Текст книги "Золотой пергамент"

Глава шестнадцатая
Наследие Розенгельдов

Балиан, Кристиан и Юан некоторое время молча взирали на своего отца. В услышанное было сложно поверить.

– Но ведь ты, – начал Балиан, – скотина этакая, вечно скрывался под разными именами?

– Фантазия иссякла, – признался Максимилиан. – Я уж забыл, какие имена использовал, а какие нет, и решил для разнообразия назваться настоящим. Так что вы – потомки Розенгельдов. Да-да. Тех самых. Мои поздравления, – он вяло похлопал в ладоши. – Довольны? Эту правду вы хотели узнать? Странно, что Гволкхмэй вам не сказал.

Братья посмотрели друг на друга. Это было невероятно, но теперь они знали, почему за ними вдруг пришел Тристан и увел их в Этериол. Род Розенгельд, в незапамятные времена создавший Врата! Все встало на свои места. И неожиданное появление тогдашнего Хранителя Ключа, и его приглашение, и то, что с ними так хорошо обращались в Эндерглиде.

– Так мы… – прошептал Юан. – Мы – те самые Розенгельды?

– Дурацкое имя, – привычно пробормотал Балиан.

– В таком случае, двойные поздравления, сын мой, – проговорил Максимилиан с изрядной долей сарказма. – Потому что ты – Балиан Розенгельд, и с этим уже ничего не поделаешь.

Балиан поперхнулся от возмущения. Известие вызвало у него такую бурю эмоций, отразившуюся на лице, что даже Роланд едва сдержал улыбку.

– Только ты, малыш, напрасно радуешься, – продолжил Максимилиан, обращаясь теперь к Юану. – Они тебя до конца жизни заставят охранять Врата Рассвета. Шаг влево, шаг вправо – расстрел, как говорят в Галикарнасе.

– Гволкхмэй и Тристан очень добры к нам, – Юан нахмурился. – Никто не заставляет. Мне нравится охранять Врата.

– Если ты из Эндерглида, – перебил Балиан. – То как оказался в Дилане?

Максимилиан недовольно покосился на Роланда и его спутников, потом снова перевел взгляд на Кристиана, Балиана и Юана. Те смотрели на него с ожиданием. Кристиан – невозмутимым, Балиан – суровым, Юан – жадным. Но Максимилиан с самого начала не выказывал ни толики серьезности, невзирая на то, что встретил детей после почти семи лет разлуки, а младшего сына и вовсе увидел впервые. Юан, конечно, не мог сделать выводов; однако Балиан и Кристиан, смотря на отца повзрослевшими глазами, были почти уверены, что этот странный, хоть и родной им по крови человек попросту не в себе. Иначе, почему он столь легкомысленно говорил о таких важных вещах?

– Чего непонятного? Я сбежал, – Максимилиан и тут недоуменно фыркнул и сложил руки на груди, словно признавался в прогуле незначительного урока. – Им нужен был последний Розенгельд, чтобы охранять Врата. Какая чушь! Меня тут ждала ненаглядная Иоланта.

– С которой ты виделся раз в несколько лет, – кивнул Кристиан: Иоланта была их матерью.

– Что я мог поделать? – Максимилиан вздохнул и впервые сильно помрачнел. – Вы и представить себе не можете, как все было сложно. За мной, между прочим, охотились. Не мог же я сидеть на одном месте! Да еще наводить этих… на свой дом, где, между прочим, жила Иоланта! И вы, – добавил он.

– Гволкхмэй никогда бы не причинил нам вреда! – рявкнул Балиан.

– Ой-ой-ой! – изобразил испуг Максимилиан. – Верный соратник. Ну да ладно, с ним и впрямь можно договориться, если только он выкричится. Но это был не он. И даже не Хранитель Ключа. Отступники-градеронцы! Как оно, пострашнее, а?

– И это твое оправдание? – еще больше возмутился Балиан.

– Погоди, Балиан, – остановил его Кристиан. – Как градеронцы, да еще отступники, могли попасть в Дилан? Кроме того, зачем им искать кого-то вроде тебя?

– Отличный вопрос, – одобрил Балиан, буравя отца подозрительным взглядом.

Максимилиан снова огляделся, недовольный таким большим количеством слушателей его невеселой истории.

– Хм. Пришли по своим делам, – он безразлично пожал плечами. – Просто потом узнали, что…

– Ах ты, сукин сын, – прошипел Балиан.

Он вдруг все понял. Все, начиная от того момента, как Максимилиан покинул Эндерглид, и заканчивая нападением на их дом. Все было до боли просто.

– Ты родился в Эндерглиде и был стражем Рассвета… Ты сбежал в Дилан и украл пергамент… Тот градеронец говорил о золоте… На нас напали, потому что искали его… Я тебя убью! – Балиан вытащил меч и бросился вперед, но Кристиан и Юан обхватили его с двух сторон, вынуждая размахивать оружием на месте.

– Балиан, прекрати! – с трудом удерживал вырывающегося брата Юан.

– Тут же король!

– Хорошо сказал, – Максимилиан и бровью не повел. – Да ладно, отпустите его! Разве он сможет убить родного отца? – он с беспечной улыбкой развел руками.

– Это ты зря, – Кристиан мило улыбнулся ему, и того аж передернуло.

– Он может. И я могу.

– И я, – не собирался отставать от братьев Юан, хотя совсем не был уверен, что сможет свершить нечто подобное.

Максимилиан, шумно сглотнув, на всякий случай отступил на несколько шагов назад. Король Роланд велел Балиану убрать меч. Балиан немного утихомирился, но по-прежнему тяжело дышал от злости.

– Это правда? – Кристиан посмотрел на Максимилиана.

– Ну, и? – буркнул тот. – Не рассчитал. Я думал, они будут охотиться только за мной. Какой же дурак оставит такую вещь в доме? Ну да вы ведь не пострадали, – быстро успокоил он собственную совесть.

Перед глазами Балиана всполохами проносились воспоминания – отчаянно кричащий Кристиан, его болезненно-бледное, заплаканное лицо, незнакомец в черной одежде, черная молния, спалившая дом… Ярость, обида и непонимание сковывали его существо целиком, а потом вышли наружу с криком:

– Меня от тебя тошнит! Из-за тебя мы остались одни! Из-за тебя нас всех чуть не убили! А ты… Ты стоишь здесь и говоришь, будто это все ничто… Роланд! – Балиан вдруг повернулся к королевскому трону и к шоку всех присутствующих преклонил колено. – Молю, убей его, иначе это все-таки сделаю я.

– Балиан, ты что! – взвизгнул Максимилиан. – Не смей просить короля убивать отца!

– Пошел ты, знаешь, куда?

– Тихо! – крик обычно невозмутимого Роланда заставил всех замереть на месте. Он сделал знак солдатам. – Уведите его.

Воины послушно схватили Максимилиана и повели его к выходу из тронного зала. Всю дорогу пленник, ничуть не посерьезнев, ворчал, что, мол, хорошо хоть не убили.

После того, как за ними закрылись двери, Роланд перевел взгляд на разгневанного Балиана.

– Ты во власти эмоций, – сказал он. – На вас всех много свалилось. Нам всем предстоит многое обдумать и решить. Вы сможете продолжить разговор позже.

Балиан и Юан воззрились на него возмущенными и непонимающими глазами. Однако Кристиан благодарно кивнул и, ни слова не говоря, вытолкнул братьев в коридор.

Как только шаги их затихли вдали, Кедвалор первым выразил свое мнение:

– Более странной семейной встречи я в жизни не видел.

Роланду, Флориану и епископу Мэлори не оставалось ничего иного, кроме как согласиться с ним.

Тронный зал охватила ощутимая тяжесть. Король и его доверенные не могли в полной мере осознать сказанное Максимилианом, но все до единого почувствовали: здесь прозвучало нечто очень серьезное. И король Роланд считал, что правильно сделал, отложив свое любопытство на потом, ради того, чтобы дать братьям из Этериола время справиться с обрушившимися на них известиями.

– Нет, вы подумайте, какая скотина! – Балиан первым, дрожа от ярости, вошел в комнату и, забывшись, со всей силы захлопнул дверь. К несчастью прямо за ним шел Кристиан, так что его нога отправила дверь обратно к Балиану, и та сильно вдарила его по затылку. Но он был настолько зол, что почти не обратил на это внимания.

– М… Балиан, Кристиан, – подал голос Юан с неожиданной робостью.

Братья обернулись. Они ожидали увидеть расстроенное личико, но Юан выглядел напуганным.

– В чем дело? – спросил Кристиан.

– Может… Может, стоило забрать у него пергамент?

Балиан и Кристиан переглянулись. Они были настолько поглощены неожиданными вестями о своем происхождении, что такая простая и, главное, дельная мысль даже не пришла им в головы.

– Черт! – взвился на ноги Балиан. – Бежим!

– Погоди, – осадил его Кристиан. – У него есть пергамент, это верно, но перо? Как он мог добыть перо, если Врата Заката здесь заперты, а нападение на Градерон… Не думаю, что он бы на такое решился.

– Кристиан, он сбежал из Эндерглида! – Балиан покрутил пальцем возле виска. – Да он же чокнутый! Вот ты бы сбежал из Эндерглида?

– Тут ты прав, – вид у Кристиана стал немного растерянный. – Но то, что он Розенгельд… Что мы Розенгельды…

– Что с того? – хмыкнул Балиан.

– А, по-моему, это здорово! – вставил Юан. – Мы из легендарного рода!

– С дурацким именем.

– Сам ты дурацкий, – обиделся за вековое наследие Юан.

Кристиан не стал останавливать их перепалку. Он вспоминал все, что читал об истории Этериола. Людей, которые окружали их в Эндерглиде. Других хранителей Врат. Ему казалось, что за именем «Розенгельд» кроется не только факт создания Врат, но и еще что-то более важное, более значимое сейчас. Но что? Он никак не мог припомнить.

– Получается, эта зараза была последним Розенгельдом, – рассуждал тем временем Балиан. – И он сбежал… Да мне даже жалко Гволкхмэя! Представляете? Дожили.

– Но почему он сбежал? – не понимал Юан. – Он сказал, что Гволкхмэю нужны были Розенгельды, чтобы охранять Врата… Но ведь нас там много! Не могут же все стражи быть Розенгельдами.

– Ну конечно, – щелкнул пальцами Кристиан, и братья обернулись к нему. – Помните, я давал Артуру подержать Ключ?

– И что с того?

– Он ничего не почувствовал. Понимаете? Похоже, что ауру Врат в полной мере ощущают только потомки Розенгельдов. Вспомните! Ведь только мы могли точно сказать, когда перемещаются Врата. Другие знали день, но не чувствовали. Вот почему Гволкхмэй послал именно нас! Как только мы очутились в Дилане, мы сразу поняли, что поблизости нет Врат… По сути, мы можем их найти, даже если будем довольно далеко.

– Но разве это важно, когда ты в Этериоле? – удивился Юан.

– Ну, может, и не настолько важно, – Кристиан улыбнулся. – Но небесполезно. Мало ли что может случиться.

Балиан недоверчиво хмыкнул.

– То есть это нам ничего не дает, – заявил он. – Все равно придется прорываться в Галикарнас. Здесь-то мы ничего не чувствуем.

– Верно, – согласился Кристиан. – Но меня не покидает чувство, что я забыл еще что-то важное. Сейчас бы в эндерглидскую библиотеку.

– В Эндерглиде есть библиотека?

– Мне за тебя стыдно, Балиан! – заявил Юан.

– Иди ты! – Балиан дал ему подзатыльник. – Все равно мы не в Эндерглиде.

Они немного помолчали. Каждый поймал себя на мысли, что, углубившись в размышления о Вратах и нынешнем положении дел, внезапная встреча с отцом совсем не так сильно трогала, как раньше. Балиан, перекипев, махнул на все рукой, а Кристиан понимал, что эта встреча ни на что толком не влияет. Пожалуй, сильнее всего это волновало Юана, но он был слишком привязан к своим братьям, чтобы волноваться о родителе, которого раньше в глаза не видел. Юан думал только о сказанных им словах. Максимилиан предстал перед ним как источник знаний о прошлом, но не как отец.

И все же справедливости ради он заметил:

– Наверное, мы должны попросить короля освободить его.

– Это да, – неожиданно согласился Балиан. – А то, попадись он мне, я его прибью.

– Это сложный вопрос, – вздохнул Кристиан. – С одной стороны, конечно, надо…

– Прибить?

– Освободить. Но он не единожды нарушил законы Асбелии, не говоря уже об Этериоле. И он говорил о Галикарнасе… Боюсь, он и там успел побывать. Если так, никто и ничто не заставит Роланда освободить его. И это тоже правильно.

Вдруг раздался стук в дверь. Кристиан разрешил войти, и на пороге возникла служанка.

– Гость к господину Балиану, – поклонившись, объявила она. – Прикажете впустить?

– Гость? – удивились Кристиан и Юан. Зато Балиан, что-то вспомнив, просиял.

– А. Да. Запускай! – махнул он рукой служанке и поторопился нормально сесть – до этого он возлежал на кровати в совершенно невообразимой позе.

Кристиан и Юан не успели толком ничего сообразить, а в комнату уже впорхнула – по-другому не скажешь – Розетта. Она была явно возбуждена и выглядела донельзя гордой и довольной собой.

– Здорово! – совершенно не по-девичьи приветствовала она братьев. – Привет, – досталось отдельное приветствие Балиану.

– Привет. Присаживайся, – с некоторой даже галантностью предложил Балиан.

Розетта тут же плюхнулась рядом с ним. Кристиан и Юан, уже уставшие удивляться поведению Балиана, вопросительно смотрели на них – выглядели те так, словно что-то задумали и сейчас были готовы привести в исполнение.

И впрямь, Розетта, обведя всех торжествующим взглядом, заявила:

– Я все сделала. Получилось!

– Что получилось? – удивился Кристиан, так как девушка вела себя так, будто все присутствующие были в курсе ситуации.

– А, я забыл вам сказать, – Балиан с некоторым смущением потер затылок. – Вчера, после того как этот козел сбежал, я попросил поинтересоваться у того козла…

– Я запутался в твоих козлах, – сказал Юан.

– Но они действительно козлы, – справедливости ради заметила Розетта. – Один, который вроде отец ваш, по счету не заплатил, а другой, Бринн который, так надрался, что перепутал нашу хозяйку с солдатом.

Балиан весело рассмеялся, и Юан, глядя на него, изумленно раскрыл рот – для него все эти перемены в настроении брата были более чем непонятны.

– Ну, Балиан сказал, что вроде его знает, – продолжила Розетта. – И что у вас тут заговоры всякие и все такое. И что вам прямо в лоб спрашивать ничего нельзя. Ну, он и попросил, чтобы я постаралась узнать, знает ли он Балиана. Вот. Узнала. А вы и вправду во дворце живете! – она огляделась. – Круто устроились.

– Умеем, – с достоинством отвечал Балиан. – Но у нас дома еще лучше.

– Да-а-а? – очень заинтересовалась Розетта.

– А то! Правда, там надо работать. Врата охраняем. Но только полгода. Зато потом…

– И много платят?

Балиан задумался.

– Вроде нормально, – сообщил он. – Точно не знаю, мы не тратим. У нас все есть.

– И одевают-кормят бесплатно? – глаза Розетты расширились от удивления. – Врешь!

– Еще чего! Мы ж Врата охраняем, так что все дают.

– Так знает ли этот Бринн Балиана? – вернул разговор в основное русло Кристиан, потому как Балиан и Розетта, несмотря на прозаический предмет беседы, явно начали забывать, что находятся не одни в комнате.

– Знает, – сказала Розетта. – Он сказал, что сражался с ним при самом короле. И еще один раз до этого. Зол на тебя жутко! – доверительно сообщила она Балиану. – Говорит, еще раз увидит, убьет.

– Ну-ну, – хмыкнул Балиан. – Так до этого, где было дело? – весь подобрался он.

Розетта посмотрела на него с некоторым уважением – так стоически принять угрозу от взрослого, опытного солдата! – и сказала:

– Понятия не имею. Но тоже говорил об этих ваших воротах. Так что, наверное, у вас на родине.

– О Вратах? Ты уверена? – удивился Кристиан.

– А то! – оскорбилась Розетта. – Из пьяного бреда попробуй вылови, но уж что про врата – точно. И еще, кстати, он сегодня попросил меня записку отправить, а то у них там больше птиц нет. А я прочла. «Они живы» написано. Темный тип. Бр-р!

Балиан обомлел. Этого он ожидал меньше всего – во всяком случае, после встречи с Максимилианом. Так что сейчас, после всего случившегося, новая сенсация готова была вызвать перегрузку разума и временно отключить его от этой реальности.

– Ну ладно, мне пора, – поднялась Розетта. – Я потом еще зайду! – потрепала она по плечу Балиана. – У вас здорово. И ты приходи. Ну, пока.

Она умчалась, тайком прихватив по дороге пустующий бронзовый подсвечник, украшенный гербом Асбелии. Балиан, у которого прикосновение девушки лишь еще больше смутило разум, тупо смотрел ей вслед.

– Балиан, – сказал Кристиан. – Любовь любовью, но всему есть предел. Может, уже расскажешь, что вспомнил? Если я правильно понял, этот человек может работать на Галикарнас…

– Розетта? На Галикарнас?! – гаркнул Балиан. – Да ты спятил! И какая, к черту, любовь?!

– Я говорил о Бринне, – глаза Кристиана смеялись. – И только что ты подтвердил мой диагноз тем, что соображаешь еще хуже, чем обычно.

И они с Юаном так и покатились со смеху, глядя на побагровевшее, недоуменно-возмущенное лицо Балиана.

– Ну вас, – расстроено пробурчал он.

– Не обижайся! – сказал Юан.

– Вот именно, – кивнул Кристиан. – И не особо распространяйся о Вратах. Сам понимаешь…

– Ладно-ладно, – поторопился свернуть тему Балиан. – В общем, слушайте. Этот Бринн – градеронец.

– Градеронец?! – изумились братья.

– Да. Когда-то он напал на Врата Рассвета, – теперь Балиан во всех красках вспомнил нелегкую битву. – Я его отбил, но, если честно, сложно было, – признался он. – Этот прием, когда со спины, я чудом отбил. Еле успел. Он даже задел, но чуть-чуть…

– Я помню! – воскликнул Юан. – Гволкхмэй сказал, что ты транжира, и что он замучился распоряжаться выдавать тебе новую форму.

– Получше чего-нибудь не мог вспомнить?! – возмутился Балиан.

– Он волновался, – улыбнулся Кристиан. – Тристан его весь вечер отпаивал и убеждал, что это просто царапина.

– Короче, это был он. Теперь я вспомнил. Вот, – Балиан, нахмурившись, скрестил руки на груди. – И если он писал о нас, то я уже не понимаю, где градеронцы, а где шпионы Галикарнаса. И да. Пергамент у этого козла все-таки надо забрать.

Максимилиан Розенгельд чувствовал себя неважно. Да и кто бы чувствовал себя хорошо, оказавшись в темнице, и не абы у кого, а у самого Роланда, славившегося изощренностью наказаний? Единственное, что радовало пленника, так это то, что находчивые дети как-то умудрились подружиться с правителем, и потому его, как отца этих ребят, определили в отдельную камеру не самого плохого состояния. Вполне можно было почувствовать себя знатной персоной, а это приятно всегда, даже в такой незавидной ситуации.

Как бы то ни было, время Максимилиан решил зря не тратить и как следует отдохнуть, чтобы потом с новыми силами взяться за обдумывание побега (ну а какой дурак будет сидеть и ждать суда?). Уснуть удалось. Правда, при пробуждении Максимилиан об этом несколько пожалел – в голову полезли смутные сны о прошлом, а он этого, ох, как не любил. Слишком мало в них было веселого. Бесконечная беготня от градеронцев – да. Время, проведенное с Иолантой – лучше не надо. Побег из Эндерглида – и вовсе сумасшедшее веселье, особенно в свете того, что он по пути забавы ради прихватил пергамент. Много лет после этого его любимым занятием было представлять лицо Гволкхмэя, когда тот все узнал. Однако вот с детьми Максимилиану не повезло. То есть, сами дети, судя по всему, выросли, что надо. Но вот где и как они повзрослели…

Рассеянно глядя на охранника за решеткой, Максимилиан вспомнил Эндерглид. Вспомнил ауру Врат, преследующую его даже в Дилане. Он ненавидел это ощущение всем сердцем и больше всего на свете хотел быть никак не связанным с Вратами. Было отвратительно от чего-то зависеть, пусть даже таким пустячным образом. Это было невыносимо, сознавать, что ему хочется постоянно находиться у Врат. Поэтому Максимилиан мечтал переходить с места на место, нигде не задерживаясь, а не торчать до конца жизни в Эндерглиде, где шагу нельзя было ступить, чтобы власти не сделали выговора.

Что ж, план удался. С Иолантой они вдоволь походили по миру, пока не помешали сразу два события – первый ребенок и начавшаяся война с Ретилосом. Но Максимилиан совсем не расстроился, когда пришлось остановиться в одной из деревень Асбелии. Они провели там шесть лет (его личный рекорд!), в которые родился второй сын – Балиан.

Но потом на Максимилиана было совершено сразу два нападения и, хотя он с успехом отбил их, стало ясно – некие градеронцы охотятся за золотым пергаментом, ибо уже имеют золотое перо. Максимилиан, не мудрствуя лукаво, ввязался в игру и просто-напросто стянул у врагов перо, после чего посредством записи в пергаменте страшно отомстил главарю всего этого сброда.

Градеронцы, понятное дело, пришли в полную ярость – и не столько даже из-за его мести, сколько из-за того, что у них украли перо. Они начали настоящую охоту, и Максимилиан предпочел убраться подальше от родного дома. Иоланта, хоть и была жительницей Дилана, была в курсе событий и потому с миром отпустила мужа, не преминув, правда, высказать все, что о нем думает.

Однако охота затянулась. Максимилиан попытался спрятаться на вражеской стороне, в Ретилосе, но градеронцы без малейшего сомнения последовали за ним. В последующие пять лет Максимилиан был дома всего два раза, и второй оказался последним.

Он хорошо помнил, как пять лет назад вернулся в деревню – градеронцы, наконец, оставили его в покое. Все они погибли, застигнутые войной, а их лидер испарился в неизвестном направлении. Поэтому настроение у Максимилиана было просто превосходное, тем более что и война закончилась. Но, когда он подошел к дому – или, точнее, тому, что от него осталось, – в голове мигом помутнело от ужаса. Максимилиан понятия не имел, что там произошло, но все выглядело так, будто единственной возможностью навестить семью было пойти на ближайшее кладбище. Нелегкое испытание даже для такого легкомысленного человека, как он.

Но, к счастью, мимо проходила жительница деревни, и он узнал в ней старую знакомую. Она рассказала, что Иоланта родила третьего ребенка и буквально через три месяца скончалась, ослабшая от какой-то болезни. Дети остались одни и вполне успешно жили, пока их дом не сгорел. Никто не знал точно, что там произошло. Но один из жителей видел, как детей уводил с собой вооруженный человек в черной одежде.

У Максимилиана это известие вызвало еще больший шок, чем все остальные, хотя он и пытался убедить себя, что черная одежда вовсе не признак Градерона, особенно если находишься в Дилане. Знакомая, заметив его волнение, сообщила, что дети сказали, что их приютят, и вид у них был усталый, но вполне довольный. Больше их никто не видел.

После этого Максимилиану не оставалось ничего иного, кроме как признать поражение. Он обошел немало городов и селений, везде задавая одни и те же вопросы, но о Балиане и Кристиане так ничего и не узнал. Оставалось только надеяться, что их и впрямь кто-нибудь приютил у себя, и они жили хорошо и счастливо.

Что ж, так все и случилось. Теперь Максимилиан знал, что на них напал один из преследовавших его градеронцев – скорее всего, конечно, их злосчастный лидер, так как к тому времени остальные успели почить. А потом явился Тристан, он единственный в Эндерглиде носил черные одежды. Но если так, что они делают в Дилане? – рассеянно думал Максимилиан. Тоже сбежали? Сомнительно, они хорошо отзывались о Гволкхмэе. Значит, на задании. Но в таком возрасте?

И тут Максимилиан понял. Дело принимало скверный оборот – не для него, конечно, а для Балиана, Кристиана и «новенького», как он мысленно называл Юана. Нужно было найти способ поведать кое о чем этим троим, и желательно до того, как он устроит побег.

Стоило ему об этом подумать, как судьба – о чудо! – явила ему такую возможность. Перебросившись парой слов с охранником, к решетке подошел Балиан.

– Балиан! – Максимилиан, бросившись к решетчатым дверям, радостно протянул сквозь прутья руки, но был немедленно схвачен за шкирку.

– Отдавай пергамент, – коротко скомандовал любящий сын.

– Еще чего, – Максимилиан надулся, словно маленький ребенок, не желающий расставаться с последней конфетой. – Не дам.

– Не зли меня, – угрожающе проговорил Балиан. – Я и так тебя убить готов.

– Ладно, – Максимилиан вдруг без малейших усилий стряхнул с себя руки Балиана. – Тогда я объясню доходчиво. Пергамент не отдам. Тебе он без пользы. И мне тоже. У меня нет пера. Можешь спросить у этого типа, – указал он на охранника. – Они меня обыскали и сделали, так сказать, опись. И даже они, заметь, оставили мне этот чертов клочок пергамента! Память о былых временах, понимаешь ли.

Балиан с подозрением покосился на него, потом перевел взгляд на охранника.

– Так точно, – отрапортовал он. – Мы забрали меч, нож и деньги. При нем остались пергамент золотого цвета, лист чистой писчей бумаги, пояс…

– Ладно, хватит, – буркнул Балиан. – Точно пера не было?

– Не было, – твердо ответил охранник. – Никакого.

– На пергаменте было что-то написано, – сказал Балиан, обращаясь к отцу.

– Было перо, – кивнул Максимилиан. – Позаимствовал у градеронцев. Оно кончилось. Они, как оказалось, заканчиваются гораздо быстрее, чем можно исписать пергамент. Халтура! Теперь только и можно, что пугать вас пергаментом.

Балиан фыркнул и, повернувшись, вознамерился уйти. Но Максимилиан окликнул его неожиданно серьезным тоном.

– Чего тебе, – буркнул он.

– Просто послушай, – сказал Максимилиан. – О градеронцах. Балиан, немного подумав, сделал шаг обратно.

– Ну?

– За вами охотятся, – проговорил Максимилиан. – Я думал, это за мной, но теперь понятное дело, что за вами. Я слышал их разговор в Галикарнасе. Градеронцы наняли людей, которые пытаются подорвать Асбелию изнутри. Теперь они заодно. А ты, – сказал он охраннику, который при словах о Галикарнасе вздрогнул, – смотри, ни слова! А то у меня тут волшебный пергамент. Найду перо, сделаю тебя уточкой.

– Да подожди ты! – оборвал его Балиан. – Ты что, правда их видел?

– Ну да. Я их знаю, – Максимилиан поморщился. – Одного уж точно. Это он возглавлял тех, кто за мной охотился.

– Может, ты перепутал? – засомневался Балиан, что в жизни бывают такие совпадения.

– Ну, во-первых, перепутать человека, который за тобой гонялся лет шесть – сложно, – вразумил его отец. – Во-вторых… Гм.

Он достал золотой пергамент. Только теперь Балиан заметил, что он оборван – оставалось совсем чуть-чуть. Максимилиан пробежал взглядом сделанные записи и, аккуратно сложив, отделил самую верхнюю – теперь пергамент стал еще меньше.

– На, – великодушно проговорил Максимилиан, протягивая обрывок.

Балиан, не переставая испепелять его подозрительным взглядом, взял пергамент, пробежал глазами и снова посмотрел на отца. Только теперь в его взгляде ясно читалось сочувствие, которое обычно испытывают люди к своим душевнобольным родственникам.

– Ты сумасшедший, – прошептал он. – Законченный псих. Вот что гласила запись:

«Пусть у лидера градеронцев, преследующих Максимилиана Розенгельда, вырастут самые настоящие рога».

– Но они правда выросли, – похвастался Максимилиан. – Я думал, мироздание там опять чего-то намудрит и поймет иносказательно, но ведь нет же! Выросли. Господи, я так в жизни не смеялся, как когда увидел…

Терпение Балиана подошло к концу. Он оглушительно закричал:

– Да даже я бы не стал использовать пергамент ради того, чтобы поржать! Можно было написать что угодно! Что ты повелитель мира! Что везде все хорошо! Что твоя «ненаглядная Иоланта» жива, наконец! А ты…

– Мироздание менять – это очень опасно, Балиан, – сказал Максимилиан. – И уж тем более возвращать к жизни мертвых. Ты разве не знаешь, что любая незначительная строчка, не так понятая судьбой, и все? Ну вот. Мироздание хитрое. Но рога делает.

– Я тебя придушу, – глухо проговорил Балиан.

– Не надо! – Максимилиан на всякий случай отскочил подальше. – Не знаю, что у вас там происходит, и вряд ли вы мне расскажете, но у тех типов, как я понял, есть пергамент.

– Спасибо, блин, – буркнул Балиан. – И без тебя знаем.

Максимилиан внимательно посмотрел на него. Затем вздохнул и монотонно произнес:

– У него действительно есть рога. Подожди, дослушай. Я о том, что его легко можно опознать – рога большие, не пропустишь. Это Таранос. Он преследователь. С ним – Арес. Кто такой, не знаю, но точно градеронец.

– Арес… – пробормотал Балиан. – Хм, Кристиан был прав. Хранитель Ключа.

– Хранитель Ключа?! – аж подпрыгнул Максимилиан. – Ничего себе у вас заварушка! Ладно, в общем, договаривались они с Грилдом. Это местный. Больше ничего не знаю. Единственное, что эта скотина – Таранос – как-то выпутался. В прошлый раз он сбежал из Градерона с отступниками. Черт знает, как его обратно пустили, да еще и статус сохранили. Может, в этом и сам Руэдейрхи замешан. Будьте там это… поосторожнее.

– Как будто тебя это волнует, – хмыкнул Балиан и, ни слова больше не говоря, пошел прочь.

Максимилиан долго смотрел ему вслед. Потом тихо, почти неслышно пробормотал:

– Конечно, не волнует. И врагу не пожелаю скучной жизни без опасностей.

Зевнув, он снова предался сну.

Вернувшись к братьям, Балиан поведал им об услышанном. Новости произвели на Кристиана и Юана сильное впечатление, для которого уже просто не оставалось места. За считанные часы они узнали, что они – потомки легендарного рода, создавшего Врата, что их отец родился в Этериоле, что он украл пергамент, что в детстве на них напал градеронец, который его преследовал, что Бринн – другой градеронец, который теперь наверняка заодно с тем…

– Наш отец страшный человек, – поделился Юан с братьями. – Сделать рога… Это же ужасно!

– Особенно учитывая, что все это забавы ради, – вздохнул Кристиан. – Да, пергамент ему давать нельзя, это точно. Хорошо хоть перо закончилось.

Придавленные новостями и впечатлениями, Балиан, Кристиан и Юан легли спать пораньше. Больше всего на свете им хотелось, чтобы до утра ничто не потревожило их сон, и, в принципе, желание их было исполнено.

Тревога поднялась часов в десять. В комнату без стука ворвался знакомый Балиану взмыленный охранник темницы и грянул:

– Пленный сбежал! Король требует вашего присутствия!

– Сбежал?! – взвился Балиан. – Нет, он точно наврал про перо! Не мог он сбежать без этого!

– Не было пера! – яростно возразил охранник.

Быстро собравшись, Балиан, Кристиан и Юан устремились к королю Роланду. Тот находился в комнате для переговоров один, но вид у него был более чем суровый.

– Нас подозревают, – тут же сказал Балиан братьям, не потрудившись даже понизить голос.

Король Роланд едва заметно усмехнулся и пригласил их присесть и рассказать ему, что случилось вчера – ему, конечно, было известно, что Балиан приходил к Максимилиану. Балиан честно все рассказал – все равно они с Кристианом и Юаном решили, что заговор Грилда с градеронцами скрывать не следует.

– Но как он сбежал, черт его дери! – недоумевал Балиан. – Там же все было заперто!

– Охранник отошел на положенный отдых, – сказал Роланд. – Десять минут. За это время кто-то взял запасной ключ и открыл дверь снаружи.

– Я не знаю, где лежат запасные ключи, – поспешил оправдать себя Балиан.

– Довольно далеко от тюрьмы, и зайти туда непросто. Я вас не подозреваю. Грех подозревать гостей. Но, может, вы знаете, куда он мог отправиться?

– Куда угодно, – вздохнул Кристиан. – Хотя, судя по тому, что сказал Балиан, он все же вряд ли вернется в Галикарнас. Теперь он знает, что охотятся за нами, но зря рисковать, я думаю, не станет.