищами своими пришел в 1577 году к Строгоновым братьям на реку Чусовую. С 1577 по 1636 год будет 59 лет. Итак ежели Сава Ефимов был Ермаков товарищ, и положил, что ему тогда не больше было 21 года, как отправлял он ремесло свое на ВОЛГЕ (Кас-Итиль, см. выше – Авт.), то было сочинителю 80 лет, что почитается за нечто редкое для НЕУЧЕНОГО РАЗБОЙНИКА, КОТОРЫЙ КОНЕЧНО В ЖИЗНЬ СВОЮ ПРОЛИЛ БОЛЬШЕ КРОВИ, НЕЖЕЛИ ЧЕРНИЛ» [83], с. 307.

Итак, согласно вычислениям Фишера, Саве Ефимову было около 80 лет, когда он завершил свою летопись. То есть был глубоким стариком по тем временам. Кроме того, Сава мог еще какое-то время жить после завершения своего труда. Так что ему могло быть в момент смерти и больше восьмидесяти.

Похожие сведения сохранились и о конкистадоре Бернале Диасе. Ведь умер он в возрасте ДЕВЯНОСТА ЛЕТ: родился якобы около 1492 года и скончался якобы в 1582 году. Таким образом, обе версии – и русская и испанская = османская – утверждают, что основной летописец знаменитого мексиканского похода завершил свой труд в глубокой старости и умер в возрасте около 90 лет.

В обеих версиях здесь звучит одно и то же снисходительнопрезрительное отношение позднейших историков: дескать, не очень изящный солдат-рубака написал объемистую хронику. Она, конечно, очень важна для истории, но ее автор был всего лишь «неученым разбойником». Крови пролил куда больше, чем чернил. Потому, мол, и рассказал много басен.

ВЫВОД. Один из соратников Ермака-Кортеса написал летопись похода 1581–1584 годов. На Руси он стал известен под именем Савы Ефимова. В Испании он же знаменит как Берналь Диас дель Кастильо = кастилец. Его труд лежит в основе современных представлений о завоевании Центральной Америки. Романовские историки тенденциозно отредактировали эту летопись, перенеся место действия исключительно в Сибирь. Сделали вид, будто в Америке казачьи войска Ермака никогда не были. И вообще постарались исказить историю так, что сама мысль о повторном покорении Мексики ордынскими казаками в конце XVI века, стала казаться абсурдной. Так и стараются убеждать нас до сих пор.