Текст книги "Социологический ежегодник 2010"

Литература

1. Bourdieu P., Haacke H. Libre-échange. – P.: Seuil, 1994. – 147 p.

2. Ozouf M. Les aveux du roman. – P.: Gallimard, 2004. – 348 p.

3. Zask J. Art et démocratie: Peuple de l’art. – P.: PUF, 2003. – 220 p.

Я.В. Евсеева

IV. Социологические проблемы научных интернет-коммуникаций

Статьи

Е.З. Мирская

Введение

Интернациональные системы компьютерных сетей, обеспечивающие практически моментальное перемещение любой информации, составляют основу самой современной формы человеческих коммуникаций. В науке коммуникации играют особую роль, являясь не только необходимым условием индивидуальной научной деятельности, но и ее системообразующим механизмом. Через них труды отдельных ученых соединяются в научные области, направления и дисциплины, а разрозненные элементы научного знания выстраиваются в систему. От эффективности и быстродействия научных коммуникаций существенным образом зависит вся профессиональная деятельность научного сообщества. Компьютерные телекоммуникации, включающие пользователя в мировые банки научной информации и обеспечивающие почти непосредственное общение абонентов, максимально соответствуют потребностям ученых.

Развитие компьютерных телекоммуникаций в российской науке, начавшись с некоторым запозданием, пошло затем чрезвычайно динамично и вскоре стало предметом специального внимания и исследования. Налицо тот редкий случай, когда предмет исследования представляет собой совершенно новое явление, обладающее «абсолютной новизной», и поэтому его изучение развертывается вместе с его собственным развитием. К середине 1990-х годов стало ясно, что систематического изучения требует не только технический аспект – строительство национальных электронных сетей и включение их в глобальную сеть Интернета, но, главное, проблемы, связанные с «человеческим аспектом», – процесс реальной ассимиляции новых информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), результаты его воздействия на научное сообщество и динамика возникающих изменений (1). Аналитическое рассмотрение процесса этих изменений в российской науке, обусловленных появлением в ней современных ИКТ, составляет основное содержание данной статьи.

В последние два десятилетия использование в науке современных ИКТ непрерывно росло. Но можно ли то же самое утверждать об их воздействии на результаты научной деятельности? Сказывается ли их влияние на обычных, традиционных показателях успешности ученых? Есть ли какие-либо реальные свидетельства радикальных изменений в глубинных механизмах производства научного знания? Ответы на эти вопросы были получены не умозрительно, а на основании конкретных данных последовательных эмпирических исследований – пилотажей, проведенных под руководством автора в 1995, 1998 и 2001–2002 гг. Более поздние обследования демонстрировали уже относительно стабильную роль ИКТ в профессиональной деятельности российских ученых. Таким образом, в cтатье, учитывающей все современные точки зрения и дискуссии по избранной тематике, основное внимание сосредоточено на результатах тех трех пилотажей мониторинга, которые зафиксировали процесс ассимиляции новейших ИКТ в российской академической науке.

Наше лонгитюдное социологическое исследование дало уникальную информацию о роли ИКТ в научной деятельности, вызывающую особый интерес в связи с тем, что практически все международные данные по ассимиляции современных ИКТ в науке основываются только на компьютерной статистике и потому фактически анализируют лишь технологический аспект этой новации. Они не могут осветить ее наиболее интересный и важный человеческий аспект – выяснить реальные изменения в профессиональной деятельности ученых и механизмах производства нового знания, что в конечном счете является центральной частью проблемы.

Социологический мониторинг освоения новых ИКТ российскими академическими учеными

Социология науки рассматривает профессиональную деятельность ученых во всей ее совокупности. В период радикальных социально-экономических преобразований особое внимание уделяется новым факторам, впервые появляющимся в науке и оказывающим влияние на функционирование научного сообщества. ИКТ – один из таких факторов, причем его новизна не локальная, как, например, новизна грантовой системы поддержки научных исследований, а глобальная. Здесь не накоплено достаточно достоверного знания или продуктивных гипотез. Поэтому выяснение реального влияния новых ИКТ на научные исследования не могло ограничиваться изучением литературных источников или компьютерной статистики. Адекватное решение этой задачи требовало прямых контактов с учеными – живыми пользователями этих технологий и, таким образом, предполагало проведение глубинных социологических исследований. Однако такие исследования, связанные с большим объемом практической работы, вызывают значительные трудности и потому крайне редки. За все последние годы нам известны лишь два сообщения, основанные на социологической эмпирии, причем посвященные не фундаментальным, а частным вопросам применения ИКТ в науке (7; 9).

Анализ литературы и знание международной научной жизни позволяют утверждать, что целенаправленное многолетнее социологическое исследование процесса и результатов ассимиляции современных ИКТ в российском академическом сообществе было единственным в мире и уникальным в своем формате. Реально оно возникло в рамках систематического мониторинга изменений, начавшихся после 1992 г. в российской академической науке, которая многие десятилетия определяла уровень отечественных научных достижений.

Начиная с 1994 г. сектор социологии науки Института истории естествознания и техники (ИИЕТ РАН) вел перманентный мониторинг трансформации научных коллективов в элитных институтах РАН. Мониторинг опирался на эмпирические пилотажи, проводившиеся через каждые 3 года в 6–8 ведущих институтах естественно-научного профиля (физика, химия, биология). Каждое обследование охватывало 300–320 ученых, персонально опрашивавшихся по специально разработанной и регулярно модифицируемой анкете, а также 10–15 руководителей институтов, с которыми проводились углубленные интервью.

В этих пилотажах эмпирически фиксировались все основные показатели профессиональной жизни научного сообщества и аналитически выявлялись их взаимосвязи. При этом наибольшее внимание уделялось новым факторам, начинавшим играть особую роль в научной жизни. В 1995 г. таким фактором было зарубежное грантовое финансирование, которое и стояло в центре первого пилотажа, но здесь же в поле зрения социологов попали и компьютерные телекоммуникации ученых. В обследовании 1998 г. этот фактор, ранее игравший маргинальную роль, уже вышел на передний план и стал предметом специального изучения. В 2001–2002 гг. был проведен третий пилотаж тех же проблем на идентичных объектах.

В 1995 г. на основании обследования более 300 респондентов из восьми элитных институтов Российской академии наук были получены основные характеристики использования ИКТ, соответствовавшие начальному этапу их применения, и определены корреляции между активностью ученых в сетевом общении и их профессиональной успешностью. В обследованной выборке оказалось около 50% ученых, которые считали себя пользователями электронных сетей. В отношении сетевых коммуникаций были зафиксированы следующие показатели:

– преимущественно используемые виды коммуникационных услуг;

– интенсивность электронной переписки;

– доминирующая тематика электронной переписки;

– географические приоритеты пользователей;

– основные цели использования телекоммуникаций и др.

Коммуникационная активность ученых (оцененная в этом пилотаже по интенсивности использования электронной почты) была сопоставлена с их полом, возрастом, должностью и научной дисциплиной, а также с широким спектром содержательных характеристик их деятельности (2, с. 210). По корреляциям между показателями сетевой активности ученых и основными индикаторами их профессиональной успешности было установлено, что в целом общая научная продуктивность устойчиво коррелировала с высокой коммуникационной активностью, однако обратная зависимость отсутствовала: крайне активная коммуникационная деятельность в компьютерных сетях отнюдь не всегда соответствовала заметным научным успехам (1; 2).

В этот период компьютерные телекоммуникации оказались не просто оптимальным, но практически единственным доступным для ученых средством оперативного общения, особенно с зарубежными коллегами, и соответственно – своего рода «индикатором включенности» в мировую науку. Неудивительно, что у сторонников «особого пути» России это вызвало настороженность и негативную реакцию. В связи с распространявшимся в то время мнением о стимулирующем воздействии новых ИКТ на эмиграционные намерения ученых очень важным было эмпирическое подтверждение факта, что научные работники, максимально вовлеченные в международные компьютерные телекоммуникации, были совершенно не склонны к эмиграции (что не относилось ко всей выборке целиком) и ориентированы на продолжение коллективной работы в рамках своей исследовательской группы (3, с. 211).

Эмпирические данные, полученные в 1995 г., соответствовали ситуации, имевшей место до широкого подключения академических институтов к Интернету. Представляя самостоятельный интерес, они в то же время составили «точку отсчета» для определения тех изменений, которые произошли к 1998 г. – после массового подключения академических коллективов к Всемирной паутине.

«Интернетизация» академического сообщества (1995–1998)

Современные компьютерные ИКТ как новый фактор, начавший играть заметную роль в отечественной науке, были в центре эмпирического исследования 1998 г., проведенного в шести ведущих академических институтах естественно-научного профиля после их подключения к Интернету. В этой целевой выборке пользователями компьютерных телекоммуникаций оказались более 75% ученых, для которых был характерен более широкий, чем в первом пилотаже, ассортимент показателей их сетевой активности. Специально разработанная методология исследования, сканирующего все важнейшие аспекты научной деятельности, дала возможность составить представление об использовании новых ИКТ как в целом, так и в различных подвыборках респондентов, а также установить корреляции между сетевой активностью ученых и основными сторонами их научной жизни. Это позволило более глубоко судить о новом феномене (3).

Для выявления влияния новых ИКТ на научную деятельность все обследованные ученые были разделены на пять групп (K, L, M, N, O) в соответствии со степенью их активности в пользовании этими технологиями, – от максимальной (К) до нулевой (О).

При это следует подчеркнуть, что в основу мониторинга изначально закладывается принцип сопоставимости результатов социологических исследований, проводимых на разных этапах развития изучаемого феномена, так как именно это позволяет дополнять представление о текущей ситуации информацией о динамике процесса. Действительно, сравнение эмпирических данных второго пилотажа с данными 1995 г. показало значительный рост доли ученых, регулярно использующих компьютерные сети (75% против 50). В выборке 1998 г. новые пользователи, включившиеся в компьютерные телекоммуникации в период между пилотажами, составили 30%. Качественно изменился спектр используемых услуг: если на первом этапе пользователи ограничивались электронной почтой (90%) и добыванием информации из баз данных (30%), то в 1998 г. e-mail использовали 97%, интерактивный доступ к удаленным информационным ресурсам – 68%, а кроме того, 13% осуществляли запуск задач на удаленном компьютере и около 4% принимали участие в дистанцированных экспериментах. Среди пользователей повысилась доля ученых, которые вели интенсивную электронную переписку (22% против 5) и появилась небольшая (3%) суперактивная группа респондентов, отправлявших более 10 писем в день.

Явное повышение интенсивности использования электронной почты (невзирая на уменьшение международного сотрудничества) в большинстве подвыборок происходило не только за счет прогресса в развертывании сетей и ассимиляции сетевых технологий. Целевая выборка 1998 г. имела намеренно повышенную концентрацию исследовательских коллективов с высоко развитыми и хорошо освоенными компьютерными телекоммуникациями, позитивный эффект использования которых наиболее ярко проявился в беспрецедентном улучшении показателей в биологической специальности. Тем не менее полученные результаты позволили выявить две сосуществующие тенденции. Некоторые данные выявляли наличие «эффекта Матфея» (более активные стали еще активнее, а менее активные стали еще пассивнее), который в принципе усиливает дифференциацию сообщества. Другие же, напротив, демонстрировали «реванш». Так, отстававшие руководители подразделений догнали и даже превзошли прежних лидеров ИКТ.

Интересны были и сведения о географии контактов. Хотя наиболее популярными зарубежными адресатами и в 1998 г. остались США (67%) и ФРГ (42%), к этому времени очень возрос процент ученых, отметивших переписку по e-mail с адресатами в России (58% против 38). Изменилось и содержание электронной переписки: центр тяжести сместился на научно-исследовательский аспект научной деятельности (65% против 43 в 1995 г.), а научно-организационный аспект отошел на второй план (48% против 70 соответственно). Переговоры по поводу зарубежных поездок, занимавшие ранее второе место в электронной переписке, отодвинулись на четвертую позицию.

В связи с упорно поддерживавшимся некоторыми политиками мнением, что пользование учеными Интернетом стимулирует научную эмиграцию, полезными были и конкретные данные 1998 г. об отношении к отъезду за границу респондентов, в разной степени включенных в компьютерные сети. Из табл. 1 видно, что хотя о желании эмигрировать заявили всего 3% респондентов, абсолютно не имели намерения уехать как те, кто вообще не пользовался Интернетом (группа О), так и активные пользователи (группа L). В группе К, максимально вовлеченной в компьютерные телекоммуникации, доля ученых, стремящихся съездить за границу на время, была ниже, чем в группах L, M и N. Здесь скорее имел место эффект «замещения» поездок сетевыми коммуникациями.

Таблица 1

Отношение к отъезду за границу ученых, имеющих различную телекоммуникационную активность, %

В 1990-е годы нередко также высказывались опасения, что по международным электронным сетям «утекают» наши интеллектуальные богатства. В этом отношении была важна данная респондентами оценка баланса полученной и отправленной через сети существенной научной информации: в первые годы вхождения в Интернет 78% ученых отметили, что они больше черпают из мировой науки, и лишь 4% заявили, что они больше в нее вносят.

Таким образом, между 1995 и 1998 гг. использование компьютерных телекоммуникаций в российской науке претерпело как количественные, так и качественные изменения, связанные в значительной степени не только с расширением контингента пользователей, но и с подключением их к системе Интернет. Новые ИКТ, составляющие основу этой системы, создали для ученых целый спектр ранее не существовавших возможностей. При этом их новизна была настолько существенной, что, казалось, могла (или даже была должна) серьезно изменить весь характер научного труда. Поэтому в 1998 г. уместно было задаться вопросом: привели ли современные компьютерные телекоммуникации к радикальным изменениям в научной деятельности отечественных пользователей или для них эта новация продолжала оставаться дополнительной коммуникационной технологией?

Роль интернет-технологий в отечественной науке: Итоги 1998 г

Для обоснованного ответа на поставленный вопрос необходимо операционализировать понятие радикальные изменения, чтобы можно было выявить соответствующие ему индикаторы, оцениваемые на основе эмпирических данных. Вообще о радикальных изменениях в научной деятельности можно говорить тогда, когда изменяется ее организация, точнее – самоорганизация. В подобном случае следовало бы ожидать формирования так называемых групп по интересам (1, с. 36) и виртуальных коллективов (collaboratory), основанных на сетевом общении и сотрудничестве. Если этот процесс имеет место, он с необходимостью должен проявить себя через перемену приоритетов научного общения и каналов получения информации. Однако для таких изменений нужно время – результаты использования новых технологий накапливаются кумулятивно, по мере возрастания интенсивности и опыта их применения. Пилотаж 1998 г. зафиксировал начальный этап воздействия компьютерных телекоммуникаций на профессиональную деятельность ученых. Никакого радикального изменения в ней еще не произошло, и эмпирические данные показали, что в обследованных научных коллективах значимость научного общения и информационного обеспечения, осуществляемых через электронные сети, минимальны или, во всяком случае, стоят на последнем месте. Так, в приоритетах научного общения, выбирая три позиции из четырех, только 6% респондентов упомянули компьютерное общение:

– институтские коллеги с близкими интересами – 83%;

– авторитетные отечественные специалисты – 62%;

– авторитетные зарубежные специалисты – 62%;

– «группа по интересам» в компьютерных сетях – 6%.

Это означало, что 94% ученых сочли этот вид общения наименее существенным. Данные о популярности каналов получения информации дали в принципе аналогичные результаты:

– печатные издания – 88%;

– личное общение с коллегами – 60%;

– очные конференции и семинары – 50%;

– компьютерные телекоммуникации – 34%.

Таким образом, для 66% ученых Интернет оказался наименее важным источником информации. Впрочем, эти средние по выборке результаты интересно дополнялись детализированным распределением приоритетов в подгруппах с различной сетевой активностью (табл. 2 – обычный шрифт, слева). Для показа тенденции, реализовавшейся в последующие годы, табл. 4 дополнена результатами 2001–2002 гг. (табл. 2 – жирный шрифт, справа).

Таблица 2

Рейтинг разных источников информации в группах с различной телекоммуникационной активностью (1998 и 2001/02), %

В результатах 1998 г. четко видна ожидавшаяся прямая зависимость между сетевой активностью ученых и их признанием Интернета как «не последнего» по значимости источника информации. В целом модели предпочтений у всех, кроме группы О (напоминаем, что это группа «не-пользователей»), были сходными. Только группа О заметно замкнулась в рамках формальных коммуникаций, что косвенно засвидетельствовало пониженную потребность в актуальной научной информации, которой явно интересовались другие ученые. Забегая вперед, прокомментируем и результаты 2001–2002 гг. (жирный шрифт в табл. 2). По ним видно, что в дальнейшем популярность нового источника информации постепенно росла у всех пользователей (кроме группы L).

Абсолютное большинство выявленных в пилотаже 1998 г. корреляций между использованием учеными новых ИКТ и другими показателями их профессиональной деятельности тоже не засвидетельствовали радикального воздействия этих технологий. К этому времени они зарекомендовали себя как весьма ценная, но все же только дополнительная новация, которая, однако, оценивалась учеными-естественниками очень позитивно. По их мнению, высказанному в 1998 г., ИКТ повышают эффективность ученых, расширяют угол зрения и круг интересов исследователей. Большинство пользователей (80%) отметили, что новые компьютерные технологии стали для них необходимой частью исследовательской деятельности, а 60% сочли их значимость для своей работы высокой или очень высокой.

Подобные высказывания заставили с особой серьезностью отнестись к вопросу о реальном воздействии современных ИКТ на профессиональную продуктивность ученых. Возможно, не внеся пока радикальных изменений в характер научного труда, компьютерные телекоммуникации оказали существенное влияние на профессиональную успешность своих пользователей? Может быть, степень вовлеченности ученого в сетевые технологии отчасти повышает его профессиональный престиж? Во всяком случае, в пилотаже 1995 г. было заметно, что некоторые респонденты завышали степень своего участия в компьютерных телекоммуникациях. Однако престиж престижем, но есть ли реальный эффект, социологически измеримый и фиксируемый?

Эмпирические результаты 1998 г. показали, что степень участия в компьютерных телекоммуникациях по-прежнему, как и в 1995 г., не определяла профессиональную успешность ученых, даже активно использовавших сетевые технологии. Тем не менее некоторые взаимосвязи между этими характеристиками, несомненно, существовали, причем общие закономерности за время между пилотажами не изменились. Как и раньше, профессиональная успешность явно коррелировала с активным использованием ИКТ: чем в целом успешнее были ученые, тем выше был среди них процент активных пользователей. Так, приняв за показатель успешности ученых наличие грантов, мы установили, что среди максимально успешных грантодержателей, располагавших одновременно и отечественными, и зарубежными грантами, компьютерные коммуникации (в виде электронной почты) использовали 98%, причем более половины – с высокой частотой. Среди ученых, не имеющих грантов, и процент пользователей, и интенсивность пользований были минимальны. Обратная же зависимость по-прежнему реально не наблюдалась: в целом максимально активные пользователи электронных коммуникаций отнюдь не показали себя наиболее успешными учеными. Соответствующие данные представлены далее, в табл. 3 и табл. 4.

Таким образом, общий вывод по второму этапу мониторинга состоял в том, что в 1998 г. использование новейших ИКТ не трансформировало существенным образом профессиональную деятельность отечественных ученых и не определяло ее успешность.

Интересные новости 2001–2002 гг

Если пилотаж 1998 г. был нацелен на изучение тех изменений, которые принесли в исследовательские коллективы новейшие ИКТ, обеспечиваемые подключением институтов РАН к Интернету, то за последующие три года никаких существенных технологических новаций не произошло. Поэтому пилотаж 2001–2002 гг. должен был выявить изменения, произошедшие в основном за счет кумулятивного эффекта, т.е. накопления изменений с течением времени. Заранее отметим, что хотя некоторые гипотезы, связанные с этим обследованием, не подтвердились, в целом пилотаж дал интереснейшие результаты.

Как уже было сказано, исследование 2001–2002 гг. зафиксировало завершение процесса включения ведущих исследовательских коллективов элитных институтов РАН в международные компьютерные сети. Все три пилотажа содержали вопрос о стаже пользователей, т.е. о времени их вхождения в компьютерные телекоммуникации, что выявляло соотношение «старожилов» и «новичков». Обычно доля новичков – респондентов, включившихся в компьютерные сети за три года, предшествовавшие очередному пилотажу, – составляла около 30%, но в исследовании 2001–2002 гг. их оказалось намного меньше, а в некоторых институтах не прибавилось ни одного нового пользователя. Таким образом, можно считать, что весь процесс включения элитных институтов РАН в мировые компьютерные сети прошел в основном в 1992–2000 гг.

Итоговые эмпирические данные позволили также утверждать, что все ученые, стремившиеся обладать современными телекоммуникациями и доступом в Интернет, к 2001 г. получили эти возможности. При этом интересно отметить, что везде, даже в наиболее продвинутых подразделениях, сохранялись 10–20% сотрудников, совершенно не пользующихся этими технологиями. Абсолютное большинство (90%) респондентов работали в Интернете с институтских компьютеров; некоторые (14%) – и с институтского, и с домашнего; меньшинство (менее 10%) только с домашнего, хотя о наличии домашнего компьютера и использовании его для научной работы заявили гораздо больше ученых. По-видимому, в те годы пользование Интернетом из дома еще не стало привычным или оставалось слишком дорогим. Однако в ситуации острого дефицита свежей научной информации, возникшего из-за отсутствия у институтов средств на приобретение зарубежной периодики, доступ к удаленным информационным ресурсам стал для многих исследователей жизненной необходимостью.

Последнее по времени обследование (300 респондентов, 88% пользователей) должно было дать информацию о результатах дальнейшего развития новейших ИКТ в отечественной науке в относительно стабильных условиях, не отличавшихся радикальными технологическими новациями. Естественно, ожидалось, что данные этого пилотажа засвидетельствуют явный прогресс по всем аспектам использования новых технологий, а также заметные изменения как в стиле научной работы, так и в профессиональных приоритетах ученых. Однако отнюдь не все предположения оправдались. Динамика индикаторов, характеризующих основные виды использования новых ИКТ (см.: 6, с. 334–338), показала реальный ход освоения новых технологий и их влияние на российское академическое сообщество, фактически – от начального этапа до завершающего 2002 г.

Результаты влияния новейших технологий:

Позитивная информация 2001–2002 гг

В исследовании такого радикально нового фактора, как сетевые ИКТ, наиболее интересным вопросом является выяснение результатов их воздействия. Известно из жизни и подтверждено мониторингом, что к началу XXI в. ИКТ стали широко использоваться отечественным научным сообществом, превратившись в неотъемлемую составляющую профессиональной деятельности значительной части ученых. Многие из них уже не представляли себе дальнейшей работы без использования этих технологий. Было совершенно очевидно, что они полезны, – недаром наиболее продвинутые и продуктивные ученые в основном являются активными пользователями интернет-сервисов. Однако, как уже было показано, два первых пилотажа не давали возможности сделать вывод о положительном воздействии использования коммуникационных технологий на научную успешность ученых. Таких корреляций не существовало: группа суперактивных пользователей К по показателям продуктивности или успешности была в основном слабее, чем другие, а минимально активная в использовании ИКТ группа N показывала прекрасные результаты, во всяком случае по публикационному индикатору (см. нижние строки в табл. 3). Все это заставляло сделать вывод, что активное использование новых сетевых технологий являлось скорее следствием общей профессиональной активности и успешности ученых, чем ее причиной.

Таблица 3

Профессиональная продуктивность ученых, в разной мере использующих ИКТ 3030
  Жирный шрифт соответствует пилотажу 2001–2002 гг., обычный – пилотажу 1998 г.


[Закрыть]

^** Для группы О результаты 2001–2002 гг. оказались недостоверными.

Результаты пилотажа 2001–2002 гг. (табл. 3 – верхние строки, жирный шрифт), зафиксировавшего итог трех последних лет, наглядно продемонстрировали радикальное изменение роли современных ИКТ в исследовательских коллективах РАН. Доказательным индикатором принципиального сдвига явились данные о профессиональной продуктивности ученых, измеренной количеством публикаций и научных докладов, при сравнении последнего трехлетнего периода с предыдущим.

Абсолютно во всех группах проявились устойчивые положительные корреляции между использованием информационно-коммуникационных технологий и профессиональной продуктивностью . Основные пользователи информационно-коммуникационных технологий (K, L) заметно улучшили свои показатели как по количеству публикаций (в 2–3 раза!) и докладов, так и по участию в международных грантах (табл. 4). При этом по всем показателям профессиональной результативности первое место заняла суперактивная в интернет-технологиях группа К, а ранее успешная, но мало использовавшая ИКТ группа N заметно утратила свою эффективность, особенно по публикациям в зарубежных изданиях (5). Группа О заявила о сохранении и даже некотором повышении своих показателей, однако контрольный пересчет анкет выявил недостоверность значительной части их утверждений (4), из-за чего результаты пилотажа 2001–2002 гг. по этой группе в табл. 4 не включены.

Таблица 4

Корреляции между использованием ИКТ и участием ученых в международных грантах, % 3131
  Жирный шрифт соответствует пилотажу 2001–2002 гг., обычный – пилотажу 1998 г.


[Закрыть]

Таким образом, сопоставление результатов 2001–2002 и 1998 гг. наглядно показало существенное позитивное влияние использования информационно-коммуникационных технологий на продуктивность научной деятельности. Это можно считать очень важным открытием, так как впервые получено количественное подтверждение повышения профессиональной продуктивности ученых, связанное с применением ими современных информационно-коммуникационных технологий.

Таких данных давно ждали специалисты разных стран, изучающие роль компьютерных коммуникаций в науке. Так, в исчерпывающем обзоре состояния и результатов воздействия информационно-коммуникационных технологий на европейскую науку, опубликованном Европейской комиссией в 1999 г. (8), были перечислены лишь соображения, по которым пользование ИКТ должно вести к повышению профессиональной продуктивности ученых. При этом специально отмечено, что «определенных исследований, подтверждающих вклад информационно-коммуникационных технологий в повышение научной продуктивности, к сожалению, не существует» (8, с. 57–58).

После третьего пилотажа нашего мониторинга, осуществленного в исследовательских коллективах элитных естественно-научных институтов РАН, такое эмпирически фундированное подтверждение появилось.

Заключение

Вся положительная информация, содержащаяся в статье, совершенно не означает, что развитию компьютерных сетей и цифровых технологий в российской науке уже не нужны дальнейшие внимание и поддержка. Динамика развития мирового научного сообщества и общая тенденция глобализации достаточно быстро превращают пользование всемирными информационно-коммуникационными сетями в необходимую составляющую успешной деятельности на переднем крае науки. Поэтому важно напомнить, что практически полное техническое обеспечение компьютерными телекоммуникациями всех желающих ученых (85–90%), выявленное в 2002 г., зафиксировано только для элитных институтов РАН. Понятно, что в среднем ситуация выглядит значительно хуже и задача обеспечения доступа к пользованию новейшими ИКТ для более широкого круга исследователей еще отнюдь не решена.

Живя в слабокомпьютеризированной среде, мы успокоились тем, что приобрели компьютеры и получили доступ в Интернет, т.е. достигли «мирового уровня», забывая, что этот уровень непрерывно растет, и новые технологии очень быстро заменяются новейшими, радикально превосходящими прежние. К сожалению, невозможно удовлетворить потребность ученых в информационно-коммуникационных технологиях раз и навсегда: даже для того, чтобы быть в курсе интернациональной научной информации и поддерживать международные контакты, требуется постоянное обновление информационно-коммуникационной инфраструктуры национальной науки. Поэтому наши перспективы на достойное место в мировой науке самым тесным образом связаны с тем вниманием, которое в ближайшее время будет уделено дальнейшему внедрению и, главное, развитию новейших сетевых информационно-коммуникационных технологий.