Текст книги "Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?"

Глава 15

Разрушится всё, во что ты верить привык

Превратится в мелодию каждый беззвучный крик,

В уютную тьму нам не удастся сбежать,

Ведь мы же вакцина и заостренный кончик ножа

Fleur, Антипокой©

Тихий-тихий сигнал вызова звучал уже в третий раз, раздражая сонное, расшатанное сознание, нарушая сон, вырывая из него, бросая в реальность. Хенси отняла изрядно помятое лицо от подушки, жмурясь и оглядываясь по сторонам. В глаза бил солнечный свет, проникающий в, почему-то, не зашторенное окно. Поморщившись, девушка села: голова гудела, раскалывалась, в ушах едва уловимо звенело и не только от настырного звонка.

Она толком не помнила, что вчера было, как заснула и совершенно не понимала, каким образом оказалась в уютной постели, а не на полу гостиной, не могла вспомнить, как добралась до своей спальни, расстелила кровать, разделась…

Девушка сглотнула и наконец-то ощутила, насколько сухо во рту, почувствовала неприятный кислый привкус, который говорил о том, что её рвало и, возможно, не раз, ощутила горечь на языке, который до сиз пор хранил следы вчерашних возлияний.

Взгляд девушки упал на прикроватную тумбочку, на которой, как подарок небес, стояла бутылка воды. Не было бы Хенси сейчас так дурно, она бы точно задумалась над тем, кто принёс ей живительную влагу, предусмотрительно оставив здесь, чтобы она не умерла от похмелья.

Взяв бутыль, она присосалась к ней, опустошая залпом почти до конца. Желудок от резкого наполнения вновь замутило, но сознание девушки прояснилось. Наконец-то, она смогла посмотреть на окружающую действительность более или менее трезвым взглядом.

В этот самый момент дверь в её спальню открылась, и в комнату вошёл Ашот, держа в руках поднос со свежеприготовленным завтраком.

– Я понимаю, что ты собираешься накричать на меня и даже имеешь на это право, – сказал доктор, увидев угрюмый взгляд Хенси. – Но выслушай меня, пожалуйста.

Доктор поставил поднос, освобождая руки, и встал рядом с кроватью, продолжая:

– Тебе вчера было очень плохо…

– Это я помню, – ответила девушка, перебивая его. – Скажи лучше, какого чёрта ты делаешь в моём доме, если я тебя вчера выгнала?

Злость на доктора давно прошла, но это не казалось Хенси достаточно весомой причиной для того, чтобы отвечать доктору приветливо, нормально.

– Ты не заперла входную дверь, – ответил Ашот.

– И ты без разрешения, незаконно проник в моё жилище? – она снова взяла бутылку, опустошая её на этот раз до конца. – Ты понимаешь, что это может грозить тебе большими проблемами?

– Это твоё право, Хенси, – ответил доктор, мрачнея. От улыбки и света на его лице не осталось и следа. – Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.

– Я так понимаю, это тебе я обязана тем, что проснулась в кровати, а не на полу?

Доктор не стал отвечать, только кивнул. Хенси продолжила:

– И что было?

– Ты о чём?

– Я просто «горю желанием» узнать, что происходило вчера вечером, моя-то память обрывается где-то на том моменте, когда я выперла тебя.

– Ничего особенного не было…

– Обычно, когда люди говорят так, они просто не хотят говорить правды, – сказала девушка, кривя губы в неком подобии ухмылки. – Можно подробнее? Или тебе есть, что скрывать или не хотеть вспоминать?

– Ну, я бы, конечно, предпочёл забыть, в каком виде ты вчера была, но, с другой стороны… с кем не бывает?

«Ни с кем не бывает, – подумала Хенси. – Такое чувство, что моя жизнь просто сборник какого-то эксклюзивного дерьма!».

Доктор продолжал:

– Подождав часа пол после того, как ты выгнала меня, я решился снова позвонить в дверь – ты не открыла. Я постучал, ещё раз позвонил… Потом дёрнул дверь – она оказалась не запертой.

– И где была я?

– Не знаю, где ты была до этого, но я нашёл тебя в ванной, – ответил Ашот. – Ты сидела на полу около унитаза и пила из горла ром.

«То есть, ничего не изменилось», – подумала девушка и спросила:

– Что было дальше?

– Я попытался отвести тебя в постель, уложить спать. Это оказалось непросто… Знаешь, Хенси, никогда бы не подумал, что ты такая сильная.

– Ты, вообще, многого обо мне не знаешь, – сказала девушка и поджала губы, жалея о том, что сказала. Она поспешила сменить тему: – Но, так, как я проснулась в кровати, а не в ванной около толчка, насколько я понимаю, ты меня вчера до кровати всё-таки дотащил?

– Дотащил, – ответил Ашот. – И не раз. Хенси, я тебя восемь раз укладывал в постель, и семь из них ты вставала и куда-то уходила, всё пыталась куда-то убежать.

– И я не объясняла, куда стремилась? – спросила девушка после некоторого молчания.

– Нет, – мужчина покачал головой. – Только потом…

– Что «потом»? – спросила девушка.

Её умиляло поведение доктора, его забота о ней, которую она ни разу не заслуживала. Ей уже на самом деле интересно было слушать его объяснения, видеть то, что ему на самом деле не всё равно.

– Хенси, – спросил мужчина, аккуратно садясь на край кровати, соблюдая приличную дистанцию.

Девушка улыбнулась, опуская голову и качая ею. Это было так смешно, до икоты и боли в животе смешно, хоть она и не смеялась вслух. Она уже ждала, что же на этот раз скажет милый доктор, что она вчера делала? Опять пыталась затащить его в постель? Продемонстрировала ему весь тот «инвентарь», что остался со времён её своеобразных отношений с Бруно? Её на него вырвало?

Последнее предположение казалось самым логичным. Для остального она была вчера слишком «не в форме». Хенси продолжала смотреть куда-то вниз, едва заметно улыбаясь-ухмыляясь самой себе, готовясь услышать занимательную историю о своих вчерашних похождениях. Она готова была услышать что угодно, пусть даже то, отчего бы другой, любой, человек сгорел бы со стыда. Она готова была услышать всё, кроме этого:

– Хенси, а кто такой Мориц? – спросил доктор Луццато.

Хенси прямо почувствовала, как с её лица сползает улыбка, сползает, казалось, вместе с кожей, обнажая жилы и кости. От её радужного настроения вмиг не осталось и следа. Она подняла на мужчину напряжённый взгляд, сверля его глазами, спрашивая:

– А при чём здесь это имя?

– Что-то не так? – спросил мужчина, ощущая то напряжение, что повисло в воздухе, исходя от черноволосой девушки.

– Голова очень болит, – сказала Хенси, поджимая губы. – Так при чём здесь он?

– Ты вчера постоянно повторяла это имя, – ответила Ашот. – Повторяла, когда я уже уложил тебя в постель, может быть, во сне.

– И что же я говорила? – спросила девушка, чувствуя, как напрягается каждая мышца в её теле.

«Если я наговорила вчера лишнего, – как-то отстранено, холодно, словно прожженный маньяк, думала она, – я убью его. Я не позволю кому-то знать эту историю, не позволю…».

– Ты говорила очень неразборчиво, я смог расслышать, запомнил только: «Мориц, прошу тебя, нет»…

– И всё?

– Остальное я не расслышал, но, в основном, ты повторяла это.

– Понятно, – ответила девушка, вздыхая, но вздох не получился облегчённым, слишком напряжено было тело.

– А кто этот Мориц? Чем он тебя обидел? – спросил Ашот, заставляя Хенси на мгновение сжаться, словно пытаясь защититься от просьбы вспомнить, вспомнить всё. Но уже через мгновение она взяла себя в руки, отвечая:

– Это просто одна совершенно не занимательная история из моего прошлого, история про дрянного человека…

– Значит, он тебя, всё-таки, обидел?

– Он – мой бывший одноклассник, – ответила девушка, стараясь придать голосу как можно больше безразличия. – Думаю, не найдётся такого человека, который бы не хотел вспомнить кого-то из школы «добрым» словом… – Хенси взглянула на мужчину. – Не бери в голову.

– Точно?

– Точно, – ответила она. – Если бы я хотела об этом поговорить, я бы пошла к психологу.

– Но…

– Хватит об этом! – сказала Хенси, несколько повышая голос и морщась. – Меня только перестало мутить, а если ты будешь напоминать мне о нём, меня вырвет. А мне бы хотелось нормально позавтракать…

– Хорошо, извини, Хенси, – кивнул мужчина.

Позавтракав и выпив две таблетки от похмелья, девушка окончательно пришла в себя. Отослав Ашота, попросив, чтобы он сварил ей кофе, Хенси отыскала среди подушек телефон и, открыв список пропущенных, увидела три звонка от Отто.

Не думая ни о чём, словно забыв о своей вчерашней просьбе, она набрала номер друга, ожидая ответа. Он ответил после седьмого гудка:

– Привет, Хенси, я уже думал, что не дозвонюсь до тебя.

– Я спала, и у меня было жуткое похмелье, – ответила она. – Ты узнал?

– Узнал, – ответил мужчина.

– И что же? – спросила девушка, чувствуя, как сердце её начинает стучать более глухо, словно затаиваясь внутри.

– Мориц Трюмпер жив. Знаешь, мой товарищ очень удивился тому, что я спрашиваю такое, он сказал, что…

Дальше Хенси не слушала, продолжая прижимать телефон к уху, но не слыша, не разбирая ни слова. В её воспалённом мозгу стучало лишь одно: «Жив, жив, жив».

– Как такое возможно? – беззвучно прошептала девушка и тут же мотнула головой, словно выходя из транса. – Ты уверен, Отто?

– Хенси, можно вопрос, почему ты так уверена, что он не может быть жив?

– Это не важно, – нервно ответила девушка. – Ответь на мой вопрос.

– Да, уверен. Мой друг самолично видел его, когда заходил в гости к его отцу. Он сказал, что около пяти лет назад с парнем случилась какая-то беда… Он не стал объяснять мне – что, об этом умалчивается, даже предположить не могу, что стряслось…

«И не надо, – подумала Хенси. – Все, кто об этом узнаёт, каким-то чудесным образом умирают…».

– А, – начала было Хенси, но запнулась, шумно сглотнула.

– Всё в порядке?

– Похмелье, мутит, – соврала девушка, хмурясь. – Что со вторым моим вопросом?

– Он живёт на несколько городов: Нью-Йорк, Берлин, Штутгарт, – ответил мужчина. – Вчера он как раз улетел в Америку.

«И сколько он там пробудет?», – хотела спросить девушка, но вовремя осеклась. Она понимала, что слишком много вопросов с её стороны, слишком очевидное волнение могут вызвать вопросы. И пусть на том конце связи был её друг, старый товарищ, но она не могла верить никому, в её мире это было главным условием выживания.

– Спасибо, Отто, – сказала она. – Позвонишь мне, когда состоится та встреча, где я должна быть…

– Да, хорошо, – ответил мужчина. – До встречи.

Хенси отклонила вызов и поднесла телефон к лицу, прижала к подбородку, сама не замечая, как прикусила аппарат. Она не знала, что ей теперь делать, просто не знала, в голове был отвратительный кисель из мозгов и извилин, что никак не хотел давать искомые ответы на главные вопросы…

«Как такое может быть? – думала она, смотря перед собой, едва заметно покачиваясь. – Ты же умер… Ты же умер, чёртов Трюмпер! Как ты посмел выжить? Как смог?! Я же точно видела, была уверена, что…».

Девушка осеклась, обрывая, теряя собственную мысль, впиваясь расширенными в каком-то необъяснимом ужасе глазами в стену.

– А, раз он жив, – заговорил внутренний голос, – то, получается, что на твоих руках куда больше невинной крови, чем ты полагала…

– Заткнись, – прошипела Хенси. – Чёртов Трюмпер… – она вздохнула, сгибаясь, закрывая ладонями лицо.

– Да, – согласился голос, – чёртов Трюмпер…

«Надо было убить его ещё тогда, – думала Хенси, мысли её скакали, подобно взбесившимся взмыленным лошадям. – В ту ночь, когда я пришла к нему, это было бы красиво… Нет! – она мотнула головой и подняла глаза. – Нужно было убить его гораздо раньше, надо было его убить…».

Девушка вскочила с кровати, бросаясь к шкафу и натягивая на себя первое, что попалось под руки.

«Теперь же, – думала она, – Трюмпер точно будет умнее, найти его и схватить будет сложнее, куда сложнее. Но у меня должно получиться, – Хенси вышла из комнаты и быстрым шагом направилась на кухню. – Я думала… я так мучилась твоими призраками, чёртов Трюмпер, а ты, сука такая, оказался даже не мёртвым… Но, не волнуйся, – она дьявольски улыбнулась, останавливаясь около двери на кухню. – Не волнуйся, Мориц, я обязательно верну всё на свои места: я пять лет считала тебя мёртвым, что ж, таким тебе и суждено стать».

Девушка едва заметно кивнула самой себе и дёрнула на себя дверь, заходя на кухню. За эти пять лет покоя и отшельничества она совершенно отвыкла ждать, отвыкла быть маниакально терпеливой, несгибаемой в своих устремлениях, потому что их, целей, не было. Но сейчас, когда на горизонте замаячил не просто смысл, а то самое, как оказалось, незаконченное дело, что не давало ей покоя, тот самый человек… Сейчас у неё не было иного выхода, она не видела, не желала видеть и принимать иные исходы, кроме как…

«Я возвращаюсь на тропу войны, – думала она, попивая кофе и слушая воодушевлённые речи Ашота. – Потому что главное дело моей жизни ещё не закончено…».

Глава 16

Не находя себе места, Хенси сослалась на то, что ей нужно съездить на работу и сбежала. Ей хотелось подумать… Невероятно хотелось обдумать всё, но ещё больше ей хотелось перестать прокручивать всё это в голове, перестать вспоминать, перестать болезненно желать сейчас же сорваться с места, найти Трюмпера, где бы он не был, в каком бы уголке земного шара не прятался, и вцепиться ему в горло.

«Потерпи, Хенси, – раз за разом повторяла себе девушка, подкуривая новую сигарету. – Тебе нужно быть рассудительной и холодной, не совершать необдуманных поступков – только так ты сможешь добиться своего, только так ты закончишь начатое…».

Эти мысли, эти заверения казались логичными и понятными, но всякий раз, убеждая себя остыть, девушка приходила к одному единственному завершению любой мысли и суждения:

«Чёртов Трюмпер! – в сердцах подумала она, швыряя окурок под ноги, растаптывая его, словно он был в чём-то виноват. – Как же я тебя ненавижу, ты бы знал… – она ухмыльнулась и хмыкнула, покачала головой. – Любовь…. Какая к чёрту любовь?! Я ненавижу его! Ненавижу! Мразь…».

Время шло, на город опустились сумерки и заметно похолодало. Сильнее кутаясь в куртку – привычка одеваться по погоде куда-то подевалась – Хенси убыстрила шаг и вдела в уши наушники. Тяжёлые гитарные переливы, надрывный голос солиста и душераздирающий эмоциональный крик. Пожалуй, подобная музыка была тем единственным, что девушка не смогла оставить в своём прошлом, похоронить за чертой, под названием «21 апреля 2007 года»; она была единственным, что Хенси решила взять с собой…

«Иногда любовь похожа на боль, – мелодично пел солист группы Thousand foot krutch, – и иногда я спрашиваю себя: так ли это? Иногда жизнь похожа на дождь, потому что ты никогда не знаешь, где и когда она обрушится на тебя».

Хенси нравились эти слова, до дрожи нравились, но излишняя лиричность, присущая данной песне и совершенно чуждая этой группе, раздражала её, заставляла морщиться. Сунув руку в карман и достав плеер, девушка хотела переключить композицию, мельком бросая взгляд на время «00:01», но…

– Чёрт! – вырвалось у девушки, когда она, не заметив бордюра, зацепилась за него ногой и едва не упала.

Сохранив равновесие, тем не менее, она не удержала в руках плеер, который, вылетев из её ладони, ударился об асфальт, отскакивая, утягивая за собой провода наушников и выдёргивая их из ушей девушки, обрушивая на её слух немую мелодию ночи, которую, подобно лучшим маэстро, исполняют спальные районы города. В один из таких районов девушка и убежала, чтобы побыть наедине с собой. Может быть, прогулки ночью в подобных местах могли показаться кому-то плохой затеей, но Хенси было нечего бояться, нечего, кроме самой себя… Любого другого девушка с лёгкостью могла уложить на лопатки и скрутить, реши он не вовремя спросить время или попросить закурить.

Жаль, что с собой подобного нельзя было сделать, провернуть. Жаль, что остатки души невозможно вымести из себя, подобно сору. Жаль…

– Вот же чёрт, – снова выругалась девушка, щурясь и ища взглядом оброненное техническое средство.

Ближайший фонарь, что орошал улицу тусклым оранжевым светом, можно было назвать таковым лишь с большой натяжкой. Следующий же фонарь и вовсе был разбит.

Поджав губы, девушка подошла к оброненной вещи, подбирая, стряхивая уличную пыль и наконец-то выключая композицию, обрывая кричащего солиста. В этот самый момент…

«Что это?», – немного раздражённо подумала Хенси, оборачиваясь, хмурясь.

Девушке показалось, что она слышала какой-то не то возглас, не то крик. В практически первозданной тишине ночи, нарушаемой лишь далёким гулом поездов, он прозвучал громко и отчётливо, но слишком резко стих. Либо он звучал громко, но Хенси была лишена возможности его слышать: слишком громкой была музыка, разрывающая динамики и чёрносмольное полотно ночи.

– Нет!

«Не показалось», – подумала девушка, поджимая губы и оборачиваясь в сторону звука.

Вероятно, у кого-то сейчас большие проблемы, просто огромные, но…

«Но мне какое до них дело?», – подумала девушка, собираясь уже уходить, не желая вмешиваться не в своё дело, но новый крик остановил её:

– Не надо! Помогите! – крик был высоким, наполненным страхом и слабостью.

Хенси сама толком не могла себе объяснить, почему она пошла туда, откуда доносились крики о помощи, резко стихая, обрываясь. По дороге она попыталась найти в кармане телефон, но запоздало вспомнила, что оставила его дома, предупреждая попытки Ашота или любого другого человека «подсесть ей на уши» и нарушить видимое единение с собой.

«Всё сама, – думала она, ускоряя шаг. – Вот, где грёбанная полиция, когда подобное происходит? Там кого-то мочат, а они…».

Криков больше не было, но откуда-то доносились сдавленные звуки, какие-то почти писки. Завернув за угол, куда привёл её звук, Хенси оказалась в небольшом переулке – скорее закоулке. С одной стороны глухая стена дома, кажущаяся грязно-серой в этой темноте, с другой свалка, благо, не пищевых отходов, хоть не воняло… А прямо перед ней, с противоположной стороны этого тупикового прохода, на расстоянии метров семи происходило занятное действие: почти нормальная и рядовая драка, если бы один из её участников не лежал ничком на земле, пытаясь прикрыть от ударов голову.

– Помогите, – новый сдавленный писк того, кто лежал на грязном асфальте, уже не пытаясь сопротивляться. – Не надо…

– Эй, – оклик девушки прозвучал громко, слишком громко. Он отразился от стен эхом. – Отошёл быстро, – приказала девушка.

Бьющий мужчина обернулся, на его лице застыло выражение недоумения. Он взглянул на Хенси, говоря:

– Ты чего здесь забыла?

– Ты плохо слышал? – проигнорировав вопрос мужчины, спросила она. – Отошёл и потерялся в ночи, быстро.

– Хах, тут район какой-то особенный что ли? – усмехнулся мужчина, разводя руками. – Все какие-то борзые…

– Если зубы с земли собирать не хочешь, убирайся, – спокойно сказала Хенси. – Я дважды повторять не буду.

Девушка сложила руки на груди, спокойно, почти скучающе и выжидающе смотря на своего неприятного собеседника, лица которого не было видно в темноте, но она была уверена, что он порядочный урод.

– Сама напросилась, – сказал неприятный тип, медленно двигаясь к Хенси и закатывая рукава на свободной серой куртке.

«Почему же мне так везёт на идиотов? – спокойно подумала девушка, смотря за тем, как к ней приближается мужчина. – Придётся вправить тебе мозги…».

Хенси намерено не двигалась до самого последнего момента, желая всё сделать как можно красивее, выигрышнее, неожиданнее. Неприятный тип подошёл к ней и сказал:

– Придётся тебе задержаться, здесь, детка, раз ты такая неравнодушная и пройти мимо не можешь.

– Детка? – спокойно переспросила Хенси.

– Да, детка, – мужчина криво ухмыльнулся, беря девушку за руку, сжимая правое запястье. Она не могла этого чувствовать, но подозревала, что так оно и есть. – Придётся тебе покричать…

В лицо девушке пахнуло крепким и дешёвым алкоголем, она скривилась, делая маленький шаг назад. Мужчина не заметил её движения.

– Ошибаешься, – ответила Хенси, качая головой.

– Что? – усмехнулся мужчина.

– Я предпочитаю слушать… – ответила девушка, резко отводя левую руку назад и со всей силы впечатывая кулак в лицо мужчины, попадая в нос.

Нападающий схватился за ушибленный нос, из которого фонтаном брызнула кровь, чуть отклонился назад. Дав ему несколько секунд на то, чтобы «познакомиться» с первой болью, Хенси шагнула к нему и ударила в живот, попадая в солнечное сплетение. Мужчина захрипел и согнулся. Ещё один удар в лицо, слабее предыдущего, «заигрывающий», так сказать. Мужчина склоняется вперёд, шипит:

– Сука…

– Главное, чтобы не сучка, – хмыкнула Хенси и подошла к неудавшемуся преступнику, становясь чуть позади него.

– Я тебе сейчас…

Дослушивать девушка не стало, он её утомил. Замахнувшись, она обрушила удар железной кисти на затылок мужчины. Неприятный тип рухнул, как подкошенный.

«Урод», – подумала девушка, брезгливо кривясь.

Хенси не намерена была убивать неприятного ночного знакомого, потому ударила не так сильно, чтобы переломить ему хребет или пробить череп. Но, тем не менее, силы удара должно было хватить для того, чтобы мужчина не пришёл в себя минимум полчаса.

Какое-то время девушка продолжила смотреть на павшего недруга, погрузившись в свои мысли, но тихий звук, доносящийся у неё из-за спины, вернул её в реальность.

«Точно…», – подумала она, разворачиваясь и подходя к тому, кто едва не стал жертвой неприятного пьяного типа, который сейчас сам лежал, уткнувшись носом в землю.

«Жертва» уже успела сесть, смотря куда-то в пол, опустив голову. Хенси остановилась около него или неё, пока было непонятно, пытаясь рассмотреть черты в тусклом свете, который проникал в этот жалкий огрызок улицы.

– Ты в порядке? – спросила, наконец, девушка, устав от долгого молчания.

«Жертва» подняла глаза, отчего блеклый оранжевый блик упал на её лицо. Чёрные или просто очень тёмные волосы чуть ниже плеч, миловидные черты лица, броский макияж – внешность пострадавшего была весьма приятной. Только наливной синяк на выразительной скуле всё портил, а ещё разбитый нос и губа… губа…

Хенси зацепилась за губы спасенного ею, за свежую кровь, что сочилась из ранок. Она словно впала в некий транс, вспоминая, погружаясь в те воспоминания, где она сама точно так же сидела на земле, смотря на своих мучителей заплаканными глазами, а из её губы текла кровь, первая кровь… Разница была в том, что сидящий перед ней смотрел на своего спасителя, а не на палача, а вот саму Хенси никто не спас…

– Ты в порядке? – повторила свой вопрос девушка, не скрывая раздражения от того, что он/она не ответил с первого раза. – Язык проглотил?!

– Н… Нет, – отвечает «жертва» и морщится – разбитую губу саднит.

– Нет, не в порядке или нет, не проглотил?

– Да, в порядке, нет, не проглотил, – ответила «жертва».

– Тогда вставай, – нервно сказала девушка. – Встать можешь?

– Да, – пострадавший кивнул, осторожно вставая, придерживаясь за стенку дрожащими руками.

Опустив глаза, занавешивая лицо смольными волосами, он натянул обратно слегка спущенные штаны и снова поднял взгляд на Хенси. Девушка следила за действиями неудавшейся «жертвы», слегка скривив губы в ухмылке и скрестив руки на груди.

– Спасибо, – негромко сказал он.

Несмотря на более, чем специфическую внешность, Хенси практически полностью убедилась, сделала для себя вывод о том, что перед ней существо мужского пола.

– Спасибо за то, что спасла меня.

Освещение было плохим, что мешало парню нормально разглядеть лицо своей спасительницы, сделать вывод о её возрасте и том, как стоит к ней обращаться. Парень хотел было ещё что-то сказать, открыл рот, но Хенси перебила его, поднимая руку:

– Считай, что тебе повезло. И… – она оглянулась назад, смотря на поверженного мужчину. – И пошли отсюда. Конечно, подобные уроды «воняют» только в переносном смысле, но всё же…

Девушка развернулась, не оборачиваясь и покидая закоулок. Парень пошёл за ней следом, отставая, немного хромая после побоев. Выйдя на большую улицу и встав рядом с девушкой, он поморщился, держась за живот.

– Перепало ударов? – спросила Хенси. Казалось, она даже не смотрела на парня, но всё видела. Он кивнул:

– Да…

– Думаю, ты ещё не раз найдёшь приключений на свою задницу, если продолжишь расхаживать в подобном виде, да ещё и по ночам.

– Он думал, что я – девушка, – ответил парень, не то пытаясь оправдаться, не то просто рассказывая.

– Оно, знаешь ли, и в самом деле непонятно, – сказала Хенси, слегка ухмыляясь, поворачиваясь к парню.

По идее, девушка должна была быть привычной к подобному: к нестандартной внешности, как-никак, она два года встречалась с Бруно, который был моделью-андрогином, не раз бывала с ним на показах, где видела его коллег. Но этот мальчишка, которому на вид было не более восемнадцати лет, всё равно выглядел для неё странным. Он напоминал, грубо говоря, шлюху, а кровь на лице и потёкший макияж лишь завершали образ, добавляли ему некую больную перчинку.

Парень пожал плечами и оглянулся. Улица была удивительно пустой, лёгкий ветерок гонял по ней невесомые обрывки газет. Хоть мальчишка и скрывал это, но по его взгляду было видно, что, после пережитого, ему неуютно и страшно возвращаться домой в одиночестве. Хенси видела это отчётливо и ясно, прекрасно чувствовала, но она не намерена была становиться нянькой, пусть и на какие-то полчаса.

– Иди домой, – сказала девушка и ухмыльнулась. – Иди домой, пока не нагнули где-нибудь.

– Зачем ты так? Это, вообще-то, страшно…

– Я знаю, – хмыкнула Хенси, разворачиваясь и направляясь прочь, сходя на проезжую часть и безрассудно пересекая её по диагонали.

Только на полпути домой Хенси поняла, заметила, что ни в её руках, ни в её карманах нет плеера, который, стало быть, она обронила, приходя на помощь страждущему.

«Вот и помогай людям, – думала девушка, засовывая руки в карманы. – Теперь до самого дома „наслаждайся“ звуками города и гудящих заводов…».

Но, несмотря на недовольство вынужденной тишиной, настроение у Хенси поднялось: спасение мальчишки помогло ей отвлечься, хотя бы на какое-то время перестать думать о Морице, который и раньше занимал восемьдесят процентов её мыслей, а теперь начал занимать все сто или, минимум, девяносто девять.

Девушка уже стояла на пороге своего дома, собираясь открыть входную дверь, когда за её спиной раздался автомобильный гудок. Неприязненно поморщившись, она обернулась. Ей не удалось рассмотреть, кто сидел в припаркованной около её дома машине, но что-то подсказывало ей, что этот кто-то пришёл по её душу. Она не ошиблась.

Задняя дверца авто открылась и из него вышел Тимоти, коротко прощаясь с водителем и направляясь к девушке. Хенси следила за ним ровным взглядом, пока он приближался к ней, поднимался на четыре ступени крыльца.

– Привет, Хенси, – поздоровался мужчина, слегка кивая.

– Ты же говорил, что приедешь четвёртого? – спросила Хенси, пропуская приветствие. Она никогда не считала нужным утруждать себя чем-то, вроде правил приличия и принятых норм поведения.

– Всё правильно, – кивнул Тимоти. – Я так и приехал. Уже четвёртое марта.

– Сейчас ночь, – сказала Хенси, поджимая губы.

– Но, согласись, уже четвёртое.

– Ты чертовски пунктуален, – ответила девушка, кривя губы в ухмылке.

– Может быть, пригласишь старого друга в дом?

Хенси обернулась, глядя на дверь. Уходя, она позволила Ашоту остаться у неё дома, и включенный на первом этаже свет говорил о том, что доктор всё ещё не спит.

– Нет, – ответила Хенси, возвращая своё внимание к мужчине. – У меня там друг. А я думаю, что мы захотим нормально поговорить, без лишних ушей, так сказать… Полагаю, лучше поехать к тебе в отель. Или ты планировал остановиться у меня?

– Нет, Хенси, я знаю, что ты на свою территорию никого не пускаешь. Хорошо, поехали в отель.

Приехав в отель, заказав в номер виски для Хенси и чай для Тимоти, старые друзья начали общаться.

– Тимоти, верни мне Джулию, – сказала Хенси, когда в их беседе возникла пауза.

– Джулию? – удивился Тимоти. – Зачем она тебе?

– Себастьян мёртв, – честно призналась девушка. – А мне нужен тот, кто будет смотреть за домом… Тот, кто точно не станет совать свой нос не в своё дело. Сам понимаешь, иначе никак. Мне нужен проверенный человек.

Девушка достала сигарету и закурила, выпуская изо рта дым и смотря на друга.

– Не уверен, что смогу это сделать… – ответил мужчина, хмурясь.

– Говори честно, – вздохнула Хенси, – что ты с ней сделал?

– Ты плохо обо мне думаешь, – ответил мужчина. – Я всего лишь уволил её.

– Уволил? – переспросила Хенси, в её глазах полоснуло сталью. – А ты не думал, Тимоти, что она может знать нечто такое, что нельзя знать никому другому?

– Не знаю, что она видела у тебя, но у меня всё мирно, – ответил мужчина, отпивая чай.

– Тимоти, а твой бизнес, по-твоему, так легален?

– Так я же дома ничего такого не делал, – ответил мужчина. – Она ничего про меня не знает.

– Зато про меня знает, – поджала губы Хенси. – И она нужна мне.

– Найдём другую домработницу, думаешь, это так сложно? Хенси, ты меня удивляешь!

– Ага, вижу, как ты нашёл, – ответила девушка, кривясь. – Тимоти, мне нужен человек, который будет убираться и не откажет ни в чём ином…

– Тогда, тебе лучше опять брать на эту роль проститутку, – сказал мужчина, вставая и открывая окно, после чего возвращаясь на место.

– Очень смешно, Тимоти, – огрызнулась Хенси, вновь закуривая. – Сомневаюсь, что всякая шлюха может быть такой удобной, каким был Себастьян.

– А вот так не надо, – поправил девушку друг. – О мёртвых или хорошо или никак.

– С каких пор ты стал таким суеверным?

– С недавних… – ответил мужчина. – А ещё, Хенси, я всё ещё жду рассказа о том, что произошло с вами. До меня дошли слухи о страшном пожаре, но подробностей я совершенно не знаю…

– Хорошо, я всё тебе расскажу, – ответила Хенси вздыхая.

Девушка приготовилась к очередному рассказу о случившемся, только, на этот раз, о том, что произошло на самом деле. Из всего многообразия удобных людей, с которыми зналась Хенси, которых называла друзьями, Тимоти был ей по-настоящему близким, она была благодарна ему за то, что он когда-то помог ей. Их, близких и настоящих, было всего двое: Тимоти и Энди, они были теми, с кем девушка могла быть искренней и правдивой. Или почти искренней…

«Почти», потому что, порой, Хенси сама не знала, где правда, не могла вычленить истину из лжи, отделить тьму от света, а себя настоящую от «той куклы из зеркала»…