Текст книги "Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?"

Глава 37

Мое сердце разбито…

Спи сладко, мой темный ангел,

Избавь нас от объятий скорби

И от тяжести на моем сердце.

Evanescence, My heart is broken©

Мориц поморщился и подполз к краю кровати, опуская ноги на пол и медля несколько минут прежде, чем встать. Парня одолевала ужасная, тягостная слабость. С последней экзекуции Хенси прошла почти неделя, по крайней мере, Мориц решил для себя так. В подвале, лишённом окон и источников связи с реальностью, было катастрофически сложно следить за временем. Он не знал, когда день, а когда ночь, а собственные биологические часы организма парень расшатал уже давным-давно…

Вздохнув, Трюмпер встал и, шаркая, пошёл к двери в ванную. Почти неделю ему не было больно, почти не было. Несмотря на то, что ничего особенного и новенького девушка с ним не делала в эти дни, она два раза подослала к нему охранников, которые, пусть не очень сильно, но избили его. Может быть, побои были и не столь страшными, как ощущались, но вкупе с общей слабостью и уже имеющимися травмами они ощущались тяжёлыми и крайне болезненными. После последнего визита мужчин Мориц не мог встать несколько часов, а потом просто заснул – заснул на полу и проснулся непонятно когда от ноющей боли в затёкших плечах и шее. Бесспорно, Хенси была мастером пыток, потому что даже тогда, когда она не мучила парня самостоятельно, не измывалась над его телом, она продолжала дистанционно и мастерски измываться над его душой. Верно, был бы на месте Трюмпера кто-нибудь другой, он бы уже давно сидел в углу и бился головой об стену, слетев с катушек ко всем чертям, с которыми так близко зналась девушка.

Но Мориц держался, он пытался это делать. Даже к фотографиям друзей на стенах он смог кое-как адаптироваться, привыкнуть и научиться их не замечать. Почти не замечать. Ах, сколько теперь было этих «почти»…

– Что же ты со мной делаешь? – едва слышно прошептал парень, открывая дверь в ванную комнату и подходу к умывальнику, заглядывая в зеркало и разглядывая своё взъерошенное, помятое и заметно похудевшее отражение.

Всякий раз, подходя к этой двери, сердце в груди парня начинало биться чаще – он боялся, что Хенси запрёт её, как делала когда-то, лишив его последнего источника нормальной жизни. Уже пошёл четвёртый день, как Мориц сидел голодным. На первый день всё казалось смешным и таким неважным, на второй стало неуютно, заныл желудок, на третий стало практически невозможно, а на четвёртый…

Парень вздохнул, набирая полные ладошки холодной воды и плеща ею в лицо, умывая его и стирая, пытаясь стереть следы усталости и очередного сна, о которых совершенно не хотелось вспоминать. Ему снилась она, Хенси. Эти странные и ненормальные кошмары пришли к нему в начале третьей недели нахождения здесь и становились всё более частыми и жизненными, пока не начали посещать парня каждую ночь, порой, по несколько раз. Всякий раз, просыпаясь в холодном поту, подскакивая на кровати, как малый напуганный ребёнок, Мориц долго не мог уснуть, не мог успокоить взбесившееся в груди сердце, но усталость, всё же, в результате извечно брала своё, и парень вновь проваливался в сон, в очередной кошмар.

Умыв лицо и потерев заспанные глаза, украшенные тенями от нездорового отдыха и уже почти незаметными синяками от побоев, парень набрал в ладони воды и сделал несколько глотков, после чего припал к крану, жадно глотая живительную влагу, пытаясь наполнить желудок, обмануть его хотя бы на какое-то время. Он радовался тому, что может утолить хотя бы жажду, потому что, он понимал, что, лиши его Хенси и этого, со временем бы он стал сговорчивым, как прожжённая проститутка, а в результате, и вовсе, сошёл бы с ума от жажды.

Но, как видно, девушка была не настолько законченным психом, чтобы так жестоко измываться над пленником. К тому же, Хенси предпочла оставить уход за собой самому Морицу, чтобы постоянно не заморачиваться над тем, как привести его в порядок. Ей не хотелось, чтобы он потерял «товарный вид», пусть, казалось, она и делала всё, чтобы изувечить Трюмпера. Но, к слову, несмотря на все синяки и ссадины, на все побои и шрамы, которыми он успел обзавестись по её прихоти, Мориц всё равно выглядел привлекательно.

«Более, чем привлекательно, – порой думала Хенси, куря и кривя губы. – Может быть, потеряй он свой лоск, было бы проще».

Чрезмерно напившись холодной воды, отчего желудок на какое-то время перестал подавить сигналы о зверском голоде, но начал ещё сильнее болеть, парень перекрыл воду и обернулся на ванную. В последние дни его всё чаще посещали мысли о суициде. Это казалось логичным и таким простым выходом – просто набрать полную ванную воды, опуститься в неё, выдохнуть, а затем глубоко вдохнуть, заполняя лёгкие смертельной для них влагой. Но всякий раз его останавливало то, что ему не даст умереть заложенный природой инстинкт самосохранения, который заставит его отплеваться и дышать. Дышать…

– Как же ты меня достала… – вновь прошептал он, включая воду и садясь на край ванной, ожидая, пока наберётся вода. – Когда ты приходишь ко мне, всякий раз, мне кажется, что я умираю. Но, когда тебя нет, то становится просто невыносимо… – он опустил голову и прикрыл глаза. – Одиночество убивает.

В это время Хенси остановила машину около одного из домов, заглушая двигатель и поворачиваясь к окну. На заборе по-прежнему висела вывеска: «Продаётся» и контакты хозяев, цена… Девушка вздохнула и вышла из машины, слишком громко захлопывая дверцу – она никогда не заботилась о своих вещах, она могла купить себе всё и не видела необходимости в бережном отношении.

Взяв сигарету, но не подкуривая её, Хенси вбила в мобильный номер с вывески и стала ожидать ответа. Женщина на том конце связи ответила спустя три гудка.

– Здравствуйте, – поздоровался приятный женский голос.

– Здравствуйте, – также поздоровалась Хенси. – Я звоню по поводу дома, который вы продаёте. На него ещё не нашлись покупатели?

– У нас есть несколько вариантов, но пока ничего не ясно, – ответила женщина.

– Сможете ли вы им отказать? – в лоб спросила Хенси. – Я бы хотела купить этот дом.

– Но…

– Я могу заплатить большую цену, – перебила собеседницу Хенси. – Деньги для меня – не проблема. А этот дом… Он со многим для меня связан.

– Эм… Хорошо, мисс…

– Литтл.

– Литтл? – удилась женщина.

– Да, вы не ослышались, – кивнула Хенси, продолжая крутить в руках незажженную сигарету. – Именно у моего отца, точнее, отчима, вы когда-то купили этот дом. Я бы хотела вернуть собственность.

– А, тогда, думаю, у нас не возникнет проблем…

Женщина замолчала, и послышалось, как она что-то объясняет мужу, пытаясь отвязаться от него. Но мужчина не сдался.

– Извините, мисс Литтл, – сказала женщина, возвращаясь к разговору. – С вами хотел бы поговорить мой муж, он, в основном, занимаете продажей…

– Да, я не против, – ответила девушка, перебивая собеседницу.

Женщина передала мужу телефон, он сказал:

– Здравствуйте, мисс Литтл.

– Здравствуйте. Скажите, можем ли мы поскорее оформить сделку? Может быть, сегодня?

Мужчина на том конце связи немного помолчал, затем ответил:

– Мы сможем встретиться с вами вечером. В семь часов вас устроит?

– Да, – коротко ответила Хенси. – Где?

– Мы можем выбрать какое-нибудь нейтральное место, либо, мисс, вы можете приехать к нам домой.

– Как хотите.

– Тогда, приезжайте к семи вечера к нам домой, вот адрес…

Выслушав его и попрощавшись, Хенси отключилась, сжимая в руке аппарат и поднимая глаза на окна дома, в котором выросла, в котором была счастлива… Она провела здесь не всю жизнь, только, начиная с семи лет, когда мать вышла замуж за Макея, но это время было лучшим в её жизни, самым лучшим.

«Как видно, – подумала девушка, убирая телефон в карман и закуривая, – со всеми призраками прошлого стоит встретиться ещё раз, чтобы сказать: „Я повзрослела, и я больше не боюсь“, – она затянулась горьким дымом и медленно выдохнула его в неприлично прохладный для середины мая воздух. – Может быть, у меня нет семьи, но теперь у меня есть дом, – она горько усмехнулась. – Дом, в котором никто не живёт и не ждёт».

Бросив недокуренную сигарету на тротуар, девушка вернулась в машину и, пристегнув ремень безопасности, двинулась с места, разворачиваясь в сторону своего дома. До семи было ещё полно времени и его нужно было на что-то тратить. К тому же, у неё были ещё дела…

Вернувшись домой, Хенси сразу же направилась на кухню, где застала Филиппа, которая сидел за столом, с ногами забравшись на стул, и играл в мини-приставку. Денег, которые платила парню девушка, хватало не только на лечение матери и сестры, но и на маленькие радости, которые не так часто ему перепадали из-за низкого социального статуса семьи.

Увидев начальницу, парень опустил руки, пряча игрушку под стол, словно боясь, что она могла разозлить Хенси. Но девушке было плевать на то, как мальчишка проводит досуг, от него требовалось только исполнять её приказы и поменьше открывать рот. И пусть с домашней работой парнишка справлялся средне, а со вторым пунктом не справлялся вообще, девушка не спешила от него избавляться. Что-то было в этом парнишке такое, что заставляло Хенси не трогать его, не делать больно. Почувствовав опасность, он смотрел на неё такими огромными оленьими глазами, что, стало быть, нужно было быть полным садистом и психопатом, чтобы поднять на мальчишку руку и причинять ему боль. Это его уже не раз спасало.

– Обед приготовь, – скомандовала девушка, доставая из холодильника пакет сока и наливая себе полный стакан оранжевого напитка.

– Хорошо, – ответил Филипп, продолжая сжимать под столом игрушку.

– Перестань делать вид, что так боишься меня, – сказала Хенси, поморщившись. – Если ты ничего не делаешь, то это бессмысленно, если же ты накосячишь – это тебя не спасёт.

– Мне казалось, что тебе нравится, когда тебя боятся, – ответил парень и тут же осёкся, поспешно переводя тему: – Обед тебе или Морицу?

– Морицу, – ответила девушка, залпом допивая сок и ставя пустой стакан на стол. – И постарайся.

Парень кивнул, вставая и желая сразу же приступить к исполнению приказа. Его так и подбивало сказать, что обед уже прошёл, поправить девушку, но он держался. Достав продукты, он стал нарезать их, подготавливая к приготовлению.

Хенси долго стояла, наблюдая за парнем, который стоял к ней спиной, не очень уверенно, но по возможности аккуратно нарезая продукты. Подождав несколько минут, девушка подошла к парню и прикоснулась к его пояснице, проводя ладонью вверх. Мальчишка вздрогнул и инстинктивно поёжился, сводя острые лопатки.

– Что ты делаешь? – спросил он, когда девушка задрала его чёрную футболку, оголяя половину спины. Он обернулся через плечо, глядя на начальницу.

– Смотрю, – спокойно ответила девушка.

Филипп шумно сглотнул, увидев взгляд Хенси – почерневший, жуткий, какой-то… нечеловеческий. Верно, таким взглядом должна была обладать нечисть из детских страшилок и вполне взрослых фильмов ужасов.

– Ты очень худой, – спустя несколько минут непонятной тишины сказала девушка, не отрывая взгляда от поясницы парня с заметными ямочками, от его спины, под кожей которой при каждом вздохе ходили рёбра.

– Я сам по себе такой, – ответил Филипп, пытаясь не обращать внимания на странные действия хозяйки и возвращаясь к нарезке продуктов.

Но у него так дрожали руки от непонятного страха, что нож ходил в них ходуном и он никак не мог попасть по куску мяса. Рискуя отрезать себе пальцы, парень отложил кухонный инструмент, шумно сглатывая и упираясь тонкими руками в тумбу.

– Боишься меня? – странным тоном спросила Хенси, ведя рукой вверх, подцепляя пальцами футболку парня и задирая её выше.

Острые позвонки, выпирающие рёбра и очень светлая, даже бледная кожа. Мальчик выглядел хрупко и уязвимо, так по-детски, даже, по девчачьи. Хенси усмехнулась и потянула майку верх, задирая её до плеч, оголяя крылья лопаток и заставляя парня вздрогнуть, напрячься.

– Хенси, мне… холодно, – тихо сказал Филипп, не находя более, что сказать. – Пожалуйста, верни футболку на место.

– В доме тепло, – спокойно ответила девушка.

– Я всё время мёрзну, – ответил парень, смотря на свои пальцы, которые заметно дрожали, едва слышно стуча по поверхности тумбочки ухоженными накрашенными ноготками.

– А ты ешь побольше и набери хотя бы несколько кило, – хмыкнула Хенси, дёргая майку вниз, прикрывая спину парня. – И всё будет хорошо.

Подождав немного, парень обернулся, обнаруживая, что девушка уже отошла от него, переключаясь на свой телефон, что-то быстро вбивая в него.

– Иногда, я не понимаю тебя, – тихо сказал он, поворачиваясь к девушке лицом.

– А тебе и не надо меня понимать, – сухо ответила девушка и подняла глаза, пряча телефон в карман. – Если ты меня поймешь, ты сойдёшь с ума от боли.

– Мне кажется, тебе…

– А мне кажется, что тебе нужно поменьше открывать рот, – грубо перебила парня девушка. В её глазах блеснула опасная сталь.

– Извини, я просто…

– Возвращайся к готовке, – сказала Хенси, вновь не дав Филиппу договорить.

– Тебе нужно с кем-нибудь поговорить, – как-то безнадёжно сказал парнишка, переминаясь на месте. – Тебе больно, это видно…

– Мальчик, – Хенси обернулась в дверях, – тебе семнадцать, в это время люди очень глупы. Я тоже была глупая. Но мне пришлось быстро поумнеть. Надеюсь, у тебя тоже получится.

Договорив, брюнетка резко вышла, закрывая дверь и оставляя парня одного.

«Всё равно, я что-нибудь придумаю…», – подумал Филипп, смотря на дверь ещё минуту, а затем возвращаясь к приготовлению обеда-ужина.

Время, необходимое домрабонику для приготовления еды, Хенси потратила на разбор рабочих документов – сколько бы девушка не тратила на это времени, всё равно, оказывалось, что что-то она не доделала. Впрочем, она не слишком и старалась, это было совершенно не тем делом, на которое ей хотелось тратить время…

– Ужин готов, – сказал Филипп. Парень постучался в дверь, но, всё равно, зашёл без разрешения. На его благо сейчас девушка не обратила на это внимания.

Подняв взгляд от документов, Хенси бегло взглянула на парнишку и приказала:

– Отнеси его Морицу. Заодно, проверь, как он там, живой ли. Но – не особо засиживайся у него. Всё понятно?

– Понятно, Хенси, – кивнул Филипп и покинул комнату.

Мориц уже несколько часов подряд пытался заснуть – в этой комнатке было совершенно нечего делать и, пусть она была много комфортабельнее того мрачного и пустого помещения, где он содержался до этого, но становилось не намного легче. Голодное урчание желудка и неприятнейшие спазмы мучили парня, заставляя ворочаться на пружинящей кровати, силясь найти себе место. Но всё было тщетно.

В очередной раз перевернувшись, Трюмпер лёг на спину и тяжело вздохнул. Ему сейчас было не просто голодно или скучно – ему было невыносимо. Невыносимо ощущать себя бесправным и слабым, невыносимо тяжело выдержать очередную секунду-минуту-час, невыносимо заставлять себя держаться…

В замке повернулся ключ, и дверь медленно открылась. В комнату зашёл Филипп, держа в руках большой поднос с ужином и всеми силами пытаясь его не уронить. Мориц несколько минут смотрел на пришедшего паренька, привстав на кровати, затем сказал, усмехнувшись при этом, вот только вышло как-то горько:

– Я уже думал, что вы про меня забыли.

– Я не забыл, – ответил парнишка, подходя к кровати и ставя поднос на прикроватную тумбочку. – Хенси, я думаю, тоже.

– А жаль, – вдохнул парень, полностью садясь.

– Поешь, – добро сказал домработник, смотря на парня. – Ты неважно выглядишь…

– Я бы на тебя посмотрел, окажись ты на моём месте, – ответил Мориц, опуская глаза. – Хотя, – он снова посмотрел на парнишку. – Ты бы, определённо, не выжил.

– Почему ты всё время пытаешься меня обидеть?

– Ничего я не пытаюсь, – раздражённо отозвался Мориц, хмуря брови.

Он помолчал какое-то время, затем продолжил:

– Просто, Филипп, мне очень тяжело тут…

– Понимаю, – участливо отозвался паренёк, садясь на край кровати.

Вероятно, это было катастрофически неуместным, но он взял Трюмпера за руку, как бы показывая этим свою поддержку. Парень поднял на домработника непонимающий взгляд, но ничего не сказал по этому поводу.

– Нет, не понимаешь… – сказал он, снова опуская глаза. – Со мной по её вине столько дерьма приключилось, что всего и не упомнишь.

Примерно минуту оба молчали, затем Филипп сказал:

– Хенси сказала мне, чтобы я не задерживался у тебя… Давай, ты будешь есть и разговаривать, чтобы не тратить время?

– Вот, интересно, – усмехнулся Мориц, беря поднос и ставя себе на колени, – как у неё получается так ловко загонять всех себе под каблук и держать стальной хваткой за яйца? Талант, не иначе.

Трюмпер поморщился и отправил в рот первую порцию ужина. Расценив гримасу парня, как отвращение к пище, Филипп спросил:

– Неужели, так плохо? В смысле, приготовил?

– Нет, – Мориц покачал головой. – Вполне сносно. К тому же, после четырёх дней голодания, я бы, наверное, не поморщившись, съел любую дрянь.

– Ну, да, я не очень хорошо готовлю, – сказал Филипп, слегка краснея.

– Нормально, я же сказал.

– Знаешь, – начал Филипп после нескольких минут молчания, – мне порой кажется, что Хенси не хватает любви…

– Врача ей хорошего не хватает, – серьёзно ответил Мориц. – И лекарств каких-нибудь, чтобы её порывы ненависти и агрессии гасили. И, вообще, как же ей может не хватать любви, если есть этот Бруно, а он в ней души не чает? Дебил…

– Какой Бруно?

– Парень её, – ответил Мориц, отправляя в рот порцию еды и запивая сладким чаем.

– Не знаю такого…

– Хах, – Трюмпер усмехнулся. – Неужели, он наконец-то понял, что от неё нужно бежать и как можно дальше?

– Может быть, – Филипп пожал плечами. – Хотя, мне всё равно не кажется, что она такая уж и плохая…

– А ты её разозлить попробуй и посмотрим. Как раз, разозлить её очень просто.

Парень несколько минут помолчал, затем продолжил:

– Зато, раз этот Бруно куда-то делся, понятно, почему она такая злобная – недотрах, – Филипп смутился от таких слов, Мориц продолжил: – А что? Знаешь, как от этого крышу рвёт? Особенно у женщин…

– А мне не кажется, что от этого бесишься, как ты сказал, – возразил Филипп, слегка хмурясь. – Мне кажется, что даже наоборот… мнёшься как-то, вздрагиваешь от каждого прикосновения и не можешь найти себе места.

– У тебя сексуальный опыт-то есть? – спросил Мориц, глядя на парня. – Есть, с чем сравнивать?

– Есть, – немного обижено отозвался домработник.

– Ну, может быть, у тебя это протекает иначе, но у нормальных людей всё происходит именно так, как я сказал, – пожал плечами Трюмпер, возвращаясь к уже почти пустой тарелке.

– И у тебя?

Парень поднял на Филиппа взгляд, которым, верно, можно было испепелить.

– Ты слишком любопытная Варвара.

– Мне просто интересно.

– Я об этом и говорю, – хмыкнул Мориц. – Давай, не будем об этом?

– Как хочешь, – парень пожал плечами.

До конца трапезы Морица Филипп не сказал ничего такого, что бы разозлило парня, они вполне себе сносно, даже по-дружески болтали. Еда уже давно закончилась, но разговор всё продолжался. Наверное, Трюмперу сейчас было абсолютно всё равно, с кем разговаривать – слишком он одичал за время вынужденного одиночества.

– Слушай, – обратился к домработнику парень, чеша висок. – Прости меня. Ну, за то, что так некрасиво разговаривал с тобой в прошлый раз. Ты мне помог, а я не очень красиво себя повёл…

– Ничего, – ответил парнишка. – Но мне приятно, что ты извинился, а то, порой, мне кажется, что ты считаешь меня кем-то, вроде домашней зверушки Хенси.

Филипп переполз по кровати и обнял Мориц. Трюмпер несколько опешил от такой излишней нежности со стороны парня, но отталкивать не стал.

– Ничего? – тихо спросил парнишка, прижимаясь ещё сильнее.

– Ответишь мне на один вопрос? – спросил парень, смотря куда-то перед собой.

– Давай.

– Ты гей?

Филипп слегка вздрогнул, что-то в вопросе парня не понравилось ему, в нём была какая-то неприязнь, пусть Мориц и не показывал этого открыто.

– Да, – тихо ответил Филипп и отпустил Трюмпера, садясь перед ним. – Это проблема?

– Вообще-то, я, мягко говоря, недолюбливаю таких, как ты, – ответил Мориц и поморщился.

Память в самый неподходящий момент подкинула картины того, что проделывала с ним Хенси, всего того, что пришлось пережить его заднице. И, особенно, того, что несколько раз ему это даже понравилось…

– Ты боишься, что я стану к тебе приставать? – несколько напряжённо поинтересовался Филипп.

– Если ты станешь ко мне приставать, я тебе врежу, – ответил Мориц. Он поморщился и подумал:

«Хватит мне одного сексуального опыта с мужчиной…».

– А ты ещё Хенси называешь злой, сам такой, – беззлобно сказал Филипп, за что получил тычок в плечо.

Только Мориц не рассчитал силу и парень слетел с кровати на пол, ошарашено распахивая свои и без того большие карие глаза.

– Извини, – сказал Мориц, хмурясь. – Я не рассчитал, вставай.

Филипп протянул было руку, надеясь на то, что Трюмпер ему поможет, но и одной секунды ему хватило для того, чтобы понять, что этого не будет. Вздохнув, парнишка встал.

– Наверное, мне пора, – сказал он через несколько минут, взглянув на дверь.

– Наверное, – ответил Мориц.

Парнишка-домработник забрал посуду и собрался уходить, оборачиваясь в дверях и говоря:

– До встречи.

– Пока, – кивнул Трюмпер, ложась и закладывая руки под голову.

Выйдя в дом, парень столкнулся глазами с непонятным и невероятно тяжёлым взглядом Хенси. Он чуть-чуть подождал, но поняв, что брюнетка ничего от него не хочет, пошёл дальше.

– Полчаса, – прошептала себе под нос Хенси, касаясь большого циферблата часов на своём запястье.

По истечению указанного времени брюнетка спустилась в подвал, приводя с собой охранников. Оставшись за дверью, она запустила мужчин к Морицу, чтобы те исполнили её указания и подготовили парня. Трюмпер заметно напрягся, увидев на своём пороге охранников, но они пришли сейчас не за тем, чтобы сделать ему больно, приказ был иным.

Ничего не говоря, Ганц подошёл к сидящему на кровати парню и, заломив его руки за спину, связал их. Мориц запоздало возмутился, но мужчина никак не отреагировал, продолжая своё дело, крепко связывая запястья парня за спиной.

– Глаза закрой, – скомандовал мужчина, вновь становясь перед Морицем.

Парень вопросительно изогнул бровь.

– Зачем? – поинтересовался Трюмпер.

– Приказ, – сухо ответил мужчина.

– Советую послушаться, – добавил Флоренц.

Мориц сглотнул, проглатывая раздражение. Он скользнул взглядом по трём скалоподобным мужчинам, что смотрели на него тяжёлыми взглядами. Слегка скривив губы, парень повиновался, закрывая глаза и настораживаясь, пытаясь слышать даже самый мимолётный шорох, чтобы не упустить момент и смочь хотя бы попытаться защитить себя.

Когда на его глаза легла повязка, парень вздрогнул и инстинктивно дёрнулся назад, но крепкая рука мужчины тотчас легла ему на затылок, удерживая на месте.

– Что вы делаете? – спросил Мориц. Его руки были крепко связаны за спиной, а на глазах была непонятная чёрная лента, лишающая его возможности видеть. Всё это более, чем напрягало и нагнетало обстановку.

Сердце в груди парня против его воли начало биться быстрее, испуганнее, выстукивая свой неровный ритм по артериям и венам. Он снова шумно сглотнул, повторяя свой вопрос:

– Что вы делаете?

Ответа вновь не последовало, а меньше, чем через минуту, он услышал, как закрылась дверь.

«Ушли? – пронеслось в голове парня. – Так просто?».

Парень несколько бесконечно долгих минут просидел, не двигаясь и стараясь дышать как можно тише, чтобы ничего не упустить, не допустить фатальной ошибки. Но ничего не происходило. Ничего не происходило настолько долго, что парень задался невольным вопросом – зачем его связали, если не собирались ничего делать?

«Может быть, – подумал Трюмпер. Сердце в груди немного успокоилось, но слух по-прежнему был обострённо острым. – Это такая пытка – лишить меня ещё и зрения?».

Парень слегка повёл руками, пытаясь понять, насколько крепко они связаны. Оказалось, что крепко, но достаточно аккуратно. Во всяком случае, сейчас путы не приносили Трюмперу боли, что не могло не радовать.

«Ладно, так – значит так, – подумал он, вздыхая. – Конечно, не очень удобно спать со связанными руками, но это далеко не самое худшее, что могло случиться».

Когда прошло ещё несколько минут, Мориц окончательно успокоился и расслабился, поняв, что больше ничего не случится. Ориентироваться в пространстве без помощи глаз оказалось куда тяжелее, чем он думал, потому Трюмпер двигался очень медленно, надеясь не упасть. Он аккуратно развернулся, желая лечь, но его остановил слишком знакомый голос, прозвучавший слишком близко, над самым ухом. Опять это «слишком»…

– Соскучился? – елейно-ядовитый тон, от которого всё внутри сжималось, а по коже пробегал холодок. Бесспорно, это была Хенси.

– Не успел, – ответил Мориц, поджимая губы.

– А жаль… – Хенси провела рукой по шее парня, скользнула на заднюю её поверхность и, зарывшись в его волосы, слегка сжала.

– Уйди.

– Мориц, неужели, ты ещё не понял, что твоё мнение здесь мало кого волнует? – с насмешкой в голосе спросила Хенси.

Она погладила парня по голове, массируя кожу, взъерошивая тёмные волосы. Он дёрнулся назад, пытаясь убраться подальше от руки девушки.

– Не трогай меня, – требовательно попросил он. – Не трогай.

– Хочешь без рук? – лукаво спросила Хенси. – Окей.

Парень неподдельно удивился такой сговорчивости мучительницы. Но не успел он начать праздновать победу, как в его губы что-то упёрлось. Инстинктивно сжав их, Мориц шумно выдохнул.

– Открой рот, – попросила девушка, давя на губы парня сильнее.

Он отрицательно покачал головой. Сейчас, когда он не только не мог дать девушке отпора, но был ещё и лишён возможности её видеть, становилось совсем не по себе, и как-то особенно сильно ощущалась собственная слабость перед ней.

– Открой рот, – повторила девушка.

Мориц вновь лишь отрицательно покачал головой, сжимая зубы сильнее. Последняя её «игра» с пистолетом парню не понравилась, потому сейчас сжимать зубы и молчать виделось ему единственным спасением.

– Тогда, придётся трахнуть тебя в зад.

Прежде, чем Мориц успел отреагировать, девушка толкнула его в плечо, опрокидывая на кровать и придавливая к ней. Одной рукой она прижимала плечо парня к постели, второй расстегивала пуговицу и молнию на его джинсах.

– Не надо! – вскрикнул Трюмпер.

Он отчаянно пытался брыкаться, но попытки парня вырваться казались не более убедительными, чем трепыхания воробья в человеческой ладошке. Отчаявшись, парень попросил:

– Пожалуйста, Хенси, не надо.

– Тогда – открывай рот, – спокойно ответила девушка, оставив штаны парня.

Мориц помедлил несколько минут, затем спросил:

– И тогда ты уйдёшь?

– Уйду.

– А как я пойму, что ты не врёшь?

– Никак, – спокойно ответила Хенси. – Ты можешь только поверить мне на слово.

– А откуда я знаю, сколько стоит твоё слово?

Мориц лежал на спине, часто дыша, раскинув ноги – как его повалила Хенси. Он так отчаянно пытался сопротивляться и отстоять себя… Так же отчаянно, каким было его положение.

– Моё слово стоит дорого, – холодно ответила Хенси. – В отличие от твоего, Трюмпер. Так, что ты выбираешь?

Парень шумно сглотнул, медля, но, всё же, отвечая:

– Первый вариант.

– Озвучь его.

– Ты издеваешься? – Мориц несколько повысил голос.

– А так похоже? – томно прошептала Хенси, склонившись к уху парня, заставляя его поёжиться.

Помедлив несколько секунд, она вновь обратилась к парню:

– Я жду ответа, Трюмпер. Не будь девчонкой! Ты можешь сделать минет, но не можешь этого сказать?

«Сука», – Мориц вовремя сжал зубы, чтобы не озвучить эту мысль. Он сказал:

– Я согласен на минет. Довольна?! – голос его звучал негромко, но в нём всё равно слышался скрытый крик.

– Более чем, – довольно отозвалась девушка.

Она встала и бросила Морицу:

– Вставай, Трюмпер. Точнее, садись на край.

Пождав губы, парень сел, медленно придвигаясь к краю постели и свешивая с него ноги.

– Надеюсь, у тебя там не пистолет, – сказал Мориц.

– Нет, – покачала головой девушка, беря с тумбочки инструмент. – Всего лишь фалломинатор.

– Ты извращенка, Литтл, ты об этом знаешь?

Девушка скривила губы и похлопала Морица по щеке, отвечая:

– Я рада, что ты начал открывать рот, но, давай, ты будешь делать это молча?

Мориц шумно выдохнул, демонстрируя своё раздражение, но ничего не ответил. А Хенси и не ждала ответа. Сжав подбородок парня, она побудила его приоткрыть рот и тут же упёрлась в его разомкнутые губы искусственным членом.

– Возьми его, Трюмпер.

Совладав с собой, Мориц медленно открыл рот, на ощупь находя искусственный орган, и взял его в рот. Всего несколько сантиметров были у него во рту, а парню уже хотелось рвать. Хотелось хотя бы от понимания того, что он не просто делает это, а делает это добровольно, показывая этим свою слабость. Это было более, чем мерзко.

– Активнее, Трюмпи, – елейно произнесла Хенси, толкая искусственный член глубже парню в рот. – Или ты хорошо сосёшь только под страхом смерти?

В её голосе звучало столько насмешки, что парня передёрнуло. Больше всего в жизни ему сейчас хотелось высказать девушке всё, что он о ней думает и послать так далеко, как только возможно. Мориц думал о том, что, если бы у него была хоть одна возможность, он бы как следует врезал Хенси, а потом поставил на колени и заставил делать то, к чему сейчас она принуждает его, только без посредников в виде искусственных половых органов.

«Сука», – подумал он, когда девушка втолкнула фалломинатор глубже, заставляя его подавиться и закашлять.

– Лучше, соси самостоятельно, – сказала Хенси, продолжая двигать рукой. – Думаю, разницу ты уже прекрасно ощущаешь.

Скрепя сердцем, Трюмпер подался чуть назад, освобождая свою глотку от гладкого продолговатого предмета, и начал неумело посасывать его.

– Просто, повторяй то, что понравилось бы тебе, – ухмыльнулась Хенси, наблюдая сверху за стараниями Морица.

– Сука, – невнятно пробормотал он, целуя, облизывая искусственный орган. – Я тебя ненавижу!

Хенси резко вынула изо рта парня искусственный член и ударила им по лицу, оставляя мокрый след от его же, Морица, слюны на его щеке.

– А я уже думала тебя пожалеть, – холодно сказала девушка. – Но теперь не буду. Открывай рот, Трюмпер.

Она схватила парня за волосы с такой силой, что тот тихо вскрикнул и, воспользовавшись этим, втолкнула фалломинатор ему в рот. Трюмпер подавился, начиная хрипеть и возмущенно мычать, пытаться отодвинуться и нормально вдохнуть. Но Хенси была неумолима. Одной рукой она крепко держала Морица за затылок, второй резко и неумолимо глубоко толкала искусственный член в его глотку.

У парня из глаз брызнули слёзы, которые тут же впитались в ткань повязки. Он давился, часто сглатывал обильно выделяющуюся слюну, но её было настолько много, что она вся равно текла по подбородку, создавая такую, в некотором смысле, отвратительную и такую развратную картину.