Текст книги "Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари"

Глава 15
Кое-что о бефстрогонов в связи со Строгоновыми и о других блюдах по-строгоновски

История появления бефстрогонов – одна из интригующих легенд, которая не только имеет самое прямое отношение к Строгоновым и их домам, но и своей привлекательностью затмевает все коллизии фамильных картин или перестройки их зданий. Не является секретом, что кулинарные книги наиболее популярны у читателей и доходны для издателей. С кем из представителей рода следует связать бефстрогонов – не главный, но интересный вопрос, на который едва ли когда-нибудь будет найден однозначный ответ.

Среди основных претендентов на эту роль почти никогда не значится граф Александр Сергеевич, президент Академии художеств и устроитель открытых обедов в доме на Невском проспекте в Петербурге, хотя и существует версия, что луковый соус – составная часть бефстрогонов, который, по справедливому замечанию знатоков, никогда не был элементом русской кухни, привезен им из Франции, где он весьма популярен. Таким образом в случае правильности предположения мы имели бы еще один «русско-французский продукт» вдобавок к тем многочисленным, которыми граф наполнил свой дом.

Например, обращает на себя внимание сходство рецепта бефстрогонов с телятиной Лукулла, названной, кстати, по имени того самого мецената, с которым сравнивали Строгонова. Для угощения 6 человек необходимо: 6 кусков телятины отварной, 6 столовых ложек сливочного масла, ³/₄ стакана красного полусладкого вина, 500 г нарезанных грибов (лучше белых или шампиньонов), 2 чайные ложки концентрированного мясного бульона, 1 чайная ложка соли, ¹/₄ чайной ложки свежемолотого душистого перца, 1,5 стакана сметаны. Разрезать каждый кусок отварной телятины на части и слегка обжарить в жаровне в 4 столовых ложках сливочного масла. Добавить вино и держать на слабом огне до тех пор, пока жидкость не убавится наполовину. Одновременно растопить на другой сковороде оставшееся сливочное масло, обжарить в нем грибы в течение 5 минут. Смешать грибы с концентрированным мясным бульоном и сметаной, положить соль и перец по вкусу. Выложить грибы в жаровню с телятиной, накрыть крышкой и поставить в предварительно нагретую до 200 °C духовку на 20 минут. Если соус будет слишком жидким, добавить в него 1 столовую ложку пшеничной муки, разболтанной в небольшом количестве воды. Подавать с отварным картофелем, картофельным пюре, отварными овощами или фасолью. Разве рецепты не похожи, за исключением нарезки для удобства поедания?

Павел и Ольга Сюткины, авторы книги «Непридуманная история русской кухни» (М., 2011), настаивают на том, что блюдо появилось в XVIII веке и в доказательство приводят еще несколько предшественников: крошеную говядину или крошево, а также клопе. Сюткины полагают, что «рецепт давным-давно практиковался в семье Строгоновых и их окружении… Просто до поры до времени блюдо не выходило за круг близких, знакомых, знакомых друзей и т. п.»[145]145
  Сюткины Павел и Ольга. Бефстроганов и его старинные родственники // http://www.vkusitsvet.ru. Дата обращения 12.11.2011 г.


[Закрыть]. Авторы полагают, что в 1870-е годы создались условия для распространения исконно русской еды. Я полагаю, что такие обстоятельства возникли раньше, в период наполеоновских войн. Остается возможность обнаружить семейный рецепт, и я к этому еще вернусь.

В настоящее время примерно в равной пропорции рецепт бефстрогонов приписывается графу Павлу Александровичу и графу Александру Григорьевичу. Иногда даже называется имя автора блюда – Андре Дюпон. Якобы именно он сумел угодить суровому старику, который стеснялся заказывать себе котлетки. Главные аргументы в пользу этого варианта: бефстрогонов – еда, удобная для пожилого человека, а также то, что впервые блюдо было представлено на конкурс в журнал «L’Art Culinaire» в 1891 году, в год смерти графа, когда кое-какие другие секреты жизни усопшего тоже приоткрылись. Однако печатный рецепт блюда появился двадцатью годами ранее в книге Елены Молоховец «Советы молодым хозяйкам» (1871 г.). По ее мнению, мясо должно быть нарезано кубиками, а не полосками и сопровождаться соусом на основе горчицы и бульона, куда добавляется немного сметаны. Лук и грибы не упоминались. Другие полагают, что Александр Григорьевич устроил в Новороссийске и Одессе так называемые открытые столы, где мог бесплатно отобедать любой человек. Граф обязал наиболее преуспевающие трактиры поставлять благотворительную говядину разного сорта – повара рубили ее на равные мелкие кусочки. В таком случае сметана играла роль смягчения мяса, соответствуя вину при приготовлении беф-бургиньона.

Согласно второй главной версии, название бефстрогонов прозвучало во французскую кампанию 1812 года. Блюдо действительно удобно готовить в условиях походной жизни. Русские солдаты якобы в условиях лишений, которые с ним разделял и Строгонов (и это соответствует действительности), так именовали строганую тушеную говядину, баранину, свинину, даже конину. В этом случае мы должны придти к выводу о родстве бефстрогонов и строганины (подразумевающей еще и соус из томата, соли и перца), а также связи блюд с фамилией, связь которой с Севером очевидна, а строганина, безусловно, прежде всего, северная еда.

В своем современном виде бефстрогонов представляет собой блюдо нарезанного полосками мяса с грибами, луком и сметанным соусом. Оно подается с рисом, картофелем или макаронами. Существует множество вариантов его изготовления, наиболее экзотический предполагает добавление кока-колы.

Бефстрогонов «по-театральному»: нарезать мясо соломкой длиной 5 см, посолить, поперчить, обжарить, затем влить коньяк и, слегка прогрев, добавить жареные грибы и кипящую сметану. Довести до кипения и подать с жареным картофелем, зеленью.

Бефстрогонов также любим в Бразилии, где существует под названием strogonoff, или estrogonofe. Вероятно, излишне смело предполагать, что рецепт туда привез зять княгини Ксении Александровны Щербатовой, внучки урожденной графини Ольги Александровны Строгоновой. Однако, такой вариант не исключен. Барон А. Людингхаузен-Вольф прибыл в страну в 1950-х в поисках коммерческой удачи. Рецепт отличается от того классического, что приведен выше. Прежде всего, вместо говяжего филе часто употребляется куриное. Это практикуется и в других странах, где можно найти Chicken Strogonoff, или Turkey meatball Strogonoff. В Австралии и Новой Зеландии вместо говядины используется свинина с добавлением сухого белого вина и одного красного стручкового перца. Сервируется пастой со шпинатом.

Итак, в Бразилии для порции strogonoff на килограмм мяса добавляется одна-две головки чеснока, половина чайной ложки мускатного ореха, от половины до трех четвертей сушеного орегано, сухое белое вино, три-четыре ложки кетчупа, три чайных ложки горчицы. За пределами России со сметаной всегда существует проблема. В Южной Америке в таких случаях используют crème de leite или crème fraîche, в Северной рекомендуют использовать йогурт. Подают блюдо обычно с рисом и декорируют брусочками жареной картошки.

Во многих чешских ресторанах подается бефстрогонов под названием Rostënâ Strogonoff или Czech Strogonoff. Местной особенностью является добавление ветчины.

Добавление ветчины, зеленого перца и красного вина применяется в Испании для создания Strogonoff sottee.

Блюдо также весьма популярно в Швеции и Норвегии. В первой из них известно sausage stroganoff, суть которого в замене мяса местным продуктом, называемым falukorv. Он представляет собой большую традиционную сосиску, сделанную из фаршированной свинины и говядины или телятины, картофельной муки и умеренного числа пряностей.

В Латвии известен курземес Строгонов. Требуется: свинина – 200 г, шпик – 25 г, репчатый лук – 2 луковицы, пшеничная мука – 1 чайная ложка, сметана – 1–2 столовые ложки, специи – по вкусу, соленые огурцы – 2 штуки, картофель – 4 клубня, сливочное масло – 1 чайная ложка. Свинину слегка отбивают, нарезают продолговатыми кусочками и жарят со шпиком и репчатым луком. Перед концом жарки добавляют мелко нарезанные соленые огурцы, пассерованную муку, бульон, соль, перец, сметану и доводят до готовности. Подают с отварным картофелем.

В английских пабах часто предлагают грибы по-строгоновски. И только этот рецепт представляется мне кандидатом на подлинность, помимо того, что делается из говяжьего филе. На 250 г грибов добавляется 1 луковица, 1 столовая ложка масла и Worcestershire соус, ¹/₂ чайной ложки сахара, щепотка мускатного ореха, соль перец. Сметана, в данном случае sour crème, сервируется на рис с добавлением миндаля и изюма. Вообще в современной кулинарии можно говорить о некоем строгоновском способе нарезки, ибо весьма часто в российских заведениях встречается печень по-строгоновски, которая сопровождается сметанным соусом.

Правда, иногда рецепты ее приготовления отличаются от классического. Например, взять 1 кг печени, 2 луковицы, 2–3 моркови, 250 г майонеза, 1 л молока, 150 г сливочного масла. Печень нарезать соломкой и замочить в молоке на полчаса. Сливочное масло растопить, поджарить лук и морковку, туда же добавить и вынутую из молока печень. Жарить ее до тех пор, пока она не поменяет цвет, а затем залить майонезом и тушить 10 минут.

Грибы также используются при приготовлении супа «Строганов» в хлебе. Требуется 450 г нарезанных шампиньонов, 25 г сливочного масла, 100 г кукурузы, 100 г зеленого горошка, смесь специй по вкусу, 600 мл молока, 300 мл кипятка, круглая буханка хлеба. Разогреть духовку до 200 °C. В кастрюле обжарить грибы в течение нескольких минут, затем добавить оставшиеся овощи. Добавить специи в молоко и горячую воду, приправить черным перцем и тушить 10 минут. Тем временем выскоблить мякоть из буханки. Запечь ее до хрустящей корочки. Положить хлеб в миску и выложить внутрь суп перед тем, как подавать.

Теперь о претензии на семейный рецепт.

Княжна Алека (Александра) Голицына (1905–2006) в интервью журналу «Sports illustrated», опубликованном 29 февраля 1960 года, рассказала о своем рецепте легкого приготовления бефстрогонов (Easy beef stroganoff), назвав его идеальным ужином для двух голодных людей. По ее мнению, надо взять фунт говяжьей вырезки, немного консоме (бульона), муку, масло и пинту сметаны (sour cream). Кроме того, используется соль, перец, горчица, одна луковица, нарезанная кубиками, и фунт грибов, неочищенных (!) и нарезанных на мелкие кусочки.

Говядину следует также нарезать лентами в дюйм толщиной, проложить их между слоями вощеной бумаги и отбить. Затем надо бросить полученные куски мяса в бумажный пакет с небольшим количеством муки. Удалить лишнюю муку. Посыпать мясо солью, перцем, пожарить его в сливочном масле на горячей сковороде, вынуть из сковородки и отставить.

Поместить в сковородку консоме, и, собрав остатки жарки мяса, сделать своего рода соус. Добавить щепотку или две сухой горчицы или чайную ложку готовой горчицы. Когда забулькает, интенсивно помешивая, перелить получившийся состав в емкость со сметаной. Затем вернуть его обратно в сковороду, подогреть в течение пары минут, но не доводить до кипения! Выключить огонь (перевод и трактовка собственные. Использование рецепта будет преследоваться по закону).

На каком-то определенном гарнире к бефстрогонов Голицына не настаивала, чередуя рис (сваренный в курином бульоне), картошку (уже порезанную и замороженную) и совсем уж прозаическую лапшу. От классического рецепта, который был приведен в первом (1998 г.) и втором (2008 г.) изданиях данной книги, данный метод отличается тем, что соус готовится отдельно. Не уверен, что этот нюанс существенно облегчает процесс, скорее, наоборот, он удлиняется.

Кроме того, в пищу употребляется жареное мясо с соусом, а не тушенный в сметане продукт, что, как мне представлялось, и есть сущность бефстрогонов. Александра Павловна резала и готовила мясо заранее, утром, и хранила затем в холодильнике до ужина, на приготовление которого отводила час после игры в гольф. Вероятно, в этом делении процесса на две части и состояла легкость рецепта. Заметьте также, что используется горчица, как у Е. Молоховец в самом первом опубликованном рецепте, а не томат, как впоследствии.

В первых строках интервью княжна Александра Голицына, к тому времени леди Лейстер, указала, что ее бабушкой была Строгонова. Эту неточность я оставляю на совести журналиста, который «делал сенсацию», стремясь заполучить семейный рецепт знаменитого блюда. На самом деле ее бабушкой являлась княгиня Мария Александровна Панина (1836?–1903), мать княжны Александры Николаевны Мещерской (1864–1941) и супруга князя Николая Петровича Мещерского (1829–1894). Более подробно об этой семье будет сказано в части об имении Марьино, которое перешло от Строгоновых к Голицыным. Вероятно, в Америке, где проходило интервью, речь шла об урожденной графине Наталье Александровне Строгоновой, жене князя Павла Васильевича Голицына, деда Александры Павловны.

На первый взгляд, именно княгиня Наталья Александровна кажется ближайшей Строгоновой для Алеки. Но княгиня умерла в 1853 году. Ее отец, князь Павел Павлович, был сыном от второго брака князя Павла Васильевича, с княжной Екатериной Никитичной Трубецкой. Связь с родом Строгоновых для Александры Николаевны проходит лишь через графиню Аглаиду (Аделаиду) Павловну, прабабушку и мать Павла Васильевича, которая скончалась в 1882 году. Родство очень отдаленное. В дальнейшем мы еще увидим примеры того, как высоко ценилась даже капля крови Строгоновых в XX–XXI веках.

Претензия на прямую передачу рецепта, увы, не подтверждается, хотя следует, разумеется, привести мнение Голицыной о его происхождении. В начале на языке оригинала: «I think the dish was either an invention of, or was named for, a cousin, Count Paul Stroganoff». Теперь перевод: «Я думаю, что произошло одно из двух – блюдо было придумано или названо в честь кузена графа Павла Строганова». И вновь препятствие. Остается понять, кого именно имела в виду княжна, которая являлась праправнучкой графа Павла Александровича и дальней родственницей графа Павла Сергеевича.

Первый из кандидатов, который уже фигурировал в числе претендентов на авторство, был бы тестем для князя Василия Сергеевича Голицына, отца Павла Васильевича, но умер раньше свадьбы его с графиней Аделаидой Строгоновой. Второй, Павел Сергеевич, приходился двоюродным братом, то есть действительно кузеном, но лишь графине Наталье Александровне Строгоновой. Он скончался в 1912 году, семью годами позже рождения своей дальней-дальней родственницы…

Понятие «Easy beefstroganoff» существует в мировой кулинарии.

Что же, кулинарное наследие Строгоновых, хотя оно и состоит в действительности только из одного блюда, оказалось не менее, если не более востребованным, чем художественное. Боюсь, что мировой бренд beefstrogonoff, оставаясь тайной, надолго, если не навсегда, заслонил замки своих изобретателей.

Глава 16
Римская трагедия

В этой книге раскрыто много семейных тайн, которые сами Строгоновы предпочли бы скрыть. Но они вынуждены допускать в свой круг гувернеров, некоторые из них были обижены и впоследствии рассказали об отдельных страницах жизни своих работодателей. Среди них был Ф.И. Буслаев, который не только указал на сущность претензии, как правило, это было высокомерие хозяев, но точно описал драматическую сцену: «Вероятно, многим из читателей „Моих воспоминаний“ бросился в глаза один очень видный пробел. Главным действующим лицом постоянно является в моих рассказах граф Сергий Григорьевич Строгонов, а о графине я упоминаю только вскользь и то редко. Несмотря на самое сердечное желание заслужить ее благосклонность ко мне, я в течение всего семилетнего проживания у них в доме не удостоился от нее ни малейшего знака внимания. Она не только ни разу не явилась в классную комнату своих дочерей во время моего с ними урока, но даже никогда и не спрашивала меня, что и как я им преподаю. Мне всегда казалось, будто ей обидно и противно, что какой-то учителишка проживает в ее доме и еще позволяет себе унижать ее дочерей, требуя он них внимания, сидя с ними рядом во время урока. Мне было очевидно, что она ставила меня ниже своих горничных и лакеев. С ними она говорила снисходительно и иногда даже ласково. Я ее видел только за завтраком, обедом и ужином, – когда я входил в столовую, отвешивал ей мой почтительный поклон, она же или не заметит, глядя мне прямо в лице, а то круто отвернется, будто от какой погани.

Как раз через год после моего вступления в должность наставника в дом Строгоновых <…> однажды после ужина, по принятому обычаю мы сидели в гостиной – графиня на диване, налево от нее на креслах две дочери с гувернаткой m-llе Дюран, а направо оба ее сына, их гувернер Тромпеллер и я. Это официальное сиденье продолжалось обыкновенно полчаса и было неимоверно скучно, потому что было решительно безмолвно. Но на этот раз безмолвие было нарушено самой необычной выходкою. Графиня привстала и громко проговорила, обращаясь ко мне: „Федор Иванович, ступайте вон, я не могу на вас смотреть“. Решительно не помню, как я вышел, как очутился на прекрасной вышке в своей комнате, что я чувствовал и как, наконец, лег спать. Помню только, что меня сильно била лихорадка, и я всю ночь не смыкал глаз. Это была только одна бессонная ночь во всей моей жизни».

Далее последовал отказ от преподавания, мучительная сцена извинения графини и, много позже, разъяснение ситуации, которое Буслаева не удовлетворило: по мнению Наталии Павловны, гувернер не имел права в ее присутствии смотреть на часы.

Казино или villino графа Г.С. Строгонова

В результате, гласности была предана одна из самых печальных историй рода Строгонова – история смерти графа Сергея Григорьевича, внука Сергея Григорьевича, основателя Рисовальной школы.

Во второй половине XIX века среди русской аристократии появился обычай подолгу жить за границей. К 1890-м годам, когда носителей фамилии Строгоновых осталось всего четверо – Павел, Григорий и Николай Сергеевичи, а также племянник каждого из них Сергей Александрович, – наибольшую известность из всех строгоновских домов приобрел тот, что был создан графом Григорием Сергеевичем в Риме. Его строитель, третий сын графа Сергея Григорьевича, родился в 1829 году в Петербурге. Начиная с 10 лет, он частично был под опекой Ф.И. Буслаева, который также преподавал ему русскую словесность, литературу и историю. Секретарь отца исполнял функцию воскресного гувернера, организуя прогулки по древней столице, ибо семья жила тогда в Москве.

Публичных художественных собраний еще не существовало, и в этой ситуации первым университетом графа Григория Сергеевича стали храмы и кладбища. «Кроме разных поездок и прогулок, праздничные дни, особенно по вечерам, мы употребляли на чтение таких литературных произведений, которые могли забавлять моего ученика, то есть читали то, что ему больше могло понравиться. Так мы с ним прочли „Капитанскую дочку“ Пушкина, „Юрия Милославского“ Загоскина, „Последнего Новика“ Лажечникова и т. п. Драмы мы читали вдвоем в виде разговора, будто на сцене, для того чтобы он усвоил себе натуральное выражение различных ощущений и чувств. Для этих опытов я брал „Бориса Годунова“ Пушкина, „Горе от ума“ Грибоедова, „Гамлета“, „Макбета“ и „Отелло“ Шекспира», – дополнял Буслаев свои «Воспоминания».

Смоленский рынок в Москве. Открытка

Традиционное для Строгоновых и других аристократических семей домашнее воспитание имело свои отрицательные стороны. Гувернеру потребовалось немало сил для того, чтобы приготовить своего ученика для общения с крестьянами и солдатами (отец прочил сыну военную карьеру). Дадим слово Буслаеву: «Чтобы приучить Григория Сергеевича безбоязненно и с вольным духом ходить в простонародной толпе, я прибегнул к одной немудреной сноровке, которая удалась мне как нельзя лучше. Для этого я выбрал праздничные гульбища, которые на масляную и святую недели происходили под Новинским (бульваром. – С.К.). В то далекое время ни деревьев, ни каменного здания для базара еще не было, а шла только довольно широкая дорога, огражденная с обоих сторон перилами, от Кудринской площади до Смоленского рынка.

И справа, и слева этого гулянья вдоль домов медленно катались в экипажах и преимущественно дамы в нарядных костюмах, как из среднего сословия, так и особенно из высшего: последние обыкновенно между завтраком и обедом, от часу до трех. В ту пору их кавалеры по большей части рассаживались на террасе ресторана, стоявшего близ Кудринской площади, и за столиками пили чай и кофей или завтракали, сопровождая свои порции водкой и разными французскими винами. Другие просто сидели, обратясь к стороне катающихся и курили сигары, так как не только на улице, но и на самом гулянье курить тогда не дозволялось.

Граф П.С. Строгонов принципиально не имел эклибриса. Он надписывал каждую книгу своей библиотеки

За рестораном шли балаганы с комедиантами, потом качели разных сортов и наконец палатки с пряниками, орехами, винными ягодами, печеными яйцами и другими дешевыми яствами для простонародья; что же касается до кабаков, то они позволялись только вне гулянья, в домах, идущих по Новинскому с обеих сторон. Мы с Григорием Сергеевичем являлись на это гулянье всегда между часом и тремя, когда по дорожке кроме простого люда встречалось много и порядочной публики среднего и высшего сословия. Сначала мой ученик от страха и трепета никак не мог вместе со мной врезаться в сплошную толпу зевак в армяках, тулупах и поддевках, перед балаганом, на подмостках которого паяц своими балагурными выходками и кривляньями потешал невзыскательных зрителей.

Потому, чтобы приучить его к сутолоке, я вел его за гуляющими из образованной публики и за ними незаметно вводил его мало помалу в чужую толпу простонародья; а когда он там пообдержался, я уже рискнул всунуть его и в сплошную давку, чтобы вместе с русскими мужичками забавлялся шутовскими проделками балаганных скоморохов». Кроме того, графа Григория Сергеевича зачислили в выпускной класс гимназии.

В 1846–1850 годах Строгонов, по примеру старших братьев, окончил курс юридических наук в Московском университете. Затем, как и старший брат Александр, начал службу унтер-офицером. Отец направил его в Гусарский Е.И.В. Великого князя Константина Николаевича полк. В 1854 году Строгонов перешел в лейб-гвардии Гусарский полк. Два года спустя графа назначили адъютантом военного министра. Затем он увлекся прекрасной полькой Марией Потоцкой, страсть к которой принесла ему много радости, вероятно, но и большое горе также… Имея матерью Марию Салтыкову-Головкину (1807–1845), по отцу она была внучкой Софье Челиче (Глявоне, Маврокордато, де Витте, Потоцкой), прославленной в века прекрасным парком в Умани. Основные события драмы, политической и религиозной, происходили в Вечном городе.

«Легко сказать! Я опять в Риме, через бесконечные 33 года, когда я, наконец, сделался тем, о чем я в молодости мечтал, гуляя по этим холмам, по этим узеньким улицам и широким, великолепным площадям с громадными фонтанами и бассейнами, сидючи на этом самом щебне вековых развалин Форума и Колизея, с Винкельманом и Тацитом или Горацием в руке, откуда я жаждал набраться сил и вдохновенья… И вот я опять пришел в Рим; теми же молодыми мечтами пахнуло на меня с его красноречивых твердынь, и в ответ на них принес я зрелые результаты, деятельно прожив эти 33 года, для которых те места были вдохновением и руководящею нитью.

Видите, что Рим мне не чужой город; это часть моей жизни, это та моя молодость, свежая и бодрая, когда запасаешься силами на всю жизнь… приезд в Рим – это не путешествие, а возвращение в родные места, где каждая мелочь запечатлена воспоминаниями, где на самих камнях античной мостовой чувствуются следы тех животворных прогулок, которые вместе с лучшими радостями в жизни никогда не забываются».

Под этими словами, написанными Ф.И. Буслаевым в 1874 году, могли поставить подписи многие члены семьи Строгоновых, особенно те, что собрались в том году вместе на берегах Тибра. Ф.И. Буслаев приехал в августе. К Рождеству в город, где уже несколько лет жил Григорий Сергеевич с женой и двумя детьми, прибыли граф Сергей Григорьевич и два других его сына – Павел, с женой графиней Анной Дмитриевной, и Николай, к тому времени уже вдовец. Таким образом, все основные действующие лица путешествия конца 1830-х годов вновь оказались в сборе, за исключением графини Натальи Павловны, смерть которой 7 октября 1872 года была общей печалью для всех членов семьи.

Итак, неким хозяином чувствовал себя в Риме Григорий Сергеевич, который по некоторым сведениям после женитьбы неизменно проводил зимний сезон в итальянской столице. Ф.И. Буслаев в «Дополнениях» сообщает, что примерно в 1863 году («когда дети немножко подросли, дочь до шестого года, а сын до второго») граф оставил Петербург, скитаясь по европейским странам. Граф Сергей Григорьевич даже придумал этой семье именование «цыганский табор», хотя он сам, как мы видели, подал пример подобной жизни. Следуя тому же источнику, около 1868 года «табор» осел на берегах Тибра – то есть там, где Григорий Сергеевич побывал в 10-летнем возрасте.

Правда, пока его апартаменты находились не на полной детских впечатлений via Gregoriana (там граф поселится позже), а на via delle Murate близ Капитолия. И все же вслед за А.П. Боголюбовым граф мог сказать: «Риму я обязан первым внутренним честным сознанием, что древнее искусство имеет свою громадную прелесть… глядя на Джотто, Чимабуэ, Рафаэля, Леонардо да Винчи, Карпаччо и прочих, я почувствовал, что это были люди не нашего развратного пошиба. Быть может, они были кутилы и пьяницы, но воззрение их на дело картинное было вымучено каким-то священным культом, что и составляет их особенность, не присущую нашему времени»[146]146
  Боголюбов А.П. Указ. соч. С. 56.


[Закрыть].

Прибыв в Рим в 1874 году, Ф.И. Буслаев обнаружил, что сын графа Григория Сергеевича остро нуждался в уроках русского языка. Гувернер писал по этому поводу: «Сережа мне очень понравился. Он был умен, любознателен, энергичен и силен характером, страстно любил Россию и все русское, хотя жил и вырастал при отце и матери в чужих краях, и непременно стремился на родину. Мне его было так жалко, я его так полюбил и стал давать ему уроки русского языка по одному часу в неделю: больше не мог я урезать из моего драгоценного римского времени»[147]147
  Буслаев Ф.И. Указ. соч. С. 380.


[Закрыть]. Этой фразой он ограничился в «Моих воспоминаниях».

В «Дополнениях», скрепя сердце, гувернер рассказал гораздо больше. Он поведал, что между матерью и отцом шла настоящая война за детей: «Когда я короче узнал характер и манеры графини Марьи Болеславовны, меня очень удивляло и приводило в недоумение странное обращение ее с обоими детьми, лишенное материнской ласки и любви, то раздраженное и запальчивое, то даже злостное и враждебное. Свою шестнадцатилетнюю дочь, уже совсем взрослую девушку, очень миловидную, она одевала, как ребенка, в коротенькое платьице, немножко пониже колен с панталончиками, не брала с собой ни в театр, ни в собрание и постоянно держала под ферулой[148]148
  Ферулой (происходит от лат. «ferula» – растение) называлась линейка для наказания, которой били по ладони провинившегося ученика в античной и средневековой школах. Выражение «держать под ферулой» означает в переносном смысле бдительный надзор, гнетущая и стеснительная опека, а также вообще строгое обращение.


[Закрыть] французской гувернантки; выезжала по гостям и в публичные места, по итальянскому обычаю, с чичисбоем[149]149
  Слово «чичисбой», или «чичисбей» (от итал. «cicisbeo») – происходит от средневекового итальянского термина, обозначавшего мужчину, не являющегося близким родственником, которого каждая замужняя женщина по своей воле выбирала себе в сопровождающие для прогулок. Это был особый род домашней челяди, не имевший права жениться и появляться в обществе другой дамы.


[Закрыть], выбранным ею из молодых людей, служивших тогда в русском посольстве; бывало, в театре занимает целую ложу только вдвоем со своим избранником».

Главным предметом раздоров между родителями был сын – граф Сергей Григорьевич-младший, который тяготел к отцу и всему русскому. Буслаев пишет: «… особенно враждебно и злостно она обращалась с… Сережей… Он страстно любил Россию и все русское и все свои мечты, любимые грезы направлял к далекому отечеству и с нетерпением ждал того блаженного времени, когда он вернется в Россию и поступит в учебное заведение. Пылкий патриотизм сына раздражал его мать, которая вообще не любила ничего русского. Однажды во время завтрака в моем присутствии она стала издеваться над русскими нравами и обычаями, хулить русский язык, русскую литературу и беспощадно порицать тех, которые не разделяют ее мнения. Сережа не вытерпел: вскочил со стула и громко прокричал: „Неправда! Это злая клевета! Только враги России могут говорить так!“ Графиня громко зарыдала, будто в истерике, и стремглав бросилась вон из столовой».

В 1877 году Сережа приехал наконец вместе с родителями и сестрой в Петербург, где попал под опеку деда-тезки. К тому времени уже шли переговоры с преподавателем русского языка А.Г. Преображенским по поводу гувернерства и учительства, в общем, он должен был стать «новым Буслаевым» для представителя нового поколения Строгоновых. К несчастью, вскоре граф Григорий Сергеевич и графиня Мария Болеславовна заболели и уехали из России, взяв с собой и детей. Оказавшись в Алжире, он сам стал жертвой болезни, которая продолжалась полгода. Идея о русском учителе была отложена, но не похоронена окончательно. Более того, в октябре в Москву приехал Григорий Сергеевич для окончательного решения вопроса.

Юный граф С.Г. Строгонов

И в этот самый момент из Рима пришло письмо о кончине его сына. Что именно случилось, не совсем ясно, хотя очевидно, что имело место самоубийство. Антиквар А. Яндоло писал: «…Сергей, аполлонической красоты, в восемнадцатилетнем возрасте покончил с собой из-за нелепого родительского (выделено мной. – С.К.) запрещения. Однажды трагическим утром граф Грегорио открыл большой шкаф и нашел там своего обожаемого сына повесившимся, уже холодным трупом»[150]150
  Jandolo A. Le memorie di un antiquario. Milano, 1935. P. 70. Приводится по статье В. Халпахчьян «Римский дворец графа Г.С. Строгонова в акварелях Ф.П. Реймана» (Пинакотека. 2003 г. № 16,17. С. 194). В тексте «отцовское запрещение», но контекст требует перевести именно так, ибо теперь стало очевидно, что запрещение шло от матери.


[Закрыть]. Тут явная неточность, ибо из более надежного источника (Ф.И. Буслаева) мы знаем, что граф Григорий Сергеевич находился в Москве, что, кстати, судя по всему, роковым образом сказалось на судьбе его единственного сына.

Сохранились фрагменты дневника Сергея: «Нового ничего нет, одно только должно случиться – самоубийство. Трудность великая состоит в том, что все более или менее из гостиницы уйдут, но в какую часть – вот вопрос: утром рано, но тут тиран Вент раньше меня встает… Но что мне за дело! Кто хочет расстаться с жизнию, тот не должен обращать внимания на такие мелочи». «Способы избегать тягости мира: 1) поступить в монахи, 2) сделаться разбойником, 3) сидя за кружкой пива, играть в карты, смеяться над человечеством, 4) сделаться бродягой (худо), 5) работать свободно, чего добиваются социалисты, 6) убить себя. Мне только можно 4-е и 6-е. Что я выберу? Да что же мне, – куда бежать? Ах, если бы можно было понять человека! 6-е самое сладкое; ибо доверяя спиритическим учениям, человек должен возродиться. Это доказывает… И какая в моей жизни произошла перемена! Ах, если бы можно было бы понять человека!» Можно с большой долей уверенности предположить, что мать запрещала Сергею говорить по-русски.