Текст книги "Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня"

Вернемся еще раз к проблеме защиты прав арендаторов квартир и наемных работников. В спорных случаях юридические критерии принятия решений основываются, как мы видели, с одной стороны, на идее выявления приоритетности благ, а с другой стороны, на намерении защитить якобы более слабого участника рынка. На первый взгляд оба критерия представляются вполне логичными: разве право на жилище на самом деле не является более важным, чем право на получение соответствующего дохода от аренды жилья? И разве в трудовом праве защита отца семейства от увольнения не должна иметь приоритет перед интересом работодателя предоставлять рабочее место наиболее усердному работнику? Слабое место всех этих аргументов состоит в том, что они каждый раз относятся к конкретным случаям. При этом в достаточной мере не учитываются долгосрочные экономические последствия такого регулирования. А ведь именно эти последствия, как правило, отрицательно скажутся на положении тех, кому с помощью такого рода правовых мер хотели бы помочь. Справедливость этого утверждения можно показать как в отношении нашей проблемы сдачи жилья в аренду, так и применительно к трудовому праву.

Как будут владельцы жилья реагировать на юридические нормы, которые, на первый взгляд, создают льготные условия для арендаторов квартир, запрещая расторжение в разумные сроки их договоров аренды даже в случае задолженности по квартирной плате? Очевидно, что такие запреты повысят для социально уязвимых семей риск вообще не найти подходящей жилплощади, поскольку в случае сомнений владелец квартиры скорее сдаст свою квартиру в аренду одинокому состоятельному чиновнику, чем семье рабочего из пяти человек, даже если он сам с пониманием относится к людям, оказавшимся в сложном материальном положении. В результате те, кто пользуется особым расположением законодателей, имея все права на своей стороне, именно поэтому не могут найти для себя квартиру!

Такие же нежелательные последствия имеют место и в сфере трудового права. С проблемами при трудоустройстве часто сталкиваются, например, молодые женщины. Так в Германии беременные женщины имеют особые права, которые предусматривают наряду с невозможностью увольнения с работы также более продолжительное оплачиваемое свободное время. При этом работодатель в ходе собеседования при приеме на работу даже не имеет права поинтересоваться у претендентки, не ждет ли она в скором времени ребенка. И в этом случае экономические последствия принятых правовых решений прямо противоположны желаемым результатам. Женщинам намного труднее найти рабочее место, чем мужчинам, если же им удается его получить, то часто на условиях меньшей заработной платы, что компенсирует работодателю более высокий уровень риска в случае невозможности для женщины выполнять свои профессиональные обязанности.

Как же следует поступать при возникновении такого рода проблем? Если говорить об инвалидах, права которых также защищены аналогичным образом, то немецкое законодательство предписывает предприятиям иметь определенные квоты для трудоустройства людей с ограниченными физическими возможностями. Обсуждается вопрос о введении таких квот применительно к женщинам и молодежи. Так что вполне можно представить себе существование таких же льгот для пожилых работников, для иностранцев и представителей других меньшинств, сталкивающихся со специфическими трудностями на рынке труда. Но в результате кадровая политика на производстве все больше будет ориентироваться на государственные предписания, а не на экономические критерии. Тогда при принятии решений о трудоустройстве или увольнении работника действительная пригодность претендентов на рабочие места будет скорее играть не более чем второстепенную роль, что вряд ли желательно.

Однако существует альтернатива государственным принудительным мерам, регулирующим процедуру трудоустройства работников, которых по каким-либо причинам не хотят принимать на работу. Вместо того чтобы перекладывать риски, связанные с приемом на работу представителей так называемых проблемных групп населения, на бизнес, государство могло бы взять эти риски на себя. В конечном счете защита прав меньшинств является делом всего общества, в финансировании которой должны принимать участие все его члены. Нет никакого смысла в одностороннем порядке обременять этими расходами именно те предприятия, которые трудоустраивают у себя граждан из числа таких проблемных групп.

Например, отпуска по беременности могли бы оплачивать страховые кассы. В результате увеличились бы страховые взносы, но расходы при этом можно было бы более равномерно распределить между всеми предприятиями, а не перекладывать их в основном на предприятия, которые трудоустраивают относительно большое число женщин. Такая мера привела бы к улучшению перспектив на получение работы для женщин, что было бы не только желательно в социально-политическом отношении, но и разумно с точки зрения экономики в целом. Тогда не половая принадлежность, а пригодность к выполнению конкретных производственных заданий решала бы вопрос о том, кто должен получить соответствующее рабочее место.

Более разумные решения можно было бы найти и на рынке жилья, чтобы не идти на поводу у юристов, разработавших во многих странах свои правила аренды. Наиболее элегантным решением было бы то, которое предусматривало бы выплату людям, которым требуется социальное жилье, государственных пособий на его оплату или государственные гарантии для владельцев жилья в случае возможных задержек по оплате аренды. Такие меры одновременно поддержали бы частных арендодателей и создали стимулы для предоставления в целях аренды больших объемов жилой площади без дискриминации отдельных групп квартиросъемщиков. Разумеется, не все проблемы на рынке жилья можно решить столь простым способом. Но всегда следует помнить о том, что только на основе всестороннего анализа всех экономических механизмов возможно в принципе найти долгосрочные и эффективные решения, исключающие нежелательные побочные последствия.

Главный вывод из наших рассуждений заключается в следующем. Тот, кто стремится решить социальные задачи в рамках рыночной экономики, должен использовать силы рынка вместо того, чтобы постоянно противодействовать им. В целях большей наглядности этого вывода можно использовать красивую аналогию из древнегреческих мифов, которую в своих лекциях охотно приводил профессор университета города Тюбингена Йоахим Старбатты. Как не следует поступать, согласно одному из этих мифов, показал нам Сизиф. Как известно, он постоянно пытался закатить на вершину горы тяжелый камень, но тот каждый раз срывался вниз. И так продолжалось из века в век. Все попытки в рамках трудового и жилищного законодательства решать социальные вопросы, противодействуя при этом рыночным силам, вполне можно сравнить с бессмысленной деятельностью Сизифа.

Правильно поступил, если следовать аналогиям Старбатты, древнегреческий герой Геракл. Один из двенадцати подвигов, которые Геракл должен был совершить, состоял в том, чтобы вычистить авгиевы конюшни, при этом всего за один день. Для этого не хватило бы даже нечеловеческой силы, которой обладал герой. Однако он был не только силен, но и умен. Геракл направил в авгиевы конюшни два речных потока, которые и выполнили за него всю работу.

Другими словами, Геракл использовал силы природы, вместо того, чтобы вести с ними бессмысленную борьбу, как этот делал Сизиф. Точно так же должно поступать и государство, если оно ставит перед собой социальные цели. Правильно определив направление развития, оно создаст условия, при которых рыночные силы сделают за него бóльшую часть необходимой работы.

Экономисты говорят в этой связи о рамочной политике. Под ней понимают создание таких рамочных условий и стимулов для частной деятельности, благодаря которым она почти автоматически приводит к желаемым результатам. Это не всегда просто сделать. Для этого прежде всего необходимо хорошо знать законы рынка. Поэтому на первом месте в рамочной политике всегда стоит тщательный анализ рыночных сил, особенно анализ их долгосрочного воздействия и их возможных нежелательных побочных эффектов. Только на такой основе можно вообще представить себе успешную экономическую политику.

Глава 28
Государство всеобщего благосостояния и безработица

Устойчивая безработица в промышленно развитых странах Запада породила у многих политиков чувство уныния. Кое-кто даже заговорил о конце «трудового общества», имея в виду, что объем имеющейся работы ограничен и более недостаточен, чтобы обеспечить рабочими местами растущее население. Иногда вину за это возлагают на научно-технический прогресс, следствием которого якобы является все большее замещение человеческого труда машинами.

Мы уже анализировали подобного рода страхи так называемой технологической безработицы, констатировав при этом, что они, по сути, безосновательны. Напротив, научно-технический прогресс увеличивает наше благосостояние и наши доходы, создавая в перспективе больший спрос и новые возможности для обеспечения занятости. Лишь в краткосрочном периоде вследствие технологических сдвигов могут возникнуть проблемы занятости, ограниченные отдельными отраслями и предприятиями. Но такова уж цена динамично развивающегося рынка. Можно пойти еще дальше, указав на то, что без научно-технического прогресса увеличение доходов работников было бы невозможно, тем более при растущем населении.

Следует также отметить, что сегодня далеко на все потребности людей удовлетворены в необходимой мере, и по этой причине не существует избыточных производственных мощностей, о чем так часто говорят. Этот факт никак не соответствует действительности, так как в противном случае едва ли можно было объяснить, почему профсоюзы каждый год выдвигают требование повышения заработной платы для своих членов. Помимо этого в мире в целом объем еще неудовлетворенных потребностей значительно превышает тот уровень, который нам бы хотелось иметь. Так, по некоторым данным, в мире насчитывается 800 млн человек, которые фактически голодают. Очевидно, непросто запустить в соответствующих странах процессы экономического роста, чтобы трансформировать их потребности в обеспеченный покупательной способностью спрос. Тем не менее повсеместная нехватка благ в этих странах однозначно опровергает тезис о том, что в мире заканчивается работа.

Поэтому было бы неверно пытаться решить проблемы занятости в промышленно развитых странах за счет сокращения продолжительности рабочего времени. Такая мера лишь распределит безработицу среди большего числа людей: вместо одного полностью безработного человека мы получили бы двух частично безработных. Это было бы разумно, если бы эти люди так или иначе хотели работать в режиме неполного рабочего дня, например по семейным обстоятельствам. Но для решения таких вопросов требуются не законодательные или связанные со ставками заработной платы меры принуждения, а создание достаточно гибких условий организации труда.

Любые меры, которые, так или иначе, сводятся к принудительному сокращению рабочего времени, – не более чем очковтирательство. Статистически выявленное количество безработных, возможно, таким образом, даже несколько уменьшилось бы. Однако реальная проблема, т. е. несоответствие между числом желающих получить работу и предложением рабочих мест, продолжала бы существовать в прежнем виде. Более того, сокращение рабочего времени без соответствующего снижение уровня заработной платы работников еще больше обострит эту проблему. Ведь такая мера только приведет к удорожанию единицы рабочего времени, что неизбежно вызовет дальнейшее сокращение еще большего количества рабочих мест.

В чем же причина увеличения безработицы, начиная с 70-х годов прошлого столетия, во многих странах мира? Отвечая на этот вопрос, прежде всего, необходимо отказаться от представления, будто бы в рыночной экономике в буквальном смысле слова существует полная занятость всех потенциальных работников. Это невозможно уже по той причине, что структурные изменения постоянно приводят к потере рабочих мест на отдельных предприятиях и в отдельных отраслях, одновременно создавая новые рабочие места на других предприятиях. Вследствие этого определенное число людей постоянно находится в поисках работы.

Такую неизбежную безработицу также называют фрикционной безработицей или, используя выражение Милтона Фридмена, естественным уровнем безработицы. В зависимости от того, насколько безболезненно происходит структурная перестройка в экономике, этот уровень составляет не более 1–3 % экономически активного населения. Поскольку каждый работник в отдельности, как правило, не имеет работы только в течение небольшого промежутка времени и, кроме того, имеет право получать в это время пособие по безработице, такая ситуация не создает чрезмерных социальных проблем.

Иначе обстоит дело в случае так называемой циклической безработицы. Она может быть весьма значительной, угрожая экономическому развитию страны в целом, о чем мы уже говорили. Против нее существует только одно эффективное средство, а именно последовательная денежно-кредитная и налогово-бюджетная политика, направленная на то, чтобы в кратчайшие сроки предотвратить еще большие колебания конъюнктуры.

Однако большинство проблемы занятости в промышленных странах имеют иную природу. Это видно хотя бы из того, что, например, в Германии с 70-х годов прошлого столетия безработица во всех экономических циклах сохраняет повышательную тенденцию. В этом случае также говорят о постоянной безработице, которую невозможно устранить с помощью методов кейнсианской политики спроса. Этот вид безработицы создает особенно серьезные проблемы, в том числе по социальным соображениям, так как бóльшая часть таких безработных не имеет работы более одного года, а некоторые из них просто потеряли надежду получить новое рабочее место. В конце 90-х годов прошлого столетия в Германии число таких длительно безработных людей составляло до 40 % всех безработных.

Существуют три основные причины высокого уровня постоянной безработицы. Одну из них мы уже рассмотрели в разделе о техническом прогрессе и связанных с ним структурных изменениях. К сожалению, они происходят далеко не всегда достаточно гладко. Каким образом безработный рабочий-судостроитель с севера Германии может получить работу на фабрике по производству компьютеров на юге страны? Даже если он согласен сменить место жительства, остается проблема несоответствия его квалификации требованиям нового рынка труда.

Таким образом, вполне может случиться, что одновременно происходит увеличение количества вакансий и числа безработных, поскольку они не соответствуют друг другу! В этом случае говорят о структурной безработице. Со временем эта проблема становится все острее, что можно увидеть на кривой Бевериджа, названной так по имени английского экономиста и политика Уильяма Бевериджа (1879–1963). Эта кривая, которая изображает зависимость между числом безработных и количеством незанятых рабочих мест, в последние десятилетия применительно к анализу ситуации во многих странах сместилась наружу. То есть при данном количестве вакансий число безработных увеличилось, что со всей очевидностью указывает на обострение проблемы уравновешивания спроса и предложения на рынке труда.

Рис. 28.1. Движение вдоль кривой Бевериджа влево или вправо описывает только циклические колебания. Если же вся кривая смещается на северо-восток, этот факт указывает на то, что безработица становится застойной.

Именно феномен структурной безработицы побуждает многих экономистов потребовать большей гибкости на рынках труда. По этому поводу был предложен целый ряд мер, которые в основном были взяты из арсенала экономической теории предложения.

Так, например, было предложено, чтобы различия в уровнях заработной платы между отдельными регионами и предприятиями учитывали меняющуюся ситуацию на товарных рынках. Уровень заработной платы на верфях не должен был повышаться столь же сильно, как и в компьютерном производстве. А на востоке Германии, где безработица особенно сильна, заработная плата должна была бы быть ниже, чем на западе страны. Такие меры позволяют решить сразу две задачи. Во-первых, у работников появляется стимул своевременно переучиваться на другие профессии, не дожидаясь, пока они окажутся без работы. И во-вторых, более низкая заработная плата привлекает в проблемные регионы капитал и создает для людей новые рабочие места, так что им теперь нет необходимости менять постоянное место проживания.

Все эти меры, однако, нельзя признать достаточными. Также необходимо создать для работников достаточные стимулы и возможности для повышения своего профессионального образования, а при необходимости – для получения новой специальности.

При этом следует отметить, что такие меры постоянно встречают сопротивление. Так, в XIX столетии владельцы гужевых повозок выступали против строительства железных дорог, а в более позднее время высококвалифицированные наборщики с большим нежеланием восприняли внедрение в типографском производстве компьютерных наборных машин. Ожесточенные столкновения по всем этим вопросам, слава богу, остались в прошлом. Но и сегодня работникам ежедневно приходится иметь дело с огромным количеством мелочей, связанных с необходимостью освоения новых специальностей и с меняющимися профессиональными требованиями.

От этого никуда не уйти, однако можно и нужно помочь этим людям в решении всех этих задач. Особую роль призвана сыграть так называемая активная политика трудового рынка. Под этим выражением понимают меры по повышению профессиональной квалификации и другие меры помощи в интеграции на рынке труда. В большинстве стран эти меры уже предлагают службы по трудоустройству. Эффективность этих мер часто вызывает сомнение, и нередко в конечном счете они не спасают данного конкретного человека от безработицы. Тем не менее в той мере, в какой речь идет о ликвидации структурной безработицы, активная политика рынка труда в принципе представляется правильным подходом к решению проблемы. Во всяком случае, она значительно эффективнее простой выплаты пособия по безработице.

Рассмотрим теперь две другие причины застойной безработицы. Обе они связаны с уровнем заработной платы, хотя и по-разному, и на первый взгляд даже противоречивым образом.

Отметим сначала, что существует группа низкоквалифицированных безработных, которые иногда даже вообще не имеют никакой специальной подготовки. Их используют для выполнения самых простых работ, за которые они соответственно получают невысокую заработную плату. В СЩА их называют «работающими бедняками». Иногда они подрабатывают где-нибудь в других местах, например официантами или мойщиками автомашин, чтобы как-то свести концы с концами. Тем не менее их финансовое положение незавидно, их социальная обеспеченность в случае болезни или при наступлении старости оставляет желать лучшего.

В большинстве континентальных европейских стран такая ситуация рассматривается как неприемлемая. Например, немецкая система социальной поддержки гарантирует каждому человеку минимальный стандарт социальной помощи, который значительно выше американского. Право на получение такой социальной помощи в принципе предоставляется независимо от того, работает ли ее получатель или нет. В конце концов, не следует наказывать детей или жен людей, претендующих на такую помощь, за то, что те не очень стремятся получить работу. Кроме того, как утверждают, подходящих рабочих мест на всех все равно не хватает.

Все выше сказанное, на самом деле, не совсем верно. Разумеется, и в Германии получатель социальной помощи может мыть автомашины, охранять парковочные стоянки или помогать престарелым людям в их повседневной жизни. Однако, в большинстве случаев он не будет выполнять эту работу, поскольку доход от нее ниже размера его социального пособия. Но еще хуже то, что это пособие будет уменьшено примерно на ту же сумму, которую составляет его дополнительный заработок на свободном рынке! Поэтому понятно, что в этих условиях он не станет искать для себя самостоятельную работу. Он оказывается, как говорят экономисты, в ловушке бедности.

Предположим теперь, что наш получатель социальной помощи попытается значительно повысить свою производительность за счет повышения профессиональной квалификации или более усердного труда, поскольку он в состоянии самостоятельно выбраться из упомянутой нами ловушки бедности. То есть теперь, он, очевидно, мог бы рассчитывать на доход, который существенно превышает сумму социального пособия. Возможно даже, что он найдет работодателя, который предоставит ему работу из расчета, например, 10 евро в час.

Нельзя, однако, исключить, что наш искатель работы не столкнется с еще одной проблемой. Если для соответствующего работодателя действующая ставка заработной платы будет более высокой и составит, например, 12,5 евро, то он не сможет нанять работника по ставке в 10 евро. Для работы по ставке в 12,5 евро производительность нашего получателя социального пособия, возможно, будет (пока еще) недостаточной, и он вновь окажется без работы.

Здесь мы имеем дело с третьей возможной причиной высокой постоянной безработицы, со слишком высоким уровнем заработной платы. Ставки заработной платы, которых добились профсоюзы, так же как и государственная минимальная заработная плата выгодны в первую очередь так называемым инсайдерам, т. е. тем, кто уже имеет работу. Даже при безработице на уровне 10 % инсайдеры все еще составляют 90 % членов профсоюзов. Поэтому легко можно объяснить, почему в ходе коллективных переговоров их интересы стоят на первом месте.

Рис. 28.2. Тот, кто не в состоянии заработать больше суммы социального пособия, оказывается в ловушке бедности. В том числе и исключенные оказываются без работы, поскольку их труд в рамках существующей структуры ставок заработной платы будет слишком дорог.

Крайними в этой ситуации оказываются безработные, или исключенные. Это прежде всего относится к тем, кто не имеет достаточной квалификации или чье трудоустройство осложнено тем, что они уже в течение длительного времени не имели работы. По этой причине многие экономисты требуют разрешить для таких проблемных групп начальную относительно низкую ставку заработной платы.

Чтобы суметь оценить долю безработицы, обусловленную слишком высокой заработной платой, в идеальном случае надо было бы определить ее «правильный» уровень. Однако сделать это крайне сложно, так как заработная плата, при которой возможно полная занятость в конечном счете является рыночной ценой, которая может быть разной в зависимости от отрасли, профессии или региона. По этой причине в последние годы предпринимались попытки, главным образом, определить институциональные рамочные условия, в которых, скорее всего, можно ожидать заключение коллективных договоров, соответствующих рыночным отношениям и одновременно учитывающих интересы безработных.

В этой связи определенный научный ажиотаж вызвала «горбовидная кривая» шведского экономиста Ларса Калмфорса (в литературе говорят о кривой Калмфорса – Дриффилла. – Перев). Она показывает, должны ли коллективные соглашения заключаться на уровне каждой отрасли или даже экономики в целом, или же коллективные переговоры необходимо вести децентрализовано, т. е. в рамках каждого отдельного предприятия. Согласно Калмфорсу, «успех» политики в области заработной платы можно представить в виде U-образной кривой, т. е. он будет наименьшим при средних значениях уровня централизации коллективных переговоров. И в отличие от известной поговорки о том, что истина, как правило, находится посередине, наиболее успешной эта политика будет в случае обоих экстремальных значениях кривой.

Однако эта теория вызывает много возражений. К тому же совершенно неясно, как измерить «уровень централизации» и «успех» политики в области заработной платы. Вероятно, здесь следует учитывать и какие-то дополнительные факторы, например правовые нормы, определяющие сферу действия коллективных соглашений, а так же, не в последнюю очередь, «культуру» взаимодействия представителей труда и капитала.

В Германии тарифная автономия практически имеет статус конституционного положения, и профсоюзы не позволяют правительству вмешиваться в эти вопросы. В то же время они не готовы брать на себя ответственность за последствия своей тарифной политики на рынке труда. Очевидно, что в результате возникает ситуация, чреватая большими проблемами. С особенной остротой она проявила себя в Великобритании в конце 70-х годов прошлого столетия. То, что уровень безработицы в этой стране сегодня значительно ниже, чем в то время, многие экономисты объясняют радикальными реформами правительства Тэтчер, которое в 80-е годы почти полностью лишило профсоюзы рычагов влияния на тарифную политику.

В других странах, в частности в Нидерландах и в Швейцарии, пошли другим путем. Там профсоюзы и союзы предпринимателей заключили долгосрочные договоры о перемирии, которые предусматривают, что профсоюзы будут воздерживаться от акций протеста, а предприниматели будут проводить умеренную политику в сфере заработной платы. С другой стороны, в США у профсоюзов никогда не было серьезного влияния в вопросах политики заработной платы. Соответственно там слабо защищены права трудовых коллективов, хотя в то же время в США почти отсутствует такое явление, как безработица, обусловленная существующим уровнем заработной платы.