Текст книги "Золотой пергамент"

Как раз когда раздался крик Балиана, предупреждающий, что он сейчас примчится, солдат Галикарнаса вступил в бой с Юаном. Он даже не думал о том, откуда и с какой стати на поле боя взялся ребенок, да еще владеющий мечом, он знал только одно – его надо уничтожить, как и любого врага, любого жителя Асбелии, что встретится на пути армии Галикарнаса. Юан смело отбивал его меч, хотя солдат бил с большой силой. Рукоять оружия при каждом ударе с такой силой врезалась в руку мальчика, что, казалось, еще немного – и хлынет кровь. Но сдаваться он не собирался, и не думал о том, почему Кристиан не спешит ему на помощь.

Но Кристиан не мог ему помочь. План солдат удался. Хоть Кристиан и Юан находились недалеко друг от друга и неподалеку от камня, они не могли пройти друг к другу – их разделяли солдаты. Для Кристиана дело осложнялось тем, что в его руках был огромный Ключ, а пользоваться и им, и мечом одновременно было практически невозможно. Использовать силу Ключа сейчас было бы опасно – можно задеть Юана, ведь мальчик мог быть за любым из солдат. Тогда Ключ исчез, и Кристиан, стремясь пробиться к Юану, стал биться мечом.

– Кристиан! Юан! Я здесь! Да уйди ты с дороги! Я сейчас, слышите?

Балиан пытается пробиться к ним, – понял Кристиан. Сейчас или никогда.

Надеясь, что Юан помнит, что должен быть у камня, Кристиан как мог быстро расправился с очередным солдатом и побежал вперед.

Примерно в то же время, когда Кристиан наносил последние удары, Юан сидел на земле – его отбросили страшным ударом; он смело встретил его, но не смог удержать и отлетел в сторону. Он хотел вскочить на ноги и продолжить бой, однако прежде, чем он успел подняться, на его соперника вдруг налетели сразу двое раненых солдат, боровшихся друг с другом. Один из их мечей вонзился точно в шею солдату Галикарнаса, и все трое повалились на землю.

– Юан! – Кристиан, перескочив через них, бросился к брату.

Юан находился точно перед камнем. Он с готовностью вытянул руку, и Кристиан, плюхнувшись рядом с ним, положил на нее свою.

Им всегда казалось, что среди битвы сосредоточиться на Вратах будет практически невозможно, да оно и понятно – какая может идти речь о концентрации, когда вокруг темно и каждую секунду ожидаешь нападения? Но выяснилось, что тревоги об этом были совершенно пустыми. Чувство защищенности и необъяснимой привязанности к Вратам в этот момент было как никогда сильным. Им хотелось, невыносимо хотелось, чтобы они были рядом. Кристиан и Юан чувствовали их и изо всех сил пытались приблизить их к себе…

Увидев, как у их рук заполыхал золотой свет, Юан стиснул зубы, стараясь отдать все-все силы, которые у него были – только бы получилось… Кристиан испытывал схожие чувства. Но они понимали, что их усилий недостаточно.

– Посторонись!!! – раздался долгожданный крик.

Балиан, нагнув какого-то несчастного за шкирку, использовал его спину, как трамплин, и, оттолкнувшись, буквально полетел вперед. Упершись ногами в землю, он проехал точно до Юана и Кристиана и, еще толком не остановившись, положил ладонь на их сцепленные руки. Врата Рассвета почувствовались явственно, как никогда прежде. Свечение стало сильнее.

Балиан, Кристиан и Юан, не сговариваясь, поднялись на ноги. Солдаты, кто в ужасе, кто в благоговении отхлынули назад, с опаской прикрывая глаза, но все же пытаясь разглядеть золотистый свет. Даже Сигфрид и Роланд прекратили битву и обратили туда свои взгляды. Глаза короля Галикарнаса удивленно и несколько испуганно расширились.

Яркое свечение постепенно увеличивалось, пока не заполонило все вокруг. А потом неожиданно утратило свою силу.

Балиан, Кристиан и Юан, не отпуская друг друга, повернулись к солдатам Галикарнаса и Асбелии с довольными улыбками.

У камня, окруженные искрами яркого света, высились огромные золотые Врата.

Глава двадцать третья
План Кристиана

Арес не верил своим глазам. Это было невозможно. Невообразимо. Это разрушало все законы мироздания. Как такое могло произойти? Он не написал ни строчки с тех пор, как Дилан окутала тьма. Или это последствия все той же злосчастной записи? Или, быть может, кто-то овладел пером и пергаментом и устроил все по своему усмотрению?

Как бы то ни было, но факт оставался фактом. Врат Заката больше не было здесь. Они просто исчезли.

Усомнившись в собственном рассудке, Арес на всякий случай проверил место. Посчитал дни, оставшиеся до естественного перемещения Врат. Нет, определенно, они должны быть здесь. Но их не было.

На растерянное лицо Ареса вдруг упал первый солнечный луч. Он и не заметил, как начало светлеть… Светлеть.

Изумленный Арес опустился на камень, неотрывно глядя на ненавистное прежде светило. Теперь он уже не испытывал былых чувств – наоборот, возвращение солнца на круги своя успокоило его. Но ненадолго. Он никак не мог понять, что же все-таки произошло.

Вывод напрашивался один – у кого-то еще были перо и пергамент. Таранос говорил, что, быть может, у Максимилиана Розенгельда, но тогда это значило, что Таранос потерпел неудачу. Ведь не мог же градеронец сделать такое благое дело, как возврат солнца Дилану.

С учетом сложившихся обстоятельств, Арес бы с великим удовольствием вернулся в Градерон – уж теперь-то, казалось, оставаться здесь совсем не имело смысла. Но как? Если Врата Заката исчезли, и на их место гораздо раньше срока явились Врата Рассвета… Неизвестно, где они сейчас, и, к тому же, они безнадежно заперты.

Не понимая толком, куда и зачем идет, Арес направился обратно, к дому Юргена. Терзаемый долгое время чувством вины и тревогой за положение обоих миров, он сначала почувствовал себя опустошенным – все кончено, обреченно твердил разум, все кончено. Врат нет, где Таранос – неизвестно, использовать пергамент нельзя, чтобы не натворить еще больших бед. Но потом характер все же взял свое, и Арес стал холодно рассуждать о том, что делать дальше и как вернуться в Этериол.

Если кто-то и впрямь вернул все на свои места, и Врата Рассвета теперь находились в Дилане, хотя для этого еще не время, их можно найти. Возможно, Юрген поможет ему в этом. Если нет, он справится сам. Но что дальше? Пока Врата находятся в этом мире, они заперты. Именно поэтому Тараносу для претворения своего плана в реальность нужен был Арес – чтобы не застрять в Дилане на неопределенное время. Нет, Таранос тут точно не при чем. Что бы там ни случилось, он никогда не променял бы Этериол на Дилан. С другой стороны, он так бесстрашно оставил его здесь, рядом с Вратами, а он ведь мог уйти в любую минуту!

Но раз уж сюда отправили трех стражей Эндерглида, размышлял Арес, среди них обязательно должен быть Хранитель Ключа – иначе как они собирались вернуться обратно? Конечно, был возможен и другой вариант. Так порой поступали в тех случаях, когда Хранитель по каким-то причинам не мог уйти на долгое время в Дилан. Он являлся раз в какой-нибудь, заранее оговоренный период времени, чтобы узнать, как идут дела.

Но Арес тут же вспомнил, что вся история началась с того, что здесь были Врата Заката. Власти Эндерглида не могли знать, как долго затянутся поиски, в то время как дело было, можно сказать, мировой важности. Также они не могли знать, что Врата Рассвета появятся здесь преждевременно. Значит, в числе эндерглидских стражей все же был Хранитель Ключа.

– Арес! – Юрген, увидев его из окна, выскочил ему навстречу. – Солнце взошло… Что-то случилось?

Арес вымученно улыбнулся, подумав, какого хорошего человека умудрился здесь встретить. Они с Тараносом вломились в его дом, а теперь он беспокоился о нем, вместо того, чтобы радоваться за свой мир.

Войдя в дом, Арес рассказал ему все, не скрывая ни своих мыслей, ни своей растерянности. Он честно признался, что понятия не имеет, как такое могло произойти, и что теперь делать.

– Но если Врата Рассвета снова здесь, – сказал Юрген, когда он закончил, – то стражи вернулись домой, разве нет?

– Не думаю, – покачал головой Арес. – Даже если среди них и впрямь есть Хранитель, они не выполнили своего задания. Пергамент и перо до сих пор у меня, и, теоретически, я могу сделать все, что захочу. Так что они вернутся не раньше, чем отнимут пергамент.

– Но ты ведь хочешь вернуться в свой город?

– Да, но…

– Но?

– Я должен найти Тараноса. Я виноват в том, что произошло, и единственное, что я могу сделать для Руэдейрхи – это, по крайней мере, доставить в Градерон этого мерзавца. Но, в отличие от меня, он совершенно не собирается идти на попятный.

Юрген помолчал немного, а потом проговорил со слабой улыбкой:

– Конечно, мне бы не хотелось, чтобы Таранос оставался здесь. Но мне кажется, что сейчас это неважно. Твой правитель наверняка переживает из-за всего случившегося… Наверное, стоит сначала объяснить ему, как и почему произошло все это. Если он посчитает нужным найти и наказать Тараноса – он пошлет сюда людей… Возможно, тебя… Но он будет знать, что происходит и почему.

– Ты прав, – вынужден был признать Арес. – Ладно, в любом случае я должен найти Врата.

– Я помогу, – сказал Юрген. – Для начала можно просто опросить людей в городе – возможно, кто-то что-то слышал… Ведь должно же быть объяснение, почему вновь рассвело.

Арес благодарно кивнул.

Тем же днем они спустились в город, где очень быстро справились со своей миссией. Вдвоем они составили неплохую команду – Юргену, как местному, доверяли и многое рассказывали, не задавая лишних вопросов. А с Аресом он мог не бояться нападений – в военное время никто не упускал случая поживиться даже за счет ближнего своего. Аресу пришлось несколько раз обнажать меч – правда, для трех из шести нападавших этого оказалось достаточно, чтобы они бросились наутек.

День еще даже не начал клониться к вечеру, а Арес и Юрген уже вернулись обратно на холм и обсуждали полученную информацию. Оказалось, золотые Врата появились совсем рядом с Тилией, но на территории Асбелии. Никто не знал подробностей; поговаривали, однако, что был впечатляющий бой, в котором участвовали король Сигфрид и король Роланд, что не обошлось без магии – над полем боя постоянно видели яркие вспышки света, – а потом вдруг появились Врата, и сражение прекратилось. Правители враждующих стран договорились о дневном затишье.

– Что ж, – сказал Арес. – Значит, мне нужно идти в Асбелию.

– Но там идут бои! Это опасно. Ведь тебе еще нужно найти Ключ… Его Хранителя. И победить его.

– Честно говоря, я не знаю, смогу ли использовать Ключ от Врат Рассвета. Но заставить Хранителя использовать его на благо градеронца, то есть меня… – Арес подумал и быстро нашел решение: – Думаю, я смогу обменять эту услугу на пергамент и перо.

– Но как ты пройдешь в Асбелию? – продолжал волноваться Юрген. – Ты не сможешь поджидать там Хранителя. Все время бороться…

Арес уставился в стол. Юрген был прав целиком и полностью. Можно пробить себе дорогу мечом, можно с помощью Ключа, но удерживать занятую позицию дни, или, быть может, недели? Это было невозможно.

– Ты можешь использовать пергамент, – вдруг сказал Юрген.

– Нет! – вскинул голову Арес. – Ни за что. Ты знаешь, я могу сделать еще хуже.

– Да, если будешь стараться сделать так, как сделал с Тараносом… Провести себя в Асбелию незаметно от других.

– Но как же иначе? – не понял Арес.

Юрген посмотрел на него очень серьезным взглядом.

– Ты можешь завершить эту бессмысленную войну.

– Что?!

– Да. Сражения прекратятся, и ты спокойно приблизишься к Вратам. Ты спасешь множество жизней и с лихвой окупишь все то, что сделал прежде.

– Но это немыслимо! Это так же опасно! Ведь я не знаю, чего хочет мироздание, и кто должен победить. Я понимаю, что ты беспокоишься о своей стране, но…

– Я беспокоюсь не о Галикарнасе, – мягко прервал его Юрген. – Я беспокоюсь об обеих странах. Ведь я не говорю о победе Сигфрида. Завершить войну – не значит прописать имя победителя… Разве нет?

Арес нерешительно коснулся золотого пергамента. Должен ли он рискнуть еще раз изменить мироздание?

Он размышлял об этом до глубокой ночи. Юрген больше не заговаривал об этом – не старался склонить его к какому-либо решению, просто предоставил выбрать самому. Но Арес не знал, как должен поступить, и не будет ли решение остановить войну в первую очередь выгодой лично для него. Если бы только он просто поговорил с Руэдейрхи, предложил доставить пергамент лично ему, чтобы тот сам выбирал, нужно ли ему господство над Эндерглидом или же нет… Но Арес решил все за него, и серьезно поплатился за свою самонадеянность. И, конечно, когда он вернется в Градерон, расплата будет жестокой. Сейчас ему уже вовсе не казалось, что Руэдейрхи питал такую же ненависть к Эндерглиду, как те, кто нападал на Врата Рассвета.

После выполнения своей первоочередной миссии Балиан, Кристиан и Юан позволили себе целых два выходных, тем более что на этом настаивал сам Роланд. Он был очень благодарен им за возвращение света (да и все остальные тоже – народ ликовал целый день) и настаивал на их возвращении во дворец, говоря, что они и так уже сделали для него и его страны слишком много. Также он предлагал переправить во дворец Теладора и Артура – он теперь тоже был тяжело ранен, но лекари утверждали, что его жизнь, как и жизнь генерала, в сравнительной безопасности. Лориана и многих других, однако, спасти не удалось, и это очень сильно омрачило радость, возникшую после появления Врат.

Но Балиан, Кристиан, Юан, Теладор и Артур предпочли остаться в лагере и немного позже снова выступить на поле боя – после того, как им станет немного лучше. По сравнению с Артуром, братья отделались довольно легко, но не могли смотреть друг на друга без жалости, особенно на Балиана. Его лицо было покрыто таким количеством ссадин, что встреть его кто-нибудь знакомый на улице – и не признал бы. Розетта от него не отходила и страшно ругалась.

– Ты что, лицом дрался?! – бушевала она. – Меч тебе на что?

– Шрамы украшают мужчину! – возражал Балиан фразой, которую с жалостью выдал Роланд, увидев его после боя с Сигфридом.

– Только не тебя, – категорично заявляла Розетта.

Ричард, тоже частенько сидевший с ними, довольно смеялся, после чего вступал в длительные перепалки с Балианом. Но один из лекарей, как-то раз услышавший такой разговор, успокоил всех, сказав, что это все всего лишь царапины и скоро даже намека на них не останется. Зато Юан, которому нанесли второй удар по тому же месту, хоть и чувствовал себя неплохо, обзавелся шрамом на всю оставшуюся жизнь. Однако это его ничуть не расстроило – он именовал это не иначе как «боевым ранением» и очень гордился пока еще ужасающим следом.

– Но все же мы молодцы, – с улыбкой подвел итог Кристиан. – До сих пор не верится, что нам удалось.

– Да, – Балиан с удовольствием подставил лицо ярким солнечным лучам. – Представляю, в каком шоке Гволкхмэй!

– Но ведь нам неизвестно, что творилось в Эндерглиде все это время, – вставил Юан. – Наверное, они рады, что так случилось.

– Надеюсь, – сказал Кристиан. – И, надеюсь, в Дилане ничего не изменится из-за того, что Врата Рассвета появились гораздо раньше обычного.

– Главное, что солнце есть, – сказал Ричард. – Вы даже не представляете, что здесь творилось на рассвете.

– Я представляю, – сказал Юан. – Меня облили вином, и я проснулся.

– А я подумал, что ты просто напился, – показал ему язык Балиан.

– Я не пью! – возмутился Юан и, подумав, добавил: – Тайком. Только когда Кристиан разрешает.

– Кристиан не разрешает, – зевнул Кристиан. – Пойду, навещу Артура.

– И я тоже, – вскочил на ноги Юан.

– Привет ему! – крикнул им вслед Балиан – он так устал после боев и вызова Врат, что уже много часов лежал, не поднимаясь.

Розетта тоже отошла – принести еды. Рядом с Балианом остался только Ричард.

– Воды, – скомандовал Балиан.

Ричард против обыкновения не возмутился, а подал ему мех с водой. Балиан подозрительно покосился на него, словно подозревал, что в мехе смертельно опасный яд. Но причина великодушия Ричарда выяснилась очень скоро. Он осторожно спросил:

– Ты правда дрался с Сигфридом?

Балиан, хлебнув воды, промычал что-то утвердительное.

– И как?

– Плохо, – пробурчал Балиан. – Я не победил, если тебя это интересует. Пришлось перескочить через него и удрать – а то там Кристиан и Юан голосили… Никто ж не знал, сколько они смогут у нужного места стоять. Но Сигфрид ждать не захотел и встал, как дерево. Зараза.

– А сам он как? – спросил с опаской Ричард. – Страшный?

– Такой же, как Таранос, только без рогов, – услужливо пояснил Балиан. – Но что-то с ним не то, – вдруг нахмурился он. – Он так сильно бьет, но мне кажется, он не настолько силен, чтобы… В общем, он явно использует какой-то особый прием. Поэтому я и не смог ему наподдать.

– Может, потому, что ты бился своей мордашкой, а не оружием? – вернулась Розетта.

– Оставь мое лицо в покое! – возмутился Балиан. – Я тебе только из-за внешности нравлюсь, да? Ну, так Кристиан красивее! – разобиделся он.

– Угомонись, герой, – Розетта дала ему по лбу, потом присела рядом, переложила его со свернутого плаща на свои колени и ловко сунула в рот кусок добытого хлеба. Балиан еще что-то невнятно проворчал, но послушно занялся обедом и постепенно оттаял.

– Пойду к королю, – вздохнул Ричард и, встав, ушел. Он и впрямь направился к королевскому шатру.

Розетта и Балиан удивленно посмотрели ему вслед. Ричард выглядел задумчивым, но никак не расстроенным. Кроме того, Роланд сам вышел ему навстречу, что-то сказал, и они вместе скрылись внутри.

– Ну вот, и все счастливы, – сделал вывод Балиан.

– Ты не собираешься возвращаться? – вдруг спросила Розетта. – Ведь Врата здесь.

– Пока нет. У нас тут еще задание есть. Да и нехорошо с войны удирать… Я еще врежу им за Лориана. И за Артура тоже.

– Ну, хорошо…

– Ты не бойся, – Балиан приподнялся на локте. – Ты ведь потом пойдешь с нами? Покажу тебе горы. Хоть сразу.

– Ладно, – улыбнулась Розетта. – Мне правда хочется их увидеть.

Балиан, успокоившись, улегся обратно. Его уже не раз и не два мучили кошмары о том, что он просыпается в Этериоле, выясняет, что Розетта в Дилане, в ужасе несется к Вратам Рассвета, но его останавливают Гволкхмэй и Тристан. В этом ночном кошмаре они выглядели самыми настоящими маньяками, целью которых было хоть зарубить Балиана, но за Врата не пустить.

– Слушай, Балиан, – проговорила Розетта. – М-м… А это правда, что в этих ваших горах есть сокровища?

– С чего ты взяла? – удивился Балиан.

– Сквозь сон слышала, – соврала Розетта. – Кристиан и Юан разговаривали. Наверное, мне приснилось. Почему-то только о горах и думаю.

– Да не, сокровища есть, – зевнул Балиан. – Наверное. Я точно не знаю, не интересовался. Зато там есть проклятия, Кристиан говорит… Спроси у него.

– Он разбирается в проклятиях? – улыбнулась Розетта.

– Вроде бы… – уже совсем сонно пробормотал Балиан. – Он же Хранитель этого… Наверное, ему рассказывали. Не знаю. Я посплю, ладно?

– Конечно, – Розетта заботливо укрыла его плащом. Балиан тут же уснул, чувствуя себя на вершине блаженства. За последние дни он и впрямь выбился из сил, и теперь, предаваясь отдыху рядом с Розеттой, мог смело назвать себя одним из самых счастливых людей на свете.

Кристиан и Юан тоже порядком утомились и намеревались, навестив Артура, тоже как следует выспаться. Но не тут-то было. После того, как они в подробностях описали, что случилось на поле боя, Артур огорошил их новой новостью. Выглядел он при этом совершенно подавленным.

– Помните того человека, которого опознал Балиан? – Кристиан и Юан кивнули, и он продолжил: – Его как следует допросили, а был он, я вам скажу, далеко не мелкой сошкой во всей это истории. И рассказал он нам, что… В общем, – Артур тяжело вздохнул, – король Сигфрид не имеет ко всему этому никакого отношения. Как мы и подозревали, ему плевать на Асбелию – он просто хочет войны. А все эти махинации с Грилдом, это «К.С.» – дело рук его матери.

– Мамы Сигфрида? – опешил Юан. – Разве мамы способны на такое?

– Как видишь, – усмехнулся Артур. – Я слышал, в ее правление ужасные вещи происходили. Они пытались захватить Асбелию, но не войной, исподтишка… Так и в этот раз. Сигфриду плевать на земли и, думаю, Гертроре это прекрасно известно. Но война без добычи ее не интересует… Или, может, она боялась, что Сигфрид проиграет из-за отсутствия жажды к победе. Не знаю. Факт в том, что она затеяла это все тайком от него, чтобы уж точно не остаться без наших земель.

– Если так, – задумчиво проговорил Кристиан, – возможно, она даже не верила, что Сигфрид добьется войны.

– Возможно, – согласился Артур. – Он часто провоцировал Роланда, но помогло только его язычество – все остальное было проигнорировано.

– А что такое язычество? – спросил Юан.

– Это когда люди верят не в одного бога, а во многих, – объяснил Кристиан.

– И Сигфрид правда такой? – удивился мальчик.

– Так из-за чего весь сыр-бор, – пожал плечами Артур и тут же поморщился – рана причиняла сильную боль.

– Но… – начал Юан, но запнулся.

– Что такое, Юан? – спросил Кристиан. – Ты что-то знаешь?

– Нет, – помотал головой Юан. – Наверное, я просто еще совсем в этом не смыслю.

– Говори, – усмехнулся Артур. – Хватит унижаться. Ты теперь настоящий воин, в конце концов.

– Ну, – Юан смутился. – Просто Балиан сказал, что у него был крест на мече.

– Обычный крест?

– Распятие, – пояснил Юан с важным видом. – Как у короля Роланда во дворце. У Балиана след на руке такой странный, я спросил, а он сказал, что это у Сигфрида распятие на рукояти, вот здесь, – он указал на рукоять своего меча. – Его совсем не видно – ведь когда держишь меч, оно внизу. Балиан говорит, Сигфрид дурак, потому что с такой штукой меч держать неудобно…

– Как странно, – Артур попытался вытереть вспотевший лоб и снова поморщился от боли. Кристиан подошел к нему, и, взяв тряпицу из миски с водой, помог ему отереть лицо. – Спасибо… Может, он украл его у кого-нибудь? Подобрал на поле боя… Хотя король, не должен был.

– Да и вряд ли он бы стал подбирать такой меч, – сказал Кристиан. – Во-первых, как язычник, не потерпел бы, а, во-вторых, Балиан же сказал, что держать было неудобно. Значит, он привык. Так что или Балиан ошибся и там другой знак…

– Или Сигфрид соврал, – оторопело проговорил Артур. – Но не мог же он?..

Они помолчали, обдумывая услышанное. Потом Кристиан сказал:

– Ну, учитывая, что ты нам о нем рассказал, думаю, что мог.

– Надеюсь, что это не так, – сказал Артур. – Иначе я покончу с собой.

– В самом деле? – в их шатер, разбитый ранее по приказу короля, вдруг зашел сам Роланд. – Тебе ли не знать, Артур, что самоубийство – это смертный грех, за который попадают прямиком в Ад?

– Ваше Величество, я просто хотел наиболее подходящим образом описать свои эмоции, – спешно пояснил Артур.

– О чем же была речь? – полюбопытствовал Роланд.

– О подружке Балиана, – нашелся Кристиан.

– Вот как? Она нравится тебе, Артур?

– Нет, он боится, что она на поле боя выйдет и все испортит, – спас Артура Юан.

– Вот как. Не волнуйся об этом, – спокойно сказал Роланд. – Это запрещено, если понадобится, я напомню ей лично. Женщинам вообще не место здесь, и я позволил ей остаться только потому, что она помогает раненым. И потому, что Балиан пообещал убрать Врата в том случае, если я, позвольте процитировать, «посмею еще раз заикнуться».

– Балиан бывает ужасно груб, – сказал Кристиан. – Простите его, он сам не свой после боя с Сигфридом. Он очень устал и вдобавок ревнует к Ричарду.

– Понимаю. Он сделал огромные успехи в том бою – слава о нем дошла даже до Галикарнаса. И так долго выстоять против Сигфрида – это очень впечатляет. А что касается Ричарда, можете его успокоить. Я никогда не позволю ему жениться на такой вульгарной девице, – Роланд немного подумал и добавил: – Впрочем, ему вообще не стоит жениться. Куда лучше посвятить жизнь Господу.

Артур, Кристиан и Юан несколько растерялись – никто из них не знал, что на это ответить. Но, к счастью, король не настаивал на ответе и продолжил:

– Я сожалею, что прервал вашу беседу. Но мне бы хотелось кое-что узнать у тебя, Кристиан. Не будем тратить время на уединение, я спрошу здесь и сейчас, если не возражаешь.

– Разумеется, я вас слушаю, – вежливо проговорил Кристиан.

– Вы вернули нам свет. Значит ли это, что отныне ты не станешь использовать свой Ключ?

– Мне бы не хотелось делать этого без необходимости, Ваше Величество, – сказал Кристиан. – Но если вы действительно нуждаетесь в этом – я согласен. Ведь и раньше я использовал его не для того, чтобы светить, а чтобы сократить число врага.

Король Роланд поблагодарил его и, кивнув всем на прощание, удалился. В отличие от них назавтра он снова собирался отправиться в битву.

– Вот же удивительное дело! – сказал Юан. – Ты, Артур, говорил, что Роланд сам бросил вызов Сигфриду, а Асбелия все равно выглядит пострадавшей.

– Да это же просто предлог, – махнул рукой Артур. – Нападать-то они начали. Сигфриду просто нужна была уверенность, что Роланд станет защищать свои земли, а то бы и противостояния не получилось. Но если Сигфрид и впрямь соврал…

– Может, сказать Роланду о распятии? – предложил Кристиан.

– Не надо, – возразил Артур. – Я тебе наперед скажу, как все будет. Роланд обвинит Сигфрида, скажет, что он, язычник, смеет марать своей рукой тело Христово или что-нибудь вроде этого, и еще больше разозлится.

– Весьма вероятно, – согласился Кристиан. – А если сделать это при Сигфриде?

– Сигфрид засмеется и скажет, что он специально так сделал, чтобы оскорбить Роланда. Даже если он действительно христианин.

В шатре снова повисло долгое молчание. На этот раз его нарушил Юан.

– Вот же дураки, – сказал он.

– И не говори, но забудь, что я это сказал. Кристиан и Юан засмеялись.

– Знаете, что? – сказал Кристиан. – Мне кажется, направление мысли у нас правильное. Что надо сделать, чтобы война прекратилась? Чтобы Роланд перестал желать убить Сигфрида, а Сигфрид перестал играть в войну.

– А этого никак не сделать, – сказал Артур.

– Почему же? Для начала можно узнать, правда ли он язычник. А потом рассказать ему о том, что затеяла его мать. Вдруг он подумает, что, в таком случае, вся эта война – сплошная фикция и только ущемляет его достоинство?

– То есть отправиться с ним на личную встречу? – изумился Артур. – Ну, как же!

– Можно написать, – усмехнулся Кристиан. – Но мне не кажется, что он нам ответит, так что идея с личной встречей мне нравится больше.

– Ты не в своем уме!

– Посмотрим, что скажет на это Балиан, – рассмеялся Кристиан. – Тебе все равно лежать и выздоравливать.

– Ну, спасибо, – проворчал Артур.

Они еще немного пообсуждали безумный, как был уверен Артур, план Кристиана. Потом братья оставили раненого отдыхать – да им и самим требовался сон. Они вернулись к себе. Там даже Кристиан умилился, глядя на спящих Розетту и Балиана – Балиан все еще лежал на коленях у девушки, а сама Розетта дремала, облокотившись на деревянный ящик.

– Да, – сказал он. – Думаю, быть нам с ней в Эндерглиде, иначе Балиан такой шум поднимет, что война покажется детским садом.

Балиан проснулся через много часов, глубокой ночью, и почувствовал себя более чем отдохнувшим. Все вокруг спали, только у костра сидели Кристиан и Юан. Они, глядя в лист бумаги, тихонько о чем-то совещались.

– Вы чего это? – громко спросил он и с удовольствием увидел, как братья вздрогнули.

– Наша спящая красавица проснулась, – сказал Кристиан. – И тут же всех будить. А, между прочим, ребята сегодня, в отличие от нас, в бою участвовали. Раненых не счесть.

Балиан немного смутился и, стараясь больше не шуметь, пробрался к ним. Оказалось, что Кристиан и Юан рассматривали карту, на которой были обозначены их лагерь, Тилия и примерное расположение войск Сигфрида, а также самого Сигфрида. Перед Тилией рукой Кристиана были аккуратно нанесены Врата – для лучшего ориентира.

– И-и? – вопросительно посмотрел на них Балиан.

– Только тихо, – прижал палец к губам Юан. – Мы собираемся пойти к Сигфриду.

Они с Кристианом рассказали Балиану о возникшем плане – пробраться к войску Галикарнаса, понаблюдать за королем и в любом случае поведать ему о том, что доложил им напарник Грилда. Также Кристиан спросил Балиана, уверен ли он в том, что на рукояти меча Сигфрида было распятие.

– Уверен, – проворчал Балиан. – Тебе бы такой штукой влепили, ты бы тоже запомнил. План мне нравится, – добавил он. – За исключением одного но. С чего вы взяли, что Сигфрид нам поверит? Да и вообще станет слушать.

– А для этого у нас есть ты, – улыбнулся Кристиан. – Шокируешь его еще разок своими умениями, он проникнется уважением и выслушает.

– Как-то не убедительно, – буркнул Балиан.

– Ну, можешь станцевать тогда, – Кристиан не отрывал взгляда от карты.

– Иди ты!

– Значит, договорились, – свернул карту Кристиан. – Да успокойся ты, – засмеялся он, посмотрев на Балиана. – На самом деле, мы вот что решили. Освободим приятеля Грилда, он сам Сигфриду все и расскажет.

– Спятил? А Роланд знает, что вы собираетесь сделать?

– Балиан, ты нас поражаешь! – заявил Юан. – С каких это пор ты хочешь просить разрешения?

– Ладно, пошли, – тут же согласился Балиан, поняв, что и впрямь дал маху. – Только где гарантии, что этот козел не поднимет шум, не убежит и не растреплет Сигфриду наши стратегические тайны?

– Это ты про свой роман с Розеттой? – спросил Юан, почерпнувший от той же Розетты это новое словечко.

– Сейчас кто-то огребет!

– Перестаньте, – осадил их Кристиан. – Но Юан прав. Ему ничего толком неизвестно. Да и держат его там, где до слуха ничего не долетает… Не говоря уже о взгляде. И шума он не поднимет – ему наверняка неохота здесь оставаться. Самое сложное – это честно заставить его рассказать все Сигфриду. Но это я уже беру на себя, – он улыбнулся, и Балиан и Юан поежились – им бы совсем не хотелось оказаться на месте приятеля Грилда. – И еще непросто будет тайком вывести его из лагеря – думаю, Роланду это не понравится. Ну, цель оправдывает средства. Как-нибудь справимся. Прямо сейчас и пойдем.

– Никуда я не пойду, – отрезал Балиан. – По крайней мере, пока не поем.

– Юан, покорми Балиана, – велел Кристиан.

– Сейчас! – с готовностью встал мальчик.

Он приволок откуда-то огромный кусок мяса, положил его на более или менее чистую доску, взял боевой топор, явно позаимствованный у кого-то из спящих охранников и, к изумлению Балиана, нашинковал провизию целой серией тяжелых ударов – ровно и красиво.

– Ты где так научился? – с подозрением покосился на него Балиан.

– Секрет, – показал ему язык Юан.

Балиан пробормотал, что, мол, младший брат совсем обнаглел, но вместо открытой полемики предпочел заняться жаркой мяса.

Когда он как следует подкрепился, они с Кристианом и Юаном тихонько подошли к краю лагеря. Им предстояло забрать заключенного и провести его через весь лагерь к спуску в низину – задача непростая, особенно принимая во внимание то, что и до Тилии путь неблизкий. Но там, хотя бы, можно было надеяться на то, что под покровом темноты их никто не увидит.