Текст книги "Код Розы"

Обе женщины обернулись, заслышав ее приближение. От Бетт не ускользнуло, как их передернуло при виде ее окровавленного рта. Правда, они попытались не выдать себя, но она все равно заметила. На секунду ее шаги замедлились. Озла сползла с капота и распахнула дверь:

– Едем?

Бетт рухнула на заднее сиденье и вытянулась пластом. Голова закружилась от новых запахов: кожаной обивки, духов «Суар-де-Пари» – Озлы и «Шанель № 5» – Маб… Тут же был и ее собственный запах – страха, нашатыря и пота. «Хочу искупаться».

Маб завела мотор и сделала разворот.

– Только не гони слишком быстро, – сказала Бетт. – Не надо привлекать внимания.

– Спрячься под этим, – велела Озла, передавая ей плед.

Бетт заползла под плед, но не удержалась, чтобы не посмотреть хоть глазком в заднее стекло, когда они свернули с дороги, ведшей к клинике. Позади оставался просто какой-то большой каменный дом с увядшими розами в саду, скрытый за высокими стенами, словно полуразрушенный замок Спящей красавицы. В окно дул ледяной ветер. Пахло папоротником. Воздух свободы…

– Ложись! – прошипела Маб, вжимая педаль газа.

Бетт легла. Голова по-прежнему кружилась. На переднем сиденье Озла и Маб переговаривались вполголоса:

– …как только поймут, что мы не сестры Бетт…

– …даже понятия не имеют, как нас на самом деле зовут…

Из-под пледа вырвался вопрос:

– А вы не знаете, что сталось с Бутсом?

Ошарашенная пауза. Бетт вся сжалась в предчувствии ответа.

– Когда тебя увезли, его вернули в Аспли-Гиз, – сказала Озла. – Наша квартирная хозяйка оставила его у себя. В прошлом году она писала о нем в рождественской открытке.

Бетт зажмурилась. Ее собака жива и в безопасности. Это показалось ей лучшим в мире предзнаменованием.

После этого заговорила Маб:

– А куда мы едем, Бетт?

Бетт открыла рот и снова закрыла. Впервые за три с половиной года ее мнения спрашивают, и ей надо самой принять решение. «Бентли» несся по пустошам, и Бетт Финч зажмурила полные слез глаза, всхлипнув от облегчения.

«Алиса сбежала из Зазеркалья, Джайлз. И теперь она идет по твою душу».

Глава 75

– А почему Джайлз вообще спутался с русскими? – спросила Маб, переключая скорость. «Бентли» теперь несся мимо Блэкпула, далеко на юг от Йорка и еще дальше – от Клокуэлла. – Не спорю, в БП многие любили поразглагольствовать о своей симпатии к красным, но мне всегда казалось, что Джайлзу никакого дела нет до всей этой идеологии.

– По его мнению, БП недостаточно помогал нашим союзникам, – объяснила Бетт. Она уже не лежала, а сидела, цветастое ситцевое платье Маб висело на ее исхудалом теле. А Озла выдала ей гребешок и духи со словами: «Не обижайся, дорогуша, но ты выглядишь как огородное пугало». – Он решил, что это способ помочь Советам выиграть войну, вот и помог. И считает себя патриотом. – Последние слова она произнесла с нажимом, будто плюнув.

– Вообще-то наш премьер действительно очень скупо делился с русскими тем, что мы узнавали из шифровок, – заметила Озла. – Помню, меня это тоже возмущало.

– Да, но ты-то не предала свою страну, – сказала Бетт.

«А была бы я так же верна родине, запри она меня в дурдоме?» – подумала Маб. Если уж начистоту, Джайлз, конечно, посеял семена сомнения, но изоляция Бетт – результат одержимости секретностью в БП. Впрочем, в этом отношении Бетт всегда отличалась несгибаемостью. Не имело значения, что родина ее предала; она принесла присягу и будет верна своему слову до самой смерти. Быть может, как раз этот стальной стержень и помог ей не сломаться среди безумцев.

– Для начала можно обратиться к капитану Тревису, – предложила Озла. – Он теперь живет в Суррее. Тревис нас знает, с его связями будет нетрудно выйти на МИ-5, и тогда…

– Нет, – отрезала Бетт. – Никакого Тревиса, никакого МИ-5. Пока еще нет.

Маб на мгновение оторвала взгляд от дороги и недоуменно вытаращилась на Бетт:

– Но ведь надо срочно узаконить твое положение. Мы и так уже страшно рискуем, потому что помогли тебе сбежать.

– Но вы меня туда и засадили, – отчеканила Бетт.

Натянутая атмосфера, витавшая в салоне «бентли», взорвалась.

– Бетт! – Озла потянулась было, чтобы дотронуться до лежавшей на перегородке между сиденьями руки Бетт, но передумала. – Мы ведь не знали, что они хотят отослать тебя в клинику для душевнобольных. Знай мы это, когда нас допрашивали…

– Я потеряла три с половиной года жизни из-за того, что вы на меня разозлились. – Пальцы Бетт судорожно сжимались и разжимались. – Теперь-то я достаточно наказана? Вы удовлетворены? Слушайте, вы имеете хоть какое-то представление о том, каково мне пришлось в Клокуэлле?

– Конечно, нет. – Они подъехали к перекрестку, и Маб вдавила педаль тормоза так, что их тряхнуло. – И я никогда в жизни не пожелала бы тебе ничего подобного, сколько бы между нами ни было обид. Я всего лишь хочу сказать, что если искать виноватых, то ты и сама не без греха, и потому предлагаю оставить это. В преступлении – в настоящем преступлении – виноват лишь один человек, Джайлз Талбот, а мы с Озлой готовы помочь тебе с ним расквитаться. Так почему нам нельзя обратиться к властям?

Бетт двумя пальцами достала что-то из кармана и показала им. Это был маленький латунный ключик.

– Потому что сначала мне нужно взломать код «Роза».

Глава 76

Минуло уже десять вечера, когда они въехали в Бакингемшир. «Бентли» осторожно продвигался по темным проселочным дорогам.

Около тридцати миль назад все трое замолчали. Бетт знала, что это произошло, когда они проезжали совсем близко от Блетчли-Парка.

– Я там не была с тех пор, как меня перевели в Адмиралтейство осенью сорок четвертого, – неожиданно сказала Маб. – Тогда все еще гудело и жужжало, работало как часы… К тому времени в БП служили тысячи людей. А помните, как поначалу все казалось таким запущенным и мы знали всех в каждой смене?

– А меня уволили в сентябре сорок пятого, – сказала Озла. – Прислали стандартное письмо: «Ввиду прекращения военных действий и т. д. и т. п., соблаговолите убираться к черту и никогда никому не говорите, чем тут занимались, иначе будете повешены, выпотрошены и четвертованы». – Она вздохнула. – Но вычищать все начали еще до моего отъезда. Я была в группе, которую послали в наш старый Четвертый корпус. Нам велели пройтись по каждой дощечке. Раньше, когда донимали сквозняки, в трещины в стенах запихивали бумажки с расшифровками, чтобы не дуло. Пришлось выковырять каждый клочок и все это сжечь.

Бетт хотелось остановиться у ворот Блетчли-Парка, но, с другой стороны, она даже радовалась, что этого делать нельзя, слишком уж велика опасность быть замеченной возле родного поселка. Да и выдержит ли она зрелище опустевшего и заброшенного БП? «Какие вещи мы тут делали! И никто никогда об этом не узнает».

В молчании они свернули во двор, припарковались и, потягиваясь, вылезли из машины. Бетт еще никогда не чувствовала себя такой разбитой: утром она проснулась в камере, к обеду была на свободе, а к вечеру уже успела пересечь большую часть Англии. Неужели все эти события уместились в один-единственный день?

Маб долго пришлось звонить в дверь затихшего темного дома. Наконец заскрипели дверные петли.

– В чем дело? – послышался взволнованный голос вдовы Дилли Нокса. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось. – Бетт вышла вперед, и глаза миссис Нокс округлились. – Простите, что беспокоим вас, миссис Нокс, но дело неотложное. Три с половиной года назад я кое-что заперла в сейфе вашего мужа. Теперь я хочу это забрать.

Войдя в библиотеку, Бетт так сильно ощутила присутствие Дилли, что чуть не расплакалась. «Я тебя не предала, – подумала она, проходя мимо его потертого кресла. – Я не сдалась». Маб и Озла остановились поодаль, глядя, как Бетт идет к стене и открывает панель. Глубоко вдохнув, она посмотрела на дверцу сейфа и вставила ключ. Раздался тихий щелчок, и Бетт ощутила его не только слухом, но и самим сердцем. Озла и Маб ахнули, когда она протянула руку и вынула из сейфа папку с «Розой».

– Это и есть оно? – прошептала Озла.

Бетт отнесла папку к бюро Дилли и разложила страницы. При виде знакомых пятизначных блоков кода «Энигмы» ее накрыло такой волной воспоминаний, что она едва удержалась на ногах. И тогда какая-то кошачья, дремавшая часть ее мозга пробудилась и потянулась в жадном ожидании работы. Бетт начала раскладывать листы – первым шло единственное сообщение, которое она уже взломала и пропустила через «Тайпекс» в свой последний день в БП. Бетт заметила, что руки у нее уже не дрожат, а двигаются быстро и четко.

– Смотрите, – сказала она. Маб и Озла подошли, чтобы прочесть, глядя через ее плечо, слова, которые Бетт годами хранила в памяти.

Озла первая поняла, в чем проблема.

– Мы пропали, – лаконично заключила она.

– Здесь нет его имени! – Казалось, еще минута – и Маб взорвется от злости. – Он это знал?

– Он не знал, что конкретно у меня есть. А без имени здесь недостаточно доказательств, чтобы его свалить. – Бетт постучала пальцем по словам «ваш источник в ПОН».

– Но он ведь пошел в наступление, как только ты прочла текст. И устроил, чтобы тебя посадили под замок и ты не могла показать бумагу Тревису. – Маб взяла расшифровку. – Это доказывает, что речь о нем.

– Он может заявить, что источником в ПОН была как раз я. Что это я намеревалась избавиться от него. Если он все перекрутит по-своему, получится похоже на правду – не меньше, чем наша версия. И не надо забывать, это будет версия мужчины, сделавшего достойную карьеру, а не задерганной женщины, сбежавшей из психушки.

– Но даже само обвинение его замарает, – заметила Озла, покусывая покрытый лаком ноготь. – Именно такого рода вещи и рушат карьеру. Особенно когда я впихну ему в глотку его изумруд и начну расписывать влиятельным знакомым, в чем виновен Джайлз. А таких знакомых у меня куча.

– Ну да, он может потерять работу и жить под подозрением. Но меня-то все равно вернут в Клокуэлл и, вероятно, перекроят мозги. – Бетт подняла глаза, уверенная, что так и случится. – Прежде чем мы обратимся в МИ-5, нам нужно больше – мне нужно больше. Нужен текст, где значится его имя, чтобы уже никакое вранье не помогло ему выкрутиться. В одной из этих бумаг, – она веером разложила на столе нерасшифрованные донесения, – может упоминаться его имя. («Надеюсь».) Мне надо их взломать, и немедленно.

Маб забарабанила пальцами по столу.

– Сколько ему понадобится, чтобы понять, что ты сбежала?

– Клиника сообщит в МИ-5, что я исчезла. Но Джайлз не указан в моем деле как контактное лицо, этим занимается кто-то другой. Так что даже если служба раскинет сети, Джайлзу не скажут, что я…

– Но он выведает, – уверенно заявила Маб. – Наверняка отслеживает все донесения, в которых ты можешь упоминаться, – все происшествия. Твой куратор ему скажет, что ты сбежала, и что тогда? Думаешь, он будет сидеть и ждать, пока ты взломаешь этот шифр?

– А может, и не выведает, – задумчиво возразила Озла. – После нашей помолвки я спросила, не может ли он поинтересоваться на работе, что случилось с Бетт…

– Ты правда спросила? – удивилась Бетт.

– Неужели ты думаешь, что за три с половиной года я ни разу о тебе не вспомнила? Конечно, мне хотелось знать. Джайлз немного покопал, но ему отказали в доступе к информации. Сослались на «конфликт интересов», поскольку он когда-то был твоим другом, – пояснила Озла. – Так что если он тебе сказал, что в любой момент может стать твоим куратором, мне кажется, это чушь. Пусть ему и удалось уболтать врачей из Клокуэлла и те выдали ему сведения, но с начальством в МИ-5 это явно не сработало. И если они ему ничего не сказали тогда, сомневаюсь, что скажут теперь, что бы он там ни отслеживал.

– Выходит, одной из нас Джайлз лгал. – Бетт прикусила нижнюю губу. – Но что, если он лгал тебе?

– Не думаю. Обычно он лжет лишь для того, чтобы выставить себя в лучшем свете, а в тот раз без всякого удовольствия был вынужден признать, что его отфутболили как мальчишку. Ему хочется, чтобы в нем видели человека со связями, способного добиться чего угодно.

– И все равно мы очень рискуем, – сказала Маб. – Пока мы теряем время, пытаясь взломать остальные донесения…

– Выбора все равно нет. Если мы пойдем в МИ-5 сейчас, не имея конкретных доказательств, он выкрутится. – Бетт сделала глубокий вдох. – Моя операция назначена на следующий день после королевской свадьбы. Джайлз должен позвонить в Клокуэлл в то утро. Если предположить, что в МИ-5 ему ничего не скажут до того…

– Значит, неделя. – Озла посмотрела на них. – Но наутро после свадьбы мы идем в МИ-5 с тем, что у нас будет на тот момент.

Семь дней, чтобы взломать «Розу» и припереть Джайлза Талбота к стенке. А ведь Бетт пока взломала лишь одно сообщение, и на это ушло несколько месяцев. Неподъемная задача возвышалась перед ней, как скала.

Все трое чуть не подпрыгнули, когда в дверь библиотеки кто-то постучал. Вошла миссис Нокс в ночном халате, в руках поднос.

– Чай, – объявила она, зевая. – И еще я привела в порядок пару спален наверху. Работайте, мои милые. Я пошла спать. Объяснять ничего не надо.

До королевской свадьбы шесть дней. 14 ноября 1947 года

Глава 77

– Она хоть немного продвинулась? – спросила Озла.

– Трудно сказать, – покачала головой Маб.

В последние два дня она наблюдала за работающей Бетт со смесью ужаса и восхищения. Бетт расположилась за большим дубовым бюро Дилли, нарезала уйму картонных полосок, которые называла роддами, и составила наугад списки крибов; еще она ломала карандаш за карандашом и опустошала кофейник за кофейником. Она вела долгие беседы со своим учителем так, как будто он и правда сидел перед ней: «А что, если…» – «Я это уже пробовала, Дилли…» – «А ты не пробовала?..» – а потом на много часов погружалась в отвлеченное молчание.

– Неужели вот так наши спецы и работали в войну? – не без сомнения спросила Маб.

В БП ей довелось потрудиться на разных этапах получения и обработки информации, но ни разу не приходилось подключаться к той стадии, где человеческий мозг совершал начальный прорыв, имевший решающее значение. Маб глядела на Бетт, а та что-то писала, зачеркивала, машинально проглатывала кружку кофе и опять начинала все заново. Так продолжалось уже почти тридцать шесть часов.

– Теперь я понимаю, почему в разведке считали, что в БП служат сплошь малахольные, – сказала Озла и тут же поморщилась, устыдившись этого слова. Но Бетт ничего не заметила. Взлети дом на воздух, подумалось Маб, и то Бетт не обратила бы на это внимания. Она заложила за уши свои грубо остриженные волосы, на щеках горел лихорадочный румянец, взгляд обращен в никуда. Если начистоту, вменяемой она не выглядела.

«А она действительно что-то делает? – подумала Маб. – Или мы просто наблюдаем за тем, как сумасшедшая перекладывает бумажки туда-сюда?»

– Иногда для этого требуются целые месяцы, – сказала Бетт, будто угадав мысли Маб и даже не отрывая взгляда от цепочки букв, вокруг которой составляла сложную диаграмму.

– Месяцев у нас нет, – напомнила Маб. – И даже если ты вычислишь настройки роторов, как ты расшифруешь текст без «Энигмы» или «Тайпекса»?

– В конце войны все машины вывезли из БП, – вспомнила Озла. – Наверное, сдали в утиль?

– Учитывая, что там имелись тысячи «Энигм», «Тайпексов» и «бомб», можно надеяться, что хотя бы что-то уцелело, – заметила Маб.

Правда, она понятия не имела, как в этом удостовериться. Нельзя ведь просто спрашивать у каждого встречного и поперечного, где теперь находятся сверхсекретные дешифровальные машины.

– Не исключено, что мой дядя Дикки сможет что-нибудь обнаружить. Он теперь в Индии, но вдруг его бывшие помощники из Адмиралтейства… – Озла развернулась в вихре широкой юбки и поспешила к стоявшему в коридоре телефонному аппарату.

Бетт так резко подняла голову, что Маб вздрогнула от неожиданности. Было видно, что Бетт не сразу сумела сфокусировать взгляд на лице Маб.

– Кофе? – выговорила она.

– Всенепременно, ваше высочество, – несколько кисло отозвалась Маб, но приходилось признать, что больше ничем она здесь помочь не может. Работать над расшифровкой она не умела, влиятельных родственников, которые пустят в ход связи, у нее не было. Что ей еще оставалось, как не варить кофе? «И вообще – зачем я здесь?» – уныло подумала она, направляясь на кухню Коурнс-Вуд.

– Если той девочке не требуется еще кофе, – донесся от раковины голос миссис Нокс, – я съем свой фартук.

Ничего не скажешь, хозяйка дома хорошо разбиралась в криптоаналитиках.

– Так и есть, – признала Маб.

– Кофейник уже на плите. Поможете мне с посудой?

Маб завязала на талии полотенце поверх своего ситцевого платья с голубым узором.

– Отдохните-ка, миссис Нокс, я и сама справлюсь. После того как мы захватили ваш дом, это будет только справедливо.

– Приятно, что дом снова оживился, – меланхолично проговорила миссис Нокс, вытирая чашку. – Прошло уже почти пять лет с тех пор, как умер мой муж.

– Мы не были знакомы, но мне случалось его видеть… Я работала в другом отделе. Однако не раз слышала, что это был исключительный человек.

– Это правда. Исключительный, но порой он сводил меня с ума. Так бывает с большинством великих. Табак и авторучки у него заканчивались невероятно быстро… А как вспомню, какие счета приходили за воду! Он любил подолгу принимать горячие ванны, когда работал над какой-то задачей. – Миссис Нокс с улыбкой покачала головой. – Мне так его не хватает.

Маб пронзило воспоминание о Фрэнсисе… Как он намыливал щеки перед зеркалом в гостинице в Кезике. Она сглотнула и заморгала, прогоняя видение.

– У вас не найдется еще мыла?

– Боюсь, вон тот кусочек – это все, что у меня осталось. Выразить не могу, как буду счастлива, когда отменят карточки на мыло. – Жена Дилли с любопытством смотрела на Маб. – Мне все кажется, что я вас где-то уже видела, миссис Шарп. Мы не могли встречаться на каком-нибудь концерте в Блетчли-Парке?

– Возможно. Я… Меня тогда звали миссис Грей.

– А-а. – Миссис Нокс бережно взяла чашку из рук Маб. – Примите мои соболезнования, моя дорогая. Я рада, что вы снова нашли счастье.

Маб уставилась на мыльную воду. «Эдди, – подумала она. – Люси». Но под мощной волной любви к детям простирался целый океан плоского, невыразительного ничего. Просто обычно она не хотела себе в этом признаваться.

– Знаете, ведь Дилли – моя вторая любовь, – задумчиво сказала миссис Нокс. – У меня был жених… он погиб во Франции, еще на первой войне. Господи, сколько лет прошло. Когда я получила ту телеграмму… Я еще никогда в жизни не была так уверена, что умру. Но конечно, так не бывает. Какое-то время я думала, что больше никогда не позволю себе настолько привязаться к другому человеку. Но так ведь тоже не бывает. Когда отгораживаешься от жизни, все равно что умираешь. А это отгородило бы меня также от некоего рассеянного профессора, погруженного в перевод папирусов. У него был талант к взлому кодов, и он обожал подолгу лежать в ванне. Было бы очень жаль, если бы так вышло.

– Да, – заставила себя выдавить Маб. Голос ее дрогнул. – Ну вот, это последняя чашка. Пойду посмотрю, почему задерживается Озла… – Убежав в коридор, Маб недолго постояла, вытирая руки о полотенце, которым опоясалась, и тут заметила, что Озла застыла, прислонившись к столику с телефоном. Маб напряглась.

– Что случилось?

Озла подняла на нее глаза с невеселой улыбкой.

– Да все не могу решить, звонить Джайлзу или нет. Надо бы объяснить, почему меня не будет дольше, чем планировалось, что-то наврать… Но меня тошнит при одной мысли о его голосе. – Она провела пальцем по телефонному шнуру. Блеснул изумруд в ее кольце. – Я выставила себя полной идиоткой, доверяя ему.

– Ты не единственная. – Маб подумала о той ночи, когда оказалась пьяная в его постели. – Слава богу, что я с ним не переспала.

– Тебе повезло. В постели он скучнее некуда.

Губы Маб дрогнули от сдерживаемой улыбки. Озла тоже едва не усмехнулась, и они чуть было не расхохотались.

– Так, довольно откладывать, – сказала наконец Озла, снимая трубку.

Маб вернулась в библиотеку. Бетт шагала взад-вперед.

– Ты просто как героиня готического романа, которая вот-вот бросится в колодец, – прокомментировала Маб, но Бетт лишь покачала головой.

– Все зря, – с горечью прошептала она. – Я не успею взломать в срок. Я так давно не работала…

– Позвони Гарри, – перебила ее Маб.

Бетт дернулась.

– Что? – ошарашенно переспросила она.

– Ты не хочешь звонить Гарри, – нетерпеливо сказала Маб, – потому что не виделась с ним три с половиной года и не знаешь, по-прежнему ли что-то для него значишь, и не хочешь думать еще и об этом. Я понимаю. Но нам необходим еще один мозг. Человек, который поможет взломать эти шифровки и не донесет на тебя. – Маб скрестила руки на груди. – Позвони Гарри.

Бетт еще не успела ответить, когда в библиотеку ворвалась красная от ярости Озла.

– Ну, знаете, это уже слишком! – прорычала она. – Нам с Джайлзом адресовали приглашение, и мне придется съездить в Лондон. Миссис Нокс, – обратилась она к вошедшей с кофейником вдове Дилли, – вы позволите Маб и Бетт еще немного попользоваться вашей добротой?

– Конечно, моя дорогая. Я не видала подобного оживления с самого Дня победы в Европе. – И миссис Нокс начала безмятежно разливать кофе по кружкам.

– А кто это призвал тебя в Лондон? – спросила Маб у Озлы.

– Представляешь? Королевский дворец!