Текст книги "Код Розы"

Глава 80

Тук-тук.

– Мистер Тьюринг! – поприветствовала Маб темноволосого сутулого мужчину, которого ей случалось видеть бродящим по БП под восхищенный шепот окружающих. – Благодарю вас, что приехали, и простите, что вызвали вас так срочно. – Она протянула ему кружку кофе. За последние несколько дней Маб поняла, как нужно обращаться с криптоаналитиками: укажи им на кофе, укажи на задачу и отойди в сторону. – Работа вон там, в библиотеке Дилли.

Профессор выбрал стул напротив Бетт и Гарри. Бетт подтолкнула к нему стопку изрядно потрепанных шифровок.

– Так-так, посмотрим… – Он начал что-то фальшиво мурлыкать себе под нос, и Маб с трудом удержалась, чтобы не воскликнуть: «Прекратите!» Но не станет же она орать на самого Алана Тьюринга просто потому, что скучает по семье и уже готова взорваться. Утром Маб позвонила домой предупредить, что задержится еще на несколько дней; ее разговор с Майком был полон болезненных пауз и вопросов, от которых ей пришлось увиливать. «Об этом подумаешь потом», – посоветовала она себе.

Тук-тук.

– Вы из команды Дилли? – догадалась Маб, оглядев стоявшую в дверях розовощекую женщину.

– Да, я Филлида Кент. Послушайте, я с радостью помогу, но мне потребуется какое-нибудь разрешение, что ли. Или еще какое-то доказательство, что то, чем вы здесь занимаетесь, не противозаконно…

– Мы над этим работаем. Заходите, подключайтесь…

Тук-тук.

Деловитая блондинка в свитере домашней вязки, худющая как ручка от метлы, вошла в дом, не задерживаясь на пороге, и немедленно чмокнула в щеку миссис Нокс. Маб помнила, что она тоже состояла в команде Дилли. «Я думала, что это Пегги – предательница, – сказала тогда о ней Бетт. – Слава богу, что нет; дешифрует она так же хорошо, как и я».

– Я Пегги Рок, – представилась блондинка. – Прибежала, как только удалось освободиться. Что у вас здесь? И для чего именно мне требуется добыть официальное разрешение?

– Мы это называем «Розой». – Гарри выдвинул для нее стул в той части библиотеки, которую Маб уже мысленно окрестила «островом Спецов», – соединенные вместе бюро и два стола, заваленные дешифровками, карандашами и роддами. Ей вспомнился остров Тупиков неподалеку от побережья Уэльса, куда Майк повез ее в медовый месяц, только здешний остров населяли не странные птицы тупики, а странные криптоаналитики.

– О, привет! – обрадовалась Пегги, увидев Бетт. – А я слыхала, у тебя был нервный срыв.

– Меня подставили, – лаконично пояснила Бетт.

– Вот гад, – заключила Пегги, когда Гарри коротко пересказал ей всю историю. Она оглядела рассыпанные по столу бумаги. – Итак. Давайте я придумаю, как все это официально замаскировать через мой отдел. Скажем… полусанкционированная госбезопасностью операция по изучению остаточных кодов в сугубо научных целях.

Маб подумалось, что это должно удовлетворить всех волонтеров из БП, которым требовалось кое-что более конкретное, чем заверения Бетт, будто работа ведется исключительно в государственных интересах.

– Я поговорю с моим начальником из ЦПС, – продолжала Пегги. – Центр правительственной связи, – пояснила она, заметив недоумение Бетт. – Я там теперь работаю. Со времен ГШКШ название переменилось, но суть все та же: взламываем коды, но уже не на войне.

– А ты не могла бы добыть нам «Энигму» через свой отдел? – вмешалась Маб. – Не верю, что уничтожены все до последней.

Пегги развернулась и пошла к телефону.

– Давайте-ка я позвоню одному парню…

Это по-настоящему удивительно, подумала Маб. Мужчины и женщины из БП приезжали и уезжали из Коурнс-Вуд. Одни принадлежали к Безумным Шляпникам, и когда-то она знала их как облупленных, другие остались шапочными знакомыми, с которыми ей случалось переброситься парой слов в столовой в ночную смену. И все до единого были людьми проверенными. Пегги добыла какие-то таинственные разрешения, проработала двое суток без остановки и уехала с загадочным видом.

Профессор то приходил, то уходил – с неизменно отсутствующим выражением лица, – когда ему удавалось выбраться из Кембриджа. Какой-то очкастый преподаватель Вустер-колледжа явился прямо из Оксфорда и взял в руки карандаш еще прежде, чем Озла договорила: «Эйса, какая прелесть, что ты здесь! Все знают Эйсу из Шестого корпуса?» Приехал и Морис, кузен Гарри, бледный и худой как скелет мужчина, облаченный в самый дорогой костюм, который Маб доводилось видеть. И еще некто по фамилии Коэн – судя по акценту, уроженец Глазго…

Никто не произносил имени Джайлза. Никто не обсуждал его предательство. Никому не приходилось при прощании напоминать, что все следует держать в строжайшей тайне.

– Как мне этого не хватало, – вздохнула Филлида, когда и ей пришлось уйти.

«Да, – подумала Маб. – Мне тоже».

Хотя случались и напряженные моменты.

– Бетт, – сказала Маб, заметив, что ее бывшая соседка по квартире сломала два карандаша за последние полчаса, – возьми паузу на пять минут. Я подровняю тебе волосы.

– Почему? – удивленно моргнула Бетт.

– Потому что тебе требуется капелька заботы, тогда ты снова сможешь сосредоточиться.

В эти дни Маб убедилась, что для работы на высшем уровне своих возможностей криптоаналитики нуждаются в кое-каком уходе. Вспоминая миссис Нокс и ее ироничное потакание странностям Дилли – и то, как она продолжала обеспечивать кружками с кофе неожиданный поток визитеров, – Маб погнала Бетт в ванную, взяла ножницы и принялась приводить в божеский вид обкромсанные белокурые пряди, а Бетт, медленно моргая, постепенно осознавала окружавший ее мир.

– Зачем тебе это? – спросила Бетт, когда Маб разделила ее волосы на косой пробор. – Ты ведь меня ненавидишь, хотя и помогла бежать из клиники.

– Я уже не так ужасно тебя ненавижу, Бетт. – Собственные слова удивили Маб. Она ненадолго задумалась, старательно зачесывая прядь набок, как у Вероники Лейк. После всего, что Бетт пришлось претерпеть в клинике, только каменное сердце способно было осудить ее на вечную ненависть. – Когда я на тебя гляжу, у меня шерсть дыбом встает. И не думаю, что когда-нибудь смогу тебя понять. Но ни одна женщина не должна ходить по свету с таким видом, будто ее ненароком затянуло в молотилку.

И Бетт вернулась к работе, удовлетворенно покачивая ровно подстриженными волосами, а уже через час вычислила положение одного ротора в шифровке, которую взламывала.

– Нам повезло! – Пегги влетела в библиотеку с деревянным ящиком в руках. У Маб даже шея зачесалась. Она еще никогда не видела «Энигму», лишь гораздо более громоздкий «Тайпекс». У обеих машин была та же клавиатура, те же роторы сбоку, но эта казалась более изящной, более компактной… и более опасной.

– Как? – удивленно выдохнул Морис, кузен Гарри.

– Скажем так: не все машинки были уничтожены после войны, – сказала Пегги с типичной для ЦПС скрытностью. – Есть один подземный бункер… неважно где. Мой начальник задействовал кое-какие связи, чтобы позволить мне одолжить машинку. Он тоже работал в БП, это очень помогло.

– А можно надеяться, что в том бункере найдется хоть одна «бомба»? – спросил Гарри, пока Пегги запирала «Энигму» в сейф Дилли. – Это бы очень ускорило процесс – на несколько дней, собственно.

– Думаешь, я могу добыть вам «бомбу» так же просто, как «Энигму»? Это же махина размером с пару гардеробов.

– Да! – хором воскликнули Бетт, Озла и Маб.

– Держу пари, ты уже и справки навела, – добавила Озла. – Готова съесть свои трусы, если это не так!

Пегги снова загадочно улыбнулась.

«Бомба»! Маб терпеть не могла этих тварей, но здесь, в Коурнс-Вуд, от нее мало пользы, разве что кофе разносить. А вот попади им в руки «бомба»…

– Не исключено, что я задала кое-какие вопросы моему начальнику, – признала Пегги. – Не исключено, что несколько «бомб» действительно уцелели и находятся на хранении, и не исключено, что одну из них одолжили для электронно-вычислительных исследований в Лондоне. – Заметив нетерпение слушателей, Пегги отбросила околичности. – Сейчас она в ремонтной лаборатории, и вытащить ее оттуда нет возможности, но у нас может получиться самим до нее добраться. На последние несколько дней перед королевской свадьбой лаборатория закрылась. Я могу организовать доступ, но работать без свидетелей удастся только до дня свадьбы.

Бетт съежилась при одной мысли о том, чтобы покинуть библиотеку Дилли, но все же кивнула:

– Это бы нам помогло.

– И еще одно, – добавила Пегги. – Поскольку она в ремонтной лаборатории, неизвестно, в каком виде мы ее обнаружим.

– В войну починкой «бомб» занимались авиаинженеры, – послышался глазговианский акцент. Это говорил некто по фамилии Коэн. – Мне случалось с ними болтать в столовой БП. Дайте-ка подумать… – И он направился к телефону.

– Нам нужен не только техник, – заметил Гарри, – но и человек, который умеет работать с чертовой штуковиной.

Маб почувствовала, как по ее лицу расплывается настолько широкая улыбка, что, казалось, она доберется до самых ушей.

– Я умею, – объявила она.

Из коридора доносился приглушенный голос Коэна – похоже, он с кем-то пререкался, и через несколько минут он вернулся.

– Альфред теперь в Инвернессе, а Дэвид уехал в Пензанс, но другой парень присоединится к вам завтра вечером.

– Тогда пусть приезжает прямо в Лондон, – сказала Пегги.

К утру они погрузились в разномастные автомобили, помахав миссис Нокс на прощанье. Бетт и «Энигма» были закамуфлированы пледом на заднем сиденье «бентли» Маб. И вот импровизированный миниатюрный Блетчли-Парк снялся с места и пустился в дорогу.

Тук-тук.

Теперь новоприбывшим приходилось стучаться в дверь черного хода в самом хвосте ряда уродливых складов на окраине Лондона. Ремонтная лаборатория оказалась гулкой, пустой и надежно запертой, но после того, как некто подошел к двери и обменялся парой фраз с Пегги, они снова разбили свой табор – на сей раз на обширной ремонтной площадке, где валялись инструменты и немытые чайные кружки.

– Позволь угадать, – обратилась Маб к Пегги, когда Бетт и остальные начали сдвигать столы и раскладывать шифровки «Розы». – Нам ни к чему знать, какие связи ты задействовала, чтобы это произошло?

– Мы никогда не оставляем машины без присмотра, – невозмутимо ответила Пегги, распаковывая «Энигму». – И сюда не приходит никто непроверенный.

В дверь снова постучали, и Пегги впустила Озлу, которая едва тащила запас сэндвичей, печенья и сигарет.

– Я принесла вам подкрепиться, ребята! – Она выгрузила припасы, вложила бутерброд в руку Бетт, зная, что иначе та не притронется к еде, и прошла туда, где Маб трудилась над их общим сокровищем – одолженной из загадочного бункера «бомбой», которая возвышалась в углу наподобие языческого алтаря. – Ну как, получается что-нибудь?

– Барабаны в ужасном состоянии. – Маб потрясла зудящими исколотыми пальцами. Она уже несколько часов распутывала проволоку, используя щипчики для бровей. – Куда запропастился этот чертов техник?

– Насколько я понимаю, он задерживается. Давай-ка я попробую добыть еще пару рук, чтобы помочь тебе с проводами, пока он едет…

Тук-тук.

– Вал Глассбороу! – с благодарностью воскликнула Маб, когда пару часов спустя Пегги ввела еще одну старую знакомую.

– Я теперь Вал Миддлтон. Вам повезло, что я оказалась в городе по случаю королевской свадьбы. – Она отбросила назад гриву блестящих каштановых волос и проскользнула мимо Бетт и спецов, сгорбившихся над шифровками. – Пегги объяснила мне суть проблемы; чем мне заняться?

– Хватай барабан, дорогуша, – подала голос Озла, и сама сидевшая с барабаном на коленях. Защитный пузырь, окружавший Блетчли-Парк, теперь замкнулся вокруг пронизанной сквозняками мастерской, а часы над их головами тикали так же требовательно, как те, под которыми они некогда вкалывали в Парке.

Тук-тук.

Уже давно стемнело, когда Пегги ввела последнего члена команды.

– Простите, что опоздал, – донесся из коридора мужской голос. – Пришлось искать, кто из ребят возьмет к себе детей.

Австралийский акцент не сразу достиг сознания Маб, сосредоточившейся над лежавшим перед ней барабаном. Нахмурившись, она начала выпрямляться, и тут мужской голос произнес: «Маб?»

В дверях с вещмешком в руках стоял ее муж.

– Шестой корпус, – сказала Маб. – Затем Одиннадцатый и Одиннадцатый А, а потом особняк.

– А я работал в Исткоте, Уэйведоне, на внешних постах, – пояснил Майк. – После того как меня сбили, в БП прослышали, что я инженер, шлепнули на стол передо мной Закон о государственной тайне и послали чинить «бомбы». – Он покачал головой: – Так ты была оператором? Я думал, на них работали исключительно девушки из Морского корпуса.

– Поначалу меня вызвали, потому что рабочих рук не хватало, да к тому же я высокая. А потом перевели туда насовсем.

Они работали бок о бок около «бомбы». Озла увела Валери вместе с щипчиками и горкой барабанов в противоположный конец помещения, тактично позволяя Маб поговорить с мужем наедине.

Маб разделяла проводки, а Майк по локти забрался внутрь машины, оставшись в рубашке и подтяжках. Маб едва смела глядеть мужу в глаза. Выходит, Майк числился сотрудником Блетчли-Парка? Ее муж?

– И как только мы там не встретились? – улыбнулся он, проделывая плоскогубцами какую-то тонкую работу. – Меня ведь время от времени звали в собственно БП. Так я и познакомился с Коэном – знаешь, как обычно завязывается дружба в три часа ночи в столовой. Если бы я тебя увидел, то уж точно приметил бы.

– А когда ты там появился, в сорок четвертом? К тому времени в БП уже служили тысячи человек. Нам просто не довелось столкнуться лицом к лицу, вот и все.

Это было вполне возможно – и даже вероятно.

– Так вот зачем ты понеслась на юг в такой спешке. – Майк вытер лоб локтем. – Теперь у меня многое разложилось по полочкам.

– Мне не нравилось тебе врать, – сказала Маб, чтобы не оставлять недомолвок. – Но у меня не было выбора.

– Так положено, – кивнул он.

– Когда ты – один из нас, – согласилась она.

– А он знал? – Майк посмотрел на нее. – Фрэнсис.

– Да. – Она сосредоточилась на барабане, разделяя два измочаленных проводка. – Он не работал в БП, но принадлежал к тому же миру.

– И поэтому вам пришлось легче?

– Мы… Мы даже не успели в этом разобраться.

– Раз уж мы заговорили начистоту… – На лице Майка появилось осмотрительное выражение, как всегда, когда разговор заходил о Фрэнсисе Грее. – Когда я гляжу на тебя, то думаю, как же мне повезло. Когда ты смотришь на меня, то думаешь, что я – не он.

Маб опустила глаза на лежащий у нее на коленях барабан.

– Я не прав? – ровным голосом спросил муж.

– Не прав. – Она разделила два проводка. – Я не думаю о нем, когда гляжу на тебя, потому что постаралась совершенно отгородиться от мыслей о нем. Тогда мне не так больно.

– Мне кажется, ты одним махом отгородилась от нас обоих.

Фрэнсис: кряжистый и бесконечно спокойный; прижимавший ее к себе; редко смеявшийся. Майк: высокий и энергичный; прижимающий к себе их малышей; редко обходившийся без улыбки на лице.

– Возможно, так и есть, – признала Маб, и ее глаза наполнились слезами. Она едва различала провода в барабане.

– Мне нравились его стихи. – Майк потянулся за гаечным ключом. – Читал его книжку, когда служил в ВВС. Пусть мы и прошли разные войны, и пусть он не летал, но я чувствовал, что он ее понял. Войну, в смысле.

– Да, так и было.

Из ее глаз полились слезы. Не потоком, лишь струйкой боли в чистом виде – по мужчине, который стоял среди развалин Ковентри с девочкой в руках, а перед ними расстилались их жизни.

– Знаешь, я ведь не возражаю, чтобы ты о нем говорила… – Голос Майка немного повысился в конце, оставляя недосказанной фразу: «…просто хотелось бы, чтобы ты говорила со мной».

– Однажды я тебе расскажу о нем побольше. – Маб вытерла глаза. – Но сейчас мне хотелось бы больше узнать о тебе. Что это была за работа – чинить «бомбы»?

Муж согласился сменить тему, подумал и ответил со своей загадочной австралийской улыбкой:

– Иногда это значило искать неполадку сорок восемь часов подряд, и рядом девушка из Морского корпуса уже начинала биться в истерике. А какой была твоя работа?

– Нудной. Интересной. Напряженной. Скучной. Всего понемногу. – Маб тоже выдавила улыбку. – Рассказать тебе о той ночи, когда все девушки из Морского корпуса и я разделись и работали в одном белье?

– Ух ты, конечно!

Несколько часов спустя Маб и ее муж огляделись и поняли, что в мастерской остались только они и Бетт. Пробила полночь, наступил канун королевской свадьбы, и «бомба» была готова.

Глава 81

– Завтра, – произнесла сияющая Маб, – а точнее, уже сегодня увидим, что получится, когда мы ее подключим.

Они с мужем ушли последними, рука об руку, замызганные, перепачканные машинным маслом. Один за другим вымотанные до предела Безумные Шляпники возвращались к своим ничего не подозревающим семьям, заползали в неприбранные квартиры, чтобы поспать пару часов, или уходили с Озлой, которая приютила остальных у себя в Найтсбридже.

– А ты будешь спать здесь? – спросил раньше Гарри у Бетт, натягивая пиджак. Этим вечером он ушел первым, сразу после появления Майка Шарпа.

– Я соорудила себе гнездо из одеял в чулане. Пегги не хочет оставлять машины без присмотра. – Кроме того, у Бетт не было никакого желания выходить на улицу, пусть и на самой окраине Лондона, пока Джайлз тоже в городе. – А ты куда – обратно в Кембридж?

– Нет, останусь в Лондоне, пока не доведем дело до конца. Кристофер знает, что у его папы сейчас важная работа, – улыбнулся Гарри. – Кстати, Шейла передает тебе привет.

Бетт вспомнила что-то, о чем до сих пор не думала.

– А ее летчик пережил войну?

– Представь себе, да. Симпатичный парень; она меня с ним познакомила. Шейла проводит с ним два дня в неделю, вторник и четверг, на его квартире в Ромфорде.

Кивнув ей на прощанье, Гарри исчез за дверью.

А теперь ушли и все прочие, и Бетт осталась одна в гулкой мастерской, глядя в бесстрастное бронзовое лицо «бомбы».

– Надеюсь, от тебя будет польза, – произнесла она вслух.

«Сначала накорми меня чем-то полезным», – ответила махина.

Бетт вернулась к «острову Спецов» и снова перелистала стопку сообщений. «Ну давай же, Роза, распускайся», – взмолилась она, вспоминая, что изначально окрестила этот шифр «Розой» из-за того, как он уходил винтом на загадочные глубины, заворачиваясь внахлест. Чтобы взломать абверовскую «Энигму», ей понадобилось несколько месяцев, но сейчас в распоряжении дешифровщиков не было даже нескольких лишних дней.

Пару часов спустя задремавшую над шифровками Бетт разбудил стук во входную дверь.

– Это я, – послышался с улицы голос Гарри.

– Ты так быстро вернулся? – удивилась она, впуская его.

– Встречай старого друга. – Гарри поставил на пол закрытую корзину и поднял крышку. Над краем корзины немедленно появилась серая угловатая голова Бутса.

– Ой… – Бетт рухнула на колени и схватила своего пса. Тот извивался и сопел, пытаясь подпрыгнуть на своих коротких лапах. Бетт не знала, сколько прошло времени, долго ли она обнимала Бутса и говорила ему, как его любит, прежде чем смогла поднять на Гарри затуманенные слезами глаза. – Ты принес его мне!

– Твоя квартирная хозяйка была рада узнать, что с тобой все в порядке. Конечно, я взял с нее клятву держать все в строжайшей тайне. – Гарри поднял корзинку. – Еще раз желаю спокойной ночи, Бетт.

– Останься! – Это слово сорвалось с ее губ прежде, чем она успела его осмыслить.

Он застыл у двери. Большой темный силуэт.

– Или, может, ты не хочешь… – поспешила добавить Бетт. – Всю эту неделю ты… как будто отводил от меня глаза.

Уронив на пол корзинку, Гарри в то же мгновение оказался рядом с Бетт, опустился на колени, и его большая теплая ладонь коснулась ее горла.

– Я не был уверен… Думал, вдруг тебе тяжело даже смотреть на меня, – тихо сказал он.

– Почему?

– Потому что я бросил тебя в том месте. – Он говорил ровным голосом, но пальцы вцепились в волосы и судорожно сжались в кулак. – Когда твоя мать выставила меня из своей кухни, я кое-как добрался до дома и оплакал тебя, а надо было разыскать капитана Тревиса, или Маб, или Озлу. Я поверил этой фурии, а ты так и осталась там гнить…

– Помолчи. – Бетт обвила его шею руками, чувствуя, как колотится сердце. – Ты меня хочешь? Ты меня любишь? Если ответ хотя бы на один вопрос «да» – достаточно и одного! – тогда действуй.

Гарри уткнул лицо в ее ключицу. Плечи у него тряслись. Бетт показалось, что он рыдает, но нет – смеялся.

– Слушаюсь, мэм, – проговорил он, освобождая из петли первую пуговицу на ее платье, затем следующую. Она помогла ему с остальными, сгорая от желания забраться в него и никогда не вылезать. Гарри поднял ее на руки, споткнулся о Бутса и понес ее к чуланчику, не отрывая своих губ от ее. Захлопнув дверь ногой, через секунду он ее снова открыл, выставил Бутса со словами «Прости, дружище», и они упали в импровизированное гнездо из одеял.

Три с половиной года, подумала Бетт, а кажется, что они никогда и не разлучались. Тяжесть Гарри на ней; его рука, ловящая ее запястья и удерживающая их у нее над головой; ее изогнувшаяся спина. А потом они лежали в темноте, грудь к груди, ладонь к ладони, и просто дышали.

– У тебя снова то лицо, – сказал Гарри, вставая, чтобы впустить Бутса. Шнауцер шмыгнул в чулан, громко пыхтя, и с возмущенным видом свернулся калачиком на полу. – О чем ты думаешь? – спросил Гарри, опять забираясь в их импровизированную постель.

– О роддах и омарах, – сонно проговорила Бетт.

– Значит, я угадал. – Смеясь, Гарри натянул на них обоих одеяло. – Боже, как же я тебя люблю.

– Хоть бы шарфик накинула, – укоризненно сказала Озла, глядя на Бетт. На рассвете она и прочие Безумные Шляпники вернулись. – На тебе можно невооруженным глазом пересчитать поцелуи, вертихвостка ты эдакая!

Склонившись над стопкой шифровок, Бетт едва ее слышала. Заколотые карандашом в пучок волосы открывали на всеобщее обозрение шею, испещренную следами страсти Гарри.

Она работала с трех часов ночи, Бутс храпел, улегшись ей на ноги, а ее уже затянуло глубоко в середину винта. Весь тот день и потом, когда по-зимнему рано опустились сумерки, у Бетт росло ощущение, что ей удалось зацепить ногтем край калитки в Страну чудес. «Роза» сопротивлялась, но Бетт крепко за нее схватилась, съезжая все глубже вниз, в середину чашечки. «Я победила итальянскую флотскую “Энигму”, – сказала ей Бетт. – Я победила шпионскую “Энигму”. Не тебе со мной тягаться». И с Гарри «Розе» тоже не стоило тягаться – с Гарри, который сидел за работой рядом с Бетт с тех же трех часов ночи, то и дело наклоняясь, чтобы поцеловать ее в затылок. И с Профессором, и с Пегги, и с тем парнем из Шестого корпуса по имени Эйса, который снова присоединился к ним, приехав из Оксфорда, когда Коэну и Морису пришлось вернуться на рабочие места.

«Сегодня ночью мы тебя разомкнем», – спокойно подумала Бетт.

– Ну все, для начала этого хватит, – сказал наконец Гарри. Давно прошло время ужина, но никто не уходил поесть или поспать – слишком близко они подобрались к развязке, а времени почти не оставалось. – С этим «бомба» уже может начинать работать.

Точнее, ей придется работать с тем, что есть. Он этого не сказал, но все поняли. Часы утекали, как песок сквозь пальцы.

Маб поглядела на перемешанные листки с таблицами, парами букв, квадратами роддов и диаграммами.

– А кто-нибудь умеет составлять меню для «бомбы»? – спросила она. Бетт ответила ей непонимающим взглядом. – Господи, от этого разделения труда в БП одни неудобства!

– Чрезвычайно недальновидно со стороны начальства, дорогуша, – покачала головой Озла. – Неужели они не понимали, что однажды нам понадобятся оперативные знания, поскольку мы будет ловить предателя?

– Вообще-то мне случалось составлять меню в БП… – вызвался Эйса, и вот результат трудов Бетт уже превращается в аккуратную диаграмму.

Маб взяла меню, кивком поблагодарив Эйсу. Все собрались вокруг нее. Майк с горделивой улыбкой глядел, как ловко его жена управляется со спутанной массой штекеров и проводов, будто заклинательница змей, отправляющая гадюк по корзинам.

Валери Миддлтон удивленно распахнула глаза.

– Так вот как оно работает… – восхитилась она.

– Всем отойти, – велела Маб, запуская машину.

Барабаны зажужжали и завертелись. Комната наполнилась механическим гулом, и Бетт почувствовала, что ее будто током пронзает предвкушение.

– Теперь она кажется такой примитивной, – заметил стоявший рядом с Гарри Профессор. – По сравнению с машинами, над которыми я с тех пор поработал…

Барабаны продолжали вращаться, гул становился все громче. Маб выразительно подняла брови.

– Ну что же вы, идите занимайтесь остальными сообщениями, – отогнала она зрителей. – Когда речь о трехроторном армейском ключе вроде этого, работа длится в среднем часа три, а я запущу «бомбу» еще не раз. И даже когда – если – его взломают, нет гарантий, что в этом сообщении найдется то, что нам нужно.

Бетт оторвала глаза от гипнотизирующих барабанов и вернулась к одной из оставшихся шифровок. Она не могла сказать, сколько часов прошло, сколько раз Маб запускала «бомбу», пока остальные нетерпеливо мерили шагами мастерскую. Но настал момент, когда Бетт подняла голову и осознала, что машина встала, барабаны застыли, от тишины звенит в ушах, а Маб проделывает какую-то сложную проверку на «Энигме», которая до сих пор оставалась незадействованной.

– Надо проверить ограничители, – пробормотала Маб. – И найти Ringstellung… этим обычно занималось машинное отделение в Шестом корпусе, но я там пробыла совсем недолго…

Все замерли в напряженном ожидании.

Наконец Маб смахнула с глаз темную челку.

– Готово! Считывай всё! – скомандовала она с довольной ухмылкой.

Эхо радостных возгласов раскатилось по мастерской. Валери пробралась к «Энигме» и под диктовку Маб настроила роторы. «Уже глубокая ночь, – поняла Бетт, потирая ступню о спину Бутса, – даже, наверное, скоро рассветет». Она ощущала стук сердца Гарри, стоявшего за ее спиной. Эйса протирал очки, Пегги пыталась скрепить шпилькой светлый узел своих волос, Озла чуть не подпрыгивала на цыпочках, Профессор переминался с ноги на ногу. Маб прислонилась к одной стенке «бомбы», ее муж – к другой, и оба подбадривали Вал, которая сосредоточенно набирала на клавиатуре зашифрованное сообщение.

– Дай сюда! – Озла выхватила расшифрованный текст, едва тот выполз из машинки.

Бетт хватило одного взгляда, чтобы понять: текст написан по-английски. Но этого было недостаточно Озле: заняв свое место в рабочей цепочке, она стала делить и соединять карандашом пятибуквенные блоки в слова. Бетт не могла больше ждать, она уставилась через плечо Озлы, краем глаза заметив, что к другому плечу пристроилась Маб, а все остальные толпятся у них за спиной.

Губы у всех шевелились, каждый читал расшифрованную «Розу».

С тихим удовлетворением Бетт произнесла, мысленно увидев лицо Джайлза Талбота в обрамлении рыжих волос:

– Попался.