Текст книги "Психология семьи. Учебное пособие"

Модуль 6.4. Формирование установок детности и ориентации на детей будущих поколений

Важный вопрос, который должен волновать психологов, педагогов, а также демографов и социологов, – как формируются ценностные ориентации на семью, детей и, в частности, репродуктивные установки. Выяснение всех этих вопросов очень важно для выработки оптимальной стратегии формирования серьезного отношения к семье и детям.

Последние по времени изыскания позволили демографам предположить, что уровень образования и место жительства влияют на формирование репродуктивных установок, а доход, жилищные условия, межличностные отношения между супругами, помощь со стороны родителей, особенности профессиональной деятельности и т. п. определяют реализацию сформировавшихся установок.

Обнаружилась отчетливая преемственность в вопросе о реальном количестве детей: однодетность родителей, как правило, проявлялась в однодетности их отпрысков, двухдетность порождала переходную ситуацию между однодетностью и двухдетностью, а среди выходцев из трехдетных семей оказалось наибольшее количество тех, кто стремился к трехдетности.

Исследования, касающиеся роли родительской семьи в формировании репродуктивных установок личности, носят в основном фрагментарный характер и отражают большей частью социодемографический и социологический аспекты проблемы. Отсутствие достаточного количества материалов о роли семьи в формировании репродуктивных установок ребенка позволяет лишь предположить, что она должна быть не менее важной, чем при формировании базовой системы установок личности.

До полового созревания индивида не приходится говорить о репродуктивной установке, поскольку сформировавшиеся репродуктивные представления и чувства не воплощаются в действие. Вместе с тем период, предшествующий достижению половой зрелости, связан с формированием базовых репродуктивных ориентаций и эмоций и, по-видимому, является решающим для образования установок (Бойко В. В., 1985).

Непосредственные исследования репродуктивных ориентаций самих детей раскрывают значительный вклад семьи в формирование репродуктивных установок, причем репродуктивные представления и чувства складываются прежде всего под влиянием родителей, а затем уже всех остальных взрослых. Одно из первых исследований, на которое традиционно ссылаются в специальной литературе, было проведено С. Густавусом и Ч. Намом в 1968 г. в США, когда в нескольких школах были опрошены ученики 6, 9, 12-х классов. Полученные в исследовании данные свидетельствуют, что большинство опрошенных задумываются об идеальном числе детей как для средней семьи, так и для себя лично, причем доля называющих идеальное число детей среди девочек больше, чем среди мальчиков, а среднее идеальное число увеличивается с возрастом (Цуладзе Г. Е., 1986).

После 7-летнего возраста процесс объективизации относительно числа детей принимает все более выраженный характер. Ориентация на число детей имеет стабильный характер уже в 7–14-летнем возрасте, и к 16–17 годам примерно у 70 % школьников репродуктивные установки уже сформированы.

Работы, посвященные изучению формирования установок на пол ребенка, немногочисленны и позволяют выделить лишь некоторые закономерности. При опросе самих детей в отношении предпочтений пола ребенка в семье среди детей, которые отказываются от традиционной установки «по одному ребенку каждого пола» (таких меньшинство), заметна тенденция предпочитать свой собственный пол (Антонов А. И., 1987). Любопытно, что собственным родителям дети приписывают предпочтение девочкам: этот феномен американский исследователь Дж. Фоссет объясняет тем, что девочки для родителей представляют наибольшую ценность в детском возрасте, тогда как сыновья ценятся исходя из пользы, которую они принесут, став взрослыми, и дети, вероятно, тонко ощущают эту разницу (Антонов А. И., 1981).

Большое значение для формирования репродуктивных установок имеет состав семьи. Наибольшее количество исследований посвящено влиянию количества родных братьев и сестер на формирование репродуктивных установок личности. Так, по данным опроса, проведенного Г. Е. Цуладзе среди школьников 4, 7 и 10-х классов, наблюдается прямая связь между числом детей в родительской семье и названным школьниками идеальным, желаемым и ожидаемым числом детей: чем больше братьев и сестер имеют школьники, тем больше у них идеальное, желаемое и ожидаемое число детей. Кроме того, им была обнаружена интересная закономерность: чем больше родных братьев и сестер имеют школьники, тем меньше среди них доля таких, которые задумывались об идеальном и желаемом числе до опроса. Исключение составили школьницы 4-х классов, у которых существует прямая зависимость между числом братьев и сестер, и долей тех, кто задумывался о желаемом числе детей до опроса.

Выявленная обратно пропорциональная зависимость может быть объяснена, по мнению Г. Е. Цуладзе, следующим образом: чем меньше детей в родительской семье (особенно если ребенок растет в семье один), тем чаще пребывание ребенка в детской среде (в детском саду, школе) и сравнение ситуации своей семьи с другими ведет к определенному дискомфорту. Единственному ребенку не хватает партнеров для игр и общения в семье. Это ощущение эмоционально переживается и может вести к размышлениям о числе детей в семье (Цуладзе Г. Е., 1986).

Следует отметить, что эти данные были получены четверть века назад, до резкого падения рождаемости. Начиная с 1990-х гг. уже дети из двух-трехдетных семей испытывают некоторый дискомфорт по сравнению со своими более благополучными в материальном отношении сверстниками – единственными детьми в своих семьях. Кроме материальных преимуществ последние более беззаботны, так как свободны от ухода за младшим сиблингом, имеют собственную комнату, у родственников есть возможность уделять им больше внимания и заботы (соотношение числа взрослых и детей в такой семье всегда в пользу взрослых) и т. д.

В одной из рассматриваемых нами семей, в которых в 1990-е гг. родился третий ребенок, старшие дети были очень недовольны и даже сердились на мать: «Мы сразу стали многодетными, и нам приходилось в школе обедать с многодетными». В это время были льготы – бесплатные школьные обеды по талонам, которые дети считали унизительными из-за снисходительно-презрительного отношения учителей и соцработников. Однако уже в подростковом возрасте одна из старших дочерей сказала: «Я теперь поняла – как здорово, я говорю всем: “У меня есть сестра и брат”». А другая дочь, достигнув юности, заявила: «Я раньше думала, что многодетные – это почти бомжевание, а теперь поняла, что, наоборот, вырастить троих детей – это как раз и есть истинная состоятельность семьи, ведь сколько сил и средств надо!» У этой дочери сформировалась установка на среднедетность (трех-четырех детей в семье), несмотря на трудности, которые сопровождали ее родную семью в периоды экономических кризисов, и несмотря на однодетность предыдущих поколений (прародителей).

В то же время единственные дети в своих родительских семьях испытывают значительное психологическое давление со стороны взрослых. Это сказывается, например, в предъявляемых к единственному ребенку ожиданиях и требованиях (он должен осуществить нереализованные мечты сразу нескольких близких, например в своем образовании и карьере). В особенности это психологическое давление взрослых ощущается единственным ребенком как тяжкое бремя в подростковом возрасте, когда у него проявляется реакция эмансипации, а родители осуществляют мелочный контроль за его поведением.

В этом смысле ребенок из трехдетной семьи оказывается в более «выгодном положении», так как, к примеру, родителям труднее контролировать каждый шаг среднего по порядку рождения в семье ребенка, ведь есть еще «первенец» и «младшенький». Детям в этом случае предоставляется больше свободы и возможности проявлять самостоятельность (в учебе, выборе друзей, покупке вещей). Если же семья многодетная и в социологическом смысле (пять и более детей), то дети тем более не страдают от избытка родительской опеки, а старшим сиблингам приходится брать на себя заботу о младших. В наблюдаемых нами средне– и многодетных семьях явно проявляется сплоченность между детьми, что не означает бесконфликтности. У детей есть солидарность, заинтересованность в успехах друг друга, старшие и средние берут на себя родительские функции, опекая детей. Младшие гордятся и болеют за старших.

Бремя психологической зависимости от родителей у единственного ребенка может довлеть над ним и в зрелом возрасте, иногда негативным образом сказываясь на устроении им своей супружеской жизни. Родители, в особенности одинокие матери, нередко как бы «не отпускают» своего единственного ребенка в его собственную семью, стремясь войти в нее вместе с ним, в первую очередь это касается сыновей. Такое явление иногда приводит к одинокой холостой жизни взрослого сына, которому престарелая мать, спохватываясь, начинает говорить: «Почему ты не женишься?» Единственному ребенку в дальнейшем приходится брать на себя и всю заботу о стариках-родителях. Доля семей типа «престарелая мать – пожилая дочь» или «мать – взрослый сын» со временем увеличивается.

Таким образом, вопрос о преимуществах и недостатках положения единственных детей и детей, имеющих братьев или сестер, имеет много граней и не является однозначным.

Вернувшись к вопросу о влиянии количества детей в родительской семье на формирование ориентации на детей и репродуктивных установок личности, можно заметить, что эта проблема еще до конца не ясна, поскольку исследования показывают противоречивые результаты. Так, опрос, проведенный в Киеве, показал, что, независимо от числа детей в семьях родителей, более половины женихов и невест хотят иметь в будущих семьях двоих детей (Антонов А. И., 1987). Возможно, на представления данной выборочной совокупности оказали сильное влияние общественные стандарты советского периода, приветствующие именно двухдетную семью (по принципу: один ребенок – мало, трое – уже тяжело и невозможно). В этот период, например, мать, имеющая двух детей, казалась как бы нормативной, в меру успешной, «стандартной» женщиной. Ориентация на двухдетную семью как на некий идеал была характерна для женщин до 1990-х гг., что наглядно показано в исследовании А. И. Антоновым установок женщин к разному числу детей в семье с помощью семантического дифференциала. Представление «двое детей в семье» эмоционально воспринималось в те годы замужними женщинами как «должное», «теплое», «предпочитаемое»; «один ребенок в семье» как «вероятное», «собственное», а трое и четверо – как «сложное», «отвергаемое», «невозможное» (Рабочая книга социолога, 1983).

Существуют исследования, которые показывают обратную зависимость между числом детей в родной семье и планируемым числом собственных детей. А. Шендерецка на основе исследований женщин-учителей, работающих в Свердловской области, пришла к выводу, что учителя не намерены поддерживать традиции многодетности независимо от размера семей, в которых они воспитывались (цит. по: Бойко В. В., 1985).

Следует заметить, что в настоящее время среди части интеллигенции встречаются случаи обратной закономерности в репродуктивных установках: взрослые, выросшие в однодетных семьях, становятся матерями и отцами троих детей, выросшие в двухдетных – четверых и пяти детей. Надо признать, что эта тенденция касается очень ограниченного круга лиц и не может преодолеть глобальную тенденцию всеобщей однодетности, переходящей в бездетность.

Одним из самых неразработанных аспектов проблемы влияния родительской семьи на формирование репродуктивных установок личности является аспект взаимоотношений родителей между собой и ребенком. В исследовании, посвященном влиянию образа жизни родительской семьи на репродуктивные установки подрастающего поколения, рассмотрена зависимость репродуктивных установок подростков не только от социально-экономических показателей жизни семьи (таких как душевой доход семьи, уровень образования родителей и т. п.), но и от внутрисемейных (удовлетворенности браком родителей; взаимопонимания, взаимопомощи в семье; эмоциональных контактов родителей и детей). Выяснилось, что чем более позитивно оценивают супруги свою внутрисемейную сферу жизнедеятельности, тем в большей степени установка подростка соответствует числу детей в семье, и наоборот. Была рассмотрена также зависимость между управленческой формой жизнедеятельности семьи и репродуктивными установками подростка. Оказалось, что при строго авторитарном и строго демократическом стиле управления жизнедеятельностью семьи установки подростков соответствуют числу детей в родительской семье, а при авторитарно-демократическом и переходных типах главенства четкого соответствия нет (Савинов, 1983).

Таким образом, анализ литературных данных убеждает в том, что роль родительской семьи в формировании репродуктивных установок личности значительна, однако недостаток исследовательской деятельности в этой области оставляет многие стороны этого влияния неясными.

В исследовании Д. В. Козловой, выполненном под нашим руководством в 1998 г. (Андреева Т. В., Козлова Д. В., 1998), рассматривалась связь стилей материнского воспитания и репродуктивных установок дочерей. Было проведено обследование 60 человек (30 пар): матерей в возрасте от 42 до 59 лет и их дочерей от 19 до 28 лет. Все дочери к моменту проведения исследования были незамужними и не имели собственных детей. В соответствии с задачами исследования был подобран методический материал. В набор методик вошли: авторская анкета для выявления установок дочерей на число и пол детей; методика PARI, предназначенная для изучения отношения родителей к разным сторонам семейной жизни; шкала Лайкерта, модифицированная А. И. Антоновым (ШОД), измеряющая отношение женщин к детям (шкала предъявлялась и матерям, и дочерям); отдельно нами фиксировался «репродуктивный совет» матерей – сколько детей они посоветовали бы иметь своей дочери.

На первом этапе исследования анализировались установки дочерей на число и пол детей.

Результаты анкетирования показали, что наиболее предпочтительным числом детей у опрошенных молодых женщин являются двое. Анализ установок дочерей на число детей в зависимости от количества родных братьев и сестер выявил тот факт, что лишь незначительное количество респондентов высказали пожелание иметь детей больше, чем было у их родителей. Исключение составили дочери из однодетных семей.

Преобладающей установкой на пол ребенка является установка на рождение девочки (так как наша выборка состояла из женщин). Этой установке соответствуют психологические мотивы, указываемые респондентами (девочки эмоционально ближе к матери, девочек легче воспитывать и т. п.). Респонденты, ориентированные на рождение мальчика, объясняют свое предпочтение и психологическими, и социальными, и экономическими мотивами.

Следует отметить, что в другом исследовании репродуктивных установок – девушек – студенток экономического факультета СПбГУ (проведенном нами в 2001 г.) – выявилось некоторое преобладание ориентации на рождение мальчиков. Вероятно, эти особенности репродуктивных установок можно объяснить определенной спецификой психологических особенностей студенток, обучающихся экономике (большая ориентация на успешность жизни и престиж).

Преобладание установок на девочек в нашей выборке 1998 г. подтверждается рядом отечественных и зарубежных исследований, выявивших тот факт, что ориентация на сыновей потеряла ведущую роль среди населения европейской части, поскольку главной стала ориентация на то или иное число детей в семье (Антонов А. И., 1981; Бойко В. В., 1985).

На следующем этапе нашего исследования были выявлены связи между отношением матерей к семейной жизни, их воспитательными позициями, с одной стороны, и установками на число детей и ориентированностью на детей у их взрослых дочерей – с другой.

На основе анализа результатов корреляционного анализа было установлено, что вспыльчивость, раздражительность матери отрицательно связаны с репродуктивными установками дочерей (то есть с установками на число детей в будущей семье). Вероятно, недоверие и неуверенность дочери в том, что она важна для матери, любима ею, вызываемые неуравновешенностью и нервозностью отношений с матерью, могут привести дочь к мысли, что дети – источник неблагополучия и помеха в семейной жизни.

Неожиданным является тот факт, что считающийся обычно предпочтительным демократический стиль воспитания детей отрицательно связан с репродуктивными установками дочерей. Это может быть вызвано его оборотной стороной: отсутствием четких требований, а также определенности в отношении к жизненным явлениям при воспитании (может способствовать тому, что у дочери не будут в достаточной степени сформированы реальные и стабильные ориентиры в жизни, ценности и установки, в том числе репродуктивные).

В то же время стили родительского воспитания, трактуемые методикой PARI как «Излишняя строгость, суровость матери», «Вмешательство в мир ребенка», приводят к ориентированности на детей у дочерей. Возможно, именно пристальное внимание и интерес к жизни дочери, стремление знать о ней больше вызывают у последней ответный интерес к детям. Об этом косвенно свидетельствует положительная связь между признаками «Чрезмерное вмешательство в мир ребенка» у матерей и показателями шкалы отношения к детям их дочерей «Всегда интересно наблюдать за детьми».

Положительно связан с репродуктивными установками взрослых дочерей показатель «Репродуктивный совет» их матерей, то есть установки на детность у взрослых молодых женщин формируются во многом на основе представлений их мам. Материнская ориентация на детей также связана с установками на число детей в будущей семье у молодых женщин (то есть чем более ориентированы на детей матери, тем большее число детей желают иметь их дочери).

Важно отметить также, что установки на число детей у дочерей тем выше, чем лучше и свободнее они ощущают себя среди детей и чем выше они оценивают познавательную сторону общения с ними.

Семейные конфликты не только оказывают негативное воздействие на всех членов семьи в момент их протекания, но и, как показали результаты нашего исследования, имеют пролонгированный характер, влияя на отношение уже взрослых дочерей к будущим детям. Чем выше показатель конфликтности в родительской семье, тем меньше в ней детей и тем меньше степень ориентированности на детей уже взрослых дочерей. Это перекликается с данными А. И. Антонова, полученными при исследовании московских семей (Антонов А. И., 1987).

Семейные конфликты в родительских семьях, по данным настоящего исследования, оказались положительно связаны еще и с таким показателем шкалы отношения к детям (ШОД) у взрослых дочерей, как «Дети часто не отвечают теплом и благодарностью на заботу родителей». Возможно, это связано с тем, что, переживая по поводу возникающих в семье разногласий, дочь может принять вину за напряженность в семье на себя.

Исследование показало, что чрезмерная забота и опека, установление зависимости в отношениях между матерью и дочерью могут сделать дочь безынициативной, несамостоятельной в мыслях и делах, инфантильной. Чем выше значения по этому показателю у матерей, тем меньше степень ориентированности на детей у дочерей.

Строгий стиль воспитания положительно коррелирует с двумя важными показателями, характеризующими позитивную степень ориентированности дочерей на детей («Рождение и воспитание детей – главное в жизни женщины» и «Когда возникает неприятность, дети подают надежду»). В конечном итоге строгий стиль воспитания в целом положительно связан с ориентированностью на детей у дочерей.

Исследование выявило, что в процессе семейной социализации формирование установок детности происходит в значительной мере и под влиянием того, насколько мать принимает свою роль в семье. Если женщина (мать семейства) неудовлетворена ролью хозяйки дома (из-за того, что она не имеет возможности для реализации личных интересов, чрезмерно, по ее мнению, загружена работой по дому), у дочерей формируется представление, что дети не только не значимы для матери, но и являются как бы лишними в семье. В итоге, по данным корреляционного анализа, неудовлетворенность матерей ролью хозяйки дома отрицательно связана с показателем шкалы отношения к детям у взрослых дочерей. Таким образом, непринятие матерями своей женской роли в семье приводит к формированию пессимистического взгляда на детей у молодых женщин, вышедших из таких семей. Ощущение самопожертвования в роли матери, постоянное напоминание, явное или скрытое, о жертвах, которые она приносит семье и детям, в частности, связано с представлениями дочерей, что уход за малышом требует слишком больших усилий и что дети часто не отвечают теплом и благодарностью на заботу родителей.

В исследовании установлено, что негативная позиция матери по отношению к контактам ребенка с внешним миром положительно коррелирует с оценкой дочерьми показателя ШОД «Часто бывает трудно сдерживаться в обращении с детьми». Вероятно, такая закономерность проявляется из-за того, что стремление родителей ограничить внешнее влияние, защитить ребенка от внесемейного воздействия приводит к трудностям его адаптации как в коллективе сверстников, так и среди взрослых; у него могут быть в недостаточной степени сформированы навыки общения и поведения с окружающими людьми.

В то же время показатель «Сверхавторитет родителей» как проявление материнского стиля воспитания положительно связан с представлением взрослых дочерей из таких семей, что рождение и воспитание детей – главное в жизни. Скорее всего, такая закономерность связана с тем, что обычно те семьи, в которых родители придают своей роли исключительное значение и добиваются почтения детей к себе, представляют собой тип семьи с традиционным укладом. В этих семьях рождение и воспитание детей, послушание, уважительное отношение младших к старшим являются нормами и ценностями, которые прививают ребенку с детства. Четкие ориентиры в жизни, заложенные в таких семьях, способствуют формированию позитивной установки по отношению к будущей семье и детям.

Наличие родных братьев и сестер в родительской семье оказывает несомненное влияние на формирование ориентированности на детей. В нашем исследовании на третьем этапе анализировались репродуктивные установки дочерей, различающихся между собой по наличию (отсутствию) родных братьев и сестер. Оказалось, что среднее желаемое число детей у девушек:

• единственных в родительской семье – 1,7;

• имеющих родных братьев и сестер – 2,6.

Потребность иметь родных братьев и сестер у не имеющих их дочерей и положительное отношение к своей позиции неединственного ребенка в семье у дочерей, имеющих сиблингов, способны, на наш взгляд, оказывать влияние на формирование репродуктивных установок на число детей. Сравнение установок на число детей по критерию Манна – Уитни показало, что репродуктивные установки на число детей тех девушек, которые хотели бы иметь родных братьев и сестер (независимо от того, имеются они или нет), выше, чем установки тех, кто не хотел бы их иметь: другими словами, те люди, которые хотели бы иметь брата или сестру, ориентированы и на рождение большего числа детей.

Анализ первичных статистик и сравнение средних величин по критерию Стъюдента показал, что девушки, имеющие родных братьев и сестер:

• выражают более высокую степень ориентированности на детей, чем дочери, единственные в семье;

• однако полагают, что супруги, имеющие детей, упускают возможность для других радостей и считают, что дети всегда отнимают какую-то важную часть жизни;

• менее склонны считать, что рождение и воспитание детей – главное в жизни женщины.

Таким образом, дочери, происходящие из двухдетных и трехдетных семей, критичнее оценивают место детей в семейной жизни и в жизни женщины, поскольку, имея реальный опыт повседневного общения с братьями и сестрами, сталкиваются на практике с теми трудностями, которые возникают при воспитании детей. Более высокие установки на число детей и степень ориентированности на детей этих молодых женщин, по-видимому, отражают репродуктивные ценности и нормы, сформированные в их семьях.

Подводя итоги исследования, можно заключить, что воспитательная позиция матери, ее отношение к семейной жизни и своей роли в семье, ее ориентированность на детей оказывают значительное влияние на формирование репродуктивных установок и ориентированности на детей у их дочерей, что проявляется у них уже в зрелом возрасте. Семейная конфликтность отрицательно влияет на формирование репродуктивных установок дочерей, вышедших из этих семей. По данным настоящего исследования, наличие сиблингов в родительской семье положительно связано с репродуктивными установками на число детей в будущей семье у взрослых дочерей, несмотря на то что последние реалистично оценивают трудности, связанные с воспитанием детей.

А. И. Антоновым еще в 1980-е гг. было установлено, что число детей в первичном семейном окружении, где вырастает ребенок (сюда входит не только число собственных братьев и сестер, но и число детей в семьях друзей ребенка, соседей и знакомых), является важным моментом в формировании представлений о подобающем размере семьи, усваиваемом в качестве определенных норм поведения.

Вступление в брак вновь модифицирует наличную систему репродуктивных установок в соответствии с новой социальной и психологической обстановкой, в которой оказывается личность. Согласование репродуктивных установок супругов в ходе изменения семейного состояния образует еще одну стадию процесса формирования установок. Репродуктивные установки, обладая высокой устойчивостью, с трудом поддаются изменению. Вместе с тем допускается принципиальная возможность изменения репродуктивных установок.

В исследовании «Вильнюс-76», проведенном под руководством А. И. Антонова, изучалось совпадение репродуктивных ориентаций мужей и жен. Расхождение мнений супругов оказалось значительным. Даже по ожидаемому еще числу детей в семьях, закончивших формирование и состоящих к тринадцатому году брака из 54 % двухдетных и 38 % однодетных, несовпадение мнений составило 30 % (от 184 пар). Выяснилось, что мужья хотят иметь детей сильнее, чем жены.

Вероятно, применительно к 1990–2000 гг. это расхождение не было уже столь резким, так как в настоящее время часто мужчины ограничивают реальное число детей в семье из-за материальных трудностей (практической невозможности содержать более одного ребенка).

Интересно сопоставление числа детей в семье и удовлетворенности браком. В. А. Сысенко, выделив группы семей с полярными характеристиками взаимоотношений, установил, что в группе с хорошими взаимоотношениями имелось 1,88 ребенка и среднее ожидаемое число детей составляло 2,23, тогда как в группе с плохими взаимоотношениями эти цифры были соответственно 1,33 и 1,79 ребенка. Среди конфликтных семей преобладают однодетные, что свидетельствует о неустойчивости и напряженности супружеских отношений в малодетных семьях. Интересно, что среди трехдетных семей вообще не оказалось конфликтных, и ответы на прямые вопросы по отдельным аспектам взаимоотношений обнаруживают прямую связь со степенью сплоченности.

Для сплоченных семей характерна ориентация на рождение и воспитание детей (она на первом месте в сравнении с четвертым местом у конфликтных семей и по величине показателя в пять раз значимее). Ориентация на свободное времяпрепровождение отличает конфликтные семьи, причем ориентация на воспитание детей у них слаба.

По мнению А. И. Антонова, многодетная (среднедетная) семья богата разнообразными связями среди детей: между старшими и младшими, братьями и сестрами. Это имеет большое значение для формирования личности и подготовки подрастающего поколения к участию в социальной деятельности, в том числе к выполнению супружеских и родительских ролей.

Именно поэтому оптимальная величина малой группы (5–7 человек) может рассматриваться как оптимальная и для семьи, но только с одной поправкой. Поскольку многодетная семья перестала быть объективно необходимой по критерию воспроизводства населения, следует говорить о семье, состоящей из 5–6 человек (трех– или четырехдетной, то есть о семье среднедетной). Несомненно, что и с демографической точки зрения, и с социально-психологической малодетная семья не является удовлетворительной. Даже в самой полной своей форме она представляет группу из четырех человек, образованную не из двух групп, а из двух пар – родителей и детей.

Потеря качества коллектива, групповой целостности в малодетной семье особенно разительна при сравнении двухдетной семьи с трехдетной: число коммуникативных связей с рождением третьего ребенка увеличивается в два раза – с 6 до 12. Существуют структурные различия основных типов полной нуклеарной семьи в зависимости от ее величины по числу детей. Причем структурные сдвиги определяются полнотой представительства в каждом из основных типов и видов семьи всего набора внутрисемейных ролей (12 ролей), описывающих взаимоотношения родителей и детей. Наиболее комплектной с этой точки зрения оказывается среднедетная семья, всегда некомплектной является малодетная семья. Наличие только двух супружеских ролей – мужа и жены – характерно для условного типа семьи – бездетной. Только семья из шести человек, где два сына и две дочери, является комплектной, то есть имеется полный набор ролей: муж, жена, отец, мать, сын, дочь, брат, сестра. В двухдетных семьях с детьми, не различающимися по полу, число ролей семь, так как каждый из двух братьев может сказать о себе, что у него есть брат, а не братья (то же в отношении сестер). Обращает на себя внимание также и скудость ролевых структур в малодетной семье, что приводит к выпадению целой «связки» из системы родственных уз (Антонов А. И., Медков В. М., 1987).