Текст книги "Девятьсот страниц из жизни полковника Каганского. Книга 2. Испытания на выносливость"

– Я сейчас иду на шахту, а ты найди штуки четыре негодных кислородных баллона, найди машину и загрузи их на неё. Я с шахты позвоню на КТП и скажу, что делать! – примерно через час Володька позвонил и сказал:

– Срочно вези эти баллоны сюда на шахту! – я привез баллоны к складам шахты, где у ворот ждали машину четыре катушки по 150 метров шестимиллиметрового новенького в заводской смазке троса. Мы разгрузили баллоны, загрузили троса. Этой же машиной увезли лебёдки, телегу, автоген, электросварку на огневой городок, а Володька пошёл в инженерно сапёрный батальон к своему другу зампотеху, чтобы пригнать на огневой городок БАТ, который недавно работал у него на танкодроме и ещё действовал приказ командира дивизии на выделение техники в его распоряжение.

На моё удивление, комбат был ещё на огневом городке и не мешал моим взводным обучать людей, а находился в районе строящегося здания под пункт управления и размещения в нём рам качания танков и классов. Там же находился командир танкового батальона третьего мотострелкового полка, они что-то там размечали, набивали колья, а, увидев меня, комбат показал мне рукой, чтобы я прибыл к нему:

– Борис, а ты знаешь, что мы порешили? Ведь ему тоже нужен, хотя бы временный склад под строительные материалы и оборудование, строить ему одному не совсем под силу, а если скооперироваться, то будет и хорошо, и быстро! Тем более, что у него на это есть материалы и на стены, и на полы, и на крышу! – сегодня мой комбат был не похож на себя, и я радовался этой перемене. Установили: с завтрашнего дня выделять по 4 человека ежедневно на строительство склада, руководителем строительства старшего лейтенанта Янковского Ефима. А за одно, я ближе познакомился с подполковником Онищенко, даже, не предполагая, что через полтора года займу его должность.

Подъехал на БАТе Володя и мы поехали с ним размечать и рыть длинный и ровный ров для нашей телеги, для чего стрельбу пришлось прекратить, но заезды продолжать, чтобы, обучаемые тренировались, не производя реальных выстрелов.

С наступлением сумерок, роту отправил в расположение, а сам с Володей Стременко продолжили доводить до ума подвижные цели.

Не всё сразу получалось, долго приспосабливались с концевыми переключателями, чтобы телега, доходя к концу дороги останавливалась и могла запуститься только в обратную сторону. Не все, имеющиеся в комплекте концевые выключатели подходили для этой цели, пришлось перебирать все упаковки комплекта, пока нашли два сдвоенных концевых переключателя. Установили и подключили аккумуляторы, запустили тяговый двигатель, телега побежала легко, быстро и безостановочно. Дойдя до конца дорожки остановилась в положенном месте. Переключили на обратное направление. Всё получилось, как положено. Тележка пришла быстро, и уткнувшись бампером в концевики остановилась. 80 процентов дела было сделано, оставалось немного установить на тележке три мишени и придумать, как их показывать.

Устанавливать на телегу три средних подъёмника, реальной возможности не было потому, что сами подъёмники были довольно тяжёлыми, даже один едва умещался на тележке, а к нему надо было ставить ещё два танковых аккумулятора, каждый весом более шестидесяти двух килограмм. Поэтому этот вариант нами был отметён, и наши головы, коптясь от выкуриваемых папирос ворочили в себе всевозможные варианты. Мне на глаза попала метла, валяющаяся у меня под ногами, которой только что выметали песок из-под лебёдки. Не знаю почему, но в глазах у меня, она продолжала вертеться, напоминая о чём-то. Я взял её в руки и стал рассматривать из чего она сделана. Сделана она была не из берёзы, а из лесного карагача и слово карагач стало вертеться у меня в голове, и я не знал куда его прилепить? Но вдруг слово карагач почему-то появилось рядом со словом ельник, и я отчётливо вспомнил, как на Ордруфском полигоне решался вопрос с появлением цели. Там на концах дорожки были посажены ели, которые разрослись и закрывали мишени, когда они заходили на концы дороги. Это было решение вопроса, но зачем Бог в голову кинул карагач? Да всего лишь потому, что он на много мудрее нас.

Наступала весна, карагач в изобилие росший на опушках рядом, растущей тайги был именно тем не прихотливым и самым устойчивым растением, который можно было садить в любом положении за исключением только не в верх корнями, а зазеленев, он своей густой листвой отгораживал от глаз всё находилось за ним, не даром же его используют при озеленении в качестве зелёных ограждений, и даже ещё безлистный, он закроет мишени собой.

Завтра с утра до стрельбы высадим необходимое количество. Был уже третий час ночи. Оба уставшие, но довольные результатами работы с тремя нашими механиками водителями, мы курили, и я сказал:

– Ну, что на сегодня пора шабашить? – но Володя не согласился, заявив:

– Мы всё проверили, но не проверили, а, как всё это будет срабатывать по радиоканалу? – радиостанция была здесь, а управленческая была аж на исходной, до которой было около километра.

– Давай, я пойду! – сказал Володька, – Подключу её к пульту и запущу телегу сначала вперед, а потом назад. Если всё в порядке, то пойдём домой! – вскоре заработала радиостанция и Володька сообщил, что переключается на управление, затем послышался тональный сигнал и наша тележка легко и быстро помчалась к концу дороги, и послушно там остановилась. Затем по сигналу включилась в обратном направлении и прибыла в наш конец. Всё работало безукоризненно, за исключением того, что завтра свой рабочий день надо было начинать с самого ранья не позже семи часов, а уже кончается ночь и до подушки надо ещё дойти.

На завтра порешили так: Володька забирает всех механиков водителей и заряжающих в качестве наблюдателей, а затем, пропустив через препятствие подряд три раза каждого механика будет их отправлять ко мне на огневой городок, а я в том же порядке, буду отправлять ему командиров танков. Так и сделали. Прибывшая на огневой городок рота с лопатами на опушке выкопали более сотни высоких и густых кустов карагача и сразу же высадили их на концах дорожки, движущихся целей, а мои два плотника Дорохов и Грачёв взяли шестиметровую рейку со штабеля пиломатериалов наших соседей и прибили к ней три мишени номер восемь. Отнесли её к тележке и прикрепили к ней. За высаженным карагачем мишени не наблюдались, тем самым было выполнено требование курса стрельб, и выполнили мы его малыми затратами.

Этот день начатый спозаранку и, закончившийся в сумерки был, как никогда ранее продуктивным. Перед окончанием стрельбы на огневой городок подъехал командир дивизии и командир полка с комбатом, я доложил командиру дивизии чем занимается рота.

– Назначь офицера, чтобы тебя подменил, а ты мне расскажи, что ты здесь сотворил, и что это даёт? И там на тебя жалуется командир инженерно саперного батальона, что ты сутками не отпускаешь его технику в парк для обслуживания! – подробно объяснив комдиву, что здесь сделано и, что это даёт, и заслуга в том, что это работает принадлежит в первую очередь полковнику Микушко, добывшего нам аккумуляторный комплект, который решил нам массу не выполнимых ранее вопросов.

– Ну и, что тебе за эти два дня удалось достичь? – спросил комдив.

– В первую очередь, товарищ генерал, я решил вопрос управляемости роты по радиосвязи, который до начала занятий был утрачен или полностью отсутствовал. Во-вторых, до некоторой степени восстановил утраченные, стреляющим и навыки в работе механизмами на ведения восстанавливаю умение обнаруживать цели через танковые приборы наблюдения и прицелы. Учу взаимодействию в экипажах. Результаты пока в положительные оценки не входят, однако позволяют в ближайшем будущем ожидать значительного улучшения. В-третьих, тренируя механиков водителей на танкодроме, почти восстановлены первоначальные навыки вождения танков, однако представлять на вождение их пока рано, необходимо совершенствовать их профессиональные навыки. Ближайшие полторы недели, я буду обучать роту в том же духе и в том же ключе, не забывая физическую, специальную, техническую и политическую подготовку. А по поводу жалобы командира инженерно саперного батальона скажу одно: Он плохо или не внимательно читает ваши приказы, в которых чёрным по белому написано о выделении инженерной техники в распоряжение старшего лейтенанта Стременко на три недели, и его техника должна быть у меня ещё целую неделю! А его технику, мы сами заправляем и обслуживаем! – выслушав меня, комдив, как я понял по выражению его лица остался доволен моим докладом.

– Добро! – сказал он. – Есть ли у тебя, командир, ко мне вопросы?

– Товарищ генерал, никаких вопросов у меня нет! Надо работать.

– А я думал, ты задашь вопрос о смене своего жилья. У твоей жены скоро отвалятся руки, непрерывно таскать уголь к печке! Завтра же перевози семью в освободившуюся квартиру зампотеха третьего полка. О своей семье надо заботиться! Понял или нет? – спросил он.

– Понял, товарищ генерал, спасибо!

– То-то же. Деловой человек всегда найдёт заботу и внимание от своих начальников! Однако эту необходимость, я узнал не от тех, кто должен это сделать, а от своей жены! – все уехали кроме комбата, и я начал ожидать очередных «Почему, но вместо этого, комбат вынул из полевой сумки тетрадь и протянул мне. В тетради на первых четырёх страницах была расписана программа весенней проверки для Войск Округа.

– Почитай и вникни, это полковник Микушко был на совещании в Управлении боевой подготовки Округа, и там записал предложения для приказа командующего Округа о весенней проверке, которую у нас будет проводить Армия. Всё, что подчёркнуто красным карандашом, всё касается нас с тобой! – красным же карандашом было затушёвана большая часть убористого текста. Половина, из которого касалась офицерского состава, а вторая непосредственно роты. Но комбат понял ход моих мыслей спустил меня с небес на землю, объяснив:

– Все офицеры дивизии будут сдавать по своей программе, но на твоей учебно-материальной базе, и надо бы, как-то извернуться, чтобы танки и другую технику танковые батальоны брали свою и на ней сдавали потому, что, сдающих будет много, а рота будет сдавать проверку в последнюю очередь, если они будут сдавать на нашей технике, то к концу поверки, они её угрохают!

– А кто пишет приказы на поверку дивизии? – спросил я.

– Концы ведут к полковнику Микушко, а пишут операторы!

– А не могли бы вы, товарищ подполковник, намекнуть полковнику Микушко эту идею? – Мирошниченко засмеялся:

– Ты сам себе подложил свинью! Показав всем, что ты умеешь и что можешь! А полковник Микушко отвечает за всех поэтому, он не будет надеяться на тех, которых, он всесторонне знает, когда есть проверенный на деле человек, который отлично подготовит свою технику. А ты попробуй подкатиться к полковнику Микушко и склонить его на свою сторону! Зная его, он точно в ближайшие дни навестит тебя не однократно, интересуясь подготовкой к проверке личного состава, учебно-материальной базы, техники и вооружения. Так, что такая возможность у тебя будет!

Руководя стрельбой, и решая вопросы проверки с комбатом, в голове у меня металась мысль, каким образом найти время, чтобы провести несколько занятий по специальной подготовке, которая на ряду с огневой подготовкой и вождением была определяющей.

Большой сложности, она не представляла, но требовала достаточно много времени на обучение правильному и быстрому одеванию и снятию индивидуальных средств химической и радиационной защиты, а также правильным приёмам частичной и полной дегазации и дезактивации заражённых участков тела, обмундирования и оружия. На проверке всё это проверялось в комплексе на марш броске протяжённостью в семь с половиной километров на финише, которого проверялись на оценки выше отмеченные вопросы.

Марш бросок я мог провести в любое время и неоднократно, а вот научить людей правильно одевать, снимать, дегазировать и дезактивировать, используя индивидуальные химические пакеты требовалось достаточно много времени, которое я не мог оторвать от огневой подготовки и вождения, и реально ничего не мог придумать, если бы не помог комичный случай. Наш начхим Брейлан всегда ездил на маленьком мотоцикле. Оставил его у входа в магазин, зашёл за покупками, а, выйдя оттуда не обнаружил его. Нашёл его только на третий день целым, но неисправным двигателем. Его утащили школьники и катались на нём днём и ночью, израсходовали весь бензин, заправили бензином, не зная, что туда надо добавлять масло. В результате чего перегрели двигатель так, что поршень заклинился в цилиндре. Я был на танкодроме у Володе Стрименко, и к нам приплёлся начхим, с просьбой починить ему его «Осла». А мою голову в раз осенила мысль: Начхим раз, его помощник-два, его инструктор-три, и все они специалисты, и все, как один, на мой взгляд ни хрена не делают. Решил склонить его обучать индивидуально моих людей, которые буду по очереди в течение дня по мере освобождения отдавать ему. Тут же объявил ему условия:

– Ты мне готовишь людей к проверке, а мы тебе сделаем твоего осла! – начхим согласился. Володя с механиками за три дня сделал ему его мотоцикл и в течение этих трёх дней начхим со своими подчиненными добросовестно занимался химией с моими людьми. Но, как только мы отдали ему мотоцикл, как он сам исчез с занятий моментально, а его подчиненные к исходу дня, и на следующий день не появились.

Поздно вечером, я пошёл к нему домой и встретил его в коридоре, взяв за грудки:

– Ты, что, сукин сын, своего слова не держишь? Ведь на проверке и тебя же будут проверять моей ротой!

– А мы с тобой договор не заключали! – заявил начхим. – Всё было по обоюдному согласию! Обучать же специальной подготовке определено отцам командирам подразделений!

– Добро! – сказал я. – Со своим ослом ты ещё придёшь, но обещаю, точно с завтрашнего дня, ты будешь учить моих подчиненных своему искусству, как Бобик вместе со своими подданными!

Ничего лучшего я не нашёл и пошёл к командиру полка, объяснив ему положение дел со специальной подготовкой:

– Уже три дня начхим работал с моими людьми и дело с мёртвой точки сдвинулось, но вчера, он посчитал, что этим должны заниматься командиры подразделений, сам устранился и устранил своих подчиненных!

– А каким образом, Борис, ты привлёк его к обучению? Он человек не очень инициативный! – пришлось рассказать командиру о ремонте его осла.

– Булычевский рассмеялся, поднял трубку и сказал в неё:

– Начхима ко мне и его присных! – через несколько минут, капитан, старший лейтенант и старшина сверхсрочной службы стояли перед командиром полка.

– Молодцы – объявил им командир. – Я давно намеревался найти вам точку приложения своих способностей, а оказывается, что вы ответственный народ и сами нашли её! Помните, до начала проверки осталось две недели и три дня, кровь из носа, но личный состав роты с вашей помощью должен сдать проверку по специальной подготовке, на круглую отличную оценку! И никаких отговорок, кто должен это сделать, я не слыхал, не слышу и слышать не буду! Вопросы ко мне есть? А коли всё понятно, вперёд и обучать людей! А у тебя вопросы есть, Борис?

– Никак нет, товарищ полковник, спасибо!

ЧАСТЬ 28

СТРЕЛЬБЫ НА ВАСИЛЬКОВСКОМ ПОЛИГОНЕ

На следующий день, я спланировал стрельбу на Васильковском полигоне, до которого по долине и относительно хорошей грунтовой дороге было 12 километров, однако танки и грузовые наши машины перегонялись туда по танковой разбитой дороге. Чтобы не терять время даром, решил совершить семи с половиной километровый марш в средствах защиты прямо от казармы в сторону Васильков до соответствующей отметки, на которую подогнать автомашины для перевозки личного состава на полигон. От казармы дали старт, одели все средства защиты в том числе все офицеры и я. Для контроля привлёк начхима и его подчиненных. По времени кросс пробежали на отлично, однако всё остальное, которое находилось под контролем химиков, оказалось из рук вон плохим. Была масса ошибок при одевании средств химзащиты, снятии их, дегазации и дезактивации их. В результате чего суммарный результат не укладывался даже в неудовлетворительную оценку, правда, я лучшего не ожидал.

Усадив людей на автомашины, я собрал химиков во главе с начхима Ханиным и сказал:

– Ребята, без вас мы не осилим то чего не делала рота более года, а командир полка и комдив надеются на нас с вами! Подумайте, что мне предпринять вам в помощь, чтобы не срывать ни одну дисциплину, которую готовим на проверку и одновременно не снижать темп обучения индивидуальной специальной подготовки! Думаю, что проверенный нами способ передачи вам личного состава по экипажно по мере освобождения с огневой и другой подготовки будет полезен! – Ханин согласился со мной, но не преминул вставить своё:

– А ведь это не мои обязанности! Этому должны учить командиры!

– Ханин, даю слово, как бы не сложился этот год, но в следующем году обещаю тебе, не только не привлекать тебя, но даже и не смотреть в твою сторону! А сейчас, как есть, так есть, помогай!

И надо отдать должное. Ханин и его присные выложились полностью и к проверке так вышколили моих танкистов, что их можно было выставлять на соревнования по этому виду боевой подготовки. А из предубедительных отношений Ханина ко мне и меня к нему не осталось и следа. Мы крепко подружились, уважая непревзойдённый профессионализм друг друга.

В повседневных заботах и желании, как можно лучше использовать время для подготовки незаметно и сразу пришло время, что проверка уже завтра, в понедельник. К этому дню мне удалось убедить полковника Микушко, чтобы каждый полк выделил свои танки для стрельбы и вождения для своих офицеров и подготовил их. Что было и сделано.

На Васильковском полигоне было сосредоточено шесть танков нашего полка, четыре танка 3 полка, четыре танка 411 и столько же танков 231 мотострелкового полка. Столько же танков было сосредоточено у танкодрома. На Васильковском полигоне был организован дивизионный пункт боепитания и развернута полевая офицерская и солдатская столовые. В марте месяце в Армии случилось ЧП погиб командарм Репин, вместо него был назначен начальник штаба Армии генерал майор Петров В.И, который славился своей требовательностью, бескомпромиссностью и справедливостью.

Десятого мая началась проверка, а вчерашним вечером, когда я сосредоточил все танки на Васильковском полигоне, заместитель командира 411 полка подполковник Затылков засобирался съездить в полк в посёлок Шкотово, что-то он там забыл. Был двенадцатый час ночи, и я отговаривал его от поездки потому, что офицеры его полка завтра стреляли первыми из его же танков, которые он подготовил, но Затылков стоял на своём, утверждая, что он до утра должен всё сделать.

Не успел он отъехать, как пошёл внезапно ливень, а минут через сорок появился весь мокрый Затылков и стал просить у меня мои танки, чтобы вытащить автомашину, которая застряла в ручье, который из ручья превратился в бушующий и широкий поток.

Я на отрез отказался давать ему с вои танки и заявил:

– У вас есть свои, вот и управляйтесь с ними! – через час опять появился Затылков весь в грязи и мокрый до нитки. Развёл руками и заявил:

– Все три танка посадил! – а время шло, уже стало рассветать. Я разбудил старшину и приказал ему:

– Возьми ЗИЛ и езжай к Стрименко, чтобы он срочно пригнал «Луку» и вытащил из болота автомашину и танки, если не сумеет вытащить, то пусть оттащит их в сторону от дороги и замаскирует так, чтобы их было не видно! Через три часа по этой дороге сюда приедет комиссия! – на наше счастье дождь перестал. Все позавтракали, и я занялся с ротой окультуриванием площадки для построения, подсыпая её свежим жёлтым песком. Старшина вернулся и доложил:

– Стременко уже растаскивает застрявшие танки, так-как вытащить их пока невозможно, у них гусеницы сплошь забиты булыжниками! – перед самым построением пришёл Стременко и доложил:

– На этих танках можешь поставить крест минимум на два дня! Чтобы их вытащить оттуда, надо автогеном разрезать гусеницы, чтобы выбить с них запрессованные булыжники, так что нам придётся ставить на исходные свои танки.

Поставили, приехали офицеры других полков, полковник Микушко огласил очередность стрельбы по полкам. В последнюю очередь стреляла моя рота. Затем построились и стали ждать комиссию. Она прибыла сразу на четырёх УАЗиках во главе с зам командующего Армией. Микушко доложил ему о готовности предстать перед проверкой, но зам командующего показал ему пальцем вверх и помахал горизонтально рукой, и все поняли, что сейчас подлетит командующий. Вертолёт приземлился на приготовленную ему площадку, из него вышел командующий и наш командир дивизии. Командующий поздоровался со всеми сразу, ему хорошо и слаженно ответили. Он пожелал всем успешной сдачи проверки и спросил:

– А кто первый? – полковник Микушко доложил:

– Первыми стреляют офицеры танкисты 411 полка!

– Хорошо! – сказал он. – Однако, меня в первую очередь интересуют наводчики и командиры нашей единственной развёрнутой роты, где её командир? – я вышел на два шага из строя и доложил:

– Капитан Каганский!

– Подойдите сюда, товарищ капитан! Ваша рота готова стрелять?

– Так точно, товарищ командующий, готова!

– Сколько минут вам понадобится до заезда?

– Ровно 15, товарищ командующий!

– Хорошо, через пятнадцать минут я буду на вышке!

Я подошел к роте и просил:

– Все слыхали?

– Так точно! – бодро ответили сорок три глотки.

– Напоминаю о мерах безопасности. Что это значит? – лукаво улыбаясь рота хором просипела, чтобы никто не слышал.

– Это значит, что не совать свой нос туда, куда кобель не суёт совой торс! – это моё изречение почему-то им полюбилось, и каждый досконально мог его расшифровать.

– Раз всем понятно, то всем по местам в том же порядке, как стреляли вчера! Командиру 3 взвода со мной на вышку! – на вышке я включил радиостанции, проверил сигнализацию и работу мишенного комплекта, всё работало отлично. Ровно в назначенное время на вышку поднялся командующий и целая свита полковников, которые окружили меня и терзали своими вопросами, типа:

– А где у тебя ведомость, а где у тебя приказ, а какие оценки были на предыдущей стрельбе?

Но командующий несколькими словами навёл порядок, сказав:

– Никто, в том числе и я, не имеем права вмешиваться в действия руководителя стрельбы, а поэтому прошу всех кроме командира дивизии покинуть пульт управления! – вышка моментально опустела, остался я, оператор, комдив и командующий.

– Кто первый стреляет? – спросил командующий. В роте я установил порядок, что всегда стреляю я первым с командирами первого и второго взводов.

– А кто руководит в это время? – спросил командующий.

– Командир 3 взвода! – ответил я.

– А где он?

– Он за дверью, товарищ командующий, ждёт!

– Давай его сюда! – я открыл дверь и махнул рукой Рзаеву. Тот вошёл, представился командующему. И командующий сказал:

– Ну, что с Богом, начинаем! – я мигом скатился с вышки, экипажи стояли уже на исходной, прозвучал сигнал загрузить боеприпасы. Мы его быстро выполнили и выстроились за танками, как кони в ожидании старта, переминаясь с ноги на ногу. Прозвучал сигнал к бою! Быстро заняли свои места, и я мысленно представил себя там на вышке, понимая, что наши действия были быстрыми и красивыми. Вошли в связь и доложили о готовности. Прозвучала команда: «Вперед!». Танк плавно тронулся, набирая ход, а я навёл прицел в район, где должна появиться цель. Ждать себя она не заставила, и я всадил первый снаряд прямо в центр цели. Не успела гильза звякнуть о крышки кассет, как заряжающий доложил:

– Готово! – не меняя прицела, чуть понизил точку прицеливания всадил второй снаряд, почти рядом с первым, точно также поступил с целью на третьем снаряде. Краем глаза, видя, что соседние танки делают тоже самое, что и я. Появилась пулемётная цель, которую я смёл первой же очередью. Пошли третьи цели, на которые я истратил остальные патроны, наблюдая, как трассы пронизывают их. На рубеже прекращения огня убедились о разряженности оружия, собрали отстрелянные пушечные гильзы и сложили их в нишу башни, после чего доложили о разряженности оружия. Прозвучала команда:

– Кругом на исходную марш! – вернулись в исходную, получили команду:

– К машинам! – выбросили стрелянные гильзы, затем собрали их и выстроились снова за танками. По команде:

– На доклад шагом марш! – поднялись на вышку, и каждый из командиров доложил о выполнении упражнения и о своих наблюдениях.

У комдива и командующего на лицах было написано, что они довольны нашими результатами. Командующий сказал:

– Правильно, офицера должны стрелять первыми и показывать пример, как сейчас вы и показали! Кто следующие будут стрелять? – я доложил:

– На левой машине стреляет лейтенант Рзаев, а на средней и правой машине штатные командиры танков!

– Добро! – сказал командующий, – Управляй стрельбой и не обращай внимания на нас! – я запустил очередные танки. Этот заезд был такой же удачный, как и первый. Все трое стреляющих привезли отличные оценки, поразив первую цель всеми тремя снарядами. Третий заезд, в котором стреляли наводчики был также отличным.

– Командир, а ты можешь поставить сейчас стрелять самых молодых наводчиков?

– Как прикажете, товарищ командующий!

– Тогда ставь! – я вышел на балкон вышки и оттуда объявил:

– В этом заезде стреляют молодые наводчики! – и объявил их фамилии. Запустили заезд, и никакой разницы не увидели в стрельбе молодых наводчиков и старослужащих.

– Ладно! – сказал командующий. – В водных больше для тебя не будет, давай посмотрим, что получится! – последние три заезда ничем не отличались от предыдущих. Командующий приказал вызвать на вышку начальника отдела боевой подготовки Армии подполковника Свистунова и спросил его:

– Стрельбу видел?

– Так точно! – ответил Свистунов.

– А замечания для командира роты есть?

– Нет таких, товарищ командующий!

– Так вот, мы с комдивом сейчас улетаем, а вы займитесь проверкой умения стрелять офицерским составом всех полков! Ночью посмотрим умение стрелять опять роту! – командующий с комдивом улетели.

Свистунов потребовал на исходную поставить танки 411 полка. Однако 3 из четырёх стояли мёртвым грузом в ручье, а один никак не решал вопросов стрельбы. Чтобы не привлекать внимание офицеров армейской комиссии, я дал команду:

– Срочно на дорожки поставить наши танки! – офицеры 411 полка успешно отстреляли на них без всяческих проблем. Затем стреляли на моих танках офицеры нашего танкового полка. После них на дорожки выставил свои танки 3 мотострелковый полк, и сразу же с первого заезда у них началась свистопляска. Мало того, что первые два офицера не поразили первые цели, на рубеже прекращения огня оказалось, что невозможно разрядить пушку левого танка потому, что противооткатные устройства заклинили, а средний танк не мог развернуться на возвратную дорогу потому, что у него лопнула тормозная лента. Заменили неисправные танки, но это создавшееся положение не исправило потому, что в очередном заезде ни один офицер не поразил первую цель. Сделали ещё один заезд – тоже самое. Микушко вызвал меня и направил к их танкам проверить в чём дело?

Перед загрузкой боеприпасов в танки, я проверил во всех трёх крепления прицелов. Все, как один были не затянуты поэтому вся их выверка, полетела вверх ногами, я бегом прибежал на вышку и шепнул на ухо полковнику Микушко:

– Стрельбу надо прекратить, прицелы не закреплены. – Микушко сразу сообразил в чём дело и сказал Свистунову:

– Этот полк давай снимем со стрельбы, а 231 полк запустим! – Свистунов согласился, на дорожки поставили танки 231 полка, и первый заезд оказался не плохим. Все три офицера поразили первые и остальные цели, но после второго заезда всё пошло сикось-на кось, из троих стреляющих в заезде поражал первую цель только один. Меня опять послал Микушко к ихним танкам, и я ему принёс ровно такую же весть, как и первую. Все прицелы были не полностью затянуты, и от выстрела к выстрелу сбивали выверенные установки. Микушко предложил Свистунову:

– На полчаса прекратить стрельбу: – и стал советоваться со мной:

– Что делать? – а потом спросил:

– Сколько тебе понадобится времени на полную выверку и пристрелку этих танков? – я сказал:

– Минимум полтора часа!

– У нас такого времени нет! – сказал полковник, – Да и сейчас позвонили со штаба командарм и комдив вылетели сюда. Поэтому выставляй на дорожки свои танки, и не жадничай, решается вопрос о чести дивизии, а не твоей роты! Иди работай, а я пошёл встречать командарма. – вертолёт, которого уже заходил на посадку.

Скрепя в сердце, я поставил свои машины, про себя сетуя, что после этой интенсивной стрельбы, на ночь прицелы надо будет по новой выверять. Командующий ещё в воздухе заметил наши перестановки танков и сразу же спросил Микушко и Свистунова:

– В чём дело? Почему вместо стрельбы вы переставляете танки? – Микушко промолчал, а Свистунов доложил, как есть:

– Танки 3 и 231 полка к стрельбе не готовы, пришлось менять!

– А на чьи танки пришлось менять? – Свистунов указал на меня и доложил:

– Танки 141 танкового полка первой танковой роты!

– Так подожди! – сказал командующий, – Он же начинал на них стрельбу, после этого на них стрелял 411 полк, после него танковый полк, а теперь, что и остальные полки? Что в полках нет годных к стрельбе танков? Или их не умеют готовить? Чьи танки сейчас стоят на исходной?

– Мои! – доложил я.

– Немедленно снять их с дорожек! Какой полк должен сейчас стрелять?

– 231! – доложил Свистунов.

– Так вот пусть ставят свои танки, даю им час времени, чтобы они их подготовили, после чего, каждый заезд буду проверять сам! Колев! – обратился он к комдиву, – Не кажется ли тебе, что танкисты 231 полка околбасили?!

– Похоже! – ответил комдив, – Буду принимать меры! А вы почему здесь?! – спросил меня командующий.

– Меня вызывал полковник Микушко! – доложил я.

– Понятно! – сказал командующий. – За пожарника работаешь?!

– я промолчал. – А на ночь танки и поле будешь готовить? – спросил он.

– Как только закончится стрельба днём, так начну готовить и то, и другое!

На дорожках стояло по два танка, на них копошилось по несколько офицеров, которые, что-то доказывали друг другу, ругались, то залезали в танк, то опять выскакивали на башню. Глядя на это, командующий спросил у комдива:

– Колев, ты можешь мне объяснить, что они делают?

– Товарищ командующий, не могу!

– А вы, Микушко!

– Никак нет, не могу, товарищ командующий!

– А вы, товарищ капитан, можете мне объяснить?!

– Могу, товарищ командующий!

– Объясни!