Текст книги "Противостояние"

Глава 24

Это был неожиданный ход. Император, наверное, сошел с ума, раз поступал таким образом. Жест отчаяния? Последняя попытка спасти Империю? Что? Тамалий с нескрываемым наслаждением наблюдал за тем, как стройные ряды отрядов светлых эльфов дружно шагали по ровной бескрайней степи. Несколько часов назад король Местальэ получил известия от разведчиков о том, что им навстречу движется армия Торианской Империи. Пять баталий его превосходительства, того, кого чли полубогом на земле. Десятки тысяч отборных имперских воинов, убийц и мастеров ведения стратегического боя. Они хотели дать жителям Местальэ бой на открытом пространстве, попытаться воспользоваться всеми плюсами своего мастерства тактической атаки и обороны, позиционного наступления. Хотели выгадать плюсы из того, что светлые, возможно, окажутся не готовы к схватке в поле, и разом покончить с врагом. Тамалий улыбнулся. Император рисковал и рисковал очень сильно. Но риск был оправдан. Это был не тот человек, который рисковал бы зря. Король вечнозеленого Местлаьэ прекрасно понимал те мотивы, которые двигали владыкой Империи. Похоже, разведка доложила Императору о том, что Акран может быть окружен со всех сторон, и столица Империи будет взята штурмом. Поэтому император Нравон хотел опередить врага и выпустил свои баталии вперед, чтобы разбить светлых эльфов, самого опасного врага из всех, наряду с гномами, на подходах к столице. И только затем расправиться, прячясь за стенами города с низшими расами и темными эльфами и гномами разом, а возможно по одиночке. Они уже не будут представлять такой большой опасности, не ударив единым кулаком.

Тамалий покачал головой. Однако, во истину, он не знал с чем играет. Он не знал, под покровом какой Силы шли в свой последний бой войска священного леса. И какие-то жалкие пять баталий не смогут остановить всю лесную рать Местальэ. А уже потом, у городских стен Акрана, когда к войску Тамалия присоединится избранный Короной Мрака Бордерик, Император вкусит всю мощь Тиаро Менториум. Тогда, когда падут стены Акрана. Это был последний рубеж могущества людской расы в мире, и от сражения за него зависел исход войны. Поэтому Император не ведал, что совершает ошибку, ослабляя свою могучую крепость, пуская… на убой… пять отборных баталий. Какого же будет разочарование этого земного полубога грязных свинопасов, когда к стенам города полетят первые стрелы с головами тех, кем Император рискнуть перегородить Тамалию путь. А заранее продуманный план, по которому король Местальэ вел свои войска к исходным рубежам у западных подступов к столице Империи, будет реализован. Именно оттуда, перекинувшись вестями с союзниками, подошедшими к подступам с трех других сторон, и будет начата последняя атака, последний штурм.

Этот бой… здесь стоило понимать, что каждая пущенная стрела, каждое метко легшее в цель копье, будет приближать Месатльэ к победе, к столице Империи Акрану. И тогда, спалив дотла этот рассадник зла и разврата, светлые эльфы возвысят свое знамя над его пепелищем и руинами, еще не успевшими впитать всю ту кровь, что прольется в тот миг, когда рати жителей Местальэ и их союзников занесут свое оружие над людскими головами. Пронесут гордый и снова свободный символ-штандарт Местальэ – зеленый лист Дерева Грез, выгравированный золотыми нитями на черной материи, символизирующий печаль и скорбь по погибшим. И тогда все будет кончено.

Тамалий, размышляя об этом, скакал на отличном жеребце-альбиносе и всматривался в горизонт. Акран был где-то там. Всего через несколько десятков миль лежала мечта всей его жизни. Мечта его отца, который поклялся отомстить людям, и теперь он, Тамалий Зеленый, выполнит это обещание, чтобы душа отца упокоилась в мире духов. Теперь уже он дал клятву, что либо он победит в этой войне, либо сложит голову на поле боя. Он предвкушал тот миг, когда увидит лицо Императора, этого пса, вырубившего священный Местальэ, будь это обычный лес, и разделивший священную первородную расу пополам, который поклонится ему в ноги. Этот грязный хуманс единственный, кто станет его рабом, лишь для того, чтобы каждый день вымаливать себе пощады и целовать его башмаки. И все это будет продолжаться до того дня, пока Тамалию не наскучит его присутствие. Король вечнозеленого Местальэ улыбнулся. Да, все будет именно так. И ждать часа расплаты оставалось совсем недолго. Недолог час, когда Тиаро Менторум, соединившись со своим избранником, явит Империи хумансов свою силу. А пока… стоило преподать полубогу грязных свинопасов урок на примере его баталий. Это как раз убьет время, на случай, если придется дожидаться принца, потому что от Бордерика по прежнему не было никаких вестей, как не было вестей и от тех шпионов, которых Тамалий посылал навстречу сыну. Однако он знал, когда и где примерно армия принца светлых эльфов соединится с его войсками, чтобы затем занять свои позиции на подступах к Акрану с севера. Это не вызывало абсолютно никакой тревоги. Гораздо больше волновало затянувшееся молчание гномов… От гномов по-прежнему не было никаких вестей. Оставалось надеяться, что с бородачами все в порядке и они без проблем преодолеют свою часть маршрута. Тамалий очень хотел верить в это.

«Может быть, Император послал им навстречу свои войска?» – подумал Тамалий.

Король Местальэ знал императора Нравона как очень рискового полководца, но рисковать до такой степени, чтобы оставить город лишь в руках магов… Нет. Риск всегда должен быть оправдан. Хотя бы пять баталий из имеющихся пятнадцати, но Император обязательно оставил бы в городе. Такой город-гигант, как Акран требовал большое число воинов для своей обороны. Темные эльфы Фларлана, гномы и низшие расы могли запросто начать штурм, воспользовавшись отсутствием войск, и тогда, не будь в городе надлежащей защиты, Акрану пришлось бы совсем туго.

– Мышь сама идет в руки кошки, – медленно произнес Тамалий.

К Тамалию подскакал главнокомандующий Гридулий, вырвав короля из легкого оцепенения, куда он загнал сам себя своими размышлениями о предстоящем сражении. Гридулий выглядел измотанным и усталым. По сути, на плечи этого эльфа ложились обязанности по исполнению всех тех приказов, которые отдавал король. Он был одновременно и руками, и ногами, и головой Тамалия, в свое время, проведя не один год в наемной службе среди ассасинов, признавших его своим и чудом скрывшись от бдительного взгляда сенсеев в священном лесу. Такое признание, как известно, дорогого стоило. Поэтому Тамалий знал, что Гридулию можно довериться во всем. Светлый выполнит любой приказ беспрекословно. Тамалий покосился на главнокомандующего. Похоже, Гридулий хотел сообщить королю вечнозеленого Местальэ новые подробности наступления баталий Императора.

– Какие вести?

– Разведчики доложили о том, что против нас высланы лучшие баталии Империи. Возможно, нам стоит отказаться от прямого столкновения, повелитель, пока нами не обретена Сила Тиаро Менториум, – отрапортовал Гридулий.

Тамалий промолчал, показывая, что Гридулий может говорить дальше.

– Военные предлагают не вступать в бой с баталиями, совершив бросок в северо-западном направлении, чтобы как можно быстрее соединиться с вашим сыном, принцем Бордериком.

Принц Бордерик действительно должен был идти сейчас где-то между Ломеном и Курнемом, спеша с отрядами низших рас соединиться с войском светлых эльфов. Но что значило не вступать в бой и совершить бросок на северо-запад? Тамалий нахмурил брови.

– Ты предлагаешь отступить, Гридулий? – проскрежетал он.

Военоначальник побледнел, почувствовав, что вызвал гнев короля леса Местальэ, но не отвел взгляд.

– Мы предлагаем лишь то, что кажется наиболее разумным на данный момент, – пояснил Гридулий. – Вступив в бой, не имея за спиной Мощи Тиаро Менториум, мы рискуем понести неоправданные потери.

– Ты хочешь мне сказать, что пять баталий Императора, двадцать пять тысяч человек, могут противостоять армии священного леса Местальэ?

– Нет, но стоит учитывать, что это отборные воины – профессионалы, – заметил Гридулий. – Потерь не удастся избежать.

Тамалий всмотрелся в глаза Гридулия и, медленно, но уверенно, покачал головой.

– За нами священный лес Местальэ, нам некуда больше отступать, – глаза короля сверкнули. – Ты это понимаешь, воин?

Гридулий склонил голову.

– Да, мой повелитель.

– Я приказываю строить войска и готовиться к бою, – отрезал Тамалий.

– Ваше приказание будет исполнено, – главнокомандующий ускакал вперед, чтобы начать претворять приказ Тамалия Зеленого в жизнь.

Король глубоко вздохнул. Он чувствовал, что хоть Корона Мрака и спала, Тиаро Менториум была с ними, он ощущал ее присутствие. Светлые не поняли бы отступления перед лицом врага. Нет, кровь могла быть смыта только кровью.

Гридулий подскакал к своим военачальникам и между ними начался разговор, по всей видимости, проходивший на повышенных тонах. О чем разговаривали эльфы, Тамалий не слышал. Можно было бы собрать военный совет вместе с Кругом почтенных и объявить там о своих планах. Но что бы он сказал? Что чувствует, как неведомая Сила Тиаро Менториум потворствует ему в исполнении мечты и клятвы? Что он чувствует дыхание Короны Мрака, недоступное пока остальным, но которого он сам коснулся однажды? Как Местальэ даже за много миль от этих земель дарит ему уверенность в победе… Месатльэ, но не духи священного леса… Нет, он соберет совет позже. После того как эти грязные псы, пять баталий Империи, будут разгромлены. И тогда они поднимут первый бокал вина и произнесут первый тост за свободу вечнозеленого леса. А пока Гридулий должен подготовить войска.

К продолжающим свой разговор военачальникам подбежал высокий и стройный эльф, перемазанный с ног до головы глиной. Он был одет в короткую тогу из листьев клена с вплетенными вместо ниток травинками. Это был разведчик, по всей видимости, только что вернувшийся с задания. Он что-то доложил Гридулию, и тот, выслушав, озадаченно закивал головой, резко развернув коня и поскакал обратно к Тамалию. Остальные военачальники продолжили расспрашивать запыхавшегося разведчика, который никак не мог придти в себя.

– Повелитель, разведчик принес новости! – Гридулий выглядел несколько обескураженным.

Тамалий показал, что главнокомандующий может говорить. Интересно было послушать, что увидел там бедолага, если его слова привели Гридулия в такой восторг.

– Наша разведка доложила, что баталии каким-то образом совершили бросок в несколько миль на опережение и остановились в мили отсюда, готовые принять бой, – сказал светлый. – Они не собираются продвигаться дальше на запад, и намерены ждать, пока мы либо дадим бой сами… – он замялся.

– Договаривай.

– Либо повернем обратно, – закончил Гридулия.

Тамалий погладил по гриве жеребца. В этот миг он в отличие от своего главнокомандующего выглядел совершенно невозмутимым.

– Если они хотят чтобы мы дали им бой, пусть будет так, – сказал он.

– Выполняю вашу команду, повелитель, – Гридулий склонил голову и поскакал к военачальникам.

Последний приказ был отдан. Король вечнозеленого Местальэ видел, как главнокомандующий озвучил приказ, и военачальники поскакали к своим отрядам. Началась перестройка войск. Несмотря на то, что баталии Императора превосходили светлых эльфов в тактической выучке и позиционном бою, жители священного Местальэ знали свою тактику не хуже, чем имперцы свою. Метко пущенная стрела и правильно брошенное копье никогда не оставляли шанса выжить. Будь ты хоть одет в самый лучший доспех и имей щит в полный рост, все равно найдется пробоина, в которую угодит смертельное острие. Глаз воина в любом случае должен видеть, а нос дышать. Значит, именно туда будет пущена стрела, которая окажется для воина последней. Тамалий бросил взгляд на свой лук, висевший на седле. Отец погиб в схватке с грязными псами, держа в руках это оружие, из которого он убил не одного хуманса. Теперь в руках нового короля лук продолжит свое благородное дело, но на этот раз в руках своего хозяина дойдет до конца.

Армия светлых, руководимая двадцатью эльфами-военачальниками, в распоряжении каждого из которых находилось десять отрядов, перестраивалась на глазах. Вперед выдвигались мобильные отряды копьеметателей, выстраиваясь линией в сто человек в шахматном порядке, чтобы передний ряд, совершив бросок, тут же уступал место ряду заднему, и так, по мере того, как продолжалась атака, светлые группировались и перестраивались таким образом, что те, кто изначально находился в первых рядах, теперь оказывался в последних. Это давало возможность одинаково эффективно и полезно использовать всех воинов в отряде. Для того, чтобы такой хитрый, на первый взгляд, тактический ход, стал возможен, достаточно было каждый раз, делая шаг назад и уступая место новому ряду копьеметателей, делая при этом шаг влево или вправо, чтобы не нарушать шахматного порядка. Для этого в отрядах копьеметателей на каждую сотню приходились по два старших, командующих, когда следует делать тот или иной шаг. Все десять отрядов копьеметателей растянулись по линии, прикрыв расположившихся за ними лучников. Двадцать отрядов луков строились менее изощренно, используя обычные двойные ряды по двести пятьдесят светлых эльфов в каждом. Двенадцать из двадцати отрядов лучников расположились за спинами копьеметателей, чтобы вести обстрел массированной атакой. Четыре отряда полукругом, как будто нависая с краев отрядов копьеметателей, чтобы вести прицельную стрельбу на поражение. Появился штандарт Местальэ. Как-то одиноко прогудел походный рог, и войско двинулось вперед, к ожидавшим их имперским баталиям.

Тамалий почувствовал, как учащенно начало биться его сердце. Все то, что было до этого – сметенные с лица земли деревни, опустошенные села, сожженные города Сертаг и Ломен, теперь казались какими-то далекими и мелочными по сравнению с тем, что он мог получить сейчас. Предвкушение от того, что впервые с тех пор, как он вышел из Местальэ, его войска наконец встретятся с настоящей силой Империи, с теми, кто отстаивал честь Императора, пьянила. Он уже видел лицо повелителя Ториана, получавшего весть о разгроме своих лучших баталий… И блестевшие от ярости глаза в этот миг. Слепая ярость осознания падения былого могущества Торианской державы хумансов.

Тамалий натянул уздечку. Надо было навестить Альфию. Бедная девочка снова не спала всю ночь. Она всячески избегала разговоров с отцом, делая вид, что не слышит Тамалия, когда тот заводил с ней разговор. Возможно, тяжелая походная жизнь немного выбила Альфию из привычного ритма, и она подхватила какую-нибудь лихорадку. Впрочем, весть о том, что Император сам посылал своих лучших бойцов на верную смерть, должна порадовать девушку. И не помешало бы узнать о том, все ли хороши, не мучали ли какие кошмары его малышку. Тамалий приблизился к своему личному шатру, который везли шесть запряженных в упряжку лошадей, что водились только на самых вершинах Изумрудных гор и, отдав своего скакуна в руки охранника, зашел в шатер. Внутри не горело ни одной свечи, не смотря на то, что давно начало смеркаться, и Тамалий с трудом разглядел в темноте шатра кровать Альфии.

– Дочь, мне надо с тобой поговорить, – сказал он.

Альфия не ответила. За последние дни это стало столь привычно, что Тамалий не обратил на молчание девушки никакого внимания. Она лежала на кровати, в очередной раз уйдя в себя. Тамалий решив, что будет лучше продолжить разговор при свете, зажег свечу. Комната озарилась мягким свечением пламени.

– Я пришел к тебе с хорошими новостями, думаю, тебе понравится то, что я скажу, – продолжил Тамалий. – И, конечно, я бы хотел услышать твое мнение на сей счет.

Он помолчал, смотря на пламя свечи и ожидая, что Альфия ответит. Нет, бесполезно. Девушка не хотела говорить. Король повернулся к дочери и взглянул на нее. Девушка сидела на кровати и пристально смотрела на Тамалия. Почему-то по коже могущественного короля Местальэ от этого взгляда пробежал холодок. Он впервые видел в глазах дочери… Тамалий не смог объяснить то, что увидел во взгляде Альфии словами. Но это уже не было обычным взглядом девушки, полным какого-то безумия и страха. Глаза как будто смотрели с какой-то странной страстью. Тамалий отвел взгляд. Здесь, в этом шатре, рядом с Альфией куда-то терялась его уверенность и властность. Он забывал о том, что он могущественный король вечнозеленого леса… Появлялась непонятная скованность.

Тамалий попытался выдавить из себя слова о том, что впереди их ожидает первая серьезная схватка с настоящими баталиями. Словно чувствуя его смятение, Альфия покачала головой.

– Не делай этого, отец. Не делай, пожалуйста, ты должен повернуться в Местальэ.

Ее глаза как-то безумно сверкнули.

* * *

Флаг Империи – меч гладиус на красном фоне, развивался над выстроенными прямоугольными рядами баталиями, застывшими на небольшом поле, ограниченном с двух сторон лесным массивом. Тамалий, при всей неприязни к врагу, на какой-то миг восхитился слаженностью их оборонительных рядов. Двадцать пять тысяч человек отборных солдат Акранской армии напоминали скорее фигурки, которыми полководец имитировал сражение на виртуальном поле брани стратегических карт, нежели живых людей. Император выставил против светлых эльфов два вида пехоты и арбалетчиков. В центре стояло две баталии тяжеловооруженных пехотинцев, облаченных в стальные полные доспехи и шлемы с забралом. В руках они держали огромные осадные щиты прикрывавшие тело по всей длине и длинные копья по типу тех, которыми сражалась кавалерия. По краям тяжеловооруженных пехотинцев стояли баталии легкой пехоты, мечники. Эти пехотинцы были одеты кольчужные доспехи и вооружены мечами и дротиками, перекинутыми за спины. В левой руке они держали небольшие круглые щиты. Позади пехоты растянулась баталия арбалетчиков, стрелявших болтами в практичной кожаной броне. Болты не летали так далеко, как стрелы эльфов, однако могли снести череп или оторвать руку.

Тамалий окинул взглядом свое войско. В глазах светлых читалась слепая ярость и готовность убивать. Что еще нужно было в бою, как не желание убить? Король Местальэ мог оставаться довольным. Руки светлых эльфов нетерпеливо лежали на древках копий, то и дело перехватывая их, чтобы ладони ни в коем случае не запотели, и решающий бросок оказался не смазан. Лучники держали наготове стрелы и лук. Имперские воины не шевелились, крепко держа мечи, копья и арбалеты, выжидая приказа сержанта.

Над полем повисла давящая тишина. Наступал решающий час битвы. Военачальники светлых, восседая на своих конях, наконец, дождались приказа Гридулия и отъехали в стороны, по направлению к лесу. Медленно отъехали в сторону и сержанты, до последнего смотря на войска жителей священного Местальэ. Тамалий чувствовал в их взглядах какую-то насмешку. Ничего, именно здесь, на этой поляне каждому из этих свинопасов придется воздать должное за свои грехи. Между двумя армиями было не больше тысячи футов. Гридулий смотрел на Тамалия готовый услышать приказ короля к наступлению. Он понимал, что хумансы, похоже, не собираются идти в бой первыми, отдавая инициативу светлым эльфам. Тамалий последний раз окинул взглядом баталии Империи, а потом посмотрел на свои войска. Рука короля священного Местальэ взметнулась вверх и резко опустилась вниз.

– В атаку!

Над полем битвы загудел рог. Лучники светлых, стоявшие позади отрядов копьеметателей, подняли луки вверх и натянули тетиву. Стрелы со свистом сорвались в воздух. Небо над головами сражающихся на какой-то миг потемнело из-за изобилия пущенных стрел. Тысячи острых с углами, как лезвие наконечников устремились в сторону застывших поодаль пехотинцев и арбалетчиков. Однако в командование успели вступить сержанты. Пехота приняла удар, подняв щиты. До арбалетчиков пущенные эльфами стрелы даже не долетели. Тем не менее, несколько десятков человек среди легковооруженных пехотинцев рухнули на земь. Стрелы, влетев между поднятых вверх щитов, попали точно в цель. Второй залп не заставил себя долго ждать, и на землю упало несколько десятков имперцев. Тамалий улыбался. Они расстреляют их прежде, чем имперцы смогут понять, что происходит. Сержанты скомандовали наступление. Тяжеловооруженные пехотинцы сомкнули щиты, превратив свои ряды в сплошной непроницаемый панцирь, и двинулись в сторону светлых. Это все происходило настолько быстро и синхронно, что напоминало некий единый отлаженный механизм. Прячясь за этаким огромным клином, шли арбалетчики, выжидая удобный момент для атаки. В руках легковооруженных пехотинцев появились дротики. Эльфы продолжали вести бесприцельную стрельбу на поражение по площадям, оставляя за скучковавшимися баталиями шлейф трупов. В основном это были арбалетчики и легковооруженная пехота. Но хумансы, казалось, не обращали никакого внимания на потери. Строй не дрожал, и не похоже, что хоть кто-то из тех воинов, кто стоял сейчас в рядах имперцев, думал об отступлении.

Расстояние между светлыми и людьми быстро сокращалось, и теперь, вместо четырехсот футов, их разделяло всего двести, а стрелы эльфов за это время нанесли имперцам незначительные потери. Позади лежали тела нескольких сотен человек. Тысячи продолжали движение вперед. Несмотря на это, улыбка Тамалия Зеленого становилась все шире. Легковооруженные пехотинцы все еще не могли достать жителей священного леса дротиками, а арбалетчики, выйди они на ударные позиции, тут же попадали под обстрел. Единственное, что оставалось делать этим грязным свинопасам – идти дальше, туда, где стояли лучники, готовые начать прямую атаку. Тамалий приготовил свой лук. Вот оно искусство ведения боя, недоступное расе хумансов.

Обстрел хумансов продолжался, но когда до точки, где жители Местальэ могли начать стрелять напрямую оставались считанные футы, имперцы вдруг рванулись вперед. Боковым зрением Тамалий заметил, как начал нервничать Гридулий, вдруг опустивший лук и начавший озираться по сторонам. На какой-то миг королю вечнозеленого Местальэ показалось, что он расслышал слова главнокомандующего:

– Это ловушка…

Тамалий не успел понять смысла этих слов, как из леса за спинами его войнов, с двух сторон, на поляну вырвалось два отряда конницы. Всадники, бросив лошадей в галоп, атаковали отряды лучников. Баталии имперцев, набрав ход, наступали с другой стороны, но тяжеловооруженные пехотинцы в первом ряду, будто подкошенные рухнули на земь, сраженные стрелами. Однако следом наступали имперцы из следующих рядов, сокративших расстояние еще на двадцать футов, прежде чем лучники успели дотянуться до колчанов. Арбалетчики, отстав от остальных, дали свой залп. Только благодаря тому, что стрелять пришлось на ходу, да еще и из-за спин пехотинцев, большинство болтов не нашло цели. Конница ворвалась в ряды лучников. Схватка завязывалась. Тамалий, с застывшим ужасом в глазах, наблюдал, как неумело начали перегруппировываться эльфы-копьеметатели. Несколько отрядов встретило в лоб надвигающуюся пехоту. Копья разили хумансов рядами. В ответ полетели первые дротики и копья, протыкающие тонкие торсы жителей леса. Пехота следом клином врезалась в войско жителей леса. Щиты имперцев сбивали светлых с ног, а гладиусы пронзали грудь. Конница прошла сквозь отряды лучников, оставив заметные бреши в строю. Всадники, доскокав до границы с лесом, развернулись и приготовились нанести повторный удар. Стрелы и копья жителей священного Местальэ уносили десятки жизней, однако кольцо, в которое оказались зажаты светлые эльфы, сжималось все туже… это был разгром. Тамалий не понимал, что происходит. Где-то вдалеке послышался голос главнокомандующего.

– Отступление!

Светлые попытались пробить оборону имперцев, разом ударив по одной из линий хумансов, сжимающих кольцо. Тщетно. Место рухнувших замертво войнов заняли новые бойцы. Руки Тамалия задрожали. Его военачальники проигрывали этот бой в чистую. В рядах войска жителей леса началась паника. Эльфы, ненавидившие ближний бой, не могли отступить, чтобы выпустить по баталиям новый залп. Люди заставляли жителей леса драться в тех условиях, к которым они менее всего были подготовлены. Точно так же, как имперцы не могли ничего противопоставить эльфам в бою на дальней дистанции, так и эльфы не могли сравниться с имперцами в искусстве ведения ближнего боя. Что мог сделать лук против меча, когда тебя и твоего врага разделяли считанные футы? В таком случае грозное оружие дальнего боя превращалось в ненужную безделушку, еще более бесполезную, чем палка в руках.

На поляне, проткнутые дротиком или мечом легковооруженного пехотинца, попавшие под удар копья тяжеловооруженной пехоты или болт арбалетчика, лежало несколько тысяч трупов светлых. От двадцатитысячного войска теперь остались не больше пятнадцати тысяч воинов вечнозеленого Местальэ. Хумансы, перед тем, как им удалось сблизиться с жителями леса, все же потеряли на порядок больше бойцов, и от пяти отборных баталий, осталось теперь не больше двух. Заметно поредели ряды конницы. Но теперь это была неравная схватка, и размен уже шел в обратной, отрицательной для светлых пропорции.

Тамалий затуманеными от отчаяния глазами видел, как кромсали гладиусами налево и направо тела жителей священного леса легковооруженные пехотинцы, как тяжеловооруженная пехота буквально нанизывала светлых на острия своих копий, а арбалетчики выборочно обстреливали тех, кто пытался прорвать, продолжавшее сжиматься, кольцо. Конница, затаптывая эльфов, заставляла противника отступать. И чем сильнее сжималось кольцо, тем толще становился барьер, отделявший защитников Местальэ от отступления.

Картинка перед глазами старого короля поплыла. То, что он увидел в следующий миг, показалось Тамалию лишь бредом разыгравшегося воображения. Плотное кольцо имперцев лопнуло. В стороны, кувыркаясь, полетели десятки хумансовых воинов. На земле, в том месте, где только секунду назад стояли люди, лежал огромный булыжник. До слуха донеслись звуки походного барабана и труб. Ноги Тамалия подкосились, и он уже готов был рухнуть без сознания на земь, как чья-то рука поддержала его за локоть, не дав старому королю Местальэ упасть. Он обернулся и вздрогнул от неожиданности. Рядом с Тамалием стоял Бордерик, его сын и наследник престола. Его волосы, слипшиеся от крови, были взъерошены. В глазах застыло слепое безумие, а на лице улыбка.

– Тиаро Менториум привела меня, отец. Я слышу зов Короны Мрака, – сказал он.

Тамалий с трудом расслышал эти слова сквозь разнесшиеся по поляне рев и звуки боевого клича. Из леса, размахивая каменными топорами, дубинами, вращая в руках пращи, выбежали орды гоблинов и орков. Король Местальэ увидел, как упало замертво несколько десятков тяжеловооруженных пехотинцев. Из их доспех торчали рукоятки маленьких топоров, пробивших толстую сталь и пронзивших тело. Еще один огромный булыжник снес лошадь вместе с наездником, буквально раскатав их по земле. В лесу появились морды, дыщащих яростью троллей-гигантов. Несколько минут хумансы, потерявшие строй, отбивались от орды зеленокожих существ поодиночке, позволив им прорвать кольцо оцепления и заходить с тыла. Однако сержанты, вышкаленные многочасовыми тренировками, быстро начали наводить порядок в строю. Ряды имперцев медленно смыкались, оттесняя неистово атаковавших зеленокожих жителей пустоши.

Тамалий, еще не до конца пришедший в себя, услышал, как Гридулий скомандовал отступление. Это был единственный шанс перегруппироваться, воспользовавшись неожиданной подмогой и проскочив через прорванное кольцо имперцев, охваченных смутой в своих рядах, а затем контратаковать. Войско светлых начало отступление. Хумансы, тем временем вернув строй, уже теснили зеленокожих, пытаясь заходить по флангам в тыл врага, чтобы в полной мере реализовать свое численное преимущество. Гридулий, отведя войско жителей Местальэ на сотню футов, скомандовал военачальникам делать разворот. Пора было положить конец этой нелепой битве залпом по оголенному тылу врага…

Деревья в роще рядом с отрядом копьеметателей светлых вдруг полыхнули ярким пламенем, уже через какой-то миг превратившись в черные, застывшие среди остального леса, угольки. Это была шаровая молния. Следующий удар пришелся в отряд. Тамалий увидел в лесу несколько плащей серого цвета. Гильдия Воздуха.

«Стихийные маги» – мелькнуло в голове.

Военачальники прокричали команду, и эльфийские лучники дали залп по силуэтам магов в лесу. Однако стрелы прошли сквозь чародеев и воткнулись в деревья. Вместо тел магов стрелы пронзили только лишь миражи, растаявшие в пространстве. Войско взорвало несколько фаерболов. По всей видимости, Арканум прислал сюда свои башни в полном составе! Гильдия Огня тоже была здесь!

– Назад, назад! Отступаем! – в голосе Гридулия слышались панические нотки.

Бордерик схватил Тамалия за локоть и посмотрел в ничего не видящие глаза старого короля.

– Где Тиаро Менториум, отец?

Тамалий находился в полуобморочном состоянии. Он непонимающе качал головой.

– Отец, где Корона Мрака? Отдай мне ее, и мы сможем дать бой! – закричал Бордерик.

Но было слишком поздно. Эльфы, сбившиеся в толпу, бежали на восток, бросив войско гоблинов, орков и троллей один на один с имперцами и магами Арканума.

* * *

Отступление гоблинов, орков и троллей захлебывалось. Имперцы умело заходили в тылы и, давя количеством, загоняли зеленокожих жителей пустоши в лес. Арбалетчики, рассеившиеся по всей поляне, выцеливали прятавшихся среди деревьев троллей и гоблинов с пращами. Летели дротики, свистели гладиусы, мелькали копья. Единственный возможный путь отступления лежал в лес. Но теперь ряды зеленых, оказавшись разобранными, превратились в неумелую кучку защищающихся каждый сам за себя существ. Обвальные атаки людской пехоты не оставляли зеленокожим ни одного шанса перейти в наступление. Практически ничего не осталось от войска малышей гоблинов, по которым пришелся первый удар. Легковооруженная пехота просто смела копьеносцев, а арбалетчики прицельным огнем убили тех, кто пытался скрыться в лесу. Ряды тяжеловооруженных пехотинцев рассеяли тогда еще стройный ряд орков. Медлительные зеленокожые великаны не успевали атаковать одного врага, как на них тут же набрасывались с десяток хумансов, пронзая тело орков копьями и валя их щитами с ног. У троллей топорометателей не осталось своего излюбленного оружия – каменных топориков, и они вынуждены были, схватив палки и камни с земли, броситься на помощь своим «старшим» товарищам, которых уже окружила со всех сторон конница. Всадники, не останавливаясь ни на миг, обстреливали гигантов из самострелов, однако стрелы лишь щекотали толстые шкуры троллей. Но будучи не такими сообразительными, как тролли топорометатели, существа растерялись под градом атак и просто не знали, что им делать. Каждый раз атакуя вооруженного самострелом всадника, удар приходился мимо… И возможно зеленокожим великанам удалось бы что-то предпринять, если бы не маги, уже плетущие свои чары и готовые поразить существ.