Текст книги "Мифы древнего мира"

35. Возвращение и грозное правление Суллы. Перемены в государственном устройстве. Смерть Суллы

Владычество партии Мария, установившееся в правление Цинны, приближалось к концу. Уже распространился слух, что Сулла победоносно окончил войну с Митридатом и находится на пути в Италию. Вскоре этот слух подтвердился. Сулла отправил сенату письмо, в котором описывал свои заслуги перед отечеством и козни врагов и вместе с тем возвещал о своем возвращении и твердом решении отомстить этим врагам. Сторонники Мария знали, что это не пустые угрозы: Сулла имел в распоряжении войско, хоть и уступавшее войску марианцев по численности, но все-таки состоявшее из 40 000 хорошо обученных, испытанных и преданных ему воинов. Войско же марианцев насчитывало 200 000 человек, но было набрано из своевольных, вероломных и алчных людей. Цинна хотел идти с войском в Грецию, но солдаты взбунтовались и убили его.

Весной 83 г. Сулла высадился в Брундизии. Ни одно из марийских войск не оказало ему сопротивления. Многие перешли на сторону Суллы, многие бежали в Верхнюю Италию. За ними последовали легаты Суллы, чтобы там истребить их. Среди них был и молодой Гней Помпей. Сильнейшее сопротивление оказал только г. Пренеста, в которой укрепился сын Мария. Сулла поручил осаду Пренесты одному из легатов, а сам двинулся на Рим. Под его стенами Сулле пришлось выдержать кровопролитное сражение с храбрыми самнитянами, луканами и кампанцами. Победу над ними доставил Сулле Марк Красс, который командовал правым флангом. Затем торжествующий Сулла вступил в город, который со страхом и трепетом ожидал кровавой расправы. Наконец сдалась и Пренеста – после того, как молодой Марий лишил себя жизни. Военачальники Суллы преследовали оставшихся марианцев через всю Италию, даже в Испании и Африке. При этом так отличился 24-летний Помпей, что Сулла при его возвращении в Рим вышел навстречу со свитой, дал ему титул Великого и позволил ему устроить триумф, хотя тот не был не только консулом, но даже и претором. Великолепный триумф самого Суллы в честь его победы над Митридатом продолжался два дня. Едва Сулла увидел себя повелителем Рима, как дал волю самому свирепому мщению. Прежде всех испытали на себе его ярость несчастные граждане Пренесты. Он приказал солдатам выгнать их на площадь – их было 12 000 человек – и расстрелять всех до одного стрелами. 6000 человек из марианского войска, в числе которых было много самнитян, сдались добровольно: Сулла обещал помиловать их. По приказу Суллы они были согнаны на Марсово поле, где в страшной неизвестности ожидали своей участи. Затем туда же вступил вооруженный легион, и солдаты бросились на этих несчастных и стали рубить их. Рядом, в храме Беллоны, в это время происходило заседание сената, на котором Сулла держал речь. В открытые окна храма доносились крики и стоны умирающих. Сенаторы ужаснулись. «Успокойтесь, – произнес Сулла, – и не заботьтесь о том, что там происходит. Там находится кучка негодяев, которых наказывают по моему приказанию».

Затем Сулла ввел проскрипции – списки приверженцев Мария, объявленных вне закона. Для сторонников Суллы это было равносильно полному разрешению на убийство, грабеж и насилие, и этим правом воспользовались лица мстительные и алчные. Все узы крови, дружбы, гостеприимства, святости были порваны. Всякий, кто имел врага или кредитора, и какой бы партии тот ни принадлежал, мог поместить его в проскрипционный список, убить и присвоить себе его имущество. Столь обесславивший себя впоследствии Катилина убил брата, а затем просил Суллу внести его в проскрипции. Лучшей добычей представлялись богатые купцы; не щадили также должностных лиц, ибо с их смертью высвобождались доходные должности. Подобно тому, как два года назад свирепствовали приспешники Мария, теперь купались в крови граждан приверженцы Суллы. Никто не смел под угрозой смертной казни давать убежище приговоренному или помочь ему бежать. Сулла приказал разрыть могилу Мария и выбросить его прах, были уничтожены и все памятники в честь побед Мария. Для того, чтобы ни один из приговоренных не избег убийцы, Сулла оценил голову каждого из осужденных в 12 000 динариев. Эта приманка настолько подействовала, что убийцы с отрубленными головами в руках ежечасно входили в дом Суллы и выходили оттуда обратно с деньгами. Пока весь город походил на бойню, Сулла каждый вечер веселился за роскошным столом в обществе плясунов и развратных женщин. Один из подчиненных ему военачальников однажды спросил его, когда будет конец убийствам. «Я и сам этого пока еще не знаю, – отвечал Сулла, – пока возьми вот это». И он подал ему лист, на котором были написаны имена 80 знатных мужей, приговоренных к смерти. На следующий день Сулла приказал казнить еще 220 человек и вскоре затем еще столько же. При этом он сказал в одной публичной речи, что пока осудил только тех, чьи имена пришли ему на память, и что впоследствии наступит очередь и тех, имена которых он пока не может припомнить. По приблизительному подсчету во время проскрипций было убито 15 консулов и консуларов (бывших консулов), 90 сенаторов, 2600 всадников и более 100 000 прочих граждан. После этих казней бесчисленное множество домов, поместий и земель опустели, поэтому Сулла раздарил их друзьям и любимцам. Один из его вольноотпущенников мог соперничать с царями в великолепии поместий, картин и статуй. Сулла не упустил случая и для собственного обогащения.

Чтобы отблагодарить 120 000 солдат, Сулла послал их в Этрурию, Лациум и Кампанию с разрешением силой выгнать местных жителей из жилищ и разделить между собой их дома и поля. Этим несчастным не оставалось ничего другого, как соединиться в разбойничьи шайки и грабить и убивать других. Новые же поселенцы стали для Суллы надежной опорой в провинции. Чтобы иметь подобную надежную опору и в Риме, Сулла даровал свободу 10 000 рабам, предоставил им римское гражданство и наделил имуществом убитых. Все они получили имя «Корнелий» и всегда составляли надежную стражу Суллы, когда он появлялся среди народа. Затем Сулла заставил сенат избрать его пожизненным диктатором, чтобы сосредоточить в своих руках всю судебную и законодательную власть. Снабженный такими полномочиями, Сулла получил возможность заняться переустройством государства. Демократия внушала ему отвращение. Ее надлежало вырвать с корнем, чтобы восстановить аристократически-олигархическое правление сенатской партии. Упомянутые выше военные поселенцы, готовые повиноваться во всякое время по призыву сената, представляли своего рода надзор за беспокойными элементами населения. Были ограничены права народных трибунов. Теперь они могли вносить законы на утверждение в народном собрании только с разрешения сената. Далее, тот, кто занимал должность народного трибуна, лишался права на получение высшей государственной должности. Судебная власть была отнята у сословия всадников и возвращена сенату. У всадников также было отнято право брать на откуп взимание пошлин и налогов в провинции Азии. Во время народных празднеств и в театрах с этого времени всадники могли занимать места только на плебейских скамьях. Впрочем, чтобы не раздражать окончательно это сословие, Сулла избрал из его среды 300 членов в новый сенат. Кроме того, он пополнил поредевший сенат приемом в него некоторых военачальников и любимцев. Вместо прежних 500, сенат состоял теперь из 600 членов. Сенат должен был иметь надзор за всеми правительственными действиями, за делами управления и за правосудием. Одной из важнейших государственных должностей было цензорство, теперь его права ограничивались. У цензоров было отнято право надзора за нравами, и за ними остались лишь финансовые дела: надзор за общественными постройками и за списками граждан, по которым устанавливались податная и служебная повинности.

Вместо цензуры были введены полицейские законы против роскоши на пирах, при погребениях и т. д. с целью воспрепятствовать все более усиливавшимся преступлениям. Были изданы строгие законы, каравшие изготовление фальшивой монеты, отравление, подделку духовных завещаний, неправильное достижение государственных должностей, поджоги, убийство вообще, убийство отца, матери и других родственников и государственную измену. Восстановив порядок и спокойствие, Сулла устроил великолепные игры, чтобы потешить народ после стольких трудов и лишений. На площади Рима Сулла также задал народу роскошный пир, который продолжался несколько дней. Сам Сулла каждый вечер проводил за роскошными пиршествами, а ночи – в бесстыдных оргиях. Хотя к такой личности, как Сулла, нельзя относиться без содрогания, однако к этому чувству невольно примешивается и некоторое уважение: ведь он, правда ужасными средствами, но в короткое время сумел положить конец долгим смутам и вернуть римлянам порядок и повиновение. Эту задачу Сулла выполнил настолько успешно, что при его жизни никто не осмелился возбудить какую-либо смуту. Восстановив господство аристократии, Сулла добровольно сошел с политической арены. Никто не верил своим ушам, когда этот человек – перед которым все трепетало, когда он проходил по улицам в сопровождении 24 ликторов – появился без всякой свиты на ораторской трибуне и обратился к народному собранию с приглашением потребовать у него отчета в его действиях и упущениях. Но страх еще сковывал уста всех, и они хранили глубокое молчание. Сулла сошел с трибуны и без всякой вооруженной свиты пошел к себе домой. Только один юноша отправился вслед за Суллой и с бранью дошел до дверей его дома. Тут Сулла обернулся и сказал ему спокойно: «Ты будешь причиной и виной того, что впоследствии ни один диктатор не сложит добровольно своего достоинства». Через несколько дней он удалился в свое поместье в Путеолы. Остаток жизни Сулла провел в охоте, рыбной ловле и пирах. Он умер в 78 г. от горлового кровотечения на 60-м году жизни. Тело Суллы было торжественно перенесено в Рим, предано сожжению на Марсовом поле, а затем прах его был погребен рядом с усыпальницами царей.

36. Смуты после смерти Суллы: Лепид (78–77 гг. до н. э.), Серторий (80–72 гг. до н. э.), Спартак (74–71 гг. до н. э.)

Едва Сулла сошел с политической арены, как возобновились смуты, постоянно нарушавшие внутренний и внешний покой государства. Ни один полководец, вышедший из школы Суллы, не имел ни той твердости воли, ни тех умственных способностей, которыми отличался Сулла, тогда как противники еще имели отличного руководителя: по следам Мария смело и успешно выступил Серторий. Начало новым смутам положил Марк Эмилий Лепид – отец будущего триумвира. Состоя в должности наместника Сицилии, он отличился таким непомерным лихоимством, что опасался жалоб на злоупотребления и, желая избежать этого, отпал от партии Суллы и стал добиваться отмены его законов. Лепид пошел путем насилия, собрал войско в Этрурии, но был без особого труда разбит Помпеем и Катулом. Войско Лепида рассеялось и затем по частям присоединилось к войску марианцев в Испании, которым командовал Серторий.

Серторий, человек с выдающимся военным дарованием и благородным образом мыслей, осужденный Суллой, бежал в Испанию и собрал там остатки марианцев. К нему с радостью примкнули лузитане, которые надеялись с его помощью сбросить с себя ненавистное римское иго. Много лет Серторий вел партизанскую войну. С необыкновенным искусством пользуясь гористой местностью и укрепленными городами, он успешно боролся с войсками сената. Серторий замышлял даже совсем отторгнуть Испанию от Рима. Он образовал настоящую республику, во главе которой был сенат, состоявший из 300 членов; сенат назначал должностных лиц и военачальников. Насколько серьезным полководцем был Серторий, можно заключить из того обстоятельства, что даже Митридат считал для себя выгодным заключить с ним союз. Во главе сенатских войск стоял Квинт Метелл, которого вскоре сменил Помпей. Несмотря на численное превосходство, Помпей был не в состоянии победить Сертория. Римское войско истощалось в бесчисленных мелких схватках и неслыханных трудностях горных походов. Кроме того, оно испытывало чувствительный недостаток в продовольствии. Но Сертория подстерегла измена в собственном лагере и привела его к гибели. Завистливый Перперна, находившийся под начальством Сертория, устроил против него заговор. Серторию сообщили о мнимой победе одного из его военачальников и пригласили на пир по случаю этой победы. Он отправился на празднество. Обычно трапезы Сертория отличались умеренностью и порядком: он не допускал ни бесстыдных зрелищ, ни непристойных шуток. Здесь же вино лилось рекой, за столом царила распущенная болтовня. Эта разнузданность стала противной Серторию, и он отвернулся от позорного зрелища. В это самое мгновение Перперна уронил на пол серебряный кубок, что было условным знаком к нападению. Первый удар кинжалом нанес Марк Антоний, сидевший рядом с Серторием, затем бросились и остальные. Серторий погиб. Теперь Риму нечего было опасаться, что Серторий, подобно Ганнибалу, перенесет войну из Испании в Италию. Хотя Перперна и присвоил себе командование войсками, он был не в состоянии держать солдат в повиновении. Воины, как из местных жителей, так и из римлян, начали разбегаться целыми толпами, и ослабленное войско рассеялось при первом же столкновении с Помпеем. Затем Помпей успокоил страну скорее благодаря кроткому и спокойному обращению, чем строгостью; строго отнесся он только к Перперне, которому не помогло и то, что он передал Помпею переписку Сертория с бывшими консулами. Помпей бросил в огонь все эти бумаги, которые могли послужить причиной смут и компрометировать многих государственных мужей, а Перперну предал казни.

В 74 г. римское государство переживало тяжелое время. Когда в Испании шла война с Серторием, в Италии началось восстание рабов. Положение рабов, число которых в результате бесчисленных войн возросло до громадных размеров, часто было невыносимым. Они должны были исполнять самые тяжелые работы. Корыстолюбивые хозяева пользовались их силами самым бесчеловечным образом. Поэтому нисколько не удивительно, что многие рабы предпочитали смерть безотрадному существованию или пытались силой добиться свободы. К таким людям принадлежал и отважный, необыкновенно даровитый Спартак. Будучи взят в плен на войне, он попал из гор своей родины Фракии в Капую и здесь был продан в гладиаторскую школу. В школе он организовал заговор, бежал с 78 сотоварищами и призвал других рабов к восстанию. За неделю число восставших рабов возросло до 50 000 человек. К ним присоединились толпы рабов из кельтов и германцев под начальством Крикса и Эномая, толпы восставших рабов росли подобно лавине. Армия Спартака разрасталась и становилась грозной силой. Рим начал трепетать, как во времена нашествия галлов или кимвров и тевтонов. Борьбу с восставшими рабами было поручено вести претору Марку Лицинию Крассу. Войско восставших страдало отсутствием военной дисциплины, единодушия и вооружения. Благодаря этим обстоятельствам Крассу удалось оттеснить Спартака на юг Италии. Отряды рабов, состоявшие из кельтов и германцев, отделились от Спартака. При Петелии произошло решительное сражение. Сам Спартак сражался очень мужественно и, поразив собственноручно двух центурионов, пал в общей свалке. Около 5000 человек избегли смерти в этом сражении, но попали в руки возвращавшемуся как раз в это время из Испании Помпею и были им истреблены. Помпей приписал себе победу как над Серторием, так и над Спартаком. Он донес сенату: «Красс выиграл битву, а я с корнем вырвал войну». Сенат предоставил Помпею честь торжественно проследовать в блестящем триумфе по разукрашенным улицам столицы. Крассу за победу над рабами пришлось удовольствоваться малым триумфом – т. н. «овацией». В этом случае полководец следовал пешком или верхом на коне, одетый в тогу, обшитую пурпурной каймой, и украшенный вместо лаврового миртовым венком. В Капитолии он приносил в жертву Юпитеру не быка, а овцу. Теперь Помпей стал первым лицом в Риме. Крассу пришлось победить внутреннюю досаду и с подобострастием присоединиться к ненавистному сопернику. И Помпей, со своей стороны, находил дружбу с богатейшим человеком Рима достойной, так что с этого времени они отлично содействовали друг другу оба избраны консулами на 70 г. Красс воспользовался своим избранием, чтобы как можно крепче заручиться расположением народа. Он принес Геркулесу «великую жертву», угостил народ обедом, накрыв 10 000 столов, и выдал из своих запасов каждому гражданину Рима хлеба на 3 месяца. Это не было проявлением великодушия, ибо Красс рассчитывал по истечении срока консульства получить в управление богатую провинцию и возвратить сторицею расходы по угощению и раздаче хлеба. Помпей во время консульства соперничал с Крассом в угождении народной массе и достиг цели самым простым способом – отменил законы Суллы. По предложению Помпея, народным трибунам были возвращены их прежние права. Цензорское достоинство было также восстановлено в прежнем значении и с избранием на эту должность на 5-летний срок. Все эти меры наносили тяжкие раны партии оптиматов. Помпей понимал, что от этой партии ему ожидать нечего и следует опираться на народную партию.

37. Война с пиратами
(67 г. до н. э.)

В это время Римское государство беспокоил совершенно особенный враг. Во время внутренних смут в юго-восточной части Средиземного моря, на труднодоступных берегах Киликии, Памфилии и Ликии, а также на о. Крит, в громадных размерах началось морское разбойничество. Сотни быстроходных кораблей с экипажем, состоящим из смелых матросов, к которым присоединялись безродные беглецы или искатели приключений, бороздили Средиземное море. Пираты нападали на торговые суда и, высаживаясь на острова и прибрежные местности, грабили города и даже уводили жителей для продажи их на невольничьих рынках Делоса. Митридат, находившийся во враждебных отношениях к Риму, покровительствовал морским разбойникам. Даже один из римских наместников Веррес оказывал значительное содействие этому преступному промыслу за определенную долю добычи. Остальные наместники или проявляли мало энергии для подавления этого зла, или не имели достаточно сил. Исключением в этом отношении являлся только Сервилий Батиа, который разрушил многие укрепленные пристанища пиратов. Но успех его был непродолжителен. Дерзость морских разбойников все больше возрастала. Они начали угрожать самой Италии, уводили в плен знатных римлян, чтобы получить за них большие денежные выкупы. Подвоз хлеба в Рим из Африки и других областей оказался настолько затруднен, что можно было опасаться всеобщего голода. В таких обстоятельствах действительную помощь мог оказать только испытанный и надежный полководец. Народ обратил взоры на Помпея. И несмотря на то, что партия оптиматов во главе с консулом Пизоном употребляла все средства, чтобы воспрепятствовать избранию Помпея главным полководцем, народный трибун Авл Габиний добился этого избрания. Помпею была предоставлена на три года неограниченная проконсульская власть на всем Средиземном море. Он получал право распространять круг действий по всем берегам на 400 стадий в глубь страны. Помпею было разрешено вооружить и снабдить необходимым экипажем 500 военных кораблей и собрать войско из 12 000 пехоты и 4000 всадников. Облеченный такими полномочиями, каких прежде не имел ни один полководец, Помпей осмотрительно и энергично приступил к выполнению возложенной на него задачи. Военные силы он распределил таким образом, что с главной их частью он сам расположился в западной области, а подчиненные ему 5 военачальников рассеялись в восточных областях Средиземного моря. Затем была устроена облава. Помпей выгонял пиратов и направлял их навстречу легатам: морские разбойники были пойманы как бы в сеть. 1300 разбойничьих судов было пущено ко дну, с ними погибло 10 000 человек; 400 судов и 20 000 человек было взято в плен. Все это произошло за несколько недель. Оставалось овладеть разбойничьими притонами и укреплениями на скалах. Многие Помпей взял силой, другие добровольно отворили ему ворота в надежде на его снисхождение и пощаду. Несколько тысяч пленных Помпей поселил по берегам Киликии, в особенности в г. Солы, который был переименован в Помпейополь. За 3 месяца все Средиземное море было очищено от пиратов, и Помпей вплел новый блистательный листок в свой победный лавровый венок.