Текст книги "Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?"

Хенси дышала так сбито, что у неё кружилась голова. Ей было сейчас так жарко – невыносимо горячо, словно её поджаривали на огромной сковороде, мерно прибавляя по градусу. Ей казалось, что она в пекле, в аду. Но, если это и есть ад, то Хенси была готова гореть в нём вечно. Ради этого стоило грешить, ради этого стоило страдать, ради этого…

Желание становится практически невыносимым, Мориц закрывает глаза, когда Хенси целует его в шею, прикусывая, невозможно влажно зализывая места укусов. Ему кажется, что он вот-вот упадёт, просто потеряет сознание, что психика его не выдержит. У Хенси сейчас примерно тоже состояние – она уже даже не пытается сфокусировать взгляд, она давно закрыла глаза, потому что вся комната перед ними кружит и пляшет, подмигивая проёмами окон и ярким солнцем в них. Ей кажется, что ещё немного, и она кончит только от одних этих поцелуев и невозможно приятных и горячих ласк. Она чувствует, как горит её кожа, сладко изгибается позвоночник, подаваясь навстречу желанному мужчине и как мокро у неё в трусиках. Она думала, что ещё немного и у неё потечёт по ногам, несмотря на то, что на ней было бельё и шорты.

Хенси облегчёно выдохнула, запрокидывая голову, обнажая уязвимую шею с тонкой светлой кожей. Она почувствовала, как Мориц снял с её плеча бретельку бюстгальтера, и это действие было таким желаемым, таким ожидаемым. Спустив и вторую бретель, Трюмпер вновь припал поцелуями к плечам девушка, заводя руки ей за спину и легко расстегивая лифчик. Хенси положила ладонь ему на голову, зарываясь пальцами в густые тёмные волосы, сжимая их, случайно дёргая.

Освободив девушку от плена чёрного белья, Мориц осторожно, слишком невесомо, провёл по её груди кончиками пальцев, прикоснулся к напряженным соскам. Хенси шумно сглотнула и закрыла глаза. А в следующую секунду невольно застонала, когда на место пальцев пришли губы, что так искусно ласкали нежную кожу груди, изучали. Приоткрыв рот, Трюмпер сделал прикосновения влажными, при каждом касании оставляя на горящей коже брюнетки мокрый след.

Пока губы парня ласкали левую грудь девушку, правую он гладил рукой, раздражая нервные рецепторы, играя, доводя Хенси до того, что она через раз забывала делать вдох. Вдоволь насладившись грудью брюнетки, Мориц отстранился и заглянул ей в глаза, оставляя одну руку на её груди, обводя сосок большим пальцем и слегка сжимая, ощущая твёрдость металла – небольшой чёрной штанги, что пронзала насквозь её плоть.

Продолжая смотреть Хенси в глаза, Мориц опустился на колени и прикоснулся губами к её животу, который она инстинктивно втянула, сладостно вздыхая. Только сейчас парень закрыл глаза, одаряя поцелуями дрожащую, такую горячую плоть девушки, спускаясь всё ниже, пока его не остановил пояс её шорт.

Он поднял на неё взгляд, словно спрашивая: «Можно?». Хенси всё поняла. Продолжая смотреть в глаза парню, что сейчас добровольно стоял перед ней на коленях, она расстегнула пуговицу и молнию на своих шортах и медленно стянула их, отбрасывая вниз. Она осталась в одних только красных трусиках, на которых отчётливо виднелось мокрое пятно, выдающее её с потрохами. Впрочем, она и не думала скрываться.

Хенси взяла Морица за ворот рубашки и потянула вверх, парень покорно поднял руки, позволяя снять с себя вещь. Никто из них не подумал о том, чтобы расстегнуть пуговицы и несколько из них поскакали по полу, укатываясь прочь. Это было мелочью, слишком незначительной мелочью, чтобы обращать на неё внимание.

Оставшись в джинсах, Мориц вновь прикоснулся к телу Хенси, к её ноге, мягко и так нежно обнимая её под коленом, слегка поглаживая. Девушка закрыла глаза, она даже не думала, что ласка в столь невинном месте может отзываться таким удовольствием. Хотя, верно, дело было совсем не в месте, а в человеке…

Хенси тихо застонала, прикусывая губу, чтобы сдержать этот звук, когда Трюмпер переместил свою ладонь выше, размещая её под самой ягодицей девушки и прикасаясь губами к низу её живота, выдыхая и опаляя кожу дыханием. Проведя по животу девушки несколько раз языком, оставив на нём несколько мокрых дорожек, парень чмокнул её туда, где кожу уже прикрывала ткань белья. Он покрывал лобок девушки поцелуями, заставляя её сходить с ума, цепляться за его плечи, хватать за волосы, не то пытаясь оттолкнуть, не то пытаясь притянуть ещё ближе.

– Господи, Мориц, – прошептала Хенси. – Ты сводишь меня с ума…

Парень улыбнулся в ответ и снова прикоснулся губами к её лобку, задерживаясь так, а рукой подцепил кресло трусиков, сразу же чувствуя, насколько она его хочет. Он несколько раз прикоснулся к её горячей, невероятно влажной плоти, а, затем, достал руку и, смотря в глаза девушке, облизал блестящие от её смазки пальцы.

– Твою мать, Трюмпер… – прошипела Хенси. У неё уже плавился мозг.

Она нагнулась и припала к губам парня, беря его лицо ладонями, целуя сильно, невероятно страстно, глубоко проникая ему в рот языком и чувствуя собственный вкус. Это взбудоражило мозг ещё больше. Конечно, девушке были давно знакомы подобные ласки, поцелуи после орального секса и этот самый вкус на чужом языке, но… Но сейчас было совершенно другое. Сейчас рядом с ней был Мориц, и от одного этого факта Хенси готова была рассыпаться в своём самом сильном оргазме. Пусть они уже были близки, но это было не то. Да, Мориц откликался на её ласки, отзывался, безусловно, ему нравилось, по крайней мере, его тело говорило именно об этом, но… Но все те разы она, Хенси, сама приходила к нему, сама инициировала их близость, сама всё контролировала. А сейчас…

Сейчас он САМ хотел её. Это была страсть, но не страсть – это было нечто за гранью объяснимого. Это было нужнее, чем воздух, острее бритвы, громче, чем любовь…

Они невероятно совпали – Хенси взяла Морица за руку, нетерпеливо дёргая наверх, понимая, что ещё чуть-чуть и сойдёт с ума от желания, и он, Трюмпер, тоже подался в этот момент вверх. Наверное, впервые в жизни их желания были идентичными: без насилия, без страха, без принуждения. А ведь так могло быть всегда, если бы не роковая ошибка, если бы они не потеряли долгие тринадцать лет.

Когда Мориц встал, они несколько секунд просто стояли, смотря друг другу в глаза. Они столько раз были близки в самых разных и извращенных формах, но по-настоящему близки они были только сейчас, только сейчас им предстояло познать первую настоящую близость. Близость, лишенную примеси всего того, что тяготило их обоих долгие годы.

Хенси потянулась к штанам Морица и парень, поняв, сделал шаг вперёд, подходя ближе. Он позволил девушке расстегнуть его джинсы, а снял их уже сам. Та же участь постигла и чёрные боксёры – они отправились на пол за ненадобностью. И вот этот момент – они стоят друг перед другом абсолютно обнаженные, и не только телом – душою тоже. Они словно вернулись в те далёкие школьные годы и переигрывали сейчас прошлое, стирая из памяти ошибку, что едва не убила обоих. В памяти больше не было смысла, в боли не было больше смысла – вот оно, то мгновение настоящего, что навеки что-то изменит между ними. Потому что сейчас они были искренними друг перед другом в своём молчании и первозданной наготе тел и душ, мыслей. Скрывать было нечего, скрывать было незачем. И тянуть более тоже не было смысла.

Мориц шагнул к Хенси, прикасаясь к ней, кладя свои руки ей на талию и медленно спуская на бёдра, беря под ягодицы. Девушка поддалась и села на стол, продолжая смотреть в самые любимые на свете глаза своего самого заклятого врага. Трюмпер мягко, прося, провёл пальцами по её бедру, и Хенси покорно развела ноги, позволяя ему быть ближе, ещё ближе, преступно близко…

Брюнетка прикусила губу, чтобы сдержать стон, когда почувствовала, как парень мягко проникает в неё. Тягуче, нежно, слишком медленно. Они смотрели друг другу в глаза, подаваясь навстречу, усиливая движения и ощущения свои и того, другого, что был сейчас так близок и открыт.

Они двигались плавно, хоть им и хотелось сорваться, начать по животному трахаться, но – нет, сейчас они занимались любовью, любовью, которой им обоим так остро не хватало.

Сбитое дыхание, протяжные вздохи и стоны, закрытые в неподдельном наслаждении глаза. Они оба сейчас переживали маленькую смерть и рождение. Новое рождение. Это было то, что должно было случиться тринадцать лет назад, но юношеская глупость и жестокость всё испортила, надолго отодвинув во времени. Это было то, что должно было произойти пять лет назад, когда они почти друг другу открылись, но ревнивая пуля вновь отняла у них года. Это было то, что должно было произойти сразу же, как они увидели друг друга вновь, но их попытки врать самим себе вновь украли у них столь ценное время. Это то, что должно было произойти… И это произошло.

Здесь. Сейчас. В этом доме. На этой кухне. Они были теми, кем всегда хотели быть, кем всегда были где-то в глубине себя, пусть даже не признаваясь себе в этом. Они сломали друг другу жизни, и, возможно, сделают это вновь, потому что изломанной душе не указ ни бог, ни дьявол, но… Но разве это имеет хоть какое-то значение, когда речь идёт о любви?

– Я люблю тебя, – прошептала Хенси, прижимаясь к Морицу и закрывая глаза. – Всегда любила.

В этот самый момент наслаждение, которое так долго и искусно растягивали, усиливая, подогревая, перешло черту, перелилось через край, разливаясь в теле тёплой негой и скручивая суставы, сжимая мышцы и сотрясая каждую клеточку тела.

Кончая, Хенси не произнесла ни звука, и только сквозь гул в ушах и стук собственного сердца до неё донеслось заветное:

– Я тоже.

Она вновь закрыла глаза, кажется, даже теряя сознание на несколько секунд, а, возможно, и минут. Когда девушка вновь открыла глаза, перед ней по-прежнему был горящий, чёрный и блестящий взгляд Морица, в котором виднелся туман наслаждения и послеоргазменная усталость.

Они сидели так несколько минут, потом Хенси мягко упёрлась ладонями в грудь парня, прося его освободить её от себя. Мориц послушался и покинул её тело, шумно вздыхая и садясь на стул. Сил стоять просто не было. Брюнетка, также, спрыгнула на пол. Она потянулась к своим шортам, но Трюмпер мягко перехватил её запястье:

– Подожди, – попросил парень.

Хенси посмотрела на него и нахмурилась, но решила ничего не говорить по этому поводу. Девушка достала из кармана сигареты и зажигалку и снова бросила шорты на пол.

– Покурить-то мне можно? – немного раздражённо спросила брюнетка.

– А мне? – вопросом на вопрос ответил парень.

– А не наглеешь ли ты, Трюмпер?

Всё-таки, так быстро отвыкнуть от привычной манеры разговора девушке не удавалось, да и не хотела она этого – в этом вся она.

– По-моему, я заслужил, – невозможно двусмысленно ответил парень и широко и донельзя обаятельно улыбнулся.

Хенси покачала головой и закатила глаза, после чего взяла сигарету и, подкурив её, бросила пачку Трюмперу.

– Заслужил, – сказала она, делая затяжку и, зажав сигарету зубами, надевая трусы.

Полностью одеваться Хенси не стала, ограничилась трусами и рубашкой, которую оставила слишком неприлично расстегнутой, что не могло не укрыться от вновь загоревшегося озорным огнем взгляда парня. Но, подумав немного, Мориц решил оставить новую «схватку» на попозже, а сейчас поговорить.

– Слушай, Хенси… – обратился к ней парень. Он уже тоже надел трусы, а сейчас застёгивал джинсы, зажимая в пальцах сигарету.

– Что?

– Помнишь, тогда, пять лет назад, ты сказала, что… что у тебя не было мужчин после… – парень замялся и почесал висок. – После того случая?

– Да. И что? – поинтересовалась Хенси и, не дожидаясь ответа парня, продолжила: – Если ты хочешь знать, правда ли это, то отвечу – да, правда. После того, знаешь ли, меня совершенно не тянуло на мужчин. По крайней мере, в сексуальном плане. У меня были разные… интрижки, да и с Бруно я была два года, но ни с ним, ни с кем-либо другим я не имела полноценного сексуального контакта.

– То есть, ты сказала правду?

– Да, – кивнула Хенси, выпуская горький дым. – На тот момент последний член, который побывал во мне, был – твой.

Мориц какое-то время помолчал, а, затем, вновь обратился к девушке:

– А потом?

– Что «потом»?

– Прошло ещё пять лет, ну, почти пять. У тебя были мужчины?

– Трюмпер, только не говори, что ты ревнуешь, – усмехнулась Хенси. – Это звучит смешно.

– Я просто хочу знать.

Хенси отвернулась, и какое-то время просидела так, смотря в окно. Потом девушка потушила сигарету и, взяв новую, ответила:

– Был…

Она помолчала несколько секунд и добавила:

– Один. Это было ошибкой.

Она поморщилась и, всё же, посмотрела на Морица. Он смотрел на неё, слушая и ожидая продолжения. Вздохнув, Хенси продолжила:

– Это было в больнице. Он был моим доктором. Хирургом. Я… Я просто решила, что это поможет мне. Я ошибалась. Не помогло, – девушка резко выдохнула дым и изобразила подобие улыбки, вновь смотря на парня. – Как видно, клин клином – не этот случай.

– А, знаешь, – заговорил Мориц через какое-то время, – у меня тоже за всё это время была лишь одна женщина. Лили. Ну, ты помнишь…

– Одна? – неподдельно удивилась Хенси, она спрыгнула со стола и подошла к парню, останавливаясь в двух шагах от него. – Неужто, Трюмпер, у тебя проблемы? А, помнится мне, был таким любвеобильным…

– Да, – внезапно ответил парень. Хенси вопросительно изогнула бровь. – У меня проблемы. Точнее, одна проблема.

– Ну, насколько я видела и чувствовала, импотенции у тебя нет. Так, в чём дело?

– В тебе, – честно ответил Мориц. – Ты – моя проблема. Знаешь ли, трудновато трахать других, когда перед глазами стоит твоё лицо.

– А вот представлять меня я тебе не разрешала… – сказала девушка и потушила сигарету. – Ладно, шучу. Получается, Трюмпер, что мы лишили друг друга возможности на нормальную сексуальную жизнь с другими?

– Получается, что так, – кивнул парень.

– Тогда, – намеренно растянуто произнесла Хенси, – нам не остаётся ничего, кроме как снимать сексуальное напряжение друг с другом.

– А знаешь, – ответил Трюмпер, – я не против.

Он протянул к Хенси руки и, взяв за талию, притянул к себе.

– Эх, – усмехнулась Хенси, – лучше бы у тебя была импотенция… Так бы трахала тебя по старинке страпоном или ещё чем, а так приходится вновь привыкать к давно забытой классике.

– Что-то не вижу, чтобы тебя это сильно расстраивало, – ответил Трюмпер, проводя пальцами девушке между ног.

– Ну, да, пожалуй, секс с тобой оказался лучшим, – хмыкнула девушка, а, затем, скривилась. – Конечно, если не считать первого раза…

– Забудь, – выдохнул Трюмпер, обнимая девушку за спину и притягивая к себе, тянясь за поцелуем, но Хенси отстранилась, не позволяя ему этого.

– Пока не могу… – замучено вздохнула девушка.

Эти воспоминания, эта память измучила её саму – она пила из неё соки и жизнь, заставляя быть не человеком, так – тенью. И, к сожалению, когда пелена возбуждения спала с её глаз и отпустила разум, в него вновь постучалась боль, напоминая о том, что она здесь. Она всё ещё здесь…

«Как бы я хотела забыть, – думала Хенси, целуя лицо Морица. Сейчас ей вновь захотелось доминировать. – Возможно, я даже смогу это сделать, но не сейчас. Мне нужно время… много времени, чтобы вновь поверить в жизнь и в него. Я люблю его, люблю до дрожи в коленях. Но, всё-таки, он разрушил мою жизнь. А это просто так не прощается… Но я очень постараюсь это сделать. Я просто устала помнить, жить ненавистью и просыпаться в холодном поту каждую ночь».

Эти мысли были болезненными и несли острую горечь. Это мог развеять, ослабить лишь новый оргазм и предшествующее ему наслаждение от контакта с самым желанным телом. Шумно выдохнув и прикусив губу, Хенси расстегнула джинсы Морица и, даже не сняв их, достала член парня. Поспешно скинув трусики, девушка оседлала парня и ввела его орган в себя, начиная плавные покачивающиеся движения. Она закрыла глаза и запрокинула голову, кусая губы, отдаваясь движениям и ощущениям, пытаясь заткнуть назойливый голос мыслей, который продолжал что-то упрямо и мерзко шептать.

Глава 51

Очередное движение, бесстыдный стон разносится по душной комнате. Мориц закрывает глаза и откидывается на подушку, слегка запрокидывая голову, полностью отдаваясь ощущениям. Парень лежит на спине с заведенными за голову руками, связанными лёгким шарфиком, так, для антуража – он в любой момент может освободить руки, но не делает этого, не нарушает игры и не ослушивается её правил.

Он ощущает новый невероятно глубокий толчок в глубине своего тела, что тотчас разносит по проводкам нервов и сосудов сладчайшее наслаждение. Он уже привык к этому. Привык и понял, что, если делать всё аккуратно, то такие странные и неестественные игры принесут не боль, а лишь острое блаженство. Нужно было лишь преодолеть психологические блоки, отдаться моменту и принять это удовольствие, каким бы неправильным оно не было. У Морица это получалось всё лучше и лучше. Ещё тогда, пять лет назад, парень понял, что подобные «развлечения» могут быть более, чем приятными, но не признавался себе в этом, отрицал. А сейчас…

А сейчас у него не было выбора, и он принял своё поражение, отдаваясь во власть Хенси, более того, ему и самому нравилось «проигрывать». Зачем пытаться мыслить стереотипами и обрекать себя на боль, если можно отдаться моменту и наслаждаться им? Зачем врать себе, если, всё равно, никто не узнает о твоём «позоре»? Зачем корчить из себя невинность, если в их паре любые, даже самые ненормальные извращения были нормальными?

«Ты меня, потом я – тебя» – эта странноватая схема стала нормой их поведения, она устраивала обоих. Хенси была не готова отказываться от подобных сладких моментов доминирования и полного властвования над чужим, самым любимым телом, а Мориц… А Мориц принял это. Он решил, что не стоит противиться новому, а лучше принять его и познать новые грани удовольствия, которые, в силу блоков сознания, были ему не доступны. Это ненормально и немного отвратительно, но… Но как же это приятно!

Трюмпер шипит сквозь зубы и кусает губы, чтобы сдержать эмоциональные охи и вскрики, которые так и рвутся наружу, но это у него слабо получается. Новый толчок – новая волна удовольствия, толчок – волна, толчок… Спина изгибается дугой, а связанные руки сводит судорогой наслаждения. О том же, что происходит внизу живота, даже говорить не приходится – это взрыв, фейерверк, салют! Эти эмоции вспыхивают разноцветными искрами под закрытыми веками парня и он, со всей силы стиснув зубы, кончает, забрызгивая спермой свой живот и чёрную майку Хенси.

Брюнетка улыбается, смотря в лицо любовника, на котором сейчас отражается столько умопомрачительных эмоций. Она совершает ещё несколько плавных движений и покидает его тело, сразу же снимая страпон и отбрасывая его на кровать. Дыхание сбито, кожа горит, взгляд блестит каким-то болезненным блеском. Она облизывает пересохшие губы и смотрит на расслабленного любовника, ожидая, когда он придёт в себя.

Когда это, наконец-то, случается, Хенси улыбается и спрашивает:

– Ну, как?

– По-моему, моё тело сказало больше, чем может выдать мой мозг, – отвечает парень и снова плюхается на подушку, закрывая глаза.

– А я хочу слышать ответ от тебя, – лукаво произносит брюнетка, по-кошачьи подползая к парню и заглядывая ему в глаза. – Инстинкты – инстинктами, а вот реальное удовольствие…

– Мне было хорошо, – устало выдыхает Мориц и тоже смотрит в глаза Хенси. – Да, что уж там? Больше, чем хорошо! – он смеётся и, продолжая улыбаться, добавляет: – Может быть, ты и извращенка, но всё, что ты со мной делаешь – это лучшее, что было в моей жизни.

– Значит, – лукаво ответила Хенси, – ты тоже извращенец, Трюмпер…

– С кем поведёшься, – беззлобно фыркнул парень.

– Ну, да… – вздохнула Хенси, проводя кончиками пальцев по щеке Трюмпера. – Чем мы только друг друга не наградили…

– Ага…

– Боль, шрамы, ненависть…

Мориц вздохнул и прикрыл глаза, смотря на Хенси из-под полуопущенных ресниц.

– Чего ты на меня так смотришь? – спросила девушка, увидев такой непонятный и гипнотизирующий взгляд парня, подёрнутый послеоргазменой поволокой.

– Да так, думаю… – уклончиво ответил Мориц и повёл руками, желая выдернуть запястья из пут, но передумал.

Глаза Хенси загорелись озорным огоньком, она склонилась над парнем, сильно прогибаясь в пояснице и касаясь его грудью.

– Как насчёт продолжения?

– Согласен, – кивнул Мориц. – Но давай хотя бы пять минут отдохнём? У меня пока сил даже на то, чтобы сесть нет.

– Окей, – согласилась Хенси и отодвинулась от парня, садясь рядом и складывая ноги по-турецки.

Брюнетка открыла рот, чтобы что-то сказать, но её перебила пронзительная трель мобильного телефона откуда-то из коридора. Она поморщилась и посмотрела в сторону источника звука.

– Может быть, ну его? – предложил парень. – Пусть звонит?

– Нет, – вздохнула Хенси и, взъерошив волосы, встала. – Мне звонят не часто, и обычно это бывает важно, – она отошла к двери и, обернувшись на парня, добавила: – Я сейчас.

Мориц кивнул и Хенси ушла. Секунд через десять он услышал приглушенный дверями и стенами голос брюнетки. Сперва он хотел прислушаться к её разговору, но достаточно быстро бросил это занятие – разговаривая, девушка отходила всё дальше от комнаты и, вскоре, её голос совсем смазался в воздухе.

Трюмпер полежал так несколько минут, а, затем, вновь прикрыл глаза, желая немного отдохнуть, пока у него есть такая возможность. Не сказать, что «пытки» девушки ему не нравились, но выматывали они порядочно. Он уже почти успел задремать, когда дверь бесшумно открылась и в комнату вернулась Хенси.

Она усмехнулась и покачала головой, прикрывая за собой дверь и подходя к постели пленника/наложника/любовника/врага – этот список можно было продолжать почти до бесконечности. Она присела на край кровати и обратилась к Морицу:

– Какая же ты соня, Трюмпер…

Парень приоткрыл глаза и скосил сонный взгляд на девушку.

– Я не соня, – возразил Мориц, двигая запястьями.

Хенси, молча, развязала руки пленника, откладывая шарфик на тумбочку.

– Просто, – продолжил он, – я за последние месяцы успел привыкнуть к тому, что, когда тебя нет, мне не остаётся ничего, кроме сна.

– Кто-то заскучал по подвалу?

– Не надо издеваться, – поморщился Мориц, садясь. Шутки он не оценил.

– Ладно, не бойся, Трюмпер, возвращать тебя в подвал пока что я не собираюсь, – сказала девушка, садясь ближе и отбрасывая со лба чёлку. – Мне как-то больше нравится, когда ты в доме…

– Мне тоже, – выдохнул Мориц, прикрывая глаза.

Они несколько минут просидели молча, даже не заметив этого – тишина давно стала верной спутницей Хенси, а Мориц, благодаря месяцам, проведенным в подвале, тоже успел привыкнуть к ней.

– Слушай, – обратился к девушке парень, почесав нос. – Пить что-то хочется… Ты не принесёшь мне чего-нибудь? Или самому сходить?

Хенси несколько секунд смотрела на Морица, ничего не отвечая, затем, что-то решила внутри себя и ответила ему:

– Принесу. Меня тоже мучит жуткая жажда…

Она несколько секунд помедлила и добавила, спрашивая:

– Конечно, знаю, что алкоголем не рекомендуется утолять жажду, но как ты относишься к вину? Я тут вспомнила, что у меня завалялось в подвале несколько бутылок [битая ссылка] Chateau Margaux (Шато Марго).

– В подвале? – переспросил Мориц, чеша нос. – Что-то я не замечал в подвале полок с вином…

Хенси рассмеялась и покачала головой, спрашивая:

– Ты думаешь, что в моём подвале есть место только для тебя? – она посмотрела на парня, продолжая слегка улыбаться. – Нет уж, Мориц, мой подвал практически не уступает по размерам моему дому, разве что, этаж там всего один… Так что, там вполне найдётся место для всего.

– Тогда – вопрос снят, – развёл руками Трюмпер.

– Так, что насчёт вина? – повторила свой вопрос Хенси.

– А я думал, что ты не пьёшь ничего слабее 40 градусов…

– Трюмпер! – прикрикнула Хенси. – Я тебя сейчас ударю!

– Шучу-шучу, – улыбнулся Мориц, поднимая руки. – На самом деле, я настолько хочу пить, что согласен на всё, даже на ром, который я так ненавижу… А вино, так вообще – мечта! – он снова улыбнулся и посмотрел на Хенси.

Девушка кивнула.

– Тогда, я сейчас принесу.

Она встала и ушла. Мориц вздохнул и опустил голову, запуская руку в волосы и взъерошивая их. Ему до сих пор не верилось, что они вот так просто могут общаться, разговаривать, довариваться… Ему до сих пор не верилось, что Хенси может быть практически мила и добра к нему, не верилось, что их взаимодействие может приносить не только боль.

Просидев так минуты две, парень медленно переполз к краю постели и, найдя свои трусы, надел их. Он потянулся и подошёл к окну, которое было вечно заперто. Да, его свобода была лишь иллюзией – запертые двери, плотно закрытые окна, каждое из которых было под ключом, охрана, которой парень практически не видел, но всегда знал, что она где-то рядом, дышит ему в спину.

«Я, как та птичка в клетке, – горько подумал Мориц. – Мне не остается ничего, кроме как полюбить свою тюрьму, либо разбиться об эти прутья вдребезги».

Парень прикоснулся к оконному стеклу, за которым нещадно светило августовское солнце, суша почву и заставляя листья взяться жёлтым раньше времени. Оно заливало душную комнату, в которой пахло табаком и их потом, и заставляло парня щуриться, окрашивая его кожу в золотой цвет.

Мориц вздохнул, отгоняя от себя невесёлые мысли и потянулся рукой к пачке сигарет, что всегда лежала на подоконнике. Замерев в этом движении, не решаясь взять сигарету без спроса, Трюмпер обернулся на дверь. За ней была тишина, шагов Хенси не было ещё слышно и в помине. Девушка могла сбегать туда и обратно секунд за тридцать, но сейчас она не хотела спешить и суетиться, к тому же, она никак не могла вспомнить, где же у неё лежат винные бокалы, которыми она пользовалась крайне редко. Она даже не была уверена полностью в том, что они у неё, вообще, есть.

Трюмпер немного помешкал и подошёл к двери, аккуратно выглядывая в коридор. В солнечном свете кружила пыль, из коридора тянуло прохладой – по сравнению со спальней Хенси, которая выходила на солнечную сторону своими окнами, там всегда было умерено тепло.

Немного подумав, парень, всё-таки, решил никуда не идти, а вернуться в кровать и дожидаться девушки. Он сел, складывая руки в замке, потирая тыльную сторону ладоней большими пальцами. Ему было нечем себя занять и потому Трюмпер медленно водил взглядом по комнате, цепляясь то за один, то за другой предмет интерьера. Но, когда его взгляд дошёл до прикроватной тумбочки, лицо парня вытянулось. Там, почти полностью прикрытый шарфом, который ещё недавно сковывал руки парня, лежал мобильный телефон.

Хенси всё время прятала мобильные, но сейчас не обратила на это внимания и просто бросила на его тумбочку, тут же забывая об аппарате. Это был шанс, это была надежда, это было…

Мориц шумно сглотнул и дрожащей рукой взял телефон, тут же напряжённо оглядываясь на дверь – за ней по-прежнему было тихо. Пальцы не слушались парня от нервного напряжения, он нащупал кнопку разблокировки и нажал на неё, молясь всем богам о том, чтобы на телефоне не стоял пароль. Его не было. Бодро откликнувшись на манипуляции парня, телефон загорелся своим экраном, словно подмигивая стандартной заставкой.

У Морица не было шанса бежать, но у него был шанс позвать на помощь, сообщить кому-нибудь о том, что он здесь. Парень давно пытался подружиться с Хенси, как советовал ему уже покойный Филипп, он пытался узнать её и понять, но, главное, он пытался сделать так, чтобы её ненависть хоть чуть-чуть ослабла. Он надеялся, он верил в то, что, однажды, он сможет достучаться до неё, и она его отпустит, но…

Но есть ли смысл ждать, если можно освободиться прямо сейчас? Наверное, никто не сможет осудить Морица за его выбор…

Продолжая напряжённо смотреть на дверь, Трюмпер набрал первый номер, который пришёл ему в голову – номер места, где ему точно помогут. Он приложил аппарат к уху и стал ждать. Секунды, даже доли секунд тянулись так медленно, словно материя пространства вокруг парня стала гуще, не желая отпускать его.

– Прошу, – прошептал Мориц, вставая. Он сейчас был в таком состоянии, что просто не мог усидеть на месте. – Ну, прошу, ответьте… Пожалуйста…

Один длинный гудок, второй, третий…

«Вот-вот должны ответить, – успокаивал себя парень. – Вот-вот должны ответить…».

Напряжение тела и ума требовало выхода и выплеска в движениях. Парень сделал шаг на месте и обернулся. Кровь мгновенно отлила от лица, а сердце споткнулось в груди, падая в обморок куда-то вниз живота.

– Хенси?