Текст книги "Кавказ. Выпуск XV. Постижение Эльбруса"

– Солнце – очки… Солнце – очки… – повторяли все инструкторы отделений. – Смажьте лица и руки глетчерной мазью.

Пауза – и все спустили со лба к глазам очки-консервы на завязках с оливковыми стеклами. Сразу стало приятнее и спокойнее. Острое раздражение невыносимо яркого света на снежных полях всегда сильно действует на нервы и может вызвать тяжкую головную боль. Очки здесь не только предохраняют глаза от ожогов, но и очень успокаивают всю нервную систему.

Ближе к седловине идут уже в глубоком снежном желобе-траншее, протоптанном ногами. На каждой остановке заглядывают вперед, нет ли вот тут, впереди, за ближайшей выпуклостью, седловины. А может быть, это уже она, и там длительный отдых. Вот уже близко к полудню, а седловины все нет и нет. Снежные бугры обманывают глаз. За каждым пройденным раскрывается новый, и так несколько раз. Уже всех берет усталость, у всех вялые движения.

Солнце жжет спину, а ветер с вершины заставляет зябнуть лицо и руки. Досадно, это тревожит, мерзнут ноги. А седловины все нет… Некоторые жалуются на головную боль, другим хочется спать. Три-четыре человека почувствовали себя плохо и отстали.

Самым крепким хочется спать. От команды в полночь «Подъем! Подъем!» прошло уже полсуток. Из них десять часов почти непрерывного движения, и при этом все вверх и вверх, да еще в кошках, в досадно теплой теперь одежде, в очках, с маской на лице, с альпенштоком, а некоторые с ледорубом в руках, при резком, холодном и все усиливающемся встречном ветре, обжигающем лицо и губы.

А спина крепко греется теперь палящим солнцем. Но главное, нет воздуха. Он разрежен, как под колоколом воздушного насоса, и сердце усиленно хлопает, кровь стучит в голове. При паузах никак не приведешь себя в порядок. Нет, вершина Эльбруса никому не дается легко.

Наконец, седловина – и все падают прямо на снег, многие тотчас засыпают.

Всего полчаса отдыха. Но этот сон крепок и необычайно освежает и подбадривает.

Кажется, что спал одно мгновенье, а инструктор уже будит:

– Вставайте, вставайте, товарищи! Замерзнете. Нельзя спать на снегу.

И все встают. Свисток – и эшелон снова растягивается цепью к вершине. Но уже трудно сохранять строй, многие идут как могут. До высшей точки всего 300 м по вертикальной линии. Но они самые трудные. Подъем достигает 45°. Ноги вязнут в снегу, а под снегом камни лавовой осыпи, и они не всегда крепко лежат. Нога сползает.

– Нажми, товарищ, нажми! – подбадривают командиры друг друга.

Тех, кто отчаялся и присел, поднимают под руки:

– Вот тут еще десять шагов – и уже вершина…

И опять она чудится за каждой выпуклостью осыпи. А только поднимешься на нее, видишь перед собой новый бугор, а вершины все нет и нет.

Совсем отяжелели ноги и руки. Некоторых тошнит, отстали еще двое. Остальные идут. Инструкторы помогают изнемогающим.

И вдруг, когда, кажется, уже совсем иссякли силы, неожиданно нога ступает на площадку вершины.

Оказывается, что и в борьбе с Эльбрусом, так же как и во всякой борьбе, побеждает тот, кто сопротивляется на минуту дольше противника.

На эти триста последних метров вертикальной линии уходит три часа.

Эшелон на вершине в 15 часов 25 минут 26 августа. Высота 5595 м.

Марш продолжался тринадцать с половиной часов. 86 командиров достигли вершины.

На вершине

При последнем шаге вдруг развертывается панорама всего Кавказа. На юге опять виден Арарат, и это больше всего поражает. До него от Эльбруса километров триста. К востоку и к западу глаз скорее угадывает, чем видит, море. На севере над степями в безграничную даль залегло облачное море. Оно залито солнцем и медленно колышется в нежном молочном блеске…

Панорама захватывающая, но немногие осознают ее. Теперь усталость берет свое. Потом в Москве она вспыхнет в воображении и останется навсегда. Усталость не дает пережить восторга достижения поставленной цели. Но те, кто, дойдя до высшей точки Эльбруса, сохранили полностью свои силы, готовы кричать, петь, стрелять из револьвера. Хочется во что бы то ни стало чем-то проявить себя. Группа слушателей Авиаакадемии затягивает «Марш летчиков».

– Прекратить! – раздается команда начальника эшелона. И не зря. Петь и напрягать горло не следует – легко могут порваться сосуды, и хлынет кровь так, что не остановишь.

Двигаться и что-нибудь делать на вершине необычайно трудно. Тяжело даже просто поднять руку, а кинооператор Беляков и режиссер К-й встречают каждого появляющегося на вершине и снимают, направляя свой аппарат. Они с носильщиками-балкарцами – Исупом Тиловым и Магометом Кочкаровым – явились на вершину первыми, втащив аппарат весом 40 килограммов, и встречали, крутя ручку, отделение за отделением весь эшелон, который подвигался к вершине в течение почти целого часа. Так владеть своими способностями на вершине редко кто может. Это «чудо» достается немногим. Для этого нужно быть очень тренированным. Но зато теперь в фильме «Альпиниада РККА» можно на экране видеть, как командиры, карабкаясь и вылезая из снежной траншеи на площадку вершины в виде закутанных кукол, вдруг снимают очки, маски, и раскрываются улыбающиеся блаженные лица в ощущении достигнутой вершины. Марш кончен, и больше ничего не нужно.

Вершина! Вершина!

И все эти радостные фигуры – документы кинофильма – движутся на фоне безмерно широкой панорамы Главного Кавказского хребта.

Начальник эшелона зарегистрировал отдельно каждого из вошедших. Всего 86 человек. Успех небывалый. Первый эшелон уже предопределил блестящий успех всей Альпиниады. Но отдаваться сознанию его нельзя – некогда. Надо торопиться со спуском. До наступления темноты надо непременно спустить весь эшелон в Приют одиннадцати, иначе могут быть несчастья. В снежных пустынях Эльбруса спуск в темноте небезопасен, а в половине восьмого уже наступает ночь.

Спуск

Киносъемка закончена, и раздается команда:

– Спуск!

Инструкторы замыкают эшелон, следят, чтобы кто-нибудь не отстал. Всем жалко уходить с вершины Эльбруса: ведь, наверное, всего один раз в жизни и удалось побывать на нем. Но сердце тянет всех вниз…

Гуськом, друг за другом, летят вниз по снежной траншее на седловине. Спуск, в противоположность подъему, идет чрезвычайно быстро и совсем не так стройно. Одни обгоняют других. Шагают «семимильными шагами», прыгают, бегут, летят. Наиболее усталых двух-трех человек инструкторы спускают на плаще, как на салазках, и не устают командовать, чтобы строго держались тропы.

Магомет Кочкаров с тяжелым киноаппаратом идет позади. Перед ним один из командиров с протоптанной дороги сбивается в сторону.

– Иди по дороге! – кричит Магомет, чтобы командир не сбивался со следа. Но тому хочется бежать по нетронутому снегу. И вдруг на глазах у Кочкарова «был человек… нет человека… пропал человек».

Магомет в ужасе бежит туда, где он был… Вслед за ним подбегает инструктор, замыкавший спуск. И они видят в трещине легкомысленного альпиниста. К счастью, она неглубока, и с помощью альпийской веревки его быстро достают. Все обошлось благополучно, без серьезных ушибов. Командир, сконфуженный, как школьник, бежит дальше вниз, старательно держась протоптанной эшелоном тропы.

Подъем длился тринадцать с половиной часов, а спуск занял всего три часа. Все двигались быстро, несмотря на усталость, как падающее по наклону тело, ускоряя и ускоряя шаг. Сердце сразу стало работать легче, но очень трудно на спуске коленным мышцам, и ноги под конец почти у всех начинают дрожать. Всем хочется только отдыха. Никто уже не замечает феерии вечерней зари на Главном хребте. Теперь всем не до нее. Лишь бы скорее добраться до палаток, до спального мешка; сделать хоть глоток горячего чая. Во рту так пересохло, что язык прилипает к гортани. Все сосредоточенно молчат. Ни клюквенный морс, ни кислые конфеты не идут в горло. Руки опять мерзнут, и опять холодно ногам. Температура снова –5°. Последние шаги к Приюту одиннадцати особенно тяжелы, но в семь часов весь эшелон в полном составе возвратился в лагерь. Никто не обморозился. Никто не ушибся. Только лица у всех припухли от солнца и ветра. Но никому нет дела до своей красоты. Все растягиваются – кто на камнях, кто в палатках, кто на койках «Приюта». Товарищи отвязывают друг у друга кошки, снимают горные ботинки весом в два килограмма.

– Пить! Пить! Пить!..

И чайники с компотом осушаются один за другим.

Можно пить безвредно. Горячий кисло-сладкий компот кажется приятнее всякого вина.

Через полчаса уже весь лагерь спит. И сон так крепок, что альпинистов, бывших на вершине, хоть вытаскивай вместе со спальными мешками из палаток.

Когда на следующий день, 27 августа, в шесть часов утра раздалась команда «Подъем! Подъем! Подъем!», командирам не верилось, что уже яркое горное утро. Вся ночь прошла, как одно мгновенье.

В семь часов утра эшелон выстроился и весело под «Марш летчиков» выступил в путь через Кругозор к Терсколу.

Перебрасываясь шутками, играя в снежки, командиры легко шли вниз по «шоссе», то есть по натоптанной на ледяном поле тропе. Шли «веселыми ногами», забыв всякую усталость, как вдруг внизу, в ледяной пустыне, показались маленькие, как мухи, люди. Они двигались зигзагами, вытянувшись длинной цепью метров на триста.

– Товарищи! Идет второй эшелон! Ура!

И быстро, быстро люди-мухи стали расти прямо на глазах. Несколько минут – и эшелоны встретились. Радостные крики, поздравления, приветствия, пожелания. Короткий митинг на льду. И вдруг над головами загудел мотор и закружился самолет.

– Ура! Липкин! – кричали командиры летчику.

Тень самолета пронеслась над эшелоном. Он взял вниз, потом сделал вираж, понесся против ветра, над самым эшелоном бросил что-то – и тотчас развернулся парашют: мешок с виноградом, яблоками и арбузами медленно спустился «с неба» к ногам победителей Эльбруса… Восторженные крики… А самолет уже унесся вниз, и еще через минуту опять скрылся внизу, в ущелье Баксана.

Ничего не может быть приятнее арбуза, яблок, винограда на ледяных полях Эльбруса. Командиры наслаждаются, как дети, не произнося ни звука, а оператор опять крутит ручку своего аппарата.

На Кругозоре пообедали, отдохнули, заснули около часу, а к трем часам уже подходили строем по три человека в шеренге к Терсколу.

Весь лагерь выстроился с букетами альпийских цветов для встречи. На арке, тоже убранной цветами, красовалась надпись: «Привет победителям Эльбруса».

Еще издали было видно, как из лесу вышел походным маршем эшелон, спустившийся с Эльбруса.

– Ура! Ура! – И полетели цветы.

Опять затрещал киноаппарат… Вверху загудел пропеллер, а начальник эшелона тов. Глаз уже рапортовал о достижении вершины.

Итог

Восхождение второго эшелона прошло успешнее. По опыту были еще внесены некоторые поправки в методику. Начальник второго эшелона тов. Благовещенский привел его на вершину в четыре часа дня 29 августа в количестве 100 человек, или 98 процентов состава. Отстали только двое.

Когда эшелон спускался, на ледяном поле Эльбруса он встретил третий, и последний, эшелон Альпиниады, которым руководил тов. Гланцберг.

Учтя этот последний опыт, он внес еще новые поправки и, между прочим, предложил товарищам при подъеме, когда стало пригревать солнце, сбрасывать с себя все лишние вещи и оставлять на дороге, чтобы собрать их на обратном пути. Гланцберг поднял свой эшелон на вершину в полном составе. Не было ни одного отставшего. 1 сентября в 4 часа 15 минут в лагере «Терскол» услышали радио:

– Говорит вершина Эльбруса. Третий эшелон Альпиниады достиг вершины в составе 100 процентов. Приказ наркома тов. Ворошилова выполнен. Общий итог Альпиниады РККА – 276 командиров на вершине Эльбруса.

Этот итог многим казался уже чем-то обычным.

Люди, не знающие дела, думают, что задача невелика и не так трудна, что Эльбрус будто бы очень легок и доступен, но при этом забывают, что он доступен далеко не всем, как показали в том же сезоне, когда протекала Альпиниада РККА, отмеченные выше опыты иностранных и советских восхождений. Забывают высоту Эльбруса и часто даже летом разыгрывающиеся снежные бураны, не представляют обширности его ледяных и снежных пустынь, низкой температуры и риска обмораживания, ледяных трещин и, наконец, едва преодолимую человеческим организмом длительность последнего марша по льду с подъемом в 1400 м в разреженной атмосфере – такой 18-часовой марш (считая и спуск) в кошках трудно было бы преодолеть даже на равнине или, например, даже на льду Москвы-реки.

Успех Альпиниады РККА – это документ об огромной волевой выдержке командиров, их непоколебимой целеустремленности к вершине. Это свидетельство их блестящей организованности, при которой командованием было все предусмотрено и проверено предварительным опытом походов колонн к Терскольскому лагерю. Это также свидетельство о большой внутренней дисциплине каждого из участников, которая не позволяла им отступать ни при каких ощущениях усталости и даже побеждала волей проявления горной болезни, пока не была решена поставленная задача, пока не был «покорен Эльбрус».

Наконец, огромное, конечно, значение в этом успехе имела талантливо и с полным знанием дела разработанная методика массового восхождения в строю с участием инструкторов ОПТЭ, причем штаб Альпиниады корректировал все ошибки и недостатки предшествовавшего опыта.

Но, может быть, наибольшее значение в успехе Альпиниады надо отнести к массовому настроению командиров, ее участников, безусловно веривших в свой успех, знавших, что они будут гордостью Красной армии.

Только при соединении таких условий становится объяснимым этот мировой рекорд Альпиниады РККА – 276 командиров на вершине Эльбруса, тремя эшелонами в строю, на высоте 5595 м.

Праздник Альпиниады РККА

В дни Альпиниады вся Кабардино-Балкария жила ее интересами и напряженно следила за ее успехами. Огромное впечатление в ущельях производили операции ее авиазвена. Не оставалось высокогорного селения, над которым самолеты Альпиниады не делали бы своих виражей, не сбрасывали бы вымпелов-змеек с приветствиями.

Второго сентября в Терскольский лагерь собрались колхозники Балкарии с женщинами и детьми из всех ущелий, и был организован общенародный праздник Альпиниады. Горели костры, подали всем обед. После шли танцы, игры. Командиры и колхозники обменивались речами, приветствовали и благодарили друг друга. Во всех выступлениях подчеркивался необычайный успех Альпиниады, обусловленный дружной поддержкой и сочувствием всего населения Кабардино-Балкарии.

На вечерней заре летчики на самолете катали колхозников. До полуночи в Терскольском лагере раздавались песни, шли танцы.

Третьего сентября праздник Альпиниады был организован в областном центре – Нальчике.

Когда командиры – победители Эльбруса – вошли строем в город, на площади их встретила пятнадцатитысячная масса рабочих, служащих и колхозников целым морем цветов.

Цветы, цветы и цветы… Садовые, альпийские… Розы, хризантемы, георгины, скабиозы, генцианы… Масса цветов… Командиров забрасывали целыми букетами. Цветы, музыка, речи… Приветствия… Поздравления…

Митинг в парке… Вечером банкет… И опять цветы и цветы… Море цветов… Лица победителей Эльбруса скрываются в букетах.

А на вечерней заре опять горят снега на Главном Кавказском хребте. Отсюда из Нальчикского парка раскрывается новая, незнакомая глазам панорама: Дых-тау и Коштан-тау… Межерги-тау… Грандиозная ледяная стена Кавказа…

И благородная страсть к альпинизму – «вперед и выше!» – навсегда захватывает командиров, участников Альпиниады… И как всегда, вероятно, уже на всю жизнь. Они все приобрели ценный опыт высокогорных восхождений, и все 276, согласно приказу наркома тов. Ворошилова, получают звание альпинистов РККА.

Успех Альпиниады РККА 1934 года оказался небывалым. Весть о нем быстро распространилась в воинских частях, среди слушателей военных школ и военных академий. В Красной армии началось движение альпинизма. Зимой 1935 года были организованы зимние альпиниады на вершины Эльбруса и Казбека, причем на последний поднялись в тяжелых зимних условиях 16 женщин – жены командиров РККА.

В Кабардино-Балкарии, где Эльбрус является своей, так сказать, родной вершиной, по инициативе тов. Калмыкова была организована и затем блестяще проведена колхозная Альпиниада в количестве 638 человек из местной молодежи допризывного возраста. В Нальчике открыт в октябре 1935 года первый в Союзе альпийский клуб и проводится подготовка к подъему в 1936 году 3 тысяч человек.

Инспекция физкультуры и спорта Красной армии создала в Терсколе школу альпинизма, которая в 1935 году имела первый выпуск инструкторов-альпинистов РККА, получивших солидную теоретическую и практическую тренировочную подготовку в восхождениях на наиболее трудные вершины Большого Кавказа.

Не считая восхождений, совершенных командирами РККА в 1935 году на вершины Тянь-Шаня, Памира и Алтая, только в восхождениях на Эльбрус приняло участие в этом году более 500 командиров. Предположительные цифры на 1936 год определяются тысячами. Разработана методика массовых восхождений, созданы кадры инструкторов-альпинистов, заготовлены запасы альпийского снаряжения. Движение окрепло, влилось в организованное русло и собрало вокруг себя тысячи командиров РККА, имеющих уже значок альпиниста СССР, увлеченных горной природой и девизом альпинистов всех стран и народов: «Вперед и выше!».

С. Анисимов. Поход на Эльбрус. М.: Учпедгиз, 1936.

В. Б. Корзун. Три года на Эльбрусе

Виктор Борисович Корзун (1913–1967) родился на Ставрополье. Окончив семь классов школы, летом 1929 года начал работать проводником экскурсионного бюро КМВ Акционерного общества «Советский турист». Увлеченность горами привела его в июле 1932 года на турбазу «Кругозор», где он познакомился с директором Кавказского горного бюро погоды К. К. Туроверовым, искавшим работников для организации высокогорной метеорологической станции. Мысль о строительстве зимней базы на Эльбрусе пришлась В. Корзуну по душе. Это позволяло приблизиться к юношеской мечте – взойти на высочайшую вершину Европы.

Седьмого января 1934 года Виктор Корзун, на тот момент начальник Эльбрусской метеостанции, и его товарищ Александр Гусев поднялись на Восточную вершину, первыми покорив зимний Эльбрус. А еще через год – 14 января 1935 года – он же, Корзун, взошел и на Западную вершину, став первым отечественным альпинистом, покорившим в зимний период обе главы Эльбруса.

Двадцать восьмого апреля 1935 года стал последним днем пребывания начальника метеостанции на зимовке. Он поступает на литературный факультет Владикавказского института, в годы учебы издает в Пятигорске книги «Три года на Эльбрусе» и «Эльбрус», публикуемые в настоящем издании.

В сороковых – на фронтах Великой Отечественной… После войны преподает в Пекинском университете. Далее возвращение на Северный Кавказ, работа в Чечено-Ингушском пединституте, где Виктор Борисович успешно совмещает педагогическую деятельность с научной. В его творческом багаже немало трудов, на которые исследователи ссылаются и сегодня: «Коста Хетагуров», «У истоков искусства слова. Чудесные родники. Сказания, сказки и песни народов Чечено-Ингушской АССР», «Литература горских народов Северного Кавказа», «Фольклор горских народов Северного Кавказа».

Умер альпинист и ученый-филолог В. Б. Корзун очень рано – в пятьдесят четыре года, в Грозном, до конца не реализовав свой большой литературный талант.

Эльбрус – самый грандиозный и самый высокий снежный массив Европы. Громадная площадь льда в 144 км² является гигантским собирателем влаги из воздушных масс, притекающих с Атлантики через Главный Кавказский хребет. И недаром, когда Эльбрус в ясный солнечный день надевает шапку облаков, горцы Кавказа говорят: «Будет непогода». Не случайно Эльбрус называют «фабрикой погоды». Для Северного Кавказа он является барометром, по которому можно с точностью судить об изменении погоды. Но до последних дней этот барометр работал бесконтрольно: Эльбрус был «белым пятном» на синоптической карте Бюро погоды.

Влияние массива Эльбруса на климат и погоду прилегающих районов несомненно. Для притекающих масс воздуха Эльбрус представляется шестикилометровым куском льда, заброшенным с Севера в пояс умеренных широт. Нарушить общий ход процессов, протекающих в атмосфере, этот кусок не может, но он является причиной целого ряда атмосферных возмущений, влияющих на состояние погоды прилегающих районов.

Мысль об устройстве на Эльбрусе высокогорной гидрометеорологической станции зародилась давно – еще у научных работников Русского географического общества. Как и всегда, при изучении высокогорных районов проводником науки явился альпинизм.

В августе 1898 года для выяснения условий и места постройки этой станции на Эльбрус был командирован известный альпинист, исследователь Кавказа Н. В. Поггенполь. Он побывал на склонах Эльбруса, взошел на его вершину, наметил место для постройки станции (с южной стороны между ледниками Малый Азау и Гара-баши на 4000 м) и вместе с черновой сметой расходов по организации станции представил отчет в Русское географическое общество. Но дальше этого дело не пошло. В условиях царской России практическое разрешение этого вопроса было невозможно. Государство денег не отпустило.

В 1906 году Кавказское горное общество в г. Пятигорске разослало научным и горным обществам России и Европы письмо с призывом об оказании посильной материальной помощи деньгами и инструментами в сооружении на Эльбрусе наблюдательных пунктов. Но и этот призыв остался без ответа, и научное освоение Эльбруса отодвинулось на много лет.

То, что было невозможным в старой царской России, стало возможным после Великой пролетарской революции. Уверенными шагами двинулась советская наука на изучение необъятных просторов советской страны вплоть до глухих ее окраин. Не забыла она и старого Шата (Шат-гора – устаревшее название Эльбруса. – Ред.). Опять первыми на Эльбрусе побывали альпинисты, и в 1925 году на седловине Эльбруса научными сотрудниками ЦКУБУ была установлена метеорологическая будка.

Необходимо было узнать самую низкую температуру на Эльбрусе на высоте 5350 м. Однако сила ветра здесь была настолько велика, что на следующий год будка была найдена опрокинутой, а минимальный термометр разбитым.

В 1929 году попытка была повторена – вновь установили будку, вложили термометры, завалили основание камнями, но летом 1930 года стойка оказалась опрокинутой, а будку не нашли совсем.

Эльбрус упорно хранил свои тайны, да и попытки проникнуть в эти тайны были пока еще несерьезными.

В 1932 году Гидрометеорологический комитет СССР вынес решение организовать на Эльбрусе высокогорную гидрометеорологическую станцию на высоте 4250 м над уровнем моря. Проведение этой работы было поручено Кавказскому горному Бюро погоды в Пятигорске. По специальному проекту на Эльбрусе строился разборный домик станции особой удобообтекаемой формы с расчетом на силу ветра в 70 м/с.

Но в 1932 году поднять станцию на 4250 м не удалось. Работникам станции пришлось зимовать на 3200 м в неприспособленном для зимовки горном приюте. После первой зимовки летом 1933 года станция была поднята и выстроена в намеченном месте на высоте 4250 м среди ледников в области вечного снега, и там были проведены еще две зимовки до 1935 года.

Станция расположена на южном склоне Эльбруса, доминирует над Главным хребтом и имеет неограниченный кругозор. В зимнее время отсюда прекрасно видно Черное море и берега Турции. Наблюдения, ведущиеся с большой точностью, дают представление о состоянии воздушных масс, притекающих с Атлантики.

Зимовщикам на Эльбрусе приходилось жить и работать в не совсем обычных условиях.

Высокогорье. Всякое движение здесь весьма ограничено. Со всех сторон людей окружают ледяные склоны и обрывы, скалы, трещины, разрывы ледников. Вокруг настоящая ледяная пустыня, тишина которой нарушается лишь воем ураганов, грохотом лавин и обвалов. Опасность буквально на каждом шагу подстерегает исследователя этих высот.

По силе ветров высокогорная область поспорит с Арктикой. Так, в зиму 1933–1934 годов на высокогорной Эльбрусской гидрометеорологической станции на 4250 м наблюдались ветры до 50 м/с с отдельными порывами до 70 м/с. В зимние и осенние месяцы сильные ветры здесь почти постоянны. Температура достигает –40 °С. При таком ветре эта температура убийственна для всего живого, и только случайно сюда забегают волк или лисица, а в зимние бурные месяцы даже единственный гость больших горных высот – альпийская галка – не решается сюда залетать.

Если на Севере труднопереносимой является полярная ночь, то в высокогорье не менее тяжелым фактором является четырехкилометровая высота над уровнем моря с почти половинным атмосферным давлением.

На высокогорных станциях могут жить только люди с безукоризненным здоровьем. К тому же постоянное употребление в пищу талой снеговой воды, не имеющей в своем составе минеральных солей, влечет за собой тяжелые желудочные заболевания. Рассеянный свет и интенсивные ультрафиолетовые лучи вредно отражаются на зрении.

Если на самую отдаленную северную станцию можно на пароходе завезти все, не стесняясь весом и объемом, устроить жизнь почти так же комфортабельно, как и в городе, то на высокогорную станцию все поднимается на плечах, и в лучшем случае – на вьючных животных. Все это сопряжено с такими трудностями, что берется на учет каждый лишний килограмм. Кроме всего прочего это стоит громадных средств. Но, несмотря на это, люди советской страны идут смело на высочайшие вершины, преодолевая трудности, для того, чтобы изучить режим ветров и ледников и заставить их служить нашей великой социалистической родине. Это руководило нами, вселяло в нас бодрость, уверенность и настойчивость в работе по воздвижению гидрометеорологической станции на Эльбрусе в трудных условиях трехгодичной зимовки на вершине.

Летом 1934 года взошла на Эльбрус комплексная экспедиция Академии наук СССР. Одной из баз ее работы являлась метеостанция на 4250 м. Были проведены исследования почти всего спектра электромагнитных волн – от радиоволн до космических лучей. Изучалось влияние высоты на организм человека (причины горной болезни), ультрафиолетовых лучей, проводился и целый ряд других исследований, требующих большой высоты и чистоты атмосферы. Удалось поднять тяжелую аппаратуру.

Опыт этой экспедиции позволяет заключить, что на Эльбрусе в течение ближайших лет развернется колоссальная научно-исследовательская работа и маленькая метеорологическая станция вырастет в крупнейшую геофизическую обсерваторию мира. Положение ее классическое: близость к культурным центрам и железной дороге, диапазон высоты до 5633 м, изолированное положение от Главного Кавказского хребта и исключение влияния мелких орографических факторов на нормальное протекание различных явлений в атмосфере (исключая влияние самого массива Эльбруса).

Кроме того, обладая громадным кругозором, станция может оказать большую помощь авиатрассам, проложенным через Кавказский хребет. В горах служба погоды является для авиации решающим моментом в работе.

В дальнейшем, в связи с быстрым ростом туризма и альпинизма и постройкой на высоте 4200 м высокогорного комфортабельного отеля, на Эльбрусе предполагается устройство высочайшего в мире аэродрома. Самолеты неизмеримо облегчают научные исследования.

В окрестностях Эльбруса начинается строительство ряда курортов. Изучение климата этих курортных районов также является задачей высокогорной метеорологической станции.

Мощные горные реки – Кубань, Баксан и Малка – берут начало в ледниках Эльбруса. В ближайшем будущем на Кубани и Малке развернется строительство мощных гидростанций, а Баксанская ГЭС уже построена.

В непосредственной связи с этим нужно изучить режим рек, а самое главное – режим эльбрусских ледников, их питающих. Режим ледников, в свою очередь, зависит от количества осадков, выпадающих ежегодно в их фирновых бассейнах – в области питания ледников. Изучением движения этих осадков и всего метеорологического режима высокогорья Эльбрусского района и занимается высокогорная Эльбрусская гидрометеостанция, расположенная высоко над ледниками.

И вот о повседневной работе советских исследователей по освоению высокогорья Эльбрусского района, о его природных условиях, о трудностях, которые встретились там, о радости побед и горечи поражений, о первых шагах этой работы и рассказывается в книге «Три года на Эльбрусе».