Текст книги "Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?"

Рваное, обжигающее дыхание, испарина на телах и крупные, пропитанные ароматами животной страсти, капли пота, что стекали по бархатной, разгорячённой донельзя коже. Им хотелось остановиться, продлить это мгновение, но они не могли, просто не могли этого сделать.

Это больше, чем жизнь, это острее, чем смерть, это…

– Да… – не сдержавшись, простонала Хенси, вцепляясь в волосы Морица, путаясь в них пальцами, а второй рукой сжимая его плечо, царапая короткими ноготками.

Мориц прикусил губу, чтобы не застонать, не закричать от того пронзительного удовольствия, что накрыло его в это мгновение. Движение, ещё движение – обжигающая плоть, оглушающий набат сердца и крышесносный ураган дыхания. Они, заведомо, не могли продержаться долго…

Первой не выдержала Хенси, изгибаясь дугой, начиная с тройным остервенением насаживаться на член парня, делая свой оргазм ещё острее и мощнее, продлевая его, доводя себя до невозможности даже сделать вдох. Весь мир вокруг словно перестал существовать, она не слышала даже стука собственного сердца и единственным, что связало её с реальностью, не позволив потеряться в неведомой стране чудес, стало пронзительной пульсацией обжигающего органа глубоко внутри её тела.

Мориц чувствовал, как содрогаются мышцы его живота, как вздрагивает его каменная, пульсирующая плоть внутри девушки, разряжаясь и заливая её внутренности тёплым семенем. Его оргазм был долгим, опустошительным. У парня было такое чувство, словно его опустили в чан с тёплым молоком, он перестал чувствовать своё тело, и только лишь ощущение округлых бёдер под своими ладонями говорило парню о том, что он не спит.

Вздохнув, Хенси встала с члена парня, садясь рядом с Морицем и пытаясь выровнять дыхание. На девушку вдруг навалилась жуткая усталость, всё начало казаться каким-то не важным. Она даже не могла найти в себе силы, чтобы встать и уйти.

Мориц, с минуту смотревший на неподвижно сидящую Хенси, потянулся к ней, прикасаясь к обнажённым плечам. Он слегка сжал её плечо и потянул на себя, увлекая обратно в постель. Хенси нахмурилась, но ни сил, ни желания сопротивляться не было. Парень лёг на спину, прижимая к себе девушку, укладывая к себе на плечо. Он молчал, она тоже молчала. Обоим просто хотелось спать, потому что после такого всплеска эмоций организму требовалась перезагрузка.

– И, всё равно, ты урод, Трюмпер, – прошептала Хенси, вздыхая и проваливаясь в сон.

Глава 42

Хенси проснулась и поморщилась: голова болела с похмелья, во рту было сухо и горьковато, но уже через мгновение всё это отошло на далёкий-далёкий план. Пошевелившись, не открывая глаз, девушка вздохнула и почувствовала чьё-то присутствие рядом, ощутила тепло кожи под своими иссохшими, после вчерашнего, губами. Открыв глаза, девушка привстала и замерла – рядом с ней лежал, раскинувшись на всю кровать и мерно посапывая, Мориц. Она не просто переспала с ним, а провела ночь. Целую долгую ночь с Морицем… С тем самым Морицем Трюмпером, которого люто ненавидела долгие тринадцать лет, с тем самым Морицем Трюмпером, которого мучила, желала ему самой страшной смерти и… ни на день не переставала остро, болезненно любить и желать.

Сглотнув, брюнетка медленно выскользнула из помятой и нагретой их горячими телами постели. На столе, по-прежнему, сиротливо стояла недопитая бутылка рома, на полу валялась их разбросанная одежда, которую, каких-то десять часов назад, они срывали друг с друга в порыве нечеловеческой страсти.

Поджав губы, Хенси спустила голые ступни на пол и плавно, как можно более бесшумно стала собирать свои вещи. Девушка почти отдавала себе отчёт в том, что делает, когда шла сюда, но то, что она осталась… Это не укладывалось в её голове. Он, Мориц, не её любовник! Игрушка – да, враг – бесспорно, потеха – идеальная…

«Кому ты врёшь…», – вновь вступился вездесущий внутренний голос, который слегка хрипел с похмелья.

– За-ткнись, – прошипела девушка, пытаясь расправить неведомым образом запутавшиеся джинсы. – Я его ненавижу…

– А я думал, ты смелая…

Хенси резко напряглась и выпрямилась, услышав этот голос, который сейчас хотела слышать меньше всего в жизни. Пусть она и делала всё тихо, бесшумно, но Мориц проснулся. А, может быть, он уже и не спал вовсе. Вздохнув и выдохнув, собравшись, девушка оглянулась через плечо, смотря на Трюмпера, который развалился в измятой постели, чуть привстав и смотря на неё своими очаровательными и такими демоническими глазами.

– О чём ты, Трюмпер? – холодно спросила девушка, возвращаясь к прерванному процессу. Наконец-то расправив джинсы, она встряхнула их и хотела было надеть, но вспоминала, что не надела бельё.

Поморщившись, девушка опустила взгляд, ища свои непонятно куда заброшенные трусики.

– О том, Хенси, что ты бежишь с места преступления, – ответил Мориц, садясь.

Девушка гулко сглотнула, жилы на её шее нервно вздрогнули. Она стояла к парню спиной, но кожей чувствовала, как он смотрит на неё, ожигая своим взглядом обнаженную кожу и прожигая спину. Брюнетка растерялась, но, взяв себя в руки, натянула на лицо маску равнодушия и обернулась, наплевав на свою наготу. Но, столкнувшись с таким тёмным и наглым взглядом своего пленника, она невольно вспомнила, как точно также стояла совершенно обнажённая перед ним и перед его друзьями, терпя это ужасное унижение и не имея права даже слова против сказать.

– Рот закрой, – сухо ответила девушка, вновь отворачиваясь и натягивая бельё, которое, оказалось, валялось у неё прямо под ногами.

У неё просто не было сил смотреть на Морица: идеальное тело с загорелой бархатной кожей и красивыми татуировками, невозможно красивое лицо и глаза… такие, что от одного взгляда в них что-то внутри скручивало.

– И в прошлый раз ты тоже сбежала, – сказал Мориц, игнорируя «просьбу» заткнуться.

Хенси так и подбивало ответить парню, показать, где его место и кто он. Но девушка понимала, что, ввяжись она в этот диалог, произойдёт нечто из двух неизбежностей: либо она его покалечит, сделает очень больно, либо она вновь отдастся ему, потому что, когда она с ним разговаривала, человеческое в ней неизменно уступало место животному.

– Трюмпер, почему ты такой дебил? – ледяным тоном спросила Хенси, бегло оглядываясь через плечо и вновь возвращаясь к процессу одевания. Она застегнула штаны и надела бюстгальтер, поправляя его шлейки.

– А почему ты просто не можешь ответить мне? – ответил ей встречным вопросом Трюмпер. Он сел на край кровати и спустил ноги на пол.

– Потому что не считаю это нужным, – сухо ответила, скорее, бросила девушка и, подняв майку, натянула её на себя, после чего спешно двинулась к двери.

– Хенси, я…

Мориц остановился на полуслове, замолкая – продолжать не было смысла, потому что его собеседница покинула его, вновь оставляя в одиночестве и запирая.

Трюмпер поджал губы, смотря на запертую дверь.

– Почему ты просто не можешь выслушать меня? – тихо прошептал парень.

«Потому что слова не имеют никакого смысла», – подумала Хенси, словно слыша слова парня и отвечая на них.

Вздохнув, девушка отпустила дверную ручку и спешно покинула подвал, направляясь в душ. Приведя себя в порядок и переодевшись, Хенси спустилась на кухню и приказала Филиппу, сидящему за столом:

– Кофе мне сделай. И покрепче.

Когда просьба была исполнена, брюнетка взяла походную чашку и, плеснув туда добрую порцию молока, перелила бодрящий напиток в ёмкость.

– Ты уходишь? – спросил мальчик, наблюдая за действиями брюнетки.

– Ухожу, – буркнула Хенси, завинчивая крышку и делая глоток, после чего поморщилась.

Подойдя к холодильнику, она достала оттуда остатки недоеденной пиццы и, откусив несколько раз, вновь захлопнула дверцу холодильного шкафа.

– Завтрак приготовь, – приказала девушка, дожёвывая и делая ещё один глоток кофе.

– А ты куда?

– Не твоё дело, – сухо отрезала Хенси.

Проглотив наконец-то не лезущий в горло кусок, девушка запила его кофе и, утерев рот тыльной стороной ладони, покинула кухню. Сев в машину, она выгнала её из гаража и несколько резко выехала на проезжую часть, едва не подрезая ничего не подозревающего водителя, которому не посчастливилось оказаться рядом с домом брюнетки.

Она не включала музыки, не пристёгивалась – ехать было не далеко. Подъехав к нужному дому, девушка бросила машину, даже не заглушая двигателя, и твёрдым шагом направилась к двери, по-хозяйски отпирая калитку.

Позвонив три раза, девушка упёрлась рукой в дверной косяк и стала ждать, мерно выстукивая пальчиками одной ей известный мотив. Когда дверь открылась, брюнетка, не поздоровавшись, сделала шаг вперёд, тем самым, оттесняя хозяина назад, в дом, и со всей силы врезала ему под дых. Молодой мужчина согнулся и захрипел, инстинктивно хватаясь за стальную, во всех смыслах этого слова, руку девушки.

– Тихо-тихо, – спокойно произнесла девушка. – Дыши и слушай.

Мужчина поднял на брюнетку загнанный взгляд. Он знал Хенси и, что их знакомство, что последняя встреча прошли так себе.

– Значит так, Фредди, – обратилась к мужчине девушка. – Опять яйца голове покоя не дают?

– Ты о чём? – пискнул мужчина, пытаясь разогнуться, но Хенси надавила ему на плечо, возвращая в прежнее положение.

– О твоей бывшей домработнице и о твоём свинском поведении в её адрес.

– У меня было много прислуги… – ответил он. – Ты о ком?

– Ах, много значит… – Хенси сильнее сжала плечо «товарища». – Ладно, об этом в следующий раз. А сейчас, – она нагнулась, заглядывая мужчине в глаза. – Сейчас, Фредди, ты звонишь Нике, извиняешься и говоришь, что она тебе ничего не должна.

– Но…

Девушка разогнулась и несильно ударила его коленом в живот.

– Что? – переспросила Хенси.

– Ничего, – ответил мужчина, принимая поражение. – Хорошо, Хенси, я… Я не знал, что ты… её знаешь.

– Знаю, – спокойно ответила девушка. – Она очень хорошая девушка, а ты испортил ей жизнь. Мне бы очень хотелось, чтобы ты исправил положение…

– Х… Хорошо, – ответил он. – Ты позволишь мне разогнуться?

– Пожалуйста, – хмыкнула девушка, отпуская его и отходя на шаг. – Звони.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Или тебе напомнить всё, Фредди? Память отказала?

– Нет, Хенси, – засуетился мужчина, ища телефон по карманам своего халата. – Сейчас…

Набрав номер, он стал ждать ответа, то и дело настороженно поглядывая на спокойную, как удав, брюнетку.

– Алло, Ника? – сказал он, когда девушка подняла трубку. – Здравствуй. Не бросай трубку. Я просто хочу сказать, что я всё переосмыслил и… ты ничего мне не должна. Я сам во всём виноват и не должен был так себя вести. Прости меня, Ника.

Судя по всему, девушка на том конце провода очень удивилась звонку бывшего начальника-тирана, но Хенси не могла этого слышать. Она стояла на расстоянии двух шагов, наблюдая за мужчиной и ухмыляясь.

– Я рад, что мы всё выяснили, – вздохнул Фредди. – Тогда, прощай.

Договорив, он отклонил вызов и посмотрел на Хенси.

– Я рада, что вы всё решили, – сказала брюнетка. – Что ж, раз так, то, думаю, и я смогу забыть твой должок, – девушка развернулась и открыла дверь, бросая мужчине: – До встречи, Фредди.

Твёрдой походкой вернувшись к машине, девушка села и, закурив, выехала на проезжую часть. Но не успела она отъехать далеко, как у неё зазвонил телефон. Быстро надев hands-free, девушка ответила:

– Привет, Ника.

– Привет, Хенси, – несколько робко отозвалась блондинка. – Слушай, а… А это ты?

– Что, я?

– Мне только что звонил Фредерик и сказал, что прощает мне долг… А ты вчера спрашивала о нём…

– Можешь не благодарить, – ответила Хенси, следя за дорогой. – Пообещай только, что сейчас же позвонишь и уволишься со своей «работы». Надеюсь, теперь ты будешь оказываться в постели только с теми, кого будешь на самом деле хотеть.

Ника помолчала несколько секунд, а, затем, спросила:

– А ты приедешь ко мне, Хенси?

– Ты приглашаешь?

– Я жду, – честно ответила блондинка.

– Тогда, – ответила брюнетка, резко разворачивая автомобиль. – Не вижу причин, чтобы отказываться. Только, прошу, приготовь что-нибудь, я не позавтракала…

Глава 43

Сапогом по губам. И плётка.

Поцелуй – словно жгучий перец.

Кокаин, героин и водка.

Ты – мой самый любимый немец…

Otto Dix, Любимый немец©

Хенси не появлялась дома три дня. Всё это время она жила у Ники, даже не смотря на то, что её соседка была дома. Впрочем, уже на второе утро девушке это надоело, она собрала вещи и уехала к парню. Неудивительно – находиться под одной крышей с Хенси, всяко, казалось тяжело, тем более, они с Никой совершенно не сдерживали себя в проявлении чувств и ни в чём себе не отказывали.

Брюнетка стояла на кухне у плиты, варя в старой и потёртой турке кофе. Аромат бодрящего напитка медленно расползался по всей кухне, а, затем, и квартире, намекая жильцам на то, что пора просыпаться и начинать новый день. Хотя, на самом деле, было уже далеко не утро – на часах было два часа дня, но девушки только проснулись, выбрались из постели – за эти три дня у них совершенно перепутался день с ночью.

Ника бесшумно зашла на кухню, останавливаясь в дверях и смотря на ровную спину своей любимой брюнетки. На блондинке был надет белый вязаный свитер, который был ей прилично велик и потому походил, скорее, на коротенько платье, помимо него на ней были только трусики и такие же белые и уютные носки. Хенси, напротив, была привычно одета во всё чёрное: брюки и майка на толстых бретелях. Они были такие разные, невозможно разные – что характерами, что внешностью, но эта разница ни одной из девушек не мешала, ни одну их них не смущала.

Ника испытывала к Хенси нечто совершенно особенное: трепетное и нежное, то, что топит сердце в груди и обнимает его уютными тёплыми ладошками. Девушке казалось, она была даже практически уверена в том, что любит эту странную и такую непонятную брюнетку; она не скрывала этого. А Хенси… А Хенси позволяла ей это нелепое чувство, которое казалось слишком поспешным и таким детским, надуманным. Ей было хорошо рядом с Никой, рядом с ней она могла забыться, к ней она могла сбежать, когда становилось совсем невмоготу. А это с брюнеткой случалось слишком часто…

Налюбовавшись видом своей возлюбленной сзади, Ника отпустила дверной косяк и, мягко ступая по выцветшему линолеуму, подошла к Хенси. Ей так хотелось прикоснуться к брюнетке, обнять её, и блондинка решила не сдерживать себя в своих желаниях. Остановившись за её спиной, Ника бесшумно вздохнула и обняла брюнетку, обвивая её своими тёплыми и нежными руками, кладя голову на плечо, утыкаясь в него носом и замирая. Ей было хорошо, просто хорошо – здесь, сейчас, с ней.

Хенси прекрасно почувствовала прикосновение, но никак не отреагировала на него, продолжая заниматься своим делом. Когда пенка кипящего напитка поднялась неприлично высоко, девушка сняла турку с плиты и перелила ароматный напиток в чашку со сколотым верхом. Ника жила не так бедно, у неё была и нормальная посуда, но, отчего-то, Хенси выбрала именно эту чашку, верно, на подсознательном уровне она чувствовала родство с ней – она была такой же разбитой, с огромной трещиной на груди…

Перелив напиток в чашку, девушка несколько секунд помедлила и, поняв, что блондинка её просто так не отпустит, тронула её за руку, говоря:

– Отпусти меня, пожалуйста, я хочу выпить кофе, без него утро бывает совершенно дерьмовым.

– Извини, – тихо ответила Ника, размыкая свои объятия и отпуская девушку.

Развернувшись, Хенси взяла чашку и, присев на тумбочку, окинула любовницу непонятным взглядом. Ника несколько секунд стояла и молчала, не двигаясь с места и позволяя брюнетке рассмотреть её в мельчайших деталях. После, блондинка сделала шаг вперёд, подходя к ней вплотную и спрашивая:

– Можно? – она указала взглядом на чашку в руках брюнетки.

– Ты бы сказала, я бы сварила и на тебя, – ответила Хенси, делая маленький глоток и облизываясь – она привычно обожгла губы и язык.

– Мне всего глоток, – тихо, даже слишком тихо ответила Ника, отчего её тон получился интимным.

Ничего не ответив, Хенси чуть отодвинула кофе от себя, позволяя Нике взять его. Но блондинка не стала забирать напиток из рук девушки: она накрыла ладонь брюнетки своей, поднимая её руку и поднося к своим губам и прикасаясь к кромке чашки. Она не разрывала зрительного контакта с Хенси, смотря ей в глаза и, кажется, даже не моргая. Близость этой девушки заставляла Нику не то, что вести себя странно – она заставляла её делать то, чего она никогда в жизни не могла от себя ожидать.

Сделав всего один глоток, как и сказала, Ника медленно облизнула пухлые губки, продолжая смотреть в глаза Хенси. Брюнетка продолжала спокойно стоять, также, смотря в глаза любовнице, но не выражая своей мимикой ничего, не говоря ни «да», ни «нет».

– Я так тебя люблю, – прошептала блондинка, делая шаг вперёд, припадая к губам брюнетки мягким, тягучим поцелуем. Она закрыла глаза и прижалась к Хенси всем телом, пытаясь вжаться в неё как можно сильнее, показать, насколько она хочет быть рядом, насколько это необходимо ей.

Хенси не стала её отталкивать. Она немного лениво ответила на этот такой тягучий и чувственный жест. Проведя языком по губам блондинки, она чуть надавила, побуждая её открыть рот. Как только она исполнила немую просьбу, девушка проникла горячим языком ей в рот, встречаясь с её такой же остро-тёплой и влажной плотью.

Это был всего лишь поцелуй, который длился какую-то минуту, от силы, две, но Ника уже целовала свою обожаемую любовницу всё более страстно, отрывисто – дыхание сбилось, она жалась к ней с каждым мгновением всё сильнее. В какой-то момент, не сдержавшись, блондинка тихо застонала ей в рот и отстранилась, но уже в следующую секунду она вновь впилась в горячие и горькие губы брюнетки, растворяясь в поцелуе.

Не отрываясь от губ блондинки, Хенси отняла у неё чашку, которую та до сих пор судорожно сжимала, и перевернула девушку, прижимая её к тумбе и заставляя сесть на неё. Ника привычно и призывно развела ноги, позволяя любовнице быть ближе к ней, ещё ближе. Оторвавшись от губ блондинки, Хенси провела ими по её щеке, скользя к уху, прикусывая его мочку, а, затем, зализывая укус. Она двинулась ниже, покрывая влажными и такими дурманящими поцелуями длинную шею блондинки. Ника запрокинула голову, открывая больше пространства для «творчества» и закрывая глаза, полностью отдаваясь во власть Хенси, отдаваясь, как всегда.

Продолжая покрывать поцелуями ключицы Ники, Хенси начала поглаживать её обнажённые ноги, медленно поднимаясь всё выше, надолго задерживаясь на бёдрах, оглаживая и сминая нежную кожу, заставляя нервы блондинки просто плавиться, словно масло на раскалённой сковороде.

– Ты самая лучшая, Хенси, – сбито шептала Ника, запуская пальцы в короткие волосы брюнетки, массируя кожу головы. – Я люблю тебя…

– Молчи, – ответила брюнетка, отрываясь на мгновение от тела любовницы. Её дыхание было не менее сбитым и хриплым, чем у самой Ники. – Просто молчи, – повторила она, возвращаясь к изящным плечам блондинки, оттягивая широкий ворот свитера и покрывая их поцелуями.

Дойдя ладонями почти до самой промежности Ники, Хенси благополучно «пропустила» эту зону, переходя к её животу. Она задрала её свитер и начала оглаживать её тело, чем вызвала разочарованный и, одновременно, такой горячий стон блондинки. Задрав свитер до подмышек, Хенси отстранилась и несколько раздражённо дёрнула его вверх. Ника покорно подняла руки, и брюнетка тотчас избавила её от ненужной вещи, бросая её на пол.

Бюстгальтера на Нике не было, потому Хенси ничего не мешало ласкать её. Взглянув на часто и сбито дышащую блондинку почерневшим взглядом, брюнетка припала к её груди мягким, слишком нежным и невинным поцелуем, но в следующую секунду резко прикусила чувствительную и тонкую кожу, заставляя Нику вздрогнуть и запрокинуть голову, выгнуться ей навстречу ещё сильнее. Блондинка нетерпеливо застонала, разводя ноги ещё сильнее, настолько, что заболели мышцы бёдер.

Взявшись за кромку трусиков Ники, Хенси потянула их вниз, вынуждая блондинку на мгновение свести ноги, но уже в следующую секунду брюнетка вновь развела её колени, устраиваясь между ними, максимально, даже болезненно прижимаясь к ней и впиваясь грубым поцелуем в её ноющие, покрасневшие после долгих ласк губы.

Взяв блондинку за бёдра, прижав к себе ещё сильнее, Хенси начала двигать тазом, имитируя секс. Ника застонала в голос, жмурясь и вцепляясь пальчиками в плечи брюнетки. Пусть это было всего лишь трение, скольжение, но оно было много приятнее любого полноценного секса, который доводилось переживать Нике, это доставляло ей такое наслаждение, от которого сводило пальцы и хотелось скулить.

Уже совсем скоро Ника вовсе потеряла контроль над собой. Ей казалось, что она падает в бесконечную чёрную бездну. Чтобы удержаться, она схватилась рукой на край тумбочки, сшибая чашку с забытым кофе и даже не замечая этого. Бодрящий напиток расплылся тёмной лужицей по поверхности тумбы, намачивая кожу на ягодицах Ники, окрашивая её в коричневатый цвет.

– Господи, Хенси… – прошептала Ника, вцепляясь в волосы брюнетки и притягивая её голову к себе.

Никак не отреагировав, Хенси продолжила двигаться, вжимая Нику в тумбочку, заставляя её скулить и дёргаться, извиваться в её руках. От недостатка кислорода кружилась голова, всю квартиру заполнили бесстыдные стоны и самые настоящие крики несдерживаемого наслаждения. Ника не пыталась сдерживать себя, она просто не могла этого сделать – слишком рвало крышу присутствие и близость Хенси, слишком ей было хорошо с этой немного пугающей брюнеткой.

Почувствовав, как всё внутри сжимается, словно натянутая пружина, готовая сорваться в любую секунду, Ника подалась бёдрами вперёд, навстречу любовнице и зажмурилась, чувствуя, как тело пронзает огненным, пронзительным, даже немного болезненным наслаждением.

Подождав, пока блондинка затихнет в её руках, Хенси отпустила девушку и мягко поцеловала в губы, после чего отошла на шаг. Сил не было даже на то, чтобы полностью открыть глаза, но, наплевав на посторгазменную слабость, Ника спрыгнула на пол, на ватных ногах подходя к брюнетке, обвивая её шею руками и жарко шепча в ухо:

– А как же ты?

– А как же кофе? – смеющимся тоном спросила брюнетка, заглядывая искрящимся взглядом в глаза любовницы.

Понятное дело, ей было сейчас не до него, но поиграть Хенси была не против всегда.

– Я потом сварю тебе новый, – низким от возбуждения голосом ответила Ника, целуя партнёршу в висок у самого уха и мягко проникая ладонями под её майку, нежно оглаживая нежную кожу, украшенную многочисленными татуировками…

– Мне пора, – сказала Хенси, надевая майку и вставая с постели.

Взяв с тумбочки заброшенный уже несколько дней мобильный, девушка разблокировала аппарат и поморщилась – на экране светились 68 пропущенных вызова, 53 из которых были оставлены её заместителем по бизнесу, а 15 – Филиппом.

– Так скоро? – тоном маленького ребёнка спросила Ника, прикрываясь простынёй и садясь на измятой кровати.

– Да, – ответила девушка, не оборачиваясь. Она собирала по комнате свои вещи. – Думаю, выпадения из «реальной жизни» на три дня вполне хватит.

Собрав рюкзак, Хенси застегнула его и, закинув за плечи, поспешила в прихожую. Быстро выбравшись из постели, Ника посеменила следом за возлюбленной. Блондинка остановилась на расстоянии двух шагов от брюнетки, наблюдая за тем, как она обувается.

– Всё, пока, – сказала Хенси, разогнувшись и отбросив с глаз мешающуюся прядь иссиня-чёрных волос.

– Пока… – немного растерянно ответила Ника, взглядом преданного щенка смотря на брюнетку.

Она подошла к Хенси и заглянула ей в глаза.

– Ты вернёшься? – с надеждой в голосе спросила Ника, комкая в руках простынь, которую придерживала на груди.

– Вернусь, – кивнула Хенси. – Но не сегодня. И не завтра. Дня через три, не раньше. Как видно, у меня наметилась огромная куча дел…

– Я буду ждать, – на выдохе ответила Ника и потянулась за поцелуем, но Хенси остановила её.

– Не надо, – сказала брюнетка в ответ на непонимающий взгляд любовницы. – Боюсь, если мы начнём, то не остановимся, а пропасть ещё на три дня для меня – непозволительная роскошь.

– Хорошо, – вздохнула Ника, опуская взгляд.

– До встречи, – попрощалась Хенси и открыла входную дверь, покидая небольшую квартирку и оставляя Нику в одиночестве.

– До встречи… – прошептала блондинка, когда Хенси уже скрылась из виду. Вздохнув, она подошла и медленно закрыла входную дверь.

Сев в машину и выехав на улицу, Хенси перезвонила заместителю и сразу, без приветствия, начала говорить:

– Не знаю, что там за пожар, да, даже, если там у тебя конец света – это не повод обрывать мне телефон. В чём дело?

– Хенси, нужна твоя подпись, – ответил Андреас. – Приехали поставщики, и они ждут уже три дня. Ты понимаешь, что…

– Неустойка, понимаю, – кивнула Хенси, следя за дорогой. – Хорошо. Ты сейчас на месте?

– Да.

– Вызывай их. Я сейчас заеду и всё уладим.

Она, как и сказала, заехала в офис, где быстренько уладила все дела. Удивительно, но, встретившись с Хенси лично, до этого кипящие гневом люди быстро остыли и с миром всё подписали и передали ей. Извинившись за столь долгое ожидание, девушка попрощалась с поставщиками и, дав указания заместителю по бизнесу, также покинула рабочее помещение.

Казалось, что их переговоры заняли совсем мало времени, но благодаря переездам из одного конца города в другой, девушка убила на это более трёх часов. Когда Хенси подъехала к дому, стрелка часов пересекла отметку в семь часов вечера и медленно поползла дальше.

Зайдя в дом, она сразу же пошла на второй этаж, в свою спальню, чтобы собрать нужный «инвентарь». Её не было дома три дня, и она очень «соскучилась» по одному человеку…

Дверь бесшумно отворилась, и в комнату заглянул Филипп. Не заметив появления домработника, девушка продолжала свои сборы.

– Хенси, где ты была? – спросил парень, прикрывая дверь.

– Не твоё дело, – холодно ответила девушка, не отрываясь от своего занятия.

– Я звонил тебе…

– Мне плевать, – отрезала Хенси.

– Это по поводу Морица, – проигнорировав слова начальницы, продолжил мальчишка. – Тебя не было три дня. А меня без твоего разрешения не пускала к нему охрана.

– Мне плевать, – вновь холодно отозвалась девушка.

– Он три дня не ел. Хенси, можно…

– Мне. Пле-вать, – повторила Хенси, разворачиваясь и подходя к домработнику.

– Три дня – это очень много… – попытался вновь заговорить Филипп, но Хенси прервала его:

– Коньяк принеси.

– Но…

– Ты слышал плохо? – в глазах брюнетки сверкнула нехорошая сталь, а голос стал жёстче. – Коньяк принеси.

Мальчишка хотел возразить, но не решился. Видя такой тёмный и ледяной взгляд девушки, даже у самого смелого человека бы могло не хватить духа не геройства…

Кивнув, Филипп удалился, отправляясь за напитком. Хмыкнув вслед мальчишке, девушка закрыла коробку и стянула ботинки, переобуваясь, после чего направилась вниз, где, молча, забрала у парнишки-домработника бутыль дорогого коньяка и зашла на кухню, чтобы собрать оставшиеся «ингредиенты».

Мориц лежал на кровати, крутясь и пытаясь заснуть – кроме этого ему ничего и не оставалось, разве что – душ, но принимать ванну несколько раз в день казалось парню так себе развлечением…

Услышав звук открывающейся двери, он сел, щурясь и смотря на дверной проём, в котором стояла Хенси. Парень гулко сглотнул, не находя в себе сил, чтобы отвести взгляд от жутковатой брюнетки, и причины тому были. Она, Хенси, выглядела впечатляюще: чёрная, до неприличия обтягивающая, майка-корсет, тонкие кожаные штаны, высокие сапоги высотой выше колена со шнуровкой и на увесистой тракторной подошве и, в довершении образа, на голове брюнетки была надета кожаная фуражка, которая делала её похожей на командира карательного отряда, которым, по сути, она и была. Вот только отряда у неё не было, Хенси не нужны были подельники, чтобы вершить свой «суд».

Вновь гулко сглотнув, Мориц сел и чуть отодвинулся, по-прежнему не сводя взгляда с девушки. Плавной походкой, которая, несмотря на тяжёлые ботинки на её ногах, была бесшумной девушка подошла к кровати пленника, останавливаясь в ногах. Её глаза были чуть прищурены и опасно блестели, а одна рука была спрятана за спиной. Последнее особенно напрягло Трюмпера, потому что он точно знал, насколько изощрённы и болезненны могут быть её «сюрпризы».

– Хенси, ты… – попытался спросить парень, но Хенси перебила его:

– Закрой рот, Трюмпер, – стальным голосом ответила девушка. – Закрой рот и сядь на край кровати.

– А…

– Повинуйся. Или хуже будет, – сверкнув сталью в глазах, проговорила Хенси. – Ты же не хочешь, чтобы было хуже?

Сглотнув, парень повиновался и медленно пересел на край постели, свешивая ноги вниз.

– Нет, встань на колени.

Поджав губы, Мориц вновь исполнил приказ, вставая на кровати на колени.

– Умница, – ухмыльнулась девушка и, не спеша, подошла к парню, вставая перед ним.

– Чего ты хочешь? – спросил Мориц, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия.

– Плохой мальчик, – тихо ответила Хенси и склонилась к нему, заглядывая нездорово горящим взглядом ему в глаза. – Или, правильнее сказать, плохой малыш?

– Литтл, что за игры? – немного нервно отозвался парень, невольно передёргивая плечами.

Хенси покачала головой и, достав руку из-за спины, замахнулась, со всей силы ударяя парня по плечу тонким хлыстом, только без кожаного наконечника, который призван смягчать удары. На коже парня мгновенно проступила алая полоса, он шикнул, дёргаясь и хватаясь на плечо, поднимая на девушку непонимающий взгляд.

– Молчи и слушай меня, – стальным тоном приказала девушка.

– Ты больная?! Ты… Ты… – в негодовании выпалил Мориц, но даже не успел закончить свою мысль.

Замахнувшись, девушка ударила его правой, искусственной рукой в челюсть. Голова парня мотнулась в сторону, и в челюсти что-то противно хрустнуло, заныло. Он скривился от боли, но не успел он отойти от этого удара, как на него обрушился второй – удар хлыстом по лицу. Щёку молниеносно украсила алая полоса, которую противно защипало. Вновь подняв руку, девушка обрушила удар ранящим предметов на плечи Морица, после чего положила хлыст на ладонь и, склонив голову вбок, поинтересовалась:

– Ну, Трюмпер, успел понять разницу?

– Ты больная… – тихо ответил парень. Челюсть ныла, и он не был уверен, что Хенси не повредила ему её.

– Выбирай, Трюмпер, либо ты слушаешь меня и делаешь всё, что я скажу. Либо я не оставлю на тебе живого места. Понял? Выбирай…

Мориц вздрогнул, напрягшись. Этот выбор – без выбора, как всегда предлагала Хенси, страшил. Но альтернатив иных не было, ровно, как не было времени на долгие раздумья.

– А что ты собираешься делать? – спросил парень, поднимая взгляд.