Текст книги "Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари"

Глава 13
Дом для ОПХ

На рубеже 1860-1870-х годов после выстрела Дмитрия Каракозова в императора Александра II, оказавшего сильное впечатление на все российское общество, а также на почве мучительной бездетности, которой не помогали приношения Богу, граф Павел Сергеевич изменился. Он прекратил коллекционирование, сблизился с религиозным писателем А.Н. Муравьевым. Привечал он и К.П. Победоносцева, протеже и постоянного посетителя своего батюшки. Большое внимание стал уделять он богословским вопросам и благотворительности, что, безусловно, поощрялась отцом, так граф Павел Сергеевич находился среди основателей созданного в 1869 году в Петербурге Сергиевского православного братства.

От него и супруги ежегодно поступали членские взносы, а также единовременные денежные пожертвования для приюта малолетних мальчиков. Всего за 1869–1894 годы Строгоновы потратили на братство 30 000 рублей[135]135
  Муравьева Е.Н. Строгановы – благотворители // Герценовские чтения 1999. Актуальные проблемы социальных наук / Отв. ред. В.Ю. Сморгунова. СПб., 1999. С. 44–46.


[Закрыть]. Павел Сергеевич также жертвовал средства Тамбовскому женскому епархиальному училищу, почетным блюстителем которого по хозяйственной части его утвердили в 1881 году. К 1904 году граф перечислил этой организации более 100 000 рублей, и в 1890 году за вклад в благотворительность был награжден орденом Св. Станислава I степени[136]136
  Муравьева Е.Н. Благотворительность П.С. Строганова (По материалам тамбовской периодической печати) // Герценовские чтения 2000. Актуальные проблемы социальных наук: Сб. научных статей / Отв. ред. В.Ю. Сморгунова. СПб., 2000. С. 43–45.


[Закрыть].

Кстати, Павел Сергеевич располагал в Тамбове владением примерно пятнадцать на пятнадцать саженей на Христорождественской, 6 (название по близлежащему храму), в «трех минутах ходьбы» от угла Базарной и Дворянской улиц (последняя – главная в городе). Одноэтажный в три окна деревянный на каменном подвале дом имел шесть комнат. Одна половина их принадлежала графу, другая – управляющему. Во дворе к зданию примыкал флигель в две комнаты, предназначенный для дворника. Имелись также конюшни. Таким образом, думается, есть основания полагать, что во второй половине жизни граф П.С. Строгонов эволюционировал в сторону приоритетов, исповедуемых Сергеем Григорьевичем. Его петербургский дом начал меняться.

Складень-ковчег для части животворящего древа, устроенного графом П.С. Строгоновым его супругой Анной Дмитриевной 23 марта 1863 года и пожертвованный ими в Троице-Сергиеву лавру Устройство ковчега можно связать с бездетностью пары, вклад – с захоронением ее на кладбище лавры в 1907–1911 годах[137]137
  Уварова Ю.Н. Драгоценный складень XIX в. П.С. Строганова // Материалы Всероссийской научно-практической конференции («Строгановские чтения» – III). Усолье, Соликамск, 2009. С. 76–82.


[Закрыть].

Складень-ковчег

В 1878 году графиня Анна Дмитриевна Строгонова, не имея возможности из-за болезни посещать приходскую церковь, получила разрешение императора Александра II на создание домового храма Спаса Нерукотворного образа. Оформленный по проекту архитектора Максимилиана Месмахера, он расположился на месте прежнего разрыва между основным зданием и лицевым флигелем здания и был освящен в 1884 году. П.В. Родзянко вспоминал: «В отличие от английских детей того времени, часами просиживавших на унылых проповедях, мы ждали воскресных походов в церковь. Византийское великолепие русских храмов и восхитительное церковное пение были источником сильных впечатлений, даруемых религией; превыше всего Бог ассоциировался с силой, красотой и гармонией. Западные рождественские мистерии в сравнении с этим казались излишне помпезными.

Томные католические мадонны, кроткие пухлые и розовощекие святые младенцы Рафаэля никогда не будили наше воображение. Бог нашего детства был Богом Отцом – сверхчеловеком, прекрасным и сияющим. Его голос – голос грома, отдающийся эхом в глубоко волнующих душу хоровых произведениях, басовые голоса – смесь бархата и стали, которая могла зародиться только в России. Как правило, мы отправлялись в строгоновскую церковь на Моховой, где пение тщательно подобранного хора было превосходным». Месмахер понадобился Строгоновым и при строительстве здания ОПХ.

В 1869 году, после провала России на Всемирной художественно-промышленной выставке в Париже, император постановил ежегодно выделять три тысячи рублей на музей при Обществе и такую же сумму на улучшение находившейся при ней Рисовальной школы. Тогда же, в Отчете ОПХ за 1868 год, была представлена программа из пяти пунктов:

– внести в методу усовершенствования, как в западных государствах;

– устроить при школе музеум по всем отраслям художества в его применении к предметам изящного промышленного производства;

– устроить при школе несколько мастерских с целью применения рисунка к технике производства;

– учредить небольшую библиотеку, составленную исключительно из лучших рисунков по части орнаментации всех веков и стилей;

– открыть постоянную выставку, где бы круглый год ставились на продажу и на выставку предметы всех отраслей изящного промышленного производства, исполненные на местных фабриках и в мастерских, и также работы учеников школы.

Это и есть «план 1869 года», главная проблема для осуществления которого состояла в получении «казенного помещения» для соединения всех отделений ОПХ. В тот момент Комитет заседал в музее Румянцевского дома, в одном из флигелей Биржи помещалось 550 учеников Рисовальной школы, а постоянная выставка находилась на Невском проспекте в доме Голландской церкви.

Забегая вперед, следует сказать, что временно место для музея предоставила великая княгиня Мария Николаевна в собственном доме (Мариинском дворце).

В 1869 году было решено, что все члены Комитета, в том числе граф Павел Сергеевич Строгонов, останутся на своих местах до готовности проекта дома ОПХ. Для сбора средств организовали выставку портретов замечательных русских деятелей XVII и XVIII столетий. Она работала шесть месяцев в 1870 году, принесла ОПХ убыток в 310 рублей 67 копеек, но собрала материалы для изучения отечественной истории. (А.М. Лушев издал фотоальбом, не потерявший своего научного значения до настоящего времени.) Тем не менее, формирование собрания успешно началось.

Александр II приобрел на Мануфактурной выставке в 1870 году в Соляном городке образцы изящной промышленности с тем, чтобы они послужили началом русскому отделу. Императрица со своей стороны прислала лучшие экземпляры изделий стеклянного завода. Учитывая коллекцию предметов прикладного искусства В.Л. Нарышкина, поднесенную императору и пожалованную ОПХ, с августа 1870 до 1 января 1871 года было собрано 1029 предметов. В 1871, 1872, 1873 и 1874 годах Д.В. Григорович, секретарь Общества, отправлялся за границу для пополнения фондов московского и петербургского музеев. Одновременно он, как некогда Ф. Ф. Львов, знакомился с опытом преподавания рисования в Австрии, Германии и Франции.

На заседании действительных членов ОПХ, состоявшемся 14 марта 1871 года, установили правило, согласно которому учредителями музея избирались лица, внесшие при основании музея пожертвования на его устройство в размере не менее 1000 рублей. Ими становились также те, кто пожертвует такую же сумму в течение первых трех лет существования музея, пока временно изданные правила не войдут окончательно в Устав общества[138]138
  Отчет… за 1871 г. СПб., 1872. С. 8.


[Закрыть], а также все члены Комитета в 1869–1871 годах. На этом заседании избрали и утвердили учредителями художественно-промышленного музея графов Павла и Григория Сергеевичей Строгоновых.

В 1872 году, отмеченным особым дарением графа С.Г. Строгонова[139]139
  В год кончины супруги Сергей Григорьевич подарил музею 109 писанных и поливных изразцов XIII–XIV вв., украшавшие мечети Самарканда (Отчет… за 1872 г. СПб., 1873. С. 7). Эти экспонаты были показаны на Всемирной выставке в Вене 1873 году. В 1874 году Строгонов пожертвовал в фонд музея замечательное собрание древнерусских икон (Отчет… за 1874 г. СПб., 1875. С. 3).


[Закрыть], был создан Совет музея. Согласно правилам, в него вошли три члена Комитета Общества и три человека из числа учредителей музея. Из Комитета в него попали П.С. Строгонов и Д.В. Григорович, из числа учредителей – Г.С. Строгонов. В 1873 году изготовили шкафы и все предметы распределили по четырнадцати отделам: история всех стилей ваяния и орнаментации, гончарное производство, резное дело, ткацкое и вышивное дело, мебель, стекло, хрусталь, мозаика, эмалевое дело, золотых и серебряных дел мастерство, ювелирное дело, переплетное дело, декоративное искусство. Правда, располагались экспонаты пока еще в Мариинском дворце.

В 1875 году поездка Григоровича была отменена, поскольку пространство во дворце великой княгини, а также при Постоянной выставке оказалось переполнено. Не состоялись покупки и в 1876–1878 годах.

Здание Общества поощрения художников вскоре после строительства

В начале 1876 года учреждение потеряло своего председателя – скончалась великая княгиня Мария Николаевна. А.Е. Степанов писал: «…Помню как теперь тот зимний декабрьский вечер (1875 г., за 2 месяца до кончины) в столице – те морозные сумерки, когда из-за громады Исаакия прорезывалось западное розоватое небо, обдавая своим светлым мраком роскошную приемную комнату Ея дворца. Она – бывшая четвертая грация каталась в креслах, делая полукруги около „Трех граций“ Кановы. „Подвези меня как можно ближе к окну“, – сказала она и долго вглядывалась в сверкающую звездами ночь: уж не прощалась ли еще тогда Она с жизнью?! Тяжелое предчувствие близкой кончины не приковывало ли Ее угасающий последний взор на те места, где Она в былое время блистала молодостью и красотой? Не пробудились ли в Ней золотые грезы давно промчавшейся молодости, и к которой Она до конца своих дней относилась с уважением. А быть могло Она тогда только пожелала насмотреться из окна на того величавого всадника Ее могучего отца и чьей гордою любимицей Она осталась до конца»[140]140
  ГАРФ. Л. 14 об.


[Закрыть].

Верный слуга великой княгини, сожалея о числе некрологов, ничего не знал о церемонии в ОПХ. В мемориальной речи Григорович именно великой княгине приписал внимание к ремеслу, идею введения художественного образования в Рисовальной школе, а также создание музея художественных образцов, библиотеки и практических мастерских.

Граф Григорий Александрович пережил супругу ровно на два года. Он умер 6 февраля 1878 года. «Ненормальная жизнь, претивший ему мишурный блеск обстановки и недостаток настоящей деятельности развили в нем тот недостаток, который погубил многих русских даровитых людей: он доводил себя до полного истощения и преждевременно скончался от рака в желудке.

Здание Общества со стороны Мойки

Его смерть оплакали близкие и друзья, но был ли он при жизни оценен по достоинству?» – писал С.Д. Шереметев[141]141
  Шереметев С.Д. Указ. соч. С. 88.


[Закрыть].

Мариинский дворец сыновья великой княгини от первого брака продали уже в 1884 году. В здании разместился Государственный совет. Сергиевка стала их нераздельным владением. Вилла Кварто досталась Е.Г. Строгоновой, которая три года спустя, в 1879 году, вышла замуж за графа В.А. Шереметева. Еще одна ветвь Строгоновского дома отмерла.

Еще 23 мая 1871 года ОПХ получило разрешение на использование дома на Большой Морской улице. Строение привлекло внимание деятелей общества из-за своего центрального положения в городской среде. Здание осмотрела комиссия в составе архитекторов И. Монигетти, Я.О. Бернгарда и И.И. Горностаева. На человека, упомянутого последним, было возложено приспособление здания для новых нужд. Но в 1874 году Горностаев скончался и заказ передали Максимилиану Месмахеру, эта кандидатура оказалась не случайной. Он учился в Рисовальной школе ОПХ. Затем поступил в Академию художеств, где получил большую золотую медаль. Во время заграничной поездки сочинил проект реставрации театра в Таормине на Сицилии, за который получил звание академика. В 1874 году вернулся в Рисовальную школу уже в качестве преподавателя, сменив Горностаева и на этом посту.

Здание ОПХ находилось в так называемом «петербургском сити» между Большой Морской улицей и Мойкой. Это обстоятельство использовали Григорович и Месмахер. В нижний этаж со стороны Морской поместили четыре магазина. Бель-этаж отдали музею, а на третьем расположилась школа. Со стороны Мойки намечалось устроить четыре наемные квартиры: две в нижнем этаже и две в бель-этаже.

Для нового владельца здание освободили полностью только 1 июня 1877 года. И уже через два дня начались работы, на которые потратили почти все капиталы учреждения (свыше 60 000 рублей). Для проведения неотложных работ для обустройства пришлось занять четыре тысячи рублей сроком на пять лет у графа С.Г. Строгонова. В 1876 году его сын Николай пожертвовал такую же сумму безвозмездно, а еще три года спустя граф Григорий Сергеевич Строгонов послал еще тысячу рублей. Месмахер не требовал себе гонорара, но уже в 1879 году, сразу после окончания стройки, оказался в конкурирующем лагере, ибо стал директором училища Штиглица.

Это учебное заведение разместилось в Соляном городке, который еще в 1870 году был перестроен для Всероссийской промышленной выставки. На ее основе был создан музей прикладных знаний, включавший в себя технический, педагогический, кустарный и сельскохозяйственный музеи. К 1881 году для училища Штиглица построили специальное здание. К тому времени «Рисовальная школа Григоровича» уже два года имела собственный музей, пользовавшийся определенной популярностью.

В течение 1879 года музей ОПХ увидело 5650 посетителей. Надо думать, что, как и успех постоянной выставки, успех собрания образцов был связан с личностью организатора, проводившего, без сомнения, яркие экскурсии. Точных сведений о них нет, но сохранилось воспоминание ученицы Рисовальной школы о посещении вместе с Дмитрием Васильевичем императорского собрания: «Очень интересен был… обзор древней скульптуры под предводительством Григоровича. Зайдя в конце мая в Школу, он предложил ученицам собраться на другой день после экзамена в Эрмитаж. Собралось всего 12 человек, и мы начали обзор с нижних галерей древней скульптуры. Осматривали все очень внимательно. Григорович объяснял все очень толково, с знанием дела, ясно, просто и красноречиво, обращая внимание на многое, прежде нами уже виденное, но пропускавшееся»[142]142
  Лаврентьева С.М. С.-Петербургская рисовальная школа в 1862-76 гг. // Русская старина. 1889. Кн. 11. С. 464.


[Закрыть].

Россия постоянно отставала от ведущих стран Европы в разных областях, в том числе в развитии художественной промышленности. Строгоновы, имевшие постоянные контакты с Западом, не хотели мириться с таким положением вещей и, отнимая известные средства от своих домов и усадеб, жертвовали часть своих капиталов и собственных произведений искусства на развитие этой области, которое проходило через ОПХ, где коллекционеры имели значительный вес.

Глава 14
Трудная семейная жизнь А.Г. Строгонова
(Человек-крепость-2)

При всех очевидных различиях двух доживших до преклонных лет сыновей Григория Александровича-первого – Сергея и Александра, их объединяла одна черта характера – суровость. А.Ф. Гримм, один из самых знаменитых воспитателей в России, сказал про первого из них: «Граф Строгонов – это сильная крепость, но только никто не знает, сколько в ней гарнизона»[143]143
  Татищев С.С. Детство и юность великого князя Александра Александровича // Великий князь Александр Александрович. Сборник документов. М., 2002. С. 254.


[Закрыть]. Те же, весьма точные, слова можно отнести и ко второму брату. Каждый из двух наиболее одиозных представителей последнего периода истории рода представлял собой «крепость», был «человеком-замком», причина «строительства» которого происходит из одного источника: недостаточного семейного воспитания.

Штрихи биографии графа Александра Григорьевича. После участия в Отечественной войне 1812 года – загадочное участие в походе на «Св. Патрикии» в 1817 году. Наследником был назначен Сергей. Означало ли это, что Александр не прошел родительские смотрины? В 1820 году женитьба на Наталье Викторовне Кочубей, дочери друга графа Павла Александровича Строгонова. Некоторое время супруги жили в доме № 22 по Литейному проспекту в Санкт-Петербурге. Став в 1826 году по указу императора Николая I графом, вместе с братьями и отцом, Александр Григорьевич усмирял Польское восстание (1831 г.), в 1834 году он – генерал-майор, товарищ министра внутренних дел, генерал-адъютант.

В 1836 году – Черниговский, Полтавский и Харьковский генерал-губернатор, в 1839-м – управляющий Министерством внутренних дел и на этом посту в 1840 году стал генерал-лейтенантом. В 1841 году уволен со своей должности по прошению, но с 1849 года стал членом Государственного совета. В 1854 году занял пост военного губернатора Петербурга. В следующем году, после назначения Новороссийским и Бессарабским генерал-губернатором, переселился в Одессу. Там узнал о присвоении звания генерала от артиллерии (1856 г.). В 1863 году граф уволен от службы, хотя остался членом Государственного совета и генерал-адъютантом.

По семейному преданию, истинной причиной удаления графа Александра Григорьевича на берег Черного моря стала женитьба сына Григория, который к 1856 году остался единственным потомком отца, ставшего к тому же вдовцом. У этой четы Строгоновых было пятеро детей, но судьба всех оказалась драматичной. Баронесса Мариамна Александровна, родившись в 1822 году, в 1839 году умерла графиней. Наталья, вступив в брак с князем П.В. Голицыным, родила двух детей, но скончалась в возрасте 24 лет (1853 г.). Граф Сергей умер не достигнув восьми лет, подавившись костью.

Граф Виктор Александрович родился в 1831 году, в 1850 году окончил Пажеский корпус. В 1854 году, когда В.А. Строгонов получил бессрочный отпуск по болезни, он числился корнетом лейб-гвардии Конного полка. На следующий год, получив чин поручика, отправлен в отставку. Умер 22 января 1856 года, также в возрасте 24 лет, и похоронен на кладбище Тестаччо в Риме. Принимая во внимание место смерти и возраст графа, на ум приходит чахотка, но подтверждений тому нет.

Таким образом, к середине 1850-х годов четверо из пяти детей графа Александра Григорьевича скончались, не достигнув зрелых лет. К этой печальной статистике следует прибавить тот факт, что в январе 1855 года из жизни ушла графиня Наталья Викторовна Строгонова. Она была ровесницей века и, значит, прожила недолго – всего пятьдесят четыре. Сократилась ли ее жизнь в результате переживаний по поводу судьбы детей?

Одна из самых загадочных фигур в истории Строгоновых – граф Александр Григорьевич

Та самая Наталья Кочубей, впоследствии графиня Строгонова, юношеская любовь Пушкина

В 1856 году, после годичного пребывания на посту Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора, Строгонов решил перевести в Одессу свои книги, что является ясным свидетельством желания закончить жизнь на берегу Черного моря. Установленный Е.В. Полевщиковой факт отбытия фолиантов из невского дома, как будто свидетельствует о том, что Александр Григорьевич проживал именно там. Библиотека – «плоходвижимое» имущество.

На основании вышеизложенного, можно считать, что бегство из Петербурга могло быть продиктовано не столько скандальной женитьбой сына, сколько с оставлением мест тягостных воспоминаний, сродни выбору графиней Софьей Владимировной Марьина в 1810-е годы. Другой важный факт, в 1859 году в невском доме окончательно поселился граф Сергей Григорьевич. Весьма сомнительно, чтобы две такие колоритные фигуры мирно ужились вместе под одной крышей.

Если факт пребывания «одесского изганника» в доме у Полицейского моста потвердится, то к его трагическим страницам добавятся новые листы.

Строгоновский мост в Одессе

Пребывание графа Александра Григорьевича в Одессе кажется счастливым. С 1856 по 1877 годы он являлся президентом городского общества Одессы, которое преподнесло графу звание первого вечного гражданина города (1862 г.). Возможно, в его получении некоторую роль сыграл законченный в 1863 году архитектором Ф.П. Гонсиоровским городской долгострой – мост, соединявший Греческую улицу в единое целое и названный годом ранее «Строгоновским», возможно, только потому, что в тот момент отмечалось 50-летие службы графа Александра Григорьевича. Еще с начала 1840-х годов в столицу из Одессы отправлялись на утверждение различные проекты будущего моста, но все они одобрения в Санкт-Петербурге не получили. 120-метровое сооружение, состоявшее, справедливости ради надо сказать, не из одного, а из двух каменных мостов – трехарочного над Польским спуском и двухарочного над Левашевским (ныне – Деволановским), – объединенных насыпью, начали строить только в 1851 году по проекту Карла Маевского.

В 1970-е годы городские власти приняли решение этот мост (якобы пришедшей в негодность) уничтожить и построить новый. От старого сооружения сохранилась только литая чугунная высокая ограда, которая появилась на прежнем мосту после того, как он получил у местных жителей название «Мост самоубийц». Его высота, 13 метров, действительно спровоцировала несколько суицидов. Мраморная плита, ранее вмонтированная в один из парапетов при входе на старый мост, находится ныне в Краеведческом музее.

Александр Григорьевич – кавалер Ордена Святого апостола Андрея Первозванного (награжден 6 октября 1881 г., в день 50-летия службы в офицерских чинах). Четвертый, после графа Александра Сергеевича, отца графа Григория Александровича и брата Сергея Григорьевича обладатель высшего ордена империи среди Строгоновых.

Больше славы графу принесло всемирно известное блюдо под названием beef-stroganoff, которое (правда, только по легенде) придумали местные повара специально для престарелого графа, с трудом жевавшего твердую пищу (рассуждения о блюде помещены в следующую главу).

«Хотя Строгонов никогда не принял мезальянс, годы умерили его возмущение. Вопреки его ожиданиям, брак оказался счастливым, и супружеская чета часто приезжала на свидание с ним. Когда бы члены царской семьи не посещали Одессу, они останавливались у старого Строгонова, и потому, в конце концов, он завел нечто вроде собственного маленького двора в своем скромном сером доме на Черном море» – сообщал в своих мемуарах П.В. Родзянко.

Родзянко породнились со Строгоновыми после скандального происшествия периода Русско-турецкой войны. Его главной героиней оказалась Мария Павловна Хитрово (1852–1944) – потомок обоих ветвей Строгоновых. По отцу, князю Павлу Васильевичу Голицыну, она приходилась внучкой Аглаиде Павловне Строгоновой, а ее мать Наталья, скончавшаяся в двадцать три года, была дочерью графа Александра Григорьевича. В 1871 году Мария вышла замуж за Алексея Захаровича Хитрово, ротмистра Кавалергардского полка. В 1876 (или 1877) году она родила ребенка – дочь Марию – от другого ротмистра того же полка – Павла Владимировича Родзянко.

Произошел скандал, и, как водится, от влюбленных отвернулся свет. Алексей Хитрово и Павел (Павля) Родзянко вышли из полка. Однако весной 1877 года цесаревна Мария Федоровна пригласила Марию Хитрово на интимный бал в Аничков дворец. Император Александр II, он уже сам был уже отцом внебрачных детей и соучастником «истории» Григория Строгонова, потому смотрел либерально на подобные вещи, спросил отца Павла: «Когда же свадьба его сына и Мэри?». Свадьба состоялась 17 июля 1877 года. В.П. Родзянко согласился на ней побывать только при полном отсутствии гостей с обоих сторон. Граф Григорий Александрович Строгонов присутствовал на церемонии как шафер со стороны невесты. Сам Владимир Павлович, вместе с сыновьями Николаем и Михаилом, будущим председателем Государственной думы, был шафером со стороны жениха.

Обо всем этом поведала в написанных в начале XX века мемуарах Е.В. Дягилева, родственница Родзянко, называя первого мужа Мэри «игрушечным». По официальным сведениям генеалогии, Голицына и Хитрово развелись в 1872 году. Следовательно, скандал мог состоять только в том, что ребенок родился до свадьбы. С тех пор для Родзянко, который занял положение infant terrible большой семьи Строгоновых, открылись двери Марьино, дома на Невском и других домов. Великая княгиня Мария Николаевна велела Мэри Родзянко называть себя тетей к неудовольствию графа А.Г. Строгонова, для которого это была лишь очередная семейная неурядица.

Павел Павлович Родзянко, сын Павла Владимировича Родзянко, кратко описал посещение родственника: «Мы остановились перед особняком из серого камня, смотрящим на Черное море. Несколько дюжих лакеев спешили встретить нас. Они были одеты в ливреи и были увешаны медалями. Поскольку прадедушка имел пристрастие ко всему военному, все его слуги были ветеранами. Старик ждал нас в своем кабинете, сидя в бархатном кресле с высокой спинкой. Он встал, чтобы встретить нас; несмотря на свои девяносто лет и рост более шести футов он держался прямо, у него была седая борода и пронзительные голубые глаза». Здание, давшее кров графу Александру Григорьевичу в Одессе, вероятно, располагалось по адресу: Николаевский бульвар, 9. Именно там стоял называемый дворец Шидловского, возведенный в 1829–1830 годах и служивший впоследствии резиденцией новороссийских генерал-губернаторов. Согласно другой версии, в 1862 году граф купил некий дом на том же бульваре, который в настоящее время называется Приморским.

Граф Александр Григорьевич в старости

На Николаевском бульваре, в двух минутах от дома Шидловского, был поставлен памятник-фонтан A.C. Пушкину. Решение об его открытии к 50-летию гибели поэта было Высочайше одобрено в 1881 году. Средства на монумент собирались среди жителей Одессы по подписным листам. Накунуне намеченного срока (1887 г.) необходимой суммой не располагали. Граф А.Г. Строгонов, к которому также обращались, категорически отказался участвовать в акции. С ним даже случилась легкая истерика, во время которой он, недоумевая о бездействии полиции, сказал, что не ставит памятников «кинжальщикам». Александр Григорьевич вспомнил стихотворение поэта «Кинжал» семидесятилетней давности, которое казалось ему антимонархическим. Эта реакция чрезвычайно характерна для общего направления взаимоотношений рода к «классу» журналистов и писателей в целом.

Вместо скульптуры из бронзы в полный рост пришлось ограничиться только бюстом поэта. Он был открыт только 16 апреля 1889 года и представляет собой монумент, казалось бы, уместный для города, расположенного в таких широтах, но все же балансирующего на грани между искусством и китчем. Изо рта четырех довольно нелепых в данном случае дельфинов вечно падает вода (скульптор Ж. Полонская, супруга известного поэта и прозаика, архитектор Х.К. Васильев). На пьедестале памятника выбиты слова: «A.C. Пушкину – граждане Одессы».

Надо думать, что в последние два года жизни Строгонов избегал ходить по бульвару в восточную сторону и, выходя из дома, сразу поворачивал налево, направляясь к золотому Дюку и Потемкинской лестнице.

Скончался граф Александр Григорьевич в августе 1891 году в возрасте девяноста пяти лет. Буквально накануне печального события, в мае, в соответствии с решением думы, в зале ее заседаний был выставлен портрет «первого гражданина города Одессы» Строгонова работы художника Н. Кузнецова, сохранившийся до наших дней. Погребение состоялось на Старом кладбище рядом с могилой И. Полетики. С тех пор в одной ограде находилось два одинаковых памятника из лабрадора и розового гранита – над могилами графа и воспитанницы его отца И. Полетики. В советское время захоронения уничтожили и на их месте создали «Парк культуры и отдыха имени Ильича». (По сообщению одного из одесских исторических сайтов, плита с могилы Александра Григорьевича некоторое время тому назад валялась на стадионе «Январец»[144]144
  http://odesskiy.com. Дата обращения 22.11.2011 г.


[Закрыть].)

Согласно историческому анекдоту УГ. Иваска, не имея прямых наследников, еще в 1870-е годы граф решил продать отцовскую библиотеку одному из петербургских антикваров, оценив ее в 10 000 рублей, но изменил свое решение, возмутившись просьбой покупателя ознакомиться с книгами. В 1880 году эти книги были пожертвованы в Императорский Томский университет, открытый в 1888 году. По исследованиям И.Г. Колосовой, заслуга в отправлении собрания графа Г. А. Строгонова старшего и барона A.C. Строгонова в Сибирь принадлежала В.М. Флоринскому, профессору-медику. Именно он, зная о хранении с 1864 года (после смерти графини Юлии Павловны) на складах Большого Гостиного двора Санкт-Петербурга ценного кладезя знаний, осуществил крайней сложную и длительную миссию по получению согласия двух братьев – Александра и Сергея Григорьевичей (1875–1878). Все 22 626 томов находились в 142 ящиках общим весом 1770 пудов.

Перед смертью Строгонов затопил пароходы со своим архивом. На следующий год Н.М. Колмаков, переживший графа, позволил себе назвать его отца, графа Григория Александровича, другом Пушкина.

Неустроенность жизни графа Григория Александровича, отсутствие Дома и должного внимания к воспитанию наследника самым негативным образом повлияло на судьбу его потомков и в известной степени привело к вырождению Строгоновых.