Текст книги "Мифы древнего мира"

3. Война с изгнанными Тарквиниями. Порсенна
(509–496 гг. до н. э.)

Изгнанный царь Тарквиний прибег к силе. Этрусские г. Вейи и Тарквиний собрали ему значительное войско, которое вел сын Тарквиния Арунс. Близ Арсийского леса произошла долгая и кровопролитная битва, в которой ни одна из сторон не стала победительницей. Оба предводителя, Брут и Арунс, пали в единоборстве. В самый разгар сражения они бросились друг на друга и одновременно пронзили один другого. Рассказывают, что римские женщины оплакивали Брута, как отца новой республики. Но юной свободе грозила еще большая опасность. Могущественный царь этрусского г. Клузий Порсенна, бывший главой союза этрусских городов, давно уже ревниво наблюдал за вновь нарождавшимся Римом. Просьба Тарквиния о помощи давала Порсенне желанный предлог начать войну против Рима. Многочисленное войско этрусков приблизилось в превосходящих силах, завладело находившимся на правом берегу Тибра холмом Яникулом и отбросило римлян за свайный мост обратно в Рим. Неприятель, наверное, вторгся бы вслед за бегущими римлянами в их город, если бы мужественный Гораций Коклес с двумя согражданами, а под конец – один, не удерживал неприятеля, пока римлянам не удалось разрушить мост. Тогда Гораций Коклес воскликнул: «Отец Тиберин! Молю тебя, укрой это оружие и этого воина в твоем милостивом потоке». Затем в полном вооружении он бросился в реку и под градом стрел переплыл невредимо к своим, которые с восторженными криками понесли его на руках. Позже за этот подвиг, спасший Рим, ему было подарено столько земли, сколько он мог обойти с плугом в один день.

Этруски обложили Рим и через некоторое время в городе начался голод. Тогда римлянин Гай Муций принял решение убить Порсенну и тем избавить родной город от бедствий осады. С разрешения сената он отправился в неприятельский стан, но заколол его писца, которого принял за царя. Будучи схвачен, Муций, чтобы показать презрение к угрозам и пыткам, положил в пламя жертвенника свою правую руку и держал ее, не дрогнув, пока та не обгорела. Пораженный его мужеством, царь Порсенна отпустил его, а Муций, уходя, сказал ему, что еще 300 молодых патрициев поклялись умертвить его. В память об этом подвиге Муций получил прозвище Сцеволы (левши). Угроза Муция Сцеволы произвела на Порсенну такое впечатление, что он предложил осажденным заключить мир. Римляне обязались возвратить вейентинцам завоеванные ими в прежнее время земли и сдать оружие. На будущее время римлянам дозволено было употреблять железо лишь для земледельческих орудий. В залог же нерушимости договора Порсенна взял у них заложниками 10 юношей и 10 девиц. Среди последних находилась молодая Клепия. Вместе с подругами она бежала из этрусского стана, переплыла Тибр и вернулась к своим. Однако римляне вновь выдали ее этрускам, после чего Порсенна, восхищенный их верностью в соблюдении договора, не только отпустил Клепию, но и позволил ей взять с собой столько из оставшихся заложников, сколько она пожелает. Затем Порсенна возвратился в Клузий.

По свидетельству преданий, Тарквиний возбудил против Рима и латинян. Рим снова попал в бедственное положение, из которого его вызволил диктатор Авл Постумий. В 496 г. в большом сражении при о. Регилла он победил латинян, бывших под начальством зятя царя Октавия Мамилия. Согласно дошедшим до нас преданиям об этом событии, даже боги принимали участие в битве. Кастор и Поллукс осаждали неприятельский стан и явились в Рим первыми вестниками победы. Еще в позднейшие времена сохранялись следы от копыт их коней на каменистой почве. После этого сражения Тарквиний потерял всякую надежду, бежал в Кампанию, в г. Кумы к тирану Аристодему и там скончался в 495 г.

4. Удаление восставших плебеев на священную гору. Учреждение народных трибунов. Кориолан
(494–491 гг. до н. э.)

Уничтожение царской власти передало все управление государством в руки патрициев. Существовавшие и прежде различия в положении между обоими сословиями теперь должны были увеличиться еще больше. Патриции имели исключительный доступ к государственным должностям, к званиям жрецов и сенаторов. Влияние их было значительно в центуриатских комициях. При этом, обладая собственностью на большую часть земельных угодий, в особенности – отнятые у неприятеля, патриции пользовались полным довольством в имущественном отношении. Вокруг патрицианских семейств толпились клиенты, т. е. те из плебеев, кто в качестве «обязанных» состоял при главах отдельных патрицианских фамилий, должны были платить подати с доходов со своих земельных угодий и при этом соблюдать известную почтительность к покровителю (патрону). Отношения эти при необузданном корыстолюбии землевладельцев, разумеется, переходили большей частью на весьма тягостное зависимое положение. Плебеи, лишенные всех прав, многократно бывавшие у патрициев в неоплатных долгах и, при жестокостях тогдашнего долгового права отданные на произвол заимодавцев, находились, в противоположность полноправным патрициям, в безотрадном положении. Вследствие многочисленных войн, при которых поля плебеев были опустошаемы, а усадьбы обращались в пепел, сами же плебеи отторгались от занятий безвозмездной военной службой, многие впали в несостоятельность. Суровым долговым правом заимодавцы пользовались самым беспощадным образом: должников можно было не только выгонять из домов и усадеб, обременять цепями, заключать в долговую тюрьму, но и принуждать телесными наказаниями к обязательной работе. Многие люди, находившиеся в такой кабале, могли показать на груди зажившие рубцы, а на спине кровавые подтеки от полученных ими побоев.

Поскольку внешнего врага более опасаться было нечего, патриции показали себя вполне бессердечными притеснителями бесправной и беззащитной массы плебеев. Если бы такое положение вещей продолжилось далее, нельзя было бы и помышлять ни о внутреннем развитии, ни о дальнейшем внешнем росте государства. Прежде всего нужно было опасаться, чтобы Рим не подвергся нападениям враждебно настроенных соседей. От эквов, сабинян и вольсков защитились с большим трудом: плебеи, возмущенные своим бедственным положением, вновь прибегли к единственному, имевшемуся в их руках средству борьбы с несправедливостью – отказывались нести военную службу. Наконец, когда сенат, несмотря на обещания, отказал народу в содействии, народное недовольство перешло в открытое возмущение. Только что перед этим войска, состоявшие большей частью из плебеев, троекратно одержали победу над эквами, вольсками и сабинянами, и поэтому плебеи надеялись, что просьбы их будут удовлетворены. Но сделано ничего не было, и тогда терпение плебеев истощилось. Войско отказалось от повиновения и предводимое Сицинием Беллутом, удалилось на Священную гору, лежавшую на правом берегу р. Анио. Здесь оно раскинуло стан, укрепило его валами и рвами и угрожало основать независимый от Рима «город плебеев». Эта сецессия (уход, удаление) плебеев совершилась в 494 г. Ввиду такой опасности сенат решился на переговоры. Посредником был избран патриций Менений Агриппа, расположенный к народу. Он обратился к плебеям с самыми убедительными увещаниями и рассказал им следующую притчу: «Однажды члены человеческого тела, устав работать на желудок, согласились между собой, чтобы руки не брали пищи, рот не принимал бы ее, а зубы не разжевывали бы. Но скоро они сами ослабли, и все тело пришло в совершенный упадок. Убедившись в необходимости желудка, члены снова с ним примирились. Так погибает при отсутствии единодушия отдельных сословий все государство. При общем же согласии оно становится сильнее». Но на этот раз плебеи не поддались одним словам и обещаниям. Они объявили, что лишь тогда согласятся на возвращение и примирение, когда им представят гарантии от повторения несправедливостей со стороны патрициев и в особенности – патрицианских чиновников. Выдвинутые плебеями условия были следующими: из среды плебеев должны назначаться особые должностные лица – общинные ходатаи, обязанные охранять их права и интересы от всякого рода посягательства. Эти лица получили название трибунов. Их особы должны были быть неприкосновенны. В качестве защитника народа трибун имел право словом «вето» (запрещаю) отменять постановления сената, в заседаниях которого принимал участие, и патрицианские правительственные установления, в особенности касаемо назначения на военную службу, в случае, если они могли повредить интересам плебеев. Вначале было 2, потом 5, а под конец 10 народных трибунов. Они избирались в плебейских народных собраниях, в общинных трибах, и только плебеи имели право занимать эти должности. Что власть народных трибунов вначале была ограничена, вытекает из самого существа дела, ибо нельзя предположить, чтобы сопротивление патрициев против нового учреждения могло быть побеждено сразу. Но с течением времени власть народных трибунов значительно повысилась. Они приобрели чрезвычайно важное право созывать плебеев на общинные собрания – комиции, где плебеи обсуждали свои сословные интересы и принимали плебисциты (народные решения) по трибам, то есть по округам (вначале 30, а впоследствии 35), как сельских, так и городских. Для этих комиций самые смелые народные трибуны, например, Публий Валерий (472) и Терентилий Арса (462) сумели получить все более и более прав и полномочий, так что под конец они превзошли в значении центуриатские комиции. Таким образом, народные трибуны явились мощным рычагом, который постепенно устранил все преграды к дальнейшему развитию государственного устройства и привел к окончательному равноправию плебеев с патрициями.

Насколько, однако, с одной стороны учреждение должности трибунов было полезно для развития римской политической жизни, настолько, с другой стороны, оно должно было оказаться опасным в том случае, когда должности эти, с постоянно увеличивавшимися полномочиями, занимались честолюбивыми людьми, которых интересовало не благо государства, а личные интересы, ибо существенно содействовало тому, чтобы подкопать республику и подготовить почву для монархии. Патриции, и в особенности их выдающиеся представители, насколько могли, противодействовали успехам законных защитников интересов плебеев. Такого рода стремление обнаружилось через несколько лет после удаления плебеев на Священную гору. Когда в Риме наступил голод (492), консулы приказали закупить хлеб в Этрурии и Сицилии. Кроме того, тогдашний властитель Сиракуз Дионисий прислал в дар большое количество хлеба. Одна часть сенаторов хотела, чтобы подаренный хлеб был раздаваем бесплатно, а купленный продаваем по низкой цене. Другая же часть советовала воспользоваться затруднительным положением народа и принудить его к повиновению и к отречению от трибунов. Во главе сторонников этого последнего мнения находился молодой римлянин Марций, прозванный Кориоланом якобы за то, что незадолго перед тем, благодаря своей храбрости, завоевал город вольсков Кориолы. Кориолан в присутствии трибунов с необыкновенной горячностью обрушился на плебеев. Плебеи пришли от этого в ярость, а трибуны потребовали привлечь Марция Кориолана в суд на трибутские комиции. Марций в суд не явился и был осужден заочно, вследствие чего покинул Рим и перешел к вольскам. Предводителем последних был в то время старинный враг римлян Аттий Тулл. Он принял Кориолана благосклонно, и оба они стали отыскивать предлог для объявления войны Риму. Предлог скоро нашелся. Римские консулы оскорбили вольсков, приказав им покинуть Рим, куда они пришли на праздничные игры во главе с Туллом. За это оскорбление вольски объявили войну римлянам и под командованием Тулла и Марция вторглись в Римскую область. Многие латинские города были ими завоеваны, стан вольсков расположился в 5 милях от Рима. Вольски опустошили страну, но пощадили при этом патрициев. Римляне пришли в уныние и решили вступить с Кориоланом в переговоры. Сначала они отправили посредниками 5 знатнейших и находившихся с Кориоланом в дружеских отношениях сенаторов. Кориолан гордо отвечал им, что обязательным условием мира должно быть возвращение отнятых у вольсков городов. 2-е посольство, состоявшее из жрецов, облаченных в праздничные одежды и украшенных знаками своего сана, также не добились успеха. Тогда в неприятельский стан отправились благороднейшие римские матроны, возглавляемые матерью Кориолана Ветурией и его женой Волумнией, взявшей с собой детей, и только им удалось смягчить гнев оскорбленного Кориолана. Когда шествие римских матрон приблизилось к стану, сердце у Кориолана дрогнуло, он вышел к ним навстречу и, бросившись в объятья матери, воскликнул: «Ты спасла Рим, но погубила меня!» После этого он повел войско вольсков назад, но был умерщвлен ими за то, что они обманулись в ожиданиях.

5. Первый закон о полях. Закон Терентилия. Арсы. Децемвиры
(480–450 гг. до н. э.)

Большая несправедливость в отношении плебеев совершалась потому, что значительная часть земель, отнятых у неприятеля и ставших собственностью государства, была предоставлена патрициям, и они мало-помалу перестали платить налог, который следовал с них за пользование такими землями. Между тем, на плебеях, не получивших ни клочка завоеванной их кровью государственной земли, кроме большей части взаимных государством податей, тяготел еще и поземельный налог. При таких обстоятельствах плебеи не имели никакой возможности выбиться из бедности и долгов. Поэтому в силу самой необходимости возник земельный вопрос: как вытеснить патрициев из исключительного владения общественной землей, привлечь их к участию в уплате налогов и тем подготовить гражданское равноправие патрициев и плебеев. Первую попытку разрешить этот вопрос предпринял Спурий Кассий в 486 г. В 3-е консульство он стоял на том, чтобы часть вновь приобретенных земель была предоставлена в собственность плебеям, а остальные присоединены к общественной земле, но с тем, чтобы тот, в чьем пользовании они будут находиться, платил за них поземельный налог. Но Спурий Кассий своими домогательствами возбудил против себя страшный гнев патрициев. По истечении срока его консульства, они обвинили его перед патрицианскими куриатскими комициями в том, что он якобы стремится к царской власти. Спурий Кассий был сброшен с Тарпейской скалы, как самый обыкновенный преступник. Однако идея, за которую боролся Спурий Кассий, не погибла с ним. Напротив, она вызвала дальнейшие, еще более сильные волнения. Народные трибуны во вновь разгоревшейся борьбе старались шаг за шагом доставить плебеям новые преимущества и вытеснить патрициев с упорно занимаемой ими крепкой позиции. Но когда трибун Генуций в 474 г. призвал консулов к суду трибутских комиций за неисполнение обещанного раздела земли, в день разбора этой жалобы его нашли убитым в собственной постели (473). Затем народному трибуну Публицию Валерию удалось провести закон, который упрочивал состав и полномочия трибутских комиций. Вследствие этого патриции стали домогаться участия в комициях, но не имели в этом успеха. Между тем, комициям этим было предоставлено право обсуждения всех государственных дел и в особенности выбора трибунов. Естественным последствием всего этого было то, что составлявшиеся в трибутских комициях народные постановления доводились через трибунов до сведения сената и таким образом комиций эти приобрели себе инициативу составления законов. Народный трибун Терентилий Арса сделал значительный шаг вперед (462): потребовал, чтобы, во избежание произвольных решений при отправлении консулами правосудия и для управления делами государственными, были составлены и письменно изложены основанные на уже установившемся обычном праве обязательные законы и определенные правила, из которых впоследствии могло бы развиться уголовное и гражданское законодательство. Предложения Терентилия встретили жесточайшее сопротивление и были приняты лишь после 10 лет борьбы.

В это время Рим стал ареной самых страстных волнений. Дело дошло даже до открытого насилия, в котором главную роль играл Цесон Квинкций, молодой патриций, гордившийся своим высоким происхождением и телесной силой. Во время этих внутренних распрей сабинянин Гердоний неожиданно напал на Рим и даже на несколько часов овладел Капитолием. Кроме того, в то же время пришлось вести войну с эквами, которые окружили римское войско на горе Алгиде. Тогда решили разыскать искусство Л. Цинцината, отца Цесона, являвшего собой образ древней римской чистоты и простоты нравов. Узнали, что он обрабатывает землю в небольшом своем поместье, недалеко от Рима. И действительно, послы сената нашли его за полевой работой в одной тунике. Опираясь рукой на заступ, Цинцинат дружески приветствовал послов. Потом приказал жене принести тогу из хижины, чтобы в праздничном платье выслушать поручение сената. Цинцинат принял предложение и таким образом, был «прямо от плуга» назначен диктатором и в этом звании спас римское войско от опасности.

Наконец решено было назначить комиссию из трех патрициев, которой поручено было изучить в греческих городах Нижней Италии и самой Греции тамошние законы, в особенности – Солоновы в Афинах, и составить о них подробный доклад. Комиссия вернулась через 2 года и тогда (450) по предложению трибунов для составления законов были избраны из патрициев 10 мужей, облеченных неограниченной властью. На время их деятельности были отрешены от должностей все должностные лица и трибуны. Эта комиссия, во главе которой стоял отличавшийся большим умом Аппий Клавдий, составила 10 таблиц законов, но не вполне выполнила возложенную на нее задачу, вследствие чего 10 мужей были оставлены работать и на следующий год. На этот раз, благодаря стараниями Аппия Клавдия, в комиссию вошли и 3 плебея. Едва власть попала в руки 2-й комиссии из 10 мужей, началось поистине грозное правление. Вместо того, чтобы, как прежде, пучки прутьев с воткнутыми в них секирами носились 12 ликторами попеременно перед одним из децемвиров, теперь каждый из них открыто являлся в сопровождении этих законов власти над жизнью и смертью. Всякое сопротивление, в особенности со стороны плебеев, немедленно подавлялось силой. Таким образом неистовствовали децемвиры, прибегая к заключению в тюрьмы, к смертным казням и к изгнанию над действительными и мнимыми противниками. Ни сенат, ни народное собрание более не созывались. Суды были заняты их любимцами, а отряд преданных людей составлял род охранной стражи, которая затрудняла всякий доступ к децемвирам и позволяла им под своей защитой всевозможные насилия над жизнью и достоянием граждан, в особенности плебеев. В отношении же исполнения прямой, возложенной на них задачи децемвиры действовали таким образом, что к концу срока полномочий составили еще 2 таблицы, так что общее число таблиц законов достигло 12. Но эти 12 таблиц законов были утверждены сенатом только при консулах Горации и Валерии (448). В настоящее время сохранились лишь отрывки этого древнейшего памятника римского права. Законы 12 таблиц заключали в себе постановления о краже, лихоимстве, смягчении долгового права, праве семейном и т. д. Одно из важнейших постановлений законов 12 таблиц утверждало, что лишь центуриатские комиций, признанные высшей судебной инстанцией в уголовных процессах, имели право выносить смертные приговоры.

По истечении годичного срока полномочий децемвиры отказались сложить с себя достоинство. Никто не осмелился им противодействовать. Но в это время 2 постыдных деяния: убийство Сикция и посягательство на Виргинию, – довели общее негодование до высшей степени раздражения. Как раз вспыхнула война с сабинянами и эквами. 2 децемвира, в том числе Аппий, остались в городе, остальные повели войско на войну. Децемвиры пользовались при этом любым обстоятельством, чтобы обессилить политических противников. Они приказали умертвить самым коварным образом одного из самых заслуженных старых воинов Сикция Дената, который участвовал в 20 сражениях и получил 45 ран, – за то, что он осмелился роптать на беззаконное, бесчеловечное правление децемвиров. В самом г. Аппий Клавдий довершил злоупотребления попыткой завладеть прекрасной девицей Виргинией. Она была дочерью плебея и начальника когорты Виргиния и невестой молодого Ицилия. Виргиний находился в стане при войске. Аппий употребил все хитрости, чтобы соблазнить девушку и ее кормилицу – все было напрасно. Тогда Аппий прибег к дьявольскому средству. Он подговорил преданного ему клиента Клавдия предъявить требование о выдаче девушки под тем предлогом, будто она – дочь одной из его рабынь и была выдана Виргинию его бездетной женой за свою дочь. Однажды, когда девушка шла в общественную школу, Клавдий, уверенный, что Аппий решит дело в суде в его пользу, схватил ее и потащил к себе, как мнимую собственность. С трудом удалось Ицилию отсрочить рассмотрение дела до следующего дня. Между тем, отец Виргинии, извещенный о случившемся, поспешил из стана и успел прибыть как раз к произнесению децемвиром решения, которым молодая девушка признавалась собственностью клиента. Когда отец увидел, что дочь его уводят насильно, он принял решение истинного римлянина. Он испросил разрешения поговорить с дочерью в последний раз перед разлукой. Ему разрешили. Тогда Виргиний отвел дочь в сторону, к находившейся вблизи бойне, выхватил нож и поразил ее в грудь, чтобы избавить от позора и бесчестия. Ярость народа от такой низости Аппия была безгранична. Поднялся взрыв негодования, и на головы децемвиров разразились ужаснейшие проклятья. Между тем Виргиний с окровавленным ножом, в обрызганной кровью одежде поспешил в стан и стал призывать войско к отмщению; все войско тотчас восстало и соединилось с плебеями, находившимися в городе. Вторичным уходом на Священную гору плебеи принудили сенат постановить отрешение децемвиров от должности. Теперь с ними поступили самым строгим образом: их заключили в тюрьму и решено было предать их суду. Но два главных руководителя, Аппий и Оппий, не дожидаясь приговора, покончили жизнь самоубийством, остальные были присуждены к изгнанию и лишению имущества[12]12
  Следует сказать, что справедливость этой истории, основанной на повествовании Ливия, оспаривается новейшей критикой. По ее мнению, Аппий был другом народа, так как принял в состав 2-го децемвирата 3 или 5 плебеев и при помощи 2 последних таблиц законов, которые сенат не хотел утверждать, старался, подобно Терентилию, «установить оспариваемое уравнение прав обоих сословий на началах справедливости». Ине говорит: «Если Аппий умер насильственной смертью, то не плебеи были тому причиной, а его сословные товарищи, преследовавшие его как отступника и предателя. Написанные в аристократическом духе летописи Фабия, Цинция и др., из которых Ливий черпал сведения, не говорят об этом».


[Закрыть].