Текст книги "Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня"

Глава 19
Глобализация и конкуренция за размещение производительных сил

До сих пор мы занимались в основном проблемами международной торговли товарами. Однако не только товары, но и такие производственные факторы, как капитал и труд, являются мобильными, перемещаясь по всему миру. В первую очередь сегодня это относится к капиталу, который может почти по собственному усмотрению менять свое место приложения из одной страны в другую. Но и рабочие сегодня необязательно привязаны к своей родине, когда отправляются на поиски работы. Это относится прежде всего к тем из них, которые получили хорошую профессиональную подготовку. Мы еще увидим, что именно мобильность рабочей силы создает проблемы, которые не возникают при торговле только товарами.

Рассмотрим вначале последствия международной мобильности капитала. Большинство представителей классической политэкономии считали, что международное движение капитала полезно как для страны его происхождения, так и для страны-получателя. При каких условиях, например, немецкий капитал будет инвестироваться в США? Очевидно, что это произойдет только тогда, когда там можно будет получить больший доход на капитал, чем в Германии. То есть в таких случаях немецкие сберегатели, размещая свои деньги за рубежом, а не дома, поступают совершенно правильно. Но и США оказываются в выигрыше, поскольку в результате притока капитала у них появляются дополнительные инвестиции и создаются новые рабочие места. Таким образом, кажется, что в выигрыше оказываются обе страны.

С точки зрения классиков мобильность капитала повышает экономическое благосостояние всех стран, так как с точки зрения международного разделения труда не вызывает никаких возражений, когда капитал постоянно перемещается туда, где его доходность является максимальной. Однако и Адам Смит, и Давид Рикардо, и Джон Стюарт Милль лишь вскользь затронули эту проблему, поскольку в начале XIX столетия капитал был еще не столь мобилен, как в наше время. В то время основные потоки капитала шли из европейских стран в их колонии. Отметим, что риски зарубежных инвестиций тогда были очень высоки, к тому же существовали законодательные ограничения для вывоза и ввоза капитала в отношениях между странами, прошедшими период индустриализации. Такие меры контроля над движением капитала, сохранившиеся до настоящего времени даже внутри Европы, представляют собой значительное препятствие для международного движения капитала.

В действительности мобильный капитал отнюдь не столь беспроблемен, как это может показаться на первый взгляд. Еще Адам Смит понял, что мобильность капитала приводит к изменениям в распределении доходов в странах, затронутых этим перемещением. Так что мы опять, возможно, сталкиваемся с ситуацией, в которой во всех участвующих странах есть как выигравшие, так и проигравшие, точно так же, как это имеет место при чисто товарном обмене.

Проиллюстрируем эти взаимосвязи на нашем примере немецкого экспорта капитала в США. В качестве причины экспорта мы назвали более высокую доходность на вложенные деньги в США. Если в результате возникает соответствующий поток капитала из Германии в Америку, то в какой-то момент процентная ставка в США должна снизиться, в то время как в Германии она начнет расти. Очевидно, что тогда предложение капитала в Германии уменьшится, в то время как в США оно будет постоянно увеличиваться.

Но и это еще не всё. Также изменятся ставки заработной платы в обеих странах, причем в противоположном направлении по отношению к изменению процентных ставок. Это означает, что приток капитала из Германии в США порождает тенденцию понижения уровня заработной платы в Германии, в то время как в США он будет расти. Когда мы говорим о тенденции, то понимаем под этим, что этот эффект может быть нивелирован влиянием других факторов, например техническим прогрессом. Тем не менее главная проблема здесь сразу же становится явной. Очевидно, что отток капитала за границу не совсем отвечает интересам наемных работников соответствующей страны, так как в результате возникает угроза сокращения рабочих мест, при этом оставшиеся рабочие места могут стать менее производительными, чем в том случае, если бы капитал остался в стране. Оба эффекта могут означать, что наемные работники страны – экспортера капитала будут вынуждены пойти на уступки при обсуждении вопросов величины заработной платы, чтобы сохранить свои рабочие места.

Исходя из сказанного выше, становится понятно, почему феномен так называемой глобализации финансовых рынков порождает столь много страхов. В век компьютерных технологий и интернета для вкладчика капитал не существует никаких препятствий для того, чтобы за несколько секунд перевести свои сбережения из одной страны мира в другую. Тем более транснациональные концерны имеют почти неограниченные возможности по своему усмотрению перераспределить свои инвестиции в те страны, где можно получить максимальную доходность на вложенный капитал. Поэтому особенно в европейских странах большую озабоченность вызывает опасность того, что в долгосрочной перспективе им не удастся сохранить высокий уровень заработной платы и социального обеспечения.

Международная конкуренция за места размещения производительных сил действительно сегодня является в первую очередь конкуренцией стационарных производственных факторов за мобильные производственные факторы, особенно за капитал. В отличие от XIX в. в нашем современном мире технические знания в принципе доступны во всех странах мира. Точно такой же автомобильный завод, который создает в Германии рабочие места, вообще говоря, можно построить где-нибудь в другом месте. Поскольку одновременно капитал сегодня гораздо более мобилен, чем раньше, почти все зависит от того, насколько благоприятные инфраструктурные условия будут созданы для него в соответствующей стране.

Чтобы сделать этот вывод более наглядным, представим себе, что каждая страна в отдельности – это остров, который не могут покинуть находящиеся на нем наемные работники. Далее, сравним международный капитал с полезным животным-амфибией, которое может плавать от одного острова к другому, например с тюленем. Задача жителей острова будет теперь заключаться в том, чтобы создать оптимальное поголовье тюленей на их острове. Они могут это сделать, сами выращивая тюленей или приманивая чужих тюленей, проплывающих мимо. В обоих случаях они должны будут позаботиться о том, чтобы тюлени всегда имели достаточно корма и чтобы они в целом комфортно чувствовали себя их острове. Иначе проплывающие мимо острова звери не обратят на него никакого внимания, а существующее на острове стадо тюленей со временем просто погибнет. При этом жители острова ни при каких условиях не должны насильно удерживать тюленей. Так как тюлени ничто так не переносят, как несвободу, тем более тогда, когда эта несвобода вдобавок ко всему связана с плохими условиями жизни.

Точно так же обстоит дело с международным капиталом. С одной стороны, он требует достаточно высокого уровня доходности, а с другой стороны, он должен быть уверен, что сможет покинуть соответствующую страну, если существующий уровень доходности больше не будет его устраивать. Иногда выдвигают требования, чтобы в стране, по крайней мере, остался тот капитал, который был в ней произведен, чтобы он создавал новые рабочие места. С одной стороны, такие требования можно понять, однако они достаточно наивны. Собственников капитала можно побудить делать инвестиции в стране только тогда, когда они могут рассчитывать на достаточную доходность.

В то же время было бы заблуждением верить в то, что в этих целях необходимо постоянно снижать уровень заработной платы и социального обеспечения. Тем более нет никакой необходимости снижать ставки заработной платы в промышленно развитых странах до уровня развивающихся стран, чего иногда опасаются. Ведь инвестиционные условия также зависят от других факторов, таких как, например, профессиональная подготовка наемных работников, состояние дорог и другой инфраструктуры, и не в последнюю очередь от социально-политической стабильности в стране. А какую пользу может представлять для иностранных инвесторов низкий уровень заработной платы, если одновременно в этой стране отсутствуют хорошо подготовленные работники или они ненадежны, если в ней происходят забастовки и политические волнения? Ведь даже тюлени в нашем примере с островом захотели бы, чтобы у них были бы не только пища, но и все остальные условия, необходимые для нормального существования.

В этом отношении большнство старых промышленно развитых стран имеют очевидные преимущества перед их новыми конкурентами на мировых рынках. У них имеются хорошо развитая инфраструктура, квалифицированная рабочая сила и стабильные экономические и политические рамочные условия. Чем заботливее они будут хранить и приумножать эти преимущества, тем меньше у них будет оснований для беспокойства в связи с возможным оттоком капитала.

К сказанному следует добавить еще одно чрезвычайно важное соображение. Интернациональный капитал – это не раз и навсегда данная величина. Здесь не действует принцип, согласно которому финансовые потери одной страны неизбежно оборачиваются точно таким же выигрышем для другой. Величина капитала в мире увеличивается по мере того, как более рентабельными становятся инвестиционные возможности. Рост благосостояния динамично развивающихся экономик также со временем создает возможность для постоянного увеличения сбережений. Поэтому рано или поздно они смогут удовлетворять бóльшую часть потребности в капитале за счет собственных сбережений или даже стать экспортерами капитала. Так что подобно международной конкуренции на товарных рынках международная конкуренция за наиболее благоприятные места размещения производительных сил вовсе не является «игрой с нулевой суммой». На практике в долгосрочной перспективе она действительно выгодна всем участвующим в ней странам!

При этом, однако, важно обеспечить, чтобы поступающий в страну капитал был инвестирован с максимальной эффективностью, а не растрачен, например, на финансирование краткосрочного потребительского спроса. К сожалению, экономическая история дает нам много примеров такого рода. Причем они касаются отнюдь не только развивающихся стран или восточноевропейских государств, которые после краха социалистической системы взяли курс на реформирование своих экономик. Даже такая зрелая промышленно развитая страна, как США, в начале 80-х годов прошлого столетия преимущественно использовало импортируемый капитал в целях финансирования государственных бюджетных расходов вместо создания новых инвестиционных проектов и рабочих мест. Это был период так называемого двойного дефицита в США, т. е. одновременно дефицита платежного баланса и государственного бюджета. Только после принятия решительных мер по оздоровлению государственных финансов во второй половине 80-х годов в США вновь начался сильный рост занятости.

Не следует поэтому сожалеть о мобильном характере капитала. Его мобильность можно даже рассматривать как целительное принуждение к началу разумной экономической политики в собственной стране. Точно так же, как конкуренция предприятий препятствует застою и бесхозяйственности, конкуренция за места приложения капитала заставляет правительства в их экономической политике уделять то внимание инвестициям и рабочим местам, которое они действительно заслуживают.

Обратимся теперь к проблеме миграции людей между странами. Не только капитал со временем приобрел высокую мобильность, но и в определенной мере рабочая сила. Так, внутри Европейского союза устранены почти все юридические препятствия, которые в прошлом мешали, например, французам работать в Германии. Кроме того, внутри ЕС сегодня можно свободно выбирать место жительства. В других частях мира мы можем наблюдать сходные процессы, направленные на то, чтобы сделать более прозрачными межгосударственные границы для людей, ищущих работу. Таким образом, единственным полностью немобильным производственным фактором остаются только земля и уже построенные на ней здания и производственные объекты; не случайно о них говорят как о недвижимости.

В целом миграция трудовых ресурсов происходит по тем же законам, что и движение капитала, и имеет аналогичные экономические последствия. Когда, например, португальские каменщики приезжают в Германию, уровень заработной платы на немецких стройках в долгосрочной перспективе будет понижаться, в то время как в Португалии он вырастет. Португальцы приедут в Германию только в том случае, если здесь уровень заработной платы будет выше, чем в Португалии. В результате будет происходить выравнивание уровней заработной платы в обеих странах, так что в конечном счете они полностью сравняются где-то на среднем уровне.

Однако по причинам привязанности к родным местам и языковых различий международная мобильность рабочей силы носит ограниченный характер. То есть выравнивание уровней заработной платы, как правило, будет не полным. Тем не менее в странах с высокой заработной платой профсоюзы часто протестуют против приезда «чужаков». Они пытаются в своих странах с помощью коллективных договоров поддерживать заработную плату на высоком уровне или даже требуют от законодателей установления минимального уровня заработной платы. Встав на их точку зрения, с такой позицией, вероятно, можно согласиться, но в общеэкономическом отношении она достаточно сомнительна.

Ведь нельзя не видеть, что при снижении заработной платы в строительстве в перспективе будут снижаться цены на собственное жилье и арендная плата за съемное жилье. То есть в этом случае в стране, принимающей мигрантов, будут не только проигравшие, но и выигравшие. В нашем примере это все живущие там люди, кроме строительных рабочих. Кроме того, в числе выигравших, естественно, оказываются сами португальцы, приехавшие на работу в Германию, поскольку здесь они могут заработать больше денег, чем у себя на родине. Правда, с другой стороны, в самой Португалии вырастут заработная плата и цены за услуги в строительном секторе. По крайней мере те португальцы, которые не являются строителями, в перспективе окажутся в проигрыше. Можно ли с учетом всех этих эффектов вывести сальдо, которое однозначно было бы в пользу или против миграции?

Вывести такое сальдо весьма непросто, даже в том случае, если рассмотреть в целом благосостояние обеих стран. Хотя в нормальном случае и следует исходить из того, что миграция рабочей силы в страну с наиболее высокими ставками заработной платы полезна, поскольку прибывшая рабочая сила, очевидно, внесет максимально большой вклад в общественный продукт этой страны. Однако при этом необходимо учитывать ряд других эффектов применительно к уровню благосостояния, которые автоматически не отражаются на величине ставок заработной платы. Так, например, в местах массового проживания мигрантов могут возникнуть отрицательные эффекты высокой плотности населения в виде чрезмерной нагрузки на окружающую среду и существующую инфраструктуру. И наоборот, в районах оттока населения возможно снижение доходов на душу населения, в результате чего в конечном счете произойдет полное обнищание населения соответствующих регионов.

Проблема заключается в том, что такие процессы могут начаться и тогда, когда, с общеэкономической точки зрения, они не имеют никакого смысла. Предположим, что в стране, принимающей мигрантов, проживает оптимальное для ее размеров количество людей, которые по этой причине имеют возможность обеспечить себе максимально высокий жизненный уровень. В стране, поставляющей рабочую силу, наоборот, население, возможно, недостаточно велико, чтобы достичь оптимальной степени разделения труда. Соответственно жизненный уровень в ней ниже, чем в стране, принимающей мигрантов, так что для жителей этой страны существуют сильные мотивы для миграции.

Если в нашем примере действительно начнется миграция, то она вызовет снижения уровня жизни в обеих странах! Поскольку тогда в стране, принимающей мигрантов, население вырастет настолько, что поддержание прежнего высокого уровня жизни станет невозможным, в то время как в стране, поставляющей рабочую силу, обеспечить оптимальное разделение труда станет еще сложнее.

Так что вполне может случиться, что миграция рабочей силы с общеэкономической точки зрения приведет к снижению уровня благосостояния, хотя с точки зрения рабочих-мигрантов она окажется выгодной. Такая ситуация, впрочем, может возникнуть не только в стране в целом, но и в ее отдельных регионах, так что политические меры межрегионального выравнивания экономически вполне могут быть обоснованны.

В конкретном случае, однако, все будет зависеть от характера миграции. Когда, например, в 60-е годы прошлого столетия в Германии возникла нехватка низкоквалифицированной рабочей силы, разумной мерой оказалось привлечение в страну трудовых мигрантов, «гастарбайтеров», из Италии, Греции и Турции. Позднее, когда безработица среди низоквалифицированных рабочих в Германии резко выросла, такая политика была бы, напротив, весьма проблематичной. В то же время для Германии все еще может быть выгодно привлекать на работу, например, высококвалифицированных врачей или рабочих. Многие страны ставят прием иностранных рабочих в зависимость от того, насколько их квалификация востребована на их внутреннем рынке труда.

Столь же дифференцированно следует подходить к проблеме миграции в странах, поставляющих рабочую силу. Например, многие развивающиеся страны испытывают большую нехватку квалифицированных специалистов, хотя одновременно у них имеется избыток необученных рабочих. Как правило, именно квалифицированным специалистам присуща высокая мобильность, и многие из них пытаются осесть в промышленно развитых странах с их высоким уровнем жизни. В этой связи также говорят об «утечке мозгов». Под этим выражением подразумевают отток наиболее способных специалистов из бедных стран, где потребность в них также очень высока. Так что, с нашей точки зрения, в интересах стран, поставляющих рабочую силу, было бы сохранение таких высококвалифицированных кадров для собственных нужд.

Если подвести итог из всего сказанного выше, то он будет следующим: миграция рабочей силы порождает гораздо больше проблем, чем мобильность капитала. При определенных обстоятельствах было бы более целесообразно повышать за счет соответствующего притока капитала производительность в более бедных странах, чем провоцировать миграцию значительных групп населения из этих стран в страны с более высоким уровнем жизни.

На решение этой задачи направлена, в частности, деятельность Всемирного банка, который был создан на знаменитой валютно-финансовой конференции в Бреттон-Вудсе, о которой мы расскажем в следующей главе. Всемирный банк работает в соответствии с очень простым принципом, который заключается в том, что банк, с одной стороны, занимает частный капитал на международных рынках, а с другой стороны, сразу же предоставляет его в распоряжение слаборазвитых стран. Смысл этой процедуры состоит в том, что Всемирный банк более кредитоспособен, чем развивающиеся страны, и поэтому может занимать капитал под относительно низкие проценты. Этот процентный выигрыш он просто передает своим странам-должникам, хотя банк и предпринимает меры, чтобы с помощью соответствующих требований обеспечить в этих странах использование полученных средств в производительных целях. Результаты такой процедуры, имея в виду ее эффективность в рамках политики развития, не бесспорны, но в принципе, по-видимому, правильно, что с ее помощью обеспечивается движение капитала, а не миграция людей.

Не в последнюю очередь в вопросах миграции следует учитывать, насколько сравнима в соответствующих странах культурная, религиозная и языковая среда. Чем больше их сходство, тем скорее можно рассматривать миграцию населения в качестве альтернативы для движения капитала и чистому обмену товарами применительно к соответствующим экономикам. В этом смысле свободу передвижения рабочей силы, например, внутри Западной Европы или на территории Северной Америки необходимо оценивать на основе несколько иных критериев, чем миграцию в эти регионы людей, представляющих другие культурные традиции. Этими выводами исчерпывается все то, что можно было бы сказать о миграции населения с чисто экономической точки зрения. Эта проблема все еще продолжает оставаться одной из дискуссионных проблем в экономической науке, а в сфере практической политики она время от времени порождает сильные эмоции. Вероятно, в будущем ее насущность станет еще более очевидной, особенно с учетом различных темпов прироста населения и существенной разницы в уровнях благосостояния в мире. Позднее мы еще вернемся к этим вопросам в связи с рассмотрением пенсионной проблематики.