Текст книги "Мифы древнего мира"

6. Законы Валерия и Горация. Канулей. Военные трибуны с консульской властью
(448–444 гг. до н. э.)

С тех пор, как патрициям пришлось допустить плебеев к участию в децемвирате, ничто уже не могло воспрепятствовать народу непреодолимо стремиться вперед по пути достижения и других высших государственных должностей. От деспотических нападок со стороны разных должностных лиц плебеи были защищены учреждением трибуната. Но это казалось им лишь половиной успеха. Поэтому они сделали еще один шаг: прямо потребовали, чтобы их допустили к участию сперва в законодательстве, а затем в управлении государством. На этом пути они сошлись с двумя проницательными государственными мужами, которые считали, что будет лучше мирно столковаться с плебеями, составляющими опору государства, чем допустить новый уход их и тем подвергнуть опасности самое существование республики. То были вновь избранные в 448 г. консулы Валерий и Гораций. Они настояли на центуриатских комициях на следующем: на будущее время никто не может быть представляем к занятию какой бы то ни было государственной должности без предварительного избрания народа, а тот, кто преступил этот закон, подлежит смертной казни; тот, кто осмелится поднять руку на священную особу трибуна, обрекается на жертву Юпитеру, а имущество его отбирается и поступает в собственность храма Цереры и Либера (Бахуса); все постановленное плебеями в их трибутских комициях должно быть обязательным для всего народа.

Постановления эти распространялись лишь на внутренние, гражданские дела, ибо выборы консулов, решение вопроса о войне и мире и отправление уголовного судопроизводства оставалось за центуриатскими комициями. Равным образом постановления, состоявшиеся в трибутских комициях, подлежали утверждению сената. Но тем не менее было положено прочное основание, на котором могла развиться правильная связь между сенатом и плебеями с одной стороны и между сенатом и народными трибунами с другой. В скором времени дошло до того, что трибуны перестали быть безгласными слушателями на заседаниях сената, а стали являться туда в качестве народных ораторов и, облеченные правом поднимать вопросы, представляли обсуждению этих заседаний предложения, которые подвергались затем голосованию народа. Раз трибутские комиции приобрели право участвовать в законодательстве и даже постановлять обязательные для всего народа решения, тем самым они получили и право суда в известных случаях, например, в делах о нарушении прав плебеев. Многие патриции, привлеченные трибунами к народному суду за проступки по должности или за понесенные на войне поражения, в скором времени испытали на себе все более и более возраставшую власть этого суда.

Но самый решительный шаг к достижению уравнения прав обоих сословий был сделан трибуном Канулеем в 444 г. Он потребовал уничтожения существовавшего в силу древнего обычая запрещения браков между патрициями и плебеями. Самая резкая противоположность между обоими сословиями до того времени выражалась именно в том, что брак признавался законным только между лицами, принадлежавшими к одному сословию. Конечно, бывали случаи и смешанных браков, но дети, рождавшиеся от таких браков, признавались плебеями. С этих же пор дети, рожденные от брака патриция с плебейкой становились патрициями. Таким образом можно было с уверенностью надеяться на скорое слияние обоих сословий. Патриции с крайним упорством отстаивали древний обычай и укоренившийся предрассудок. Но когда пришлось доказывать, что от этого уравнения прав зависит счастье и благоденствие римского народа, и трибуны проявили не меньше стойкости и искусства и сумели заклеймить как нечто ненавистное лишение плебеев права заключать смешанные браки, сумели заронить сомнение в законности патрицианских привилегий, таким образом удалось, наконец, настоять на уничтожении запрета на смешанные браки.

Напротив, 2-е требование Канулея: чтобы плебеи были допущены к участию в консульской власти, а именно, чтобы 1 из 2 консулов всегда выбирался из плебеев, – не получило на первых порах полного удовлетворения. Патриции сумели ослабить это предложение тем, что народу вместо прежних исключительно патрицианских консулов было предложено право выбирать частью из среды патрициев, частью из плебеев 3 «военных» трибунов с консульской властью. Сверх того этот компромисс был ограничен тем, что от консульства были отделены многие полномочия, послужившие к учреждению новой должности, занятие которой было доступно одним лишь патрициям. Эта новая цензорская должность, власть которой впоследствии получила весьма важное значение, была установлена для заведования цензом (налогом с имущества). Поэтому в круг ее действий входило также распределение граждан по классам в центуриях, составление списков сенаторов, всадников, граждан, установление налогов и податей и т. д. Вместе с этой финансовой деятельностью цензорам была предоставлена впоследствии и деятельность нравственно-полицейская. В силу предоставленного права надзора за правами и суда за проступки против нравственности, они преследовали и наказывали за дурное воспитание детей, беспорядочное ведение хозяйства и роскошь, жестокое обращение с рабами и клиентами, недостойное поведение должностных лиц и т. д. Наказания назначались сообразно общественному положению виновных и состояли, например, в исключении из сената или сословия всадников или в переводе из сельской в пользовавшуюся меньшим почетом городскую трибу.

7. Завоевание города вейев. Камилл
(405–396 гг. до н. э.)

Влияние патрициев благодаря их родовитости, богатству, прочной организации, политическому опыту, особенно проявлявшемуся в предвыборной борьбе, было так велико, что с 444 по 400 г. только они избирались военными трибунами с консульской властью. Впоследствии, начиная с 399 г. стали выбираться и плебеи. Но нередко случалось, что сенат, вследствие будто бы нарушения формальностей, объявлял выборы плебеев недействительными и пользовался другими средствами, чтобы не допустить плебеев к власти. В стремлениях воспрепятствовать избранию плебеев на должность военных трибунов патриции не отступали ни перед какими средствами и нередко прибегали даже к убийству. Доказательством тому может послужить поразительная история Спурия Мелия. По свидетельству Ливия, в 10 году после уничтожения децемвирата в Риме свирепствовал страшный голод. Многие, во избежание голодной смерти бросались в Тибр. Тогда один богатый плебей Спурий Мелий, принадлежавший к сословию всадников, из сострадания к несчастному народу скупил хлеб и раздал его голодающим частью даром, частью за бесценок. Этим поступком он приобрел всеобщую любовь, и можно было ожидать, что при желании он добьется должности военного трибуна. Патриции решили во что бы то ни стало воспрепятствовать такой возможности. С этой целью Спурия Мелия обвинили в том, что он имеет в доме склад оружия, устраивает у себя тайные собрания и стремится к единовластию. Старому Цинциннату, назначенному диктатором, было поручено устранить эту опасность. Он направил к Мелию начальника конницы Сервилия Агалу с тем, чтобы тот привел его для дачи ответа по возведенному обвинению. Мелий отказался исполнить приказание, пустился бежать от ликтора и стал взывать к народу о помощи. Агала догнал его и поразил мечом. Это убийство удостоилось похвалы диктатора как достославный подвиг, спасший свободу отечества.

Одновременно с этими внутренними междоусобиями продолжались внешние войны. Хотя нападения вольсков и эквов ослабели, неоднократные ссоры с северными соседями, этрусками, и распри с соседними городами Фиденами и Вейями привели к серьезной войне, из которой Рим с величайшим напряжением сил сумел выйти победителем. Сначала были завоеваны и разрушены Фидены, затем наступила очередь цветущих и многолюдных Вейев, которые долгое время были достойным соперником Рима и нанесли роду Фабия в 447 г. кровавое поражение на р. Кремер. Борьба хорошо укрепленного, расположенного на крутом холме и окруженного двумя реками города, была упорна и продолжительна. Войску пришлось осаждать его и зиму, и лето. Римляне не привыкли вести войны такого рода. До сих пор они совершали непродолжительные походы против разбойнически вторгавшихся шаек эквов и вольсков и после кратковременных перерывов снова возвращались к полевым работам и домашним занятиям. Теперь же воины, находясь на войне и зиму, и лето, не могли сами себя вооружать и обеспечивать продовольствием, и их приходилось содержать за счет государства. Таким образом римляне пришли к мысли о выдаче войскам жалованья. Благодаря этому нововведению римское войско, составленное из граждан Рима, получило способность вести действительные завоевательные войны, даже если они велись в значительном удалении от города.

Война против Вейев продолжалась уже 9 лет с переменным успехом. Римлянам впервые пришлось предпринять настоящую осаду. Они расположились перед городом укрепленным лагерем, построили осадные машины, придвинули боевые щиты, но взять его не смогли. Окончательно покорить город удалось диктатору Марку Фурию Камиллу в 396 г. Он приказал сделать подкоп, который шел из римского лагеря под стеной города до середины вейентинского замка, где находился храм Юноны. Сильный вооруженный отряд римлян проник этим подземным ходом до самого храма. Оставалось только вскрыть пол, и в этот момент, как свидетельствует предание, воины услышали голос верховного жреца. Держа перед царем мясо убитого жертвенного животного, он сказал: «Кто принесет эту жертву богине – хранительнице Вейев, тот победит в битве». В то же мгновенье пол был взломан и в храм во – рвались, прикрываясь щитами, римские воины. Камилл выхватил жертвенное мясо из рук жреца и принес его в жертву на алтаре Юноны. Это решило исход осады. Отряд Камилла, покинув храм, с боем прорвался к городским воротам и впустил в город основную часть римских войск. Вейи подверглись разграблению, в руки победителя попала богатая добыча. За эту победу Камилл удостоился такого блестящего триумфа, какого римляне еще не видывали. В роскошном одеянии, стоя на колеснице, запряженной четверкой белых коней, двигался он вверх по Священной дороге к Капитолию во главе опьяненных радостью воинов, воспевавших ему хвалебные гимны.

Плодородие завоеванной у вейентинцев земли и красота города столь сильно подействовали на воображение римлян, что всерьез зашла речь о том, чтобы переселить туда часть народа. Вопрос этот вызвал в сенате горячие споры, при этом Камилл решительно высказывался против переселения, видя в нем разделение сил, способное ослабить Рим и вызвать в будущем опасные осложнения. Его мнение было принято, и переселение не состоялось. Прошло некоторое время, и Камилл стал жертвой оскорбительной неблагодарности. Трибуны обвинили его в несправедливом разделе военной добычи и даже сокрытии некоторой ее части и потребовали к народному суду. Ему было вменено в преступление и то, что он триумфальным въездом на колеснице, запряженной четверкой белых коней, позволил себе уподобиться Юпитеру Капитолийскому. Оскорбленный этими обвинениями, Камилл не стал ждать приговора народного собрания и удалился в добровольное изгнание в Ардею. Покидая Рим, он, выйдя из ворот, обратился с мольбой к богам, чтобы те скорее заставили его сограждан раскаяться.

8. Галлы в Риме. Камилл
(390 г. до н. э.)

Скоро боги исполнили желание Камилла. Началось нашествие галлов. Вскоре после изгнания Камилла в римский сенат явились послы этрусского г. Клузий с просьбой о помощи против дикого врага, галлов (кельтов), пришедших из-за Альп. Еще 150 лет перед тем галльские племена заняли Верхнюю Италию. Часть этих племен, сенонские галлы, обитавшие между Равенной и Анконой под командованием царя Бренна перевалили через Альпы и напали на Этрурию. Римляне откликнулись на просьбу, но вместо войска отправили в качестве послов 3 сыновей М. Фабия Амбуста, чтобы те потребовали от галлов не совершать враждебных действий против союзников римского народа. Галлы ответили на это, что согласны заключить мир, если клузийцы уступят им часть лишних полей. Послы вернулись из стана галлов в осажденный город и сообщили там о требованиях Бренна. Требования были отвергнуты, а чуть позже клузийцы совершили вылазку против галлов, в которой, вопреки международному праву, принял участие один из римских послов. В стычке этот посол убил галльского военачальника и завладел его оружием. За столь грубое нарушение международного права Бренн потребовал от римлян выдачи всех трех Фабиев. Народ не только отверг это требование, но назначил Фабиев военными трибунами. Тогда галлы двинулись на Рим. Римляне под командованием трех Фабиев выступили им навстречу и сошлись с ними на р. Аллия в 11 милях от Рима. Здесь 18 июня 390 г. произошло сражение. Римляне были разбиты наголову, и с тех пор Аллиев день считался в Риме несчастным. В Риме уже полагали все потерянным, город был покинут. Целыми толпами люди бежали в Этрурию. Многие сенаторы, сановники и другие должностные лица вооружились и заняли Капитолий, собрав в него сколько можно было съестных припасов и сложив туда все драгоценности, какие только удалось спасти. Только самые престарелые сенаторы в количестве 80 человек не пожелали оставить город. Они завернулись в тоги и в ожидании смерти поместились в креслах из слоновой кости на площади перед своими домами. На 3-й день после битвы при Аллие галлы вошли в никем не защищенный Рим. Сенаторы и первый из них, Марк Папирий, были умерщвлены, все остававшиеся в городе жители – тоже, а самый город разграблен и превращен в пепел. Но штурм Капитолия был успешно отбит, и галлам пришлось приступить к его осаде. Однако скорым успехом осада не увенчалась, поскольку город, превращенный в груду развалин, не мог ничего доставить галлам, и те начали терпеть нужду в жизненных припасах. В попытках отыскать продовольствие галлы целыми толпами стали бродить по окрестностям Рима. Один из их отрядов, пришедший к Ардее, был разбит жителями этого города под предводительством Камилла. В это же самое время римляне, собравшиеся в Вейе, разбили отряд этрусков, который вторгся в Римскую область и возвращался оттуда с добычей. Эти успехи воодушевили римлян, и они решили избрать Камилла главным военачальником и под его предводительством освободить Рим. Но для утверждения Камилла в звании военачальника надлежало предварительно получить согласие сената, осажденного в Капитолии. Исполнить это опасное поручение взялся Понций Коминий. Он успешно прокрался сквозь неприятельский стан в Капитолий и возвратился оттуда в Вейи с сенатским постановлением о назначении Камилла диктатором. Но в то самое время, когда Камилл собирал войска в Ардее и Вейях, осажденные очутились в крайней опасности. Галлы, заметив следы Коминия, взобрались было уже ночью на Капитолий. Но в эту минуту крик посвященных Юноне гусей разбудил Марка Манлия, и галлы были им отражены и сброшены вниз. Таким образом крепость была спасена. После 7-месячной осады и у осажденных, и у осаждавших начался голод, а среди галлов открылась зараза. Вследствие этого стороны были склонны вступить в переговоры. Бренн согласился удалиться с войском за 1000 фунтов золота. При взвешивании собранного с трудом золота галлы употребили неверные весы. Римляне хотели этому воспротивиться, и тогда Бренн, бросив свой меч на чашу весов, воскликнул: «Горе побежденным!» В эту минуту явился с войском Камилл, объявил договор недействительным, прогнал галлов из города и разбил их в большом сражении в 8 милях от Рима.

Камилл совершил торжественный въезд в разрушенный город, причем ликовавшие воины называли его отцом отечества и «вторым Ромулом». Разрушенный город стал быстро отстраиваться, но исторические документы, за исключением уцелевших случайно, пропали безвозвратно. Прозвание «второго Ромула» Камилл заслужил еще и в другом смысле. Теперь, когда Рим превращен был в груду пепла, прежнее желание народа переселиться в Вейи воскресло с новой силой, и вопрос о переселении был поднят самими трибунами, которые надеялись таким образом покончить с постоянными спорами с притязательными патрициями из-за раздела земельных угодий и основать в плодородной Вейентинской области свободную общину на новых началах. Камилл воспротивился этой идее всеми силами, умолял народ не оставлять храмов и алтарей богов и напомнил ему о выгодном расположении Рима. Народ согласился с его доводами. Вполне утвердил народ в этом решении глас богов. Когда сенат обсуждал вопрос о переселении, на форуме показался отряд воинов, и начальник отряда воскликнул: «Стой! Останемся здесь». Заседавшие в куриях сенаторы приняли эти случайные слова за хорошее предзнаменование и указание богов. Народ принял толкование, переселение отменили, и все принялись за восстановление города[13]13
  Следует сказать, что история вторжения галлов, составленная Ливием по написанной в греческом духе летописи Фабия Пиктора, изукрашена романтическим вымыслом. Все подробности измышлены с целью прославления Камилла. Рассказ о спасении Капитолия гусями и храбростью Манлия равным образом относятся к области мифа. Поэтому действительными историческими событиями остаются только вторжение галлов, поражение римлян при Аллии, разрушение Рима и неудавшаяся осада Капитолия. Столь же сомнительным следует считать сообщение Ливия о походах римлян против галлов, якобы совершенных между 367 и 349 гг. В 1-м из них еще раз победоносно выступает престарелый Камилл, а во 2-м юный Тит Манлий, согласно Ливию, убивает в единоборстве исполина галла, завладевает его золотым ожерельем, за что получает прозвание Торквата.


[Закрыть].

9. Манлий Капитолий. Борьба за государственные должности. Законы Лициния
(385–366 гг. до н. э.)

После ухода галлов для римлян и в особенности – для плебеев наступили мрачные времена. Всюду, где прошли варвары, все было разрушено и разграблено. Наступило поистине невыносимое положение. Не было самого необходимого: ни хлеба, ни овощей, ни скота, ни жилищ, а главное – семян для посева. У плебеев не было средств, чтобы приобрести все это, и им не оставалось ничего другого, как взять это в долг у патрициев. При этом всякий должник в силу все еще существовавшего сурового долгового права должен был приготовиться к самому безжалостному с собой обращению. В таком бедственном положении над народом сжалился Манлий Капитолий. Он продал земельный участок, доставшийся ему в Вейентинской области, и выкупил из кабалы 400 бедных плебеев. Одного отрядного начальника, который должен был лишиться свободы за долги, он выкупил сам, заплатив за него собственные деньги. Можно было с уверенностью предположить, что Манлий потребует снижения, а может, и прямого погашения долгов посредством уплаты их из денег, выручаемых от продажи общественных земель. Вследствие этого он стал любимцем плебеев и страшным для сословных товарищей. За дружественное отношение к народу Манлия постигла месть патрициев. В их глазах Манлий был изменником, за что и заслуживал смерть. Диктатор Авл Корнелий Косс обвинил его в государственной измене и заключил в темницу. Но из-за угрожающего положения народа его пришлось выпустить на свободу, которой он воспользовался для того, чтобы еще больше восстановить народ против патрициев. Тогда Манлия вновь обвинили в стремлении к царской власти. Ввиду того, что при первом публичном разбирательстве дела народ при виде спасенного Манлием Капитолия не мог признать его виновным, новое было назначено в месте, откуда нельзя было видеть Капитолий[14]14
  Более достоверным, однако, следует считать то, что в виду невозможности осуждения Манлия в центуриатских комициях, он был привлечен к суду патрицианских куриатских комиций и приговорен здесь к смерти.


[Закрыть]. Затем Манлий был сброшен с Тарпейской скалы, а дом его, находившийся на Капитолии, был срыт до основания. Едва Манлий пал жертвой несправедливого судебного приговора, как снова усилились притеснения плебеев патрициями. Кончились же они прямо противоположным результатом – полным уравнением прав обоих сословий.

В 376 г. два народных трибуна Лициний Столон и Л. Секстий выступили с предложениями, направленными к уравниванию прав патрициев и плебеев. 1-е касалось временного облегчения долговых обязательств и уничтожения кабалы за долги. В соответствии с этим предложением должники обязаны были возвратить лишь полученный взаймы капитал за вычетом уже уплаченных процентов. Остальная же часть капитала должна была быть выплачена в течение 3 лет. 2-е предложение имело в виду устранение зла в самом его корне, ибо истинную причину непосильного обременения плебеев долгами следовало искать в недостатке свободной земельной собственности. Находившегося в зависимости, обложенного податями земледельца надлежало обратить в свободного собственника земли. К достижению этого и было направлено 2-е предложение, согласно которому ни один гражданин не мог иметь в своем владении более 500 югеров[15]15
  125 га.


[Закрыть] общественной земли. Таким образом появлялась возможность создать большое число свободных земельных собственников, а излишнюю землю разделить между бедными плебеями. В силу 3-го предложения отменялась существовавшая должность военных трибунов с консульской властью и восстанавливалось прежнее консульское звание с важным прибавлением, что один из консулов непременно должен быть из плебеев. Патриции употребили все средства хитрости и насилия, к которым не раз успешно прибегали, чтобы воспрепятствовать осуществлению этих реформ. Они даже сумели привлечь на свою сторону некоторых из 10 трибунов, которые выступили против Лициния и Секстия. Но, с другой стороны, в среде самой аристократии, по примеру Кассия и Манлия, образовалась оппозиционная консервативной либеральная партия, стремившаяся к улучшению существующего порядка вещей. Поддерживаемая этими друзьями плебеев, народная партия после упорной 10-летней борьбы все-таки победила. Патриции вынуждены были уступить, и предложения Лициния и Секстия, принятые трибуционными комициями, были утверждены сенатом. Когда наступил срок выборов консулов, Л. Секстий стал 1-м консулом, избранным из плебеев.

Когда патрициям пришлось в конце концов поступиться столь упорно отстаиваемым ими консульством, то они постарались спасти хотя бы то, что могло быть еще спасено. Им удалось отделить от консульского звания одно существенное преимущество – судебную власть и возложить ее на вновь учрежденного сановника – претора, на должность которого избирались исключительно патриции. Двум эдилам (помощникам трибунов) из плебеев были противопоставлены два эдила из патрициев. Они заведовали полицейскими делами, общественными зданиями, следили за порядком на улицах и площадях и правильностью совершавшихся торговых сделок. Позднее в их обязанность перешло также устройство праздничных игр, которые оплачивались ими же. Теперь постепенно становилось все более серьезным значение народных трибунов, и они сами действовали все более решительно и смело. Уже в 356 г. диктатором был избран плебей Марций Рутил. В 351 г. плебеи получили доступ к цензорству, затем к преторству и, наконец, в 300 г. – к занятию жреческих должностей. В 326 г. суровые долговые законы были уничтожены, долговые обязательства не могли более распространиться на личность, жизнь, свободу должника. Таким образом борьба патрициев с плебеями закончилась установлением их полного политического равноправия. В память об этом был воздвигнут храм Конкордии (Согласия). Благодаря окончанию внутренних смут был приобретен избыток свежих сил. Ничем не разделяемые и не раздробляемые, они получили возможность действовать сообща, с удвоенной энергией. Настала пора, когда Рим, достигший внутреннего спокойствия, получил возможность выступить из непосредственно окружавших его границ и отважиться сделать первый шаг к распространению своего владычества над Италией. Это случилось во время Самнитских войн.