Текст книги "Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография"

Глава 3 Блистательная

Алекс тем временем слушала этого странного историка. Какие истории любил он рассказывать, как преображался под его пером их древний мир. А она – то еще недавно наивно полагала, что с них все начиналось и после их ухода больше ничего не будет в этом мире – святая наивность.

Порой она забывала о времени, и слышала шипение фрейлин, возвращаясь слишком поздно, они никогда не простят ей того, что о них никто не вспоминал в то время, как о ней ЕЕ величество вспоминала уже несколько раз, то усмехалась, то хмурилась, значит им за все и достанется потом, когда это девица вернется.

Алекс не сердилась на них, да и как можно было сердиться на слабых и убогих в то время, как ей все дано сполна.

Князь Михаил снова взирал на нее и не отрывал взгляда. Императрица даже пошутила по этому поводу, но с ним надо будет объясниться, потому что если это дойдет до императора, то ей будет плохо, а она не хотела теперь покидать дворец, и просить ни о чем не хотела, не чувствовала ни в чем своей вины. Но вот из таких мелочей и забав и состояла ее жизнь, и она была по-своему прекрасна.

Здесь у Карамзина она и встретилась впервые с Пушкиным, все они: и князь Петр, и сам Карамзин так носились с ним, но ей он совсем не понравился. И что в нем особенного – нервный, едкий и какой-то озлобленный. Она могла признать, что в чем-то они были похожи, но, если душа не лежит, что бы ни говорили окружающие, она не могла с ними согласиться, потому что обо всем привыкла судить сама. И к стихам его не могла относиться объективно, может, они и были не плохи, но образ рисовался довольно неприятный, и она просто отстранялась от него.

Когда о нем спросил император, она сказала все, что думает, с какой стати было ей менять свое мнение о нем, и тот одобрительно кивнул.

– Говорят он хороший поэт, я бы его даже полюбил, если бы он родился раньше или позднее, от живых поэтов столько хлопот и неприятностей.

Алекс не могла упрекнуть Государя, разве предшественнику его пришлось с первого дня с таким ужасом столкнуться. Вот и называли они императора Александра Великолепным, а попробуй, усмири бунт, тех, кто предал тебя и упорствует в своих заблуждениях. Она пыталась понять тех, кто вышел на площадь вовсе не для того, чтобы присягнуть ему, но с близкими их не общалась, как-то проведя черту между ними и собой. Она была полностью на его стороне, и никто не разубедит ее в том, что глупо и подло протестовать против того, кто еще ни одного шага не сделал, кого они просто не могли знать.

№№№№№№

Во всех этих происшествиях было что-то странное, ей совсем непонятное, и самое главное, что Алекс не собиралась понимать. Ведь жизнь только одна у нее, она не так плоха, и не стоит ее тратить на подвиги напрасные. Мир устроен так, как он устроен, и не вправе люди менять его по своему усмотрению, как бы хороши их идеи не казались, не их это дело.

А потом появился князь Голицын, сколько радости и сколько огорчений внес он в ее жизнь. Она почувствовала ту светлую и приятную грусть, которая с момента их знакомства поселилась в ее душе. Она не могла от нее избавиться, как ни старалась, это было и грустно, и прекрасно одновременно.

– Он женат, дорогая, – услышала Алекс сначала от бабушки, а потом и от императрицы, но та прибавила:

– Ты, конечно, можешь побыть с ним какое-то время (она радовалась, что он оказался счастливым соперником великого князя, скандала удалось избежать), но он никогда не разведется со своей женой, мужчины все таковы, ему есть что терять, как бы ты не была дорога ему, а ведь на меньшее ты не согласишься, дорогая. Не стоить тешить себя напрасными надеждами.

Говорила она ласково, но в голосе была такая твердость, что возражать ей Алекс не решилась, тем более что во всем она была права.

Но если даже предположить, что князь разведется с женой, разве нужен ей такой скандал, и достаточно ли она любит его, чтобы противостоять многим? Ей так нравилось всеобщее внимание и обожание, она больше выиграет в их глазах, если останется, тверда и непреступна, и ей самой нравилась эта роль.

Императрица ошиблась насчет князя, он просил свою жену о разводе, Алекс так увлекла его, что он остановиться не мог, и только натолкнувшись на глухую стену, немного ослабил свой натиск.

– Ты хочешь связать свою судьбу с принцессой своего сердца? – спросил князя брат, – не обольщайся, она никогда не будет любить тебя больше, чем весь этот мир, посмотри внимательно, ей так нравится порхать, быть со всеми, быть в центре внимания, как ты представляешь ее своей женой? Для этого она слишком умна и общительна, и твоим соперником будет сам император, и брат его и еще черт знает кто, – тихо прибавил он, – не забудь, что твоя любимая наполовину француженка, наполовину грузинка, а это такая гремучая смесь.

Он и не забывал об этом, и сам уже понимал, что это было величайшей глупостью, и хорошо, что родственники его вовремя остановили.

Глава 4 Нелюбимая

Поэт не любил Алекс, потому что ее любила императрица, эта императрица, и сам ненавистный император, к которому у него с первого дня было так много претензий. Но чем больше они были знакомы, тем больше убеждался он, насколько ему интересна эта фрейлина императрицы. Притом, что он не был в нее влюблен. Возможно, потому и мог с ней так просто общаться. Он не мог отрицать, что с ней ему никогда не было скучно, немного задевало то, что она не любит его, совсем, и он пытался добиться обратного, но ничего у него не получалось, сколько не старался. Разве не было главным законом для него то, что в него были все влюблены и по-другому быть не могло. Это было досадным промахом для него, хотя и обещало долгое и интересное общение, ведь из нелюбви всегда можно извлечь пользу, и даже большую, чем из любви. Да и знакомство длится дольше, значительно дольше, ведь не надо ждать страстного и стремительно разрыва, обид и разочарований, все проще, легче, приятнее.

Всех удивило известие о том, что она собирается замуж, и все устремились взглянуть на ее избранника. И все были разочарованы. Их Алекс не могла любить этого человека. Но она и не любила. Она просто хотела круто изменить свою жизнь. И он был для этого подходящим созданием, и то, что она его не любила, ее более чем устраивало. Ей просто хотелось стать замужней дамой.

– Тебе надоело быть рядом со мной? – прямо спросила императрица, она была огорчена больше других, она не могла ее удержать, но и потерять тоже никак не могла.

– Пришло время собирать камни, я не хочу быть угрюмой старой девой, обиженной на весь свет, с моим умом не так просто было выйти замуж, но мне удалось, – просто говорила она, и нечего было сказать императрице, хотя недовольства своего скрыть она никак не могла.

№№№№

Алекс уезжала за границу, потому что после родов здесь в одиночестве болела и хандрила, и не хотела больше оставаться.

И было прощание с Пушкиным, когда взглянула на него, то поняла, что они расстаются навсегда. К этому времени она понимала его больше, и видела, что он не смог вырваться из пут света и никогда не сможет, он был обречен. Она чувствовала собственное превосходства, но жалела его.

– Кажется мне, что мы не свидимся больше, – говорила она, – но жаль, мне и на самом деле жаль, простите за те неприятности, мной причиненные.

Он не скрывал своей печали, но какие-то уже неведомые интриги не давали ему возможности говорить с ней откровенно, да и сама она казалась такой отстраненной и усталой.

– Мелочи жизни бывают так утомительны, – только и сказала она.

– Из этих мелочей вся моя жизнь складывается, я все время получаю совсем не то, что хотел бы, – говорил он раздраженно.

И надо было спросить о чем-то, он ждал этого, но она не спросила, боясь тревожить его. Ему показалось, что и она утомилась с ним и ничего больше знать и слышать не хочет. Как часто мы заблуждаемся, не понимаем самого главного и важного, творившегося вокруг

Потом Алекс все время вспоминала этот странный холодок, бывший между ними в самом начале и в момент прощания. И не могла себе простить того, что происходило в те минуты. Ведь ей была известна его судьба, и все, что творилось с ним после ее отъезда. Мифы о ее легкомыслии были сильно преувеличены.

№№№№№

Князя Петра она встретила в феврале в Париже и не сразу узнала его, как странно он переменился. И почти сразу рассказал он ей о гибели поэта.

Она не удивилась, но страшно огорчилась:

– Бедный, бедный Пушкин, – только и повторяла Алекс, глядя на князя, – я знаю, что ему нельзя было помочь, и все-таки так хотелось хоть что-то для него сделать.

Князь угрюмо молчал, он мог бы принять упреки в свой адрес, но оставался приверженцем истины:

– Он был обречен, возможно, мы бы продлили его страдания, а может, и нет, я даже не уверен, что не Дантес, а он сам стрелял. Да что о том говорить, это свершилось.

Они еще встречались, но о печальном этом событии говорить больше не решались. У них была своя жизнь. Алекс говорила о возвращении в Петербург, она скучала без императорского двора, хотя и была уверена, что не вернется туда, да и они ее просто не позовут. Императрица нашла себе новую игрушку для развлечений, а для нее все в прошлом

Князь Петр через несколько месяцев смотрел на небывалую роскошь ее Петербургского дома. Он сказал ей об этом, думая, что это доставляет Алекс особую радость, о чем еще она может думать и мечтать?

– О, дорогой князь, усмехнулась она, – лучше одной в нищете, чем так. Но ничего другого мне не остается, а жизнь так коротка.

Он не ожидал от нее такого ответа и растерялся.

Но балы и салоны остались ее вечной страстью, она отдавалась им неистово. И казалось и ей самой, и тем, кто с ней сталкивался в те дни, что это было каждый раз как последний. Как можно так жить и так чувствовать?

Молодой художник, которого она встретила у Карамзиных, писал ее портрет. И она говорила ему о Пушкине, о том, как встретила его в первый раз.

Она слышала о крамольном стихотворении им написанном, которое привело в ярость императора. Но говорить ему ничего не стала. И он ничего не сказал ей, только глядя в его темные и бездонные глаза, она думала:

– Почему они такие несчастные, почему надо цепляться к императору, словно он в чем-то перед ними виноват, а потом, если случится непоправимое, его же во всем и обвинять. Откуда все это взялось?

И снова утомил ее Петербург, и душой она рвалась в теплую и ласковую Италию. Римские карнавалы, как можно жить без них, как они могут. И ничто больше не могло удержать ее в серой и унылой столице, да никто и не держал, она оставалась вольной птицей, и весь мир по-прежнему лежал у ее ног, хотя она давно была не молода, вот ведь что странно.

Глава 5 В мире музыка царила

Концерт знаменитого пианиста взволновал Алекс невероятно. Она впорхнула в залу и приблизилась к нему, они были знакомы и прежде, но только здесь и сейчас поняла, как скучала без его музыки, как он любим ею, как дорог ей. И когда красиво лицо его осветила ласковая улыбка, она поняла и почувствовала, что это и была та редкая минута счастья, без которой мир серой и довольно унылое создание. А она никогда не хотела унывать, чтобы не происходило вокруг, ведь с самого начала она понимала, что если не принимать его слишком серьезно, даже в минуты роковые, то он и не будет казаться таким страшным и горьким.

Она улыбнулась, и вспоминал, как когда-то в Одессе ее сравнивали с Венерой, или Афродитой, эту богиню любви невозможно представить в унынии и отчаянии. Именно такой она и оставалась и в те дни, и позднее.

№№№№№

Но как бы хорошо не было в чужих краях, рано или поздно приходилось возвращаться домой, она иногда вспоминала о том, что была замужем. И узнала, что муж ее получил новое назначение. Она что-то слышала о том месте, куда они должны были переехать из столицы.

Странно было отправиться в Калугу захудалую, где ее муж стал губернатором.

Там она пробыла недолго, и заболела, по – настоящему. Появилась веская причина для того, чтобы вернуться в Париж.

Теперь она поспешно прощалась со всеми навсегда и точно знала, что не вернется назад, да и не было больше никого из тех, кто когда-то ей был близок и дорог, они ушли так рано, даже юноша поэт, когда-то рисовавший ее портрет, не захотел оставаться в России и предпочел погибнуть. Алекс пережила всех, и умереть хотела в Париже, в чужом мире, но и Петербург не был ей более близким, вот в чем беда. Тень императора и тень поэта – они все время почему-то было рядом над старой и немного печальной женщиной, привыкшей блистать в свете и кружиться на балах.

Кто-то назвал бы ее жизнь пустой, но она не жаловалась, она собиралась написать воспоминания о том, как все было в самом начале, только боялась, что память ее подведет и просто не хватит времени, а оно летело так быстро. Оставалось только еще раз увидеть Рим и Париж и умереть.

Без вас хочу сказать вам много,

При вас я слушать вас хочу

Она уходила так же легко, как когда-то пришла в этот мир, ни на что не жалуясь, ни о чем не жалея, она была действительно прекрасна эта русская Венера.

Глава 6 В плену Венеры

Алекс узнала о нем в Париже, в том феврале 1837 года, когда там появился князь Петр, и до нее дошли вести о дуэли и гибели Пушкина, если и запоздав, то совсем немного.

Ну как так, они же едва успели встретиться, узнать друг друга и все закончилось, не успев начаться? Как несправедлива судьба, она могла бы влюбиться, хотя бы в его творчество, но не успела даже этого.

Князь рассказал ей и о том, как много шуму наделало стихотворение молодого бунтаря, внука Елизаветы Алексеевны, и он по памяти прочитал этот текст, длинный, но он запомнился князю. Она слушала внимательно, пытаясь вспомнить того самого юношу, но он был слишком мал тогда, вероятно и еще не появлялся на балах, ведь будь он там, она бы обязательно его запомнила. Хотя, там царил Пушкин, даже для таких как она не влюбленных, он был всем, но никак не молодой поэт.

А потом она попросила князя прочитать стихотворение еще раз, и он был так любезен, что написал его для нее, за что она была ему очень благодарна.

Еще какое-то время Алекс оставалась в Париже, но как только вернулась в Москву, так первым делом и поспешила с ним познакомиться.

Возможно, у него это было единственное стихотворение, такого уровня, но прекрасно знакомая с русской поэзией, с поэтами Пушкинского круга, она чувствовала, что он достиг уже мастерства невероятного, и страшно даже подумать, что же будет дальше, как еще разовьется его талант. Вот только одно смущало веселую и легкую на подъем Алекс, слишком уж мрачен он был, какой-то жуткий ужас сквозил во всем его творчестве, а она печальных не любила. Тут не найти ни светлой печали, ни очей очарованья, все совсем другое, вовсе не такое прекрасное.

№№№№№

И надо сказать, что и Мишель, впервые встретившись с ней, а ему не хотелось знакомиться с особами, приближенными к императору, и особенно императрице, был удивлен и поражен ее талантами и очарованием, он в первый миг почувствовал, что слегка влюблен и почти счастлив, он стремился в ее салоны, словно бабочка на огонь. Такого с ним никогда прежде не бывало.

И Мария и Монго были искренне удивлены, неужели такое может быть, они хорошо помнили, как он отозвался о старушке Волконской, когда Мария обмолвилась, что и она не поедет к нему в Сибирь, если он будет так продолжать и там окажется, и вдруг такие перемены.

Наверное, у Венеры не бывает возраста, но как она могла пленить его, ведь теперь появилось то, что держит его в столице. Это было похоже на какое-то чудо чудесное, но объяснить его близкие Мишеля никак не могли.

Мария первой узнала о том, что намечается свадьба Елизаветы Сушковой, и вот чудо– Мишель туда приглашен, и не просто приглашен, он будет там шафером, почему он согласился, не иначе как его уговорила Алекс, ну и конечно, ему хотелось что-то доказать Екатерине, ставшей с годами еще злее и ядовитее, чем была прежде. Она не только не забывала старые обиды, как такое забудешь, но со временем они словно увеличились в размерах, стали еще больше и тягостнее. Да и характеры наши с течением лет легче не становятся.

Мария взмолилась, обращаясь с наказом к Монго, он должен был следить внимательно за всем, что там будет твориться, глаз с Мишеля не спускать, и ни в коем случае никуда не удаляться, пусть для этого найдет другое, более подходящее время, только не на этой свадьбе, она ведь может стать роковой для них для всех.

– Я просто немею от страха и ужаса, – говорила она, – ведь в пылу общего веселья случится может что угодно, дуэль, оскорбления, и сама Екатерина исчадие ада, оскорблений она не простит ему не на этом не на том свете, и вот тогда мы все узнаем, почем фунт Лиха.

Монго и сам страшно волновался, но ему хотелось как-то успокоить Марию.

– Не преувеличивай, дорогая, надеюсь, там не будет императрицы, хотя от Венеры всего можно ожидать, я бы не стал ей так доверять. Только разве он послушается мудрого совета.

Мария подняла брови, невероятно, если так говорит Монго, то жди беды, первая из жен, к кому он относился не так как ко всем, вот это да, а что же будет дальше? Но несмотря на опасения, все начали готовиться к свадьбе.

Глава 7 Будущее в прошедшем

Свадьба пела и шумела и вместе с Екатериной, Софьей Карамзиной и Алекс Мишель оказался на той самой свадьбе в самом центре всех событий. С самого начала к ним было приковано больше внимания, чем к жениху и невесте. От этого внимания и веселья хотелось укрыться Марии, Монго выполнял наказ и старался следить за ними, но разве можно было так уж за всем усмотреть. Бабушка наблюдала за ними издалека. Ей и идти туда не хотелось, но положение обязывала, а за внука она переживала так, как никогда прежде не волновалась. Вот и оставалось где-то в задних рядах, откуда лучше было все видно.

Больше всего Елизавета Алексеевна боялась появления императрицы, потому внимательно следила за всеми, кто приходил, прислушивалась к любому шуму, хотя тут был не маскарад и вряд ли она решилась бы говорить с ним даже наедине, но кто может знать, что творилось в ее дрожащей головке.

Бабушке ли не знать, что та самая дрожь появилась в том декабре, когда был бунт и больше не проходила. А ее знакомые только и делали, что спрашивали, почему Мишель так неожиданно не только пожаловал на свадьбу в этот дом, с которым были у него связаны не самые приятные воспоминания, но и согласился стать шафером

– Как она пошла на такое? – говорили они о сестре Екатерины, подозревая в таком выборе какой-то подвох, тайный смысл.

– Это и есть Софья Чацкого, они друг друга стоят. А мог ли он не принять ее вызов и уклониться, да мертвый бы пришел.

Бабушка резко повернулась и посмотрела на ту, которая говорила это, но так и не поняла, что тут заговорил о смерти.

Почему– то снова и снова вспоминали знаменитую комедию, которая так еще и не была издана, а поставлены только несколько сцен, и то после этого, весь Московский свет был выписан так ярко и точно, что никто не решился бы сыграть или поставить комедию таинственного дипломата и попасть в опалу к тому самому свету. Потом, когда их всех уже не будет на земле, можно и посмотреть на эти странные нравы, а пока не стоило такого делать, зачем дразнить Лихо.

№№№№№№

А свадьба шла своим чередом, шафер немного подшучивал над женихом, что было делом привычным для любого другого на месте Мишеля, но из его уст звучало это как-то очень даже обидно, но что тут поделать, радуйся пока сам жив и свободен и не попал в эти сети.

– Не жена – змея, подколодная, – донеслось до Марии и заставило ее побледнеть и оглянуться по сторонам, но волнения ее были напрасными, все шутили и веселились от души.

И только двум людям было не до веселия, когда к бабушке присоединился Василий Андреевич Жуковский, то они отошли в сторону и заговорили о чем-то своем. Он удивился, узнав, что ей известно о свидании с императрицей.

– Не думаю, что она оставит эту свою затею, – просто произнес он.

– Но надо что-то делать, так он и до Пушкинских лет не доживет, – всплеснула она руками.

– А что тут еще можно делать, вам ли, дорогая, не знать, как все женщины капризны и упрямы, а уж та, у которой вся власть в руках, что о том и говорить. У нее есть все, нужен только поэт.

Бабушка замолчала на миг, она не хотела такой бессильной казаться, потому и заговорила

– Обратитесь к наследнику, никого нет ближе к Александру, чем вы, скажите, что от моего имени, он должен нам помочь.

Поэт что-то проворчал в ответ, боясь обещать ей что-то и понимая, что нельзя в такие минуты быть безвольным, один раз это уже случилось, но там был взрослый человек, отец четверых детей, а тут вздорный мальчишка, чего от него можно ждать. И почему поэты все такие странные, как только талант обнаружится, так и пошло-поехало.

Свадьба закончилась без происшествий, но все они скоро узнали о втором свидании при дворе, императрица от своего отступать не собиралась, она должна была заполучить себе придворного поэта, если у нее нет и такого права, то на что годится и власть, и вся роскошь.

Если бы Елизавета Алексеевна смогла приблизиться к ней и постараться объяснить, что не будет такого, что внук ее только все испортит, и сто чертей мало, чтобы его усмирить и заставить замолчать.