Текст книги "Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография"

Глава 2 Прошение об отставке

Тот сон о Пане и Лукоморье перевернул что-то в душе Мишеля, ему не интересна стала реальная жизнь, он погрузился в мифы и сказания и хотел только одного, чтобы оставаться там и не двигаться сюда, в мир людей и иллюзий, а что, если именно для этого он и появился на свет, и все еще жив только потому, что должен написать эпос? И он не только будет стоять рядом с Пушкиным и чуть за ним во времени, он будет первым, и Василий Андреевич не сможет помешать ему трудиться, и император не сможет. Они просто ничего о том знать не будут до поры, до времени.

Он может воспрепятствовать изданию трудов, но не более того, а если они будут написаны, то все равно рано или поздно увидят свет, они сохранятся так, как сохранилось «Горе от ума» Грибоедова. Сколько лет уже нет его в этом мире, и не была издана его пьеса не при жизни не после гибели, но разве она перестала существовать, есть бабушка, Мария, Монго, есть Алекс и Евдокия, особенно последняя, и кто-то из них добьется своего, сохранит то, что он сможет сотворить.

Никогда раньше на Кавказе ему не было так пусто и одиноко, никогда он не чувствовал, как уходит время, тает неумолимо, а он все еще остается тут и ничего не может изменить.

На этот раз он твердо решил написать прощение об отставке и все сделать для того, чтобы оно было принято, подключить всех влиятельных особо, потому что отставка была нужна ему как воздух.

Все свободное время Мишель рисовал, записывал все, что могло ему по ходу пригодиться. И хотя они не говорили и не могли говорить о том с Пушкиным, и с Василием Андреевичем он тоже не хотел говорить, более того, все сделает для того, чтобы тот ни о чем не узнал, только в этом случае получится все, что он задумал. А если тот доживет до издания книги, тогда очень сильно удивится, но мешать себе Мишель никак не позволит, слишком велико его желание написать главный труд жизни и слишком мало у него на то времени.

Когда будет готов первый экземпляр, он наймет переписчиков и подарит копии всем близким людям, чтобы они хранили и передавали рукопись другим, таким же преданным и надежным, чтобы не позволили ему пропасть.

И в те минуты все, о чем он думал, казалось ему почти реальным, вполне возможным.

№№№№№№

Когда пришло письмо от Евдокии, и она рассказывала подробно обо всем, что там без него творилось, Мишель тут же решил ей обо всем подробно написать, пусть она знает все первой, пока это будет их маленькая тайна. Ну кто, если не она лучше всех знала и то, что там было у Пушкина, когда он писал свою сказку про «Руслана и Людмилу», и говорила она о том и с теплотой, и с болью невероятной, а теперь должна порадоваться за него так, как умеет делать только она одна.

В конце письма он просил пока о том никому не рассказывать, но мог бы и не просить, она и так все это прекрасно понимала. Это вовсе не маленькая, это огромная их тайна, и только бы все получилось, только бы сложится пасьянс с его отставкой и хватило бы времени на работу, ничего другого ему и не нужно было в те дни. Говорят, когда чего-то очень сильно хочешь, то сбывается, он желал этого страстно, так почему бы и не сбыться?

И только когда письмо было отправлено, Мишель немного успокоился и стал думать, как убедить императрицу, а это придется делать тоже ей, чтобы та поняла, что это творение важнее всех од и гимнов в ее честь. Она должна это понять. Но случится это после того, когда основная часть творения будет написана.

№№№№№№№№

В шумной столице, уединившись отменив все визиты, Евдокия и читала письмо с Кавказа. Еще до того, когда она его распечатала, поняла, что письмо надо спрятать подальше, а лучше всего было бы сжечь, но она не могла этого сделать, потому что слишком велика была его ценность и не для нее, а для всей нашей многострадальной литературы в первую очередь. Значение творчества Мишеля для нее родимой, она понимала лучше всех, а потому сохранит все, что было написано его рукой.

И как только начала внимательно читать, так и содрогнулась, сколько раз она слышала рассказы о том, как Ученик и Учитель взялись за дело и как скверно все для них закончилось. Что изменилось сегодня? Да стало только хуже, разве можно вообще сравнивать те времена и эти. Мишелю о том говорить бесполезно, будет только хуже, но вот ей придется совершить какой-то подвиг после того, как это будет написано, и не просто сохранить рукопись, но и сделать все для того, чтобы она увидела свет. И она была к тому готова, чего не сделаешь ради Мишеля, ради его грядущей славы и бессмертия.

Женщина не только хранительница очага, она хранительница всего, что может сотворить мужчина в этом мире, который вряд ли до конца всю ценность понимает, только ей это и дано будет.

Может быть там, на Кавказе вдали от всех этих враждебных мест он и сможет все, что тут никак не получается? А ей ли не знать, как хорошо и пишется, и дышится вдалеке от России.

№№№№№№№

Узнав, с каким нетерпением ждет Мишель письма, Монго догадался, что там было и что, может быть, в ответном.

– Не стоило все заранее объявлять, – тяжело вздохнул он, – но что сделано, то сделано. Остается только надеяться на благоразумие нашей милой писательницы, надеюсь, она нас не подведет.

– Ну почему же заранее, просто завтра может отказаться поздно, вот в чем беда, – отвечал тот, разглядывая склоны гор, как же одиноко и пусто ему теперь тут казалось, как хотелось поскорее взяться за работу и что-то сделать, посмотреть, как получится, как будет писаться. Ведь не может же все оборваться в тот момент, когда ему так легко и дышится, и пишется? Хотя если верить старику Гете, то именно так все и бывает, стоит только почувствовать, что жизнь прекрасна, как она сразу же и обрывается, но с ним такого не будет, он не допустит такого.

И в тот момент Мишелю казалось, что все было в его власти, как же он заблуждался тогда.

Глава 3 Бал в гроте Дианы

И снова наши друзья отправились в Пятигорск, чтобы немного отвлечься и развлечься. Они на этот раз не просто так поехали, а в теплый июльский вечер устроили бал в гроте Дианы. И так как отдыхающих там в это время было много, то он мало чем отличался от столичных, ну разве что природа вокруг была восхитительной, дамы пленительными – они довольно давно с ними не встречались, а потому радости не было конца и края, и самое главное, память должна была возвращать их туда снова и снова, не так много танцев и музыки было в том году.

Монго немного волновался из-за Мишеля, ведь тот мог выкинуть все, что угодно, он конечно стал потише чуть-чуть, но кому не известно, что затишье бывает исключительно перед бурей. А так как Мартынов успел рассказать о нанесенной его сестре обиде, то волнения были еще сильнее, ведь и эта девица, словно тень бесплотная все время появлялась рядом.

Она верила, что он одумается, раскается и бросится к ней в объятья, о чем только могут думать такие вот девицы, что в их милых головках творится, как можно не знать Мишеля, чтобы так вот о нем подумать? Он не вернулся даже к той, кто была ему лучом света от начала до конца, так мимолетная, бесцветная и глупенькая юная особа как могла его привлечь и удержать, даже если она объяснялась в любви, даже если она так любит его, что и жить не может, есть ли Мишелю до этого дело?

Погруженный в свои невеселые мысли, Монго потерял друга из вида и заволновался по-настоящему. Но ничего не случилось, просто он был в стороне, молчалив и отрешен, как обычно. Он не стал отказываться от вылазки в Пятигорск, оставаться одному ему не хотелось, но и тут только еще раз убедился, что ничего там нет хорошего, тоска и уныние, вот все, что осталось.

Монго так и не решился с ним заговорить о чем-то, а князь Волконский пробовал отвлечь от грустных мыслей, ему тоже не хотелось с кем-то танцевать и кокетничать, хотя погода и музыка к этому именно и толкали

– Это последний бал в моей жизни, так пусто и скучно без Венеры и поэтессы, и не хватает всех женщин сразу.

Речь эта показалась такой странной, чтобы Мишель говорил о женщинах, Алекс и Евдокия не в счет – там главное, творческий порыв, но все остальные из-за которых у него столько проблем?

№№№№№№

Когда Монго спросил, о чем они говорили, князь передал дословно этот разговор, может быть, тот что-то пояснит.

– Это плохо, если он о девах и женах заговорил, то для него это настоящая тоска, что тут еще сказать.

Монго сказал то, о чем думал, не стал подбирать слова и гадать, как они отзовутся, потому что князь стал их близким другом, и секретов от него не было, да и какие секреты, если Мишель все выкладывал в своих творениях.

Сам же Мишель в то самое время был душой на другом балу, на том самом Маскараде в январе, где он столкнулся с Варварой и в несколько мгновений снова пережил все, что было с ним прежде. Нет, ему хотелось вопреки всем быть с ней, украсть, спрятать, не отпускать. То, о чем он не мог думать тогда, когда она собралась замуж, сегодня было яснее ясного для поэта. В мире есть женщина его единственная и неповторимая.

Помнится, Мария тогда говорила, что он еще пожалеет, что отступился и отпустил ее. Тогда не было в душе его этого чувства, оно возникло теперь. как -то запоздало, но все-таки его застало. Ему нужна была спутница, жена, но только одна-единственная. Это Пушкин мог свататься ко всем подряд и гадать, какая из девиц ответит согласием, он не мог так поступить, никогда бы не смог.

На следующей день после того бала, где поэт ничего толком не запомнил, и не мог бы сказать, что там было, а чего не было, пришло письмо от Марии, она упоминала и Варвару, сказала, что та серьезно больна и потому скучнее, чем всегда была.

Отставка ему нужна была больше, чем всегда, ему хотелось лететь туда на крыльях, загнать коня, но только успеть. Это все было описано уже в его романе, и теперь оставалось только и в жизни все это пережить. Наверное, только гении могут сначала написать, а потом пережить то, что было написано, только им все это дано и подвластно.

Глава 4 Ссора с Мартышкой

Бал в гроте Дианы казался ослепительной, яркой вспышкой молнии, а потом потянулись серые и однообразные дни. Даже Монго становился со временем все печальнее и отрешеннее. Ожидания казались напрасными.

Мишелю снилась императрица, он снова попал к ней на аудиенцию, но она стояла к нему спиной, и даже не повернулась. Он ждал напрасно, он страстно хотел, чтобы она на него посмотрела, но она все так и стояла, не обратив на него никакого внимания. После такого сна на душе кошки скребли, стало еще тоскливее, а Монго напомнил, что этот сон был с четверга на пятницу, он-то обязательно сбудется.

Так и было в те дни, в отставку не верилось, оставаться на службе было невозможно, и что же делать?

В тот вечер они собрались в комнате Мишеля, хотя он никого и не приглашал, но оставаться в своих домах было как-то совсем тоскливо, кто-то спросил о Мартынове перед самым его приходом. Мишель сказал что-то резкое в тот момент, когда тот мрачнее тучи стоял на пороге. Ему было отчего злиться, он только что получил письмо из дома, куда прибыла его матушка вместе с сестрой, оно было залито слезами, и матушка писала, что Наталья разбита и раздавлена, вряд ли она поднимется с постели и выживет.

– И виной всему твой Мишель ненаглядный, – попрекала его матушка, – как он может так обходиться с юной девицей, ведь она же любит его всем сердцем, и почему бы ему не жениться, зная все это. Пусть он не любит ее пока, но ведь полюбит, может полюбить, и будут они счастливы и детишек нарожают, а так он ее просто сводит в могилу, как будто она в чем-то виновата. Николя, ты должен все сделать для того, чтобы он на ней женился, но поговори с ним, припугни, заставь. Наша девочка ни в чем не виновата, раз уж она его полюбила, нам придется смириться и принять его.

Прочитав все это, Николай взбесился. О чем вообще думает матушка, она совсем не разбирается в людях. Как можно этого демона заставить хоть что-то сделать, а уж тем более жениться. Сама императрица никак не может на него повлиять, а что может он?

Но и просто так отмахнуться от просьбы матушки он тоже не мог, ведь речь шла о его сестре, которая так страдала, в том не было сомнений.

№№№№№

Спрятав письмо подальше, чтобы не смог его найти никто из сослуживцев, Николай отправился в дом обидчика.

Голова его шла кругов, он ничего не понимал, не ведал, что ему предпринять, как можно в этом случае поступить. Он вспомнил о князе, еще том бунтовщике, все прошедшем и испытавшем, он вспомнил о мягком с виду Монго, но тихим и мягким он только казался, а защищая этого негодника готов был на все, ну буквально на все, и в каком положении он окажется.

Тут же вспомнилась незавидная судьба французского посланника, ему пришлось спасаться бегством, хотя у него были такие покровители, а ему куда бежать и где прятаться прикажете? Если его убьют – это ужасно, но ведь это не самое страшное, страшнее если он убьёт любимца императрицы, и ни в какой Париж убежать не сможет, ему и отставки никто не даст.

Он старался промолчать, но не смог, когда Монго сказал что-то резкое, он заявил о Демоне, который погубит весь мир, глазом не моргнув.

Мишель оживился и повернулся к нему, кажется только сейчас его что-то заинтересовало внезапно.

– Уж не обо мне ли глаголет Мартышка? – вырвалось у него.

В воздухе явно запахло грозой.

Монго сорвался с места, но вызов был брошен, каким бы быстрым он не казался, но дело сделано. Как улаживали дуэли Пушкина князь Петр и Василий Андреевич, он не знал, у него, и надо было признать, ничего не получилось. И что теперь оставалось делать?

№№№№№№

Мишель испытал какое-то странное облегчение, словно гора с плеч упала, он получил то, чего ему больше всего хотелось, выместить зло свое пусть и на этом белобрысом негоднике. Император запретил дуэли, но он поступит вопреки всему и пусть так о себе напомнит его величеству, а то там совсем про него забыли. Да и как он может обойтись без дуэли, да не бывать этому. А разве он не описал дуэль с Грушницким? Да во всех подробностях, и даже если в реальности исход будет иным, какая разница, главное. Что он отправится стреляться.

Монго несколько раз пытался с ним о том поговорить, но он просто жестом отстранялся от него и подчеркивал, что ему нет никакого дела до всего, что творится вокруг.

В первый раз его верный друг разозлился не на шутку, но быстро смирил свой плыл. Разве он не знал на что шел? А теперь ему только и остается пройти этот путь до конца, раньше надо было думать и отказываться. Но не мог он ни от чего отказаться, вот что самое главное.

Глава 5 Явление пророка

Самые противоречивые чувства разрывали душу Мишеля в те часы, он понимал, что пророчество сбудется, так как и думал когда-то, но, с другой стороны, бес не прав, он не может погибнуть сейчас, когда у него появилось и главное дело, и девицы, и мир так преобразился несказанно. Да и Мартышка, конечно, дурак полный, но сам себе он мстить не станет, у него же сестры, матушка, он не понимает, что сделается еще одним Дантесом, только бегством ему не спастись. Его будут гнобить и проклинать до последних дней, а разве просто жить с таким грузом, как-то все обойдется на этот раз, потом, позднее все и случится.

Из всего получилось, что дуэль эта закончится ничем, но сомнений в том, что она состоится не было никаких. Но он задумался о своем творчестве, которое и раньше и тем более теперь было первичным, а жизнь стала вторичной, не потому ли он сначала писал, а потом проживал то, что должно было происходить в его жизни, так мог видеть только пророк, простому смертному это не доступно.

Монго и Мария и раньше говорили ему о том, и ведь в жизни все происходило с точностью до деталей, а он не мог видеть того, чего еще не случилось, не мог, а все-таки видел.

– Ну что же, пусть так, как бы не закончилась дуэль с Мартышкой, они будут читать и сравнивать, это должно потрясти их воображение. Тогда они поймут, кого потеряли, и ничтожен будет любой, его убивший, а этот тем более. Но легче ему от этого не стало, он научился к этому времени ценить не только творчество, но и жизнь.

Он не помнил, о чем был тот разговор, но князь Сергей произнес тогда, помнится:

– В тебе так и не умер Нарцисс, – как можно было прожить не так мало лет, но все – таки им и остаться.

И снова вспомнились его разговоры с Марией, ведь это она еще в детстве припомнила легенду о бледном юноше, превращенном богиней любви в бледный цветок, потому что не смог он полюбить никого кроме себя самого,

– Не нужно жить тем, кто любит только себя, – вынесла приговор коварная и воинственная богиня, и он утонул в том самом озере, где привык сидеть на берегу и собою любоваться. Странно, что князь уже в другом времени заговорил о том же самом, неужели он такой и есть или они только ради красного словца так говорят. Но как бы там не было, стало горько и обидно от всего этого. Надо было что-то ответить и он воскликнул:

– Да проклят мой дар, я все бы отдал, чтобы ничего не знать и не видеть, чтобы перестать им быть.

Монго обиделся, и стал уверять его, что так говорят те, кто совсем его не знает, а он никогда не думал о Мишеле, как о Нарциссе.

– Не он, тогда кто же? – с вызовом спросил тот.

– Ну хотя бы Адонис, – выпалил Монго.

– А чем тот отличается от этого?

Его любили три богини, разве этого мало

– Три богини, – задумчиво говорил Мишель, наверное, это прекрасно и страшно одновременно, ведь они если не друг друга поубивают, то тех, кого любят, точно.

– Так оно и было там у них.

– Ну мне это вряд ли грозить, и все-таки ты расскажешь нам эту историю

Вечером они отправились на гору после поездки в Железноводск, там прозвучала старая легенда о прекрасном юноше Адонисе, ее рассказывал князь Волконский. Монго пожалел, что не записал ее, а потом никак не мог вспомнить многого из того, что было рассказано

Глава 6 Возлюбленный трех богинь

Капризны и не понятны, бывают боги. И лучше бы людям держаться от них подальше, если бы они вообще смогли без них обходиться, то и не случалось бы всех страшных бед.

Но самой своевольной, прекрасной и непредсказуемой была, конечно же, Богиня Любви Афродита. И когда показалось ей, что царская дочь Смирна относится к ней недостаточно почтительно, то и обрушилось на ее голову проклятие. А что могла послать ей прекрасная и грозная богиня, перед которой трепетал сам Зевс, конечно, противоестественную страсть.

И напрасно думают некоторые из нас, что со своими страстями они справятся, ничего не получилось у царской дочки. Не ведала она, что творили, другие и вовсе не о чем не подозревали, но совершалось страшное и прекрасное одновременно – в чреве ее оказался один из самый прекрасных и несчастных грядущих героев.

Но чтобы хоть какие-то порядки на земле существовали, и люди вовсе не отбивались от рук, и за грехи их тяжкие наказывали их боги, вот и обратилась бедная девушка, так неудачно столкнувшаяся с богиней любви, оборотилась она в дерево высокое и красиво. Но чтобы спасти малыша, не дать ему погибнуть, забрала его Богиня Афродита, из ствола этого дерева вытащила она его и унесла прочь.

Долго сидела она перед ним на лесной полянке, любовалась им, и понимала, что никто еще никогда такого красивого ребенка не рожал как этот. Но не собиралась богиня любви возиться с малышами, совсем другие у нее были хлопоты и заботы. И стала она думать, куда же отправить его, чтобы он был всегда под присмотром, в заботливых руках рос, а потом, когда вырастит, она его назад заберет. Ведь никто не посмеет с ней спорить, она всегда поступала так, как ей вздумается. И пример царской дочки для других поучителен будет. Правда сама она ничего уже рассказать не сможет, но и богиня на досуге поведает о том, как она не выразила почтения своего.

№№№№№№

Ее звали и ждали те, кто без любви и дня прожить не мог, и так как раздумывать долго не хотелось, а пещера, в которой был вход в подземный мир, была рядом, то и шагнула туда Афродита. И уже по дороге решила она, что лучшей матери, чем богиня подземного мира Персефона, и не найти для него. Она обожает своего мужа, не думает ни о каких романах, конечно, там было мрачновато и душновато, и сама Афродита старалась появляться там, как можно реже, если бы не такой случай, то и вовсе бы не пришла, но чего не сделаешь ради прекрасного малыша. И она шагнула в мрачноватый зал, где и восседал Аид с верной и суровой женой своей.

С Персефоной у нее отношения были сложными, как и со всеми остальными богинями, да и кто мог мирно с Афродитой жить. И вообще, говорят, что любовь и война всегда рядом идут.

И когда Аид украл ее, то и Деметра, и сама Персефона сначала в отчаянии были, но разве не любовь к этому суровому повелителю спасла ее, и даже сделала счастливой, чего не скажешь, например, о ее вечных соперницах Гере и Афине. Но они сами во всем виноваты, если слушать ее советы, а делать все наоборот, то примерно так и получается. Если в голове у каждой из них только война, мнимые и реальные возлюбленные их женихов и мужей, то это уже безнадежно. И соглашались они с тем, что переменить ничего не смогут, надо примириться с тем, что происходит и не противиться, но как только доходит до дела, так и совершают ошибки, одни страшнее других, и думают, что для них это завершится чем-то хорошим.

№№№№№№№№№

Персефона вела себя всегда благоразумно. Ей и можно было доверить Адониса. А именно так назвала Афродита малыша, она никому не доверила бы выбрать для него имя.

Очень удивился Аид, когда увидел ее тут. Он, конечно, был ей благодарен за жену и за прошлое, но что понадобилось ей здесь и сейчас. Не ждал он ничего хорошего от Афродиты, и в отличие от брата его Зевса, не заискивал перед ней, потому что был уверен, что помощь ее ему больше не понадобиться, да и не такое место его царство, где о любви можно было много говорить.

А между тем ребенок пронзительно закричал, и Афродите пришлось объяснить, почему она тут оказалась.

– Я слышал про царевну, и не разделяю твоей жестокости, – говорил Аид, скорее, чтобы позлить ее, до самой царевны ему не было никакого дела.

– Я жестока, но малыш ни в чем не виноват, и он уже родился, – говорила в тот момент Афродита.

– Он родился, и ты хочешь, чтобы мы его сразу забрали, странная шутка, – иногда у Аида было чувство юмора, но довольно мрачноватое.

– Вовсе нет, пусть он растет и живет, но мне подумалось, что его никто не вырастит и не воспитает лучше, чем твоя жена. Своих детей у вас нет, вот и пусть она приобщится, к радости, материнства.

Молчал Аид, молчала Персефона, она злилась из-за того, что богиня напомнила ей о самом больном в ее жизни, о том, что не могло с ними случиться. Но она это знала с самого начала, когда согласилась стать его женой, и больше они о том старались не говорить. Если бы не богиня любви, то и не вспомнили бы до сих пор. Но с Афродитой даже боги подземного мира не стали спорить. И вроде бы она собиралась как-то все поправить.

А Афродита уже приблизилась к ней, вся сияющая и положила корзинку с ребенком на колени. И как только взглянула на него Персефона, так и забыла она обо всем на свете. Еще что-то говорила богиня, но больше не слушала и не слышала ее она, не было ей дела до того, что происходило вокруг. Малыш с первой минуты завладел всем ее вниманием.

Афродита уже растворилась во тьме, наводившей на нее уныние. Ребенок оказался в самых надежных руках из тех, какие были у них, и она на какое-то время забыла о его существовании.