Текст книги "Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография"

Послесловие

Поэты о Лермонтове

Нечасто поэты пытаются обратить свой взор на собратьев по перу, классиков или современников, но всегда соперников. И тем более не часто делали это поэты серебряного века, погруженные в собственные миры, они более других страдали от нарциссизма. Но для многих из них культовой фигурой стал М.Ю.Лермонтов. Образ Демона со всеми его трагедиями и противоречиями стал основой для их мировоззрения, а фигура самого поэта неразрывно связанна именно с этим образом, потому она и не могла не привлечь их внимания.

Каким же представляют нам М.Ю.Лермонтова в своих творениях К. Бальмонт, В. Брюсов, М. Кузьмин, что привлекало их внимание, что волновало больше всего тех, кто готов был создавать новые мифы и легенды о знаменитом предшественнике?

Образ поэта, его Демон пронизывают все таинственную и музыкальную лирику А. Блока, но от старается отстраниться от этого Демона, и во многом ему удается превзойти его в то время, как его современники непосредственно обращаются к личности поэта.

К. Бальмонт, блестящий профессор филологии и законодатель мод в поэзии создает цикл стихов о Лермонтове. Он состоит из четырех стихотворений.

Говорят, о чем бы не писал поэт, он говорит о себе самом, ища в другом близкие черты. Но это не совсем так, если в его творчестве возникает фигура известная и яркая, тревожащая сознание:

Опальный ангел, с небом разлученный,

Узывный Демон, разлюбивший ад, —

С первых строчек К. Бальмонт определяет главное, самое важное противоречие Лермонтова, ощущавшего себя Демоном – он изгнан с небес, но не желает оставаться на земле и снова туда стремится. Он мечется и не может до конца определить собственного места в мире, а потом глубоко несчастен. Отсюда мечтания, разочарования и преступления, которые он вынужден совершать.

Образ окружен символами, обычными для мифов – ветры и бури, блеск высоких звезд. И этот образ оказывается в пространстве над землей. Перед нами тот, кто любил и чувствовал полет, и он вряд ли найдет успокоение на земле. Бальмонт, сам страдавший и вынужденный отправляться в изгнание, прекрасно это ощущал и передавал.

Первое стихотворение и строится на противоречии с реальностью:

На празднике – как призрак похорон,

В затишье дней – тревожащий набат

Почти физически ощущается его противопоставленность миру. Таким ощущал себя и сам поэт, возникающий среди богемы, но для него чаще всего это была игра и поза, в то время как для Лермонтова стало реальностью самой. «Я другой, еще неведомый изгнанник» – писал он, сравнивая себя с всемирно знаменитым английским лордом Байроном.

Он знал, что не вписывается ни в какие рамки и системы.

Обращает наше внимание поэт и на пейзаж Кавказа, такой любимый для Лермонтова– скалы, громады, именно в него должен был быть вписан бунтующий его герой и автор, изгнанный из привычного мира. Он так, где кипит война и обострены все противоречия.

№№№№№№

У Врубеля, на его гениальных полотнах появляются каменные цветы – фон на котором и изображается Демон – это его сущность и состояние души, самое безжизненное, холодное и отстраненное из всего, что в это время существовало. Для нас М. Ю. Лермонтов и сам стал тем каменным цветком, способным приковать к себе неустанное наше внимание.

Бальмонт напоминает нам о гибели поэта:

Где мог он так красиво умереть,

Как не в горах, где небо в час заката

Расплавленное золото и медь.

Зная многое о трагедии поэта, мы вряд ли задумывались о том, что гибель поэта была еще и величественна, и прекрасна. Но если представить себе величественную природу и вписать в нее его тень, и тело, сраженное пулей, то меняется угол зрения на происходящее. Только природа – самое совершенное творение, забирает и оплакивает своего творца. Каждый умирает в полном одиночестве, но в случае с Лермонтовым это одиночество абсолютное.

И по воспоминаниям современников известно, что он оставался под проливным дождем, отстраненный от мира и людей на целые сутки. Среди других он так и не нашел своего места.

Вроде бы все сказано о поэте в изящном и пронзительном сонете. Но появляется еще одно творение, в котором главное – описания и размышления:

Внимательны ли мы к великим славам,

В которых – из миров нездешних свет.

И появляются имена тех, кого автор причисляет к великим поэтам. Они – посланники иных миров, на короткий срок заброшенные к нам на землю, чтобы передать неземную красоту и гармонию смертным.

И снова противопоставлен им Лермонтов:

Людьми был загнан пламенный поэт,

Не захотевший медлить в мире ржавом.

И мы видим, что он противопоставлен не только людям вообще, но и гениальным поэтам. Такой поворот кажется непривычным на первый взгляд, мы вписываем Лермонтова в Пушкинскую эпоху и часто произносим: Пушкин и Лермонтов. Но даже не задумываемся, насколько они противоположны во всем. Бальмонт вырывает Лермонтова из ряда других гениев, и упрекает нас всех за то, что мы не внимательны к нему, не способны понять его, взглянуть на него по-новому.

В первом сонете – полное одиночество среди людей, во втором – одиночество среди поэтов – так усиливается на наших глазах трагедия гения «неведомого изгнанника».

Эта же тема с самого начала звучит и в 3-ем стихотворении «Он был один».

Он был один, когда полу ребенок-

Он в Байроне своей тоски искал

И снова разрушается привычное представление о поэте. Не после Пушкина, а во след за Байроном ставит Лермонтова Бальмонт. Он стоял с ним рядом по мощи таланта и влияния на мировую и русскую поэзию. Он взлетел выше своего кумира и в глубине души понимал это сам, смутно о том догадывался. Он оторвался от земли и от своих собратьев, поднимал своего героя до небесных высот.

Он был один, как смутная комета

Он небесное тело, случайно занесенное на землю, отсюда поразительное ощущение полета в его стихах, и земля спит в сиянье голубом (так видели нашу планету только космонавты, поднявшиеся на космические высоты).

До него так тонко не чувствовал и не передавал полет ни один из земных жителей. Его презрение – это взгляд на землю с той невероятной высоты. Откуда все это могло видеться человеку, живущему в первой половине 19 века:

Нездешнего звала к себе примета.

Нездешняя, и сжег свое он лето.

Однажды ли он в смерти был убит?

Не странный ли вопрос возникает в конец этого сонета? Но мы догадывались, что убивали его не единожды. И мы сами вписывали его в какие-то правила и системы в то время, как он был вне из рамок. Снова и снова критики убивали его своим невниманием, непониманием.

Эта тема будет развиваться и в 4-ом сонете К. Бальмонта. Поэт должен ответить на свой, так странно прозвучавший вопрос:

Мы убиваем гения стократно,

Когда рукой его убивши раз,

Вновь затеваем скучный наш рассказ,

Что нам мечта чужда и непонятна.

Подходя к гению с собственными мерками и законами, мы стремимся понять его. И, впадая в заблуждения, мы убиваем его снова и снова, хотя его бессмертие заключено в его творениях, часто непрочитанных и непонятных, неправильно истолкованных.

Пушкин мог сказать о себе:

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал.

Лермонтов о себе подобного сказать не мог, в нем главным мотивом было страдание, отрицание и презрение к обыденности. И странником, изгнанником он остается не только в реальности, но и в творчество.

Его душа и нынче остается на той страшной высоте, среди дальних звезд, до которой никто не сможет дотянуться. Она остается часто отторгнутой, почти всегда гонимой.

Мы убиваем его, потому что:

Блуждая сам над сумрачною бездной

Нам в детстве душу ангела напел,

Тем, кто ползает по земле и никогда не различает ангелов, он кажется далеким и страшным гением:

Он не блеснет улыбкой многозвездной,

Не покидая пышный свой предел.

Так и завершил свои сонеты об абсолютном одиночестве поэт, по сравнению с любым другим творцом, пережившим все муки творчества, оно было многократно усиленно. И звучит в его строчках страшная безысходность. Не остается надежды на грядущее понимание, потому что непроходимой оказалась пропасть между поэтом и его читателями. И только второй поэт способен понять и оценить то, что явило нам его творчество.

№№№№№№№№

Совсем по-иному взирает на М. Ю. Лермонтова, тот, кто сам определил себя королем поэтов в серебряном веке – Игорь Северянин.

Он мог терпеть других поэтов, и старался подходить справедливо и здраво оценивать тех, кто были рядом. Людям, восхвалявшим его, он в свое время он напомнил, что «во времена Северянина были и Блок, и Бальмонт».

Он пишет свои изящные сонеты, которые называет «Медальонами». И в один из таких медальонов вписан и портрет М. Ю. Лермонтова.

Над Грузией витает скорбный дух,

Невозмутимых гор мятежный Демон,

Чей лик прекрасен, чья душа – поэма,

Чье имя очаровывает слух.

Стилистический шарм, который он приписывает Н. Гумилеву, остается и в его собственном стихе. Но здесь совсем иной подход, изящный и тонкий. И. Северянин приближается к истокам скорби и злобы гения:

Он в девушках предчувствует старух.

Любому страшно заглянуть в грядущее, и эта скорбь предчувствия не позволяет ему наслаждаться настоящим. Он пытается понять и определить суть поэта:

 
Постигший ужас предопределенья,
Цветущее он проклинает тленье,
Не разрешив безумствовать уму.
 

Его строки оказываются значительнее и серьезнее многих литературоведческих анализов. Гений, который не позволяет себе обманываться, острее и глубже чувствует мир, чем все остальные. Именно таким остается в наших глазах и Лермонтов, и Блок, и Бальмонт, и сам И. Северянин.

Душу поэта может понять только другой поэт, и юный вечно отогнутый от мира и страдавший Демон, понятен только тем, кто способен подняться на высоту и увидеть землю, которая «спит в сиянье голубом». Многим ли из нас доступно подобное

Уроки лирики

.Ангел и Демон в творчестве А. С. Пушкина. Гармония

В литературе и искусстве существуют вечные темы и вечные образы. Добро и зло – эта одно из тех единств противоположностей, которые и определяют и творчество, и человеческую жизнь. Одно без другого невозможно, мы не поняли бы суть добра, не познав зло, и зло уничтожило бы этот мир, если бы всегда ему не противостояло добро.

Есть в нашей литературе и искусстве с библейских времен два образа, олицетворяющих эти понятия – Ангел и Демон. Именно они шагнули на страницы книг, являя собой все стороны и грани этих понятий. Так получилось, что они и ведут вечный спор за душу человека, и неизменно остаются героями литературных произведений.

Первый русский гений стремился к гармонии. Если бы литература развивалась по этому пути, то она была бы совсем иной, возможно, нам удалось бы избежать многих разочарований и потрясений.

При всем накале страстей и противоречий, которые он упорно преодолевал, единственным и самым важным оставалось стремление к совершенству, гармонии. Он чувствовал, что в этом равновесии добра и зла в душе человека и заключается смысл творчества и счастья человеческого, главная цель творца «чувства добрые лирой пробуждать». Стремление к гармонии, что может быть важнее и значительнее. Но так было не всегда.

Мы знаем, как поэт увлекался, заблуждался, шел к вершине. Так в творчестве А. С. Пушкина в 1823 году возник образ Демона. Он мелькал и раньше, но на этот раз приобрел реальные очертания.

Стихотворение «Ангел» в противовес «темному началу» появляется только через четыре года, когда ему удастся преодолеть в душе своей темные мотивы. Но последнему певцу гармонии не суждено будет узнать, какие очертания примет Демон в творчестве его младшего современника М. Ю. Лермонтова, когда русская литература от гармонии шагнет, вдохновленная его гением, к дисгармонии, а потом и к декадансу. В начале 20 века, окончательно победившее зло сделает его путеводной звездой, самым ярким и многогранным проявлением мятущейся человеческой души. И все, зная о герое Лермонтова, тем более интересно посмотреть, как олицетворение зла – Демон был запечатлен в творчестве А. С. Пушкина.

В этом стихотворении 24 изящных легких строки, в которых запечатлена исповедь молодого поэта, его слава в этот миг в зените. Он повествует о счастливом времени, о восторгах от всех проявлений жизни. Тогда он любил и был любим, тогда почему же появился Демон?

И взоры дев, и шум дубровы,

И ночью пенье соловья,

– все вдохновляло и радовало его в те дни.

Но мы можем только догадываться о том, что далеко не все и тогда было безоблачным, хотя преобладали чувства «свобода, слава и любовь», но и тогда возникала тень, которую он называл « какой-то темный гений», который «стал тайно посещать меня». И дисгармония нарушает видимую идиллию:

Печальны были наши встречи, —

Откровенно сообщает он своему читателю – другу, хотя ему самому не до конца понятна эта печаль. Она неизменно ускользала, и не поддавалось анализу. Он пытается уловить неуловимое: «чудный взгляд», «язвительные речи». Они не могут не вливать в душу его восторженную яд. Незнакомец бросает несколько комплементов, губительных для человеческой души – это неистощимая клевета, презрение к вдохновению. Он отвергает любовь и свободу, насмешливо смотрит на жизнь.

Только что зарождающийся Демон Пушкина еще не персонифицирован, он только традиционный дух отрицания, вносящий смуту и разочарование. Стихотворение словно обрывается на полуслове, он не может и не хочет заглянуть за грань и развить эту мысль, потому что есть такие образы, к которым страшно прикоснуться – и поэт понимал это. Ему удалось, в отличие от тех, кто пришел позднее, уйти от страшного соблазна, он еще не потерял страх и не решился переступить черту, чем и спас собственную душу от разрушения.

Но для всех остальных звучит предупреждение о разрушительной силе зла, стоит сделать в его сторону только один шаг и уже не остановиться, что и доказал в своих гениальных творениях Лермонтов – Демон поглотил его целиком.

Для Пушкина этот образ не мог быть органичен. Потому и появился Ангел немного позднее, он не мог не появиться. Свое стихотворение «Ангел» поэт написал в 1827 году. Он видит это светлое создание на небесах у врат Эдема. Он нежный и грустный одновременно «Главой, поникшею сиял». Тут и происходит столкновение тьмы и света. Посланник небес видит страшную картину, потому и грустит:

А Демон мрачный и мятежный,

Над адской бездною летел.

Здесь уже противопоставлены два главных понятия – Эдем и адская бездна. И состояния героев, их характеры: нежный – мрачный. И пусть они находятся в разных пространствах, но неразрывно связаны и в сознании поэта, и в той реальности, которая нас окружает. Они видят друг друга и внимательно наблюдают один за другим. И происходит странное: глядя на ангела, демон в первый раз умиляется, к нему он обращается с речью, на которой стихотворение и обрывается:

Прости, – он рек, – тебя я видел,

И ты недаром мне сиял.

Он вынужден признать, что если кто-то и способен на него влиять, то это ангел, потому что только из-за него:

Не все я в небе ненавидел,

Не все я в мире презирал.

Стремясь к гармонии, поэт свято верит, что и в Демоне есть светлое начало, не все в нем так мрачно и мятежно, как кажется. Жаль, что в герое Лермонтова победила тьма, а свет стал почти неразличим. Не умел и не хотел все первый русский гений рисовать только черными красками, он неизменно оставляет нам надежду. То, что у Пушкина только намечено, у младшего его современника обретает плоть и кровь.

Первое стихотворение 15 летнего поэта называется «Мой Демон», в нем сразу смещаются акценты. Критики отмечали, что писал он его под влиянием А. С. Пушкина, через три года в 1832 году и у него появляется стихотворение «Ангел».

Но уже в первой строчке его Демон – совсем иное создание, о гармонии больше нет и речи: Собранье зол его стихия, – на добро, светлые чувства поэт не оставляет герою надежды – мятеж, который ненавидел и презирал Пушкин, становится для него главной страстью

Он любит бури роковые,

И пену рек, и шум дубров.

Юный поэт, очень быстро завораживая нас, заставляет отказаться от мечтаний о гармонии, он уже не вписывается в реальность, отрываясь от земли, носясь меж облаков. У него есть свой трон «меж листьев желтых, обвещалых». И словно владыка и властелин, он иногда на нем появляется. «Сидит, уныл и мрачен он» – так передается настроение героя. Это уже не дух, он персонифицирован, наделен чувствами и властью над этим миром. Уже в юности Лермонтов дерзко ломает традиции, только начинавшиеся складываться в эпоху А. С. Пушкина. А учитывая силу его дарования, мы не чувствуем еще, как он бросает нас к пропасти зла. И мы покорно принимаем то, против чего так яростно боролся А. С. Пушкин:

Он недоверчивость вселяет,

Он презрел чистую любовь,

Он все моленья отвергает,

Он равнодушно видит кровь.

Образ становится более зловещим и вытесняет ангела, разрушая до сих пор царившее равновесие. При столкновении с ним исчезают мораль, ценности меняются, теряют свою прелесть и значение: чистая любовь, молитва, восторг – смешны и почти нереальны. Так в мире начинает незаметно царить зло. Вырываясь со страниц первых творений того, кого критики и читатели часто ставили выше Пушкина по дарованию. Оно обретает невероятную силу, а сам поэт будет лелеять и взращивать этот образ в творчестве и в душе своей, когда обратится к знаменитой поэме, и будет снова и снова переписывать ее. Он продолжает спорить с Пушкиным, подчеркивая:

Звук высоких ощущений,

Он давит голосом страстей.

И зная, как, прилагая невероятные усилия, Пушкин отстраняется от Демона, Лермонтов из чувства противления, в силу особенностей своего характера и мировосприятия, неизменно приближается к нему, проявляя при этом невероятную и губительную дерзость:

И муза кротких вдохновений

Страшится неземных очей

В 1832 году появляется новая редакция этого стихотворения. Образ дорабатывается, вписывается в еще более широкое полотно. Он появляется в обществе и вынужден прислушиваться к «ничтожным хладным толка света». Невозможно таким представить Пушкинского героя:

Он чужд любви и сожаленья,

Живет он пищею земной,

Глотает жадно дым сраженья,

И пар от крови пролитой

И все чаще личность героя и самого поэта сливаются воедино, по-другому в поэзии и не может быть. Ведь здесь царят чувства и эмоции, которых автор не может скрыть, спрятать, как это часто делается в прозаическом повествовании:

И гордый демон не отстанет,

Пока живу я, от меня,

И ум мой озарять он станет,

Лучом чудесного огня

– Он не боится носителя зла и разрушения, который все губит на своем пути, он навсегда сделал его своим кумиром.

Появляется в его творчестве и образ Ангела. Но насколько близок ему Демон, настолько холоден и далек ангел, он и обитает где-то в иной, недоступной ему сфере.

Но, играя с адским огнем, он вряд ли понимал, что это перестанет быть его личным делом. Так случилось, что в тот момент наша литература стояла перед выбором, и Лермонтов со своей жуткой дисгармонией оказался им ближе, чем гармоничный наш А. С. Пушкин.

По этому пути пойдет вся русская литература – Гоголь – Достоевский – Булгаков – А. Блок – это те ее гении, для которых демон, Сатана станет главным, самым значительным героем на страницах их творений. И ничего не останется А. Блоку, как только поднять его снова на небеса и заставить творить миры («Невероятные видения, создания моей игры»), а М. Булгакову, совершать добро, конечно, так, как его понимает Мефистофель и Воланд, в мире, где некому больше уравновесить две эти силы – добро и зло. И именно Воланд понимает, что если исчезнет добро, то и мир разрушится окончательно. Он один из всех духов решился появиться в Москве, и вынужден, споря с атеистами, доказывать, что бог существует, всеми доступными ему средствами.

По всем поверьям эти два создания неустанно следят за нами и ведут неустанную борьбу за человеческие души, склоняя всех нас то на одну, то на другую сторону. И как трудно представить устремленного к свету Пушкина рядом с Демоном, так и не может быть близок темному и мятежному Лермонтову Ангел.

Литература, ставшая властительницей душ и дум наших, пошла именно за ним, стараясь отражать все темные жуткие стороны и страсти в душе человеческой. Зло всегда многограннее, ярче и привлекательнее, оно влечет и зачаровывает. Но часто бывает поздно, прыгнув в бездну уже невозможно вырваться назад. И все-таки надежда умирает последней. И если Воланд спешит уравновесить чашку весов, то может быть и светлый ангел рано или поздно вспомнит о нашем существовании, страсти уступят места, как мечтал Пушкин «чувствам добрым» Больше надеяться в начале ХХ! века не на что

М.Ю.ЛЕРМОНТОВ «ДЕМОН»

Он пришел к нам из седой античности. Именно там был бог света Люцифер, который считал себя лучшим, и прекраснейший Адонис, рожденный от кровосмесильной связи, и трагически погибший в схватке богов. Он был возлюбленным Афродиты, но Артемида никогда не стала бы терпеть подобного. Богиня – девственница влюбилась в него, но довольно странно выразила свои чувства – наслала на него кабана.

Адонис не был героем и с чудовищем он справиться не мог. Тогда и оказался он в подземном мире – в царстве Аида, где и влюбилась в него прекрасная дочь Деметры – Персефона, и посмела у грозного своего мужа требовать, чтобы оставался он вопреки всему с ними хотя бы половину года.

И Зевс, вняв мольбам Афродиты, решил оставаться справедливым – половину года проводил он на земле, а вторую под землей. И богиням пришлось принять такое решение. Но как должен был он маяться и метаться, оказавшись под землей, в его душе невольно зарождалось зло. И хотелось ему вернуться на землю, вырвавшись из объятий тьмы.

А времена становились все более мрачными. И на земле теперь не многим лучше было, чем под землей, о небесах можно было и не мечтать вовсе. Но он мечтал, презрев все запреты. Он хотел подняться все выше и выше.

Каким странным было вдохновение, контраст света и тьмы привлек внимание сначала романтиков, первым из которых был Байрон, а потом и того, кто в русской поэзии был к нему близок – М. Ю. Лермонтова. Он считал себя Демоном – вдохновенным комком противоречий. Такой оставалась его мятущаяся душа. Так родилась его гениальная поэма, которую он переписывал несколько раз. Это поэма о духе, поверженном на землю, но страстно желавшем подняться на небеса. К этому образу в начале 20 века обратятся и А. Блок, и художник М. Врубель.

ДЕМОН М. Ю. Лермонтова

Он восемь раз переписывал поэму о Демоне, и в поэтическом мастерстве достиг невероятных высот. Так из мифа, о падшем ангеле, поднявшем бунт против бога, и за это сброшенном с небес, вырос невероятно мощный образ бунтаря. Но его манией стало желание вернуться назад. Только он не знал, как это можно сделать. Все перепробовал Демон, но он так и оставался в неведении. За долгие годы, убедившись в том, что добро ему не поможет, он решил творить зло, пытаясь разгадать вечную загадку. И эта поэма Лермонтова среди исследователей считается самым противоречивым и загадочным его творением.

Но может быть, поднявшись на те высоты, он сумел понять то, что неведомо не только простым смертным, но и другим творцам, продолжает вдохновлять и завораживать. Демон оказался в его творении в горах Кавказа, между небом и землей. И потому не принадлежит ни земле, ни небесам. С этого и начинается трагедия.

Мы, словно бы видим вместе с ним землю с высоты птичьего полета, под необычным углом зрения, и приобщаемся к миру неземного существа, по-другому мыслящего и чувствовавшего. С первой строфы он назван «духом изгнания». Его душа печальна – вот главный эпитет для определения его характера. А ведь все было иначе, и в далекие времена «блистал он, чистый херувим», он «верил и любил», «не знал ни злобы, ни сомнения». Трагедия случилась позднее.

В реальности перед нами вдохновенное, но темное и злобное создание – изгнанник, который не может примириться со своей участью. Главный мотив трагедии поэт определил так:

Он сеял зло без наслажденья,

Нигде искусству своему

Не мог встречать сопротивленья.

И зло наскучило ему.

Таково отношение к миру того поразительного героя. Ему еще предстоит столкнуться с ангелом и погубить душу невинной девы. Он убеждается в том, что и это его не спасет – он обречен на одиночество, которое особенно печальным кажется на фоне прекрасного пейзажа Кавказа, с величественной и первозданной его природой

И скалы тесною толпой

Таинственной дремоты полны,

Над ним склонились головой.

И презрительное око окинуло мимолетно «божий мир». После этого поэт рисует высокое чело, безразличное к красоте. Он не вписывается и не может вписаться в окружающий мир – в том и трагедия героя. Он навсегда обречен оставаться между небом и землей и по– другому не будет никогда.

Но вдруг он увидел пляску Тамары – и безразличный прежде ко всему, оживает и чувствует «неизъяснимое волненье». Музыка, танец даже его не может оставить равнодушным:

Немой души его пустыню

Наполнил благодарный звук.

И словно бы на миг появилась надежда на воскрешение – гениальный поэт рисует зарождение любви и чувств. Но это для Демона только иллюзия

В нем чувство вдруг заговорило

Родным когда-то языком

Это было когда-то. Сегодня этот язык для него чужд, это лишь короткая вспышка молнии, которая быстро погаснет, от нее ничего больше не останется, – догадываемся мы. Так зарождается на наших глазах трагедия.

Демон появляется перед Тамарой. Поставлена перед поэтом невероятно трудная задача – показать неземное существо, которое до сих пор никто не мог видеть. Как это сделать?

Сначала Тамара чувствует только «невыразимое смятение в груди, и в душе ее зарождается гамма чувств: печаль, испуг, восторг, пыл. Затем она слышит «чудно – новый» голос, звучит он то ли во сне, то ли в реальности

Пришлец туманный и немой,

Красой блистая неземной

К ее склонился изголовью

С чем можно сравнить такое создание? Поэт нашел для него еще одно определение: « Он был похож на вечер ясный». Она чувствует, что это не ангел небесный и не земной человек. Кто же он?

Демон спускается на землю и бродит вокруг монастыря, где находится героиня. И на его щеке – слеза. Наверное, этот образ особенно потряс позднее художника М. А. Врубеля, изобразившего слезы на его лице

И чудо! Из померкших глаз

Слеза мятежная катится

– как выражение страшной печали и всех грядущих бед и страданий – этот образ стал его гениальной находкой.

А потом, в момент обольщения, звучат его речи: он и лукавит, и завораживает и усыпляет героиню. Страсть и сила в объяснениях в любви. И все передается в одном порыве.

Видя, что героиня медлит и сомневается, он произносит страстные и страшные по своей сути слова клятвы, для того только, чтобы добиться своего и погубить ее. Человек не способен на подобные чувства, и поэт сам поднимается над человеческой природой. Озарены вдохновением подобные строки. И он добивается сочувствия и понимания. Поцелуй – последний знак и аккорд в этой симфонии неземной страсти. А дальше – тишина:

Могучий взор смотрел ей в очи.

Он жег ее во мраке ночи.

Над нею прямо он сверкал

Неотразимый, как кинжал

И на этой высоте все обрывается. Героиня не может выжить после такого накала чувств. Она погибает. С этой минуты герой не прекрасен, а по-настоящему страшен. В нем воплощается все, о чем до сих пор можно было только догадываться

Каким смотрел он злобным взглядом,

Как полон был смертельным адом

Вражду, не знающей конца,

И веяло могильным хладом

От неподвижного лица.

Так, на наших глазах печальный Демон превращается в злобное, переполненное ядом создание, от которого бы любой в ужасе отшатнулся. И никто больше не станет ему сочувствовать.

Кажется, что поэт вложил в этот образ собственную душу. Талант поэта и художника позволил ему воплотить невозможно и потрясти нас таким творением.

«ДЕМОН» РЕЧЕВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГЕРОЯ

Размышляя о мастерстве М. Ю. Лермонтова в создании образа героя, необходимо обратить внимание на речевую характеристику его любимого героя – Демона, над которым он работал на протяжении многих лет, и особенных усилий стоило ему создать образ неземного создания, который трудно нарисовать обычными красками.

Речь – это лексика, интонации, синтаксис и какие-то еще тонкие нюансы, которые наиболее ярко его могут характеризовать. Именно в речи вольно или невольно отражаем мы свой уровень культуры, образования, воспитания, скрытые стороны души. Герой может выдавать себя за другого или оставаться собой до конца. Ему же приходилось передавать речь иноземного существа.

Не случайно во многих творениях или в фантастических легендах духи безмолвны. Они не произносят привычных для человека монологов, не вступают в диалоги с нами, и в безмолвии их и хранится вечная тайна.

Демон – страстный и страдающий искуситель, он должен подчинить себе Тамару, а если вспомнить народную мудрость о том, что женщины любят ушами, то он не мог не заговорить. И какие слова мы должны были от него услышать? В самом начале он разговаривает с ангелом. Пылко и напористо ведет он вечный спор о душе Тамары:

«Она моя! – сказал он грозно, —

Оставь ее, она моя!

Он обвиняет и упрекает ангела за то, что поздно появился, и отталкивает его резкими и гневными обличительными речами:

– Здесь больше нет твоей святыни,

Здесь я владею и люблю.

Перед нами грозный, очень сильный завоеватель, который столкнулся на этот раз с равным себе, потому он так яростен и напорист. Он помнит и о том, что бороться еще придется и с героиней, а там мало только силы, необходимо еще и обаяние и настоящая страсть, чтобы покорить ее душу и подчинить ее себе. А это не так просто сделать.

Когда они сталкиваются, Тамара задает ему прямой вопрос: «Кто ты?» Но на него он уклончиво отвечает комплементом: «Ты прекрасна», доказывая, насколько тонко он чувствует ее душу. Но она настаивает на своем. И тогда, ничего о себе не сообщая, он произносит длинный и странный монолог, начиная издалека:

Я тот, которому внимала

Ты в полуночной тишине.

Он понимает, что имя его Тамару испугает и оттолкнет навсегда, напомнит о странных чувствах, которые он ей уже внушил. И к приятным воспоминаниям можно примешать немного и темных красок. Но вызывающих живой отклик в женской душе:

Я тот, чей взор надежду губит,

Я тот, кого никто не любит.

Он старается быть с ней или только казаться честным, ничего не придумывает, не преувеличивает, а только несколько иначе расставляет акценты. И ей от таких его речей должно быть и прекрасно, и жутко одновременно:

Я царь познанья и свободы,

Я враг небес, я зло природы.

Говорит о себе героя, и характеристика его кажется все более страшной и гибельной, краски все сгущаются, и она становится прекрасным контрастом для следующего признания, готового сбить с толку не только юную, но и вполне зрелую женскую душу: