Текст книги "Психология семьи. Учебное пособие"

Существуют, однако, противоречивые взгляды на результаты воспитания младших детей. Одно из воззрений, идущее от А. Адлера, состоит в том, что у самых младших вырабатывается сильная мотивация превзойти старших сиблингов. В результате младший ребенок может стать самым быстрым пловцом, лучшим музыкантом, честолюбивым студентом. Адлер иногда говорил о «борющемся младшем ребенке» как о возможном будущем революционере.

А. Адлер подчеркивал, что положение самых младших детей в семьях уникально во многих отношениях:

1) они никогда не испытывали шока свержения с трона, обычно окружены вниманием всей семьи;

2) у младшего ребенка нет ничего своего, ему часто приходится пользоваться вещами других членов семьи.

По этому поводу можно вспомнить сцену из произведения А. Линдгрен «Карлсон, который живет на крыше»: Малыш (его так и называют в произведении, хотя старшие брат и сестра имеют имена) спрашивает у мамы: «Послушай, мама, – сказал он, – а когда Боссе вырастет большой и умрет, мне нужно будет жениться на его жене?

…Мама подвинула к себе чашку и с удивлением взглянула на Малыша.

– Почему ты так думаешь? – спросила она, сдерживая смех.

Малыш, испугавшись, что сморозил глупость, решил не продолжать. Но мама настаивала:

– Скажи, почему ты это подумал?

– Ведь когда Боссе вырос, я получил его старый велосипед и старые лыжи… И коньки, на которых он катался, когда был таким, как я… Я донашиваю его старые пижамы, его ботинки и все остальное…

– Ну, а от его старой жены я тебя избавлю; это я тебе обещаю, – сказала мама серьезно» (Линдгрен А., 1992, с. 69–70).

А. Адлер полагал также, что у младшего ребенка формируется сильное чувство неполноценности, наряду с отсутствием чувства независимости, так как у старших детей больше привилегий, чем у них.

Р. Ричардсон пишет, что, поскольку младший ребенок для родителей не новость, у них есть уже опыт воспитания детей, они менее озабочены тем, как они справятся со своими обязанностями, и меньше требуют от него. Согласно этому взгляду, поскольку по отношению к младшему ребенку родительские ожидания меньше, он меньшего достигает. Обычно младший лишен самодисциплины, у него существуют проблемы с принятием решений, поэтому он или ждет решения проблем от других (от супруга), или отвергает любую помощь. Если младший ребенок сам делает выбор своего направления в жизни, он обычно склоняется к художественному творчеству. У младших детей вырабатывается манипулятивный путь в отношениях с людьми, так как он с детства привыкает к тому, что агрессия бесполезна.

Согласно Тоумену, младший ребенок всю жизнь старается догнать старших, но это ему удается, если только он изберет другое поле деятельности (отличающееся от старшего сиблинга) и жизненный стиль. Младший ребенок, с которым хорошо обращались в детстве, легок в общении и популярен среди друзей. Если дразнили и притесняли – робок и раздражителен с другими.

Одна из причин, по которым ребенок отличается от своих братьев и сестер, заключается в том, что детям необходимо определить и упрочить свою неповторимую идентичность (Dreikurs, Soltz, 1964). Так, если старший ребенок серьезен и прилежен, то младший может стать шумливым и непоседливым. Девочка, у которой четыре сестры и ни одного брата, может отвоевать себе нишу в семейной жизни, приняв маскулинную роль.

Дети, у которых нет братьев и сестер, имеют одновременно лучший и худший из миров. Поскольку единственный ребенок является одновременно самым старшим и самым младшим, он, соответственно, и обладает чертами старшего ребенка, и сохраняет до зрелости детские черты. Адлер считал, что позиция единственного ребенка уникальна – у него нет брата или сестры, с которыми ему приходилось бы конкурировать. Это обстоятельство, полагает ученый, наряду с особой чувствительностью к материнской заботе часто приводит единственного ребенка к сильному соперничеству с отцом. Он долго находится под контролем матери и ожидает такой же заботы и защиты от других. Главной особенностью этого стиля жизни становится зависимость и эгоцентризм. Такой ребенок на протяжении всего детства продолжает быть средоточием семьи. Адлер очень образно замечает, что потом единственный ребенок как бы пробуждается и открывает для себя, что больше не находится в центре внимания. Единственный ребенок никогда ни с кем не делил своего центрального положения, не боролся за эту позицию с братом и сестрой. В результате, по мнению Адлера, у него бывают трудности во взаимоотношениях со сверстниками.

С другой стороны, благодаря своему особому положению в семье он ожидает и легко принимает помощь от других (в отличие от старшего, который не нуждается ни в чьих советах независимо от своей компетентности), непринужденно чувствует себя наедине с самим собой и у него высокий уровень самооценки (вполне заслуженно).

В связи с тем, что на единственного ребенка возлагаются все надежды родителей (а в современных условиях порой на одного ребенка приходится по 6–8 взрослых из числа ближайших родственников), он обычно отличается в школе, удачлив в жизни и показывает в большинстве тестов на проверку знаний и логических способностей самые высокие результаты (по сравнению с детьми с другим порядком рождения). Отмечается, что характерная черта именно единственных детей – стремление к совершенству, доходящее иной раз до крайностей (перфекционализм). Они бывают крайне расстроены, если не преуспевают во всем, чем занимаются.

Отрицательные стороны воспитания единственного ребенка заключаются в том, что он не привык к сложностям других индивидов, поэтому на протяжении всей жизни наиболее комфортно чувствует себя в одиночестве. Это не означает, по утверждению Ричардсона, что они не любят других людей, однако наиболее предпочтительна для них собственная компания.

Преимущество в формировании единственного ребенка – множество взрослых, занятых уходом за ним, его развитием, воспитанием и образованием (кстати, и финансовым содержанием, что также немаловажно). Можно сказать, что это наиболее современный вариант, «социальная норма»; однако при такой норме на смену двум взрослым приходит один. Человечество в лице европейцев не растит себе смену для старости, рассуждая, что «я себе заработала пенсию», не думая о том, что материальные ценности сами по себе не обеспечат ни продовольствия, ни социальных услуг, если не будет людей, которые их реально (трудом) обеспечат для пожилых и старых людей. Проблема решается миграцией из зон (стран) с высокой рождаемостью, но это создает новые сложности. (Для сравнения: доля детей до 15 лет в общей численности населения в Европе – 19 %, в то время как в Африке – 44 %, в Азии – 32 % (данные 1993 г.; Крайг Г., 2002).)

У близнецов существует определенное своеобразие в развитии и отношениях с другими людьми. Близнецы, если в семье нет других детей, объединяют в себе характеристики младших и старших детей своего пола. В семьях, где родители подчеркивают, что один ребенок родился раньше другого (на несколько часов), или в семьях с гетерозиготными близнецами один может принять на себя роль старшего. При этом могут сформироваться очень разные черты характера: «старший» близнец может быть очень серьезным, «заорганизованным» и в дальнейшем одиноким, а «младший» быть легкомысленным, активным, беспечным. «Младшая» сестра может при этом очень рано выйти замуж.

Все близнецы, как правило, необычайно близки друг к другу и, если они одного пола, часто действуют как один. Они, по словам Р. Ричардсона, слишком во многом являются отдельной маленькой командой. Братья, сестры или одноклассники мало способны влиять на них. Им бывает трудно покинуть друг друга для устройства своей личной жизни.

Даже близнецы разного пола разделяются с большим трудом, хотя у них есть то преимущество, что они привычны к близким отношениям с противоположным полом. Близнецы же одного пола разделяются с наибольшими трудностями. Они могут любить одного человека или поддерживать общую дружбу без всяких конфликтов, поскольку мыслят о себе как об одном человеке.

Так, в различных жизненных ситуациях в общении с другом, если уходит один из близнецов, то уходит и второй.

Близнецы проявляют свойства тех детей по порядку рождения в семье, к позициям которых они наиболее близки. Например, мальчики – близнецы в семье, состоящей преимущественно из девочек, будут во многом походить на младшего брата сестер. Девочки-близнецы, имеющие старшую сестру, ведут себя как младшие сестры – могут быть несколько капризны, и у них нет опыта заботы о младших, что очень заметно в общении с младшими детьми.

Считается, что близнецы показывают самые низкие результаты по сравнению с детьми, занимающими другую позицию по порядку рождения. Это, возможно, вызвано тем, что они постоянно оказывают влияние друг на друга и на каждом этапе жизни показывают сходные результаты. Они меньше других детей стремятся учиться у старших, будь то старшие дети, учителя или родители. Следует заметить, что и индивидуального внимания от старших близнецам может быть оказано как минимум в два раза меньше, чем, например, единственным детям.

Необходимо подчеркнуть, что большое значение имеет длительность интервалов между рождениями детей. Так, если в семье растут двое детей-погодков (с разницей до двух лет), то у них особенности старшего и младшего детей будут выражены очень слабо, они не успели осознать разницу в отношении родителей. Старшему ребенку в этом случае не приходилось играть роль опекуна младшего, заботиться о нем. Если при этом дети разного пола, то в психологическом смысле и младший ребенок для родителей – первенец, первый психологический ребенок, например первый сын. В этом случае часть закономерностей, относящихся к первенцу (а именно то, что его развитие – снова для матери и отца открытие нового), касается и второго ребенка другого пола (так как развитие и воспитание младенца-мальчика после опыта воспитания девочки – новое для родителей).

Те же закономерности возможны и в семье с несколькими детьми, где дети растут «парами» (мальчик – девочка).

Пример этому – семья Ульяновых, в которой было как бы три пары: старшие дети: Аня и Саша, средние: Володя (будущий вождь революции в России) и Оля и младшие – Митя и Маняша (Мария), которых вся семья воспринимала как маленьких до старости.

Разница между детьми в 4–5 лет по-своему сложна, так как к старшему ребенку в этом случае уже предъявляются требования такого рода: «Ты старше, уступи», «Как тебе не стыдно, ты же большая», в то время как этот ребенок сам еще мал. У старшего в этом случае формируется своеобразная усталость от младших детей – ему приходится часто оставаться с маленьким дома или забирать его из детских учреждений, и первенец с детства очень рано взрослеет. Часто в этом случае у старшего может проявляться ревность, зависть к младшему или внутренняя агрессивность по отношению к нему. В особенности так происходит при неумелом подходе родственников: «Ей конфетку, она маленькая». Старшего, особенно если это сын, могут наказывать при конфликтах с младшим ребенком, не разбираясь, в чем дело. Младший ребенок, видя свою безнаказанность, может становиться провокатором.

Соперничество в отношениях между братьями с разницей в пять лет описано в художественной литературе.

«…Братья являли собой полную противоположность и по наружности, и по внутреннему складу. Младший, Жан – блондин, был ровного спокойного нрава; Пьер – брюнет, был необуздан и обидчив. Жан без всяких треволнений окончил юридический факультет с дипломом адвоката в то время, когда Пьер получил наконец диплом врача.

Конечно, они любили друг друга, но в то же время ревниво следили один за другим. Когда родился Жан, пятилетний Пьер с неприязнью избалованного звереныша смотрел на другого звереныша, неожиданного появившегося в объятиях отца и матери, окруженного любовью и лаской. Жан с детских лет был образцом кротости, доброты и послушания, и Пьер с раздражением слушал беспрестанные похвалы этому толстому мальчугану, кротость которого казалась ему вялостью, доброта – глупостью, а доверчивость – тупоумием. Родители их, люди непритязательные, мечтавшие о почтенной, скромной карьере для своих сыновей, упрекали Пьера за его колебания, увлечения. За безуспешные попытки, за все его бестолковые порывы к высоким идеям и мечты о блестящем поприще. С тех пор как он стал взрослым, ему уже не твердили «Смотри на Жана и бери с него пример». Но каждый раз, когда при нем говорили: «Жан поступил так, Жан поступил этак», – он хорошо понимал смысл этих слов и скрытый в них намек.

Мать их, любившая порядок во всем <…> постоянно сглаживала соперничество, то и дело вспыхивающее между двумя ее взрослыми сыновьями из-за всяких житейских мелочей» (Ги де Мопассан. Пьер и Жан // Огонь желания: Романы. Новеллы. – М., 1999, с. 31).

При этом формально родители могут поддерживать дружбу между детьми, пытаются примирить их, но сами своими неуклюжими действиями и необдуманными высказываниями (приводя одного из них в пример либо порицая другого) способствуют их соперничеству. Часто в этих случаях дело осложняется тем, что одного из детей кто-то из родителей любит больше, а кого-то неосознанно отвергает; дети же очень чутко реагируют на родительские предпочтения, даже если последние убеждают себя и окружающих, что «любят своих детей одинаково». Нередко характер одного ребенка напоминает кому-то из родителей поведение собственных родственников, а черты другого ассоциируются с особенностями родственников супруга, следствие же этого – возможный недостаток любви к одному из детей, в котором все кажется не то и не так. Поскольку этот процесс идет с малолетства, ребенок, формируясь в недостатке любви матери, вырастает менее дружественным или уверенным.

При разнице между сиблингами около 10 лет возможны два варианта развития отношений между ними и формирования личности их самих. Следует помнить, что в этом случае первенец долгое время воспитывается как единственный ребенок (в его развитие вкладывается очень много материальных и духовных сил семьи, часто нескольких поколений, он является средоточием внимания нескольких взрослых – не только матери и отца, но и бабушек с дедушками). По выражению западных психологов, он долгое время не бывает травмирован появлением младшего ребенка, находит свою «нишу» в среде сверстников и друзей. При появлении младшего у старшего есть уже свои интересы – и он оказывается в некоторых случаях абсолютно индифферентен к младшему.

Пример: «Я возвращался из школы во втором классе, тетя (родная) мне сказала: “А у тебя родилась сестренка!” Я как-то не отреагировал на это». Всю жизнь в этом случае взаимодействие между сиблингами минимальное, жизнь как бы в разных плоскостях. Во взрослом состоянии старший проявляет словесную заботу о младшем, но реальная помощь мала (в совете при выборе специальности, в устройстве личной жизни она не сказывается).

Однако у старшего брата в рассматриваемом случае сформировались черты именно старшего брата сестер, близким к провозглашенным Р. Ричардсоном: ответственность, самостоятельность, преданность семье (матери), мягкость в отношениях с противоположным полом.

В нашей стране распространен и другой вариант становления детей в семье при разнице в возрасте около 10 лет. При занятости матери на работе (особенно если нет отца) на старшего сиблинга ложится вся тяжесть забот о младшем – посещение детских садов, школ и т. п. «Она выросла на моих руках», – говорит, уже будучи взрослой, старшая сестра о младшей. Матери таких детей обычно оправдывают такую ситуацию словами: «А что было делать?» (ссылаясь на свою загруженность работой). В этом случае у первенца (особенно девочки) формируются черты старшего в резкой, даже чрезмерной форме – это во взрослом состоянии очень ответственный, серьезный, нормативный, несколько скучный человек, может выглядеть (из-за своего поведения) старше своих паспортных лет. Как ни странно, при такой фактической личностной зрелости старшей дочери в этом случае оказывается сложнее устроить свою личную жизнь, вступить в брак, и часто отмечаются случаи позднего рождения детей (осознанно или даже в форме временного бесплодия).

При существенной разнице (15–20 лет между сиблингами) старший ребенок фактически вырастает как единственный. В многодетных семьях, особенно в прежние времена (дореволюционные и советские), старший ребенок часто играл родительскую роль из-за большой загруженности матери уже чисто хозяйственными обязанностями.

В современных условиях такая разница между детьми в семье бывает часто в двухдетных семьях, обычно дети бывают от разных браков. Старший может быть уже «в эшелоне родителей», играть роль дяди (тети) – дарить подарки, баловать, но взаимодействие между сиблингами незначительное, редкое. У старшего брата (сестры) может быть уже своя жизнь (например, старшему – двадцать, а младшему – 3 года), свои интересы вне дома.

Если дети родились от одного отца, рождение позднего ребенка может играть роль стабилизатора брака, придать отношениям между супругами новый смысл. То же может быть справедливо и при повторном браке. При этом поздний ребенок снова растет фактически как единственный, уже при пожилых родителях (сорок и более лет, так что к моменту окончания им школы мать может быть уже пенсионного возраста). Воспитание такого ребенка – особая тема исследований, но несомненно то, что в этом случае присутствуют большая осознанность, осмысленность в уходе за ребенком на базе уже имеющегося опыта в воспитании первенца, родители больше стараются. Но сил у родителей (матери) гораздо меньше, чем при воспитании старшего (в молодости многое делается играючи, между работой, учебой и другими занятиями, да и, как правило, помогают родственники старшего возраста). Поэтому воспитание младшего позднего ребенка дается с большим трудом, с большими переживаниями.

Современные психологи оценивают влияние статуса сиблинга на развитие личности каждого ребенка несколько более скептически, чем предыдущие поколения психологов. Крайг отмечает, что фактически не существует таких индивидуальных особенностей, которые зависели бы только от порядка рождения. Какая-то часть личного опыта связана с порядком рождения, в то время как другая его часть, связанная с болезнью, изменением финансового положения семьи, переменами в отношениях со сверстниками в школе, не имеет никакого отношения к порядку рождения (Bower, 1991).

Различия в уровне интеллекта, в основе которых лежит порядок рождения, выражены лишь в виде слабой тенденции. У первенцев IQ (коэффициент интеллектуального развития) выше, чем у вторых детей; у вторых IQ выше, чем у третьих, и т. д. (Zajonc, Markus, 1975). Различия невелики, но выглядят убедительно, считают Хьелл и Зиглер. Зайонц создал для объяснения этой закономерности так называемую модель слияния, согласно которой интеллектуальное развитие каждого человека зависит от количества интеллектуальной стимуляции, полученной в детстве. Первенцы выигрывают, так как они живут первоначально в «обогащенной» интеллектуальной среде из двух взрослых, каждый из следующих по порядку рождения детей получает все меньше внимания.

Г. Крайг замечает, что гораздо большие и стойкие различия проявляются, когда исследователи учитывают размер семьи. Чем больше детей в семье, тем ниже коэффициент их интеллекта и тем реже они оканчивают высшие учебные заведения. Отмечается, что такое соотношение сохраняется даже при контроле других факторов, таких как структура семьи (полная семьи или нет) и ее доход (Blake, 1989).

Другие исследователи утверждают, что структура семьи и ее доход в значительной степени влияют на коэффициент интеллекта и достижения детей – даже в большей степени, чем порядок рождения и количество детей (Ernst, Angst, 1983).

Мы полагаем, что наиболее важной составляющей, касающейся величины семьи и количества детей, является соотношение детей и тех взрослых, которые заботятся о них, развивают и воспитывают. Если вспомнить исторически недавнее прошлое – XIX в., то можно заметить, что в привилегированных слоях общества (дворянстве и высшей аристократии) многодетность не мешала высокому уровню образования выходцев из этих семей. Каждый ребенок обогащался интеллектуальным, эмоциональным и прежде всего нравственным опытом нескольких взрослых из разных слоев населения – родителей и прародителей, гувернеров и учителей, дядек (воспитателей) и няни (не считая обслуживания быта – повара, горничных, конюхов, дворников и т. д., а также материального обеспечения трудом крепостных).

Так, анализ произведения С. Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука» показывает, что хотя в рассматриваемой семье было четверо детей (к концу повествования), это не являлось каким-то препятствием для развития главного героя (будущего писателя), так как только на отрезке жизни с 5 до 12 лет в его судьбе принимали участие не менее восьми близких родственников (кроме матери и отца – еще два дяди со стороны матери, бабушка и дедушка по отцу, сестра отца, дальняя богатая родственница – «благодетельница»), а также более пяти близких воспитателей-социализаторов: дядька, постоянно находившийся при мальчике, няня, горничная, два учителя, один из которых на лето приехал гостить в имение. Это не считая гимназических учителей и большого числа обслуживающего в чисто бытовом отношении персонала. Сходная ситуация наблюдалась и в отношении его сестры, хотя здесь сказывался гендерный аспект – число воспителей-социализаторов было несколько меньше. В результате общее число взрослых – опекунов и воспитателей – превышало число детей более чем вчетверо (17 взрослых, занятых только воспитанием и уходом за четырьмя детьми).

В современной же городской нуклеарной семье число взрослых-опекунов также превышает число детей (иногда вчетверо), но уже за счет однодетности. (Кстати, современные семьи бессознательно пытаются копировать стандарты социализации привилегированных слоев общества с большими затратами «персонала» на ребенка.)

Если в семье растут четверо детей, индекс соотношения взрослых и детей едва составляет единицу, при этом энергетическая, финансовая, временная нагрузка на взрослых оказывается очень большой.

В последние десятилетия в российских публикациях научного и популярного жанра подчеркивались негативные аспекты социализации детей в многодетных семьях.

К таким моментам относят заниженную самооценку детей: так, преимущественно хорошую оценку себе дают 21 % девочек и 23 % мальчиков из многодетных семей (свыше пяти детей) по сравнению с 31 и 32 % в контрольной группе. Упоминается о том, что дети из многодетных семей болеют несколько чаще, чем в контрольной группе, среди них чуть больше пьющих и иногда пробующих спиртное, при этом делается вывод о повышенном риске ухудшения здоровья для детей из семей с несколькими детьми. Отмечаются жилищные и материальные трудности – всего 23 % девочек и 28 % мальчиков из многодетных семей имеют свою комнату, тогда как в контрольном массиве (1–3-детных семей) эти цифры составляют 31 и 50 % соответственно (Семья в кризисном обществе, 1993).

На этом основании делался вывод о том, что подростки из многодетных семей практически не имеют материальных и жилищных преимуществ, связанных с жизнью в семье этого типа. Правильнее было бы говорить о дискриминации семей с несколькими детьми в аспектах: наличия жилья (существование стандартных малокомнатных квартир, рассчитанных на семью с одним ребенком и трудности получения жилья), финансовом (содержание семьи из нескольких человек – с большой иждивенческой нагрузкой по существу одним кормильцем-отцом и незначительность материальных пособий и льгот), медицинском (в связи с частичным переходом на платное медицинское обслуживание, так как за консультации врачей-специалистов, многие операции и процедуры приходится платить родителям). Показательна даже ликвидация преимуществ в очередях для многодетных матерей; при этом не учитывается, что, например, матери троих детей при прочих равных условиях необходимо тратить на получение номерков, ожидание приема в поликлинике в три раза больше времени, чем матери, родившей одного ребенка.

К факторам, препятствующим развитию (взрослению), Х. Ремшмидт наряду с другими относит социально-экономические трудности, такие как недостаток питания, плохие жилищные условия, бедность, расовая дискриминация и целый ряд факторов того же порядка, которые отрицательно влияют на развитие как в детстве, так и в период взросления (Ремшмидт Х., 1994, с. 166).

В то же время подчеркиваются и положительные стороны социализации в семьях с несколькими детьми:

• раннее включение их в работу по дому, причем подростки не считают, что это мешает их учебе или развлечениям (Семья в кризисном обществе, 1993);

• привязанность между братьями и сестрами,

• обогащение жизненного опыта ребенка благодаря примеру старших братьев (сестер) и заботе о младших (Макаренко А. С., 1980; Крайг Г., 2002), опыт повседневного общения на равных (в том числе необходимость делить с другими родительскую любовь), который невозможно полностью заменить общением в школе (Ричардсон Р., 1994);

• воспитание в семейном коллективе (Антонов А. И.);

• семейная социализация в условиях, более близких (чем существование единственного ребенка в семье) к дальнейшей взрослой жизни с ее необходимостью учитывать интересы других людей, взаимодействовать на равных, заботиться о слабых.