Текст книги "Девятьсот страниц из жизни полковника Каганского. Книга 2. Испытания на выносливость"

– Наши крокодилы с лихвой возьмут на себя обязанности самого жёсткого и бдительного оцепления! – приехали с поездки к ужину. Планы танкодрома, огневого городка и танковой директрисы были готовы. После ужина мы с Хосе, работая с планами определили, какие материалы нужны для установки оборудования и препятствия. После этого, Хосе забрал планы и перечни материалов уехал куда-то, а с наступлением темноты, он появился и затребовал у меня зампотеха для работы по руководству оборудованием танкодрома, объясняя мне, что у ни х работать ночью сподручнее чем днём на невыносимой жаре. К этому времени я уже слышал, что в районе танкодрома ревут, какие-то трактора или бульдозеры и там чисто по-русски на всю округу матерятся кубинцы не друг на друга, а по-видимому от полноты душевной, не понимая какую чушь они несут.

Проснувшись утром, в районе огневого городка, я увидел бульдозеры, грузовые машины и множество гражданских людей, которые, что-то делали там под руководством нашего офицера. Подъехал Хосе, по его лицу было видно, что он не спал целую ночь. Он сообщил мне:

– Танкодром почти готов, не достает только эстакады, на которую нужны по плану рельсы, а их достать у нас почти невозможно! Предлагаю, отлить эстакаду из хорошего цемента, а сверху, где будут ходить танки обшить корабельной сталью, закрепив её штырями в цемент и сварить листы между собой! – я согласился с ним, и они== поехали за сталью. Подошёл синий автобус с нашими вновь назначенными переводчиками и моим переводчиком русским советским Васей.

Позавтракав, я познакомил офицеров с переводчиками, определил их по группам, и по сути дела полноценные занятия начались, а я с оставшимися офицерами полностью погрузились в руководство оборудованием учебных объектов. Потом предложил Хосе пойти и выспаться. На что он, вежливо поблагодарив меня, ответив:

– После завтра у нас будет Фидель, и поэтому мне спать некогда! Лично он поручил мне сделать всё, что потребуется для обучения наших солдат!

Зная скудные возможности, вновь родившегося государства, я не ожидал, что за столь короткое время можно сделать то, что у нас в Союзе в войсках делалось месяцами и годами. К приезду Фиделя Кастро, у меня в лагере было всё необходимое для обучения танкистов, непосредственно на материальные части. Время прибытия Кастро, мы не знали. Позавтракав, построились на развод по учебным местам, и только я собрался дать команду:

– На учебные места шагом марш! – как увидел, съезжающий с проходящей мимо основной трассы военный зелёный «Дотж», в котором рядом с водителем сидел высокий человек, а когда он подъехал ближе, я понял, что это Глава Государства Фидель Кастро. За его машиной следовало два автомобиля представительского класса и два небольших автобуса по-видимому с охраной. Не доехав до строя метров пятнадцать, главная машина остановилась и из неё молодо выпрыгнул Фидель. Я подал команду:

– Смирно! Равнение налево! – и пошёл строевым шагом докладывать Главе Государства, на ходу, придумывая, как его назвать? Ничего кроме, как, Председатель Правительства у меня в голове не нашлось, и я доложил:

– Товарищ председатель Правительства Кубы, личный состав, обучаемых советскими инструкторами для встречи Вас построен! Советские инструктора и Ваш личный состав сформированного батальона уже приступили к изучению, доставленных Вам танков! – и назвал себя: – Докладывает старший группы инструкторов капитан танковых войск! – называть свою новую фамилию означало соврать так уважаемому человеку, я не стал. А настоящую фамилию назвать не осмелился. Фидель поздоровался со мной за руку, затем повернулся в сторону строя и поздоровался с личным составом. В ответ строй очень дружно, громко и с любовью к этому человеку ответил, что-то проорав по-кубински. Что потом я понял означало почти наше:

– Здравия желаем, Фидель! – рядом с Фиделем было ещё четыре человека в гражданском черном чёрном одеянии, из которых с явно русскими лицами было двое по своему виду, движениями и осанке определялись, как военные. Один из них подошёл ко мне и спросил:

– Чего вам не хватает? – я ответил:

– Всё есть за исключением штатных боеприпасов и боеприпасов к вкладным стволам для проведения штатных и вкладных стрельб!

– Вам завтра подвезут ещё три комплекта штатных боеприпасов и целый вагон снарядов для вкладных стволов и столько же боеприпасов к пулемётам, так что хватит и для боевой готовности, для боя и для учебных стрельб! Лично твоя задача организовать хранение боеприпасов в заглублённых хранилищах, укрытых с верху и замаскированных так, чтобы их не было видно ни с самолета, ни со спутника, и разместить эти хранилища на расстоянии, не менее чем 500 метрах друг от друга, организовав их круглосуточную охрану! – и спросил: – Как относятся военнослужащие и представитель Правительства? – я ответил:

– Лучшего я не ожидал и даже не мог подумать!

– Хорошо! – сказал он. – Трудись! Мне тоже нравятся эти люди! – затем вместе мы все поехали осматривать танкодром, где заканчивали обваривать металлом эстакаду, огневой городок, на качающиеся рамы, которого уже устанавливали танки одновременно, ставя столбы для крыши над танками. Заехали на директрису, где были спрофилированы три основные дорожки для стрельбы и одна возвратная, а там вдали в поле работали бульдозеры, которые откапывали рвы для движущихся фронтально и фланговых, а также места для появляющихся целей.

После осмотра вернулись в лагерь и этот же человек, которого я в голове определил, как полковника, спросил меня:

– И всё это ты сделал за четыре дня?

– Нет! – сказал я. – За три! И в основном не я, а представитель Правительства Хосе и мои офицеры!

– Молодцы! – сказал он. – Конечно, всё делали кубинцы!

– А все мысли и идеи ваши! Не скромничайте!

Попрощавшись с нами, Фидель и его свита уехали, а мы с Хосе и своими офицерами занялись учёбой с кубинскими солдатами, которые с открытыми ртами и душами впитывали в себя танковую науку.

Развели всех по учебным местам, теперь уже с переводчиками, а сам с Хосе поехали на танкодром, оттуда сообщили, что эстакада готова. Осмотрев её вместе с зампотехом, который руководил её постройкой, оба выразили уверенность, что она выдержит длительную эксплуатацию, если сверху на колеи наварить толстые прутья, чтобы танки не скользили по гладкой поверхности. Пригнали танк, и зампотех несколько раз на разных скоростях преодолел её. Вылез из машины и сказал:

– Мне бы такую на нашем танкодроме! Но боюсь у нас она будет нам не по карману, мы здесь угрохали уйму отличного цемента и гравия, арматуры и облицовочного корабельного железа, у нас бы она обошлась не менее миллиона, а здесь в бедной, молодой стране никто даже не заикнулся, что это дорого! И сделали это всё в рекордное для нас время! До сегодняшнего дня, я не мог и подумать, что такое можно сделать за столь короткое время!

Прибыв из танкодрома в лагерь, мы пошли с зампотехом и Хосе по учебным группам, которые занимались на танках, офицеры мне жаловались на очень низкую квалификацию переводчиков, которые не понимали многих технических терминов, и как правило путались, объясняя сказанное руководителем занятием обучаемым отчего обучаемые хохотали, а с ними вместе и руководитель. На их жалобы, я ответил просто:

– Других, ребята, переводчиков у нас нет и не предвидится, так что терпите, учите и пользуйтесь их услугами! Революция не забудет вас и ваши труды!

Капитан Заболотный Коля пришёл с танковой директрисы, где он был руководителем и заявил:

– Инженеры, которые строят дороги для целей заявили, что у них нет рельс, и что цели будут передвигаться на резиновых колёсах из прочного гусматика по асфальтовым дорогам во рвах, которые они уже прокопали и что цели будут перемещаться при помощи тросов, приводящихся в движение судовыми лебёдками, а так-как подъёмников нет, то они предлагают показывать цели при помощи погрузчиков, которые уже завезли в необходимом количестве в большинстве своем эти погрузчики не исправны, но большая группа мастеров и рабочих их ремонтируют и устанавливают прямо в поле.

Вместе с Хосе и Заболотным, мы поехали на директрису, и мне было радостно видеть, как на наших глазах строится и растет только три дня назад нарисованные на бумаге наше детище. Рабочие заканчивали строить вышку управления, домик для электростанции, большие асфальтовозы, которых, я никогда раньше не видел везли асфальт в глубоко прорытые рвы, чтобы не достали снаряды, асфальт для асфальтовых дорог. Горячее солнце нещадно палило всё и всех, но несмотря на это кубинские рабочие и инженеры работали в этом пекле, выполняя работу на совесть. К исходу дня всё было готово, оставалось только на завтра откопать траншеи для управленческих кабелей и подключить их к сети, управляемым объектам и к пульту управления на вышке. Для чего всё было уже заготовлено, и кубинские инженеры намеревались работу начать с полпятого утра, чтобы к 10 часам, я принял у них готовую работу. Я уже не сомневался, что будет так, а не иначе.

И действительно в пол десятого на своем мотоцикле ко мне подъехал инженер, который выполнял работы, связанные с энергопитанием и управлением всех объектов в поле и на управленческой вышке, и что-то сказал мне по-кубински. Мой переводчик Василий, конопатый, как мальчик тут же синхронно перевёл, что меня приглашает главный инженер принять их работу и оставить свой автограф на память. Мы поехали с Хосе на вышку, где уже были все руководители кубинцы со всех объектов, и главный инженер доложил Хосе:

– Все работы согласно плану и графику выполнены, мною проверены и в рабочем состоянии готовы к передаче в эксплуатацию!

Всё, что он говорил Хосе, Василий, стоя у моего правого уха, тотчас же переводил на русский язык. В конце доклада, главный инженер задал Хосе вопрос:

– А кому я должен передать эти объекты, которые стоят миллионы долларов?

Как и я, Хосе растерялся. Действительно, ведь кто-то должен быть хозяином всего этого! Хранить его сдавать в эксплуатацию, обслуживать, производить необходимый ремонт и другие работы.

– А как это делается у вас? – спросил меня Хосе

– У нас! Назначается начальник полигона и в его подчинении назначаются: начальник директрисы, отвечающий за неё и огневой городок, а также назначаются ему в подчинение начальник электростанции, главный электрик, а также рабочие на директрису и отдельно на танкодром, как отдельные команды! – Хосе, что-то быстро записывал в свой блокнот, а записав ответил главному инженеру:

– Вам придётся передать все объекты завтра утром вновь назначенному начальнику полигона! – все это он говорил на кубинском языке, а Василий добросовестно переводил мне.

Мы уехали в лагерь, разъехались кубинцы руководители и рабочие. Хосе засобирался куда-то уезжать, а я ему сказал:

– Это не дело, когда я остаюсь безлошадным, мне бы какой-либо транспорт, чтобы я мог объезжать вместе с переводчиком все учебные объекты, которые находились до статочно далеко друг от друга!

– Я уже думал об этом! – сказал Хосе. – Только пока не могу найти для тебя подходящей машины, нашёл мотоцикл с коляской военный «Харлей», если он тебя устроит, то он будет у тебя через час! А машину я тебе найду, но только не сегодня!

Достаточно близко знакомый с Харлеями, я сразу же заявил Хосе:

– Никаких автомашин мне не надо, если Харлей исправен, подавай его сюда и мне больше ничего не нужно кроме регулярной его заправки бензином!

– Окей! – сказал Хосе и умчался на своём драндулете, а через час в лагерь заехало два мотоцикла одиночный Харлей и такой же с коляской. Сидевший за рулем Харлея с коляской молодой, но бородатый кубинец, что-то расспрашивал у стоявшего у курилки Василия, который взял его за руку, подвел ко мне и сказал:

– Он пригнал мотоцикл и передает его в твое распоряжение по приказу Хосе, а так-как он выполнил свою миссию, то просит твоего разрешения убыть, и если можно, то дать ему на память автограф!

Кубинец протянул мне свою фотографию и ручку, и я оставил свою подпись ему на память. Увидев это второй, мотоциклист тоже подбежал к нам и протянул мне свою фотографию, на которой я тоже поставил свой автограф. По уезду мотоциклистов, я сразу подошёл к Харлею, он завелся с пол-оборота. Посадил Василия в коляску и с ветерком мы помчались к огневому городку, к танкодрому, директрисе, на верх дюны. Мощный мотор Харлея не чувствовал нашего веса и веса самого мотоцикла, нёсся, везя нас, что по ровному полю, что на сопку без переключения на низшую передачу. Не знаю, сколько бы такой вопрос решался у нас, а здесь всё происходило, как в сказке, а от этого работалось легко и плодотворно. Наши обучаемые кубинцы на глазах становились танкистами, некоторые штудировали свои записи, сделанные на занятиях днем, разбирались с ними ночью. Занятий, на которых бы мы читали лекции не было вообще и программы обучения тоже не было, ещё в Союзе на инструктаже нам установили научить танковому делу, обучаемых так, как бы готовил для своего подразделения, что мы и делали, и у нас это получалось. В один из дней, Хосе мне сказал, что нас с ним срочно вызывают в консульство. Мы сели в его Драндулет и помчались в Гавану. По прибытию туда помощник консула сказал, что нам надо подождать пол часа, сюда скоро подъедет русский советник Фиделя Кастро, который поручил нам вас вызвать. Вскоре действительно во двор консульства заехал военный «Додж», в котором рядом с водителем сидел, запомнившийся мне своим русским лицом и офицерскими повадками, которого я мысленно прозвал «Полковником», увидев нас, он подозвал обоих к своей машине, поздоровался и сказал:

– К вам отправляются три плавающих танка ПТ-76 и два бронетранспортёра БТР-50П, кроме того вам доставят ещё много боеприпасов к Т-34-85 и к ПТ-76. Ваша задача научить кубинских военнослужащих эксплуатации этих бронеобъектов и организовать правильное хранение боеприпасов. Личный состав, который следует обучить, вам по-видимому уже доставили! – и спросил: – Вопросы ко мне будут?

– Есть вопрос! – сказал я. – Когда прибудет или будет назначено штатное командование батальона? – полковник ответил:

– Точно дату прибытия я тебе не назову! А ориентировочно скажу, что командование прибудет через недели две три, прямо из Солнечногорских курсов «Выстрел», там их готовят уже почти год. После их прибытия вы задержитесь там на несколько дней, затем за вами придёт автобус и отвезет вас на аэродром, с которого вы полетите на Родину через Москву к местам службы!

– Так мы все служим в Группе Советских Войск в Германии! – сказал я.

– Так, значит с Москвы полетите туда! – пожелав нам успехов, полковник уехал и мы поехали тоже в свой лагерь, где уже стояла колонна грузовых автомобилей груженных боеприпасами, а в конце колонны стояло три ПТ-76 и два БТР-50П, а возле моей палатки, сержант строил 18 человек военнослужащих кубинцев, которые прибыли для обучения, а Василий, войдя в роль командира отдавал распоряжения коменданту лагеря, где установить палатку для вновь прибывших и куда поставить вновь прибывшую технику, а мой зампотех уже распорядился занятия прекратить и начать выгрузку боеприпасов, так-как ожидалось ещё две ходки. Мои офицеры окружили пятерых таких же, как мы русских, пригнавших эти танки и бронетранспортёры. Ранее мы думали, что здесь на Кубе кроме нас танкистов больше нет, а от них мы узнали, что они прибыли раньше нас на целый месяц, привезя сюда целый батальон плавающих танков и бронетранспортёры и, что кроме нас и их здесь находятся ещё несколько таких же батальонных групп обучающих кубинцев и, что здесь есть не только Т-34, но и Т-54-Б. Они пообедали у нас и с первыми же разгруженными машинами убыли в свой район. Кроме того, от них мы узнали, что сюда на Кубу прибыли ракетчики с ракетами и ПВОшники со своими зенитными ракетами и, что нашего брата здесь довольно много. А нам сразу прибавилось работы. Распределив офицеров, которые завтра не будут задействованы на занятиях руководить постройкой хранилищ для боеприпасов, а капитану Болотину Виталию поручил организовать с завтрашнего утра первое занятие по ознакомлению с плавающей техникой с вновь прибывшей группой обучаемых, с последующим в дальнейшем обучениям по категориям; командиры, механики водители, наводчики и заряжающие.

Всё шло своим чередом, размеренно, надёжно и плодотворно, никто свыше не вносил смуту в наш распорядок и не переиначивал наши планы своими проверками, разборами, придирками и головоломками. Вот так было бы в войсках и каждый бы готовил себе своих специалистов с нуля и до совершенствования. Однако, так было только здесь. И часто потом в своей службе, я с ностальгией вспоминал это благодатное время, в котором я чувствовал себя хозяином положения в деле обучения своих специалистов. Тоже самое чувствовали и остальные офицеры, находящиеся в моей группе. И тоже самое вспоминали офицеры, которые в эти времена побывали здесь на Кубе, где без всяческих заумных придумок, просто, быстро и результативно решался вопрос подготовки собственных кубинских военных кадров и в целом обороноспособности страны, которая была на расстоянии «Вытянутой руки» от берегов США.

Каждый учебный день начинался с развода на занятия, которые продолжались шесть часов до обеда и два часа после обеда. Давалось это тяжело потому, что все занятия проводились непосредственно на танках, которые на кубинском солнце в отдельные дни нагревались до 50 градусов. Все мои офицеры за время нахождения здесь похудели каждый на три четыре килограмма, несмотря на то, что мы все никогда не были полными. Все были поджарыми, а теперь наша форма и комбинезоны болтались на нас, как на вешалках, даже кубинцы, привыкшие к своему климату, удивлялись нам русским, выдерживающим такую жару, на которой мы, не взирая ни на что обучали их премудростям танкового дела. Несмотря на загруженность моих офицеров и их уже не юный возраст от монотонной жизни или врожденной любознательности, я однажды, задержавшись на танковой директрисе прибыл на ужин с зампотехом в последнюю очередь, поужинав, выйдя из столовой увидел картину, как три моих великовозрастных тридцатилетних капитана, прикрепив к пожарному багру курицу на двадцати метровой танковой верёвке, выманив этой курицей на берег огромного остромордого крокодила, трусцой тащат эту курицу по тропке на склон после, которого начинается плато, на котором растет сахарный тростник, который сейчас рубят своими большими и острыми «Мачете», а там возле поля стоят громадные автомобильные весы, на которые заезжают разгруженные, а затем загруженные автомобили и эти же весы сами выбивают чек, в котором значится сколько тростника загружено в машину. До этих весов от столовой было метров 200, так вот этот крокодил, упивавшийся запахом курицы, приподнявши своё тело, рысцой бежал за ней, волоча свой тяжёлый хвост по земле, поднимая пыль и, оставляя борозды на дорожке, а мои капитаны, как молодые жеребцы бежали в гору и было не понятно, толи они бегут, заманивая крокодила, толи убегают от него. Увидев эту картину, у меня отнялся язык, и вместо того, чтобы прекратить это действие, я стоял на месте, возмущённо топал ногами и мычал, что-то матерное. Один из офицеров уже стоял у этих весов у стойки, где была кнопка их включения, а бегущие офицеры, как только курица попала на средину весов, бросили её вместе с багром и верёвкой. Крокодил с грохотом бросился на эту курицу и моментально проглотил её с куском багра. Проглотив явно малую для него порцию, он алчно оглядел окрестности и с сожалением не увидел вблизи от себя недавно, маячивших перед ним двуногих, которые в это время выглядывали из зарослей тростника, готовые умчаться от этого страхопудра. Крокодил полежал, понял, что больше поживиться нечем и медленно пополз назад по проложенному собой следу. Когда он скрылся, офицеры подошли к весовой колонке и забрали чек. На нем было отпечатано 1480 килограмм. У меня прорезался голос, и я благим матом позвал офицеров к себе. Услышав мой рёв, прибежал зам потех и остальные офицеры, а эти трое переминаясь с ноги на ногу стояли напротив нас и глупо-глупо улыбались, а Володин Виталий крутил в руках этот чек и не знал куда его деть. У меня не было слов, чтобы урезонить это безобразие. Наконец, я собрался и рявкнул от всей души:

– Вы что дети что ли? Вы что не хотите доехать домой? Вы что хотите жизнь в желудке крокодила? Вы же по возрасту старше меня, у вас у каждого дома остались дети, а вы вместо того, чтобы дождаться приезда домой и играть с детьми, заводите игры с крокодилами людоедами, которые схрупают вас и не подавятся! – больше внушать я не стал, пообещал:

– Раз у меня нет прав накладывать на вас взыскания, прилюдно обещаю, если увижу подобное ещё раз, виновникам набью морды, а потом жалуйтесь на меня, как хотите! Зато привезу вас домой в целости и сохранности!

На второй день вызвал Володина и попросил показать чек. На нём значилось одна тысяча четыреста восемьдесят килограмм. И таких образин у берега плавало не мало, один другого больше, иногда они грызлись друг с другом, поднимая большие фонтаны брызг и волну. Выползали на берег в направлении к выгребной яме, в которую работницы столовой сбрасывали оставшиеся отходы и сливали столовскую воду. Видя, что крокодилы, устрашающих размеров подходят к столовой на совсем близкие расстояния, я сказал коменданту, чтобы он принял необходимые меры. Ничего лучшего он не придумал, как накрыть яму рейками, а сверху положить шифер. Рано утром у ямы послышался вой и крики одной из официанток, а, когда мы туда прибежали, увидели провалившуюся во внутрь крышу и фонтаны грязных брызг от двух огромных крокодильих хвостов, которые стегали ими по стенам ямы и её ограждению. У меня созрело решение прекратить это безобразие, убив этих двух крокодилов. И я бы это сделал, будь у меня хоть какое оружие, но оружие было только у Хосе, а он, прибежавший со своим кольтом на поясе. Услышав моё предложение сказал:

– Что ты, что ты, нельзя, они охраняются Законом и их надо оттуда вызволять!

– Раз ты не хочешь их убивать, то вызволять их оттуда я не буду, они ещё кого-нибудь съедят, пока мы их будем тащить! – у Хосе был уже свой план их вызваления, прибежавшие кубинцы с верёвками, соорудили из них петли, накинули их на морды и хвосты этих зверюг и начали их поочередно тащить. Но эти звери сопротивлялись всеми силами, противоставляя себя более чем сорока, тащившим за верёвки людей. Одновременно Хосе и мой зам потех предложили веревки зацепить за плавающий танк и вытащить этих образин. Прицепили верёвки за танк и за одну минуту порвали все верёвки. К этому времени откуда-то подъехал комендант старый, видавший виды мужик. Посмотрел на всё это и попросил:

– Оставьте здесь пять человек! – а затем подогнал к берегу водовозку, которая имела свой насос протянул шланг от машины к яме, включили насос и заполнили яму водой. Крокодилы, как ни в чем до этого не бывало выловили всё всплывшее для них съедобное и заглотили его, а затем, убедившись, что в яме ничего съедобного больше нет, нехотя покинули её и нырнули в воды бухты. А я для себя решил «Больше не вмешиваться в хозяйственные вопросы, которые меня совсем не касались.

Будучи на Кубе, мне ещё раз пришлось повстречаться с этими земноводными тварями. Проводили занятие с механиками водителями и командирами танков по вождению в колонне. Маршрут выбрали по обводной дороге, вокруг отчуждённой для нас земли под танковую директрису. Протяжённость дороги вокруг болота составляла более 200 километров, что хватало нам с избытком для выполнения всеми механиками водителями необходимого километража каждому по 65 километров. Начать занятия решили до рассвета, чтобы днём не жариться на кубинском солнце, однако, наши предположения не совпали с Божественным расположением и, как только мы миновали наш знаменитый бархан и вышли на плато, на котором располагалось огромное крокодилье болото стал оседать в густой, белый и беспросветный морской туман. Дорогу было видно не более чем на десять метров, зная из приобретённого здесь опыта, что такой туман рассеивается, где-то к десяти часам дня. Я решил продолжать занятия, уменьшив скорость танков и мы благополучно преодолели первые 65 километров, заменили механиков, командиров и продолжили движение. Прошли ещё 65 километров, однако к месту замены механиков и командиров вместо десяти танков прибыло только девять. Я всё время находился на первом танке, зампотех был на последнем, и он не видел, чтобы впереди, идущие танки, куда-либо сворачивали потому, что только в одном месте была дорога, которая сворачивала направо к большому насосному полю, где автоматические насосы качали воду из-под земли и гнали её по трубопроводам прям о в Гавану. По этой дороге при нас туда никто не ездил. И, когда сейчас и ранее, проезжая мимо неё, мы не видели следов заезда туда транспорта. На её асфальтовом покрытии уже появились трещины в которых пробивалась трава и мелкий кустарник. Другого места куда бы свернул танк, мы не предполагали, это место было от нас в километрах шести, и поэтому, чтобы не разворачивать танки, мы развернули последний, и вместе с зампотехом понеслись искать пропажу. Подъехали к развилке, на асфальте был виден разворот гусениц, а дальше по асфальту примятая трава и кустарник. Погнались по следу, и перед самым насосным полем у его ограждения увидели танк, который был уже развёрнут в нашу сторону, но сошёл с дороги и застрял в болоте по самые полки. Вокруг этого танка суетились и грызлись двухметровые крокодилы, по-видимому это были самки, так-как вокруг в рассеивавшемся тумане были видны горки листвы, веток, перемешанных с землей, это были крокодильи гнёзда, куда крокодилицы отложили свои яйца, а три или четыре из них были разрушены правой гусеницей буксовавшего танка. Вокруг этих разрушенных гнёзд суетились по-видимому матери, хватали выкатившиеся из гнезда яйца в зубастую пасть и совали их под листву разрушенного гнезда. Мы диву давались, как может эта зверюга с такой зубастой пастью брать яйца одновременно, огрызаясь и отбиваясь от наседавших на неё саму и её разрушенное гнездо крокодилов, по-видимому самцов, которые были значительно больших размеров, они подбирали яйца и тут же сжирали их, а учуяв в танке потенциальную добычу становились чуть ли не на свой хвост, а передними лапами драли крышу башни. Никто из них на наш танк не обратил внимание, они продолжали своё дело, а экипаж, закрыв люки, наблюдав за всем этим в смотровые приборы, рисуя в головах картинки своей участи, если их не вызволят. Оглядевшись вокруг и, оценив состояние застрявшего танка, я решил не мудрствуя лукаво, не съезжая с асфальта зацепить тросами за передние буксирные крюки оба танка, самому сесть за рычаги этого танка, а в застрявший посадить зампотеха. Решение было верное и выполнимое, а вот выполнить его не представлялось никакой возможности, передние крюки, застрявшего танка были покрыты грязью и водой, в которой плескались и ползали по броне злющие твари разного размера. Открыть люка застрявшего танка тоже не представлялось возможным, так-как его башню атаковали со всех сторон, оседлавшие танк крокодилы. Даже у гусениц нашего танка суетилась целая свора этих злющих тварей, которые пытались пробовать на вкус резину катков и подниматься, ставя на полки свои лапищи. Глядя на всё это одновременно решили, что без огня здесь дело не обойдётся, в рукопашную схватку вступать с ними страшно и шансов победить в ней нам нет, поэтому взяли шланг, вставили его в наружный бак, набрали ведро солярки, взяли из ящика артиллерийского ЗИПа две штанги и ёрш для чистки пушки, намотали на ерш пакли и ветоши, намочили его в солярку, привинтили к штангам и подожгли его и стали совать им в пасти и тела, окруживших танк зверюг. Нужно им отдать должное, они не очень боялись огня, но, когда огонь приближался к их мордам или телам, они отпрыгивали, но продолжали свое дело. Поняв, что они боятся непосредственного контакта с огнём, я вылил целое ведро солярки у правого борта своего танка и поджог его горящим ершом. Как по мгновению волшебной палочки, копошившиеся внизу твари разбежались в разные стороны. Сделал я это и с другого борта, получилось тоже самое. Подогнав свой танк почти впритык к борту застрявшего, и там тоже налил и поджог солярку. Левый борт застрявшего танка был очищен, вылив соляру на правый борт застрявшего танка, очистил от тварей жизненное пространство. Без проблем зацепили троса и запросто вытащили из болота заблудившийся танк. Пока мы снимали троса и укладывали их на место, осмелевшие твари стали окружать наши танки и пробовать их на вкус. На прощание, я решил им устроить фейерверк, набрав целое ведро солярки, заранее подожгли факел, и облив четырёх, копошившихся у правой гусеницы крокодилов подожгли их, но эффекта особого не получилось потому, что солярка разгорается медленно и пламя охватывало этих тварей медленно, но реагировали они на огонь моментально, и мы даже не могли подумать, что они такие прыткие, как блохи двухметровых размеров отпрыгнут от танка прямо в болото и только их носы и морды будут торчать оттуда. Однако, эта картинка запомнилась навсегда.

Закончили мы вождение уже под горячим кубинским солнцем, а прибыв на исходных механиков водителей кубинцев пришлось вытаскивать из сидений, так, как они отдали все свои физические силы, ведя танки под пятидесятиградусной бронёй.

День ото дня не отличался, единственное было заметно на обучаемых нами кубинцев, это уже были хоть ещё и сырые, но уже танкисты, которые могли сами завести танк, водить его и не просто водить, а преодолевать им препятствия, могли готовить танк к его эксплуатации на стрельбах и вождениях, а также устранять возникающие задержки и неисправности. Они уже были обучены менять целые неисправные узлы и агрегаты танка, вплоть до снятия и замены двигателя.

Закончился декабрь, мы скромно отпраздновали Новый год. А четвертое число для нас стало радостным. Наконец-то, прибыло всё офицерское командование батальона из Советского Союза во главе с командиром батальона капитаном по имени Рауль. Все они неплохо говорили по-русски и были вышколены в военном отношении настоящими профессиональными преподавателями лучшей школы Вооружённых сил Советского Союза, курсов «Выстрел». Теперь мы знали, что наш срок подошёл к концу и поэтому мы быстро передали всё кубинцам, которые, узнав сколько мы проработали с их подчиненными, не скрывая удивления радовались обученности своих сержантов и солдат и, не стесняясь выражения чувств благодарили нас за нами содеянное и построенное.