Текст книги "Мифы древнего мира"

15. 1-я Пуническая война
(264–241 гг. до н. э.)

На все предшествовавшие военные подвиги римлян следует смотреть лишь как на предварительные упражнения в перспективе жестокой борьбы, которую предстояло выдержать Риму с его соперником, богатым и могущественным городом на северо-африканском берегу – Карфагеном, властителем Средиземного моря и его прибрежий. Карфаген был расположен на плодородной, возвышенной, покрытой оливковыми и апельсиновыми деревьями местности, которая отлого понижается к равнине, а в море круто обрывается, образуя род мыса. На самой возвышенной части этой местности находился укрепленный замок Бирса. Находясь впереди Тунского (ныне Тунисского) залива, обладая прекрасной гаванью, в изобилии снабженной ключевой водой, как бы самой природой созданный для торговли, Карфаген с помощью деятельного населения подчинил своей власти соседей – Утику, Гадрумет, Гиппон и др. Затем с помощью колоний и торговых сношений он распространил владычество в богатой серебром Испании, на о-ва Сардинию, Корсику, Сицилию и Мальту. Предметами его торговли были рабы, слоновая кость, золото, серебро, воск, различные ткани, вино и масло. Правление в Карфагене было аристократическое. Важнейшие государственные должности находились в руках богатых фамилий – Магонов, Ганнонов, Гамилькаров и др. Два избираемых на год царя («суффеты», т. е. судьи) стояли во главе правления, но высшая власть принадлежала совету старейшин, т. е. сенату, состоявшему из 30 членов, главный же надзор над ними обоими принадлежал так называемому «совету 104-х». При разногласии этих 4 правительственных властей дела решались народным собранием, которому, кроме того, принадлежало право утверждать предлагаемых советом должностных лиц и военачальников. Население по имущественному положению разделялось на 2 класса – не имевшую никакой собственности городскую чернь и плутократию, то есть богатые фамилии оптовых торговцев, владельцев плантаций и знатных наместников, которые управляли принадлежавшими государству областями в качестве откупщиков. Управление политикой находилось исключительно в руках знатных фамилий, народ же не имел на нее почти никакого влияния. Войско состояло преимущественно из наемников и находилось под командованием карфагенских предводителей. Карфагенский флот насчитывал более 300 кораблей. Религия в Карфагене была та же, что и в Финикии, и при поклонении Молоху карфагеняне приносили даже человеческие жертвы. В народном характере дурные черты далеко превосходили хорошие. Рядом с неутомимым трудолюбием наблюдался мелочный торгашеский дух и низкая алчность, наряду с патриотической самоотверженностью присутствовали эгоистический партийный дух, жестокость и слепая расовая ненависть к другим народам, в особенности – к грекам и римлянам.

При равенстве в политической мудрости, воинской храбрости и патриотической самоотверженности, чему мы имеем множество блистательных примеров, карфагенское государство все-таки не доросло до римского. Ему не хватало устойчивой, прочной внутренней силы, вытекающей из однородности населения. Ибо в то самое время, как римляне, имея одно общее происхождение, сходствовали между собой в образе жизни, политических воззрениях и религиозных обычаях, карфагеняне, будучи финикийскими переселенцами, сильно отличались от подвластных им ливийцев и были чужды им. По этой причине ливийцы, хотя и располагали личной свободой, все же находились в подавленном, удрученном положении и всегда были готовы в критическую минуту перейти на сторону неприятеля. Карфагеняне не составляли с союзниками и подданными одного целого организма, не слились в один народ, но являлись лишь господствующим народом среди всех этих разноплеменных народностей. К этой национальной слабости присоединялась еще и другая, заключавшаяся в географическом положении. В то время как Италия представляла собой одну сплошную территорию, пространство, достаточное для более многочисленного населения, владения Карфагена не были округлены, и не считая длинной полосы земли, протянувшейся по северо-африканскому берегу, заключали в себе колонии, разбросанные в Сицилии, Сардинии, Мальте, на Балеарских о-вах и в Испании. Таким образом, мы находим у римлян однородное, дружно сплотившееся государство, а у карфагенян, вследствие разнородности составных элементов, государство, не связанное единством и потому подверженное опасностям и не имевшее достаточно сил устоять против тяжелых испытаний.

Официально Карфаген находился с Римом в дружеских отношениях. Но несмотря на заключенный в 509 г. между обоими государствами торговый договор и наступательный и оборонительный союз, заключенный в 279 г. и направленный главным образом против Пирра, между обоими народами существовало глубочайшее недоверие. Недоверие это, после того как очередь дошла до разрешения вопроса об обладании Сицилией, привело под конец к ожесточенной войне. После покорения Италии у римлян вполне естественно возникла мысль утвердиться в Сицилии. Этот прекрасный остров уже с давних пор являлся ареной страшнейших политических беспорядков. Во время происходивших в Сицилии замешательств отпущенные Агафоклом наемные войска сабеллского происхождения, возвращаясь на родину, овладели Мессаной. Эти наемники назывались мамертинцами (сынами Марса). Они с варварской жестокостью стали распоряжаться в городе. Преемник Агафокла Гиерон осадил их и, наверное, принудил бы к сдаче, если бы карфагеняне не пришли к ним на помощь. Карфагеняне заняли замок гарнизоном, вследствие чего Гиерон вынужден был снять осаду. Римлянам, которые после завоевания Нижней Италии благодаря итальянскому г. Регий господствовали над Сицилийским проливом, было крайне неприятно, что лежащая против Регия Мессана досталась в руки первого торгового в тогдашнем мире народа. Поэтому римляне с удовлетворением узнали о том, что мамертинцы ищут посторонней помощи против этих новых властителей. Как только мамертинские послы явились в Рим, им под видом бескорыстной готовности помочь, было обещано немедленное содействие. Консул Аппий Клавдий Кавдекс в 264 г. переправился через пролив, разбил сперва карфагенян, затем взял Мессану, потом обратился против сиракузцев, разбил и их, разрушил многие крепости, оставил в Мессане гарнизон и, обремененный богатой добычей, возвратился в Рим, чтобы отпраздновать там триумф. Эта удача римлян соединила на некоторое время карфагенян и сиракузцев для совместных действий.

Но когда в 263 г. в Сицилию были отправлены оба консула с двумя войсками, составлявшими вместе 4 легиона общей численностью в 36 000 человек, остров объял такой ужас, что в самое короткое время 67 городов Сицилии покорились римлянам добровольно. Тогда Гиерон понял, что совершил политическую ошибку, вступив в союз с Карфагеном, и давно надо было приобрести себе друга в опасном соседе. Он сделал римлянам предложение вступить в переговоры. Те охотно приняли его: им было выгодно разрушить союз между Карфагеном и Гиероном, иметь в последнем союзника и таким образом получить под свою власть богатые вспомогательные источники острова. Римляне заключили с Гиероном договор на 15 лет. Гиерон обязывался выдать военнопленных, заплатить сумму в 100 талантов и стать римским союзником. Его верным услугам римляне были обязаны большей частью успехов во все время этой продолжительной войны, тяжело отзывавшейся на Сицилии. Гиерон никогда не переставал снабжать римлян всевозможного рода запасами, в особенности продовольствием.

Теперь карфагеняне вынуждены были приступить к значительным вооружениям. Главный их предводитель Ганнибал[19]19
  Не следует путать со знаменитым Ганнибалом, сыном Гамилькара Барки, героем 2-й Пунической войны.


[Закрыть] избрал опорным пунктом сильно укрепленный Агригент, расположенный на высокой крутой скале и считавшийся неприступным. Консулы 262 г. Постумий Мегелл и Мамилий Витул явились с войсками под стены этого города. 7 месяцев продолжалась осада, при которой и осаждавшие, и осажденные терпели лишения из-за недостатка продовольствия. Между тем явившееся на помощь городу карфагенское войско под командованием Ганнона заняло позицию вблизи римлян и вступило с ними в битву. Римляне одержали блестящую победу. Однако карфагенскому гарнизону удалось в следующую ночь выйти из Агригента и счастливо уйти от неприятеля. Все несчастные жители города были проданы в рабство, город же был предан разрушению и разграблению.

Несмотря на одержанные успехи, становилось все очевиднее, что без флота борьба римлян с господствовавшим на море Карфагеном не может привести ни к какому решительному результату. Приморские города и вся прибрежная область подвергались постоянным нападениям карфагенян. Где только они ни высаживались, везде грабили города, разрушали строения, уничтожали посевы и уводили людей в рабство. Чтобы надежно защитить римскую территорию от этой опасности, следовало с гораздо большим рвением заняться созданием военно-морских сил, нежели это делалось до сих пор. Задача была блестяще выполнена. Греческий историк Полибий сообщает удивительный факт, как по образцу выброшенной на берег карфагенской пентеры (пятивесельного судна) за 60 дней римляне построили и вооружили флот и 20 военных кораблей с расположенными в 2 ряда один над другим скамейками для 5 гребцов на каждой[20]20
  Однако Ине не без оснований сомневается в возможности выполнения такого дела при тогдашних обстоятельствах. Для этого необходимы были обширные корабельные верфи и масса искусных работников – условия, которых не было в Риме. Равным образом представляется невероятным, чтобы за 2 месяца можно было как следует вооружить такой флот и найти необходимых для него начальников. Скорее всего в постройке флота участвовали главным образом этруски и греки. Предположение же, что это был 1-й флот, построенный римлянами, является совершенно ложным. Хорошо известно, что со времени завоевания Анциума Рим обладал знаменитой гаванью и кораблями, и появление римской флотилии перед Тарентом послужило поводом к войне с этим городом.


[Закрыть].

Первое столкновение с неприятелем на море кончилось плачевно. Консул Корнелий Сципион с эскадрой в 7 кораблей вошел в гавань небольшого о. Липара, но был окружен здесь карфагенским флотом и принужден сдаться со всем экипажем, за что получил насмешливое прозвище Азина (ослица). Однако неудача эта вскоре была заглажена Г. Дуилием. Неожиданно напав на шедшего к нему навстречу карфагенского адмирала Ганнибала, он отнял у него много кораблей и вошел в гавань Мессаны. При Милах оба неприятельские флота вступили в решительное сражение. Хотя карфагенские корабли по быстроте и способностям предводителей и экипажей, превосходили римлян, последние компенсировали недостаток в опыте морского боя изобретением остроумного приспособления – абордажного моста. Устройство его было следующее: на носу корабля к 24-футовой мачте, на высоте 2 футов над палубой приделывалась лестница 36 футов длиной с поперечными досками вместо ступеней таким образом, что она могла поворачиваться вверх, вниз и в разные стороны. Поднимание и опускание лестницы производилось с помощью каната, проведенного от конца лестницы через верхушку мачты с установленным на ней блоком и оттуда вниз на палубу. Лестница имела 2 борта для предохранения от падения и метательных орудий и была настолько широка, что по ней могли двигаться рядом 2 солдата. На конце лестницы имелся загнутый вниз острый железный крюк. Как только неприятельский корабль оказывался в пределах досягаемости абордажного моста, достаточно было отпустить канат, которым он удерживался в вертикальном положении, и мост обрушивался на неприятельскую палубу, крепко впиваясь в нее мощным крюком. Тогда солдаты бросались вниз по мосту на неприятельский корабль и брали его на абордаж. Таким образом существовавшая до того времени тактика, по которой старались подойти к неприятельскому кораблю с борта и затем изо всей силы ударить в него приделанным к подводной части носа железным копьем или «клювом», и сделав в нем пробоину, пустить ко дну, была оставлена. Теперь, собственно говоря, сражались не корабль против корабля, а человек с человеком, так что морской бой превращался как бы в сражение на твердой земле. Абордажный мост оказался блестящим изобретением. Благодаря ему римлянами было взято на абордаж 50 карфагенских кораблей и большое количество пленных. Сам неприятельский адмирал Ганнибал с трудом спасся и вынужден был бросить на произвол судьбы великолепный корабль. Велико было ликование римлян по поводу этой победы. Дуилий первый удостоился морского триумфа, в котором несли носы захваченных им вражеских кораблей. В честь Дуилия была воздвигнута на форуме мраморная колонна, украшенная корабельными носами. Ему была предоставлена еще одна почесть, о которой Катон у Цицерона рассказывает следующее: «В детстве моем я часто видел престарелого Дуилия возвращающимся домой в сопровождении факелоносца и флейтиста, а это не было дозволено ни одному частному человеку: какую необычайную привилегию доставила ему слава!»

В 259 г. война была перенесена на о-ва Сардинию и Корсику, но не привела ни к каким особенно важным последствиям. Тогда римляне приняли смелое решение перенести войну в Африку. Это решение было следствием 2-й блестящей морской победы, одержанной в 256 г. консулом Атилием Регулом при Экноме, на западном берегу Сицилии. Имея в распоряжении 330 военных кораблей с 40 000 человек экипажа, он разбил карфагенский флот, состоявший из 340 кораблей. Когда в первый раз было произнесено слово о походе в Африку, среди римских солдат поднялся ропот. Один легионерный трибун обратился даже к консулу Регулу и в резких словах выразил нежелание исполнить его приказ. Но Регул, человек суровый и жесткий, тотчас велел ликторам выступить с топорами вперед и затем спросил трибуна угрожающим тоном, желает ли он ему повиноваться. После такого урока отплытие произошло беспрекословно. Римляне высадились на Гермейском мысу и нашли там плодородную, прекрасно возделанную землю.

Карфагеняне, с необыкновенной любовью занимавшиеся земледелием, сумели с помощью обширной оросительной системы обратить сухую от природы почву в роскошный сад. Многочисленные селения и города, роскошные загородные дома манили к себе хищных неприятелей, которые, грабя и опустошая все на пути огнем и мечом, рассеялись по всем полям и тем отомстили карфагенянам за их разбойничьи набеги на италийские берега. Ровная страна и открытые города не могли защищаться против римских легионов. Карфагенянам пришлось напрячь все силы, чтобы защитить столицу от угрожавшего нападения. Регул беспрепятственно дошел до Тунета, находившегося поблизости от Карфагена. Карфагеняне готовы уже были заключить мир с римлянами, но вынуждены были отказаться вследствие тяжелых условий, выдвинутых Регулом. Он потребовал от карфагенян, чтобы те отказались от Сицилии, выплатили денежную пеню, выдали флот и т. д. Переговоры о мире были прекращены. Во время всеобщего отчаяния, овладевшего в это время Карфагеном, спасителем явился находившийся на службе у карфагенян предводитель наемных войск – спартанец Ксантипп. Он объяснил карфагенянам, что они не умеют использовать боевые возможности нумидийской конницы и слонов и с этой целью должны выманить Регула на открытую ровную местность. Ксантиппу было предоставлено главное командование над войском, и он, благодаря правильному применению конницы и слонов, действительно совершенно разбил Регула при Тунете в 255 г. Из-за того, что Регул слишком оторвался от начального пункта операционной линии – укрепленной им Клипеи, поражение его сопровождалось истреблением почти всего войска. Только около 2000 человек успело спастись в Клипее, 500 же человек и в их числе сам Регул были взяты в плен.

Для охранения остатков войска и собранной в Клипее добычи римский флот подошел к Гермейскому мысу. Здесь он одержал победу над карфагенским флотом, но на обратном пути был застигнут сильной бурей, от которой из 360 кораблей спаслось только 80. Вторичная попытка римлян утвердиться в Африке также закончилась плачевно. Корабли сели на мель и лишь с величайшим трудом сумели с нее сняться. На обратном же пути у Луканийских берегов их настигла страшная буря, от которой погибло 150 кораблей.

Эта двойная неудача на море побудила римлян на время отказаться от всяких дальнейших предприятий на море и ограничиться одной сухопутной войной. Вследствие этого театром военных действий снова стала несчастная Сицилия. Карфагеняне, несмотря на героические усилия их полководца Гамилькара[21]21
  Не следует путать с другим Гамилькаром, отцом Ганнибала.


[Закрыть] все более оттеснялись римлянами к западному побережью острова. Агригент и Панорм были ими потеряны, и они держались еще только в Лилибее и Дрепане. Затем проконсул Цецилий Метелл одержал блестящую победу над Газдрубалом[22]22
  Не следует путать с братом знаменитого Ганнибала.


[Закрыть] при Панорме в 250 г. Число убитых и захваченных в плен боевых слонов дошло до 20. Слоны были с триумфом приведены в Рим и здесь, в цирке, затравлены насмерть.

После этого чувствительного поражения карфагеняне начали мирные переговоры, они хотели по крайней мере добиться обмена пленными. Карфагеняне рассчитывали легче достичь цели, если с ходатайством об этом предложении будет послан находившийся в плену Регул. Перед отъездом он дал клятву, что если не исполнит поручения – вернется в Карфаген. Но Регул, прибыв в Рим и явившись на собрание сената, выступил и против заключения мира, и против обмена пленными, ибо это было выгодно только карфагенянам. Уговоры сограждан остаться в Риме остались безуспешны. Верный клятве, Регул вернулся в Карфаген, хорошо зная, что его там ждет жестокое наказание. По свидетельству Диода Кассия, Аппиана, Ливия, Цицерона и других, Регул был подвергнут самым мучительным истязаниям, какие только можно было придумать, и замучен до смерти. Чтобы держать его в беспрерывном страхе, его заперли в одном помещении со слоном, потом обрезали веки и выставили на самый зной африканского солнца. Наконец, посадили в ящик, утыканный изнутри острыми гвоздями и таким образом медленно мучили до самой смерти. В отплату за это римский сенат выдал двух благородных карфагенских пленников Бостара и Гамилькара вдове и сыну Регула, а те посадили пленников в тесную тюрьму и держали много дней без пищи. Когда Бостар умер от голода, разлагающийся труп его был оставлен при пережившем его Гамилькаре в качестве скудной пищи для поддержания существования. Наконец, один раб донес об этом бесчеловечном поступке сенату, и сенат немедленно запретил такую жестокость[23]23
  Следует сказать, что обо всей этой истории ничего не было известно достовернейшему свидетелю Полибию, вследствие чего есть все основания считать ее выдумкой, исходившей от семейства Регула. Не подлежит сомнению, что оба пленных карфагенянина были действительно выданы семейству Регула для того, чтобы его можно было выменять на них. Но Регул должно быть, умер в плену, не дождавшись обмена. Предполагая, что он умер от пыток, вдова отомстила за него истязаниями обоих пленников, а родственники в их оправдание придумали рассказ об истязаниях Регула.


[Закрыть].

Переговоры не привели ни к какому соглашению. Это произошло, без сомнения, вследствие дальнейших действий римлян. Борьба велась главным образом за обладание двумя важными пунктами, Лилибеей и Дрепаном, на о. Сицилия. Осада Лилибеи была безуспешной. Защитник этого города Гамилькон сделал смелую вылазку и сжег римские осадные машины. До тех пор, пока карфагенский флот под командованием Адгербала находился на море у Дрепана и снабжал провиантом осажденных в Лилибее, нечего было и надеяться на взятие города. Поэтому римляне вновь соорудили флот. Во главе его был поставлен Клавдий Пульхр, сын Кека, избранный консулом на 249 г. Но вследствие неопытности и неумения, вновь набранных гребцов, а также неповоротливости судов, Клавдий Пульхр проиграл морское сражение Адгербалу при Дрепане. Из 210 кораблей только 30 избегли истребления или захвата в плен. 93 корабля с экипажами достались в руки победителя, а остальные были потоплены или выброшены на берег. Позднейшие историки истолковывали это поражение, как наказание богов за то, что Клавдий утром в день битвы, когда пуларий (хранитель священных петухов) объявил, что они хотят клевать, позволил себе высказать преступную фразу: «Брось их в море, чтобы они могли по крайней мере напиться». Его сотоварищ, Л. Юний Пулл, выступив с транспортным флотом из 800 судов, сопровождаемых 120 военными кораблями, из Сиракуз в Лилибеи для оказания помощи осаждавшему войску, также потерпел неудачу. Карфагенский адмирал Карфалон напал на него и потопил 17 кораблей и 50 транспортных судов. Поднявшаяся буря довершила истребление остального флота. Из транспортных судов не уцелело ни одно, а из военных кораблей спаслось только два.

Но никакое несчастье, как бы велико оно ни было, не могло сделать римлян малодушными. Консул Юний тотчас же возобновил наступательные действия и занял важный пункт – гору Эрике, на которой находился храм Венеры. Однако в 244 г. эта укрепленная гора попала в руки новому полководцу, Гамилькару прозванному «Барка» (молния). Гамилькар Барка, утвердившись в расположенной на скале неприступной крепости Эркте близ Панорма, много лет беспокоил оттуда римлян молниеносными вылазками. Он производил набеги и на море, и на суше, распространил их до берегов Бруция и Лукании, уничтожил сообщения римлян и затруднил им доставку продовольствия войскам.

Тяжелым гнетом отзывалась война на римлянах и их союзниках. Вследствие необходимости поставлять в войска всякого рода запасы, они были ослаблены до истощения, торговля в приморских городах была уничтожена разбойничьими набегами Гамилькара. Осада г. Лилибея и Дрепан продолжалась без всякого успеха, так как они в изобилии снабжались провиантом со стороны моря. Гамилькар с наемниками смело и успешно сражался против римских легионов. Тогда в Риме напрягли все усилия для нанесения решительного удара. Решено было прибегнуть к средству, которым до тех пор ни разу не пользовались. Так как финансы государства были настолько расстроены, что пришлось прибегнуть к понижению пробы звонкой монеты, наиболее зажиточные граждане были привлечены, по примеру афинских триерархов, к постройке и вооружению кораблей. Таким образом удалось создать новый флот из 200 кораблей. Командующим был назначен консул Л. Лутаций Катул. Катул расположился у Дрепана и ожидал здесь карфагенский флот, который должен был привезти осажденным припасы. В ожидании его прихода Лутаций употребил время на то, чтобы обучить экипажи судов маневрам на веслах и освоиться в местных водах. В марте 241 г. произошло решительное сражение. Показался значительный по силе карфагенский флот. Лутаций Катул преградил ему путь и вынудил вступить в бой при Эгатских о-вах. В самом начале боя Катул был ранен и вынужден был передать командование флотом претору Валерию Фалто. Все искусство командующего карфагенским флотом Ганнона, имевшего под началом в основном наемников, было не в состоянии преодолеть самоотверженного мужества римских граждан, которые сражались за отечество. Победа была полной: 50 карфагенских кораблей было потоплено, 70 вместе с экипажем, состоявшим почти из 10 000 человек, взято в плен. Эта победа, доставив римлянам господство на море, делала положение Гамилькара в Сицилии непрочным. Поэтому он сам посоветовал соотечественникам заключить мир с Римом. Доведенный до истощения и пришедший в малодушие Карфаген решился заключить мир на следующих условиях: Сицилия с прилежащими к ней меньшими островами должна быть очищена, против Гиерона карфагеняне не имели права вести войны, все римские пленные должны быть освобождены без выкупа. Кроме того Карфаген обязывался уплатить 2200 талантов военного вознаграждения в течение 20 лет. Сенат утвердил этот мирный договор, но с тем лишь изменением, что военное вознаграждение было увеличено на 1000 талантов. Таким образом прекрасный остров, являвшийся столь долгое время яблоком раздора между греками и пунами (карфагенянами), стал в конце концов добычей 3-го народа, который лишь с недавнего времени, только после победы над Пирром приобрел выходившее за пределы его территории политическое значение. По римскому определению, Сицилия сделалась первой провинцией, то есть первой завоеванной вне Италии и присоединенной к римской территории областью. Сделавшись провинцией, она сохранила, однако, прежнее государственное устройство и все особенные местные учреждения настолько, насколько они не противоречили римским государственным учреждениям. Но во главе управления был поставлен претор (наместник), ежегодно назначаемый сенатом. Он командовал войсками и отправлял правосудие. При нем работал квестор (казначей), который заведовал общественной казной, собирал доходы и производил расходы (на содержание войск, наместника и его свиты) и проверку их.