Текст книги "Вначале будет тьма // Финал"

0

…Но уполномоченный клялся, что не он бил медсестер, и что не его люди приходили в больницы, и что нет бумаги такой или устного распоряжения, что надо отключать больницы или отделять прописанных от непрописанных, и что он и люди его готовы охранять больницы от пресмыкающихся, которые притворяются полицейскими и солдатами, чтобы забрать лекарства из больниц и напугать слабых.

И сказал Василий в ответ: даже если не ты бил медсестер, то люди твои или те, кто твоего звания и духу, а значит, и ты будешь бить, когда дойдет до тебя постановление. А если то были пресмыкающиеся, в одежду вашу одетые, то тогда пусть ваши люди, которые ходят каждый со своим солнцем, раздадут свои солнца в больницы и в те дома, где нет солнечных батарей.

И начался шум, и многие начали спорить, кому верить, и вопрошать: где же те, кто расскажет нам, что случилось? Но никто не мог рассказать, и только холоднее и темнее становилось на улице, и люди начали расходиться. Кто-то, как говорили люди служивые, взял лопату и начал расчищать дороги. Одни, у кого были дети и пожилые родственники, послушав врачей, стали разбиваться на группы и устраивать общие жилища, другие пошли в больницу, чтобы стеречь больных или греться о солнечные батареи, третьи разжигали костры на улице и прямо в домах, так что вскоре в ночи заполыхали пожары, и последние собирались у пожаров, чтобы погреться и поспорить, как поступить завтра.

И многие были голодны, и многие были напуганы, и ко многим пришли в эту ночь Ангелы и сказали, что пробил час, и пора поверить и начать жить не по законам жизни конечной, но по законам вечным, и то, что вчера было безумством, сегодня станет путем спасения.

И ко многим пришли затем Демоны и сказали, что пробил час, и пора разувериться, и то, что вчера было безумством, станет сегодня путем спасения, и законы человеческие больше не действуют и наступают законы жизни конечной, и что холодная кровь, пролитая во тьме, не считается кровью человеческой, а считается кровью пресмыкающихся.

И многие в эту ночь молились. И многие в эту ночь убивали и грабили. И одни в одну ночь обеднели, а другие обогатились. У одних утром было много солнца и еды, наличных денег и украшений, одежды и документов, а у других было столько же, как утром, и меньше. И третьи не проснулись вовсе. И тот, кто остался без солнца, плакал. И тот, кто был с солнцем, смеялся. И тот, кто не смог проснуться, лежал на снегу, и не было в нем ни слез, ни смеха, ни дыхания. И все видели, что по земле ходят пресмыкающиеся, но одни давили их, другие плакали над ними, и только мертвые были спокойны и безмятежны.

Дмитрий Быков, Игорь Журуков, Дэниэл Кахелин, Татьяна Ларюшина, Аркадий Тесленко
Финал

Предисловие

Есть старый, но точный анекдот. Мужчина утром рассказывает приятелю:

– Какой сон мне снился!

– Ты и она?

– Лучше!

– Ты и он?

– Ах, еще лучше! Я и я!

Идеальная любовь – это когда тебе встречается твоя точная копия, но в женском обличье, то есть ты, но красивый, длинноногий, молодой и противоположного пола. Идеальное творчество – это когда у твоего замысла появляется абсолютный исполнитель. Придумывать-то мы все умеем, но надо написать. А чтобы исполнение было на уровне замысла – нужен как бы идеальный ты, знающий материал, как собственную биографию, здоровый, трудоспособный, опытный и при этом молодой. Все знают, как легко сочинить и трудно написать – и какой это был бы прекрасный мир, если бы все твои идеи соответствовали воплощению. Но, как замечает Андрей Кончаловский, в кино большая удача – воплотить замысел на 20 процентов. Норма – 5. В литературе, слава богу, мы меньше зависим от натуры, погоды, финансирования и многочисленной съемочной группы, поэтому сойдемся процентах на тридцати-сорока.

И тут мне привалило именно такое счастье – команда мечты. Издательство АСТ совместно с писательскими курсами Creative Writing School придумало роман-баттл, то есть соревнование между двумя книгами, которые напишут выпускники. Тему и примерный общий план выдумает преподаватель, а исполнение возьмут на себя его студенты, отличающиеся от обычных студентов тем, что все они уже состоялись в основной профессии и возраст у них соответственно от 25. То есть все они взрослые люди, некоторые с семьями.

Роман такой, грешным делом, я продумал давно. Он у меня ждал своего часа в числе любимых замыслов, но я понимал, что мне его не потянуть. Я бы попросту не решился, а у студийцев выбора не было. Команду я отобрал легко – собрал в рюмочной на Никитской, тогда еще функционировавшей, свой семинар, рассказал идею и предложил желающим остаться. Остались ровно те, кого я и наметил изначально. Это Игорь Журуков, Дмитрий Шишканов, Татьяна Ларюшина и Аркадий Тесленко, то есть наиболее одаренные и зрелые люди в этой команде. Впоследствии к нам присоединился приславший мне свои рассказы на рецензию одиннадцатиклассник Иван Чекалов, из которого, по-моему, выйдет большой толк. На последнем этапе подключился студент Дэн Кахелин, молодой, но уже вполне сложившийся прозаик. Единственная из всех женщина, прекрасный лирический поэт Ларюшина, была брошена на любовные сцены. Кое-какие бреши в получившемся романе залатал я. Когда мы перечитали текст, план которого был сочинен буквально на коленке в той же рюмочной за 45 минут, больше всего нас поразило, что роман получился вполне монолитный, как будто его писал один человек – примерно лет тридцати пяти, каков и был наш средний возраст. Но этот человек знал все, что знали мы, а в рамках отдельно взятой головы такое невозможно.

Это роман о футболе, да. И о мундиале-2018, безусловно. Но это роман о финальном матче российской истории, об итоге ее последних 20 лет и – так получилось – последних семи веков. Это вообще роман о России, как мы ее понимаем. И почему-то нам кажется, что многие читатели понимают ее примерно так же. Один конкретный писатель может промахнуться мимо аудитории, но семеро уж как-нибудь в нее попадут. Это тот редчайший случай, когда работа доставляла всей команде беспримесное наслаждение и в результате этой работы образовался довольно прочный коллектив, регулярно собирающийся, выпивающий, закусывающий и обсуждающий главное. Интересно, что мы не собираемся ограничиваться этой книгой. У нас в планах еще три, и думаю, что они будут не хуже. Вообще книга – побочный результат работы писателя. А главный, я думаю, – это все-таки то, что с ним произошло, то, что он в себе изменил и сам из себя сделал. В этой книге, по-моему, главный результат – даже не то, что здесь написано, хотя оно мне нравится. А то, что появился новый писатель, такой себе дракон о семи головах. Со временем мы ему придумаем коллективный псевдоним. Правду сказать, такого идеального Я у меня еще не было.

А идеальный читатель у него уже есть. Здравствуй, идеальный читатель. Семь голов хорошо, а семь тысяч лучше.

Дмитрий Быков

 
А нам от северных морей
Вдаль до южных рубежей,
От Курильских островов
До балтийских берегов.
А на земле сей был бы мир,
Но если главный командир
Позовет в последний бой, –
Уроборос, мы с тобой!
 

Из популярной песни, услышанной в вагоне электропоезда Москва – Кринжово

Первый тайм

Москва. Финал

Царь киксанул.

Надо было просто вынести мяч, но Андрей Царьков, мастер из мастеров, профессионал из профессионалов, засуетился и неуверенно пнул его в сторону Валика Рожева. Нога скользнула по газону «Лужников», пас пошел немного в сторону, и если бы не реакция Давыдова, Славония уже на пятой минуте повела бы в счете. А так… Поймав мяч, Иван мгновенно оценил ситуацию – слишком много соперников сидело на наших воротах – и выбросил его на свободную зону справа, куда как раз стартовал Нготомбо. Афророссиянин подхватил мяч, пронесся с ним по правой бровке метров пятьдесят и, почувствовав, что его вот-вот накроет защитник, навесил на успевшего прибежать в чужую штрафную Остапченко. Удар получился что надо – не дав мячу опуститься, Евгений своим коронным с левой отправил его в самую девятку. Славонский вратарь опоздал с прыжком, однако, на свое счастье, все-таки достал кончиками пальцев сильно пущенный снаряд. Тот слегка изменил направление, с грохотом врезался в перекладину и отскочил далеко в поле, где кто-то из защитников, в суматохе разряжая опасный момент, вынес его за боковую. Остапченко рухнул на газон и от досады замолотил кулаком по земле. Камера переключилась на Еремеева. Главный тренер сборной России стоял на фоне переполненных трибун, обхватив лысую голову руками.

Оцепенение первых минут спало. Стадион ожил. Болельщики гнали команду вперед. Россияне играли уже не так безнадежно, как в самые первые минуты. В правительственной ложе началось живое обсуждение эпизода с попаданием в штангу. Оба президента синхронно погрозили друг другу пальцем. Премьеру тоже хотелось, но он ограничился тем, что просто развел руки в стороны, немного подался вперед и широко улыбнулся сидевшему между главами государств-соперников Президенту ФИФА.

А на поле уже шла следующая российская атака. И опять Нготомбо прорывался по правому краю. Пробросив мяч себе на ход, он легко убежал от стерегущего его игрока и стал резать угол. В последнюю секунду левый защитник славонцев успел-таки подстраховать своего товарища. Поль, споткнувшись, упал, но азарт борьбы уже полностью захватил его, он сделал кувырок, вскочил на ноги и бросился отнимать мяч. Игра изменилась, стала веселее, взаимные угрозы наводили на мысль, что матч получится результативным. Поверившая в себя сборная России раскрылась и атаковала большими силами.

Виктор Петрович Еремеев знал про футбол все. Стоя сейчас у края поля, он видел, как опасно оголялись тылы. Понимал, что мастеровитые славонцы могут этим воспользоваться. Видел, как быстры их нападающие. Но сделать ничего не мог. Финал! У любого крыша поедет. Россияне, хозяева чемпионата, огрызнувшись контратакой, уже не хотели довольствоваться малым. Финал! Мальчишки, они поверили в то, что могут. Могут взять этот Кубок. Кубок мира! «Повнимательнее и поосторожнее». А ну! Не желал сейчас главный тренер думать о последствиях. Настроившись на жесткое противостояние, Виктор Петрович в который уже раз за этот чемпионат вспомнил случай из детства. Случай, который, если серьезно подумать, и стал тем поворотным пунктом в его биографии, когда он почувствовал, что судьба уготовила ему как серьезные испытания, так и великие победы. Шел отборочный турнир «Кожаного мяча», и они проигрывали ребятам из соседнего села. Проигрывали всего один гол, но поди забей его такой команде. Игралось тяжело – соперники были на год-два старше. Витька, пытаясь успеть всюду, сильно устал. И тут – бах! – внезапно увидел все поле как бы сверху. Так, как если бы он летел метрах в пяти над ним. Увидел, что почти все игроки собрались в центре штрафной. И свободного Мишку слева. Как в замедленной съемке, он просто катнул Мишке мяч, и тот пробил в дальний. Гол!

Еремеев отвлекся всего на пару секунд от событий на поле. Волны памяти принесли обрывки старых фраз, переживаний и сомнений. Этот «полет» выявил его уникальную способность – смещенный фокус внимания. Чудо, рассказать о котором он так никому и не решился. Люди в большинстве своем плохо реагируют на чудеса. Особенно если их творит кто-то другой, не они сами. Виктор Петрович задумался. А когда снова пришел в себя, заканчивалась седьмая минута матча.

На ворота российской сборной шла простая атака первым темпом. Славонцы придержали мяч перед штрафной, затем резко, прямо по центру, вскрыли нашу оборону простой «стеночкой». Их нападающий засуетился, и Рожев успел выбить мяч на угловой. Стремясь сохранить темп и давление, славонцы быстро выполнили удар. Мяч заметался в штрафной, Давыдов заорал «Я!» и прыгнул на летящую к нему сферу. Царь, толкаясь сразу с двумя нападающими во вратарской, потерял равновесие и медленно падал на одного из них. Иван опоздал на долю секунды. Прямо перед его руками коварный снаряд попал Царькову в задницу, в правую ягодицу, если быть точным, и, отрикошетив, критично изменил направление. В результате чего Давыдов упал в левый угол, а мяч медленно закатился в правый.

Показалось, что кто-то переключил канал. Звук резко поменялся. Вот только что царившая на трибунах фиеста гремела: «Давай, Россия! Давай! Давай!» А теперь, пусть не так громко, но очень явственно отовсюду неслось: «Славо! Славо! Славо!» На поле вовсю праздновали гол славонцы. В правительственной ложе Президент России пожал руку радующемуся сопернику и, повернувшись в сторону поля, улыбнулся. Еремееву стало не по себе.

Ладно бы еще просто забили. Но так! На Царя никто не смотрел. Все понимали, что произошла нелепая случайность. Что с того? На табло белым горели нерадостные для России цифры. 0:1. На всех четырех огромных мониторах шел повтор эпизода с голом. Потом его показали еще раз. И еще. На пятый раз смеющиеся славонцы начали скандировать: «Царь-Dupa! Царь-Dupa! Царь-Dupa!»

– Вот суки… Ну ничего… Еще не вечер… Будет вам «дупа», – россияне медленно брели к центру поля. Андрея никто не услышал.

На этом чемпионате Царьков играл увереннее, чем в свои лучшие годы. Успевал подсказывать более молодым партнерам. В группе «съел» самого Арраха. Много пропускавшая перед чемпионатом оборона Сборной преобразилась. Все четко знали свою позицию. Не суетились, бежали куда надо. Железобетон, а не оборона. Более того, Андрей все время держал в поле зрения маячившего у центрального круга Остапченко. И при каждом удобном случае разгонял атаку именно под него. И тут эта дупа…

Такого ажиотажа Москва не видела уже давно. Еще бы – чемпионат мира по футболу. Если славонцев в финале ждали, то сборная России – это чудо, свершившееся прямо на глазах не веривших в него сограждан. Обыграв по очереди всех соперников по группе, а затем еще и в плей-офф выбив Амазонию, Тевтонию и Галлию, сборная России на удивление всем признанным экспертам играла сейчас в финале.

Москва уже больше месяца жила в состоянии всеобщего помешательства. Любой разговор, едва начавшись, перескакивал на одну и ту же тему. В курилках бычками прямо на полу выкладывали тактические схемы. Женщины делали маникюр в патриотических футбольных тонах, учили правила и с увлечением обсуждали проблемы офсайдов и видеоповторов. В автобусах и маршрутках имена игроков звучали так часто, а их технико-тактические действия обсуждались с такой страстью, что редкий несведущий в футболе попутчик мог подумать, что стал свидетелем всеобщего заговора. Впрочем, разве было это далеко от истины? И разве существовал сейчас такой несведущий? Даже общее приветствие изменилось. Вместо «Привет!» или «Здрасьте!» все больше слышалось бодрое «Оле-Оле!». И в ответ тоже неслось «Оле-Оле!».

В день заключительного матча большая часть столицы оказалась закрытой для движения автотранспорта. Рядом со стадионом – на эстакаде и мосту – выстроились новехонькие бронеавтомобили «Патруль». На Москве-реке покачивались стремительные и грозные катера «Раптор». Болельщики всех цветов и оттенков стремились попасть поближе к стадиону, в фан-зону. Огромный бурлящий поток двигался по городским улицам в сторону «Лужников».

Полиция тоже блюла. Иногда, не часто, но достаточно для того, чтобы футбольный карнавал не расслаблялся, бульдожий лай сирен и проблесковые маячки патрульных машин вежливо напоминали о необходимости соблюдать порядок. Сотрудники в темно-синей форме улыбались пешеходам. На входе в метро, на автобусных остановках, в маленьких переулках и на больших улицах. Куда ни посмотри, всюду чувствовалась эта напряженная забота. Генерал МВД Алмаз Ильясович Семенов находился в штабе безопасности, в Банкет-холле «Лужники». Сведения о передвижении больших людских масс, информация о различных инцидентах стекались к нему со всего города. Генерал был сосредоточен. Он смотрел в бинокль на другую сторону реки. Туда, где располагалось кафе «Дыр-дыр». По правую сторону от него, прямо на берегу, сдвинув лежаки поближе к воде, расположилась компания молоденьких девушек. В жаркий день финала девушки пили пиво и загорали. И никуда не торопились.

– Нет, ну какая симпатичная все-таки у нас молодежь! – помахивая биноклем то в сторону кафе, то в сторону помощника, стоявшего рядом, сказал генерал. Один раз оптический прибор так сильно качнулся в сторону капитана Кукушкина, что тот непроизвольно протянул к нему руку. – Как прекрасно они умеют отдыхать. – Алмаз Ильясович быстро облизнул пересохшие губы и снова поднес бинокль к глазам. – Леша, пошли туда пару ребят из оцепления. Пусть проверят документы. И все остальное. На всякий случай.

Капитан недовольно поправил повязку «ШБЧ» на рукаве. Достал рацию и отошел к огромному окну, непроизвольно загораживая генералу обзор. В этом месте связь была получше – сбои крайне редко мешали отправлять приказы с командного пункта и получать экспресс-донесения. Алексей Кукушкин, высокий статный блондин, каждое утро приезжал на службу из Подольска. Вот уже месяц как он спал не более трех-четырех часов в сутки. Но терпел в ожидании приятных изменений в своей судьбе сразу же после окончания чемпионата. Он жил с родителями и младшим братом в двухкомнатной квартире в Ивановском районе, больше известном как поселок Володарского. Брат учился в двадцать девятой школе и играл в футбол.

Мониторы в зале показывали праздничную картинку. Все там напоминало какую-то первомайскую демонстрацию из далеких времен. Одетые в цвета национальной сборной люди улыбались, пели песни, обнимались – короче, пребывали в предвкушении исторически большого и приятного чего-то. Оно обещало озарить яркими воспоминаниями всю их дальнейшую жизнь. Дети несли трехцветные шарики и ели мороженое. Атмосфера жизнерадостности густо перетекала в зал штаба. Уже и некоторые офицеры позволяли себе разговаривать не о службе, кто-то задумчиво грыз карандаш. И только в дальнем углу майор, наблюдавший за внешним периметром, шипел в трубку: «Как не понимает?! А ты сделай так, чтоб понял! И побыстрее давай!»

Через пару минут после того, как к девушкам у «Дыр-дыра» подошли двое полицейских и попросили показать документы, со стороны Мичуринского проспекта показался вертолет. На длинном тросе с грузилом он тащил огромное, развевающееся на ветру полотнище флага России. И сразу за первым вертолетом летел второй, с флагом Славонии.

– Началось, – негромко сказал генерал. И тут же так, чтобы слышали все: – До начала матча пятнадцать минут. Предельное внимание!

Прижимая рукой верхнюю часть купальника, смеясь и копаясь в сумочках в поисках своих паспортов и водительских удостоверений, девушки увидели вертолеты, на мгновение застыли, а затем, забыв всякий стыд, потянулись за смартфонами и стали делать селфи на фоне грандиозного зрелища. Полицейские решили подождать.

Алмаз Ильясович поставил бинокль на стол.

В это время в правительственной ложе произошло небольшое замешательство. Президент Славонии пришел на матч вместе со своим спутником, о чем протокольная служба узнала в самый последний момент. Сервисмены сработали отлично, расчистив место для нового высокого гостя. Оказалось, однако, что это еще не все. Президент России пришел на финал один. Уравновесить конструкцию было просто некем. Щекотливость ситуации усугубило еще и то обстоятельство, что сам спутник при знакомстве немного дольше, чем позволяло приличие, держал в своей руке руку российского президента и улыбался. Этот момент показывали на больших мониторах стадиона. Зрители зашумели и захлопали, но было не совсем понятно, приветствуют они или осуждают.

Почти сразу же после рукопожатия к Президенту России подошел начальник охраны и прошептал на ухо: «Все нормально. Премьера сейчас доставят». Напряжение немного спало. Все-таки паритет будет восстановлен. А это уже ничья. Это уже шанс.

На поле заканчивал свое выступление Робби Уильямс. «Play Like in Russia» все еще грохотало в верхних секторах «Лужников», а болельщики уже настраивались на начало матча. В воздухе пахло пивом и сосисками. Виднелись целые ряды кокошников, их можно было купить прямо на стадионе. После того как на первом матче Сборной семейная пара в картонных диадемах à la russe вызвала шок у всех сидевших рядом иностранцев, после того как в этом матче соперник был просто уничтожен, разбит в пух и прах, а счетом 5:0 поставлен в крайне неприятное положение, все российские футболисты подбежали к той трибуне, на одном из нижних рядов которой сидели муж и жена в традиционных русских головных уборах, и синхронно отвесили им самый настоящий земной поклон. С тех пор кокошники стали непременным атрибутом на каждом матче, их количество росло, а разнообразие стилей привело к идее провести конкурс красоты «Кокошник России» и открыть музеи кокошника в десяти городах страны.

Они появились на поле одновременно с вертолетами в небе. Две команды под оглушительные крики и свист болельщиков выходили из подтрибунного тоннеля. Гладиаторы. Две маленькие армии, здесь и сейчас решающие судьбу мира. Вертолеты разошлись в небе, флаги России и Славонии висели теперь над воротами, как картинки из дополненной реальности. Команды выстроились напротив центральной трибуны, и все увидели на том месте, где недавно извивался Робби Уильямс, женскую фигуру в блестящем платье. Миа Шарк. Славонская певица, недавно возглавившая Трансатлантический хит-парад со своей Tako Tako Tak Moj Kotik. Ослепительная красавица поднесла микрофон к тревожащим душу любого нормального мужчины губам, и над «Лужниками» полетело Slavonsko naše. Огромный флаг Славонии приподнялся над российским во время исполнения гимна. Густое контральто резонансом отзывалось в сердцах присутствовавших. Несмотря на драматизм песни, Миа увлеклась в один из моментов – хотя, возможно, это был специально продуманный сценический ход – и начала пританцовывать, плавно, в такт, покачивая бедрами. Стадион заулюлюкал, засвистел и захлопал. Президент Славонии с другом стояли, держась за руки, и пели гимн до самого конца. Пели его и игроки, которые по отдельности представляли лучшие клубы Европы. «Реал», «Арсенал», «Ювентус», «Бавария» и «Боруссия» – такому набору мог бы позавидовать тренер любой сборной…

Миа закончила петь, и на стадионе полностью погас свет. Через мгновение прожектор выхватил центр поля, где на сцену, как черт из табакерки, выскочил Леша Самсаров. На лысом черепе известного шоумена красовался рисунок футбольного мяча. Леша поднял правую руку вверх, призывая к тишине. Раздались первые аккорды российского гимна. Одновременно с ними стадион затопило светом, льющимся отовсюду. Обводя трибуны своим хорошо поставленным инфернальным взглядом, Леша запел: «Россия – священная наша…» Теперь уже флаг России приподнялся над славонским. Большая часть аудитории одобрительно загудела. Это надо было слышать, находиться в это время там – на трибунах. Зрители подобрались и грянули вместе с певцом: «Россия – любимая наша…» Говорят, этот хор слышали в пролетающих мимо самолетах. Можно, конечно, не верить. Но говорят… Пел и Президент. И Премьер, который успел-таки к началу исполнения гимна. Пела вся столица. Пела вся страна.

Пела и сборная России. Даже Нготомбо открывал и закрывал рот в нужные моменты. Игроки стояли, обнявшись, их лица были повернуты к флагу. До начала чемпионата на них поставил бы только маньяк-оптимист. В этой команде отсутствовали игроки известных клубов. Да что там… Не было в ней и Иванушки Баламошкина. Сегодня одиннадцать человек вышли играть без него – игрок тамбовского «Спартака» лежал в реанимации. А они вышли играть за себя и за того парня, как говорится. Главный в жизни каждого финал.

– Дамы и господа! Президент Российской Федерации!

Короткая приветственная речь главы государства изобиловала штампами и повторениями. В ней торчали уши Зоркого, ее можно было произносить без бумажки – так долго и много репетировал под приглядом пиарщиков, имиджмейкеров, психологов и дантистов Президент России. За день до финальной игры мундиаля (Господи, почему в русский язык пришло это слово!) «Лужники» были оцеплены по большому периметру, всех местных работников отпустили «погулять», а Президент три часа шлифовал и полировал эту самую речь. Перед финальным матчем хотели глубоко в его правое ухо вставить беспроводной наушник, но отказались от этой затеи. Решили обойтись обычными с виду очками, которые могли посылать звуковые вибросигналы прямо через кость. Пытались разгонять голубей, но безуспешно. Инфразвуком Bermuda обработали окрестные крыши, но вредные птицы, хотя и в меньшем количестве, продолжали дружно попрошайничать у болельщиков остатки пищи. Так и вот – ничего гарантировать было нельзя.

Он подошел к микрофону. И покашлял два раза быстро в кулак (один имиджмейкер благостно покивал головой, а второй зло посмотрел на первого). Положил перед собой бумажку с текстом. Недоверчиво посмотрел на телесуфлер. И широко улыбнулся (психолог в этот самый момент, не отрывая взгляда от экрана, пытался поближе к основанию откусить заусенец на среднем пальце).

– Уважаемые хозяева и гости столицы! Сегодня с уверенностью можно сказать, что главный футбольный турнир планеты удался. В России проходит событие воистину глобального масштаба. Далеко за пределами нашей страны…

«Самый массовый вид спорта», «любим по-настоящему», «ответственно подошли к проведению», «атмосфера футбольного праздника», «открытая, гостеприимная и радушная Россия», «финал, достойный по смыслу и содержанию». Уверенный голос летел над полем и секторами стадиона. Усиленный динамиками многократно, он, под низким и облачным московским небом, производил впечатление. Да, именно так – производил впечатление.

Слушали его внимательно, и последние слова заглушили искренние и дружные аплодисменты. Президент еще немного помахал зрителям, взял в руки поданный Карьеровым разноцветный шарф с названиями двух команд-финалистов и поднял его высоко над головой. Застучали барабаны, задудели вувузелы, понесся со всех сторон оглушительный свист. Капитаны команд обменялись вымпелами. Казалось, энергетические поля всей планеты пересеклись в одной точке – в центре поля нового грандиозного стадиона «Лужники» в Москве.

Виктор Петрович Еремеев, главный тренер сборной России, в очередной раз пересчитал своих игроков, мысленно перекрестил их и одновременно со стартовым свистком шумно выдохнул. Сегодня утром еще раз звонили оттуда. Разговор состоялся будничный и, можно сказать, банальный. Все эти «как дела» и «желаю удачи» за последние три дня слились для Виктора Петровича в единый шумовой фон. И только прием в Кремле не давал ему покоя. Почему «повнимательнее и поосторожнее»? В финале однозначным фаворитом смотрелась сборная Славонии. Она выиграла последний чемпионат Европы. С большим отрывом победила в отборочном турнире. Ее игроки все еще молоды и все еще жадны до больших побед. Бывшая провинция Российской империи, Славония в любом виде спорта играла с командами из России с особым упорством и желанием. А теперь, когда они и в ЕС, и в НАТО, тем более.

Игра началась ожидаемым стартовым натиском славонцев. Активно используя фланги, они раз за разом таранили оборону россиян. Их латерали глубоко вгрызались в оборонительные порядки соперника, спокойно покидая свою половину поля. К пятой минуте Иван Давыдов уже дважды буквально спас свою команду, отбивая опасные дальние удары. Эйфория от участия Сборной в таком матче продолжала бурлить на трибунах и выкидывать протуберанцы кричалок, песен и аплодисментов. Однако неудобное чувство от возможной развязки начало мелкой дрожью пробираться под кожу российских болельщиков. В этом океане зрительских нервов оставался пока только один нерушимый остров надежды. В центре защиты, в своей последней официальной игре, всем руководил Андрей Царьков, Царь, заслуженный ветеран сборной России. Честь, Верность и Кормчий, как стали называть его спортивные журналисты после сенсационного возвращения в Сборную.

Андрей уже давно хотел повесить бутсы на гвоздь, но вторая жена, многочисленные дети и желание поиграть в футбол как-то все откладывали уход. Защитником он был хорошим, а для медленного российского чемпионата даже отличным. Игру читал уверенно и поэтому успевал практически к любому мячу. Перед мундиалем (да-да) прошла череда травм у других игроков его амплуа. Все стремились попасть на главное футбольное событие планеты, тренировались нещадно – и травмы не заставили себя ждать. За три месяца до турнира Андрей с удивлением обнаружил, что кроме него центрального играть некому. По первому вызову собрал старенькую, но везучую и любимую после одной давнишней победы в Европе сумку и поехал к Еремееву.