Текст книги "Код Розы"

Может показаться маловероятным, но в Блетчли-Парке действительно орудовал предатель, передававший во время войны сведения Советскому Союзу. Джон Кернкросс работал в Четвертом корпусе, а затем в МИ-6 и послужил прототипом для образа Джайлза Талбота: рыжеволосого индивидуалиста, убежденного, что Великобритания недостаточно делится информацией с русскими союзниками, и взявшего на себя задачу переправить сотни расшифровок из БП своему связному на стороне СССР. Сделать это было относительно просто, как указывает в романе Озла, поскольку охрана не обыскивала выходящих со смены служащих (да и как можно организовать ежедневный обыск тысяч людей в поисках крохотных бумажек).

Власти раскрыли шпионскую деятельность Кернкросса лишь несколько лет спустя, когда он уже жил за границей, поэтому он не был привлечен к ответственности. До конца жизни он считал себя патриотом, а не предателем, утверждал, что своими действиями спас жизни тысяч советских людей, и отрицал, что после войны продолжал передавать в СССР разведданные. Правда, в МИ-5, МИ-6 и министерстве иностранных дел сидели и другие советские агенты – например, в 1960-х годах на высшем уровне британской разведки была раскрыта организация, известная как Кембриджская пятерка (эту группу англичан завербовали еще во время их учебы в университете). Некоторые из них бежали в Советский Союз и остались там, другие заключили сделку с властями; к суду не привлекли никого. Уже давно утверждается, что помимо Кернкросса и прочих, чьи имена известны, существовали и другие советские агенты, вот я и создала Джайлза Талбота в попытке заполнить эту пустоту. Предполагается, что его разоблачение в финале романа побуждает соответствующие органы к расследованию, которое в итоге приведет к раскрытию Кембриджской пятерки. Во время войны русские использовали собственные методы шифрования, но также экспериментировали с трофейными «Энигмами»; после войны они даже нашли способ сделать такое шифрование более надежным.

Как обычно, ради сюжета я позволила себе некоторые вольности с исторической правдой. Например, не исключено, что я не совсем точно изобразила начало работы Озлы, Маб и Бетт: в 1940 году Блетчли-Парк еще только организовывался, протоколы постоянно менялись, и оказалось очень трудно выяснить, как именно все было устроено в отдельных корпусах. Возможно, что отдел каталогизации/индексирования из Четвертого корпуса, в котором состояла Озла, стал известен как «Прибежище дебютанток» лишь в 1942 году. Прибытие близнецов Глассбороу в Блетчли-Парк изображено в романе несколько позднее, чем на самом деле; йоркская чайная Bettys утратила апостроф в названии лишь в 1960-х; аптека в поселке Блетчли не принадлежала к сети «Бутс», и хотя операторам «бомб» действительно читали краткую вводную лекцию о том, как и почему функционируют эти машины, текст лекции был одобрен лишь после того, как «бомбы» начали использоваться в БП.

Как лицо гражданское, Маб вряд ли долго оставалась бы при «бомбах», поскольку все они обслуживались девушками из Женского королевского морского корпуса (однако факт, что для этого требовался высокий рост, – отсюда и мое предположение, что на замену могли пригласить высокую работницу из штатских). Реальная Озла действительно какое-то время собирала самолеты на фабрике «Хокер Сидли», хотя я не уверена, что женщин туда нанимали на раннем этапе войны, как это изображено в книге. В БП Озла Беннинг прибыла лишь в 1941 году вместе с Сарой Нортон, и они квартировали в Аспли-Гиз до самого окончания войны.

Сцены с участием Озлы и Филиппа пришлось придумывать, поскольку частные подробности проведенных ими наедине минут остаются неизвестными. По возможности я постаралась использовать документированные цитаты из Филиппа (стоическое «Мне просто пришлось смириться с этим и жить дальше» относится к его страданиям из-за заключения матери в клинику и разрушенной семьи; в его дневниковых записях рассказывается о битве при мысе Матапан и других морских сражениях). Но даже в молодости принц был весьма замкнутым; еще более скрытной оказалась Озла Беннинг, так что я была вынуждена включать воображение, чтобы вложить в их уста требуемые реплики. Я постаралась со всем уважением изобразить пьянящую первую любовь двух молодых людей, которым суждено найти счастье с другими, но которые тем не менее, вероятно, разделили в то время очень искренние и важные переживания, учитывая, что они оставались друзьями на протяжении всей своей жизни.

Страшный воздушный налет на Ковентри в конце 1942 года – вымысел, хотя разгром города в ходе более ранней бомбардировки (откуда появился немецкий глагол coventrieren) действительно имел место и стал основой одной из главных загадок Блетчли-Парка. Ходили слухи, будто в Шестом корпусе расшифровали донесение о готовящемся налете, однако Черчилль пожертвовал городом, чтобы враг не догадался о взломе кода. По сей день некоторые ветераны БП подозревают, что сообщение расшифровали достаточно рано, в то время как другие настаивают, что когда это произошло, было уже поздно предупреждать жителей. Лично я склоняюсь ко второй версии. Однако когда пришло время разыграть мою собственную вымышленную драму о налете, о котором знали заранее, но никого не предупредили, я поместила действие в Ковентри как дань этой известной городской легенде.

Нет никаких доказательств, что блистательная Маргарет Рок, которая после Блетчли-Парка сделала долгую, выдающуюся и в высшей степени засекреченную карьеру в ЦПС, знала о скрытом бункере, где были припрятаны на черный день уцелевшие «Энигмы» и «бомбы»… однако до 1959 года подобный бункер действительно существовал, и вполне вероятно, что машины сдавались в аренду в рамках послевоенного бума проектов в области компьютерных наук, финансируемых многими университетами и корпорациями. Тьюринг участвовал в одном таком проекте в Манчестере, а другой финансировался лондонским Биркбек-колледжем. Но даже если проект Биркбек-колледжа и позаимствовал «бомбу» из бункера ЦПС и затем отправил ее в ремонтную лабораторию, все же, по всей вероятности, ее не использовали во время секретной непротокольной встречи дешифровщиков из Блетчли-Парка, пытавшихся поймать предателя накануне королевской свадьбы! И все же… Если бы у гениальных бывших сотрудников БП возникла острая потребность тряхнуть стариной и применить свои навыки в послевоенные годы, не сомневаюсь, что все бы осталось в строжайшей тайне.

Блетчли-Парк наконец-то получил признание за свои достижения во время Второй мировой; его двери распахнулись для посетителей, и вещи, о которых в 1941 году не смели даже перешептываться, теперь открыто обсуждаются в официальном Твиттере БП @bletchleypark. Но означает ли это, что БП и те, кто там работал, поделились всеми своими секретами? Ничего подобного. Вне всякого сомнения, некоторые унесли с собой в могилу самые разные истории – о взломанных шифрах, о неофициальных сборищах, о замятых предательствах…

Я от души благодарна людям, которые помогали мне собирать материал и писать «Код розы». Моей маме Келли, первой читательнице и бесценному критику этой книги. Моему мужу, служившему во флоте с товарищами, которые работали в тех же сферах, что и женщины Блетчли-Парка; он помог мне достоверно изобразить тяготы и переживания такой работы, как и ее последствия для персонала. Моим замечательным партнерам-критикам Стефани Дрей, Анне Феррелл, Лии Нолан, Софи Перино и Стефани Торнтон, чьи комментарии помогли мне обтесать неуклюжую поначалу рукопись, – что бы я без вас делала! Моей коллеге по историческим романам Меган Мастерсон, которая придумала название для томика военных стихов Фрэнсиса Грея. Моему агенту Кевану Лайону и редактору Тессе Вудворд, которые поддерживали эту книгу на каждом этапе. Но превыше всего я чрезвычайно благодарна Керри Ховард, которая, как специалист по истории Блетчли-Парка и писательница, проверила на соответствие фактам каждую страницу рукописи и спасла меня, отметив исторические ошибки до того, как книга ушла в печать. Если после ее кропотливой работы и остались какие-то несоответствия действительности, это уже полностью моя вина.

Благодаря историкам, экспертам и неутомимым работникам фонда Блетчли-Парка наследие БП сохраняется сегодня в бесчисленных подкастах, статьях и научно-популярных книгах, посвященных не только проделанной там работе, но и ветеранам Парка. Пожертвования, гранты и неустанный труд ученых и волонтеров превратили Блетчли-Парк в великолепную достопримечательность, открытую для посещения. Если можете туда съездить, настоятельно это рекомендую: особняк, сады и уцелевшие корпуса позволяют поистине погрузиться в прошлое. Да и другие места, упомянутые в этой книге, достойны внимания экскурсантов. Кезик, где проводят медовый месяц Маб и Фрэнсис, прекрасен в хорошую погоду, а с утеса над Дервентуотером открывается потрясающая панорама Озерного края. В сегодняшнем Лондоне история и современность сочетаются ошеломительным образом, однако теперь город выглядит совсем иначе, нежели в войну, когда дороги были испещрены воронками от бомб, а окна наглухо закрыты черными шторами. «Вирасвами», где состоялось первое свидание Маб и Фрэнсиса, по-прежнему открыт, это старейший в Великобритании индийский ресторан. Ковентри был восстановлен из руин, хотя собор так и стоит без крыши в память о едва не уничтожившем его налете. В великолепном Йорке множество исторических достопримечательностей; обязательно загляните в чайную «У Бетти», где по сей день подают непревзойденный чай со сконами и топлеными сливками.

Блетчли-Парк

Британская «бомба»

«Энигма»