Текст книги "Монастырь дьявола"

2013 год, Восточная Европа

Они вышли на узкий деревенский перрон, точно зная, что пути назад нет, и окунулись в прохладный и терпкий воздух. И несмотря на всю мрачность мысли (назад пути действительно нет), ощутили огромный прилив бодрости. И чего-то неуловимого, светлого – похожего на настоящую радость.

Лавина прохладного воздуха накрыла с головой, вернув душе давно утраченное ощущение прозрачности. Он вдохнул полной грудью пряный запах – полный пьянящего аромата листвы, фруктовых садов, свежескошенной травы и пряной земли. Такого воздуха в городе просто не существует. Он смотрел на крошечные, игрушечные домики, раскинувшиеся под высоким холмом (вокзал располагался на самой высокой точке этого холма, поселок был возле подножья), на яркие пятна зелени садов, на сельскую дорогу, ведущую вниз, мощенную желтым камнем, смотрел на тонкую вибрацию воздуха, нависающего пеленой над домиками и садами, как будто живого – под удивительно ясным небом. Конечно, сравнение о том, что воздух может быть живым, было немного глупо, но что поделаешь, если в тот момент ему казалось именно так. Поезд давно ушел, оставив их наедине с сельским пейзажем, а он все стоял и стоял наверху, боясь разрушить это единение с природой, потерять этот день, уходящий от него навсегда в быстром мелькании мгновений и часов. Наконец, очнувшись, он принялся осматриваться по сторонам, и сразу заметил плотную серую точку огромной каменной стены, мрачной глыбой нависавшей над живописным поселком.

Н-ская крепость. Твердыня. Замок с несокрушимым кольцом высоких каменных стен, с рвами, бойницами, страшными подземельями и подземными ходами, с узким лабиринтом запутанных средневековых легенд, мрачными откровениями мертвецов и стонами боли и страха, пропитавшими насквозь тяжелые стены. Н-ский замок. Неприступная цитадель. И, несмотря на то, что стены замка виднелись не так уж четко, что большую часть пейзажа все-таки занимали домики и фруктовые сады, чувствовалось сразу же, что эта серая точка была центральной, что именно вокруг нее теплилась любая жизнь, и замок, полный мрачных легенд, подавляет всё вокруг. Он тяжело вздохнул полной грудью опьяняющий воздух и сделал знак врачу спускаться вниз.

Они медленно пошли по дороге, по старинке вымощенной желтым стершимся камнем. Он обратил внимание, что врач так же не может оторвать глаз от серых стен. Увидев его взгляд, врач вздрогнул всем телом:

– Мрачное зрелище. Похоже на настоящую тюрьму! Я чувствую себя совсем плохо в этом проклятом месте.

– Ты еще не видел замок вблизи.

– Я очень сомневаюсь, что вблизи он мне понравится больше.

Гостиница на окраине поселка оказалась таким же игрушечным сельским домиком, как и все остальные. Все вокруг дышало покоем и миром: казалось, в этом спящем краю ничто не может происходить. Хозяйка (полная пожилая женщина) встретила их очень радушно, и сама лично провела в комнату:

– Это самая удобная комната, господа. В окно прекрасно видно замок. Самое интересное, что есть в наших краях.

Получив щедрую плату, хозяйка отвесила огромное (для ее пышной фигуры) количество поклонов и испарилась. Не обращая внимания ни на что, он подошел к окну и раздвинул тяжелые плюшевые занавески.

Замок был совсем рядом. Так близко, что казалось – к нему можно прикоснуться рукой. Было видно шероховатости, выщерблины стен, мох, поросший у подножия каменной твердыни. Прекрасно было видно угловую башню, и от ее неприступного мрачного вида по коже шел неприятный холодок. Замок был слишком близко, поэтому в комнате стоял сумрак. И все-таки это была милая, уютная комнатка в деревенском стиле – с плетенными ковриками, затейливыми деревянными картинками на стенах, обоями в розовые цветочки и соломенными креслами.

Он услышал какой-то шорох за спиной, и, обернувшись, увидел, что врач роется в огромной пачке газет. Если он смотрел только на замок и был занят этим, то врач был занят газетами, которых оказалось так много, что они заняли всю кровать. Мрачно посмотрев на него, врач заявил:

– Об убийстве профессора Славского трубят все.

Он мрачно усмехнулся:

– Когда ты успел все это купить?

– Тебя ищут. Между прочим, твоя фотография красуется на первой полосе почти в каждой газете!

– Посмотри, как все мирно! Здесь не читают газет.

Врач бросил неприязненный взгляд на замок:

– Особенно замок мирный и приветливый! Да от него просто несет тюрьмой! Тюрьмой с сумасшедшими монахами, религиозным бредом и их кострами.

– Монахи этого замка не зажигали костры. А тюрьмой он стал только для Карлоса Винсенте, самого сумасшедшего монаха из всех!

– Что-то слабо в это верится! И что мы будем делать теперь?

– Искать архивы. Те материалы, которые не вошли в книгу. Материалы раскопок и личный архив Карлоса Винсенте.

– Ты думаешь, тебя допустят к этому архиву?

– Нет, но нужно попытаться. У меня есть письмо от профессора Славского.

– По этому письму тебя мгновенно отправят в полицию.

– Тогда я что-нибудь придумаю.

Они прошли сквозь тяжелую, мрачную арку главных ворот замка (много метров под нависающими камнями – под ними было невозможно даже дышать) и, смешавшись с группой туристов, вошли во двор. На подворье мгновенно почувствовали себя лучше. Современная туристическая индустрия развернулась во всем своем великолепии! Пестрые, аляповатые киоски сувениров с рекламами «колы», «пепси», пива и прочей дребедени, маленькие кафешки под яркими разноцветными зонтиками, магазинчики сувениров, которые буквально лепились друг на друге, многочисленные киоски для продажи билетов в замок и заказа экскурсий, и такие же многочисленные пестрые очереди туристов, говорящих почти на всех языках. Они купили билеты и оказались внутри серой громадины замка.

Это была военная крепость, выстоявшая не в одном сражении, не в одной смертельной схватке, первоначально – военная крепость и только потом монастырь. Впрочем, от монастыря бенедиктинцев не осталось практически ничего – военная сущность выступала так явно наружу, что видно было лишь неприступные стены цитадели да угрожающие оскалы бойниц. По подвесному мосту они прошли второй вход и оказались на широком подворье, вымощенном стершимися плитами серого камня, плитами, от которых невозможно было оторвать глаз – так были стары. Замок внутри выглядел не так мрачно, как снаружи. Внутри представлял собой маленький город, где были свои проходы, улицы, переулки. Множество каменных пристроек, деревянных домиков, «замков» меньшего размера и постоялых дворов. Церковь была закрыта, и туристов в нее не водили. На шпиле церкви не было никаких перевернутых крестов.

Экскурсионные группы двигались в строго заданных маршрутах. Стоять столбом посреди двора было нельзя. Они пошли направо, в конце одной из экскурсий, но скоро свернули в переулок, заканчивающийся каким-то тупиком. Возле самой крепостной стены в переулке пристроился каменный домик с надписью «дом оружейника». Табличка «на реставрации» перекрывала в него доступ. Больше ничего примечательного в тупике не было.

– Ты знаешь точно, где содержали Карлоса Винсенте? – поинтересовался врач.

– Нет. Но собираюсь это узнать.

Врач задумался:

– В одной из келий монастыря. Или в подземелье.

– Если здесь реставрация, мы не попадем внутрь. Но у меня есть идея получше.

– Какая?

– Видишь современное здание впереди? Это наверняка администрация музея! Я собираюсь начать там свои расспросы. Представлюсь приезжим археологом.

– Тебя арестуют!

– Вот увидишь – о фотографиях в газетах они даже не подумают! В любом случае, придется рисковать.

Вскоре они оказались перед вполне современным двухэтажным домом с надписью «Дирекция музея. Посторонним вход запрещен».

1227 год, Восточная Европа

Длинные тени от двух факелов падали на каменные плиты пола. В воздухе стоял тяжелый запах прогорклого свиного сала и крови. Ради экономии паклю факелов пропитывали дешевым свиным салом, которое горело не так ярко, но все же достаточно долго, распространяя вокруг чудовищно зловонный чад.

Каменные плиты подземелья были стерты сотнями ног несчастных узников, нашедших свой конец в страшном каменном мешке. Подземелье находилось глубоко под крепостью, и оттого из стен сочились капли влаги – не высыхающая подземная сырость. В выщерблинах пола, особенно ближе к стене, скапливалась кровь. Застыв, вязкие болотца крови становились почти черными… длинный кровавый след (совсем свежий след) тянулся к стене – туда, где приковывали узников.

Звякнули колодки. Цепь двинулась по полу, издавая неприятный, глухой звук. Стукнула дверь. В темнице послышалась тяжелая поступь инквизитора.

Человеческое существо, закованное колодки, подняло вверх глаза, сохраняющие странную ясность. На самом деле в истерзанном, избитом существе не было ничего человеческого – ничего, кроме глаз.

Шея узника была вставлена в отверстие между двумя деревянными плитами – тяжелый прямоугольный воротник колодки. Там, где дерево касалось шеи, были небольшие шипы, недостаточные для того, чтобы наступила смерть, но достаточные, чтобы причинять несчастному невообразимые муки. Кожа шеи, в тех местах, где колодки соприкасались с телом, была разорвана, стерта, оттого из тела постоянно сочилась кровь.

Руки узника были вздернуты вверх за спиной, и туго стянуты железными цепями, вкованными в стену. Кисти рук были сдавлены узкими кольцами, впившимися в кожу до кровавых ран. Оттого, что руки были подвешены в таком положении, тело было полусогнуто вниз, и неудобная, непривычная поза должна была сама по себе причинять значительные муки. В пытках инквизиции все было продумано до мелочей.

Босые ноги так же были скованы цепями, концы которых были вкованы в стену. На ногах узника не было пальцев, а сами ноги были заметно переломаны сразу в нескольких местах. Кое-где кости выступали наружу, прорвав кожу.

Тело узника представляло собой сплошную кровавую рану. К несчастному применили все пытки, которые только могло изобрести болезненно – жестокое воображение. С большинства участков тела кожа была содрана – содрана живьем, и смотреть на них было невозможно. Только нечеловеческое усилие воли, только последний проблеск сознания удерживал жизнь в этом истерзанном теле, претерпевшем еще при жизни самые немыслимые, жестокие муки. Кожа была содрана и с лица, и единственным из человеческого облика оставались глаза – необычайно светлые глаза человека, наделенного высшей силой духа.

Инквизитор, худой монах средних лет, скинул с головы капюшон рясы. На лице фанатика, истощенном аскетизмом и строгими постами, неестественно блестели глаза, а ноздри жадно трепетали, вдыхая запах еще свежей крови.

– Зачем ты пришел? – вместо слов из горла узника вырвался судорожный хрип, в котором все же можно было различить отчетливые звуки. Инквизитор прекрасно его понимал.

– Я пришел сказать, что больше тебе не брат, – в голосе инквизитора прозвучала необычайная сила, – но, несмотря на это, я пришел проявить к тебе милосердие, если ты мне скажешь, кто еще знает о книге.

– Ты никогда не был мне братом… – несмотря на нечеловеческие муки, узник все же не опускал перед ним глаз, – даже там, в арабских песках, глотая пыль пустыни. Ты всегда посылал других на смерть. Других, но не себя.

– Я посылал тебя, и таких, как ты, в священный поход! Гроб Господень требовал освобождения! А вместо этого вы вверглись в смрадную бездну сатаны…

– душа твоя – и есть самая смрадная бездна, Конрад Марбургский! Помяни мое слово!

– Я готов проявить милосердие от лица церкви, если ты скажешь мне то. Что я хочу знать. Ты умрешь до костра. Несколько слов – и твои муки закончатся.

– Я предпочитаю мои муки твоему милосердию!

– Упрямая душа! Сколько еще ты будешь демонстрировать гордыню? Ведь книга в моих руках!

– Благодаря безволию одного из братьев, который выдал меня, хранителя тайны, в твои руки, считая тебя подобием Бога.

– Для тебя я сейчас и есть Бог.

– Что ты сделал со священной книгой?

– Ты правда хочешь это узнать?

– Эта книга должна стать самой большой тайной, сохраненной в глубинах храма… Священной тайной…

– Что ты называешь священной? Дьяволову мерзость? Преступный плод ваших адских оргий? Гнусную реликвию, покрытую нечистотами?

– Тогда уничтожь! Уничтожь эту книгу, сотри ее с лица земли! Не призывай проклятие, ибо падет оно на твою голову! Сладкое обольщение погубит все живое, а тебе принесет смерть! Уничтожь ее, не открывая, если ты действительно думаешь о Боге!

– Я предпочту уничтожить тебя.

Внезапно в глазах узника сверкнуло нечто, напоминающее страх. Цепи звякнули на полу, выдавая судорожное движение его тела.

– Ты открыл книгу…Ты уже открыл ее… первым… Ты вызвал зло… Нет…

– Кто будет меня учить? – неожиданно инквизитор рассмеялся, и в смехе этом было больше наводящего ужас, чем в откровенных угрозах, – кто будет стыдить меня? Бывший рыцарь, предавший знамя креста ради дьявольских образов? Проклятый содомит, позор на лице человечьего рода? Поклонник сатаны с ослиной головой, поклонявшийся смрадной голове Бафомета? Разве не достойно быть Богом, чтобы стирать с лица земли таких, как ты? Семя проклятия, я пролью на твою голову очистительный огонь, освобождая мир от твоего смрадного зловония!

– Думая служить Богу, ты уничтожишь его. Заклинаю тебя, Конрад, во имя нашего былого братства, уничтожь книгу! Сделай это, пока не поздно!

– Кто еще знает о ней?

– Только я. Я был хранителем книги. Именно поэтому я должен тебя предостеречь. Ты погубишь множество невинных жизней, если не одумаешься! Уничтожь проклятую книгу!

– Уничтожать жизни ради благой цели божьего дела – что может быть лучше? Мне нравится причинять боль. Ты умрешь на костре, а я буду смотреть, как ты станешь корчиться и выть, когда очищающее пламя станет пожирать твои кровавые раны.

– Я не боюсь смерти. Я боюсь жизни, которую ты устроишь теперь…

– Я очищу эту жизнь, очищу ее огнем, и никто не помешает мне сделать это!

– Не верь тому, что написано в книге! Не верь! Имя сладким словам – ад!

– Ад? Ты еще не знаешь, что такое ад? Я прикажу вечером возобновить пытки. О, не бойся. Ты не умрешь. Ты испытаешь самые страшные муки, которые только возможны, но врач сохранит твою жизнь до костра. Я лично буду наблюдать за этим. Прощай, рыцарь.

Узник молчал. Развернувшись, инквизитор вышел из подземелья. Было слышно, как тяжелые шаги удалялись по коридору темницы.

Голова узника упала вниз. Еле слышно он прошептал:

– Пророчество исполнилось. Первая ступень – геена огня… Вторая – царство страха и смерти. Третья – манна золота. И ворота падут… и наступит царство тьмы, уничтожая живое… – рыцарь шептал что-то еще, но слов уже нельзя было разобрать. Со стен темницы глухо падали тяжелые капли.

2013 год, Восточная Европа

Оставив врача снаружи, он бодро вошел внутрь здания администрации. Пройдя по нескольким коридорам, обнаружил дверь с надписью «директор». Вошел в приемную, где секретарша быстро щелкала на компьютере, ударяя по клавишам длинными фиолетовыми ногтями.

– Мне нужно увидеть директора.

– Как вас представить?

– Археолог. Приехал по обмену опытом.

Окинув его равнодушным взглядом, секретарша вышла. И очень быстро вернулась, приглашая его входить. Директор, пожилая дама с тройным подбородком, железным лицом и костюмом, больше похожим на бронежилет, выглядела так, что становилось ясно: если Н-ский замок мог пасть в осаде, то дама-директор – нет. Более того, ее ледяной вид заморозил бы орды варваров, пытавшихся влезть на крепостные стены. Возможно, раньше он отступил бы сразу, но только не теперь. Теперь ее вид никак на него не подействовал. И не обращая внимания на волны льда, он все-таки вошел в кабинет, и даже аккуратно затворил за собой дверь. После краткого приветствия и четкой формулировки вопроса, ледяная корка, покрывавшая директрису, превратилась в айсберг:

– Но я не понимаю, почему вы решили обратиться сюда! Все сведения о раскопках, о частных архивах и найденных рукописях содержатся в столичном археологическом музее. К тому же, последние раскопки проводились 4 года назад. Обратитесь лучше в министерство.

– Я хотел бы узнать, кто принимал участие в раскопках.

– Сотрудники музея, университета, работники министерства, несколько иностранных специалистов.

– Я мог бы поговорить с кем-то из сотрудников музея?

– Конечно, нет! Вся информация о раскопках закрыта и разглашению не подлежит!

– Но я мог бы посмотреть список тех, кто участвовал в раскопках?

– У меня такого списка нет. Он находится у руководителя раскопок, а копия – в министерстве.

– Но архивы раскопок у вас есть?

– Послушайте, я не понимаю, что именно вы от меня хотите и зачем вы ко мне пришли! Даже если б у меня была подробная информация, я не разрешила бы вам ею воспользоваться. Сведения носят секретный характер. Обратитесь непосредственно в министерство, и если там посчитают нужным дать вам доступ, тогда я не буду препятствовать. Хотя лично я никакого доступа бы вам не дала! Кроме того, я не понимаю смысла ваших вопросов. С чем связана ваша научная работа?

– Архивы инквизитора этих земель Карлоса Винсенте, которые, возможно, он унаследовал от другого известного инквизитора – Конрада Марбургского.

– В жизни не слышала ничего более безграмотного! Никакой связи между двумя этими историческими личностями нет, и никогда не было! Я, конечно, понимаю, что сейчас развивают всякие новомодные теории, часто идущие вразрез со здравым смыслом, но я всегда была против искажения исторических фактов! И, уж конечно, разрешения для проведения подобной работы в моем музее я бы ни за что не дала!

В переводе на нормальный человеческий язык это означало: «убирайтесь из моего кабинета вон! Визит закончен».

Он вежливо кивнул и ушел прочь, на ходу сочиняя новый план. Но не успел его сочинить, как услышал оклик:

– Эй, подождите!

Секретарша с хитрыми глазками делала ему знаки. Он подошел ближе.

– Я слышала ваш разговор. Почему вы так интересуетесь этими раскопками? Вас интересует какой-то конкретный предмет?

– Вы о чем?

– Знаете, а вы не первый человек, который расспрашивает здесь про раскопки! Правда, те сразу спросили про архивы, да еще представились журналистами. Два молодых парня очень странного вида. Но они не были журналистами.

– Почему вы так думаете?

– Я позвонила потом в ту газету, и мне сказали, что таких сотрудников у них нет.

– Почему вы рассказываете мне об этом?

– Они интересовались архивами, найденными во время раскопок. Некоторыми рукописями. Они показались мне странными, и я ничего им не сказала… А вам – могу сказать!

– Что именно?

– Например, я могу дать вам список найденных предметов, в том числе рукописей, летописей и личных архивов. И список людей, которые участвовали в раскопках. Вас это интересует?

– Очень.

– Но, как вы понимаете, такая услуга будет не даром…

– Сколько?

– Пять тысяч американских долларов!

– Что?! Вы сошли с ума! Откуда я узнаю, что эта информация подлинная?

– Я гарантирую вам ее подлинность! Впрочем, как хотите. Но я не могу открыть сейф в кабинете директора за меньшую сумму!

– Кажется, я начинаю догадываться… И сколько стоит шифр от сейфа директора?

– Тысячу долларов!

– Пятьсот! И не долларом больше!

– Ладно. Но если вы попадетесь…

– Я немедленно вас выдам! Так что вы сами отключите сигнализацию. И заведете меня в кабинет.

– Хорошо. Приходите сюда к шести часам вечера. Директор обычно уходит в четыре. Я проведу вас к сейфу. И принесите с собой деньги!

Врач явно нервничал, расхаживая вдоль администрации. Он очень старался не обращать на себя лишнего внимания. Именно поэтому на него глазели изо всех окон. Взяв врача под руку, быстро увел в безопасный тупик.

– Ты долго. Я волновался. Думал уже, что ты в полиции!

– Ну, полиции придется подождать.

– Рассказывай быстрее!

Они пошли очень быстро, стараясь удалиться как можно дальше от административной части музея и основных маршрутов туристических групп, и вскоре им повезло. Рядом с закрытым постоялым двором они обнаружили некий дворик, спрятанный от посторонних глаз, и, легко перемахнув огораживающий деревянный забор, оказались внутри.

Выслушав его подробный рассказ, врач с сомнением покачал головой, и лицо у него стало тревожным.

– Ты уверен, что это безопасно?

– Нет. Но попробовать стоит!

– Я не понимаю… Почему ты решил, что Н-ский замок – разгадка? Почему ты ищешь здесь? Что ищешь?

– Н-ский замок – не только разгадка. Это – единственный ключ, который у нас есть. А, возможно, и вообще единственный. Вот послушай, я попробую все тебе объяснить. Представь себе, что существует некая группа людей, промышляющая контрабандой ценных предметов, сворованных на раскопках всяких древностей. Работают они следующим образом: вступают в контакт с кем-то, кто работает в руководстве того места, где будут производиться раскопки (или вообще в руководстве, связанном с местами всех раскопок, это я еще не выяснил). Тот кто-то направляет своего человека в составе научной группы на место раскопок – естественно, под видом научного работника, археолога или студента. Зная, что нужно искать, тот человек ищет драгоценные предметы и попросту ворует их, не занося в каталог найденных вещей. Если кто-то из состава группы заподозрит что-то неладное, руководство наверху быстро его прикроет. Потом он (или она) переправляет найденный предмет за границу, и остальные члены преступной группы сбывают предмет на черном рынке антиквариата за бешенные деньги. Схема налажена и действует очень точно. И вот однажды их человек находит некий предмет, который не может быть определен…. Это нечто неожиданное, непонятное. Он никогда с таким не связывался, а потому не может определить его стоимость. К примеру, это рукопись на непонятном языке, и книга в красивом переплете со странным содержимым. Книга вряд ли заинтересует его нанимателя, а вот рукопись – возможно. Может быть, в рукописи говорится о спрятанном кладе или сокровищах – кто знает. Поэтому рукопись он отдает, а вот книгу оставляет себе, решая сбыть ее самостоятельно и немного заработать. Книгу он тайком продает в антикварный магазин. А вот рукопись, отправленная нанимателю, становится причиной ряда очень странных событий. Каких именно, я еще не могу понять. Не знаю так же, рукопись ли это была, или что-то другое – к примеру, книга или какой-то мистический предмет для заклинания злых духов, или просто часть церковного инвентаря, может, какой-то священный сосуд, или что-то другое. Я знаю только, что книга, которую ты видел в антикварной лавке, связана с этим загадочным предметом и является его неотъемлемой частью. Одно не может существовать без другого. Вывод: если мы найдем, кто продал ворованную книгу в лавку, мы найдем и второй предмет, и, разумеется, выйдем на его хозяина. Дальше я рассуждал следующим образом: Н-ский замок – отправная точка всех происшедших событий. В Н-ский замок был сослан Карлос Винсенте, ключевая фигура всей истории, и в нем же был убит. Человек, который был у профессора Славского в момент убийства, принес тому документы, ворованные с раскопок в Н-ском замке. Славский сам признался мне, что этот человек поставляет ему документы тайком. Если он доставляет эти документы Славскому, значит, может и украсть что-то более ценное! И, наконец, самое главное: раскопки в Н-ском замке не закончены до сих пор (стоит только посмотреть на заграждающие таблички везде), хотя директор утверждает обратное! Значит, она лжет. Я не буду утверждать, что она причастна к пропажам (у меня нет доказательств), но она вполне может прикрывать кого-то из близкого окружения. Дальше следует интересный вывод: книга и загадочный предмет исчезли из Н-ского замка во время последних раскопок. Документы Славскому принесли сейчас. Значит, человек, который сейчас работает в Н-ском замке, был и на прошлых раскопках, и имел доступ к ценностям. Отсюда следует вывод: я должен получить список всех сотрудников и специалистов, которые работали на раскопках. Один из них и будет тот, кого я ищу – поставщик контрабандистов. А как его вычислить – у меня есть несколько идей. Пока еще рано говорить… Одна из них – попытаться разговорить секретаршу. За деньги она согласна продать своего директора, продав мне шифр сейчас. Возможно, за большие деньги расскажет что-то еще. Я сомневаюсь в том, что директор не знает о том, когда с раскопок вдруг пропадает ценный предмет и не заносится в каталог. Возможно, она получает процент от этой самой преступной группировки, потому и молчит.

– Ты раскрываешь страшные вещи.

– Совсем не страшные, а всем давно известные. Раскопки – это огромная прибыль, и всегда простор для преступной деятельности. А как, ты думаешь, постоянно пополняется черный рынок антиквариата? Про мародеров, расхищающих египетские гробницы, знает даже школьник. А сколько случаев, связанных с раскопками в знаменитых дворцах? В русском Кремле. В Турции, в Испании, даже в Ватикане! Так что ничего нового я не открыл. Просто воспользовался избитой схемой. Но в нашем случае произошел сбой. В игру вмешались силы, о которых никто не подозревал – особенно тот, кто приобрел свои ворованные признания и случайно выпустил дьявола….

– Почему случайно? Может, намеренно?

– Может, и намеренно. Может, хозяин знал заранее о существовании подобной книги и рукописи. И во что бы то ни стало хотел ее найти, именно поэтому послал на раскопки сюда своего человека. Может, у него даже была информация, что все это хранится именно здесь. Я не знаю. Вполне возможно, что книга и раньше появлялась на свет.

– А ты уверен, что секретарша не позвонит в полицию?

– Не позвонит. Она ведь хочет получить свои деньги. А если меня арестуют…. Вряд ли в полиции ей заплатят больше. Тебе придется вернуться в гостиницу и ждать меня. Я останусь здесь.

Направляясь к выходу (вернее, к деревянному заборчику, чтобы перепрыгнуть его и вернуться в мир), врач с сомнением покачал головой, наблюдая за ним с неприкрытой тревогой.